которые положили с прибором на священное место. То есть это был акт
      наказания, сопровождавшийся ритуальным каннибализмом и осквернением
      очага.
      Второй
      Сыплешь терминами как этот...
      Первый
      Минутку. Ему резонно ответили потомки индейцев оппи, что любой прохожий
      мог сделать это, когда жилище сгорело, гнездо разорено - он заберется в
      развалины дома, как это обычно делают, и совершит свой акт дефекации.
      Испражнится, короче. Для потомков оппи было очень важно, что их предки
      тысячу лет назад не были ни людоедами, ни осквернителями. Малый народ,
      католики. И они стали активно возражать. И не людоеды были там,
      дескать, а случайно типа сгорел дом, и дикие звери съели обожженные
      трупы, пораскусили кости. Тогда доктор Диксон взялся доказать, что эти
      копролиты, то есть окаменевшие человеческие фекалии, содержат
      человеческий белок миоглобин, а именно непереваренные остатки
      человеческого же мяса.
      Второй
      Погоди. Как это...
      Первый
      Ну, миоглобин человека не усваивается в человеческом кишечнике. Иначе
      бы, я думаю, человек сам себя начал бы переваривать... И если в
      найденных на очаге копролитах содержатся остатки человеческого белка,
      то все доказано.
      Второй
      Ну, мало ли, пришел такой бомж, пожрал сгоревшего там индейца, а потом
      и посрал.
      Первый
      Нет, очаг достаточно высоко, туда надо же залезть. Нет смысла. По нужде
      не забираются на третий ярус дома. Но вы возражаете точно так же, как
      эти сотрудники музея оппи.
      Второй
      Ну я же знаю людей.
      Первый
      И Диксон послал в дружественный университет в биохимическую лабораторию
      эти копролиты на анализ. Но доктор Айзен, которой были посланы образцы,
      специалистка по копролитам, окаменелому дерьму то есть...
      Второй
      Понял уже, понял.
      Первый
      Она из чувства политкорректности и уважения к малому племени индейцев
      оппи отказалась публиковать результаты анализов.
      Второй
      Да проплатили они ей, что я, не знаю народ...
      Первый
      Что и говорит о том, что миоглобин все же был найден в копролитах. От
      индейцев оппи, кстати, взято слово "коянизкаци".
      Второй
      Да?
      Первый
      Переводится как "Жизнь, выведенная из равновесия".
      Второй
      Громкие фразы. Жизнь, он всегда выведена из этого... Из как его,
      равновесия.
      Первый
      И повакаци.
      Второй
      Да ну!
      Первый
      Переводится как "Жизнь в трансформации".
      Второй
      А какая разница?
      Первый
      Есть, есть. И еще одно слово оппи - "Накойкаци".
      Второй
      Вот именно, на кой.
      Первый
      Это "Война как образ жизни". Там была великая цивилизация, там были
      многоэтажные дома, обсерватории, каналы. И внезапно все исчезло.
      Второй
      Съели, что ли?
      Первый
      Разногласия внутри общины. Гражданская война.
      Второй
      Нну... Что же, можешь идти. Все.
      Первый
      Погодите минуту. Вся эта история произвела сенсацию в мире. Индейцы
      племени оппи были людоедами тысячу лет назад. Тут же были найдены следы
      древних актов ритуального пожирания человека и в Мексике, и в Европе
      даже!
      Второй
      Пусть к нам в Сибирь обратятся, ха-ха.
      Первый
      И каков результат? Доктор Диксон получил феллоушип Пампкин контекст,
      это огромная стипендия, и плюс ежегодную премию Аристонской ассоциации
      врачей за гуманизм, и идет на швейцеровку!
      Второй
      На швейцеровку?
      Первый
      Это пятьсот тысяч долларов без налогов.
      Второй
      На ремонт бы нам эту премию, это да.
      Первый
      А у меня-то материал погуще будет. Впервые в мире снят на пленку акт
      людоедства реликтовых гоминоидов, палеантропов-каннибалов. Они, отрубив
      ей голову, пили кровь из шеи, буквально хлебая горстями.
      Второй
      Из горла, ха. Из горла будешь? Как эти... алконавты говорят. Развеселил
      ты меня до ужаса.
      Первый
      Перед этим изнасиловали, вспороли живот... Содрали кожу...
      Второй
      Как, как? И ты это снял? Так. А зачем ты мне тогда предъявляешь эту
      мутоту подстольную? Эти частушки во сне? Где кассета, давай. Я ее в
      сейф положу сразу же.
      трогает ключи на столе
      Первый
      Вы запамятовали, я вам сказал, что спрятал кассету перед тем как они
      меня сняли с дерева. Поэтому мне надо туда. Но без пяти тысяч...
      вернее, без шести тысяч долларов мне нечего там делать.
      Второй
      И что я получу за эту кассету на Хаваях?
      Первый
      Уж я даже не знаю, что только вы не получите! Да можете просить сколько
      угодно. Мировая сенсация, маета.
      Второй
      Почему это маета?
      Первый
      Маета - это хозяин по-ихнему.
      Второй
      Шесть тысяч, шесть тысяч... В долг я тебе достану. Но у таких людей,
      которые берут проценты. Большие причем! Тридцать процентов в месяц. Я
      за тебя не стану отвечать своей головой. Дашь мне расписку, короче. И
      еще. Ты мне сослужишь службу, Иван Царевич. На сером волке. И еще я
      беру, так и быть, под свое обеспечение тот наш могильник, не забудь.
      Короче, действовать будем в связке!
      запел, потирая руки
      Первый
      Уйван-крипевач.
      Второй
      Что опять?
      Первый
      Это меня так энтти называют. Уйван-крипевач.
      Второй
      Да? Здорово, но непонятно. Ладно. Вот тебе первое задание, и будь
      всегда на подхвате. Заработаешь хорошо. Со мной не пропадают. Будем по
      ресторанам ходить, в интересные места свожу тебя я. Деятели кино
      молодые... Помогут с фильмом... Такк! Ну что... Поедешь в город Н. Туда
      ночь с небольшим всего. И отдашь им под расписку двадцать тысяч баксов.
      Как курьер такой. И шесть тогда получишь себе. Пиши. Вот тебе бумага,
      вот ручка. Я, такой-то... взял у такого-то... двадцать шесть тысяч
      долларов юэс. Дату... Подпись... Пока мне эту расписку не давай. Я
      сейчас тебе отстегну, тогда подписывай. Запомни. Сначала ты видишь
      сумму, считаешь ее, потом только даешь расписку.
      вздох
      Ох, неопытность. Ты чего в ступоре? Пиши давай! Я, такой-то Иван
      Царевич... Крупевич...
      Первый
      Вот я боюсь что не смогу.
      Второй
      Все сначала не могут, а потом привыкают и им даже нравится. Хорошо. За
      то, что ты отвезешь это дело, тебе будет награда, ровно тысяча
      долларов. Понял? То есть из первых процентов тебе тысячу не платить! Ты
      что! Тысячу за сутки! И еще я тебе отвалю... Сто долларов на расходные
      карманы. И еще я тебя научу, ты поедешь в свою эту тайгу не с
      настоящими долларами, а мы тебе купим за треть цены поддельные,
      хорошие! В Пакистане печатают! Вернешься, я тебе дам адресок. Вообще
      заработаешь.
      смеется долго и с визгом
      Они там не тумкают совсем, твои чучки! Не отличают! Да и я не отличаю!
      И машинки в обменниках пропускают отлично!
      Первый
      Вот боюсь что...
      Второй
      А нет - иди. Никто не держит. С тебя за утраченную видеокамеру суд
      взыщет, ты материально ответственный...
      Первый
      Почему я?
      Второй
      А Юрий твой не наш сотрудник! И в бухгалтерии за камеру ты
      расписывался. Так что вот. Двенадцать тысяч долларов... В
      четырехкратном размере...
      пауза
      А уж убийство сотрудника, этим следователи займутся.
      Первый
      Нет убийства.
      Второй
      Нет, так будет.
      Первый
      Но ведь его действительно убьют через пять дней.
      Второй
      Думай.
      пауза
      Первый
      А, ладно. Надо так надо. Приключение на голову. Теория большого скачка.
      Давайте, маета.
      Второй
      Чо?.. Да, адрес Шапиро у меня есть, ему через интернет сообщат насчет
      Хаваев, но я поеду не один.
      Первый
      Да, с женой они многие приезжают.
      Второй
      Я с аспирантом. Это у меня телохранитель. Возьму одного из двух...
      Пусть борются за честь. Можешь и ты побороться. Значит, деньги я даю
      тебе сейчас, а ты мне расписку. Так...
      читает
      Все правильно.
      прячет расписку в сейф
      В случае чего не удивляйся, отдашь квартиру.
      Первый
      У меня нет квартиры. Я живу в квартире жены.
      Второй
      Но ты там прописан, все в порядке?
      Первый
      Да.
      Второй
      Так неужели она ради родного мужа, чтобы спасти его, не отдаст
      квартиру!
      смеется
      Первый
      А куда она с ребенком денется?
      Второй
      Так что не отдаст?
      пауза
      Они все такие. Ну это так. Я это сказал на крайний случай. А со мной
      будешь, я заступлюсь. Я своих... я своим не дам пропасть.
      пауза
      Вот адрес. Я все предусмотрел. Купишь билет на поезд ноль сорок пять,
      поздно утром приедешь, что-то он прибывает около двенадцати, спросишь
      где седьмой троллейбус в сторону улицы Красной Роты, вот адрес. В такси
      не надо. Это банк моих старших товарищей. Кротбанк. Сдашь им деньги.
      Получишь у них квитанцию на свое имя. Теперь ты курьер. Знаешь где
      курьеры держат деньги? На груди в кармане, застегнут изнутри булавкой и
      пошли. Карман-банк.
      смеется
      Большие бабки зарабатывают.
      Первый
      Йес, маста...
      Второй
      О нас никто не подумает. Все только о себе.
      Первый
      Йес, маста.
      глава 2. Погоня
      Один мужчина, назовем его Номер Один, погнался за не известным ему человеком.
      Дело происходило среди дня, Номер Один ехал в троллейбусе, сидел напротив дверей, народу было много. Над Номером Один кто-то нависал, прямо перед глазами болталась пола широкого клетчатого пиджака. Номер один все время отводил этот пиджак от лица, назойливое мелькание, однако берег силы, не возникал. Пиджак похож на наш, тоже клетчатый, но новый и широкий какой-то. Скандал это трата сил, и так их нет. Они охотно скажут "выйдем". А нам не надо, сидим тихо, важное дело.
      Когда пришло время выходить, то он встал с облегчением, но тут же попал в небольшую давку, затесался между двумя людьми (один тот, клетчатый), они тоже как-то с трудом пробирались, встали поперек, им мешали, кто-то не пускал выйти, нельзя было разойтись. Чуть ли не свалка началась, а в этой толкучке застрял Номер Один, ругаясь про себя. Но тут он понял (с облегчением), что это еще не его остановка, хорошо что толпа, а то бы выскочил как бызы не там. Пришлось бы ждать следующего переполненного, при том что голова гудит, нет сил, ночь в битком набитом вагоне да и перед тем в Москве русский народный аттракцион под названием передряги.
      Он протиснулся обратно, а тот, в клетчатом пиджаке, который вроде не собирался выходить (иначе уже бы давно сошел, а не толокся у открытых дверей) - тот вдруг выскочил наружу.
      Пока Номер Один обернулся к своему месту, там, конечно, уже сидела тетя.
      И тут, стоя в толпе пассажиров, Номер Один вдруг обнаружил, что на груди у него поперечная прорезь и в кармане пусто! Нет денег! Нет пакета, а в нем находились огромные деньги! Суки! И паспорт! Воры! Все! Все пропало. Ой люди, люди... Ой, что я буду делать...
      Номер Один опомнился и рванул, работая локтями, к дверям троллейбуса, они все еще почему-то были открыты, хотя прошло много времени. Слава тебе Господи, выскочил в последний момент. Выскочил, чтобы броситься в погоню. За кем? Все уже рассосались. Улица пустая во всех направлениях.
      Перед глазами был вход в магазин. Так. Если вор тот клетчатый куда и спрятался, то только сюда, больше некуда.
      Для маскировки Номер Один снял с себя порезанный пиджак и ринулся по трем ступенькам. Там было разветвление, из тамбура две двери. Пошел направо. За витринами что-то делала продавщица, выпрямилась, посмотрела, как бы приглашая. Никого больше не было. Пошел в тамбур, двинул в другой магазинчик. И тут возник перед ним как раз клетчатый пиджак. Он собирался выйти вон. Этот!
      Номер Один встал на дороге, желая сказать "отдай деньги". Но как-то не решился. Глупости какие-то. Это не он. Клетчатый пиджак достал из кармана и поднес к уху мобильник. Точно не этот. Сказал:
      - Это я. Это Ваха? Это я.
      И обратился к Номеру Один:
      - В чем дело?- и в трубку, значительно,- Ваха, тут момент.
      Посмотрел себе под ноги. Номер Один тоже посмотрел. Ботинки у клетчатого были новенькие, дорогие, блестящие. Не он.
      Номер Один посторонился и, как бы следуя своим путем, прошел в магазинчик. Через секунду он выскочил на улицу. Вдали бежал, рвал когти клетчатый пиджак.
      Все, это был он.
      Он бежал не один, с ним рядом чесал какой-то маленький, бритый наголо, в черной коже.
      Номер Один скакнул через улицу и поднял руку.
      Как же я забыл, что они всегда работают не одни! И деньги другим сразу передают! Даже если бы я вцепился в того высокого... Лежать бы мне сейчас с пробитой головой... Без документов причем.
      Тут он поймал машину, шлепнулся на заднее сиденье и только тогда сказал:
      - Меня ограбили, вон те двое на той стороне. Догони метров пятьдесят, а?
      Мужик за рулем подумал и отказался. Видимо, хотел подработать, а тут попался псих. Номер Один произнес:
      - Пятьдесят метров, ты слышал?
      Мужик что-то понял и тронул с места. Номер Один спрятался, выглядывая из-за спины водилы. Ехали медленно.
      - Вон они, вон!
      Уже не бегут, перешли на шаг. Обгоняем.
      Как мать Юры кричала по телефону: "А хотите я убью вашего сына, как вы угробили моего? Вы, вы не хотели его брать, его уволили из-за вас, он знал больше вас, теперь вы присвоили все результаты экспедиции! Я найму, чтобы убили вашего сына!" Не хотел его брать, точно. Как предвидел. Но вынудили.
      - Останови вон у киоска, а денег нет. Видишь, ограбили. Порезали. Спасибо.
      - Да не за что,- ответил с облегчением мужик и быстро уехал.
      Номер Один вышел и спрятался за киоск. Надел пиджак. Дрожь пробирала. Рукой схватился за карман механически, заслоняя прореху.
      Те приближались по другой стороне.
      Мало того что ограбили уже перед экспедицией, бухгалтерша дала четверть суммы и в рублях. Директор тоже разорялся: "Этого раздолбая не оформлю. Бетакам ему купи - ни Кухарева, ни бетакама. Уже одну камеру упер".
      Ограбили ли Юру в том проходном дворе, вот вопрос. Большой вопрос.
      Стоп, вот. Они уже ушли вперед, оглядываются. Все-таки чуют, так чуют крысы или тараканы.
      Сердце билось как сумасшедший в лихорадке (Анютиного клиента, придурочного автора, выражение, она его редактировала, теперь понятно, что это). Правда! Но что делать с ними, даже если догоним? В горле пересохло, как ножом резало.
      Тот в клетчатом пиджаке, высокий чернявый парень, обернулся и проверил взглядом окрестности. В том числе и другую сторону улицы. Разглядел ли он через стекло киоска своего клиента? Машинально Номер Один сунулся подальше за киоск, к окошку. Внутри никого не было. Подвинулся, обошел угол. Там обнаружилась распахнутая дверь с бумажкой, коряво написанной: "М-психоз 12:45 до 12:50". Испугался. Опять. Это еще что? Записка как у входа в балаган Гавриловых тем утром? Схожу с ума?
      Обошел эту дверь. Киоскерша находилась вне своей избушки, у края дороги, держалась за дверную ручку и смотрела на трамвай, стоящий неподвижно на путях. Она обернулась, услышав, видимо, сзади чье-то шевеление, и с сердцем сказала:
      - Безобразие!
      И продвинулась вперед, неотрывно глядя в сторону трамвая.
      Воры исчезли, растворились среди домов. Все поняли! Сбежали, бызы.
      Улица была совершенно пустынна, так пустынна, как никогда не бывает. Люди как бы попрятались. Воров нет.
      Первое движение было - забраться в киоск и там, укрывшись, посмотреть по сторонам из-за стеклянных стен. Он даже встал за спиной киоскерши у входа, ногой на пороге.
      - Какое безобразие!- со слезой в голосе повторила киоскерша и показала подбородком.
      Все пусто, улица пуста, мы пропали. Под трамваем, под первыми колесами, лежал конец какого-то битком набитого полосатого тюка. Большой полосатый цветной тюк. Вдруг мешок вздрогнул, поднялся горизонтально, но потом опять рухнул. Это оказалась женщина в полосатой кофте, половина женщины, ноги ее были под колесами. Трамвай стоял абсолютно пустой, без водителя.
      Почему-то посмотрел на часы. 12:47.
      Господи, помилуй меня грешного.
      Убрал на всякий случай ногу с порога киоска.
      Шарахнулся через улицу далеко впереди, у светофора.
      Что теперь скрываться.
      На другой стороне, наискосок от киоска, был единственный подъезд. Дом красили, что ли, висела люлька. Номер Один подбежал ко входу. Какая-то веревка, свисающая с люльки сбоку от двери, чуть покачивалась. Только что, стало быть, хлопнула дверь.
      Номер Один искал хоть палку, хоть дрын железный. Чем он будет их убивать, если повезет увидеть.
      И, словно судьба ему специально подсунула, у подъезда в куче досок, бочек и банок от краски, остатков после ремонта, нашелся новенький обрезок жести, сияя как лезвие ножа. Номер Один схватил это дело и ворвался в подъезд безо всякой осторожности. Тут же сдержал дыхание, потому что у грязной лестницы стояли теперь уже трое, но другие: девка и пара ребят, все помладше чем его убежавшие воры.
      Как бы последующее поколение, лет по двадцать.
      Они как раз неудержимо, хотя и негромко, заржали, увидев его - почему? То ли его вид с оскаленными зубами, видимо, их рассмешил, то ли обрезок сверкающей жести в руке? Короче, они одобрительно захоркали, глядя на него. Смеялись как-то удовлетворенно. Бызы.
      Тем не менее, это был проходной подъезд. Впереди, за лестницей, оказалась полуоткрытая дверь во двор. Теперь вопрос "тут проходили двое" усложнялся.
      - Куда они пошли?- с большим трудом спросил Номер Один (голос какой-то писклявый).
      Эти улыбались и молчали. Немые? Еще того лучше. Может, и те воры были немые? Нет, те переговаривались. Поворачивались друг к другу носами и шевелили челюстями, как куклы. Пальцами не вертели.
      - Здесь проходили двое, где они? Убью,- пропищал Номер Один.
      Девушка, гогоча уже откровенно, мотнула головой во двор. Парни вели себя не так вольно, но тоже как-то вяло пересмеивались, глядя ему на пиджак. Ах да. Там разрезано.
      Ну, эти если куда показали, надо поступать ровно наоборот.
      Номер Один попер вверх по лестнице (при этом он увидел, что девка внизу как бы отрицательно мотает головой, продолжая смеяться).
      И в первое же окно между этажами он увидел сверху своих воров, они шли уже довольно далеко по двору, их было прекрасно видно. Напротив, за металлической решеткой, какой-то садик и обшарпанный бедный особняк, сидят на лавочках и стоят люди, слева наш дом.
      Он бестолку смотрел, как воры заворачивают налево за угол и исчезают.
      Сердце у него екнуло. Все кончено.
      Мало того, все кончено с его квартирой! Вот что главное!
      Как Анюта орала! Такие вещи нельзя им говорить. Истеричкам. Рыдала, чуть ли не на полу валялась, не хотела отпускать. Он сказал ей, что должен ехать за город брать взаймы деньги на Юру.
      Он ей не стал говорить, что спрятал в отцовское старое болгарское пальто, под рваную подкладку, те шесть тысяч. Двадцать тысяч положил во внутренний нагрудный карман. Застегнул на булавку. Осторожничал, да. По правилу в разные корзины яйца класть.
      Все, теперь все кончено. Денег нет, долг... Двадцать тысяч. Срочно продавать квартиру, купить путевку на троих... в Бразилию, что ли... Там выбросить паспорта. Жить в лагере для перемещенных лиц в алюминиевом вагончике три года. На дикой жаре. Повеситься в этом вагончике. Жена Опенка в Швейцарии выпила упаковку снотворного после двух лет их жизни там как преследуемых еврейских беженцев, условия сносные, но без права посещать Москву. Теперь уже приезжали с Опенком на родину, в любимую столицу, посмотрели, убедились в своей правоте, сказали, что по прежней специальности ничего не читают никогда, т.к. много работы, и радостно дернули домой вкалывать в своем банке, неизвестно кем, может, уборщицами. Переводчиками при русской шпане, которая возами пригоняет деньги. Леня Опенгейм, четвертый их друг. Шопен, Опенок, Кух и я, и комнатушка в подвале. Были дела. Кто-то привел на день рождения Куха мою Анюту... С нех пор, видимо, простить мне не может, что не успел ее трахнуть... Или успел?
      Внизу эта тройка. Вниз нельзя. Домой нельзя. И денег нет на поезд.
      Скакнуть с верхнего этажа?
      Ситуация чучуны, однако.
      Энтти, когда ихние тонут в море, еще и норовят по башке заботливо стукнуть, для верности, чтобы утоп. Пошел по пути духов в нижнее небо, абу. Если выплыл, не примут. Считают его как бы заразным. Что он приведет злых духов в дом. Хотя принимают всех посторонних вроде Юры. Кормят, спать укладывают и не глядят, что Юра уже полез к девочкам под полог у входа. Не к себе под гостевой полог у чумовой печки. Даже если девочки совсем малые.
      - Чумо-вая печ-чь! Чумо-вая печ-чь!- повторял Номер Один как заклинание. Мама в тяжелых случаях бормотала "шуры-муры, шуры-муры". Это началось у нее после смерти отца.
      Почему те трое смеялись?
      Их, видимо, привел в хорошее настроение этот момент - сначала проскочили двое, потом прибежал он во вспоротом пиджаке да еще с этой моделью ножа в руке. Он поднес к глазам обрезок жести - кинжал был кривой, вогнутый, с ясно видными зазубринами после ножниц. Действительно смешно.
      Но у них на лице не было удивления.
      Почему-то они встретили его, странного человека с разрезом на грудном кармане пиджака, понимающим видом и как бы улыбками одобрения. Как будто они испытывали законное чувство превосходства, все понявши. Решили задачку. Как будто на их вопрос нашелся ответ. Мало того. Как будто они желали, чтобы тем двоим ворам попало. И показали правильный путь, девушка показала.
      А какую задачку они решали? Шуры-муры, шуры-муры. Перед тем двое воров быстро прошли, пригрозили и оглянулись на улицу. Почему? Потом явился ответ, человек с разрезанным карманом и с кусочком жести в руке.
      Но почему у этой тройки был довольный вид-то? Чему они так обрадовались? Когда один гонится с ножом за другими, тут ничего смешного нет. Шуры-муры, чум. Шуры-муры, чум.
      Так люди бывают довольны, когда опасность угрожает кому-то ненавистному. Кому-то, кто давно просит кирпича в морду.
      Так улыбаются, когда знают участников приключения. Когда в истории замешаны не чужие и опасные, а свои, намозолившие глаза. Соседушки, шуры-муры чум.
      То есть: те двое ворюг известны этим троим очень даже хорошо. И насолили им. И всем тут. И это не первое их дело. Они работают на этой линии троллейбуса и сходят на данной остановке неспроста. У его воров тут поблизости гнездовье, норка. Поэтому они знают здесь каждую мелкую щель, дверь, проход. И, может быть, такие случаи уже бывали, когда за ворами гнались, но каждый раз они растворялись как бы в воздухе, исчезали. И это давно надоело троим бездельникам, неизвестно зачем дежурящим в черной дыре подъезда, где сильно пахнет сыростью и гнилью, как в колодце.
      И девушка всем своим видом это показывала. Как бы успокаивала и подначивала: не бось, не бось, иди туда. Дай им, чумовая печь.
      Он услышал какой-то шум со свистом, ритмичный. Где-то тут близко работает мотор? А. Это дыхание. Это мы так дышим.
      Те двое воров здесь явно напроказили. Девушке досталось. Она тут главная, а парни - мелкие шестерки при ней. Иначе она бы побоялась и не показала путь. За такие указки свободно можно получить пулю в затылок.
      Может быть, троим младшим хотелось смены правления. Они не одобряли этой вереницы удач. И поощряли улыбками, подталкивали, намекали, что правильным путем идете, товарищ.
      Нет! Шуры-муры, стоп. Они лыбились как-то иначе, очень специфически. Так щерят зубы пойманные на месте воры. Обокраденные хмурятся и злятся, невинные волнуются, а эти искусственно и нагло ухмыляются. Делают вид, что все в порядке.
      Точно так же, покачиваясь с пяток на носки и заложивши руки в карманы, усмехался тип якобы из медуправления, принес препараты для Алеши, жена нашла господина по объявлению. Никто его не проверял, какой он продавец лекарств, сука. Ему стало неприятно, когда была устно изложена вся схема их воровства, что они работают на фирмы, как бы бесплатно раздавая ихние образцы, а сами их продают, сдирая с несчастных покупателей немеряные деньги, с родителей детей-калек! Там же написано "нот фор сейл"! Не для продажи! Образцы! Как же вы их можете совать за деньги? Наживаетесь и там и тут! А этот тип именно так улыбался, специально, а потом сказал: "Вам поговорить охота или брать будете?" Анюта выпросила скидку за десять таблеточек, отдала деньги. Что такое десять таблеток, если курс полгода? Все деньги отдала. А Номер Один надрывался, что они убийцы, заманивают дураков родителей этими надеждами. Небольшое улучшение всегда может дать порция наркотиков, это же всем ясно! И начинается привыкание, и как следствие - без лекарств состояние ребенка резко ухудшается. И неизвестно что это за индийская фирма! А полный ваш курс стоит почему тогда десять тысяч долларов? Где гарантии, где лицензия, где упоминания в печати? Даже рекламы и то не удосужились придумать! Потому что фальшак!
      - Травы, травы, новые лекарства, испытания, что вы, поговорить захотелось,- улыбаясь, шептал бледный и худой продавец.
      Анюта подхватила:
      - Да, у нас папка такой, за грош всех обвинит. Типа на тебе рубль и ни в чем себе не отказывай.
      Странно, как быстро свои же родные люди принимают сторону любых посторонних. Как будто ты всегда не прав. Защищают их от тебя. И мама так всегда делала, любая соседка была важнее. А хмырь посмеивался именно как вор. Алешка плакал в комнате. Он всегда верещал благим матом, когда они ссорились, приходилось ругаться шепотом в кухне или на бумажке, как подпольщикам. Но не с этим же упырем будешь переписываться. Стоило сказать слово "наркомания", как он стал улыбаться улыбкой черепа, широко.
      Чумовая печь, чумовая печь. Путь шел только наверх, и Номер Один лез вверх по ступенькам, проваливаясь буквально как в воздушные ямы, ноги не слушались.
      Спуститься и спросить тех? Но они не ответят. Это точно им расстрельный приговор, если они скажут, в каком доме (хотя бы доме) живут воры. Свой же и стукнет тем, взрослым ворам. Уже за то, что она кивнула в сторону двора, девушке может угрожать смерть. А может, ей уже обещали заточкой под ребро... Поэтому она назло и выдала своих.
      Правда, он не поверил и пошел вверх. Может, это ее и спасет. Девушка красотка. Девушка-красотка, раз-и-раз.
      Номер Один с предосторожностями выглянул в окно на следующем этаже. И увидел, что лысый заходит за край дома. То есть вор вернулся и посмотрел как следует во дворе, нет ли следа. Ура!
      Хорошо, пусть чувствуют себя в безопасности. Тем более что им действительно ничего не угрожает. Девушка-красотка, раз-и-раз.
      Как они все-таки вычислили, что он за ними едет на машине? Воры на всякий случай все должны проверять. Тем более что они вытащили у него такую толстую пачку долларов.
      Номер Один доковылял до верху. Там уже кончалась лестница, она выводила к трапу под потолок, где виднелся люк. Чердак с замком!
      Спустился на один пролет. Выглянул во двор. Скверик, за решеткой у особняка стоят и сидят люди... Много детей.
      Какой, однако, разветвленный лабиринт этот двор сверху. Гнездо расходящихся троп.
      Воров не было. Поднялся опять наверх. Какой на люке вверху увесистый замок. Катастрофа. Снова конец.
      Но человек не верит в такой исход, надеется. Ищет путь борьбы.
      Убить, убить их. Воры, как все паразиты, ловки, быстры и увертливы. Их главное преимущество - они не боятся чужой муки и смерти. Они не знают вообще жалости и сострадания, суки (в матерной форме думал Номер Один). Чужое горе для них победа, радостное доказательство собственного превосходства. Те трое, два парня и девка, тоже явно хотели смертоубийства, когда девка показала Номеру Один дорогу во двор, а воры были рядом и запросто могли подкараулить его за углом и шарахнуть по голове сцепленными кулаками (тот бритый спортсмен мог), да у них всегда и ножик есть.
      Шуры-муры, шуры-муры, что прикажете делать.
      Номер Один безо всякой надежды полез по трапу наверх и шелохнул тяжеленький замок. Тот висел на одной скобе, понятно. Декорация. Замок оставим так висеть. Пусть будет как бы заперто.
      Теперь надо было поработать головой, то есть упереться лбом в днище люка. Поехали! С огромным трудом открылось. Но ничего особенного в щель не посыпалось. Люком пользовались регулярно.
      Попал на чердак.
      А, вот почему трудно открывалось, на краешке люка стоял углом ящик с песком. В песке окурки. Жутко воняет кошками.
      Номер Один заботливо надвинул ящик обратно на люк, чтобы никто следом не поднялся.
      Окинувши взглядом пыльное, замусоренное пространство, пробежал к слуховому окошку, откуда слышен был гул машин - оно выходило, к сожалению, на улицу. Номер Один посмотрел, насколько можно было высунуться, вниз. Воров не было видно.
      Номер Один выбрался на крышу и на карачках, стараясь не греметь, полез через гребень, выглянуть с самого края.
      С этой позиции все было прекрасно видно, пустой двор, соседний особняк. Группы людей. Взрослые стоят, подростки сидят.
      Длинная вытяжная труба над одноэтажной постройкой, по прежнему опыту похоже на банальный морг (?).
      Номер Один теперь пополз вверх и двинулся вдоль гребня, надо осторожно посмотреть за тот угол в конце двора, куда ушли воры.
      Так! Это был глухой закоулок. Там, внизу, на глубине, находилась дверь еще одного подъезда. Он, видимо, тоже мог оказаться сквозным.