С хозяйкой квартиры, Натальей Эдуардовной Ливицкой, я столкнулся в дверях. Дородная, вальяжная брюнетка тридцати пяти лет, торопилась на работу.
      - Позвольте я вас подвезу. - Галантно предложил я. - В машине и поговорим.
      - У меня своя машина во дворе стоит. - Чуть презрительно ответила она. В чужмх машинах, да с незнакомыми мужиками я предпочитаю не ездить, а о чем, собственно, вы хотите со мной поговорить?
      - О жизни.
      - Это тема нудная. - Вызывая лифт ответила она.
      - И о смерти. - Проскальзывая в кабину следом за ней добавил я. - О смерти вашего мужа, Николая Сергеевича Ливицкого.
      - А я говорить об этом не хочу. - Посмотрев на меня внимательными сливами глаз отрезала она. - Кто вы такой и почему решились будоражить мое притихшее горе?
      - Меня попросили.
      - Кто вас мог просить без моего ведома?! - Гневно сверкнула она своими глазищами. - Кто ему дал такое право?!
      - Успокойтесь, Наталья Эдуардовна. - Преграждая путь к машине я тронул её за локоть. - Тот человек не имеет ни к вам, ни к вашему несчастью никакого отношения.
      - Тогда мне тем более не понятны ваши заявления. Пропустите меня.
      - Месяц назад у него убили дочь тем же способом что и вашего мужа. По его просьбе я провожу частное расследование. Кое-каких результатов я уже добился, однако мне требуются дополнительные факты и свидетельства. Подумайте, неужели вам не хочется найти преступников, убийц вашего мужа? Отдать их под суд, в конце концов просто отомстить! Позавчера они совершили новое, уже третье по счету, преступление. И так будет продолжаться пока мы их не остановим.
      - Кого они опять убили? - Севшим голосом спросила она.
      - В первом случае был ваш муж, во втором женщина и девочка, а в третьем тридцатипятилетний предприниматель.
      - Хорошо, господин Гончаров. - Прочитав мое имя на талоне техосмотра согласилась она. - Едем, по дороге я расскажу все что знаю. Дмитрий, езжай следом. - Крикнув белесому водителю альбиносу она забралась в машину и назвала пункт назначения.
      - СТО "НЭЛ", это возле химзаводов.
      - Я понял, а "НЭЛ" означает Наталья Эдуардовна Ливицкая?
      - Кажется об этом нетрудно догадаться. Коля все докумнты оформил на мое имя.
      - Странно, но во втором случае, фирма тоже была оформлена на имя жены.
      - Ничего странного тут нет. Коля иногда пил, а оставлять фирму без присмотра хотя бы на день, это всегда опасно. Так что же вы хотели от меня услышать?
      - Меня интересуют две позиции. Во - первых, как произошло вручение иконы и вовторых, что самое главное, попытайтесь в подробностях вспомнить, не предшествовали ли трагедии какие - то необычные визиты незнакомых людей, как к вам на фирму, так и в дом. И вообще, не происходило ли что - то странного?
      - Ваш вопрос я поняла и постараюсь ответить. Наверное мне следует начать с того, что Коля попал под машину ещё в середине сентября и был доставлен в больницу с травмой черепа и тяжелым сотрясением мозга. Но тут ничего не попишешь, В ДТП был виноват он сам. По заключению наркологии у него было опьянение средней степени. Водителя тут винить не приходиться.
      - Однако это не помешало ему скрыться с места происшествия.
      - Да. - удивилась она. - Но откуда вам это известно? Остановитесь, мы приехали.
      - Мне это не известно, просто во втором случае все было так же. Подворачивая к металлическим воротам фирмы притормозил я. - Подонок ударивший девочку на самой обочине, не снижая скорости проследовал дальше. Думаю, что ваш муж был не настолько пьян, как вам об этом рассказали.
      - Боже мой. Наверное вы правы, они давно за ним охотились. Как же я об этом не подумала? Конечно, все было именно так. Сначала взрывное устройство в машине которое каким - то чудом не сработало, потом ДТП, и опять осечка. И наконец последнее, жуткая икона, которая его и добила. Ужас! В какой стране мы живем!
      Из больницы я Колю забрала в конце сентября, в понедельник. За ним нужно было ухаживать. Врачи рекомендовали, чтобы он, по крайней мере ещё пару недель провел лежа в постели. Я бросила фирму на коммерческого директора и круглыми сутками дежурила возле него. Спрашивается зачем? Я сама же его и убила. Своими руками.
      Первого октября, в два часа дня, я это время хорошо помню потому что вернулась из школы дочь. Не успела она разуться как в дверь позвонили. Она открыла и позвала меня. На пороге стояла монахиня и на губах её блуждала ангельская улыбка.
      - Да пусть пребудет счастье в ваш дом. - Проникновенно сказала она.
      - Спасибо тебе, сестра. - Низко поклонилась я ей. - Только беда в нашем доме.
      - Я знаю, потому и пришла. Принесла тебе икону святой Богоматери. Она отведет беду от вашего дома. И вновь вы заживете в счастье и радости. Прими её.
      Она протянула икону, которую я с благодарностью взяла. Если бы я знала какую пакость принесла мне эта змея в обличии монахини. Клянусь, я бы выцарапала глаза. Но я ничего не знала и потому с благоговением, как святыню, приняла икону.
      - Да поможет тебе Бог. - Поклонилась она в пояс и предупредила. Только не показывай болящему икону тотчас. Погоди пока он уснет, а потом поставь её у изголовья и окропи святой водицей. Ты верующая?
      - Бог в моем сердце ответила я.
      - Это хорошо. - Понимающе улыбнулась она. - Но святой воды у тебя нет.
      - Нет, сконфуженно призналась я. - Давно в церкви не бывала.
      - Не страшно, я приесла тебе немного. - Вручив мне пластиковую бутылочку из под минералки она ещё раз поклонилась и исчезла. Ну а дальнейшее вы наверное знаете. Я все сделала как она велела, в одинадцать часов поставила икону, окропила водой и пошла спать. В три часа ночи меня разбудил пес. Если бы не он, то всем нам была бы крышка. Я вскочила... Этот ужасный запах... Я распахнула окно и кинулась к дочери. Там воздух был не такой удушливый, но все равно, я растормошила Верочку. Открыла у неё окно и бросилась к мужу. Поздно, он был мертв. Запах там стоял невыносимый. Пока я окрывала окна, думала, что сама сейчас лягу рядом. Пока я дозванивалась в "скорую", то все поняла. Положив трубку я пошла проверить свою догадку. То что я увидела буквально меня парализовало. Такой реальной жути я не видела даже в фильмах ужаса. Это мерзкая рожа и по сей день меня преследует.
      Ну а потом прехала скорая, за ней милиция, потом кто - то еще. Я уже плохо соображала и невпопад отвечала на их вопросы. Я помню, что меня сначала подозревали в убийстве мужа и то, что я этого не опровергала. Вижу себя со стороны. Сижу на стуле, стараюсь вникнуть в их вопросы, а у меня ничего не получается и я послушно киваю головой. Потом меня куда - то возили, ставили капельницу, давали кислород. Только к вечеру я стала приходить в себя. На соседней койке сидела Верочка и со слезами на меня смотрела.
      - Мамочка, пожалуйста, не умирай. - Прильнула она ко мне. - А то папа уже умер. С кем я теперь останусь. Нельзя тебе умирать.
      - Хорошо, доченька, не буду. - Пыталась успокоитья её. Но Верочка до сих пор вздрагивает, когда слышет звонок в дверь.
      Теперь, что касается странностей случившихся не задолго до ДТП и смерти Коли. Только теперь я начинаю понимать, что все наши несчастья начались именно тогда, в самом начале сентября, а если точнее, то первого сентября.
      Однажды вечером к нам в кабинет зашел ничем не примечательный господин и совершенно серьезно потребовал совладельцем нашей фирмы, беспардонно при этом запросив половину всего имущества и средств переписать на него. Мы конечно засмеялись, думая, что он шутит. Но он не шутил. Говорил бесстрасно и смотрел холодно. Получив отказ он выставил иные требования. Сумасшедшую сумму единовременной выплаты. Она была эквивалентна стоимости фирмы вместе со всеми её потрохами. От негодования мы задохнулись. Он же, дав нам недельный срок на обдумывание, испарился.
      Первые пару дней мы не могли прийти в себя, но потом решив, что то был просто визит шизофреника, успокоились. Да, как видно рано. Ровно через неделю он пожаловал за результатом. На этот раз Коля разозлился, позвал мужиков и они вышвырнули его за ворота в полном смысле этого слова.
      - Почему вы не сообщили об этом в милицию?
      - А то вы не знаете! У нас половина склада "левых" запчастей. Потому и не вызвали, но сейчас я об этом жалею, да только поезд ушел и Коля умер.
      Буквально на следующий день в фирму нагрянула налоговые службы и комитет по защите прав потребителя. Шустрыми крысами, захлебываясь от восторга, они описали склад и радостно выявили большую партию "левых" железяк. Воодушевленные такил уловом они принялись азартно шерститить заказы. И здесь им повезло. Совершенно случайно они наткнулись на "черную" папку "второй бухгалтерии" и журнал регистрации "подпольных абортов", так мы меж собой называем неучитываемые ремонты машин.
      - Почему же вы так небрежно хранили свои теневые документы и запчасти?
      - Да потому что мы не ожидали их вторжения. Предыдущая проверка была произведена буквально за неделю до их варварского нашествия.
      В общем нам выкатили такой шар, в виде штрафа, что без мыла его не проглотишь. Более того, наложили арест на запчасти и запретили заниматься ремонтом, пока этот штраф не будет выплачен.
      Как мы выкручивались, распростроняться не буду, к делу это не относиться, могу лишь заметить, что на следующий день нам позвонил тот мерзавец и ехидно спросил, как наше самочувствие. Тогда мы поняли, что эта проверка проводилась с его подачи. Посмеявшись вволю, он предупредил, что если через двое суток мы не выплатим ему требуемую сумму, то нас ждут ещё большие неприятности.
      Понимая, что с живых нас он не слезет, мы к установленному сроку смогли наскрести только четверть против того что он запросил. Вечером Николай взяв с собой четверых крепких, вооруженных, парней повез деньги. В идеале он хотел захватить этого мерзавца и сдать правоохранительным органам. Каким же наивным он оказался.
      Встреча была назначена в чистом поле на десять часов вечера в пяти километрах от города. Коля заранее туда съездил и осмотрел места возможной засады. Таковых он не заметил и потому на всречу они поехали бодрыми и оптимистичными.
      С его слов я поняла, что когда они подъехали, то в условленном месте стоял белый "жигуленок" с притушенными фарами и в нем сидело двое. Наказав парням держать ухо востро, Николай вышел из машины и остановился в десяти метрах от "жигуленка". Почти сразу из него вышел человек и и подойдя к Николаю потребовал деньги. Узнав в нем того мерзавца, он подал нашим парням условный знак. Они отреагировали тут же, врубили фары и выпрыгнули из тачки. Трое окружили вымогателя, а четвертый нацелился на смдящего в машине. И тут произошло то, чего Николай никак не ожидал. Две стоящие неподалеку копны сена вдруг заревели и вспыхнув изнутри рассыпались. Прямо на них выскочили два автомобиля и ослепляя резко осадили в метре.
      Из них тут же выпрыгнули вооруженные автоматами люди. Сколько их было, до сих пор точно никто не знает, но наверное не меньше пяти.
      Они в одну секунду скрутили наших парней и крепко избили.
      - Значит решил поиграть, жидовская твоя рожа? - Усмехнулся мерзавец. Ну что ж, давай поиграем. В русскую рулетку. Только я всегда останусь в выигрыше, а ты либо выиграешь, либо сдохнешь вместе сс своими лакеями. У меня в барабане три патрона. Рулетку кручу я. - С этими словами он крутнул барабан и нацелившись Николаю в лоб нажал на курок. Сухой щелчок оставил жизнь моему мужу и четверым нашим ребятам. Но как оказалось ненадолго.
      - Ты везучий, сын Израиля, сегодня вытащил козырную карту, но учти, если впредь будешь шутить со мной так же неуклюже, то твоих козырей в моем барабане больше не будет. Ты привез мне деньги?
      - Да, - ответил Коля, - но всей суммы я набрать не мог. Здесь только четверть.
      - Это скверно. Совсем ты не заботишся о своем здоровье. Ваня, посмотри у него печень. - Негромко обратился он к одному из автоматчиков. - Мне кажется, что она у него увеличена. Наверное пьет много. Закодируй его на год.
      Не оставив ни одного синяка Николая избили так, что на следующий день он поднялся только к вечеру и неделю мочился кровью.
      - Когда отдашь остальное? - Остановив избиение спросил негодяй.
      - В данное время у меня ни дома, ни на счету нет ни копейки. - Ответил муж. - И вам это известно не хуже чем мне.
      - Известно. - Согласился он. - И виноват в этом ты сам. Не следовало тебе со мной разговаривать в таком духе. Мои первые условия были щадящими и приемлемыми. Ущемляли твою мошну только наполовину, а теперь ты лишишся всего. Чтобы расплатиться со мной тебе прийдется продать свою элитную квартиру. И оформлять продажу ты начнешь немедленно. Я позвоню тебе, когда все будет готово. А теперь забирай свою вшивую челядь и убирайся.
      Избитые парни привели едва живого Николая в полночь. Мы положили его на кровать, но только под утро он мне все рассказал. Мы поняли, что попали в смертельный капкан и выбраться из него без посторонней помощи просто не сможем. Заявлять об этом в милицию мы боялись, поскольку догадывались, что мерзавец связан с налоговыми службами, а оттуда и до милиции рукой подать. Сначала мы хотели продать все что можно и переехать в другой город, но Коля вспомнил его слова относительно квартиры. О том что он сам узнает когда она будет продана. Жутко. Он обложил нас со всех сторон не оставив даже щелочки.
      И тогда мы решили разыскать его самого. Потому как нападение есть лучшая защита. Во первых мы в частном порядке наняли одного сыскаря, ранее работавшего в оганах, а так же соседа, бывшего офицера СОБРа. Он в свою очередь привлек к этому делу своего друга и мы немного успокоились.
      Наше спокойствие длилось ровно два дня, а на третий Колю сшибла машина. Вот и все, остальное я вам уже рассказала. Мне пора.
      - Подождите ещё две секунды. - Взмолился я. - Опишите мне как можно подробнее портреты монашки и того негодяя, а так же скажите, где я могу найти вашего сыщика?
      - К сожалению, про сыскаря мне ничего не известно, его нанимал Николай, а где он, откуда и как его найти, тут я ничем помочь не могу. После смерти Николая он как в воду канул.
      - Странно. Он что же, даже не звонил?
      - Нет, по крайней мере, я с ним не разговаривала. Что же касается портрета монахини то я попробую. Сразу же скажу, что личность она довольно колоритная, но рассмотреть её как следует мне не пришлось, поскольку её лицо наполовину скрывал капюшон. Что я хорошо запомнила, так это её мягкую распологающую улыбку, грудной задушевный голос и добрые, всепонимающие глаза. Они у неё большие и какие-то бесконечные как синее небо. Если судить по плавному подбородку, то наверное лицо у неё округлое. Нос тонкий и скорее прямой. Лоб был полностью закрыт, а по тоненькой паутинке вокруг глаз можно сказать, что ей лет тридцать, может быть тридцать пять. Косметика полностью отсутствовала, но заметно слышался запах дорогой туалетной воды. Облачена она была в темно серое монашеское одеяние со снежно белыми, отворотами подкладки. Руки были обтянуты тонкими серыми перчатками. Ноги, открытые подолом на десять сантиметров были обуты во вполне современные и даже модные туфли. Это все что я могу вам сказать.
      Что же касается мерзавца, то можно сказать одним словом, он был никакой. Бесцветный, безликий, ничего не выражающий. Из таких удобно готовить шпионов. Даже если захочешь его запомнить, все равно не запомнишь. Все у него какое-то среднестатистическое. Средний рост, непримечательные черты лица, жидкие русые волосенки. Выделить можно только глаза. Серые, сталистые и жестокие, но опять таки, они не большие, не маленькие, не навыкате. По форме это самые обычные глаза.
      Понятно. Скажите, а не могу ли я побеседовать с теми вашими парнями, что сопровождали вашего мужа в ту ночь когда их избили?
      - Все они уволились через день после того случая, но я могу поднять их личные дела и узнать домашние адреса.
      - Вы меня чрезвычайно обяжете.
      - Давайте ваш телефон. - Открывая дверцу заявила она. - Самое позднее завтра вечером я вам позвоню.
      - Жду с нетерпением. Если что - то вспомните...
      - Хорошо. - Захлопывая дверцу она поставила точку на нашей затянувшейся беседе.
      Но об этом я не жалел. Сведения от неё полученные безусловно заслуживали внимания и в первую голову этокасалось связи Незнакомца с налоговыми службами. Об этом я уже думал, а теперь получил лишнее подтверждение.
      Некоторую тревогу вызывало поспешное увольнение четырех парней. Почему они это сделали, и что могло их спугнуть? А поведение немного сыщика вообще подозрительно. Почему он ни разу не позвонил?
      - Господи, Гончаров, неужели тебе ещё не понятно?
      - Не совсем, уважаемый Константин Иванович, может соблаговолите объяснить?
      - Тогда выдели в своем хилом мозгу такой факт. Незнакомец на прощанье предупредил Ливицкого, что будет ждать причитающиеся ему три четверти суммы. Так?
      - Предположим так. Что дальше?
      - А дальше то, что ждать он этих денег не стал, а совершил на Ливицкого наезд. Он, а точнее его люди, сбили Николая на дороге. О чем это говорит? Почему он не захотел получить свои мани?
      - Наверное он узнал, что Ливицкий не собирается ему их отдавать.
      - Ну какой же ты умный, Гончаров, я тобой просто горжусь. Конечно он об этом узнал, как и то, что Николай готовит контратаку. Спрашивается, от кого он узнал?
      - Да от кого угодно, может быть от самого сыскаря.
      - Ну наконец - то до тебя дошло. Именно так и было. В этом случае все объясняется как нельзя лучше. Становится понятным молчание вдруг овладевшее сыщиком. Но на сегодня хватит, единственное, что можно сделать, так это проехать к Герберту и ещё раз его опросить касательно внешности Монахини и Незнакомца.
      Дверь в его убогое жилище оказалась не запертой.
      Сам Седых сидел на корточках перед Бондарем и кормил его из ложечки гороховым супом.
      - Тебе, что, больше делать нечего? - Проходя в комнату насмешливо спросил я.Может быть ты ему ещё и титю дашь? Я ж ему левую руку оставил свободной.
      - А он этой левой рукой начал швыряться в меня книгами, два тома энциклопедии угробил. Пришлось её привязать. Жри ублюдок. - Стукнул он своего подопечного ложкой по лбу. У тебя есть какие-то новости?
      - Есть кое что, но пока говорить рано. Я заехал узнать не вспомнил ли ты чегонибудь интересного, применительно к нашему вопросу.
      - Нет, тут мне похвастать нечем. И чем дальше, тем больше оно забывается.
      - Хорошо, опиши его таким, каким запомнил.
      - В начале мая погода стояла прохладная. Он пришел в плаще из мягкой бежевой ткани. На голове ничего не было. Я этому даже удивился, потому что жидкие грязно русые волосы согреть его никак не могли. В чем он был обут я не знаю, просто не обратил внимания. А вот брюки запомнил. Мне показалось что они ему большеваты и он их постоянно подтягивал. И ещё запомнилось его внутреннее напряжение при совершенно безучастном лице. Положив руку на стол он пальцами нервно отбивал один и тот же такт. Ритм.
      - Какой ритм? Это может оказаться важной деталью.
      - Как тебе лучше объяснить? Как будто лошадь скачет.
      - А ты не объясняй, ты покажи, отбей этот ритм.
      - Ну вот так. - Отстучал он пальцами четкий галоп. - Понятно?
      - Вполне. Зря ты ударился в торговлю, из тебя бы получился отличный барабаншик. Ты видел перед собой его руку. Она не могла тебе не запомниться.
      - А она запомнилась. И очень даже хорошо мне запомнилась его правая рука. Маленькая кисть с короткими пальцами и короткими плоскими ногтями. Физическим трудом эта рука не занималась, по крайней мере последние лет пять. На тыльной стороне у него заметно пульсировала вена. Никаких украшений, ни перстней, ни колец.
      - Хорошо, Гера. Теперь плавно перейдем к его морде. Начнем с того, что находилось под жидкой растительностью, отмеченной тобой, как скудной.
      - Да, а под ней находился череп, обтянутый на лбу пергаментной кожей. Она была сухой и словно матовай. Лоб почти лишенный морщин...Да, только две поперечные... Они шли к переносице. Нос мне не запомнился совсем, а вот рот и подбородок я вспомнил. Рот с тонко поджатыми губами и обычный подбородок, но он не выступал вперед, а скорее наоборот был немного скошен назад к остро выпирающему кадыку. Еще могу отметить его глаза. Они у него какие то не живые. Свинцовые и тяжелые, про их форму и разрез ничего сказать не могу. Вот наверное и все.
      - Ты сказал больше чем я мог расчитывать. Тебе остается нарисовать монашенку.
      - Я её плохо разглядел, потому что в передней была слабая лампочка и её лицо наполовину закрывала хламида. Очень хорошо помню её добрые глаза и улыбку. И ещё от неё приятно пахло какими - то духами. Мне показалась она красивой, чтоб ей вечно гореть в гиенне огненной!
      Пожелав ему успешной воспитательной работы с подопечным я вернулся домой в полдень. Она опять была пьяна вдрызг.
      - Ты меня бросил?! - Агрессивно атаковала она меня прямо в дверях. Сволочь! Ты меня продал той суки! За что? За то что я спасая твою шкуру легла под подонка?
      - Успокойся, отдыхай, ложись и спи. Никому я тебя не продавал. Оттолкнул я её в комнату. Не удержавшись на ногах она звучно шлепнулась задницей об пол и заревела протяжно и жалобно.
      - Нет ты меня продал этой шлюхе. И правильно я сделала, что я её пристрелила.
      Этого я боялся больше всего. - Заткнись, идиотка! - Заорал я закрывая ей рот.Замолчи если не хочешь остаток своих дней провести на нарах.
      - Зачем ты говорил ей обо мне всякие пакости? - Заревела она в полный голос. - Я никогда от тебя такого не ожидала. - Если бы ты этого не сделал, то Танька бы была живой и я бы её не убила.
      - Да, замолчи ты, дура, не было о тебе речи. Я вообще не говорил, кто у меня жена. А впрочем какая теперь разница. Ложись и спи. Вечером я с тобой поговорю.
      - Дай мне выпить! - Подумав потребовала она.
      - По моему ты опорожила всю бутылку.
      - Сходи и купи новую. - Выдвину она свежую идею.
      - Успокойся, у меня нет денег.
      - Я тебе дам. У меня их полный карман.
      Только накачав под завязку я смог уложить её на диван. Но уже через пять минут её начало выворачивать, так что остаток дня и вечер я провел не лучшим образом.
      В престижном районе города, в одной из огромных квартир элитного дома проживала Оксана Приходько. Открыв дверь подъезда я попал в просторный вестибюль, в цетре которого восседал вооруженный охранник в комуфляже. Отого я не ожидал.
      - Вы к кому? - Грубовато спросил он и сделал телодвижение.
      - К Оксане, не знаешь, что ли? - Так же грубо ответил я. - Совсем рехнулся!
      - Ладно, проходи, рехнешся тут с вами!
      Что он имел ввиду я так и не понял, а уточнять не было время, потому как подошедший лифт гостеприимно раздвинул двери.
      У тридцатой квартиры я остановился и послушав её внутреннюю жизнь подумал, что ошибся адресом. Не очень громко, но достаточно явно за дверью гоняли хиты.
      - Не рановато ли? В девять - то часов утра? Да ещё на следующий день после похорон супруга? - Спросил я сам себя и нерешительно нажал кнопку домофона.
      - Кто там? - После продолжительного молчания задыхаясь спросил женский голос.
      - Мне нужна Оксана Приходько. Я правильно попал.
      - Да-а-а. - Томно застонала она. - Зачем я вам и кто вы такой?!
      - Открывайте, милиция! - Грозно рявкнул я.
      - Сейса-а-ас. Господи, но я же вам все рассказала. Что вы ещё хотите?
      - Хочу чтоб вы немедленно открыли мне дверь.
      Растрепанная, с безумно блестящими глазами она впустила меня в переднюю больше похожую на спортзал. На свет эта дева была произведена не раньше семьдесят пятого года и вполне могла бы быть моей дочерью, но этого счастья мне не хотелось. Ее белые всклоченные волосы торчали во все стороны, а помятое лицо с размазанной помадой и тушью выдавали ночь проведенную бурно и не в полном одиночестве. Сексом воняло от неё как от проститутки борделя имеющей самый большой спрос. Прозрачный халатик через который рекламно просматривались её прелести она даже не удосужилась застегнуть, то ли не считая мента за человека, то ли таким образом надеясь сойтись с ним накоротке.
      - Где я могу с вами поговорить? - Вволю налюбовавшись её титьками, лобком и задницей строго спросил я.
      - Проходите в гостинную, только разувайтесь. - Распахнула она центральную инкрустированную дверь. - Только не долго, я сильно занята.
      - Если вы будете отвечать четко и ясно, то я отниму у вас не больше десяти минут. - Заверил я проходя в высокий полукруглый зал.
      - Я постараюсь. Могу предложить вам кофе, чай или что нибудь выпить.
      - Не стоит себя утруждать, чай я пил, а спиртного не употребляю. Расскажите мне как все произошло. Только подробно и с деталями.
      - Ну я же вам уже рассказывала. - Раздраженно передернула она плечиком.
      - Детка, не нервничай, тебе прийдется повторять все то же самое ещё раз десять, так что давая без эмоций.
      - Ну хорошо. Тридцатого ноября, в два часа дня в квартиру позвонил охранник и доложил, что ко мне пришла монахиня. Удивившись этому я велела её впустить и открыла дверь. Она уже стояла на пороге.
      - Что вам нужно? - Спросила я.
      - Я пришла защитить вас от нависшей над вами беды. - Ответила монахиня и протянула мне икону. - Она вас защитит. Все несчастья, что свалились на вашу голову отступят. Когда муж уснет постаьте икону на тумбочку у его изголовья и обязательно зажгите свечку. Вот увидите, уже завтра ваши дела поправяться. Богоматерь сохранит ваш дом.
      - Даже не знаю. - Сомневаясь ответила я ей. - Сама - то я верующая, но муж атеист и ему может не понравиться икона.
      - Девушка, вы сама отказываетесь от своего счастья. - Покачала головой монашка.
      Наши отношения с мужем были натянуты. Он требовал развода, которого я не хотела потому что любила Гришу. Надеясь, что икона поможет нам помириться и все пойдет по старому, я взяла эту икону.
      Монашенка прошла за мной в спальню мужа и показала где мне поставить икону когда он заснет. Я дала ей немного денег и она ушла.
      В двенадцать часов, когда Гриша уснул, я все сделала в точности как она велела. Поставил икону на тумбочку, зажгла свечку и пошла к себе спать. А потом я толком ничего не помню и ничего не знаю. В себя пришла, когда в квартире было полно народу. Я все вам рассказала, больше мне добавить нечего.
      - Уже ухожу, но сперва задам пару пустячных вопросов. Как была одета монашка?
      - В какую - то черню рясу.
      - Вы в этом уверены?
      - Конечно, я же стояла рядом с ней.
      - Какие у неё были руки?
      - Нормальные, с пальцами и ногтями.
      - Чем от неё пахло?
      - Ладаном.
      - Какого цвета у неё были глаза?
      - Черные и пронзительные, как у самого дьявола.
      - В чем она была обута?
      - Не знаю, я ей сапоги не растегивала.
      - Значит в сапогах?
      - Не знаю. Обувь она не снимала.
      - Сколько ей было лет?
      - Не знаю. Наверное вашего возраста.
      - Мне сорок пять.
      - Значит и ей где - то так же.
      - Сколько вы ей дали денег?
      - Тысячу.
      - Большое вам спасибо. У меня все. Простите, что потревожил ваш покой. - Выходя в переднюю извинился я. - Но такая уж у нас работа.
      - Ничего страшного, я все прекрасно понимаю. - Улыбнулась она. Счастливо вам.
      Уже в дверях я услышал протяжный, сладострасный крик самки, которую достал до живого матерый самец туго знающий свое дело.
      - Все живое должно жить. - Захлопывая дверь пробормотал я.
      Спустившись этажем ниже я сел на жесткий деревянный диванчик, закурил и крепко
      призадумался. - Что же это у нас получается, господин Гончаров? Почему такое расхождение в описании Монахини у Приходько с Седых и Ливицкой? Я уже не беру во внимание способ уюийства. В двух случаях это было отравление газом, а Григорию Приходько взрывом оторвало голову. Дальше получается совершенно непонятное. Если Седых и Ливицкая в один голос утверждают, что тридцатилетняя монахиня имела голубые глаза и пользовалась туалетной водой, то Оксана утверждает, что у сорокапятилетней убийцы глаза были черные и пахло от неё ладаном.
      Расхождения налицо и бросаются в глаза с первого момента, но это не все. Вызывает недоумение её одеяние. Приходько показывает, что Монашенка была облачена в в черную рясу и никаких перчаток не имела, в то время как Ливицкая и Седых сообщают о её серых одеждах. И тут, господин Гончаров, получается некоторый абсурд.
      Почему тридцатого ноября, когда на улице стояла температура не меньше пяти градусов мороза она явилась без верхней одежды в одной лишь ризе?
      - Вы правы, Константин Иванович, но не только это заставляет меня удивлятся. Ответьте мне, откуда манахиня могла знать, о том, что её смертоносную икону нужно поставить на тубочку и изголовья Приходько? Но именно так об этом заявила Оксана. Странно, не правда ли? А если в спальне Приходько вообще бы не оказалось прикроватной тумбочки, что тогда?
      - Вот и я о том же. Все это может натолкнуть нас на интересные мысли. Или христовых невест было несколько, причем одна из них достаточно хорошо знала интерьер квартиры Приходько, либо никакой монахини в гостях у Оксаны не было вообще.
      - Вы думаете, что весь этот плод её фонтазии выдуман с единственной целью?..
      - Да. Отвести от себя подозрения. Вероятней всего она слышала звон о странствующей кровожадной монахине и под этим соусом решила преподнести нам преступление совершенное собственными руками. Впрочем это нетрудно проверить.
      - Привет, служивый! - Спускаясь в вестибюль ещё раз поздоровался я с охранником. - Ты из какой фирмы? Случаем не из "Сокола"?
      - А тебе - то какое дело? - Не очень - то вежливо ответил он.
      - Да нет никакого дела. - Согласился я. - Просто мне довелось сотрудничать в фирме "Сокол" вот я и подумал...
      - Нет, я из другого ЧОПа, а какие проблемы?
      - Хотел у тебя спросить, кто дежурил здесь тридцатого ноября днем?
      - Я и дежурил, мы через день работаем. А чего ты хочешь?
      - Понимаешь, тут вот какое дело... Не помнишь ли ты как в этот день мимо тебя проходила монашенка. Она должна была проследовать в тридцатую квартиру к Приходко в два часа, или около того.