ГЛАВА 18

– Нет никакой нужды бояться меня, моя леди, – сказал непрошеный гость, оглядываясь по сторонам, чтобы убедиться в том, что они одни. – Я пришел просто поболтать.

Увидев в его руке пистолет, Файер занервничала. Похоже, этот человек был небезопасен. Присмотревшись, она решила, что ему примерно столько же лет, сколько ее отцу. В его темных волосах серебрилась седина. Они доходили ему до плеч, свисая неопрятными прядями. Очевидно, незнакомец был очень привлекателен в молодости, но время не пощадило его. Лицо мужчины выглядело опухшим, что свидетельствовало о его любви к выпивке. На лбу и вокруг глаз уже навсегда поселились глубокие морщины, и Файер сомневалась в том, что они выдавали человека смешливого. Скорее всего, они свидетельствовали о тягостных невзгодах, которые ему пришлось пережить. Его одежда видела лучшие времена: она была потертой и изношенной, а на правом чулке зияла огромная дыра.

– Мы же не хотим потревожить весь дом, – вежливо продолжал незнакомец, как будто в его руке не было пистолета. – Мы могли бы просто поговорить.

При мысли, что она окажется запертой в спальне с этим грязным стариком, Файер едва не стошнило. И не только из-за того, что от него отвратительно пахло. Она боялась, что интимная обстановка может подтолкнуть его к поступкам, последствия которых она не хотела представлять даже мысленно. Пытаясь пробудить в нем лучшие чувства и польстить ему, девушка вежливо произнесла:

– Вы должны извинить меня, но спальня леди не самое подходящее место для приема гостей.

Мужчина почесал макушку и покачал головой.

– Не сказал бы, что так. Иногда самые приятные воспоминания о леди связаны именно с ее спальней.

Если она помчится к лестнице, то он может выстрелить ей в спину. Однако Файер предпочла бы смерть, чем позволить этому старику прикоснуться к себе. Стараясь подавить панику, она все же сделала несколько шагов навстречу мужчине.

– Поскольку моя семья сейчас отсутствует и вам не смогут оказать достойный прием, почему бы нам не перейти в гостиную или в библиотеку? У моего отца есть прекрасный бренди.

Когда мужчина услышал о том, что он может поживиться герцогским бренди, его глаза загорелись.

– Я не против библиотеки.

Конечно, угощать подобного гостя было бы рискованно, но Файер благодарила судьбу за то, что ей хотя бы удалось вывести его из спальных покоев. Кроме того, она надеялась, что в любой момент могут вернуться ее родные или же слуги, увидев огонек в библиотеке, заглянут сюда, и тогда шансы Файер на спасение значительно увеличатся.

Она шла впереди. Прежде чем войти в библиотеку, девушка зажгла как можно больше свечей. Ей казалось, что мерцающие огоньки послужат спасительным сигналом.

– Так намного лучше, – бодро произнесла она. – Вы обслужите себя сами или окажете мне честь подать вам лучший бренди, который есть в подвалах герцога?

Мужчина лишь небрежно махнул пистолетом в ее сторону, и она послушно села в любимое кресло отца. Склонив голову набок, Файер наблюдала, как незнакомец налил себе щедрую порцию бренди, другой рукой продолжая держать пистолет. Для человека, который решил пробраться в чужой дом, он вел себя очень странно. Почему он отправился в ее спальню? Складывалось впечатление, будто он нарочно ждал ее там.

– Простите мне мою дерзость, сэр, но мы с вами уже встречались? – спросила Файер после того, как он промочил себе горло.

Возможно, если она напоит его, это обернется ей на пользу. Она могла бы стукнуть его по голове – благо в библиотеке было полно тяжелых предметов, пригодных для самозащиты, – и убежать отсюда.

– Мы? Нет, мисс, – подмигнув ей, ответил он. – К сожалению, нас не представили друг другу. Поэтому разрешите отрекомендоваться: Сеймус Броули.

Файер не нашлась что ответить.

– Значит, Маккус и Тревор – ваши сыновья? – после длительной паузы спросила она.

Вечер принимал неожиданный оборот, особенно в свете того, что она только что поссорилась со старшим сыном этого неприятного типа.

– Прекрасные парни. Сильные, красивые, смекалистые... Они пошли в своего папашу, а не в тех вечно скулящих сук, которые их родили, – криво улыбнувшись, ответил он.

Файер поправила перчатки, чтобы хоть чем-то занять себя. Она не знала, как должны реагировать леди на подобные замечания, прозвучавшие из уст мужчины.

– Мы никогда не говорили о семейных делах друг друга, мистер Броули. А с Тревором я виделась лишь однажды.

Она не стала говорить, что Маккус пришел в ярость, когда узнал об их случайной встрече. В тот момент она испытала настоящую обиду: он вел себя так, словно знакомство с ней надо было скрывать. Теперь она понимала, что, возможно, бестактное поведение Маккуса было продиктовано желанием защитить ее от его семьи.

– Тревор так расхваливал вас, мисс. Если бы не Мак, который присмотрел вас для себя, думаю, парень не успокоился бы, пока не добился бы вашего внимания, – признался ей мистер Броули.

Он присел на широкий подлокотник кресла, восхищенно глядя на нее поверх бокала.

Теперь, когда ей стала известна вся правда, Файер могла собрать воедино все части головоломки и составить мнение об отце Маккуса и Треворе.

– Ваш сын был очень добрым, – пробормотала она, все еще недоумевая, чем мог быть вызвать ночной визит этого странного господина.

Пока он не представлял собой угрозы, если, конечно, не считать того, что он направил на нее пистолет. Правда, сейчас оружие покоилось у него на бедре. Она нервно прикусила нижнюю губу и бросила на Сеймуса вопросительный взгляд.

– Значит, вам по душе мой старший сын, – продолжил старик. Он залпом допил свой бренди и встал, чтобы снова наполнить бокал. Ткнув пальцем в ее сторону, он вдруг сказал:

– Готов поспорить, что Мак видел спальню, которую вы не захотели мне показать.

Файер вспыхнула. Наливая бренди, Сеймус повернулся к ней спиной. Наверняка он был уверен, что Файер не представляет собой угрозы. Несмотря на возраст, этот рано постаревший мужчина мог бы легко отразить атаку девушки, даже если бы она застала его врасплох.

– Не думаю, что этот разговор понравился бы вашему сыну, мистер Броули.

– Я вообще не люблю общество этого господина! – вдруг прорычал Маккус, бросаясь на своего отца.

– Маккус! – Файер подпрыгнула от неожиданности.

Девушка не скрывала своей радости, когда увидела его. Несмотря на то что несколько часов назад она выказывала ему свое презрение и даже ненависть, Файер ликовала.

Взгляд Маккуса задержался на ней: он хотел быть уверенным, что с ней все в порядке. Потом он повернулся к отцу и угрюмо спросил:

– Мы должны были встретиться с тобой в таверне «Бронз Скараб». Что ты делаешь здесь?

Сеймус принялся бешено жестикулировать, размахивая пистолетом. Файер в страхе следила за тем, как дуло пистолета угрожающе мелькало в воздухе.

– Не надо ни в чем винить Тревора. Он проявил уважение к своему старому отцу. Я хотел, чтобы ты не мешал мне, пока мы будем беседовать с твоей крошкой.

Если Сеймус думал, что Маккус испугается пистолета, то он просчитался. Маккус бросился на старика и начал душить его своими сильными руками. Словно сквозь пелену, он слышал крики Файер, с которой Маккус был намерен разобраться позже. Лицо Сеймуса в одно мгновение приобрело цвет спелой вишни. Он задыхался. Маккус ударил его о стену с такой силой, что поднос, на котором стоял графин и несколько бокалов, подпрыгнул и посуда жалобно зазвенела.

– Брось пистолет! – приказал Маккус и снова ударил Сеймуса о стену.

– Маккус, прошу тебя, ты же убьешь отца! – воскликнула Файер, цепляясь за его рукав.

Неожиданно в библиотеке появился Тревор.

– Мак! – закричал он. – Ты что, с ума сошел?

Схватив старшего брата за горло, он попытался оттянуть его от почти бездыханного старика. Маккус догадался, что Тревор следил за домом, чтобы дать знак Сеймусу в случае его появления здесь. Презрительно посмотрев на предателя, он крикнул:

– Нет, это ты сошел с ума, когда рассказал Сеймусу о Файер! На что ты рассчитывал? Что он останется с ней наедине и будет петь ей серенады?

Тем временем лицо Сеймуса стало почти лиловым. Пистолет выпал из его рук, а потом покатился по полу и бокал с бренди. Маккус отбросил пистолет ударом ноги, и тот, скользнув по гладкому полу, исчез под секретером. Старик пытался ослабить хватку, но его усилия были тщетны.

Со стороны эта жестокая сцена напоминала эпизод из глупой комедии: старший сын душит собственного отца, а его подруга и брат безуспешно пытаются остановить его. У Сеймуса поплыли круги перед глазами.

– Бог ты мой, Тревор. Нас, конечно, не воспитывали, как наследных принцев, но разве ты не знаешь, что человек, который вламывается среди ночи в дом с пистолетом наголо, вряд ли будет встречен, как желанный гость!

В уголках рта Сеймуса появилась розоватая слюна.

– Назови мне хотя бы одну причину, которая заставила бы меня отказаться от мысли избавиться от этого негодяя навсегда, – со злостью сказал Маккус.

– Но тебя же могут вздернуть за это! – откликнулся Тревор, продолжая оттаскивать брата от старика.

– Прошу тебя, Маккус, остановись! Он не причинил мне вреда. Отпусти его, – умоляла Файер.

Она начала рыдать. Маккус наконец отвел глаза от ненавистной физиономии своего отца и взглянул на девушку. Когда он вошел, Файер сидела в кресле и они непринужденно болтали. Пистолет – хвала Небесам! – не был пущен в ход, но его появление обострило ситуацию. Маккусу стало стыдно, и он ослабил хватку на шее отца. Сеймус рухнул на пол, хватая ртом воздух. Тревор, вконец обессиленный, сел на пол рядом с отцом.

– Прошу тебя, не плачь, – вымолвил Маккус, нежно взяв Файер за руку.

Ему очень хотелось прижать ее к себе, однако он боялся, что девушка оттолкнет его.

– Тревор передал мне записку от Сеймуса. В ней отец хвастался, что вышел на твой след. Возможно, мне пришлось немного переусердствовать, но я чуть не лишился рассудка, когда подумал о том, что с тобой могло произойти. Когда Сеймус выпьет лишнего, он дает волю рукам, и даже близкие ему люди вынуждены страдать. Я не вынес бы, если бы он обидел тебя, Файер.

Девушка покачала головой, и ее глаза, наполненные слезами, остановились на Сеймусе.

– Я испугалась, когда этот человек ворвался в дом, но он ограничился разговорами.

– Чего ты ждал от этой встречи, Сеймус? – глядя на него исподлобья, спросил Маккус.

Он до сих пор не мог прийти в себя. При мысли о том, что этот бродяга напугал Файер, он чувствовал, как в нем закипает ярость. Маккус оттолкнул Тревора и резко поднял на ноги Сеймуса.

– Зачем она была нужна тебе? Ради выкупа? – Сеймус поднес руку к горлу и закашлялся.

– Почему ты так ведешь себя, Мак? Я ведь не какой-нибудь убийца. Неужели я не могу появиться в доме леди, на которой хочет жениться мой старший сын?

Файер сжалилась над стариком и налила ему еще один бокал бренди.

– Мистер Броули, вы ошибаетесь по поводу наших отношений с Маккусом. Я выступила в качестве его личного консультанта, дала ему несколько советов и представила Маккуса нужным людям. Между нами нет ничего серьезного, и ваш сын не собирается жениться на мне.

Маккус стиснул зубы, услышав пространные объяснения Файер. Он был благодарен ей за то, что она не обвинила его прилюдно в сговоре с ее врагами.

– Файер, любовь моя, я вынужден с тобой не согласиться. Некоторые пункты нашего договора требуют уточнения, – заметил Маккус, бросив на нее выразительный взгляд. – Но пока, я думаю, нам стоит отложить этот разговор. Если мы останемся наедине, мне, несомненно, удастся убедить тебя.

Он повернулся к отцу.

– А ты всегда думаешь только об одном: как бы набить карманы, ничего при этом не делая.

Сеймус рассмеялся, но тут же снова закашлялся.

– Это неправда. Старость сделала меня более сентиментальным.

– Не верю. На что ты надеялся? Может, рассчитывал получить мое согласие на помощь в обмен на обещание не трогать Файер?

Маккус увидел, что его подозрение не лишено основания, и выругался.

– Ты же знал, что я этого так не оставлю. Я бы из-под земли тебя достал.

– Но, Мак, я очень нуждался в твоей помощи, – приходя в себя, ответил Сеймус. – У меня появился напарник, надежный, не то что эти продажные слюнтяи, с которыми я имел дело в прошлом. Но нам нужен третий человек. С твоими мозгами и...

Маккус слышал подобные разговоры отца много раз.

– Нет.

– Я знаю, что твое согласие не так-то просто получить, потому что ты очень злишься на меня, – сердито пробормотал Сеймус.

Чувствуя, что только Файер имеет влияние на его сына, старик обратился к ней:

– Мисс, вы очень милая девушка. Разве вы отказались бы облегчить непомерную ношу отца, увидев, что он попал в затруднительное положение?

Маккус не дал Файер опомниться. Он знал, что взывать к ее дочерним чувствам было со стороны Сеймуса подло и нерасчетливо. Чтобы уберечь Файер от этого бессмысленного разговора, он стал между ней и своим коварным отцом.

– Леди Файер не станет тебе помогать. Оставь ее в покое.

Файер не представляла, какие удары судьбы пришлось выдержать Маккусу в детские годы. Ей было трудно понять и то, что отец и сын утратили всякую связь друг с другом из-за жестокости Сеймуса. Маккусу нечем было гордиться, когда речь заходила о его прошлом. Он мягко взял ее за плечи и, заглянув в глаза, сказал:

– Может, ты поднимешься к себе и приляжешь? Тебе незачем быть свидетельницей подобных разговоров.

Зеленые глаза Файер сверкнули.

– Что ты хочешь с ним сделать?

– Черт побери, Файер! Это не должно волновать тебя! – закричал Маккус, крепко сжимая ее руки.

Он увидел, как в ее глазах полыхнуло пламя.

– Хорошо, – сказала она, глядя на него в упор. – Если это не мое дело, то почему бы вам не убраться из моего дома и выяснять семейные отношения на улице? Мне все равно: можешь отправить своего отца прямиком в преисподнюю. Но, пожалуйста, без моего участия.

Она повелительно взмахнула рукой.

– Немедленно уходите отсюда.

Маккус растерялся. Хотя он понимал, что должен поставить точку в этой неприглядной истории, его гораздо больше волновало восстановление мира с Файер. Один раз она уже выставила его за дверь, приказав не тревожить ее ни при каких обстоятельствах, и Маккус готов был подчиниться этому требованию. Но раз уж интриги Сеймуса привели к тому, что они снова встретились, он не хотел упускать этот шанс. Если он уйдет, то ему больше не представится возможности убедить Файер в своей непогрешимости.

– Если я сейчас покину твой дом, можно ли мне рассчитывать на то, что мы поговорим чуть позже? Гордость не лучший советчик, поэтому я должен объясниться относительно сегодняшнего вечера. В чем-то ты оказалась права, но в чем-то явно заблуждалась. Нам надо все обсудить, Файер. – Маккус покосился в сторону брата и отца, которые смотрели на него с явным любопытством, и добавил: – Но без свидетелей.

Файер задумалась, а потом кивнула и произнесла сдавленным голосом:

– Думаю, что мы можем поговорить.

Забыв себя от радости, Маккус наклонился, чтобы поцеловать ее, но она жестом остановила его и тут же отстранилась.

– Мое согласие поговорить с вами не означает прощения, мистер Броули, – суровым тоном напомнила ему Файер.

Грациозно присев, она вытащила из-под секретера пистолет Сеймуса. Пока девушка осматривала оружие, мужчины наблюдали за ней, не скрывая изумления. По умелым движениям леди было видно, что она знает, как обращаться с оружием. Удовлетворенная результатами, Файер передала пистолет Маккусу, в очередной раз удивив его своей беспечностью.

– Он не был заряжен, – спокойно объяснила Файер, но по ее тону он понял, какое облегчение она только что испытала. – Думаю, тебе не стоит забывать об этом, когда вы будете обсуждать с отцом свои разногласия.

Они последовали за ней к входной двери. Маккус крепко удерживал Сеймуса, ожидая, что при первой же возможности тот может дать деру. На пороге Маккус остановился и пристально посмотрел на Файер.

– Я могу рассчитывать на ваше слово, леди? Вы примете меня?

– Я обещаю, мистер Броули, – пряча улыбку, сказала она.

* * *

– Чем ты провинился перед этой королевой? Зачем заставил ее страдать?

Небрежно забросив ногу на противоположное сиденье, чтобы перекрыть своим спутникам доступ к двери, Маккус лишь недобро ухмыльнулся. То, что старый забулдыга вдруг заговорил так поэтично, вызывало у него иронию. Не обращая внимания на протесты брата, он связал Сеймусу руки. Ему очень хотелось высадить его на доках и сдать банде каких-нибудь головорезов.

– Кто сказал, что я заставил ее страдать? Именно ты ворвался в дом герцога посреди ночи и направил ей в спину пистолет, – вспылил Маккус, понимая, что после такого «знакомства» с его отцом Файер вряд ли захочет сменить гнев на милость. – Если леди Карлайл выдвинет против тебя обвинение, я не стану осуждать ее и сам приведу тебя в участок.

Тревор возразил:

– Леди Файер очень добрая. Не она, а ты только и мечтаешь о том, чтобы отца заковали в кандалы или вздернули на виселице.

– Да, но только потому, что в этом случае мне не придется ничего делать, лишь стоять и смотреть, – огрызнулся Маккус и ткнул пальцем в брата. – Ты предатель. Как можно спасать свою шкуру за счет женщины? Зачем ты разболтал этому ненасытному старику о леди Файер?

– Не надо набрасываться на брата, Мак. Он пытался защитить тебя. Но ты же знаешь, как я умею убеждать, – вмешался Сеймус.

Синяки и кровоподтеки на его шее были видны даже в тусклом свете экипажа.

Тревор смотрел из окна, вглядываясь в темноту. Он не стал ни подтверждать, ни отрицать отцовских слов. Маккус верил, что к моменту появления в Лондоне брат полностью порвал с отцом, и только поэтому приютил его. Тревора же глубоко ранило то, что Маккус даже мысли не допускал о примирении с отцом. Но Маккус чувствовал себя чужим в собственной семье, особенно сейчас. Он откинул голову и пристально посмотрел на брата.

– Чем он всегда покупает тебя? – тихо спросил он. Тревор рассмеялся и покачал головой.

– Брось, Мак. Это мое дело. Я не безгрешен. Ты же знаешь, как это бывает. Сначала ты совершаешь преступление, а потом жестоко за него расплачиваешься.

Маккус понял, что Сеймуса и Тревора связывает нечто большее, чем отношения отца и сына. Ему очень хотелось побеседовать с братом, но он с нетерпением ждал встречи с Файер и потому решил отложить этот разговор. Кроме того, пока рядом был Сеймус, он мог рассчитывать на откровенность Тревора только в том случае, если бы прибегнул к силе.

– Что же мне с тобой делать, старик? – задумчиво произнес Маккус.

Сеймус поднял свои связанные на запястьях руки и покачал головой.

– Я бы лучше поговорил о твоей королеве. Как это тебе удалось заполучить дочь герцога? Ты сумел соблазнить ее или играешь роль альфонса при богатой леди?

Желание придушить отца охватило Маккуса с новой силой, но Сеймус этого и добивался. Краем глаза старик заметил, как напрягся Тревор, ожидая атаки со стороны брата. Но Маккус взял себя в руки и не стал обращать внимания на злобные нападки отца.

Сеймус попытался рассмеяться, но недавно пережитый шок давал о себе знать.

– Мак, жизнь в роскоши тебя расслабила. Если бы наш разговор состоялся несколькими годами ранее, ты набросился бы на меня с кулаками за подобные оскорбления.

– Время научило меня быть мудрым. Я не поднимаю руку на детей, женщин и стариков. В отличие от тебя, Сеймус.

Спокойный тон Маккуса, должно быть, привел отца в замешательство, и он сказал:

– Тревор говорил правду. Я не собирался причинять вреда леди.

Маккус почесал подбородок, удивляясь столь резкой смене тактики отца.

– Я не сомневаюсь в этом. Если бы ты тронул ее хоть пальцем, мы везли бы сейчас твой труп.

Сеймус закрыл рот рукавом, чтобы заглушить приступ кашля.

– О, да я вижу, что ты влюбился в эту голубку? – Он казался разочарованным.

Маккус и сам не ожидал, что полюбит леди Файер Карлайл.

Сейчас она, наверное, корит себя за то, что доверилась ему. Девушка открыла ему душу, а он не сделал ответного шага и лишил себя шанса открыть ей свое сердце.

Вспомнив о том, что она застала его целующимся с леди Хипгрейв, Маккус сжал кулаки. Неужели ему не удастся убедить Файер в том, что его чувства к ней были искренними?

– Мои отношения с леди Файер Карлайл тебя не касаются, – грубо ответил Маккус. – Вы оба должны помнить об одном: я расправлюсь с каждым, кто хоть на шаг приблизится к ней или к семье герцога Солити. – Его тяжелый взгляд остановился на отце. – Сеймус, даже в мыслях не смей строить никаких планов на их счет.

– О! – осмелился возразить старик. – Неужто юной леди удалось растопить лед в твоем сердце, Мак? Судя по тому, как эта красавица смотрела на тебя, она бы с удовольствием проломила тебе голову. Что произошло? Может, ты пытался ощипать еще одну жирную голубку, пока обхаживал эту птичку?

Маккус едва сдерживался, чтобы не начать драку. Но Сеймус не унимался. Толкнув сына связанными кистями, он повернулся к Тревору.

– Ты видишь, Трев? Теперь я знаю, что каждый день, когда Маккус смотрит в зеркало, он вспоминает своего отца. И ты, и он – вы мои сыновья, плоть от плоти моей.

– Я вовсе не такой, как ты, – прорычал Маккус, зная, что отец говорит правду.

– Нет, ты еще хуже, – ответил ему Сеймус. – Ты не пьешь и не шляешься с потаскухами, одеваешься в шелка и крутишь носом при виде таких, как я. Но кто ты на самом деде? Разве ты не понимаешь, что герцоги и графы презирают тебя? Ты для них все равно что лошадь в стойле.

Маккус вдруг вспомнил, как, несмотря на боль и страдание, Файер приказала ему покинуть ее экипаж.

– Если ты пытаешься дать мне отцовский совет, то не трать времени понапрасну, – мрачно ответил Маккус. – Мне от тебя ничего не надо – только исчезни из моей жизни. – Он наклонился вперед и многозначительно добавил: – И я добьюсь своего.

– Ты слишком долго общался с неженками, чтобы угрожать своему отцу. Кто ты теперь?

Сеймус сплюнул на пол в знак презрения.

– Не скажи. Я много усилий потратил на поиски того, кто ответит мне за убийство моих людей десять лет назад, – небрежно сказал Маккус, следя за реакцией отца.

– Зачем ворошить печальное прошлое? – с горечью воскликнул Сеймус. – Его надо похоронить, как и положено.

– Нет, я не собираюсь так поступать. У меня и раньше были основания подозревать кое-кого, но теперь, когда я потратил несколько лет, чтобы собрать доказательства против человека, который подстроил нам засаду, виновник наконец-то будет наказан.

Тревор оторвал взгляд от окна и обеспокоенно посмотрел на брата.

– Доказать что? Дело было закрыто много лет назад. Я помню, как тебя подстрелили, хотя был еще мальчишкой. Сын местного судьи оказался одним из трех человек, которых осудили за убийство.

Маккус перевел взгляд на брата и кивнул.

– Низбет Рипли, по мнению властей, мог быть зачинщиком беспорядков, так как он хотел контролировать контрабандный товар. Все происходило прямо под носом у его отца. Такая кровавая операция навела бы ужас на местное население и устранила бы его возможных противников.

– Мак, это дело прошлого, – сказал Сеймус, проверяя веревку на прочность. – Ты не можешь отомстить тому, кто уже мертв.

– Это правда, – отозвался Маккус, заметив, с каким отчаянием отец старается высвободить руки. – Рипли очень удивил всех, когда не стал ждать начала суда, а повесился у себя в камере. Спустя две недели его признали виновным по всем пунктам обвинения, как и его подельников, которых отправили гореть в преисподней.

Сеймус прекратил бесплодные попытки вырваться и сдался.

– Но если справедливость восторжествовала, чего же ты добиваешься? – спросил он.

Невинное выражение на его лице не обмануло Маккуса.

– Сдается мне, что ты недоговариваешь. Я нанял человека, который землю перерыл, чтобы докопаться до истины. И он нашел свидетелей, которые рассказали мне совсем другую историю.

– Неужели те люди были невиновны? – спросил Тревор, напряженно вглядываясь в лицо Маккуса.

Они смотрели друг другу в глаза. Наступил момент истины.

– Нет, судьи решили правильно, но они не знали, что в этом деле фигурировал и четвертый соучастник, которому удалось избежать виселицы.

Сеймус удивленно хмыкнул.

– Не надо верить сказкам, которые можно услышать в тавернах от полупьяных матросов.

– Я бы так не сказал. Вы даже не представляете, сколько любопытного открылось мне.

Маккус выпрямился. Незаряженный пистолет, который он сунул в карман своих бриджей, немилосердно давил ему в бедро. Он вытащил его и положил на колено. Сеймус украдкой посмотрел на оружие.

– Похоже, Низбет рос в тени строгого отца, и поэтому девятнадцатилетнего парня терзали честолюбивые мечты. У него было много желаний, но мало мозгов. Склонный к жестокости, он часто проявлял беспощадность и глупость, и это причинило много горя его уважаемому отцу.

– Похоже, что ему было уготовано оказаться на виселице, – вмешался Сеймус.

– Если бы он не связался с дурной компанией, то кто знает, как все могло бы сложиться. Низбет любил хвастаться своими подвигами и говорить о том, что скоро станет обладателем несметных богатств. Свидетель, которого я встретил, сказал, что однажды к ним присоединился еще один мужчина. Он был хитрым лисом и ловко умел заметать следы. Он шепнул на ухо Рипли, что знает, как быстрее добиться цели. Именно этот человек предложил ему кровавый план, и в темной душе Рипли проснулась жажда жестокой расправы. Этот новый «друг» хорошо знал мир контрабандистов. Он убедил парня в том, что знает, как набить карманы золотом, ничем при этом не рискуя. Но не рисковал, как выяснилось, только он.

– Это все сказки. Мак, у тебя нет никаких доказательств. – Тревор побледнел. Он в ужасе посмотрел на отца.

– Неужели ты предал собственного сына? Ты же знал, что Мак будет на берегу в ту ночь. После взрывов погибло столько людей!

Маккусу было отрадно думать, что Тревор наконец избавится от влияния Сеймуса. Он надеялся, что младший брат все-таки найдет свой путь. Маккус боялся лишь одного – Тревор тоже мог стать жертвой старика.

– Сеймус, у меня достанет доказательств, чтобы тебя осудили. Хотя отец Рипли и отличается жесткостью, он любил своего сына. Он никогда не верил, что его сын сам организовал такое страшное кровопролитие. Ходили слухи, что Рипли повесился после того, как к нему пришел близкий друг... утешить его. Что сделает отец, который все еще оплакивает смерть сына, если получит доказательства, что тот не был зачинщиком? Как он поступит, когда выяснится, что главный преступник, самый страшный и хитрый, ушел от возмездия?