- Ну и как тебе работа моих сынков? - входя в комнату, осклабился Унжаков.
      - Оставь его в покое, он такой же маньяк, как и ты. Умрет, но камни не отдаст.
      - Почему же я маньяк?
      - А как можно назвать того, кто бесполезно мучает сумасшедшую старуху и ее сумасшедшего сына, заранее приготовленных к отправке на тот свет. Он это знает, поэтому и отдавать тебе свои побрякушки не собирается.
      - Я тоже так подумал, но на всякий случай... Да и тебе посмотреть было не вредно, и девочке твоей. Как ты, лапушка? Как ножка?
      - Тварь! - коротко тявкнула Ленка и опять закурила.
      - Ух ты, ершистая у тебя баба, Гончаров. Но ничего, ничего... Ты, дружок, готовься, в восемь отправление.
      - Почему так рано?
      - Дорога не близкая, да и девочкам часок на раскрутку понадобится. Выйдем-ка на секундочку!
      * * *
      - Ты, ментеныш, уверен в успехе?
      - А ты в своих словах?
      - Каких? О том, что я не пришью тебя и твою девку?
      - Да.
      - Если очень и очень хорошо постараешься, мой мальчик. Результат твоей поездки должен быть положительным.
      - А если...
      - Что тебе с собой нужно? Ломик, лопату, отмычки?
      - Фонарик.
      - Еще?
      - Чтобы в случае неудачи ты убил нас по-человечески.
      - Это я тебе обещаю, - расплылся в улыбке бандит. - Все?
      - Веди своих шлюх на инструктаж.
      - Только в моем присутствии.
      - Как хочешь.
      - Через десять минут тебя проводят ко мне в кабинет, трахни пока свою беспалую. Может быть, в последний раз.
      - Я бы лучше тебя.
      * * *
      Девок он привел что надо! Пробы ставить негде. Юбки у них заканчивались там, где начинались ноги. Увешанные золотом, как новогодние елки, они ждали смотрин. Впрочем, в иной ситуации я бы и сам не отказался. Только, наверное, дорого берут.
      Сделав обманный выпад, я заехал блондинке в солнечное сплетение, а той, что повыше, рыжей стерве, ногой хотел прозвонить ухо. Охнув, блондинка скрючилась на полу. Я улегся рядом с полувывернутой ногой.
      - Ты что, Гончаров? Крыша поехала?
      - Блондинку замените, а рыжая пойдет.
      - Врубился, - захихикал мерзавец. - Все путем. Так бы и сказал сразу. Манечка, доченька, ступай в комнаты да покличь Клару, она хоть поплоше будет, а ему сподручней. Только не говори ей, что он драчун.
      Унжаков откинулся в кресле, ожидая продолжения любопытного и полезного спектакля, в котором одним из актеров подразумевался я. Но такой радости мне не хотелось ему доставлять. Когда в комнату вошла пигалица, я просто спросил:
      - Клара, ты с этой рыжей справишься?
      - Как?..
      - Физически.
      - Как два пальца об асфальт.
      - Уверена?
      - А чё мне... Галка, скажи.
      - Справится, - неохотно согласилась рыжая.
      - Вот какие у меня сестренки-дочурки, Константин Иванович, не то что ваши соплы в погонах. Ну, объясняй задачу.
      - Ну, во-первых, тебе, Клара, марафет надо навести.
      - Само собой.
      - Теперь главное. В половине десятого мы подъедем...
      - Этого не надо, - перебил старик, - Галка все знает, давай детали.
      - К одиннадцати часам вся стража, за исключением одного, самого беспринципного, должна спать крепким, здоровым сном.
      - А зачем он тебе? - подозрительно прищурился людоед.
      - Кто, по-твоему, будет отвечать на контрольный вызов? Твои сестрички? А может, ты сам?
      - Принимается, заметано. Дальше.
      - А дальше, когда девочки дадут знать, что засада спит, захожу я. Убеждаюсь в правильном исполнении задачи и начинаю работать. Но если они мертвы, то едем обратно.
      - Мы не убьем их, не боись. Только вот памяти о прошедшей ночи у них не будет. Годится?
      - Это можно.
      - И еще, по окончании работы мой человек так же точно усыпит последнего мента.
      - Клара с Галей будут со мной?
      - Нет, выполнив свою работу, они уйдут, к тебе явятся другие. Два человека.
      - Но вы говорили о полной...
      - Чего уши развесили? Пошли вон! Выезд в восемь. А ты, сука рыжая, приведи эту обезьяну в божеский вид. Исчезли! Ты, Гончаров, не волнуйся, люди эти надежные, проверенные. Более того, именно они полгода искали мои камушки. Все, до вечера.
      * * *
      Как и планировалось, к оганяновскому особняку мы подъехали в половине десятого. Расфуфыренные стервочки, выпорхнув из второй машины, поспешили к воротам. Они долго вызванивали охрану, потом так же долго вели переговоры. Наконец их впустили. Водитель включил приемник.
      - ...аверное обманываете, - жеманно кокетничала Клара.
      - Ага, больше нам делать нечего, торчим здесь уже больше суток, отвечал приблатненный мальчишеский голос. - А вы чё, не знали?
      - Откуда? Мы девушки занятые, время у нас расписано, мы...
      - Да помолчи ты, овца, - перебила ее рыжая, - мы в кабаке неделю назад договорились с Вартаном на сегодня, а тут такое... Жаль, вечер пропал.
      - И зачем ты, Галка, тем клиентам отказала?
      - Хочешь, иди. Лично я по гостиницам не шастаю. У меня своя, элитная клиентура. Жалко, конечно, вечер пропал.
      - Почему же пропал, - вмешался хриплый баритон. - Присаживайтесь, будьте как дома. Леха, организуй дамам кофе! И нам по чашечке. Серега, ты будешь?
      - Да ну его в болото, от него уже крыша едет.
      - А вы с коньячком-с, - вроде пошутила рыжая.
      - На работе не пьем, - ответил хрипатый.
      - Да и где его взять? - печально поинтересовался Серега.
      - Перед носом, в баре! - направляя разговор в нужное русло, посоветовала Клара.
      - Э-э, не трогать! Здесь все описано и опечатано, - встревожился Серега.
      - А в подвале? Он как-то водил меня туда на экскурсию, там полно.
      - Тоже опечатано! - рассердился хрипатый. - Вчера еще опечатали. Мы заступили, а там бумажечка с печатью хреновой. И пломба. Сами-то... Тьфу... - сплюнул он, видимо осознав, что сказал лишнее.
      - Ладно, господа полицейские, отбываем мы. Мало того что вечер получился бесполезный, так еще и всухую сидеть. Кларене, форверц!
      - Сейчас кофе...
      - Пусть его ваши жены пьют, по утрам и из ведра.
      - А вот я сейчас вызову наряд, и заберут вас, - весомо и убедительно пообещал баритон.
      - За это дело, господин капитан, нынче не забирают, тем более трезвые мы. А вот вам по шее накостыляют, за то, что пытались нас трахнуть.
      - О, стервы! Прикинь, Серега, я балдею. Чё делать будем?
      - У него в спальне тоже бар есть, может, он не опечатан?
      - Спальня тоже опечатана.
      - А вот и нет, а вот и нет! - защелкал пальцами Сергей. - Днем Федчихин приходил. Чего-то там искал. Пломбу содрал, а назад не поставил. Я посмотрю.
      - Посмотри, красивый, посмотри, - пропела Галка. - Век тебя любить буду, всю жизнь верной буду.
      - Не наградили бы вы нас птичьей болезнью, - засомневался баритон.
      - Милые мои, да у вас и денег-то не хватит, чтобы заполучить такой подарок.
      - Ну зачем ты, Галка? Серега очень даже симпатичен. Я бы...
      - Ты бы... А я не помойка, хотя и...
      Работали девки дешево, но наверняка. Со знанием дела. Только откуда у них такая осведомленность о винных кладовых Оганяна? Очевидно, их инструктировал не только я один, но и те, кто методично обыскивали особняк.
      - А вот и я! Коньяк и шампанское, - объявил Серега. - Там еще есть.
      Послышался стук бутылок о стол, хихиканье девок и довольное урчание парней.
      - Мальчики, коль пошла такая пьянка, выйдите на пару минут. Мы с Кларой кое-что снимем. Жарко.
      - Да-да, конечно, - понимающе замурлыкали мужики.
      - Быстро, крыса, этикетки одинаковые, руками не хапай, через платок, а эту назад. Все, снимаем колготки. Не торопись.
      - Ой, мальчики, рановато.
      - В самый раз, - хохотнул капитан.
      - За ваши ножки первый тост. Хлопнула пробка. Звякнуло стекло.
      - Итак:
      Я поднимаю свой бокал
      за бурю чувств, страстей накал.
      За ваши беленькие ножки
      пью я, сержант Сережка.
      - А за ее лодыжки пьет полицейский Мишка, - добавил баритон под перезвон стекла.
      - Кофе готов. Кому с лимоном?
      - Забери его себе и топай с рацией на кухню. Отвечай, что все нормально. Я обхожу комнаты, а сержант следит за домом.
      - Миша, а не пора ли на брудершафт?
      - Безусловно, а ты как, Серега?
      - Положительно. Вперед.
      - Нет-нет, коньяк положено вам, а дамам вино. Иди ко мне, Мишуля.
      - Отлично, Серега, разбредаемся. Ты в спальню. Я здесь.
      - Еще по одной, - внесла коррективу Клара.
      - Обязательно. Во здравие! Разбегаемся!
      Дальше пошло шипение, шорох, невнятное бормотание. Явственно послышались две одинаковые фразы, сказанные разными девками.
      - Нет, нет, котик, раздевайся совсем, - требовала рыжая.
      - Нет, котик, совсем раздевайся, я уже голенькая.
      Потом пошел чистый интим, причем громко и отчетливо.
      - Слушай, - обратился я к водителю, - где они микрофоны прячут?
      - Медальоны.
      Через полчаса послышался богатырский храп двух единиц личного состава полковника Ефимова. Потом шорох и треск одеваемого белья. Чуть позже...
      - Твой как?
      - Храпит, козел, - ответила Клара.
      - Мой тоже. Заездил всю, как взбесился. Развалился, тварь легавая, ты глянь, какой у него писец. Думала, отлеталась Галка. Ты иди тому сопляку подставь. Я не могу больше, сзади тебя подстрахую. Обезвредим тихо.
      - Ой ты, Лешенька, ой ты, мальчишечка! Про тебя совсем забыли.
      - Да... Вот... Приказали... А где они?
      - Один пьет, другой спит, а ты, бедненький мой, один. Хочешь? Да вижу, вижу, что хочешь. Давай мы быстренько, не раздеваясь. Я вот так встану. Ну иди... О-о-о.
      - Не дергайся, сопля, он стреляет, а затылок у тебя не бронированный.
      - Подожди, Галка, пусть он... А он уже не может. Да отлипни ты, лапша ментовская. Галка, сними его, он в обмороке.
      - Вот свалился на нашу голову. Вызывай Арцевика, я свяжу его.
      - Сам слышит, сейчас явятся.
      От второй машины отделились две фигуры. Теперь ясно, кто полгода обыскивал дом Оганяна. Остается только узнать, кому так спокойно открыл ворота ныне мертвый Арик.
      Два человека вошли в дом, своим ключом отперев ворота.
      - Все сделали. Клиенты вырублены часа на три с гарантией. Держи пистолеты, дубинки, рации, фонарики, одежда. Пацан приходит в себя. Мы хиляем.
      - Конечно! Садитесь в машину и езжайте. Мы поместимся в одной. Гончаров, мы ждем тебя. Времени не много.
      "А много мне и не надо. Если бриллианты там, где я думаю, значит, они там, а если нет, то? То останется часа два с половиной, которые надо будет разумно использовать. Как? Думай, Федя, думай!"
      - Приступай! - сразу же взял меня в оборот оганяновский Иуда. - Лена будет тебя сопровождать. Я с пацаном на рации, если что, крикнете. Лена, будь осторожна.
      - Пойдем, что ли? - Между лопаток в меня ткнулся ствол, но не от этого я замер. Знакомый голос.
      Медленно повернулся и... вся конструкция преступлений стала ясна. Зеленые, кошачьи глаза хохотушки-продавщицы теперь не казались легкомысленными. Открыто и зло они подтвердили все мои предположения. Я допускал мысль о том, что предателей двое, но она, девочка хороших родителей, недавно закончившая школу, никогда и никак в мои версии не вписывалась.
      - Мне бы сначала в туалет...
      - Быстро, - сквозь зубы бросила она.
      На куске туалетной бумаги я нацарапал: "Н/П Глазково. Дальше 10-12 км. Трехэтажный дом. Забор бетонный. Гончаров". Между лампочкой и батарейкой фонарика я заткнул свою, возможно последнюю в жизни, корреспонденцию.
      - Ты долго там будешь? Мент поганый.
      - Выхожу.
      Обход я начал с первого этажа. Не торопясь обошел одно помещение за другим, сдирая пломбы и печати, ни к чему не прикасаясь, ничего не трогая. Просто стоял посередине, внимательно осматривая стены, пол, потолок. И вскоре набрел на нужный мне объект. На втором этаже интересующих меня предметов было два, один в кабинете хозяина, другой в его спальне, где ныне почивал бравый сержант Сергей. С нее я и начал, полностью выключив свет.
      - Это что за шутки? - с яростью зашипела продавщица.
      - Заткнись и не мешай работать, - как можно ровнее и спокойнее ответил я. - Слушай, как тебя там, Лена, фонарик не работает.
      - Включи свет. Или я стреляю.
      - Да, конечно. - Я повернул выключатель.
      - Смотри, не работает. Могли бы проверить.
      - Зачем тебе фонарик? И так светло.
      - Вам не было сказано, чтобы вы мне не мешали?
      - Ну!
      - Гну. Мне нужен фонарь.
      - Там внизу есть, милицейские, правда.
      - Да хоть чертовы, тащи сюда быстро.
      - А вот этого не надо, пойдем вместе.
      - Ради Бога!
      Один из трех фонариков был копией моего; его-то я и поменял на свой "испорченный". Добросовестно его проверил и вежливо попросил:
      - Лена, видишь люстру над нами?
      - Да.
      - Почему она не горит?
      - Хм. Тупой? По стенам два десятка бра включены, море света.
      - А ты зажги люстру.
      По очереди она прощелкала пятью выключателями. Результат был нулевой. Хрустальные подвески остались мертвыми. Оправленные в серебряные касты, они, судя по всему, безмолвствовали давно.
      - Ну и что из этого следует? - устав щелкать кнопками, насмешливо спросила продавщица-продажница.
      - Из того следует то, что сейчас ты притащишь мне стремянку. Мухой.
      - Она в чулане, пойдем вместе.
      - Уволь, лучше я посижу рядом с нагим телом моего боевого друга и соратника.
      - Вот уж нет! Иди вперед, кому говорю.
      - Дура ты, гражданка Лена! Куда же я денусь? Где чулан?
      Я раскорячил стремянку и велел ей выключить все бра. Когда она неохотно подчинилась, я зажег фонарик и отфокусировал тонкий, яркий луч.
      По очереди он стрелою жалил хрустальные подвески висящей посредине потолка огромной люстры, и даже сквозь пыль они отвечали радостной, разноцветной игрой. Но это было все не то. Неужели просчитался? Стоп. Что это? Два верхних камня, под самой потолочной розеткой, вдруг брызнули семицветным каскадом спектра. Вот оно! Я засмеялся и полез наверх.
      - Чего ржешь, мерин? - насторожилась продавщица.
      - Все нормально, Элен, врубай свет!
      Аккуратненько я разогнул колечки оправ, и бриллианты доверчиво легли в мою ладонь. Не торопясь спустился, обдумывая, как себя вести дальше. Шлепнуть моих поводырей? Сбежать, а утром потребовать за них Ленку? Заманчиво, но опасно. Могут убить, забрать камни и тоже сбежать. Нет, не пойдет,
      - Ну что ты, что? - Видя мою нерешительность, продавщица приплясывала от нетерпения.
      Не торопясь, медленно я разжал кулак, показывая добычу. Она завизжала и потянулась к руке.
      - Нет! Я отдам их сам.
      - Ару! Он нашел их! - Продавщица заметалась по гостиной, не зная, то ли бежать за дружком, то ли сторожить богатство.
      - На, возьми! - наконец решился я, протягивая ей камни.
      Забыв обо всем на свете, голодным вороном она бросилась ко мне. Слава Богу, совсем потеряла голову и опустила пистолет. Уже через секунду он отлетел в угол, но мне в висок тут же уперся другой, какого-то неслыханного калибра. От выстрела из него череп мамонта разлетится на сотни кусочков. Что говорить о моем!
      - Спокойно, дорогой. Дай-ка их мне. Я сам их передам дяде Жоре.
      - И я. Я тоже! - с другой стороны ко мне тянулась продавщица. - Я сама хочу передать их папе Жоре.
      - Успокойся, малышка, ты уже ничего ему не передашь.
      Ствол качнулся в сторону продавщицы, а перед моим носом распахнулась дверь, ощерившись двумя автоматными рылами.
      - Почему, сынок? - улыбаясь, спросил людоед. - Это ведь мое. Нехорошо. - Он вкрадчиво заходил справа.
      Воспользовавшись секундным замешательством, я резко в падении дернул руку с чудовищным револьвером.
      - Вот спасибо-то, Константинушка, век тебя не забуду. Жизнь мою грешную спас, - подбирая оружие, пробормотал людоед. - Вы, мальчишечки, идите за дверь, постойте на стреме, мы тута с Костиком сами разберемся. А ты, Аленушка, иди опои салажонка, как бы чего не выкинул, покуда я здесь порядок наведу. Заставь его граммов двести долбануть. Где его рация?
      - У меня, вот, пожалуйста, - услужливо потянулся Арцевик.
      - Вот и славненько. Молчит пока?
      - Пока я был здесь, ни одного вызова. Я, дядя Жора, внимательно следил, - ластился предатель.
      - Ну да, ну да, ты у меня хороший мальчик, а где ментовские пушки?
      - Под столом, под одеждой.
      - Их не лапали?
      - Нет, дядя Жора, и пальцем не трогали. Как договаривались!
      - Вот и славно, вот и чудно!
      На раскрытой ладони я протянул ему бриллианты, стоившие восемь человеческих жизней. В ближайшей перспективе к ним могут прибавиться еще две, если не четыре. Он как-то неуверенно взял их, не глядя опустил в нагрудный карман куртки. Куда девалась прежняя алчность? Получив фианитовую подделку, он радовался и скакал козлом. А теперь?.. Зашипела рация.
      - Ну, нам пора, - только и сказал старик, первым выходя за дверь, - по приезду зайдешь ко мне.
      * * *
      - Как ты узнал, где спрятаны камни? - опуская алмазы в мензурку, вяло поинтересовался он.
      - Ты об этом тоже осведомлен.
      - Шутишь?
      - Нет. Ты владеешь той же информацией, просто я немного подумал и связал поведение Вартана с его ночным бредом.
      - Он что-то бурчал, но...
      - И выкрикивал: "Свет, выруби свет!" Теперь понятен ход моих мыслей?
      - Старый осел!
      - Согласен. Оганян сам раскрыл свою тайну. Оставь ему и матери жизнь.
      - Ну нет! Он должен рассчитаться по батькиным векселям. Это во-первых. А во-вторых, пока он жив, не успокоится. Будет пытаться вернуть утраченное. Мне-то это до фени, утром я отбываю.
      - А при чем тут сумасшедшая старуха, какая необходимость в ее смерти?
      - Ты прав, но она уже мертва. Только увидела, как мы допрашиваем ее сыночка, так и скопытилась. Ухо отрезали у трупа.
      - Он знает?
      - Нет, но какая теперь разница?
      - Где похоронили?
      - Что? Похоронили? В штольню закинули, вот тебе и все похороны. Что ты все о чужих костях заботишься, о своих бы подумал да о подружкиных. А то ведь там же могут оказаться.
      - По-моему, я твои условия выполнил. Нашел невозможное и оплатил наши жизни.
      - Так-то оно так. Да вот только отпускать -тебя мне нет никакого резону. Чистенький ты, в любой момент заложить можешь.
      - Тебе же все до фени, ты же отбываешь.
      - Правильно. Если бы я был пустой, то и охотиться за мной нечего, но ты знаешь, что у меня есть. Поэтому лучше тебя усыпить.
      - Козел ты вонючий, а не вор в законе! - Я сдернул с крюка массивную кочергу и ухнул старика по черепу, так, по крайней мере, мне показалось. Но он успел юркнуть под стол, мой удар пришелся по тяжелой хрустальной пепельнице, разлетевшейся вдребезги.
      - Хе-хе, напугал старичка. - Из-за кромки стола показались настороженные глаза Унжакова. - Я поиграть хотел. Ведь еще там, у Оганяна, мог тебя замочить. Пошутил, а ты сразу за дубинку. Повесь кочергу!
      Я повернулся, чтобы повесить мое орудие на крюк, а он трижды выстрелил. В дубовой панели перед моими глазами появились три дырочки, аккуратные, как троеточие.
      - Что дальше? - Подойдя к бару, я налил полстакана водки. - Садист.
      - А дальше вот что, голубь. Жить хочешь?
      - Да.
      - Устрою я тебе крещеньице. Чтоб не отмылся.
      - Какое?
      - Там узнаешь.
      * * *
      В два часа ночи по проселочной дороге две переполненные "Нивы" мчались к месту моего крещения. Им оказался заброшенный серный карьер. Машины остановились у самого края. Водители остались на месте, а восемь человек, включая меня, Вартана и старика, спустились на дно. При свете фонариков по жидкой известняковой грязи мы прошлепали метров двести и уперлись в массивные, обитые железом створки, перекрывающие вход в устье штольни. На них висел знак, обозначающий радиацию. Отвратительно воняло серой. Когда сняли поперечный рельс и приоткрыли устье, в нос ударило с удвоенной силой. Выработка шла наклонно вниз. Нас с Вартаном ржавые рельсы вели в преисподнюю. Метров через пятьдесят мы наткнулись на первую разбитую вагонетку, потом встретили еще пять. Дышать стало легче, видимо, тут еще действовала вентиляция. Потянуло сладковатым, тлетворным запахом.
      - Вы бы хоть оттаскивали их в боковые выработки, - недовольно заметил старик, - дышать невозможно, чай, не последний раз пользуемся.
      Возле небольшого кармана он остановился.
      - Все, дальше не пойдем, а то стошнит. Отойдите, ребятки. Ну, Вартан-джан, пришло твое времечко. Отправим мы тебя сейчас в царство вечное, райское, на свиданьице с папашей твоим, дорогим моим товарищем, Самвелычем. Кланяйся ему от меня, пускай скоро не ждет, покуда тут ишо погуляю, девок потискаю. Ну, прощевай, сынок! Стань-ка, милок, подале, к стеночке. От так, аккурат будет. Ребятки, посветите-ка. Славно! Ну, Гончаров, дело за тобой! Здесь один патрон в стволе, - протягивая мне пистолет, предупредил Унжаков, - это и будет твое крещение. Бей наверняка, в голову, чтоб, значит, клиент твой не мучился, не страдал понапрасну.
      Со связанными руками, беспомощный, Оганян стоял с опущенной головой. Из правой мокрой штанины капала моча. Убить его я не мог. Знал, что этим обрекаю себя на смерть, возможно, Ленку тоже, но все равно не мог.
      В потной руке я мучил "Макарова" и думал, что это в сущности пустяк совместить прицел с седой головой Вартана и мягко нажать на спуск. Потом напиться в стельку и все забыть. Это выход, Гончаров, это просто, ты же стрелял в преступников. Нет, не могу. В стволе один патрон. Да. Значит, я могу убить только одного человека: Вартана, старика или себя. Кого? Старика!
      - Стойте, не стреляйте, я все, все отдам, не убивайте только! - вдруг белугой взревел Вартан.
      - Поздно, сынок, поздно, - хихикнул старик. - У меня твои бриллиантики. Товарищ твой, Константин, постарался. С люстры содрал. Так что, мил человек, без надобности ты мне.
      - А-а-а, - обреченно взревел Оганян, - мать хоть пожалейте.
      - Раньше надо было думать. Гикнула старушка. Щас встречать тебя будет. Давай, Константин!
      - Не буду стрелять!
      Бросив ему под ноги пистолет, я сел на холодный рельс.
      - Это мы предвидели. А ты, Вартан-джан? Развяжите ему руки. Будешь стрелять в Гончарова?
      - Буду, буду, буду!
      - И это мы предвидели, поэтому тебе мы стрелять не позволим. А сделаем мы настоящие спортивные состязания. Называется эта игра "Канат", или кто кого перетянет. Кто перетянет, тот останется в живых. Приступайте, ребятишки.
      С одной стороны рельсов положили меня, с другой Вартана. Правые наши руки просунули под рельсами и надежно скрепили наручниками. Садистская казнь была рассчитана точно. Наварные бока вагонетки не давали никакого шанса уцелеть двоим. Выжить мог кто-то один. Вартан это понял и сразу же начал тянуть мою руку к себе.
      "Черта с два, - подумал я, - тут шансы равны, и быть на жертвенном алтаре я не согласен, тем более за мною Ленка".
      - Ну вот и готово, - удовлетворенно проворковал старик. - Теперь ты, Сенечка, ступай да откати вагонетку повыше, а мы в карманчике заховаемся. Как я стрельну, ты, значит, отпускай ее к нам. Как вы? Константин? Вартан?
      - Пошел ты, каннибал козлиный!
      - Ну и ладно. Кому-то из вас мое последнее прощание. Отдыхайте, ребятушки.
      Сеня покатил вагонетку вверх, и Вартан начал дергаться с удвоенной силой. Мы лежали головами к устью штольни, он на животе, а я на спине, и в этом было мое преимущество, потому что его локоть шел на излом.
      Я ждал, экономя силы, которые скоро, очень скоро будут мне нужны.
      - Дядя Жора, я готов, - известил радостный Сеня.
      - Ну и славно, ребятки тоже готовы, давай!
      Бомбой грохнул выстрел, и подземная телега, пока еще медленно, с присвистом пошла на нас. Извиваясь, взвыл Вартан, изо всех сил пытаясь подальше отодвинуться от страшного рельса.
      Я выжидал, а вагонетка катилась все быстрее и быстрее. Еще рано, рано. А вот теперь в самый раз. До этого почти недвижимый, я вдруг, упершись ногой в шпалу, резко выдернул руку Вартана к себе. Его кисть вместе с наручниками оказалась на моей стороне. Помогая левой, свободной рукой, я бросил браслеты через рельс на излом и так же резко бросил на них свое тело. Через смертный
      вопль я услышал и почувствовал, как лопнул металл.
      - Беги! - заорал я ему, уже вскакивая, и тут же накрепко вжимаясь в бок выработки, пропуская визжащую ржавую смерть.
      Я побежал, почти наверняка зная, что меня убьют. По бегущему в туннеле человеку стрелять легко. Тем более, если с противоположной, встречной стороны его освещают фонари, рисуя отличный, как на мишени, силуэт. Но все равно я бежал спиной, ожидая, когда же бандиты очухаются и начнут веселую пальбу.
      И она началась, но первой жертвой стал не я, а их веселый подельник Сенечка, потому что пропал слепящий луч и послышался негодующий перемат.
      Но я уже миновал раненого и вместе со штольней свернул влево. Стало совершенно темно, хотя выстрелы бухали по-прежнему безобразно громко. Обо что-то запнувшись, с лету я растянулся между рельсами, раздирая рожу и ладони об известковую, шершавую щебенку. А когда поднялся, кто-то вновь швырнул меня на землю, сверху крепко припечатав своим телом.
      "Достали, суки, - тоскливо подумал я, но человек застонал. - Неужели Вартан?"
      - Гончаров? - отвечая на мою догадку вопросом, простонал он.
      - Он самый, бежим дальше, устье совсем близко!
      Из-под первой же вагонетки я выбил башмак и, поднатужившись, отправил Унжакову презент.
      Оганяна догнал уже на выходе. Вдвоем мы старательно закрыли зловонную дыру, укрепили створки массивным поперечным рельсом-запором.
      - Вы мне ответите, вы у меня пойдете под суд! - потрясая под носом рукой, начал было Оганян.
      - Заткнись! - дружески предложил я. - Там, наверху, еще двое.
      - Вот и занимайтесь ими, а я пошел.
      - Далеко не уйдешь. Они раздавят тебя как клопа.
      В створ дважды выстрелили, и Вартан поумнел.
      - Что я должен делать?
      - Помогать, если понадобится. Четыре руки - это не две.
      - Три!
      - Что - три?
      - Три руки, одну ты мне сломал.
      - А ты предпочел бы шею?
      Без фонарика, хоть и в ясную ночь, выбираться со дна незнакомого карьера задача довольно сложная, тем более, если сзади стонет калека, а высота обрыва не менее двадцати - двадцати пяти метров. Несколько раз Вартан срывался, падал и терял сознание. Можно было бы оставить его, но для того, что я задумал, лишний мужик, хотя бы и с одной рукой, был нужен.
      Наконец мы взяли эту высоту. Высунув голову, я провел визуальную рекогносцировку. Две "Нивы" стояли рядом, бок о бок, метрах в трех от края карьера. В одной из них, дальней от нас, горел свет. Как я и предполагал, шофера скучковались - то ли перекинуться в картишки, то ли попить пивка. Для проведения моей акции ситуация сложилась неподходящая. Разве только толкнуть их вниз? Но наверняка они стоят на скорости. Неужели тупик? Тогда я проиграл, а со мной вместе и Вартан, и Ленка. Прождав еще с часик, шофера пойдут выяснять обстановку и конечно же выпустят банду, а еще через полчаса она в полном составе явится в свое логово. И тогда... Тогда от моей Ленки я увижу только уши. Скверно. Одному мне с ними не справиться, они вооружены. Что делать?
      - Что будем делать, Вартан?
      - Не знаю, я уже ничего не хочу. Курить хочу.
      - Пока нельзя, да и сигарет нет.
      - У меня тоже. Только вот эти, дядины ракеты.
      - Что-о-о? - В моей голове сразу же поднялся ураган. Уже через две секунды смерч мысли выдал авантюристический проект. - Давай их сюда!
      - На, только зачем они тебе?
      - Замолчи, они могут зажечься все сразу?
      - Не знаю. Дядя Рафаэл сказал, чтобы я тут же, после того как подожгу "хвостик", отходил.
      Трясущимися руками прикрыв огонь зажигалки, я внимательно осмотрел эти самые "хвостики". Они были достаточно длинны, чтобы связать их в один пучок. Алюминиевая полоска на крышке пачки, наверное, предусматривала такой вариант. Еще бы знать, сколько секунд они горят. Отодрав один фитиль, я его зажег. Оказалось, что мне отпущено десять секунд.
      - Что вы хотите, Гончаров?
      - Праздника! Сейчас увидишь, моли Бога, чтобы все получилось! Спрячься!
      Прикинув расстояние до нужной мне "Нивы", я поджег "хвостики" и выскочил из укрытия. Тридцать метров пролетел на одном вздохе и рванул дверцу обреченной машины.
      Мои предположения оказались неверными. Шофера одновременно занимались и тем, и другим, то есть: и пили пиво, и резались в карты. При виде моей персоны один из них захлебнулся пивом, а другой, за рулем, по-рачьи вытаращив глаза, спросил:
      - Это ты?
      - Это я, с приветом от шефа.
      Швырнув ему на колени пачку "сигареток", я захлопнул дверцу, а для пущей убедительности навалился на нее своим весом, чтобы мышки могли полнее насладиться яркими цветами праздничного фейерверка. Вторая дверца надежно блокировалась стоящей вплотную "Нивой".
      До чего же это сказочное зрелище, когда два десятка разноцветных ракет носятся в наглухо закрытом салоне авто! Если бы не бычьи вопли, я получил бы истинное блаженство.
      Через полминуты все кончилось, я открыл дверцу. Сильно обожженные парни были живы, но без сознания. Тошнотворно воняла тлеющая обшивка вперемешку с отработанными газами.
      Вот тут-то я оказался перед сложной дилеммой: "Что дальше?" Я окликнул Вартана.
      - Здесь я, Гончаров. Великолепно, я все видел.
      - Они еще живы.
      - Так кончайте их!
      - Я... Не могу.