Гончаров и убийца в поезде

      - Оставь себе, может, еще сгодится. Рассказывай, зема. - Я дружески хлопнул его по разбухшему багровому колену, и он заверещал, как краснокожий на тропе войны.
      Тут же на веранде показалась Катерина. Угрожающе раздувая ноздри, она двинулась на меня.
      - Все нормально, маман, канай в комнату. Мы тут почирикаем пока. - Он как-то подозрительно подмигнул ей, и она, словно мгновенно усвоив все, тут же исчезла.
      Гончарову, то бишь мне, как я понял, готовили а-та-та по голой попе. Виду я не подал, только уселся поудобнее, чтобы шире был обзор. Так что в поле зрения оказались вход во двор и веранда. Краем глаза я видел Витька. Он находился правее, чуть сзади. В доме громко заработал телевизор. Незаметно открыв кейс, я включил магнитофон, поставив приоткрытый чемоданчик между нами.
      - Что рассказывать? - сам вдруг предложил Витек.
      - Все.
      - Слушаюсь, товарищ майор! - И после небольшой паузы: - Мы с Валеркой приторговываем.
      - Чем?
      - Барахлом.
      - Врешь, но пока сойдет. Дальше?
      - В этот раз сдали товар в столице. Сумма была приличная. Возвращались домой. Ну а дальше знаете сами.
      - Нет, подробнее. Сколько валюты везли?
      - Зачем вам?
      - Говори. В том же поезде было еще одно ограбление. Как знать, может, что и прояснится.
      - В пересчете на "деревянные" больше чем полста "лимонов".
      - Сколько ж барахла нужно продать на такую сумму?
      Он растерялся, поняв, что допустил оплошность, и, тут же взяв себя в руки, зло отрезал:
      - Сколько надо, столько и везли. Это к делу отношения не имеет.
      - Может быть, может быть, - примирительно согласился я. - Дальше.
      - Дальше яйца не пускают, господин майор. Жалко, что я тебе их не доварил.
      - Какие твои годы, Витек?
      Как бы устраиваясь поудобнее, я резко сел на его злосчастную ногу.
      Я думал, что услышу рев раненого медведя, но он только пискнул и, закатив глаза, потерял сознание. Моя превентивная мера оказалась чересчур интенсивной.
      Я почти искренне попросил извинения, когда он оправился.
      - Сука ты, а не майор.
      - Это точно, да и кто тебе сказал, что я майор? На самом-то деле я генерал.
      - Козел ты!
      - Витя хочет, чтобы ножке опять было бо-бо?
      - Не-не-не! - зачастил он, отползая на заднице. - Не надо! Я все расскажу.
      - Сделай милость. И с самого начала. С того момента, как вы сели в поезд. Подробно и конкретно.
      - Сели... ну... минут за пятнадцать до отправления. С Казанского вокзала. Вместе с Валерой. У нас было третье купе и места девятое и десятое. Вагон был, кажется, двенадцатый. Ну да, двенадцатый! Там уже сидела твоя Наташка. Алка ехала в соседнем, одиннадцатом. Мы всегда так. В разных вагонах.
      - Что еще за Алка? Зачем?
      - Ну на всякий случай, двумя группами удобнее. Она тоже кое-что взяла.
      - Ладно, замнем для ясности. Продолжай.
      - Сидит, значит, эта Наташка, нормальная овца. Я Валерке еще мигнул: есть кого трахать. Четвертое место свободное вроде, едем втроем.
      - Как одета была Наташка? Какой везла багаж?
      - Ну это... куртка джинсовая и юбка такая же, на ногах босоножки, почти без каблуков, темно-красные.
      - Цвет глаз, волос?
      - Крашеная блондинка, давно не подкрашивалась. А глаза?.. Глаза карие или зеленые, что-то в этом духе.
      Он дал точное описание моей поддиванной пассажирки.
      - Какой у нее был багаж?
      - А никакого. Это мы потом узнали. Только пакет пластиковый с продуктами. Мы как вошли, сразу познакомились. Валерка ей часы свои подарил авансом, "Ориент". В счет будущей ночи. Красивая телка. А тут уже поезд тронулся. В купе заходит Марат.
      - Кто?
      - Марат, четвертый пассажир. Познакомились, разговорились. Ничего, нормальный мужик. Своя фирма у него в Москве. По процентным вкладам крутится.
      - Какой он из себя? Как одет, что было в руках?
      - Да он-то при чем? Ну... высокий, здоровый лось. Волосы черные, волнистые. Похож на артиста, который в "Спруте" Тано играет. Классный мужик. Одет он был в такой серый серебристый костюм, голубую рубашку и такой же галстук; в руках, кроме небольшого кейса, ничего не было... Смеялся, шутил. Наташка, шалава, губы раскатала, попробовала его завлечь, а он посмотрел на нее, как на таракана в супе, и говорит: "Уровень моего воспитания не позволяет мне грубить даме. Однако, надеюсь, вы обо всем догадываетесь". Она и утухла. Но тут ее начал Валерка кадрить. Ночью и отодрал. На нижней полке. Мне, как в кино, все было видно. Мы с Маратом на верхних полках спали, а они внизу, от меня наискосок, в голопузика играли. Кайф!
      - Ближе к делу. Как обнаружилась пропажа?
      - На следующий день. Когда миновали Самару. Поезд там долго стоит. Мы с Валеркой вышли погулять по перрону. Зашли в привокзальный бар. Там еще вы бармена душили через стойку. Кайф! Теперь-то точно вспомнил. Валерка не верил. Так вот, баксы все время при нас были. У Валерки в сумочке на поясе. Когда вернулись в купе, Марат хавать готовил. За закусками Наташка на вокзал бегала. Икра, балычки, шейка. Коньяк дорогой. Все путем. Пригласил нас. Валерка в джинсах был. Захотел переодеться. Наташка-сука вышла, вроде стесняется, будто ночью с ним не трахалась. Шлюха! Стерва!
      - Ближе к теме.
      - Валерка снял сумку-пояс с баксами, бросил на полку, где сидел Марат, а поверх пояса кинул джинсы. Натянул спортивный костюм и позвал эту суку. Она села рядом с Маратом, почти на Валеркины штаны, а мы с ним напротив. Выпили по сто, сидим болтаем. Марат вообще развеселился. Анекдоты начал травить, Наташку тискать. Накануне чуть ли не на хрен послал, а тут раздухарился. Выпили еще по чуть-чуть. И вдруг эта крыса финт выкидывает. Выпила и чуть не блеванула прямо на меня. Схватила полотенце и бегом в сортир. Марат таращится, Валерка ржет, а мне не по себе. Что-то не так. Не потому, что она меня обхаркала, а просто... Ну не то... Тогда-то Валерка и хватился. Пояс-то с сумочкой забыл прицепить. Дай, говорит, Витек, под штанами там лежит. Я поднимаю джинсы, а там... кукиш. У меня сразу голова чугунной сделалась. Рванули мы за девкой к голове поезда. В каждое купе врывались. В ресторане буфетчик видел: пробежала она вперед по ходу состава. Начиная с девятого и до первого вагона мы обшмонали все купе подряд. К вам заходили. Куда там! Картина Репина "Приплыли" точно ситуации соответствует. А баксы-то не наши, отдавать нужно. Мы товар на реализацию брали.
      - Травку или "пластилин"?
      - Пласт... какой еще пластилин? Чего ты мне мозги сушишь?
      - Зеленый. Ну ладно, дальше что?
      - А ничего, вернулись в купе. Сосед наш, Марат, тоже переживает. Говорит, думал Наташа наша знакомая. Судили-рядили. Прошли в хвост поезда. Пусто. Стали подробно проводников расспрашивать, пассажиров. Через час добрались до твоего вагона. Проводник говорит, что вроде видел, как она в девятое купе забежала. Ну а в вашем купе мы такое увидели!... Не дай Бог! В свое купе мы птичками залетели. Поезд притормаживал. Станция большая. Тут вбегает наша Алка и кричит, что на перроне видела нашу попутчицу. Она уже в курсе была. Мы манатки схватили - и на выход. Да фига с маслом! Подождав до утра, поехали по магазинам поменять одежду. В одном и засекли вас, сами знаете. Сели на хвост. Остальное помните. Мы уверены были, что работаете вы на пару.
      Я же мог дать голову на отсечение, что в руках у ворвавшейся ко мне блондинки ничего не было.
      - Суду все ясно. А теперь, Витенька, постарайся вспомнить какие-то, на твой взгляд, странные моменты и детали в поведении этих двоих. До похищения ваших баксов.
      - Да вроде ничего. - Он допил кофе и задумался. - Ничего такого. Только вот на станциях они, как сговорившись, замолкали и напряженно как-то глядели в окна. Будто выискивали кого-то.
      - Ладно. Маленькая деталь. Напряги мозги. Вы обнаружили убитую в моем купе. Куда вы потом пошли и сколько тогда было времени?
      - Примерно часов десять. Ну, к себе и пошли сразу. Такое увидели, что и искать девку расхотелось.
      - Давай-ка сначала, Витек. В хронологическом, так сказать, порядке. В котором часу выскочила из купе Наталья и куда?
      - Опосля, как бухать сели. Через час, может, с минутами, выходит, часов в шесть, в шесть с чем-то.
      - Точка! Она ко мне так и заскочила. Что у нее было в руках?
      - Я же говорил, полотенце, а в него баксы наши завернуты.
      - Чего ж сразу не отобрали?
      - А кто ж знал, что она их увела?
      - Значит, твердо можешь сказать, что... что в руке у нее было полотенце?
      - Полотенце.
      - Что и требовалось доказать. Между прочим, ко мне она заскочила без него, и вообще у нее в руках ничего не было. Теперь вопрос на засыпку: когда вы обнаружили пропажу?
      - Да вскоре. Минут, может, через десять.
      - А ко мне вы явились через час. Что делали в это время?
      - Мы от двенадцатого вагона шли, а у вас - шестой. Пока в каждое купе заглядывали да расспрашивали, а еще плацкартные вагоны, там вообще в ящики нижних полок заглядывали. Жаль, твою не обшмонали.
      - Правда, а почему?
      - Короткий там ящик, человек не поместится.
      - Да, Витек, я и сам удивился, как она туда втиснулась. Ладно, что дальше? Почему вы пошли в голову поезда, а не в хвост?
      - Нам показалось, что девка двинулась туда. Да и гальюн у проводника был закрыт, как обыкновенно. Открытым был тот, что по ходу поезда.
      - Хорошо, что потом?
      - Дошли до первого вагона и вернулись к себе.
      - В котором часу?
      - Часов в восемь, может, чуть позже.
      - Кто был в купе?
      - Марат.
      - Что делал?
      - Лежал, читал.
      - Где лежал и как был одет?
      - На своей верхней полке. А одет? Брюки, рубашка. Нормально одет, а что?
      - Пока не знаю. Что еще? Марат, говоришь, сочувствовал?
      - Ага, предложил даже вместе пойти, заново поискать.
      - Вот как? Ну а вы?
      - И пошли. В хвост поезда.
      - А он?
      - Он шел с нами, но где-то на сцепе просифонило, радикулит его скрутил. Вернулся назад, лег и опять читал.
      - Почему вы так решили?
      - Что?
      - Что он лег и читал.
      - Проверив в хвосте поезда, мы по новой принялись за проводников. Бабки им давали. Так вот, когда проходили мимо нашего купе, дверь была приоткрыта и Марат там читал.
      - Когда вы проходили обратно?
      - Через час, наверное, в половине десятого.
      - Как он был одет?
      - Не знаю. Да мы и в купе-то особенно не заходили, просто приоткрыли дверь... Погодите... Точно, мы потому и не зашли, что дверь полностью не открывалась, только щелка, на предохранителе была. Точно! Марат еще сказал, подождите, мол, мужики, я мигом переоденусь. Ну, а ждать мы не стали, дальше отправились, пока не добрались до вашего вагона.
      - Ну и?..
      - Там проводник, как и все они - из седьмого, восьмого и одиннадцатого вагонов, за бабки сразу вспомнил, что пробегала по коридору в шесть или около того девка. Дальше ни в пятом, ни в четвертом ее не видели. Мы и решили устроить в вашем вагоне шмон качественный. Пока не открыли дверь в ваше купе.
      - И что?
      - И ничего! Увидели, как вы ее разделали...
      - Я же тебе объяснил!
      - Ну да, конечно!
      По-моему, парень до сих пор был уверен, что это я грохнул Клеопатру.
      - Так, и что?
      - Мы, как послушные дети, сразу в наше купе юркнули и сидели себе тихо и смирно.
      - Где был Марат?
      - На месте, читал.
      - Как теперь был одет?
      - Обыкновенно. Только без рубашки.
      - Без рубашки? А брюки?
      - Точно! В спортивных был. А что?
      - Ничего. Витек, судя по твоему рассказу, вы с Валерой бродили по вагонам больше трех часов. Неужели никто из пассажиров не видел ту самую Наташку?
      - Да видели, конечно. Молчали...
      - И как она забежала в мое купе?
      - А вот тут трудно. Там же народу, в купейном, немного и все как хорьки по норам. В тамбуре курящих мужиков и то единицы.
      - Запугали народ?
      - Мне кажется, Гончаров, народ сам не хочет ничего видеть.
      - Похоже. Поехали дальше.
      - А что дальше-то?
      - Как оказались в том городе, где и я, в баньке?
      - Что, приятно вспомнить, господин мент?
      - Ага. - Я легонько погладил его по колену.
      - Молчу. Я ж говорю, Алка наша увидела на платформе Наташку с сумкой - мы и выскочили, когда поезд уже набирал ход.
      - Стоп, Витенька. Здесь мы остановимся на всех мельчайших подробностях. Когда, говоришь, вернулись к себе?
      - Часов в десять.
      - А когда вышли на станции?
      - Около двенадцати.
      - Когда обнаружили на перроне Наталью и кто?
      - До отхода поезда оставалось минут пять,
      - И Алка вам сообщила, что заметила воровку?
      - Нет...
      - А кто? Кто ее увидел первым?
      - Марат. Вон, говорит, ваша Наташа из соседнего, тринадцатого вагона выскочила.
      - И что?
      - Что-что? Я за ней, а Валерка забрал Алку и тоже вышел.
      - Ты сам-то ее видел?
      - Кого?
      - Наташку.
      - Нет. Пока из вагона выбирался, ее и след простыл. На перроне народу мало было, но все равно я ее потерял. Я даже на привокзальную площадь выскочил никого. Когда вернулся, поезд уже ушел. Валерка с Алкой по перрону мечутся. Тоже ищут.
      - Кто-нибудь из вас узнал ее достоверно?
      - Вроде Алка.
      - Она была уверена?
      - Нет, но потом мы тебя нашли.
      - И провели параллель?
      - А че?
      - Ниче. Или вы полные идиоты, или таковыми прикидываетесь.
      - Объясните...
      Я примеривал рассказ Виктора к произошедшим событиям, и кое-что получалось. Правда, пока были одни лишь домыслы, но довольно аргументированные.
      - Скажи мне, сынок, - подлив остывшего кофе в коньяк, попросил я, - ты тут пел, что Марат глядел на Наташку, как на шавку?
      - Ну да.
      - А потом, во время пирушки, перед тем как девке исчезнуть, ни с того ни с сего начал пальпировать ей задницу?
      - Он не пальпировал, он чуть ей под юбку не залез.
      - Отлично! С какой стороны?
      - Сзади, со спины гладил.
      - И как она реагировала?
      - Как? Хихикала, вроде смущалась, отталкивала.
      - А он?
      - Гоготал гусем, нам подмигивал.
      - Ясненько, лопухи.
      - Кто лопухи?
      - Ты и твой подельник Валера. Кстати, где он?
      Витек засуетился, заерзал на заднице. Отворотил физиономию. Вопрос ему явно был неприятен, а значит, для меня в нем таилась опасность.
      - Так где Валера? Не слышу.
      - Не знаю, - как можно беспечней ответил он. - Вы давайте наливайте коньяк. Маманя еще принесет.
      - Не понял, Витек? Не расслышал тебя? - Ласково и любовно я погладил его колено. - Колись, браток.
      Парень побелел в предчувствии боли и торопливо залопотал:
      - На работе, не знаю... уехал...
      - Ну?
      - Не зна-а-аю... Он к вам поехал.
      - Куда ко мне?
      - В ваш город, по адресу в паспорте.
      - Зачем? - Мои худшие опасения сбывались.
      - За-а-аложников брать из в-ва-ашей семьи.
      - Зачем? - методично и зло добивал я жертву.
      - Чтоб вы баксы вернули, а-а-а! Бо-о-ольно!
      Он вдруг застыл, удивленно глядя поверх меня. Я обернулся, но увидел только пустую скамейку тети Софы. И вдруг красно-черные круги поплыли по серому звездному небу.
      Ночь кромешная. Тьма могильная. Запах такой же, могильно-гнилостный. Разложение зловонно до удушья. Сам я лежу на чем-то твердом и осклизлом. В этой слизи я весь. На затылке слизь теплая. Я знаю, это кровь. Но откуда? И вообще, где я?
      На дрожащих, как бледные поганки, руках я подтянулся, стараясь привстать, и тут же темнота- опять скрутилась в спираль, со стоном опрокинув меня назад, в гнилую жижу забвения. Придя в себя во второй раз, я действовал осмотрительней. Просто лежал в прелом дерьме, пытаясь пересилить тупую, гнетущую боль в затылке, силясь хоть что-то вспомнить. Начиная с пустой скамейки тети Софы, я как бы отмотал пленку событий обратно и чисто логически вывел, что в конце нашего разговора меня кто-то тюкнул полешком по темечку, и, как говаривал Валера, тюкнул качественно.
      Не торопясь я согнул и разогнул ноги - они шевельнулись. Это радовало, придавало оптимизма. То же самое с руками. Правая болела в предплечье, но, вероятно, от ушиба, не более. Хуже обстояло с шеей. Повернуть ее я практически не мог. О голове и говорить не приходилось - она гудела, как колокол, сброшенный атеистами с колокольни. Однако долго лежать в дерьме сил не было. Сантиметр за сантиметром я группировался, понукая побитое грешное мое тело осторожно и расчетливо сесть, опереться на трясущиеся руки и не двигать головой.
      Сигареты, зажигалка и деньги исчезли. Постепенно передвигаясь, я, как мог, обследовал свою темницу. Гнила и разлагалась картошка, в зловонную кучу которой я вляпался. Тщетно я искал лестницу. Ее, очевидно, после моего заточения убрали. Кое-как примостившись на дырявом ведре, я попытался думать. Получалось плохо. Вернее, не получалось совсем, потому что пульсирующие глухие удары боли бомбили череп.
      Сверху послышался шум отодвигаемого люка, но свет, как я ждал, появился позже, лишь когда подняли вторую, внутреннюю крышку. В ярком, слепяще-белом квадрате появилась испуганная голова хозяйки.
      - Мужик, - позвала она негромко, - живой?
      - Как твой прадедушка, черт возьми!
      - Вылазь, пока никого нет.
      Я прикинул на глаз высоту. Выходило, что до края лаза метра три с гаком. Прыгать я был не в состоянии.
      - Как я вылезу, глупая женщина?
      - Господи, свалился на мою голову!
      Над краем лаза появилась лестница, а секунду спустя воткнулась в гниль погреба.
      - Вылазь быстрей.
      Дохлым тараканом я пополз по шаткой, хлипкой лестнице наверх.
      - Господи!... - охнула Катерина, оглядев меня и вонючее картофельное пюре, стекавшее с футболки, брюк и головы. - Давай в баню!
      Она провела меня в надворную пристройку.
      - Помойся. Сейчас принесу переодеться.
      Через пять минут я стоял отмытый, в трусах и больше всего хотел домой к Ленке. Женщина притащила шмотки, полбутылки коньяку и деньги.
      - Надевайте в темпе, это вещи сына.
      - А где он сам?
      - Соседка была, врачиха. Хирург на пенсии. Укол всадила. Спит.
      - Это ты меня приложила?
      - Роман, дружок Витьки. Уголовник. Я его сама боюсь.
      - Хорошая у тебя баня. - Я присосался к бутылке. - Может, вдвоем попаримся?
      - Одевайся быстро и делай ноги. Сейчас Роман вернется, он тебя попарит. Мало не покажется.
      - Вас понял. Удаляюсь до лучших времен.
      Сыночкины штаны пришлись впору, майка тоже. Туфли от дерьма отмыл свои.
      - До встречи. Кстати, где мой кейс?
      - Да пошел ты... Роман забрал.
      - Жаль! Придется вернуться.
      Я уже открывал калитку, когда появилась и резко тормознула "Волга". Сразу ощетинившись тремя дверцами, она высадила трех пассажиров.
      Романа я вычислил тут же. По радостному блеску его глаз питекантропа понял: будет бить. Самый молодой, парень лет восемнадцати, отошел от них, вероятно предпочитая наблюдать со стороны. Другой, худосочный, прыщавый, немного постарше, бодро подначил:
      - Товарь его, Рома!
      Сваренная из металлических прутьев калитка была довольно массивной и открывалась вовнутрь. Запрыгнув во двор, я с размаху заехал ею Роме по роже. Очумевший, он отлетел к машине, беспомощно вытирая бегущую из рассеченного лба кровь. Но это продолжалось считанные секунды. Парень зверел на глазах, подстрекаемый к тому же прыщавым недорослем.
      - Мочи его, Рома! Я подмогну! - От нетерпения придурок приплясывал на месте.
      Мне стало тоскливо, как евнуху в гареме. Отчетливо я понял: уже избитому, мне с ними не справиться.
      Помощи ждать было неоткуда. Однако она пришла.
      - Роман, я милицию вызвала, - громко, спокойно, без всякой паники сообщила Катерина, подходя к ограде. - Тебе лучше чухать отсюда, и поскорее. Так что, Олег, забирай своего бультерьера и исчезни со скоростью звука. Разборок мне здесь не надо.
      В рядах нападавших произошло некоторое замешательство.
      Видя, что молодой скрепя сердце двинулся к машине, тем самым подав знак к отступлению, я шавкой забрехал вслед:
      - И маг отдайте, крысятники!
      - Что-о? - Садившийся было в машину Роман остановился, и я пожалел, что так не вовремя тявкнул из-под крыльца.
      - Ничего, - вмешалась хозяйка. - Двигайте отсюда.
      Плюнув в нас выхлопом, сердитая "Волга", с визгом сдирая протектор о рашпиль асфальта, помчалась по улице. Однако номер я заметить успел.
      - Спасибо!
      - Не за что. Они мне самой надоели до чертиков. Вон где сидят. Дружки Витькины. Заметут их когда-нибудь и Витьку тоже.
      - Заметут, - согласился я.
      - А ты-то что радуешься? Одного поля ягода.
      - Поле у нас у всех одно, а вот ягодка у меня послаще. Только пробовать некогда, мне тоже сматываться надо. Сейчас менты явятся.
      - Не явятся.
      - Но ты же...
      - Никого я не вызывала. Олега на понт взяла.
      - Он кто?
      - Начальничек... босс!
      - Пацан?!
      - Да, у этого пацана папаша...
      - Кто?
      - Ладно. Все. Дергай, красавчик!
      - Позвонить-то можно? Межгород.
      - Телеграф на Шота Руставели. Недалеко.
      - А зачем дом продаете?
      - Тебя не спросили. Шевелись давай!
      - А с Витей попрощаться?
      - Я тебе попрощаюсь! Двигай отсюда! - уже зло выкрикнула Катерина. Разозлился и я.
      - Слушай, черноголовая, ублюдки из банды твоего сыночка, может, как раз сейчас силой увезли мою Ленку. Похитили, понимаешь? И если это подтвердится, тюряги твоему ублюдку недоношенному не миновать. При удачном ведении дела - и тебе. Я ясно излагаю?
      Она заморгала бездумно и беспомощно.
      - Какую Ленку?
      - Сестру мою, - почему-то соврал я.
      - За что?
      - За то же самое, из-за чего вы продаете дом.
      - А из-за чего мы продаем?
      - Кончай, Катерина. Мне надо срочно позвонить.
      Она махнула рукой, устало и равнодушно:
      - Заходи, черт бы тебя побрал!
      В просторной передней у низкого мягкого пуфика стоял телефон. По коду соединиться я не сумел, поэтому срочно через 07 заказал рабочий Ленкин телефон. В ожидании, подражая Катерине, закурил. Перетрусила она порядком. Жадно глотая дым, спросила:
      - А это что - серьезно?
      - Я не знаю дружков твоего сынишки, но думаю, да. Как твое мнение?
      - Наверное.
      - Дом почему продаете?
      - Жить здесь стало плохо.
      - А точнее? Деньги нужно срочно отдать?
      - Ага. Витька задолжал, счетчик грозят включить.
      - Банда-то у них мощная?
      - Не зна-а-аю, - вдруг белугой, лицо наперекосяк, заревела незадачливая мамаша. - А сам-то кто такой?
      - Константин Иванович Гончаров. Человек свободной профессии. Приехал...
      Длинно и противно запиликал телефон. Ответил Ленкин начальник. По тому, как отвечал, я сразу понял неладное.
      - Что случилось, Игорь Павлович?
      - Константин Иваныч? - узнал он. - Передаю трубку Татьяне.
      - Костя, привет! - издалека запищала Ленкина лучшая подруга. - А Лены нет.
      - Где она?
      - Сами не знаем.
      - Домой звонили?
      - Да. Говорят, с утра на работу ушла. Только здесь и не появлялась.
      - Ладно, понял.
      - Да ты, Костя, не подумай...
      - Я понял. Запиши телефон в Ташкенте, где меня можно найти. Номер? - зло спросил я сразу все сообразившую хозяйку.
      Она торопливо назвала, и я продиктовал его Татьяне, потом положил трубку.
      - Что там? Случилось что? - залепетала женщина, преданно и жалобно глядя мне в глаза.
      - Где придурок твой?
      Похоже, вид мой не предвещал ничего хорошего, потому что она, грудью прикрыв одну из трех дверей, ведущих в коридор, зашипела отчаянно и истово:
      - Не подходи. Я закричу. Убирайся! Не позволю сына трогать!
      - Замолчи, дура, - тихо и спокойно посоветовал я, но, видимо, что-то такое было в моем голосе, отчего Катерина испуганно затихла.
      Я бессильно шлепнулся на пуф, сжав стучащие болью безысходности виски. Что делать? Как я мог помочь Ленке, которая уже почти наверняка в лапах подонков? Да еще находясь в трех тысячах километрах от нее. А будь я рядом? Все равно найти ее практически было бы невозможно.
      Сценарии похищений, как правило, одинаковы. Бандиты вступят со мной в переговоры, требуя свои баксы, которые я, кстати, не брал, и будут выматывать меня до последнего, до конца. До какого, я пока не предполагал. И вполне возможно, в живых ее уже нет.
      Обратиться в милицию? Но что это даст? Даже если я плюну на себя и все расскажу, нет никакой гарантии, что менты найдут ее хотя бы мертвой.
      Единственное мое преимущество в сложившейся ситуации - то, что я знаю похитителей, а значит, действовать нужно отсюда, из их гнезда. Но что я могу им предложить взамен Ленкиной и своей жизней? Таких денег у меня нет. Поделиться своими призрачными подозрениями и еще более эфемерным планом по розыску настоящих преступников? А если подозрения мои не подтвердятся, то господин Гончаров, то бишь я, вместе со своей любовницей будет эскортирован в принудительном порядке в мир иной. Еще раз все просчитав, я понял, что есть только один выход.
      - Катерина, свари кофе покрепче, а я пока потолкую с твоим сынишкой.
      - Не-ет, - белея, прошептала она, едва шевеля побелевшими губами.
      - Послушай, мою Ленку взяли заложницей. И дружки-подельники твоего сынули в любой момент ее могут убить. И вот тогда постараюсь я. Ни один подонок из их бандитской группы в живых не останется. В том числе и твой ублюдок. Ясно? Пока еще все можно предотвратить. Пропусти! И не вздумай никому звонить. Где пистолет?
      - Там. - Бессильная, отходя в сторону, хозяйка кивнула на телефонную тумбочку.
      - Сиди и не дергайся. - Забрав оружие, я вошел в комнату покалеченного мной Витеньки.
      "Чего не хватало идиоту?" - подумалось, когда я мельком оглядел его шикарное, в моем понимании, жилище. Хозяин безмятежно спал, посапывая и улыбаясь радужным, видимо, сновидениям, щедро подаренным ему врачихой и каким-то фенобарбиталом. С трудом сдерживая ярость осознанного желания придушить мерзавца, подойдя, я хлестко влепил ему по уху. Вякнув, он распахнул мутные, ничего еще не понимающие глаза и часто захлопал ресницами, нащупывая мостик между сном и явью.
      - Проснись, придурок, и слушай внимательно. - Я приблизил свои глаза к его, уже осмысленным и удивленным.
      - А... вы... что? А как?..
      - А вот так. - С удовольствием я вывернул ему ухо, заставляя приподняться. - Ваши олигофрены взяли Ленку.
      - Какую Ленку?
      - За которой уехал твой Валера. Где его найти?
      - Н-не знаю...
      - Сейчас вспомнишь. - Я откинул простыню, оголяя разбухшее его колено и недвусмысленно давая понять, что теперь-то все и начнется.
      Двумя затравленными хорьками метнулись его испуганные глаза, а сведенный судорогой рот с трудом вытолкнул:
      - Я правда не знаю. Он Олегу звонить должен.
      - Когда?
      - Когда возьмет кого-нибудь... из ваших.
      - И что с ним намерены делать?
      - С кем?
      - С тем, кого возьмете.
      - Держать, пока вы не отдадите баксы.
      - А если не отдам?
      - Как это не отдадите?
      - Понял! Звони своему Олегу. Живо! Пускай приезжает, потолкуем. Долго ему добираться? Кстати, какой у него номер телефона?
      - Минут двадцать - тридцать. А телефон... - Парень нехотя продиктовал.
      - Через час жду его на междугородке - переговорный пункт, что на Шота Руставели. Понял? Звони.
      Витек попытался приподняться, но только охнул, покрывшись испариной. Из передней я притащил ему телефон, кивнув матери ободряюще. Она протянула чашку горячего кофе, и я с удовольствием его выпил, пока придурок вел переговоры.
      - И скажи Олегу, чтоб без глупостей, - слыша, что Витек заканчивает разговор, предупредил я. - Ни ему, ни мне от ваших глупостей никакой выгоды не будет.
      На переговорный я пошел сразу. Написал обстоятельное письмо, абсолютно, на мой взгляд, объективное, изложив все произошедшее со мною за последнюю неделю, начиная с посадки в поезд. Предупредил, чтобы ход ему был дан через десять дней после сегодняшнего числа, и отправил его "ценным" на имя соседа Юрки, бывшего своего коллеги. Потом опять позвонил Ленке на работу.
      Результат был прежним: Ленка нигде не появлялась.
      - Татьяна, - как можно спокойнее начал я, - слушай внимательно. Возьми карандаш и бумагу.
      Подряд я продиктовал ей номер телефона Олега, адрес Виктора и номер Олеговой "Волги".
      - Теперь дальше, Танечка. Волны пока не гони, но, если я или Ленка не дадим о себе знать в течение пяти дней, с этими сведениями ты должна пойти к Юрке, моему соседу. Ты его, кажется, неплохо знаешь?
      - Да уж!... - не удержавшись, хихикнула она. - А что, дело хреновое?
      - Пока не знаю. Сведения о нашем возможном исчезновении можно получить именно по этим адресам и координатам. Ну, привет! - закончил я разговор, заметив, что в зале появились Олег с гориллоподобным Романом.
      Все было как нельзя кстати: им совсем не вредно знать, что сведения о происшедшей истории просочились на сторону, а это уже кое-какой козырь.
      Здороваясь, я сдержанно кивнул двум преступникам от наркобизнеса, с которыми мне, возможно, придется сотрудничать, слава Богу, не по своей воле.
      - Вы кому-то звонили, Константин Иванович? - приветливо улыбаясь, осведомился с иголочки одетый красавчик ублюдок. Белизну рубашки, брюк и кроссовок подчеркивал короткий черный галстук, повязанный свободно и небрежно.
      "Лет, наверное, двадцать, не больше. Человек-хамелеон, - подумал я, вглядываясь в открытое обаятельное его лицо. - Новый русский, хотя и с явной азиатской примесью..."
      - Да. Олег э-э...?
      - Владимирович, - подсказал он, нимало не смущаясь и первым протягивая руку.
      С самого начала все портить было непозволительной ошибкой, потому, превозмогая себя, свое естество, я пожал ему руку, так же лучезарно и почти влюбленно улыбаясь.