ГЛАВА 19

Файер обещала, что Маккус может вернуться, как только ему удастся прийти к согласию со своим отцом.

Конечно, она солгала.

Подперев подбородок руками, девушка сидела на нижней ступеньке лестницы, которая вела на второй этаж, и слушала, как Маккус колотит по двери.

Керди, их дворецкий, пересек холл с лампой в руках. Он был в ночной рубашке и так сладко зевал, что не сразу заметил молодую хозяйку.

– Миледи, что-то случилось? – спросил он, переводя взгляд на дверь. – Кто может явиться в такой час?

– Очень наглый джентльмен. Я думаю, что нам не стоит пускать его в дом, – сказала Файер, бросая красноречивый взгляд на входную дверь.

Дверь, казалось, вот-вот подастся под сильными ударами чьих-то крепких рук. Однако для того, чтобы повалить такую мощную преграду, мало было одной злости.

– Я согласен с вами, миледи, – пробормотал дворецкий, осторожно приближаясь к двери. – Его светлость будет очень разочарован, если узнает о столь неприличном поведении молодого человека.

– Тогда, возможно, нам незачем его расстраивать, Керди. Не надо говорить об этом герцогу. – Из всех недостойных поступков, которые совершил в отношении Файер Маккус Броули, этот ночной визит был самым невинным. – Мы можем справиться с ним своими силами, – сказала Файер и поднялась. Когда рядом с ней стоял дворецкий, она чувствовала себя намного увереннее. – Наверное, нам придется открыть дверь. Я полагаю, что он не уйдет отсюда, пока не увидит меня.

Дворецкий взволнованно посмотрел на юную леди.

– У меня в комнате лежит пистолет. Может, он пригодится? – Хотя Маккус не знал, что пистолет мистера Броули-старшего не был заряжен, он смело набросился на своего отца. Файер представила ужас на лице дворецкого, если Маккус попытается задушить его голыми руками.

– Учитывая его теперешнее состояние, трудно сказать что-то наверняка. Мне кажется, мистера Броули не остановит даже оружие, – призналась она. – Откройте дверь.

Дворецкий повиновался. Вечер не сулил ничего приятного. Вызывающее поведение Файер только еще больше разбудило в Маккусе дремавшую до этого ярость. Хотя Керди и не был одет в ливрею, он не позабыл о своих обязанностях и не преминул выразить возмущение столь поздним визитом непрошеного гостя.

– Сэр, вы забываетесь. Что заставило вас потревожить уважаемых людей в такой поздний час?

Маккус посмотрел поверх плеча слуги и увидел Файер, стоявшую на ступеньках.

– Файер, я сказал тебе, что вернусь. И ты мне дала слово! – Девушка холодно встретила его взгляд и ответила:

– Вы тоже давали клятву, однако она для вас ничего не значила, сэр. И теперь мы с вами квиты.

Повернувшись к дворецкому, девушка приказала:

– Закройте двери, Керди.

Слуга только и ждал знака своей госпожи. Он захлопнул дверь перед носом нежеланного гостя и предложил:

– Миледи, я могу послать за одним из швейцаров, который будет стоять на страже остаток ночи.

Маккус тут же начал колотить в дверь с новой силой. На этот раз было слышно, как он выкрикивает ее имя. Файер скрестила руки на груди и вздохнула. Она осознавала, что он искренен, но не могла позволить себе забыть об обиде.

– Отправляйтесь спать, Керди. Мистер Броули вскоре поймет всю бесплодность своих попыток и вернется домой.

Дворецкий недоверчиво покосился на дверь, которая продолжала сотрясаться под ударами кулаков Маккуса, и кивнул.

– Как скажете, миледи.

– И еще, Керди. Я думаю, что с нашей стороны будет благоразумно, если мы не станем упоминать о визите мистера Броули в кругу моей семьи.

Он неохотно подчинился и отправился к себе. Файер не собиралась рассказывать и о том, что случилось в библиотеке, когда мистер Броули и его сыновья напугали ее до смерти. Эта встреча оставила горький осадок в ее душе.

Файер уже преодолела половину лестничного пролета, как вдруг входная дверь распахнулась и Маккус, чуть прихрамывая, переступил порог. Взгляд его серых глаз лихорадочно метался по холлу. Из груди Файер вырвался испуганный крик, и он увидел ее. Когда их глаза встретились, девушка тихо простонала:

– О, Маккус. Нет...

Она знала, что зашла слишком далеко, испытывая его терпение, поэтому приподняла подол платья и помчалась вверх по лестнице.

Однако Файер не могла соперничать в скорости с Маккусом. Преодолевая по две ступеньки за раз, он настиг девушку еще до того, как она добралась до конца лестницы.

– Иди спокойно, – медленно спускаясь, сказал Маккус. – У меня нет настроения играть с тобой в игры.

– Как и у меня, мистер Броули. Если бы я была мужчиной, ты узнал бы, на что я способна. – Она выпалила свою угрозу и выразительно посмотрела на него.

– Господи, что случилось? – воскликнул дворецкий, встречая их на нижней ступеньке.

За всю историю своей службы в доме герцога Солити ему еще никогда не приходилось сталкиваться с подобной ситуацией. Керди явно растерялся и не знал, как себя вести.

– Я настаиваю, сэр, – сурово произнес он. – Немедленно оставьте миледи в покое.

– Я не причиню ей вреда, старик, – повернувшись к нему, отозвался Маккус. Он так напугал бедного дворецкого, что тот спрятался в гостиной. – Леди Файер дала слово, что не откажется побеседовать со мной этим вечером. Было бы странно, учитывая ее принципиальность, если бы она не выполнила своего обещания. – Он провел рукой по ее спине. – Не так ли, миледи?

Затем Маккус вошел в гостиную, усадил Файер на софу и резко обернулся, посмотрев на дворецкого. Тот попятился, догадываясь, что этот джентльмен способен на все.

– Объясни ему, Файер. Твои слуги уважают тебя за добродетельность и прямой характер. Думаю, что ты достаточно отзывчива, чтобы не позволить страдать пожилому человеку.

– Керди, – поднимаясь с софы, произнесла Файер и приблизилась к Маккусу.

Тот бросил в ее сторону быстрый взгляд, остерегаясь, чтобы она не запустила в него первой попавшейся под руку вазой.

– Хотя мистер Броули очень эгоистичный и неуравновешенный молодой человек, он не лжет. Я действительно пообещала принять его у себя в доме и уделить ему внимание, когда бы он ни явился. Прошу вас, возвращайтесь к себе в комнату. Моей безопасности ничто не угрожает.

– Миледи, но как же быть с дверью? Его светлость обязательно заметит, что она взломана.

Файер бросила в сторону Маккуса взгляд, полный презрения. Это была его вина.

– Вам придется возместить ущерб, мистер Броули. – Ее тон не оставлял сомнений, что она не потерпит отказа. Смягчившись ради спокойствия дворецкого, она добавила: – Керди, прошу вас, разбудите нескольких слуг. Пусть они побеспокоятся о том, чтобы дверь была заперта на ночь, а утром вы прикажете починить ее.

Как только дворецкий исчез, улыбка сползла с лица Файер.

– Он выполнит твои приказы или же мне стоит подготовиться к встрече с констеблем? – спросил Маккус, поворачивая ключ в двери. Ему хотелось избежать дальнейшего вмешательства посторонних.

Подумав немного, он вытащил ключ из замка и положил его во внутренний карман своего сюртука.

– Керди не один десяток лет верно служил Карлайлам. Однако твое омерзительное поведение вполне могло заставить его не принимать мои слова на веру, – поджав губы, сказала Файер. Она не скрывала, что чувствует себя обиженной. – И потому я посоветовала бы тебе не тратить время впустую.

Маккус был настроен серьезно. Он понимал, что девушка очень обозлена и может польститься на то, чтобы отправить его в тюрьму.

– Файер, если я и виноват перед тобой, то только в одном – я не захотел открыть тебе всю правду. Но я жестоко наказан, поскольку сам оказался в тупике. Мне безумно жаль, что ты думаешь, будто Маккус Броули какой-то негодяй и разбойник.

Она смахнула с рукава невидимую пылинку.

– Не стоит оправдываться, Маккус. Мое мнение о тебе сложилось задолго до того, как я познакомилась с тобой поближе.

Он понял, что Файер не верит ему. Оставался только один способ обрести ее доверие – сказать правду.

– Я предполагаю, что тебя возмутила сцена в саду, свидетельницей которой ты стала.

– Сцена! – взволнованно повторила она. – Да ты же предал меня! И с теми самыми людьми, которые несколько недель изощрялись в том, как бы побольнее ужалить дочь герцога. – В зеленых глазах Файер заблестели слезы. Ее переполняла неизбывная печаль. – И ты помог им, Маккус. Возможно, ты с самого начала был с ними в сговоре.

– Ты не должна делать поспешных выводов.

– О, так ты не целовался с леди Хипгрейв? – презрительно сказала она. – Нет, Маккус, в случае с тобой первое впечатление оказалось самым верным. Ты обманул меня. Беззастенчиво и подло.

– Я не собирался делать ничего подобного. Черт побери, я пытался защитить тебя!

– Как ты смеешь говорить, что целовался с этой змеей ради моего блага? Если ты будешь продолжать в том же духе, я клянусь, что попрошу Керди принести пистолет и сама прострелю тебе голову.

Маккус был ошеломлен. Он почувствовал, что его охватывает животный страх потерять любимую. От отчаяния у него перехватило дыхание.

– Послушай меня, Файер. Мы же все обсудили с тобой, лежа в объятиях друг друга, и ты согласилась...

– Об этом я буду сожалеть до конца дней своих, – перебила она его.

Ослепленная яростью, Файер не задумывалась о словах, брошенных в лицо Маккусу. Он же принимал ее упреки со всей стойкостью, на которую был способен.

– Подумай, Файер. Я предупреждал тебя, что наступит момент, когда нам придется отдалиться друг от друга, чтобы усыпить бдительность твоих врагов. Ты знала, что эта часть плана не вызовет у тебя восторга. Чтобы завоевать доверие Стэндиша, мне пришлось прибегнуть к крайним мерам.

– Очевидно, ты здорово в этом преуспел, коль он решил поделиться с тобой не только секретами, но и своей любовницей, – едко вставила Файер.

– Я не спал с графиней.

– Конечно нет. Ей хватило и твоего ненасытного поцелуя.

– Я не отрицаю, что леди Хипгрейв мечтала о том, чтобы переспать со мной, – честно признался Маккус и вздохнул. Он устал от непрекращающихся нападок Файер. – У графини непомерный аппетит на мужчин. Будь на моем месте другой человек, он ухватился бы за предложение графини.

Он не сказал, что леди Хипгрейв, вынужденная выслушивать его отговорки на настойчивые приглашения посетить ее, начала проявлять подозрительность. Стэндиш не возражал против того, чтобы Броули тоже стал любовником графини. Маккусу пришлось поцеловать Отилию лишь для того, чтобы убедить ее в своей «пригодности» для удовлетворения нужд этой коварной дамы.

– Каким образом дружба с моими врагами могла помочь мне? – Файер смотрела на него, презрительно улыбаясь.

– Возможно, я не всегда действовал осмотрительно, и в твоих глазах мне нет прощения, но я сделал то, что считал необходимым для твоего спасения.

– Ах, ну как же я могла забыть о сделке?

– Нет, я поступил так не из деловых интересов, а ради тебя, Файер. – Увидев скептический взгляд, брошенный в его сторону, Маккус добавил: – Да, в самом начале я действовал из-за того, что несчастье, приключившееся с тобой, могло принести мне выгоду. Я решил сыграть на твоих чувствах, так как знал, что ты жаждешь мести. Наш договор сулил мне место в свете, о котором я мечтал. Но когда я увидел, что под маской холодной и высокомерной леди скрывается уязвимая и нежная женщина, я не мог устоять перед ее чарами и влюбился. Я жаждал мести Стэндишу и графине не меньше, чем ты.

Выслушав его признание, Файер осталась безучастной.

– Простите, сэр, но поверить в вашу искреннюю привязанность ко мне очень трудно.

Тем временем из коридора донеслись встревоженные голоса. Кто-то попытался войти в гостиную и настойчиво постучал в закрытую дверь.

– Сейчас же откройте!

– Папа!

Маккус схватил ее за руку до того, как она успела сделать шаг в сторону двери.

– Что ты делаешь? Там мой отец, – сказала Файер, пытаясь высвободить руку. – В отличие от Сеймуса, герцог не станет размахивать пистолетом. Отдай мне ключ. Я хочу пустить его в комнату.

Она протянула руку и выжидающе посмотрела на него.

– Нет.

Файер капризно топнула ногой. Скрестив руки на груди, она спросила:

– Кстати, о твоем отце... Что ты с ним сделал? Избил его так, что он потерял сознание? Или бросил в Темзу?

– Ни то, ни другое. Я послушал твоего совета и отпустил его.

Он давно отметил про себя, что Файер была наделена удивительной способностью – за одну секунду ей удавалось переходить из одного состояния в другое. Сейчас ее ярость испарилась и она спокойно смотрела на него.

– Файер, девочка моя, как ты себя чувствуешь? Этот негодяй не причинил тебе вреда? – в голосе герцога слышалось искреннее волнение.

Файер направилась к двери, однако Маккус не позволил ей подойти слишком близко.

– Со мной все в порядке, папа. У мистера Броули очень странное чувство юмора. Он не хотел никого напугать.

– Керди сказал, что этот человек вышиб входную дверь, а потом перекинул тебя через плечо, как дикарь, и закрылся с тобой в гостиной. Ты находишь это забавным?

– Так ухаживали в старину! – крикнул Маккус.

– Что? – Герцог заколотил в дверь с новой силой. – Эй, Броули, отпусти мою дочь немедленно, иначе ты окажешься в тюрьме еще до восхода солнца.

Файер толкнула Маккуса в плечо, чтобы привлечь его внимание.

– Ты с ума сошел? Ты думаешь, что можешь шутить с моим отцом? Используя свои связи, он добьется того, что тебя, закованного в наручники, вышлют из страны. И это, поверь, можно будет считать везением.

– Файер, – умоляюще произнес Маккус, желая быть услышанным. – У нас так мало времени. Прошу тебя, забудь хотя бы на миг о своей неприязни и ревности...

Ее глаза сверкнули от гнева.

– Я не испытываю никакой ревности. Меня охватывает отвращение при мысли, что...

– Стэндиш погублен, – сказал Маккус, прервав ее. – Я позаботился о том, чтобы его долги в одном игорном клубе выросли многократно. Я вошел к нему в доверие, притворился его другом и даже предложил виконту покрыть кое-какие суммы.

Герцог не намерен был оставлять свою единственную дочь в лапах непредсказуемого мистера Броули. Маккус и Файер услышали, как он приказал немедленно разыскать ключ от двери в гостиную.

– Как только Стэндиш признал меня своим другом, я сообщил ему о возможностях игры на бирже, но намеренно ввел виконта в заблуждение, и его снова постигли ощутимые потери, – торопливо продолжал Маккус, с тревогой поглядывая на дверь. – Об этом еще неизвестно в свете, но Стэндиш занял огромные суммы у ростовщиков. Если маркиз Пенневезер не возьмет на себя общение с кредиторами – Стэндиш признался мне, что его отец отказался выплачивать долги, – то я могу с уверенностью сказать, что этот джентльмен вскоре отправится в длительное путешествие за пределы страны.

– Но откуда мне знать, что ты говоришь правду?

– Кое-кто успел шепнуть кредиторам Стэндиша о его затруднительном финансовом положении.

Накануне днем Маккус лично посетил те магазины, где имел обыкновение являться Стэндиш, и вскользь намекнул их владельцам, что виконт очень скоро может быть признан банкротом.

– Не думаю, что он станет ждать, пока над ним разразится гром. – Файер вздрогнула, когда герцог в отчаянии стукнул кулаком по двери. Она слышала громкий спор о том, куда мог подеваться ключ.

Маккус оттащил девушку от двери и, толкнув на софу, стал перед Файер на колени.

– Как только я узнал тебя, я хотел убить Стэндиша за то, что он играл с тобой в такие жестокие игры. Но смерть была бы для него слишком легким избавлением. Поэтому я обрек его на те страдания, которые он предрекал тебе. Его ждет изгнание из того мира, который, как он думал, будет всегда принимать его с раскрытыми объятиями.

Маккусу наконец удалось завладеть вниманием Файер. Когда отец снова позвал ее, она сказала:

– Папа, мистер Броули вовсе не держит меня в заложницах. Мы просто беседуем. Я скоро выйду.

Но герцога не так-то просто было переубедить. Он крикнул слугам, чтобы те готовились взламывать дверь.

– А леди Хипгрейв? – с вызовом спросила Файер. Ей казалось, что в этом случае Маккусу не удастся доказать свою невиновность. – Какая страшная судьба ждет ее, кроме того, конечно, что вы лишите ее своих умопомрачительных поцелуев?

Маккус широко улыбнулся, явно польщенный ее заявлением.

– Значит, мои поцелуи показались вам умопомрачительными, миледи?

Сообразив, что ее поймали на слове, Файер с гордым видом поднялась и отошла от него.

– Отвечать вопросом на вопрос, чтобы избежать прямого ответа, – очень умная тактика, но она свидетельствует лишь о вашей изворотливости, – едко сказала девушка.

Наблюдая за ней, Маккус увидел, как Файер взяла со стола фигурку грифа, выточенную из слоновой кости, и стал молиться про себя, чтобы ей не вздумалось запустить этой статуэткой ему в голову.

– Я не избегаю ответа, Файер, – мягко ответил он, прислушиваясь к звукам за дверью, где явно готовили штурм. – Леди Хипгрейв было не так легко обмануть, как Стэндиша. Эта женщина очень умна, и она, несомненно, заметила, что между тобой и мной каждый раз пробегает искра. Она сразу поняла мои чувства к тебе. Когда графиня высказала мне несколько нелицеприятных вещей во время нашего пребывания у Денингзов, я вынужден был пойти на уловки, чтобы заставить ее поверить в то, что я действую из собственных соображений. Естественно, леди Хипгрейв не собиралась после этого признания просто отпустить меня.

– Естественно, – эхом повторила Файер, и в ее голосе снова прозвучали язвительные нотки.

– Любовь моя, твое лицо сейчас по цвету не отличается от твоих чарующих зеленых глаз. Ты думаешь сердцем, а у леди Хипгрейв его нет, поэтому попробуй поставить себя на ее место. Что бы она сделала, если бы была уверена, что у тебя есть любовник?

Файер ответила, не раздумывая ни секунды:

– Она бы воспользовалась этим для достижения своей цели.

– Точно. Когда ты отрицала, что у тебя были хоть какие-то отношения со Стэндишем, ей это очень не нравилось, поскольку люди принимали твою сторону. Но если бы она сумела доказать, что появился некий джентльмен, который тоже делит с тобой постель...

Маккус замолчал, давая ей возможность самой сделать вывод. Файер задумчиво посмотрела на статуэтку и поставила ее на стол.

– Значит, я играла по ее правилам, не осознавая, что делаю? Какая же я глупая гусыня! – искренне досадуя, воскликнула она.

– Но тебя можно понять. – Воспользовавшись минутной слабостью Файер, он встал с кресла и подошел к ней. – Графиня с удовольствием раструбила бы о нашем романе, радуясь, что с помощью своей грязной игры она вот-вот достигнет цели. Когда же я признался, что у меня есть свои мотивы, чтобы неблагородно вести себя в отношении герцогской дочери, леди Хипгрейв тут же решила использовать твою сердечную привязанность ко мне в своих интересах. Я убедил ее, однако, в том, что следует немного подождать, и пообещал, что от этого мы оба выиграем. Графиня согласилась. Но я вынужден признать, что она не из тех женщин, которых можно назвать терпеливыми.

– Ей самой захотелось обладать тобой.

– Да, она решила заполучить меня в качестве любовника. В отличие от тебя эту женщину вела не любовь и даже не желание.

Ему было неловко говорить о таких интимных подробностях, и Файер это почувствовала. Она развернулась, чтобы отойти к окну, но Маккус преградил ей путь.

– Графиня искренне убеждена, что мужчину можно привязать к себе только постельными утехами. Она привыкла добиваться послушания, одаривая своих любовников нескромными ласками, и глупцы легко попадают в ее сети. Она же рассчитывает на то, что мужчина будет слишком порабощен ею, чтобы рисковать своим положением любовника. Леди Хипгрейв уверена в том, что сможет от любого добиться покорности.

В глазах Файер мелькнул луч надежды.

– И ты никогда не спал с ней?

В этот момент что-то тяжеловесное грохнуло по двери, и она треснула пополам. Со второй попытки дверь открылась. Пролетев по инерции до середины комнаты, слуги упали на пол. Герцог переступил через них и направился к своей дочери и Маккусу. Он облегченно вздохнул, когда увидел, что с Файер все в порядке. Но уже в следующее мгновение его глаза засверкали от гнева.

– Папа, подожди! – закричала Файер. – Я же сказала, что мы с мистером Броули просто разговаривали.

Кулак герцога был нацелен Маккусу в челюсть.

Молодой человек успел увернуться. Он схватил Файер за руку и потянул ее к двери. Пробегая мимо швейцаров, Маккус толкнул одного из них, и тот завалился на кого-то из слуг, еще не оправившихся после падения. Они помчались мимо любопытной прислуги, собравшейся у входа в гостиную и в парадном холле.

– Маккус! – возбужденно воскликнула Файер, задыхаясь от быстрого бега. – Но куда мы бежим?

Он втолкнул ее в музыкальную комнату и закрыл за собой дверь. Оглядевшись по сторонам в поисках предметов, которыми можно было бы забаррикадировать дверь, Маккус увидел возле окна большую мраморную статую, стоявшую на пьедестале. Это была фигура обнаженной женщины в полный рост. Она стояла в классической позе, прикрывая свои прелести накидкой.

Файер, проследив за его взглядом, строго произнесла:

– Даже не смей об этом думать. Папа заплатил за Елену Троянскую целое состояние. Мне иногда кажется, что он ценит ее больше, чем собственную жизнь.

Маккус тут же переключил внимание на клавесин. Он схватил его за один край и потянул к двери. Удовлетворенный принятыми мерами, он решил, что теперь у него появится несколько минут, чтобы завершить разговор с Файер.

Она выглядела очень подавленной.

– Ты не можешь вот так запросто двигать музыкальный инструмент. Это тебе не стол и не кресло. Его легко расстроить...

Маккус лишь взмахнул рукой.

– Пусть твой отец включит стоимость клавесина в счет нанесенного ущерба, который я непременно оплачу. Хотя, честно говоря, я не обязан нести расходы, которые придется делать по вине слуг, вздумай они снова ломать двери.

В это мгновение раздался хорошо знакомый звук, и Маккус с сожалением понял, что возведенное им укрепление продержится недолго. Он посмотрел на Файер, которая в ожидании присела на краешек софы, и направился прямиком к ней. Нужно было побыстрее продолжить разговор, прерванный в гостиной.

– Нет, я не спал с этой леди. После встречи с тобой, мое сокровище, мне все женщины кажутся лишь твоими бледными копиями. – Он помедлил, зная, каким будет ее следующий вопрос. – Да, я поцеловал графиню, но только для того, чтобы выглядеть в ее глазах убедительным. Леди Хипгрейв должна была поверить, что я буду подчиняться всем ее капризам, как только окажусь с ней в постели. Признаюсь, я не получил от своего обмана ни малейшего удовольствия. Но скажу честно: я бы поцеловал ее снова, если бы от этого зависела твоя судьба. Сколько ты еще будешь наказывать меня за то, что я хотел защитить тебя?

Файер бросила взгляд на дверь, которая вот-вот обещала рухнуть и накрыть собой клавесин.

– Маккус, я не наказываю тебя.

До их слуха донеслись вибрирующие звуки расстроенного инструмента, и в тот же миг дверь распахнулась. Герцог Солити громко застонал, увидев, что стараниями его слуг он лишился дорогого клавесина.

– Неужели? – не скрывая иронии, спросил Маккус. – Не ты ли вернула брошь, которую я тебе подарил, а потом выставила меня из своего экипажа?

– Я поступила по велению рассудка! – закричала она. – После истории со Стэндишем я больше не доверяю мужчинам. – Файер встала и развела руками. – А потом я узнала, что ты убедил лорда Эмана познакомить нас. С тех пор как ты вошел в мою жизнь, она навсегда изменилась. Я стала другим человеком.

Слуги отодвинули клавесин и бросилась на Маккуса. Герцог с грустью смотрел на изуродованный инструмент, а затем перевел взгляд на виновника случившегося несчастья.

– Берегитесь, сэр, – угрожающе произнес его светлость, хватаясь за меч, висевший на стене.

Маккус проигнорировал слова герцога, хотя и видел, как тот вытаскивает из ножен меч. Ставкой в этой битве была его судьба, и он не мог рисковать. Отбив атаку одного из швейцаров, он схватил Файер за руку, а затем потащил ее к двери.

– О нет, только не это, – устало пробормотала она, отметив про себя, что Маккус действует весьма однообразно.

Его светлость взмахнул мечом в двух шагах от них. Файер завизжала, так как лезвие едва не задело ее. Она увидела, как меч глубоко вонзился в несчастный клавесин.

Этому безумию надо было положить конец. В неистовом порыве родной отец чуть не обезглавил дочь! Маккус прорвался сквозь толпу любопытных слуг, собравшихся в коридоре, и снова помчался, крепко удерживая Файер за руку. Она могла бы поклясться, что слышала, как конюх и кухарка заключают пари на исход этой погони. Маккус затащил ее в библиотеку и повернул ключ, торчавший в дверях. Скрестив руки на груди, она наблюдала, как он выстраивает баррикаду из перевернутых кресел и огромного письменного стола.

– Довольно, Маккус. Из-за твоего безрассудства у нас в доме не останется ни одной приличной двери, – сказала она, возмущенная его упрямством. – Давай закончим наш разговор здесь.

– Нет, – возбужденно блестя глазами, ответил он и продолжил возводить еще один ряд укрепительных сооружений. – Я не позволю тебе вот так запросто вычеркнуть меня из своей жизни. Файер, я люблю тебя, а ты любишь меня.

Она ожидала, что он ответит в привычной для него дерзкой манере, но открытость и прямодушие Маккуса сбили ее с толку.

– Вы слишком уверены в моих чувствах, мистер Броули. – Маккус кивнул. Когда он приблизился к ней, она ждала, что он снова схватит ее в свои объятия и так поцелует, что у нее замрет сердце. Однако на этот раз он прошел мимо и уселся в кресло.

– Я уверен в твоих чувствах, Файер, потому что ты хотела убить меня только за то, что я поцеловал леди Хипгрейв.

Упоминание имени графини лишь взвинтило ее нервы. Файер показалось, что он нарочно дразнит ее. Гордо подняв голову, девушка заявила:

– Ты ошибся! На самом деле я хотела убить леди Хипгрейв. Тебя же следовало придушить.

Маккус задумался и сказал:

– Только влюбленная женщина способна оправдать насилие и жестокость. – Он помолчал и добавил: – Выходи за меня замуж, Файер.

От неожиданности она отступила назад и споткнулась.

– Что? О нет, ты заблуждаешься. Ты не хочешь жениться на мне...

– Я не хочу? – удивленно протянул он, наблюдая за ней из-под опущенных ресниц. – Да я готов рисковать всем, потому что без тебя моя жизнь теряет смысл. Ты забыла, что за этой дверью стоит твой разъяренный отец, у которого не дрогнет рука, чтобы отправить меня к праотцам?

Файер растерялась.

– Может, тебе льстит мысль о союзе с дочерью герцога? – Он ласково погладил ее по щеке.

– Поверь, я просто люблю тебя.

– Вы преувеличиваете, сэр. Наверняка я вам всего лишь нравлюсь и вы получили удовольствие от наших интимных отношений, но я не та женщина, которую вы ищете для брака.

Маккус криво улыбнулся. В его глазах появилась боль.

– Ты все еще не доверяешь мне.

Файер поняла, что она сильно обидела его. Маккус не осознавал, что она защищалась. Ей пришлось долго бороться со своими чувствами, потому что она боялась обнажить перед ним душу, чтобы не показаться уязвимой и слабой.