- Мой муж, как и все ВВС США, меня мало волнует. Кстати, вам нравится мой Николай?
      - Пока я еще не являюсь представителем модных сейчас сексуальных меньшинств, поэтому я затрудняюсь ответить, но если чисто по интуиции, то нет.
      - Вот и мне не нравится, но не за этим я сюда пришла. Дело в том, что в нашей фирме "Лидер", совладелицей которой я являюсь, в последнее время происходят какие-то тихие, неуловимые глазу подвижки и, как мне кажется, преступные, или, говоря мягче, незаконные действия. Сама я далеко не пай-девочка, вполне могу прокрутить теневую операцию, да так, что меня сам Господь Бог за руку не поймает. Все это понятно и при современных налогах даже обязательно, но есть какие-то границы, подойдя к которым необходимо сказать себе - стоп! Дальше нельзя! Дальше уголовщина со всеми вытекающими отсюда последствиями. Это я так думаю, но, видимо, мой супруг и его вице-президент Стас Говоров придерживаются других критериев...
      - В чем это выражается?
      - Если бы я знала! Однажды, сдуру, я спросила Николя, откуда у нас на левом счете вдруг появились сумасшедшие деньги. Он промямлил что-то нечленораздельное, и это показалось мне странным, до этого никаких тайн у нас не было. Через неделю эти деньги исчезли, месяцем позже появилась еще более крупная сумма, но и она оставалась недолго. На все вопросы Николя или отшучивался, или начинал немилосердно врать, но счет больше не загружал, зато пару недель назад я совершенно случайно узнала, что несколько хитрых счетов он открыл в трех городах нашей губернии. Тогда я еще раз, уже приперев его к стенке, попыталась поговорить начистоту, но в ответ услышала прямое оскорбление. Не подумайте, что я, подставив Николая, просто хочу взять бразды правления в свои руки. Для этого надо иметь нюх и бульдожью хватку. У меня отсутствует и то и другое. А кроме того, мне это неинтересно. Вы спросите, зачем тогда мне все это нужно? Отвечу - для того, чтобы спокойно и в достатке жить, как я уже привыкла. Ведь их сомнительные игры рано или поздно будут окончены самым плачевным образом, и останусь я при своем интересе, потому что все деньги вложены в дело, и на моем личном счете окажется какая-то пара дохлых тараканов.
      Негромкий, почтительный стук прервал исповедь обманутой женщины. Неуклюже пятясь задом, человек тащил два подноса, взгроможденных друг на друга, и, кажется, льстиво улыбался даже затылком. Мне почему-то очень захотелось подставить ему ножку. Небрежно сервирован стол, он уставился на меня вопрошающе, ожидая то ли чаевых, то ли хорошего пинка под зад.
      - Ступай отсюда, любезный, - сдержанно предложил я, - без тебя душно.
      - А как же...
      - А так, что уматывай, или я тебе помогу, - пообещал я, привставая.
      - О-о-о, Котофей Иваныч, а вы, оказывается, зверь резкий и храбрый, уважительно протянула Тамара, - особенно когда дело касается обслуги.
      - Извините, просто он мне внизу надоел. Уж больно непочтительно он рассматривал мой глаз.
      - Не следует ли мне понимать, что подобная участь ждет и меня, ведь я тоже внимательно изучаю вашу геройскую травму?
      - Успокойтесь, вам нечего опасаться. Но вернемся к вашему делу. В общих чертах ситуацию я понял. Теперь вопрос: что вы хотите от меня?
      - Помощи. Но вы немного не дослушали, а между тем я хотела бы отметить один весьма важный факт во всей этой истории. У нас на фирме есть небольшой прогулочный катер, или как там его - не знаю! Так вот, после некоторых моих наблюдений я заметила своеобразную связь между периодами отсутствия этого катера и появлением непонятных денег на наших счетах. Скажем, сегодня катер пришвартовался после трехдневного отсутствия, а через неделю появляются деньги. Так было четырежды, и это заставило меня предположить, что Николя обделывает свои сомнительные делишки именно на нем.
      - Очень приятно, но чем же я смогу вам помочь?
      - Мне необходимо знать, что там происходит, то есть куда они уходят, с кем встречаются и какие сделки проводят.
      - Неплохо, и вы предлагаете мне преследовать катер вплавь или на надувном матраце?
      - К сожалению, на это у вас не хватит ни сил, ни выносливости. Поэтому для вас я придумала более щадящий вариант, а именно - внедриться в команду и даже войти в состав экипажа. Он невелик: капитан, рулевой, механик и матрос.
      - И вы что же, предлагаете быть мне у них дежурной стюардессой?
      - Нет, стюардесса там есть, правда, она приходящая, ее вызывают, только когда она необходима.
      - Ничего себе катерок, и кем же вы прикажете туда внедряться? Чистить гальюн? Так ведь это прерогатива матроса, и если я буду отнимать его хлеб, то он попросту набьет мне морду. Я бы мог работать боцманом, но тогда ваша временная стюардесса должна дежурить на судне круглосуточно, потому что я выпиваю очень много спиртного и ей придется постоянно бегать в магазин.
      - Не переживайте, боцманской должности в штате нет.
      - Значит, придется ее вводить?
      - Нет, я придумала другой вариант. Вся команда, кроме капитана, пьет. Предлагаю немедленно уволить.
      - Кого?
      - Ну не весь же спаянный коллектив из-за одного больного капитана. Нет, капитана мы оставим в покое, возможно, он не последняя скрипка этого оркестра, а вот остальные три должности выбирайте на свой вкус.
      - Но они же заняты.
      - Сделать их вакантными тоже ваша задача. Как? Вы это знаете лучше меня. Моего вмешательства сверху быть не должно, иначе Николя сразу же почувствует неладное.
      - Он это почувствует, едва только увидит меня на своей посудине.
      - Он вас не увидит по той простой причине, что поднимается на борт только тогда, когда вся фирма празднует свой день рождения, а это происходит в августе. Бояться вам нечего.
      - Как скоро катер должен отправиться в свой очередной вояж?
      - По моим подсчетам, дня через три-четыре.
      - Где швартуется судно и как оно называется?
      - Вниз от яхт-клуба, кажется, пятый причал. Его имя "Иван Крузенштерн".
      - Не слабо, хорошо, что не Христофор Колумб.
      - Вы согласны помочь мне?
      - Нет, потому что я плохо представляю себя в роли матроса.
      - Тогда рулевой.
      Внимательно на нее посмотрев, я понял, что мои познания в навигации огромны по сравнению с ее неграмотностью. Отодвинув тарелку, я, осторожно прощупывая почву, спросил:
      - Тамара, а вы знаете, что должен уметь рулевой?
      - Разумеется, крутить руль, по-ихнему штурвал. Работа не пыльная, не беспокойтесь, капитан всегда говорит, в какую сторону крутить, а Волга широкая.
      Поняв, что дальнейший экзамен в этой области бесполезен, я начал всерьез подумывать о механике-машинисте, здесь-то хоть какие-то представления у меня имелись. По крайней мере, я бы запросто отличил двигатель внутреннего сгорания от парового и даже от дизеля.
      - Хорошо, моя госпожа, я попробую вам угодить. - Наполняя стаканы, я с сомнением на нее посмотрел. - Но будет ли мой труд оплачен в полной мере и как нам быть, если никакого компромата мне обнаружить не удастся? Не могу же я наговаривать на невинных людей только для того, чтобы получить гонорар.
      - Конечно, - чокаясь, согласилась она, - негоже наговаривать, вы получите названную мною сумму. Только прошу вас быть внимательнее, ведь сделка может происходить даже ночью.
      - Я постараюсь, моя царица, но я не слышал о конкретной сумме.
      - Боже мой, ну и жлоб же вы, Котофей Иваныч, две тысячи долларов вас, я думаю, устроят.
      - И бесплатный пирожок с повидлом.
      - Хорошо, три тысячи.
      - Но я работаю не один, и мне постоянно приходится кому-то отстегивать суммы, на первый взгляд копеечные, а в итоге их набирается достаточно.
      - Вы не только жлоб, но и стяжатель, - недовольно забухтела Тамара, копошась в сумочке. - Вот вам сразу три с половиной, но чтобы больше с этим вопросом вы ко мне не подходили. Нет-нет, не надо. - Протестующе замахав руками, она отставила стакан. - Уже поздно, и мне пора возвращаться известным вам путем.
      - А как быть с тем вопросом, который мы хотели разрешить после ужина? Время-то детское.
      - Это точно, что детское, потому-то мне и пора домой. Нужно отпустить нянечку и укладывать Лишку спать. Поглядите, там под вашим номером еще не уснули?
      Высунувшись из окна, я засвидетельствовал, что в номере подо мной темно и можно спокойно начинать спуск. Из той же небольшой сумочки моя работодательница извлекла прочный капроновый шнур с трезубым якорем. Зацепив его за радиатор отопления, она запрыгнула на подоконник и на секунду остановилась.
      - Котофей Иваныч, только будьте осторожны, мне кажется, компания у них серьезная. Они ни перед чем не остановятся. Номер оплатите за неделю вперед, я сюда буду вам звонить. И еще, мне почему-то кажется, что убийство Бориса Кондратьева как-то связано с нашим делом и тотализатор здесь ни при чем. А тот вопрос, что мы оставили на после ужина, мы когда-нибудь обязательно решим. Целуйте Милу, она чудная баба, ауфидерзейн! Не забудьте отцепить крюк!
      Рывками стравливая канат, она легко сбежала по стене и, смотав трос, неслышно скрылась в зарослях запущенного садика.
      - Вот это баба! За такую и выпить не грех! - чокаясь с зеркалом, поделился я мыслями со своим изображением.
      - Всенепременно, господин Гончаров, - ответило оно, подмигивая, отличная, надо сказать, баба! Покуда живут такие женщины, жить стоит и нам.
      - Вне всякого сомнения, потому что хорошая, обаятельная женщина - это не роскошь и не средство продвижения...
      - Ни в коем случае, - согласился со мной Гончаров, - это не средство продвижения, но средство самовыражения.
      - Я рад, мой старый и добрый друг, что наши мнения совпадают.
      - А как же иначе, приятель, так было всегда и будет впредь, если эта хитрая бестия не поломает нам шеи. Не можешь ты знать ее истинных планов и ее настоящего лица. Скажи мне, почему она открылась малознакомому человеку? Где у нее была гарантия, что ты тут же не позвонишь ее легендарному Николя?
      - Чушь изволите молоть, уважаемый Константин Иванович, и ваша излишняя подозрительность больно ранит мое влюбленное сердце. А к тому же ее муженек и в самом деле личность антипатичная.
      - Пардон, но это ваше субъективное мнение. Еще никогда опытному ловеласу не нравились мужья его любовниц.
      В дверь неожиданно постучали, и я был вынужден прервать увлекательный и интересный диалог. Уставший и измотанный, в номер шагнул Максимилиан Ухов.
      - Ты где пропадал? И почему так поздно? - с ходу набросился я.
      - В садочке отсиживался, - усмехнулся Макс, - смотрел, как в твои окна бабы лазают, а потом выпрыгивают. Извини, но не мог же я нарушать вашего интима.
      - Макс, ты неотесанный и грубый мужлан, совершенно лишенный интуиции. Эта богиня, этот ангел, спустившийся с небес, доставил мне три с половиной тысячи долларов, одну из которых я прямо сейчас вручаю тебе в качестве аванса. Но сначала тебе нужно немного выпить и как следует пожрать. Вид у тебя как у давно не кормленного волка.
      - Не говори, Иваныч, - жадно заглатывая мясо, пожаловался Макс, веришь ли, но с тех пор, как мы с тобой позавтракали, я не съел даже крошки, зато высадил две пачки сигарет. Как у тебя дела?
      - Похвастаться особо нечем. Единственное, что могу сказать, так это то, что цинковый гроб твоей соседки раскопали в два часа ночи два человека: Серый и Гвидон. Приехали они на белой "Газели" и вишневом "БМВ". Судя по обрывкам их разговора, услышанного очевидцами, этой ценной посылки они ожидали. Один из них, а именно Гвидон, знал место захоронения, и именно он показал двум парням, где нужно копать. Насколько я понимаю, тот гроб очень дорогого стоит. Про номера машин спрашивать я не стал, наперед зная, что они фальшивые, но если возникнет в том необходимость, можно выяснить. Очевидцы, наблюдавшие за осквернением могилы с десяти - пятнадцати метров, сообщают, что несколько раз было названо имя Кадыра. Скорее всего, это и есть отправитель. Сожалею, но, располагая такими куцыми сведениями, мы вряд ли сумеем помочь твоей соседке. Да ты не торопись, а то подавишься. Кроме всего прочего, удалось раздобыть отпечатки их пальцев. То есть я хотел сказать, там могут быть отпечатки, поскольку банки они держали в руках. Получите и распишитесь в акте приема. - На стол перед его носом я водрузил прозрачный пакет с жестяными банками. - Завтра же отдай их на экспертизу, чем черт не шутит, а вдруг да они проходят по какому-нибудь другому делу, тогда, считай, повезло. Слушай, хватит жрать, оставь закусить.
      - Я, Иваныч, с утра ничего не ел, - мало обращая внимания на мое ворчание, ответил Ухов и взялся за последний салат из свежих овощей. - Ты извини, но мой выздоравливающий организм требует калорий. Хорошо, что твоя баба мало жрет, вон сколько осталось, мне почти что хватило. Иваныч, а ведь не так уж и плохо. Мы знаем некоего Кадыра, который отправлял груз. Наверняка его знают и в той воинской части. Нет, как ни крути, а ехать туда надо. Вот я и съезжу, пока еще на больничном.
      - Что и будет с твоей стороны очередной глупостью. Ты только подумай: что, если он подменил гроб где-то по пути следования? Тогда все твои усилия будут равны нулю. Давай сначала попробуем над этим вопросом поработать здесь. Да и мне ты можешь понадобиться. Почему ты так поспешно от меня рванул?
      - Как бы это лучше тебе сказать, даже не знаю, словом, мне в голову пришла мысль!
      - Да что ты говоришь?! В таком случае это уникальное явление нужно непременно отметить.
      - Не откажусь, - ухмыльнулся Ухов, - если ты мне ответишь на один вопрос.
      - Я постараюсь ради такого случая.
      - Скажи мне, Иваныч, почему снайпер, который снял Сергея Иванова, до кучи не замочил и тебя?
      - Это тот вопрос, который не дает мне покоя со вчерашнего, а теперь уже и позавчерашнего дня, но ответить на него я никак не могу.
      - А я могу. И это несмотря на мою дегенеративную физиономию.
      - Так говори же, Максимилиан, не томи душу.
      - Не замочил он тебя потому, что не успел. А почему он не успел? Потому что ему нужно было перезарядить свой ПДС.
      - ПДС? Что это такое? Пулемет Дегтярева, что ли?
      - Нет. Приспособление для стрельбы, из которого можно произвести только один выстрел. Для второго его нужно перезаряжать.
      - Макс, ты, наверное, поторопился покинуть больничные стены, господин Ефимов с пеной у рта доказывает, что по Кондратьеву стреляли из "Макарова".
      - А я этого и не отрицаю, только не из пистолета, а из его ствола.
      - Ты хочешь сказать, что у "Макарова" для большего удобства отпилили рукоять вместе с магазином и, зажав в кулаке оставшийся огрызок, незаметно из него пуляли?
      - Иваныч, ты немного упрощаешь, но где-то на верном пути. Я ведь не просто так весь сегодняшний день пробыл голодным. Мне понадобилось побывать в нескольких местах, прежде чем я вышел на нужного мне человека.
      - Что это за человек? - невольно заинтересовался я. - Только говори связно.
      - Я пытаюсь, но ты же не даешь. Надеюсь, ты помнишь мои десантные ботинки со встроенным туда приспособлением?
      - Надо думать. Только благодаря им я дважды выходил из безвыходных ситуаций.
      - Кто же, по-твоему, их сделал?
      - Я думал, что ты сам, но теперь чувствую, что переоценил твои таланты.
      - Напрасно. Задумка все равно была моя. А вот мастера мне нашли знакомые ребята. Их-то я и искал, высунувши язык, целый день. Когда мне наконец это удалось, объяснил им суть дела и попросил свести меня с мастером напрямую. Они, конечно, долго кобенились, но в конце концов, взяв с меня клятвенное обещание в дальнейшем забыть к нему дорогу, повезли в одну маленькую деревеньку в ста километрах отсюда. К сожалению, мы приехали поздно. Мастера убили в собственном доме еще дней десять назад. Как я теперь понимаю, убил последний заказчик, получивший нужное ему оружие. Мастер жил одиноко, поэтому его смерть особо никого не взволновала. В его сарае-мастерской я нашел кое-какие косвенные улики, а если мы найдем киллера вместе с его оружием, то они могут превратиться в прямые. Обычно Савельев (теперь не имеет смысла скрывать его имя) выполнял заказ в двух экземплярах. Над первым работал, а второй выполнял начисто. Ребята знали, где у него тайник, поэтому нам удалось обнаружить то, что не смогли менты. Если у тебя есть желание, то могу показать это в действии, только нужно немного отъехать за город. Там ты воочию убедишься, почему он сразу не мог в тебя выпалить и почему менты не могли найти отстреленную гильзу.
      - Но ты хоть в двух словах расскажи, в чем суть.
      - Лучше один раз увидеть, чем семь раз услышать. Поехали.
      На толстом стволе дерева, в самом конце просеки, Ухов укрепил белый лист бумаги с жирным крестом посредине. Потом отогнал и поставил машину так, чтобы дальний свет фар хорошо его освещал. Отсчитав шагами около ста метров, он велел мне встать на этот непонятный рубеж. Согласился я с видимым неудовольствием, так как полагал, что время, затраченное на эти игры, можно было бы использовать гораздо рациональнее, например, лечь спать.
      - Ты что, тут лесной тир вздумал устроить или хочешь со мной стреляться? Тогда в качестве секундантов предлагаю наших жен. Не вижу дуэльных пистолетов, или вместо них ты предложишь свое ПДС?
      - Ты прав, Иваныч, держи. - Театральным жестом он протянул мне большой, крат на двенадцать бинокль, и только теперь до меня дошло, насколько велик я в своей глупости; уже заинтересованно я поднес его к глазам и не сразу, но нашел нарисованный Уховым крест. - Что видишь, Иваныч?
      - Твою мишень.
      - Каким глазом?
      - Правым. В левом окуляре полная темнота.
      - А знаешь почему?
      - Не считай меня полным идиотом. Там вмонтирован огрызок "Макарова". Каким образом нужно целиться?
      - Я и сам не знаю, наверное, посредине шкалы. Совмести ее с щербинкой, но возможно, он не пристрелян, это ведь опытный образец. Осторожнее, я его зарядил, не трогай кольцо фокусировки левой трубы, это спуск. В левый объектив Савельев вмонтировал глушитель. Вот почему выстрела не слышали даже твои музыканты. Ну что, Иваныч, стреляй!
      - Да ну его к лешему, и так все понятно, мог бы и в гостинице все рассказать. Там хоть есть что выпить. А тут еще глаз себе отдачей высадишь.
      - Ну как хочешь, а я попробую.
      Плотно прижав резинки окуляров, Макс выстрелил. В крест он, конечно, не попал, но нижний край листа все-таки продырявить умудрился. Весьма довольный собой и проведенным следственным экспериментом, он сел за руль. В двенадцать часов ночи он подвез меня к гостинице и наконец-то направился домой, пообещав завтра приехать пораньше.
      * * *
      "Иван Крузенштерн" на пятом причале стоял первым. Но не это было главным. Для меня было куда важнее то обстоятельство, что буквально в ста метрах от него вольготно и завлекающе располагалось питейное заведение под романтическим названием "Алые паруса". Мы с Максом несколько раз прошли вдоль причала, дабы лучше рассмотреть катер, который больше был похож на миниатюрный трансатлантический лайнер. Его длина составляла метров тридцать, имел он носовую и кормовую палубу, а посредине закрытую палубную надстройку, над которой возвышалась рубка. Наверное, я немного поторопился, решив, что из меня может получиться неплохой дизелист, потому что в брюхе этой махины наверняка ворочаются поршни диаметром поболее моей безмозглой головы. Несмотря на уже позднее утро, никаких признаков жизни на борту не наблюдалось. Это радовало. Условившись о дальнейших действиях, Ухов исчез из поля зрения, а я занял наблюдательный пункт в портовой таверне, где надеялся познакомиться с экипажем катера поближе. Чтобы понапрасну не занимать место и не выглядеть белой вороной, я сделал небольшой заказ, а поскольку с утра еще не завтракал, то тут же его уничтожил. Прошло уже более часа, но никаких подвижек на судне по-прежнему не происходило. Через час мне это бездеятельное ожидание надоело и я сам пошел на контакт с похмельным, обтрепанным мужиком. Одет я был аналогично, поэтому сближение состоялось скоро и безболезненно. Уже к двенадцати раскатав с Виталием бутылочку, мы стали закадычными друзьями. Я узнал, что уже месяц он ищет работу, но пока все безрезультатно.
      - Ты понимаешь, Костя, я же отличный специалист, у меня за плечами штурманская школа и двадцать лет безупречной работы. Я могу быть кем угодно, от капитана и до повара, а меня не берут. Не берут, сволочи, и хоть ты лопни. Только почитают мою трудовую и от ворот поворот.
      - Наверное, записи там нехорошие, - робко предположил я.
      - Записи как записи, не хуже, чем у других. Пять по собственному и три по статье. А последний раз капитан сам виноват, нельзя пьяного человека к штурвалу ставить. Я ему, гаденышу, об этом сказал, а он меня все равно на пинках в рубку загнал. Вот вам и результат. Два катера в ремонте, а кто виноват? Нет, я тебя спрашиваю, кто виноват?
      - Конечно, капитан, какой базар, ему сперва надо было тебя похмелить, потом попарить в баньке, потом вызвать массажистку, а уж только после этого можно было просить тебя в рулевую рубку.
      - Нет, с массажем это ты перегнул, а в остальном прав. Подчиненных надо любить и уважать! Ты сам-то что здесь делаешь? Что-то раньше я тебя не видел. Залетный, что ли?
      - Да нет, здешний я, только в порту бываю редко. В фирме шофером работал. Фирма накрылась, сам понимаешь. Что делать? Баба бухтит, теща тарахтит, пацан тоже волком смотрит. Ну а тут один знакомый мужик мне говорит: иди, мол, в порт, там матросом пристроиться можно, а если повезет, то к хозяину, он нехило башляет.
      - Найди этого мужика и плюнь ему в глаз. Советовать все мастера, а как до дела дойдет, выходит по-другому. Матросом, конечно, можно воткнуться, да только на те корыта, на которых месяцами ни шиша не платят. Знаю я нескольких мужиков, которые еще с той навигации ни хрена не получили. Я бы на твоем месте сильно не рассчитывал, хорошие места заняты, а за пятьсот рублей сегодня даже негры не хотят горбатиться.
      - Не может быть... Вот, например, сколько платят на том катере? Как его там, "Иван Кру..."
      - Э-э-э, дяденька, про тот катерок забудь! Платят там столько, что они не хотят нам про то говорить. То катер хозяйский, и ставки назначает он сам.
      - Вот к нему и попробую воткнуться.
      - Кто ж тебя возьмет? Там у них полный комплект. Мужики хоть и пьющие, но за место зубами держатся, если что, гортань перегрызут. Они скоро должны прийти. Ничего не скажешь, работа у них непыльная. Хорошо, если раз в две недели дня на три куда смотаются, а так болтаются себе, как сазан на кукане.
      - И далеко они уходят?
      - Черт их знает, про то они не говорят, но бабки у них всегда водятся. И я тебе, Костя, скажу - бабки немалые.
      - Это то, что мне и нужно, может, каким-нибудь рабочим возьмут.
      - Не мечтай и закатай губенки, я, конечно, могу с ними поговорить насчет тебя. Ну, не в смысле устроить на работу, а так, познакомиться, да только тороплюсь я очень, мне у второго причала один волчара бутылку должен, надо не упустить.
      - Ты подожди, Виталий, забрать всегда успеешь, а пока сиди, я еще возьму.
      - Как знаешь, только неудобно мне вторую-то за твой счет.
      - Свои люди, сочтемся, ты только представь меня нормально.
      - Само собой, Костя, за кого ты меня держишь. Кстати, они могут тебя взять на самом деле, потому что человека они подыскивали, только из наших им никто не подошел. Почему - не знаю. Давай деньги, что ли, я схожу.
      - Зачем же, нам и так принесут. Девушка, - позвал я официанточку, подойдите, пожалуйста.
      - Вас рассчитать? - приветливо спросила тридцатилетняя девушка, мусоля калькулятор и напрягая мозги в решении нелегкой задачи, на сколько процентов меня можно взгреть.
      - Нет, моя ласточка, мне жутко понравились ваши бедра, и потому я бы хотел попробовать заливного судака с хреном, а если вы к нему добавите две бутылки хорошей водки, то я наконец обрету счастье.
      - Но... я не знаю, - растерянно глядя на мой спецкостюм, засомневалась официантка, - понимаете... видите ли, заливное дорого стоит и я...
      - Спокойно, крошка, не надо надрывать свое маленькое сердечко. Дядя Костя платит сразу. У него сегодня праздник. Тебя как зовут, нераскрытый бутон моего счастья?
      - Дина, - на всякий случай отходя подальше, представилась она, только я замужем, и Павлик бьет всех, кто ко мне пристает. Кроме заливного и водки, что-нибудь еще нужно?
      - Конечно, моя прелесть.
      - Что?
      - Тебя!
      - Да ну вас. Вот придет муж, я ему все расскажу.
      По тому, как она, виляя задницей, ушла, я знал наверняка, что если она что-то и захочет рассказать своему Павлику, то это будет после того, как...
      - А напрасно ты с ней так, не дай бог и в самом деле что-то ляпнет своему Павлу, это ж будет море крови. Он у нее бывший спортсмен-тяжелоатлет. Штангист. Сам больше ста кагэ мышц и кулаки пудовые. Он тут одного моремана чуть насмерть из-за нее не замочил. Еле-еле оттащили.
      - Ничего, Виталик, не волнуйся, как-нибудь...
      Двое из членов экипажа катера "Иван Крузенштерн" появились тогда, когда наш стол был плотненько уставлен закусками и выпивкой. Немного удивленно посмотрев на меня и Виталия, они расположились рядом, за соседним с нами столиком.
      - Который потолще, то Васька - моторист, а второй Серега, он матрос, торопливо сообщил мне Виталий и, пьяно улыбнувшись, обратился к ним: Мужики, милости просим к нашему столу.
      - Что, отец Виталий, гулевапим? - белозубо рассмеялся моторист. - Брат с севера приехал, как я погляжу.
      - Не, Васька, это мой друг, Костя его зовут. Садись к нам. Мы все равно всего не осилим, - целесообразно оценив стол, аргументировал свое приглашение Виталий.
      - Ну если ты так настаиваешь, то почему бы и нет? Пойдем, Серега, он хочет с нами рассчитаться таким образом. Ну и бог с ним. С паршивой овцы хоть шерсти клок.
      - Ну наливай, коль пригласил, - садясь напротив, потребовал Сергей. Да с другом своим познакомь, упырь портовый.
      - Меня Костей зовут, - представился я, привставая.
      - Ну а я Сергей, а он Василий.
      - Рад познакомиться, предлагаю за встречу. Что это вы так плохо к моему товарищу относитесь? - опуская стакан, спросил я.
      - А за что ж к нему хорошо относиться? Третий или четвертый месяц ходит по порту и шакалит. Руки, ноги есть, голова на месте - иди и работай, а он все на стаканчик выпрашивает. Уже смотреть на него противно.
      - Так ведь он жалуется, что не может устроиться здесь.
      - Поменьше бы бухал, давно бы устроился. А ты кем ему будешь?
      - Да никем. Недавно познакомились, часа два назад. Я вот тоже работу ищу. Фирма наша развалилась, вот и остался не при деле. Может, вы что посоветуете?
      - А что ты можешь?
      - В фирме я был водителем-охранником. Шефа, значит, своего охранял, а до этого в армии. Прапорщик я, интендант.
      - Хорошая работа! - морщась то ли от хрена, то ли от отвращения к моей службе, сказал Василий. - Только здесь таких не берут.
      - Да я бы и простым матросом пошел.
      - Походи пошукай, - ухмыльнулся матрос Сергей, - может, чего и найдешь
      В дверях появилась гориллоподобная фигура Макса в совершенно немыслимой робе. Я положил руку на плечо Сергея, и отныне его участь была решена. Незаметно мне кивнув, Макс прошел к буфету, где устроил маленький скандальчик, после чего, вполне довольный собой, уселся в углу с тремя бутылками пива.
      - А вы бы не могли помочь мне с трудоустройством? - продолжал я прерванный разговор. - Само собой, незадаром. Добро я помню.
      - Нет. Нынче каждый должен надеяться только на себя. Гляди, Серега, Пашка опять свое влагалище охранять пришел.
      На пороге стоял натуральный племенной бык с маленькими подозрительными глазками. С трудом поборов озноб, бросаясь, как в бездну, я крикнул, нет, не крикнул, а заорал:
      - Динка! Динка, я кому говорю, быстро ко мне!
      - Вы что, сошли с ума? - в ужасе подскочила она, ровным счетом ничего не понимая, когда я, совершенно не заботясь о ее репутации, полез к ней под юбку.
      Мне показалось, что кто-то вырубил звук. Наступила тяжелая и абсолютная тишина. Все замерло, словно в прекрасной и доброй сказке "Спящая красавица". Замерли все, кроме племенного быка, который, стоя на месте, размеренно рыл копытами землю. Чтобы сберечь водку, закуски и ресторанный инвентарь, я выскочил в проход между столиками. Остановить, а тем более противостоять несущемуся на меня агрегату не смог бы и танк "Т-34", чего же говорить об изможденном алкоголем Гончарове. В последнюю долю секунды, перехватив его кулак, я упал ему под ноги. Его массивное тело, перелетев через меня, воткнулось в бетонную колонну, обшитую мягкими кожаными подушками.
      Видимо, дизайнер хорошо понимал специфику ресторанных залов. И тем не менее ревнивец Паша лежал неподвижно, правда тихонько похрюкивая, за него от души и во весь голос надрывалась Дина.
      - Дергаем отсюда, Костя! - почти на руках меня вынесла из зала крутая команда катера "Иван Крузенштерн". - К нам нельзя, на судно обязательно явятся. Бери такси и уматывай, а мы их немного попутаем, потянем время. Ночью приходи на борт, что-нибудь придумаем.
      Ночью на борт к ним я не пошел, справедливо решив, что излишняя навязчивость может только испортить дело. К тому же они еще не хватились похищенного Максом матроса, а тем более сегодня подошел срок кормить моего питомца, наркомана Шурика, который, несмотря на все мои ухищрения, никак не хотел помирать. Я понимал, что это крайняя жестокость содержать его в клетке, подобно дикому зверю, но убить его своими руками я не мог, а отпустить на волю - значит подписать смертный приговор собственной персоне. Так вот и нанялся бесплатной нянькой-кормилицей к бесноватому убийце и наркоману Шурику. Я понимал, какому огромному риску подвергаю не только себя, но и Милку, оставляя его в живых; не дай бог кто-то, прогуливаясь по Лысой горе, случайно на него наткнется. Это будет полный обвал. Всякий нормальный человек, естественно, поможет ему освободиться и тогда... Лучше об этом не думать. Перетаскав ему целую кучу всяких морфинов, морфиев и героинов, я честно подталкивал его к самоубийству, то бишь передозировке, но он, как опытный аптекарь, отмерял точно положенную дозу и попросту кайфовал, совершенно не прогрессируя и не желая помирать, тем самым здорово ухудшив мой сон и работу пищеварительного тракта.