Слуга внимательно взглянул на Килби. «Как странно, у него один глаз ярче другого», – подумала она. У дворецкого также были очень необычные брови. Короткие торчащие волосы черного цвета почти сходились на его широкой переносице. Здесь волосы были длинными и седыми, напоминая белый одуванчик. Очевидно, в юности дворецкий был выше Фейна, но возраст и груз забот согнули его фигуру. Под откровенным взглядом слуги Килби стало неловко, и она вдруг подумала, что от него, наверное, ничто не ускользнет.
– Ага, – снова взглянув на Фейна, сказал дворецкий. – Для вас дома. Мне отдали приказ не пускать сюда любопытных.
– Любопытных? – переспросила Килби.
Фейн бросил в ее сторону загадочный взгляд, так как это было первое слово, сказанное ею за долгое время.
– Хмм! – Слуга кивнул в сторону Фейна. – Ваше бегство повлекло за собой большой переполох. – Дворецкий жестом пригласил их в холл. – Я уже не говорю о том, какую шумиху это вызвало среди ваших родных.
– Достаточно, Хоббс, – послышался строгий голос Маккуса Броули, спускавшегося по ступенькам. – Ты разве не видишь, что приводишь в ужас бедную Килби?
– Ой-ой! – сказал слуга, и его лицо исказилось такой гримасой, что Килби не удивилась, если бы он плюнул на мраморный пол. – Если уж у нее хватило смелости связаться с такими, как вы, думаю, что у нее достаточно пороху, чтобы выдержать любую новость.
Не дождавшись приказа уйти, дворецкий повернулся и пошел в сторону кухни.
Фейн вопросительно посмотрел на зятя.
– Похоже, что Файер не удалось сбить с него спесь. С каждым днем старик все невыносимее.
– Это означает, что ты ему нравишься, – объяснил Броули Фейну.
Маккус направился к Килби и поцеловал ей руку.
– Позвольте мне быть первым, кто приветствует вас в этом доме.
Он притянул ее ближе и повел по ступенькам.
– Теперь, когда вы вернулись в Лондон, я должен предупредить вас, что семейство настаивает на том, чтобы устроить в вашу честь большой бал.
Килби посмотрела на своего мужа. Она могла поклясться, что Фейн за ее спиной бормотал что-то о герцогине и ее чертовых балах.
– О… – Она не хотела, чтобы ее слова прозвучали оскорбительно для ее нового родственника. – Мистер Броули, мы очень польщены, но бал устраивать вовсе не обязательно…
– Может и так, но на этом настаивает наша матушка. Будет лучше, если мы уступим ей, – сухо заметила Файер, появившаяся на лестнице.
Она была не одна.
Глаза Килби наполнились слезами. Приподняв юбки, она в два счета вспорхнула по ступенькам и раскрыла объятия. Джипси издала крик радости и оставила руку леди Файер, чтобы броситься к сестре. Она обняла Килби за талию и крепко прижалась к ней.
Килби почувствовала огромное облегчение, обнимая свою маленькую сестру. Фейн сделал это. С его помощью они освободились от Арчера.
– О Джипси, как же я скучала по тебе!
Фейну не хотелось оставлять Килби, но он черпал утешение в том, что Броули и его сестра позаботятся о герцогине до его возвращения. Килби была так счастлива встретить сестру, что, наверное, забыла о том, почему он покидает ее.
Ха! Как бы не так!
Фейн сразу же заметил, как она насторожилась, несмотря на радостное настроение от долгожданной встречи, когда он сказал Броули, что ему надо поговорить с ним с глазу на глаз. Арчер сумел омрачить все чувства, которые Килби испытывала к нему как к брату, но он оставался членом ее семьи. Она не хотела, чтобы Фейн открыто выступал против него.
Килби со временем поймет, что он лишь хотел защитить ее от ее же братца, глупца и извращенца. Кроме того, был еще этот неизвестный убийца. Если он решил покончить с Килби, то наверняка проследовал за ними в Лондон.
Фейн до сих пор не мог прийти в себя после того, как Килби резко выступила против его требования быть покорной воле мужа. Ему несложно было угадать ее мысли. Она, наверное, решила, что поменяла братца-тирана на мужа-деспота. Для леди, которая искала брака по необходимости, их союз теперь представлял сомнительную ценность. Чтобы снова завоевать ее расположение, ему придется очень постараться и применить все свое мужское обаяние.
Воссоединение с Джипси было одним из шагов к примирению. Когда Фейн, прощаясь с Килби на пороге дома Броули, требовательно поцеловал ее, он ощутил, как ее губы мягко ответили ему. Его герцогиня была недовольна им, но готова была сделать шаг навстречу.
Послав курьера с письмом для леди Квеннел, Фейн отправился к Рамскару. Графа не было дома. К счастью, дворецкий знал, где его искать. Следующей остановкой Фейна был лошадиный аукцион Таттерсол. Он нашел здесь не только Рамскара, но и Эверода и Кадда.
Отвлекшись от созерцания лошади, выставленной на торги, Кадд был первым, кто заметил Фейна.
– О, мои глаза обманывают меня или я действительно вижу женатого герцога Солити?
Он тепло обнял друга и похлопал его по спине.
– Я поспорил с Эверодом, что ты и твоя герцогиня не появитесь в свете еще две недели.
– О, из-за тебя я проиграл, – с деланным разочарованием обратился Эверод к Фейну. – Наверное, мы переоценили твою чаровницу. Я сказал, что мы не увидим тебя не меньше трех недель. Рамскар, а твоя ставка была месяц?
Граф протянул руку Фейну, и они обменялись рукопожатием.
– Так и есть. Я думал, что твоя леди вертит тобой как хочет. Ведь ей удалось женить на себе такого повесу, как ты.
Рамскар коротко обнял Фейна, а потом толкнул с притворной строгостью.
– Это тебе за твою непредусмотрительность! В следующий раз вспомнишь о том, что можно было бы предупредить друзей.
Эверод хмыкнул, он был слишком рад столь очевидному «падению» друга.
– Наверное, она творила с тобой чудеса своими шелковыми ручками, раз уж ей удалось заманить тебя в Гретна-Грин.
Фейн стоически выдержал их поддразнивания. Друзья припомнили ему, как несколько лет назад будущий герцог, находясь навеселе, прочел им целую лекцию о том, как глупы те, кто связывает себя узами брака в молодом возрасте.
Он приводил в пример своего отца, который заплатил за поспешность высокую цену. Только женившись на своей герцогине, отец Фейна обнаружил, что его душой владеет замужняя леди Денинг. Хотя его фаворитка и родила ему сына, герцог остался со своей женой и детьми. Его решение было продиктовано благородным порывом, но сердце герцога постоянно было охвачено беспокойством. Он провел всю жизнь в постелях любовниц, которых менял с молниеносной скоростью, пытаясь снова обрести счастье, пусть и короткое. Истинное счастье он познал с одной-единственной леди, той, которую никогда бы не мог назвать своей по праву.
Фейн совершил ошибку, когда, напившись до того, что не мог устоять на ногах, провозгласил, что не женится до сорока. Друзья шумно приветствовали это решение и хвастливо поклялись, что последуют его примеру.
– Наш брак был вынужденным, – мы покорились обстоятельствам, которые оказались сильнее нас, – признался Фейн тихим голосом, оглядывая лица джентльменов, собравшихся на аукционе. Ниппинга в толпе присутствующих он не обнаружил.
Рамскар хлопнул друга по плечу.
– Ах ты, негодник, неугомонный, бесстыжий негодник! У тебя скоро появится наследник.
Фейн закатил глаза.
– Тише, – предупредил он, представляя, как отреагирует Килби, если до нее дойдут подобные слухи. – Мне только сплетен не хватало. Да еще из-за того, что мои друзья не умеют держать язык за зубами!
Похоже, что никто не подслушивал их беседу.
– Я не стану делать официального признания, потому что уважаю чувства моей жены, – протяжно сказал Фейн. – Пока не стану.
Его друзья понимающе рассмеялись. Хотя Фейн не мог сказать наверняка, беременна ли Килби, но он был настроен посвятить себя тому, чтобы достичь этого результата.
– Что же ты делаешь здесь, Карлайл? – спросил Кадд, подмигивая ему. – Не жди, что тебя оставят в покое. Твоя женитьба наделала много шуму в свете.
Рамскар откашлялся.
– И до того, как ты начнешь во всем обвинять нас, подумай о своей семье. Именно их ты должен благодарить за то, что эта весть облетела Лондон. Броули рассказал новость герцогине, а она не стала делать из этого тайны.
– По-моему, она поместила объявление о браке в «Тайме», – любезно сообщил Эверод.
Граф кивнул, а Фейн приложил руку ко лбу и застонал. Он просил Броули, чтобы тот рассказал об их бегстве. Фейн предположил, что когда эта весть достигнет Ниппинга, он не станет кричать, что его любимую сестру увезли против ее воли. Но мать Фейна не любила полумер.
– Твоя матушка даже разыскала нас, чтобы узнать подробности. Она хотела выяснить, кто же твоя избранница, – сказал Эверод.
Фейн мог себе представить, какой допрос мать учинила его друзьям.
– И что же вы ей рассказали?
Он уважал чувства семьи, поэтому держал свой роман в секрете. Фейн ни словом не обмолвился о том, что ухаживает за леди Килби Фитчвульф. Но даже когда Фейн был уверен, что Килби была любовницей его отца, он держал свои чувства в тайне от семьи не из-за стыда. Он не хотел причинять боль своим близким. Но Фейн твердо был уверен в том, что даже если бы его семья попыталась отговорить его, он настаивал бы на своем выборе.
Кадд беззаботно пожал плечами.
– А что мы могли ей рассказать? Ты не слишком-то откровенничал.
– Но твоя мать нам не поверила, – взволнованно сказал Эверод, вспоминая беседу с матушкой друга.
– Я очень ценю, что вы стоически выдержали эти испытания.
Прежде чем представить свою герцогиню матушке, он обязательно поговорит с ней и разъяснит все подробности. Фейн не хотел бы, чтобы их первая встреча была омрачена недоразумениями.
– Я искал вас, потому что мне нужна ваша помощь, – сказал он, осторожно обводя взглядом толпу. – Нам надо найти укромное место.
Его друзья последовали за ним на улицу. Эверод нарушил молчание первым и предложил:
– Мы можем отправиться в клуб.
Рамскар махнул в сторону ожидавшего его на другой стороне улицы экипажа.
– Кадд, ты можешь привязать лошадь Солити к своей карете, а он поедет в моей. Встретимся у моего дома, – он ближе всего.
Предвидя отрицательный ответ Эверода, граф сказал:
– Если мы отправимся в клуб, то уже через час половина света будет знать о возвращении Солити.
Он посмотрел другу в глаза, желая найти подтверждение своему предположению.
Фейн и Рамскар пересекли улицу. Герцог замедлил ход, оглянувшись на Кадда, когда тот позвал его по имени.
– Я имел виды на твою лошадь, – с усмешкой сказал маркиз. – Ты уверен, что можешь доверить мне ее?
Фейн покачал головой и отмахнулся от друга. Кадд всегда завидовал ему из-за того, что Фейн обладал чутьем на лошадей, а также тому, что он всегда мог позволить себе купить то животное, которое ему приглянулось, в то время, как его друг не мог похвалиться такой возможностью. Это невинное состязание длилось уже много лет.
Внезапно без предупреждения появился большой черный экипаж, Фейн повернулся и увидел, как четверка запряженных лошадей мчится прямо на него. Он слышал звук кнута, рассекающего воздух. Незнакомый возница все пришпоривал гнедых. Животные были так близко, что Фейн видел пену, падающую из ртов, и чувствовал их страх. В последний момент он успел отскочить в сторону, и уже через мгновение возница и лошади промчались по тому месту, где еще секунду назад стоял Фейн. Несмотря на то что кучер чуть не задавил человека, он не остановился и продолжил свой путь вниз по дороге, пока не исчез из виду.
Рамскар нашелся первым. Друзья и прохожие окружили Фейна, чтобы убедиться в его невредимости.
– Не видел ничего подобного, – сердито отозвался Кадд. – Этого возницу надо наказать. Он направлял свой проклятый экипаж прямо на тебя.
Фейн оперся на руку Рамскара, который помог другу подняться.
– Кто-нибудь рассмотрел кучера?
Герцог увидел лишь темную размытую фигуру. Честно говоря, он смотрел только на лошадей. Похоже, никто вокруг не мог сказать ничего определенного о загадочном кучере.
Фейна трясло: он ощущал во всем теле непривычную слабость. Если бы он заколебался хоть на минуту, Килби могла бы стать вдовой. Сначала кто-то пытался утопить его жену, а теперь он сам чуть не погиб под колесами экипажа. Фейн не верил в совпадения.
Он взмахнул рукой, откашлялся и, тяжело опираясь на друга, пробормотал:
– Я думаю, что кто-то пытался привести в исполнение проклятие Солити.
Фейн снова откашлялся.
Рамскар лишь кивнул в сторону Кадда и Эверода:
– Пора идти. Думаю, мы действительно должны обсудить все, что за это время произошло с тобой, где-нибудь, где нас не побеспокоят.
ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ПЕРВАЯ
Килби сидела на одном из диванов в гостиной Броули, тщетно притворяясь спокойной и заплетая длинные черные волосы Джипси в косы. Не то чтобы с прической было что-то не в порядке, но так Килби получала возможность лишний раз прикоснуться к сестре и убедиться в ее безопасности. Семья Фейна сдержала слово, и Килби чувствовала себя перед ними в долгу.
Краем глаза она следила за своим новым зятем, который мерил шагами расстояние до окна. Хоть он и пытался скрыть свое волнение, все в комнате ощущали, как он напряжен. Как и Фейн, Маккус Броули был человеком действия. Килби чувствовала, что он хотел бы присоединиться к ее мужу, отправившемуся на поиски человека, который напал на нее. Тем не менее, дав обещание следить за Килби и Джипси, он не отступал от своих новых обязательств.
Леди Файер, или Файер, как она предложила себя называть, сидела у пианино и играла что-то легкое, желая отвлечь домочадцев от отсутствия Фейна. Играла она виртуозно. Жаль, что Килби была не в состоянии оценить ее усилия.
Джипси тихо вскрикнула, словно жалуясь. Килби закончила завязывать ленту.
– Беспокоишься, да? – Она с любовью провела по косе девочки. – Ты никогда не могла посидеть спокойно.
Килби приподняла подбородок девочки и поцеловала ее в щеку. То, что сестра здесь с ней и счастлива, позволило Килби отпустить ее.
– Иди же. И не беспокой слуг.
Джипси вскочила, и в ее голубых глазах вспыхнуло любопытство: для нее не было ничего интереснее, чем исследовать дом. Она сделала три шага и обернулась, бросилась к старшей сестре и обняла ее. Килби крепко прижала Джипси к себе, тронутая ее вниманием.
– Я люблю тебя, – прошептала она на ухо девочке. Сестра вырвалась от нее и выскользнула из комнаты.
– Она не произнесла ни слова с тех пор, как пришла весть о смерти ваших родителей? – спросила Файер, и ее красивое лицо омрачила забота.
Она прекратила играть.
Килби покачала головой и тяжело вздохнула.
– Нет, Джипси иногда издает какие-то звуки, и я начинаю думать, что вот-вот она забудет о страшной потере.
Килби взглянула на свои крепко сжатые руки. Она не знала, как преодолеть отчаяние.
– Но Джипси, похоже, многое понимает, – с осторожностью высказался Маккус, не желая обидеть невестку. – Вы не думали, что это обычное детское упрямство?
– Несколько врачей, которые осматривали мою сестру, пришли к такому же заключению, – ответила Килби. – С согласия Арчера эти эскулапы подвергали Джипси разнообразным опытам, пытаясь вынудить ее заговорить.
Файер охнула от ужаса, представляя ту боль, которую довелось пережить несчастному ребенку. Ее рука невольно коснулась броши на лифе платья: Файер начала легонько водить по ней рукой, как будто россыпь камней приносила ей утешение. Она пересекла комнату и села рядом с Килби.
– Что вы сделали? – спросила невестка, с сочувствием обнимая Килби.
Глаза Файер были такими же зелеными, как у Фейна, так что Килби вынуждена была отвести взгляд.
– Я выставила их из дома, – сказала она.
Ее смелый поступок вызвал гнев Арчера, но ей было все равно.
– Я не могла вынести страданий сестры. Маккус с сочувствием взглянул на нее.
– Даже если ее молчание было вызвано упрямством, это было реакцией на боль и потерю. Ничто не сможет сломить ее нежелания говорить. Она должна быть готова к выздоровлению.
Маккус торжественно кивнул. На его лице отразилась боль, и Килби поняла, что он не понаслышке знаком с жизненными драмами.
– Вы и Джипси теперь наша семья. Если мы хоть чем-то можем помочь, то вам достаточно сказать об этом.
– Я очень благодарна вам обоим. Я не знаю, как смогу отплатить за все, что вы сделали.
Килби так хотелось, чтобы Фейн был сейчас рядом. Файер приложила к лицу кружевной платок.
– Вы уже отплатили нам в тысячу раз больше. Килби смущенно посмотрела на молодую женщину.
– Отплатила? Но я знаю, что мое появление в вашей семье вызвало скандал.
Маккус скрестил руки и хмыкнул.
– Когда вы узнаете Карлайлов лучше, вы поймете, что они черпают вдохновение в скандалах.
Он бросил на жену проницательный взгляд.
– А некоторые намеренно их ищут.
– Спасибо, Мак, но ты не очень мне помог, – с угрозой в голосе сказала Файер, делая ударение на его имени, словно оно имело какой-то тайный смысл.
Она обернулась к Килби.
– Между членами семьи не может быть долгов. Ваш приезд стал символом завершения темной полосы для нашего семейства.
Килби ощутила, как ее щеки запылали огнем.
– Я понимаю, что…
– Не думаю, – тихо вымолвила Файер. – Смерть отца была большим потрясением для всех нас. Хоть Фейн и пытался это скрыть, он перенес ее тяжелее всех. Он был очень вспыльчив… Ощущал себя обиженным. Матушка и я боялись, что можем потерять его так же внезапно, как герцога, моего дорогого отца. Фейн начал ускользать от нас, это продолжалось до тех пор, пока он не встретил вас, Килби. В один из самых сложных для всех нас периодов вам удалось помочь ему, и он снова обрел точку опоры. Он сумел перебороть свою безрассудную натуру. Лишь за это одно я буду вам благодарна до конца дней.
Килби поднялась и приложила платок к глазам. Слова Файер были, словно бальзам на ее израненную тревогами душу. Она рассмеялась, когда ее мысли переключились на Фейна.
– Если с вашим братом что-то случится во время его охоты на Арчера, вы можете пожалеть о своих словах.
Маккус отошел от окна и стал позади жены. Файер потянулась к его руке, которую он положил ей на плечо, желая поддержать.
– Карлайл в последнее время слишком дорожит жизнью, чтобы быть безрассудным, – сказал он.
Если она сейчас же не выйдет из гостиной, то может опозориться перед семейством Броули, расплакавшись в голос.
– Я пойду, взгляну на Джипси. Никогда не знаешь, какое озорство она затеяла и какой вред она может принести вашему чудесному дому.
– Бог ты мой, да ты в него влюблена! – переходя на «ты», сказала Файер.
Рука Килби замерла на ручке замка, когда она услышала ее слова.
Файер склонила голову набок, и ее волосы цвета корицы легли ей на плечо.
– Фейн думает, что ты согласилась выйти за него замуж, потому что нуждалась в защите от этого ужасного человека, который доводится тебе братом. Однако у тебя для этого были и другие причины?
Файер улыбнулась, внимательно всмотревшись в лицо Килби.
– Как чудесно! Скажи мне, а Фейн знает, что ты любишь его?
Килби закрыла дверь, прислушавшись, как щелкнул замок.
Она глубоко вдохнула и прислонилась к двери, ожидая, когда же утихнет бешеный ритм, в котором билось ее сердце. «Скажи мне, а Фейн знает, что ты любишь его?»
Она виделась с Файер лишь дважды. Как эта леди могла высказать то, в чем Килби боялась признаться даже самой себе? Она всем своим видом демонстрировала простой ответ на вопрос Файер. А Фейн? Что видели его завораживающие зеленые глаза, когда он бросал на нее задумчивый взгляд?
То, что все могли легко догадаться о ее чувствах к Фейну, немного сбивало Килби с толку. Ей казалось, что ее душа обнажена. Килби ощущала себя уязвимой. После всего, что произошло, это ощущение заставляло ее переживать противоречивые чувства, даже учитывая благородство ее порывов.
Ей надо было выбраться из дому.
Килби отошла от двери и направилась к коридору, ведущему к лестнице. Она прошла до первой лестничной площадки у ступенек, расположившихся в виде подковы, и остановилась, вспомнив о своем обещании. Опершись рукой о резные перила, она с любопытством взглянула вниз. Интересно, где Джипси? Может, на одном из верхних этажей? В это мгновение спрятаться от всех было бы самой удачной идеей.
– О, ваша светлость, вот вы где, – сказал Хоббс, поднимаясь к ней. – Надоело сидеть с этой парочкой? Я не стану вас винить, потому что не каждый выдержит их постоянные поцелуи и объятия. Везде, по всему дому.
– О, – только и вымолвила Килби, бросив взгляд в сторону гостиной.
Дворецкий умел поднять настроение. Она взглянула на Хоббса, который выжидающе взирал на нее.
– О нет, они не… я не…
– Это немного утомляет, не так ли? Я и слова об этом больше не скажу, – заверил ее слуга.
До того как она успела прояснить это недоразумение, Хоббс вручил ей сложенную записку.
– Мальчик только что принес ее. Я должен передавать все письма на серебряном подносе, но, к сожалению, никак не могу его разыскать. Поставил, наверное, куда-то, да и забыл.
Герцогиня приняла у него из рук записку. Открыв ее, Килби нахмурилась, пробегая глазами строчки.
– О нет.
– Ну же, не стоит волноваться, ваша светлость, он найдется, – сказал дворецкий, намереваясь рассказать ей историю о пропавшем подносе.
Но Килби не слушала его.
Ее взор упал на письмо, написанное Придди. Случилось что-то ужасное, и виконтесса умоляла ее о помощи. Она настаивала на том, чтобы Килби явилась к ней одна. Придди боялась, что скоро разразится очередной скандал.
Приняв решение, Килби тронула слугу за руку, прерывая его.
– Хоббс, я должна немедленно написать письмо своему мужу, – сказала она, направляясь в библиотеку.
– Да, ваша светлость, – заметив ее взволнованный тон, ответил слуга.
– Мне также понадобится карета. – Килби сложила записку виконтессы и спрятала ее за корсет. – И обещание, – подумав, добавила она.
– Карлайл, у тебя, похоже, началась полоса неудач, – мрачным тоном заметил Кадд. – Невольно поверишь в проклятие Солити, если задумаешься обо всем, что произошло, всерьез.
Столкновение Фейна с экипажем, которое едва не стоило ему жизни, привело всех в мрачное настроение, особенно теперь, когда стало ясно, что кто-то пытается убить и его, и Килби. Он и его друзья собрались в библиотеке Рамскара, украшенной коллекцией оружия. Комната отражала вкусы хозяина: он верил, что оружие является последним доводом в решении конфликтов.
Вдоль стен стояли шкафы, заполненные книгами. В каждом углу были доспехи средневековых рыцарей, вооруженных копьями и похожих на стражников. У стены, с северной стороны, высоко над камином, висела шкура леопарда, трофей, доставшийся Рамскару от предков.
Это была любимая комната Фейна, который восхищался вкусом своего друга. Так как дом Рамскара был меньше городских резиденций его приятелей, то комнаты в нем служили для нескольких целей. Но для джентльмена, который жил в этом доме один, здание было даже излишне большим.
– Это полоса неудач, проклятие или чья-то рука, пытающаяся замаскироваться под перст судьбы? – рассуждал вслух Фейн. – Я видел отметины на шее моей жены. Кто-то проследовал за ней до самого озера и пытался утопить ее.
Каждый раз, когда он думал о том, что мог потерять Килби, его горло сжималось от горечи.
Эверод вытянул длинные ноги, усевшись в большое кресло красного дерева.
– Как ты думаешь, что остановило этого негодяя?
Фейн растерянно почесал подбородок.
– Я не знаю, может, то, что Килби перестала бороться. Он подумал, что она мертва. Или услышал что-то и убежал.
Герцог ударил кулаком по стене так, что железные мечи зазвенели.
– Черт побери, из всех мест, которые только существуют, я выбрал это, потому что считал, что семейный особняк будет самым безопасным.
– Карлайл, ты должен прекратить корить себя. Никто бы на твоем месте не подумал, что является объектом слежки, – сказал Рамскар, как всегда проявляя благоразумие.
Он оперся о невысокий шкаф. По обе стороны от него висели пять масок его покойных предков.
– Если вообще за вами следили. Ты узнал, кто скрывается за этим? Может, ты спугнул какого-то бродягу?
– В этом-то и проблема, Рам, – ответил Фейн, едва сдерживая гнев. – Я не знаю, кто стоит за всем этим.
Но это не означало, что он не готов был назвать подозреваемых.
– Я думаю, что главный подозреваемый – это брат твоей герцогини, – сказал Кадд, обнажая меч, инкрустированный драгоценными камнями, и пробуя лезвие большим пальцем. – Ты стал для него главным врагом, когда увез его сестру. Пока тебя не было, Ниппинг только и делал, что пытался вызвать сочувствие света. Он сказал, что ты выкрал леди против ее воли. Фейн с недоумением присвистнул. Никто бы не смог поставить под сомнение благородство его помыслов. В конце концов, он женился на Килби.
– Ниппинг может говорить что угодно. Килби теперь принадлежит роду Карлайлов. Ему следует беспокоиться лишь о том, что я с ним сделаю, как только доберусь до него и уверюсь в том, что с Килби все в порядке.
Кадд осторожно вернул меч в ножны и поставил его на место.
– Думаю, что никто не обратил внимания на жалобы Ниппинга. Броули распространил весть о том, что ты покинул город, чтобы как можно скорее жениться на любимой леди. Очень романтичная история. Новость о том, что ты готов жениться по любви, перевесила рассказы маркиза о том, что эта леди была под его опекой.
Рамскар потер левую бровь, на которой был заметен маленький шрам.
– Я согласен с Каддом. Если даже кто-то и подумает, что леди выкрали, все светские дамы будут вздыхать, считая твой поступок романтичным.
Фейн состроил гримасу.
– Чудесно.
Он не хотел, чтобы его считали романтическим героем. Он лишь защищал женщину, которую считал своей по праву.
– Теперь я понимаю, почему моя матушка так поддерживает эту сказку.
Его друзья хмыкнули в ответ, представляя, какие истории еще предстоит услышать свету от герцогини, наделенной живым воображением.
– Без сомнения, – сказал Эверод, скрещивая руки на груди. – Но кроме Ниппинга, есть еще ряд джентльменов, которые могли бы назваться твоими врагами.
– Холленсвот! – воскликнул Кадд. – Этот человек презирает тебя. Он оскорбляет тебя за твоей спиной, надеясь, что ты вызовешь, его на дуэль. Насколько я знаю, он все еще в городе.
Фейн также думал о бароне. Холленсвот никак не мог признать, что его брат повинен в собственной смерти. Поединок, который состоялся между бароном и Фейном на ярмарке, должен был положить конец их противостоянию. Но Фейн не доверял этому человеку. Злость могла толкнуть Холленсвота на то, чтобы напасть на Килби. Какой еще способ можно придумать, чтобы наказать человека, который, по его мнению, отнял у него то, что он высоко ценил?
– Кто-нибудь еще? – спросил Рамскар, и его карие глаза вопросительно обвели всех присутствующих.
– Но как далеко мы зайдем? – закатив глаза, сказал Фейн, представив, что они продолжат этот список до бесконечности. – Тюллей? Белтон? Никот? Крайне?
Даже друг Килби Дакнелл недолюбливал Фейна.
Неудивительно, что сестра и матушка так волновались за Фейна. С тех пор как умер отец, он только и делал, что наживал себе врагов. Женитьба на Килби была его единственным благоразумным поступком и говорила о том, что он умел принимать ответственные решения.
Он посмотрел на своих друзей и решительно сказал:
– Мы начнем с Арчера. А затем двинемся дальше. Что-то подсказывает мне, что человек, который так страстно желает моей смерти, разозлился на меня совсем недавно. Нападение и на меня, и на Килби, – это жест поспешный и непродуманный.
– Именно этим и объясняется, почему его попытки провалились, – заметил Эверод. Фейн тронул графа за плечо.
– Рам, сделай мне одолжение. Я оставил Килби в доме своей сестры. Я уверен, что Броули надежен, как скала. Но у меня на душе будет спокойнее, если я буду знать, что вы оба присматриваете за моей женой и сестрой. Прошу тебя, поезжай к ним и помоги до моего возвращения.
Рамскар взял со стены топорик, который выглядел довольно устрашающе. Он владел этим оружием так же виртуозно, как и его первый хозяин.
– Я буду защищать Килби, как родную сестру, Карлайл.
Килби чувствовала себя сбитой с толку. Поднимаясь по дорожке к дому леди Квеннел, она ощущала грусть. Арчер силой и угрозами вынудил ее к отъезду. Пять дней спустя она возвращалась сюда замужней леди.
Если бы родители были живы, они одобрили бы ее выбор. И отец, и матушка были бы польщены тем, что она вошла в знатную и влиятельную семью Солити, Отец Килби, наверное, высказал бы ряд опасений относительно того, сможет ли молодой герцог обеспечить счастье дочери. Килби улыбнулась при мысли о том, как ее отец стал бы строго наставлять Фейна, рассказывая ему об обязанностях хорошего мужа. Она не сомневалась, что Фейн сумел бы убедить ее отца в том, что имеет самые серьезные намерения. Он сделал бы это с такой же непринужденностью, с какой очаровал ее.
Конечно, матушка была бы разочарована тем, что не смогла устроить пышную свадьбу для своей старшей дочери. Церемония в часовне Элкина была бы обязательной частью свадьбы, если бы ее организовывала леди Ниппинг. Килби тоже мечтала о том, чтобы ее свадьба состоялась в прекрасной старой часовне. Она хотела бы, чтобы это торжество разделили с ней ее семья и друзья.
Это была чудесная мечта. Но никто не смог бы вернуть ей родителей, поэтому не было никакого смысла грустить о несбыточном. К двери Придди ее привела беда. Килби потянулась и постучала.
Никто не подошел к двери.
Притоптывая на месте от волнения, Килби постучала сильнее. Записка Придди была короткой и написана в деловом тоне. Когда в доме виконтессы находился лорд Дакнелл, к ним ворвался Арчер. Он хотел немедленно узнать у виконтессы, где его сестры. Джентльмены начали ссориться, после чего разразился скандал и произошла драка. Лорд Дакнелл избил Арчера, но теперь надо было решить, давать ли делу ход и привлекать ли к этому полицию. Придди волновалась, как в свете этой ситуации будут выглядеть Карлайлы.
