"Рукотворные", - подумал Эпло, с запозданием осознав, что произнес это слово вслух.
      - Да, - подтвердил Альфред, вглядываясь во тьму наверху. Он запрокинул голову так, что едва не потерял равновесие и не упал навзничь. Вспомнив, что говорил Эпло о риске свалиться в лаву, он бросил взгляд вниз и поспешно выпрямился.
      - Должно быть, они достигают сводов этой огромной пещеры... но зачем? Своды пещеры, по всей очевидности, вовсе не нуждаются в поддержке.
      Никогда, даже в самых бредовых своих фантазиях, Эпло не мог представить себе, что будет стоять в сердце мира, рожденного адским пламенем, и спокойно обсуждать с сартаном геологические формации. Ему вовсе не нравилось говорить с Альфредом; ему не хотелось даже слушать этот высокий жалобный голос. Однако же он надеялся, что разговор придаст Альфреду чувство уверенности. Потом можно было бы завязать с ним спор и выведать у него то, что он знал о сартанах и их планах. Знал, но скрывал от патрина.
      - Ты читал описания этого мира? Слышал рассказы о нем? - спросил Эпло. Он говорил намеренно небрежным тоном, не глядя на Альфреда - так, словно ответ сартана и вовсе ничего не значил для него.
      Альфред коротко и остро взглянул на него и нервно облизнул губы. Да, врать он совсем не умел.
      - Нет.
      - Ну что ж, а я вот читал. Мой Повелитель обнаружил описания всех миров, которые вы оставили, покинув нас в Лабиринте на произвол судьбы.
      Альфред хотел было что-то сказать, но вовремя прикусил язык и промолчал.
      - Этот мир камня, который вы создали, похож на сыр, населенный мышами, продолжал Эпло. - В нем масса пещер, вроде той, в которой мы сейчас стоим. Громадных пещер. Одной-единственной пещеры было бы достаточно, чтобы вместить всех эльфов Трибуса. Пещеры и туннели пронизывают весь каменный мир пересекаются, спускаются вниз, спиралями поднимаются вверх... Вверх - куда? Что там, на поверхности? - Эпло снова взглянул на цилиндрические башни, уходящие под своды пещеры. - Что там, наверху, сартан?
      - А я думал, вы будете называть меня по имени, - мягко проговорил Альфред.
      - Буду, когда это будет необходимо, - огрызнулся Эпло. - Тошно мне его произносить, это самое твое имя.
      - Что же до вашего вопроса - я не имею ни малейшего представления о том, что находится на поверхности. Вы знаете об этом мире значительно больше, чем я...
      Глаза Альфреда блеснули. Он ненадолго умолк, обдумывая возможные варианты:
      - Как бы то ни было, я могу предположить, что...
      - Тсс! - Эпло предостерегающе вскинул руку.
      Вспомнив о подстерегавшей их опасности, Альфред мертвенно побледнел и застыл на месте, дрожа всем телом. Эпло змеей скользнул в скалы, стараясь не столкнуть ни одного камешка, чтобы шум не выдал их присутствия. Пес, ступавший столь же мягко и бесшумно, как и его хозяин, пошел вперед, насторожив уши.
      Тут Эпло обнаружил, что улица вовсе не кончалась, как он думал сначала, упираясь в скальную стену. Тропа шла дальше, вдоль сталагмитов у подножия скалы. Кто-то попытался - торопливо и неумело - скрыть тропу от посторонних глаз, а быть может, просто замедлить продвижение тех, кто мог бы пройти по ней. Перед тропой громоздились горы камней и шлака. Лавовые лужи еще больше затрудняли продвижение - каждое неверное движение грозило смертью. На шлаковых холмах Эпло стало полегче; он шел следом за своим псом, который, похоже, обладал исключительной способностью находить самый безопасный путь для своего хозяина. Альфред остался позади; его била дрожь. Эпло готов был поклясться в том, что слышит, как стучат зубы сартана.
      Обойдя последний завал на тропе, патрин достиг зева пещеры. Высокая арка входа не была видна со стороны земли, но, должно быть, была хорошо заметна с моря. В пещеру медленно втекала река магмы. На том ее берегу, где стоял Эпло, тропа продолжалась, уходя в глубь пещеры, озаренной отблесками огня.
      Эпло задержался у входа, прислушиваясь. Те звуки, которые он услышал вначале, теперь доносились до него яснее - звуки голосов, отдающихся под сводами пещеры. Судя по шуму, там находилось множество людей, хотя временами все они умолкали и говорил только кто-то один. Эхо искажало слова. Эпло не мог понять, на каком языке говорят эти люди. Звучание его было незнакомо патрину. Одно он мог сказать с уверенностью: этот язык не был похож ни на один из эльфийских, людских или гномьих языков, которые он слышал на Арианусе и Приане.
      Патрин задумчиво оглядел пещеру. Тропа, уходящая внутрь, была достаточно широкой; там и сям на ней попадались булыжники и обломки скал. Поток лавы освещал путь, но вдоль стены туннеля было множество ниш и впадин, в которых легко мог спрятаться человек - в особенности человек, привыкший бесшумно ступать во мраке ночи. Это давало Эпло возможность пробраться в глубь туннеля, хорошенько рассмотреть его и тех, кто в нем находился, а потом, в зависимости от того, что он там увидит, решить, что делать дальше.
      Но что, демоны его забери, делать с Альфредом?
      Эпло оглянулся; высокая костистая фигура сартана торчала на обломке скалы, как на постаменте. Патрин вспомнил, как неуклюже ступает Альфред, представил себе, какой шум он поднимет, и покачал головой. Нет, даже подумать невозможно о том, чтобы взять Альфреда с собой. Но - оставить его здесь?.. С этим глупцом ведь непременно что-нибудь случится. В яму сорвется или еще чего... А Повелителю Эпло вовсе не понравится, если тот упустит столь ценную добычу.
      Да разрази его гром, ведь сартан же искусен в магии! И ему вовсе не нужно скрывать это - по крайней мере пока.
      Эпло быстро возвратился назад, как раз к тому месту, где дрожал на своем насесте Альфред. Остановившись рядом с сартаном, патрин прошептал ему на ухо:
      - Ничего не говори. Слушай!
      Альфред кивнул, показывая, что понял. Его лицо превратилось в застывшую маску ужаса.
      - Там, за утесом, - пещера. Голоса, которые мы слышали, доносятся оттуда. Скорее всего люди гораздо дальше, чем нам кажется: эхо искажает звук их голосов.
      Казалось, Альфреду эти слова принесли невероятное облегчение; он был явно готов развернуться и вернуться к кораблю. Эпло схватил его за рукав заношенного синего бархатного одеяния:
      - Мы идем в пещеру.
      Бледно-голубые глаза сартана расширились. Он тяжело сглотнул и попытался отрицательно покачать головой, но не сумел: слишком напряжены были мышцы шеи.
      - Те сартанские знаки, которые мы видели, - неужели ты не хочешь узнать правду о них? Если мы сейчас отправимся назад, то никогда уже не узнаем этого.
      Альфред склонил голову, плечи его ссутулились, и весь он как-то обмяк. Эпло понял, что его пленник попался на крючок - оставалось только вытянуть леску. Наконец патрин осознал, что руководит жизнью Альфреда, нащупал самую чувствительную струнку в его душе. Любой ценой сартан хотел узнать, действительно ли он остался один во всей Вселенной или где-то остались еще люди его расы; и если остались - что с ними произошло.
      Альфред прикрыл глаза, судорожно вздохнул и кивнул.
      - Да, - одними губами проговорил он, - да, я пойду с вами.
      - Это опасно. Ни звука. Не издавай ни звука, иначе нас обоих могут убить. Понятно?
      Казалось, сартан совершенно парализован ужасом. Он беспомощно взглянул на свои слишком большие и неуклюжие ноги, на болтающиеся по сторонам тела руки, словно бы и вовсе не подчиняющиеся воле хозяина...
      - Используй магию! - раздраженно посоветовал ему Эпло.
      Альфред отшатнулся в испуге. Эпло не сказал больше ничего - только указал в направлении пещеры, на полузасыпанную камнями тропу и полыхающие багровым ямы, полные магмы, по обе стороны от нее.
      Альфред начал петь тихим голосом. Эпло, стоявший рядом, едва мог расслышать пение. Но патрину, чувствительному к малейшему шуму, способному выдать их, пришлось прикусить язык - он чуть было не велел сартану заткнуться. Рунная магия сартанов суть магия образов, звука и движения. Если Эпло хотел, чтобы Альфред воспользовался ею, придется смириться со звуком этих распевных заклятий, от которого зубы ломит. А потому он ждал и наблюдал.
      Теперь сартан танцевал: руки его чертили в воздухе руны, рожденные песнопением-заклятием, неловкие ноги легко переступали в танце, подсказанном музыкой, - и вот он уже не стоит на скале, а парит в воздухе примерно в футе над землей. Он развел руками, словно бы извиняясь, и улыбнулся Эпло:
      - Это самое простое...
      Эпло так и думал, но все-таки чувствовал себя как-то неуверенно и неуютно; к тому же ему пришлось успокаивать своего пса - того вполне устраивал Альфред, стоящий на земле, но Альфред, парящий в воздухе, был воспринят им как личное оскорбление.
      Сартан сделал именно то, что от него требовалось. Плывущий в воздухе среди скал Альфред производил меньше шума, чем порывы жаркого ветра, бьющие в лицо путешественникам. "В чем же тогда дело? - раздраженно думал Эпло. - Неужели я завидую ему только потому, что сам не могу сделать такого? Да я вовсе даже этого не хочу!"
      Источник магии патринов - материальный мир: то, что можно увидеть и почувствовать. Они берут силу у земли, растений и деревьев, у скал - словом, у всех предметов, их окружающих. Стоит им только оторваться от реальности, и они погружаются в пучину хаоса. Магия сартанов - магия воздуха, магия невидимого; магия возможностей, заключенных в преданности и вере. Потому у Эпло временами создавалось странное ощущение, будто за ним по пятам следует призрак.
      Он отвернулся от висящего в воздухе сартана, подозвал пса к ноге и постарался сосредоточиться на том, чтобы снова отыскать дорогу в пещеру, в глубине души надеясь, что Альфред расшибет себе лоб о какой-нибудь скальный выступ.
      Дорога, уводящая в глубь пещеры, оказалась именно такой, как и ожидал Эпло, если не лучше. Она была достаточно широкой, идти по ней было даже проще, чем он думал. По ней без малейших затруднений могла бы проехать большая повозка.
      Эпло старался держаться ближе к стенам пещеры, сливаясь с сумраком, растворяясь в тени. Пес, совершенно завороженный зрелищем летающего Альфреда, держался позади, то и дело посматривая вверх, словно бы не верил своим глазам. Сартан, нервно стиснув тонкие костлявые руки, завершал маленькую процессию.
      Теперь голоса в глубине пещеры слышались достаточно ясно. Казалось, стоит только добраться до следующего поворота коридора - и они увидят людей. Но, как и говорил Эпло, звук отражался от стен и сводов пещеры; патрин и его спутник преодолели изрядное расстояние, прежде чем начали отчетливо различать слова. Для Эпло это было предостережением: они уже близко к цели.
      Здесь поток лавы сужался. В пещере становилось темнее. Альфред теперь виделся еле различимым призрачным пятном, парящим в воздухе. Пес, оказываясь в тени, вовсе исчезал в ней, становясь неразличимым. Когда-то лавовый поток был шире и глубже - его русло по-прежнему было ясно видно в скалах, - но он пересыхал, если так можно сказать о лаве, становился все холоднее. Эпло заметил, что в пещере понемногу становится прохладнее и темнее. Наконец поток и вовсе сошел на нет. Путешественники остались в полной темноте.
      Эпло остановился - и немедленно ощутил тяжелый удар со спины. Беззвучно выругавшись, он оттолкнул парящего в воздухе Альфреда - тот не видел, что патрин остановился, а потому напоролся прямо на него. Эпло подумал было, не зажечь ли свет - фокус был простеньким, этому их еще в детстве учили, - но не рискнул: голубой свет рун выдал бы его присутствие. С тем же успехом он мог бы крикнуть во весь голос. По той же самой причине магия Альфреда также была бесполезна.
      - Оставайся здесь, - прошептал он на ухо Альфреду. Сартан кивнул - он явно был рад приказу.
      - Пес, следи за ним, - прибавил Эпло.
      Пес послушно уселся, склонил голову, пытливо изучая Альфреда, словно бы все еще пытался понять, как этот человек умудряется творить такие удивительные чудеса.
      Эпло на ощупь принялся пробираться вдоль калькой стены. Красноватый свет лавового потока, остававшегося позади, позволял ему видеть, куда он идет, и давал уверенность в том, что он не сорвется в бездну. Завернув за поворот, патрин увидел в конце туннеля свет - яркий, желтый свет пламени. Пламени, зажженного людьми, непохожего на красноватый свет лавы. А вокруг этого пламени двигались сотни темных силуэтов.
      Коридор выходил в пещеру, достаточно просторную для того, чтобы вместить целую армию. Неужели он действительно обнаружил армию? Неужели это была именно та армия, что заставила бежать в смятении людей города у Огненного Моря? Эпло вглядывался и вслушивался. Он слышал разговоры людей - он понимал их речь... и чем дольше вслушивался, тем более, казалось ему, сгущалась вокруг него тьма тьма отчаяния и безнадежного чувства поражения.
      Он действительно нашел армию - армию сартанов!
      Что же теперь делать? Бежать! Вернуться сквозь Врата Смерти, принести его господину вести об этом несчастье. Но ведь Повелитель станет задавать вопросы - вопросы, на которые Эпло сейчас еще не мог ответить...
      А Альфред? Ошибкой было приводить его сюда. Эпло клял себя последними словами. Нужно было оставить сартана на корабле - оставить его в неведении. Потом можно было бы отправить его в Лабиринт, так и не дав ему знать, что его народ живет и процветает на Абаррахе, в мире камня. А теперь всего одним словом, одним криком Альфред может положить конец миссии Эпло - положить конец надеждам и мечтам Повелителя... и - уничтожить самого Эпло.
      - Сартан благословенный... - прошептал рядом мягкий тихий голос, едва не заставивший Эпло выпрыгнуть из его покрытой рунами шкуры.
      Он стремительно обернулся и увидел Альфреда, парившего в воздухе над его головой, вглядывавшегося в озаренные огнем фигуры в пещере. Эпло весь напрягся, ожидая самого худшего. Его хватила только на то, чтобы одарить бешеным взглядом пса, не выполнившего его приказ.
      "По крайней мере, одного сартана перед смертью я еще успею прикончить", в отчаянии подумал он.
      Альфред все еще смотрел на людей в пещере. Лицо его было бледно, глаза печальны и тревожны.
      - Ну же, сартан! - яростно прошептал Эпло. - Почему бы тебе не покончить со всем разом? Позови их! Они ведь твои братья!
      - Нет, не мои, - упавшим голосом проговорил Альфред. - Не мои!
      - Что ты этим хочешь сказать? Они говорят на языке сартанов!
      - Нет, Эпло. Язык сартанов - язык жизни. А их... - Альфред повел призрачно-бледной рукой, слабым жестом указывая на людей у огня, - их язык язык смерти.
      Глава 13
      ПЕЩЕРЫ САЛФЭГ, АБАРРАХ
      - Язык смерти? Что ты имеешь в виду? Спускайся сюда! - Эпло протянул руку, ухватил Альфреда за полу одежды и подтянул сартана поближе.
      - А теперь говори! - тихо приказал он.
      - Я разбираюсь в этом немногим лучше вас, - беспомощно ответил сартан. - И я вовсе не уверен, что именно я имею в виду. Просто... ну, послушайте сами. Разве вы не замечаете разницы?
      Эпло последовал совету, пытаясь избавиться от противоречивых чувств, раздиравших его. Теперь он понимал, что Альфред был прав - по крайней мере, отчасти. Язык сартанов непривычен для слуха патрина. Слова языка патринов жесткие, короткие, приспособленные для того, чтобы выражать мысли наиболее кратко, быстро и точно. Потому патрины считают, что язык сартанов слишком многословен, изыскан, в нем слишком много взлетов ненужной фантазии, а к тому же он пытается объяснить то, что в объяснениях вовсе не нуждается.
      Но эти жители пещер говорили словно бы на языке сартанов, вывернутом наизнанку. Если слова сартанов порхали многоцветными бабочками, слова этих людей, казалось, ползали по земле. Их язык не рождал образов радуги или потока солнечных лучей. Эпло виделся в нем мертвенный свет тления и распада. Он слышал в этих словах печаль более глубокую, чем даже мрачные бездны этого подземного мира. Эпло гордился тем, что никогда не испытывал "нежных" чувств, но эта печаль задевала его, проникала темной горькой водой в самые потаенные уголки души.
      Он медленно разжал пальцы и отпустил Альфреда.
      - Ты понимаешь, что происходит?
      - Нет. По крайней мере, не до конца. Но мне думается, что со временем я привыкну к их языку.
      - Я тоже. Привыкну, как можно привыкнуть к тому, чтобы быть повешенным. Что ты собираешься делать? - Эпло смотрел на Альфреда, сощурив глаза.
      - Я? - Альфред выглядел удивленным. - Делать? Что вы имеете в виду?
      - Ты собираешься выдать меня им? Сказать, что я - их древний враг? Впрочем, тебе и говорить ничего не придется. Они и сами вспомнят.
      Альфред медлил с ответом. Несколько раз он открывал было рот, намереваясь что-то сказать, но передумывал. У Эпло сложилось впечатление, что сартан не столь хочет рассказать, что собирается делать, сколь обосновать свое решение.
      - Возможно, вам это покажется странным, Эпло. Я не испытываю желания выдавать вас. Да, я слышал ваши угрозы, и, поверьте мне, я вовсе не считаю их пустыми словами. Я знаю, что будет со мной в Нексусе. Но сейчас мы - двое чужаков в чужом мире, в мире, который кажется мне все более и более странным по мере того, как мы исследуем его. - Альфред казался растерянным, почти смущенным. - Мне сложно это объяснить, но я чувствую какое-то... родство с вами, Эпло. Возможно, это из-за того, что произошло с нами во время путешествия через Врата Смерти. Я был там, где вы. И мне кажется - хотя, возможно, я и не прав, - что вы были там, где я. Я не слишком удачно объяснил, да?
      - Родство! Да плевать я на это хотел! Запомни одно: я - твой пропуск обратно из этого мира. Я - единственный способ выбраться отсюда.
      - Верно, - серьезно ответил Альфред. - Вы правы, Эпло. Но это значит, что, пока мы находимся в этом мире, наше выживание зависит друг от друга. Вы хотели бы, чтобы я дал вам клятву?
      Эпло помотал головой, опасаясь, что тогда и Альфред сможет потребовать от него какой-либо клятвы.
      - Спасай свою собственную шкуру; поскольку это означает, что тебе придется беречь и мою шкуру, мне этого достаточно.
      Альфред нервно огляделся по сторонам:
      - А теперь, когда мы договорились обо всем, не лучше ли нам вернуться на корабль?
      - Этот народ - сартаны?
      - Д-да...
      - Разве ты не хочешь побольше узнать о них? Узнать, что они делают в этом мире?
      - Полагаю, что... - Альфред явно колебался, но Эпло решил не обращать на это внимания.
      - Мы подойдем ближе и попробуем разобраться в том, что происходит.
      Они начали пробираться вперед, держась в тени, прижимаясь к стене туннеля, подбираясь все ближе к свету, пока Эпло не решил, что они подошли достаточно близко, чтобы видеть и слышать все, что нужно, при этом оставаясь невидимыми и неслышимыми. Он поднял руку жестом предостережения; Альфред, слегка покачиваясь, подплыл к нему по воздуху. Пес улегся на каменный пол туннеля, пытаясь одним глазом наблюдать за хозяином, а другим - за Альфредом.
      Пещера была полна людей, и все они были сартанами. Сартаны и кажутся обычными людьми - по крайней мере на первый взгляд. Единственно, что отличает их от людей, так это то, что волосы у них всех одного цвета. Даже у детей почти всегда белые волосы, темнеющие к концам. У патринов все наоборот; вот и у Эпло волосы были темно-каштановыми, светлевшими почти до белого цвета к концам. Альфреда было сравнительно трудно опознать - волос у него почти не осталось; возможно, это тоже было бессознательной попыткой стать незаметным.
      Сартаны также обычно выше ростом, чем представители других рас. Их магическая сила и знание того, что эта сила дает им, словно бы озаряют чудесным светом их облик (здесь Альфред тоже был исключением).
      Да, несомненно, собравшиеся в пещере были сартанами - все без исключения. Эпло обшаривал глазами толпу, но не находил в ней ни людей, ни гномов, ни эльфов.
      Но что-то странное было в этих сартанах. Неправильное. Патрин встречался только с одним живым сартаном - с Альфредом, но он видел изображения сартанов на Приане и, хотя смотрел на них с презрением, не мог не признать, что они были прекрасным, лучезарным народом. Эти же сартаны выглядели старыми, какими-то выцветшими; свет их померк. По чести сказать, на некоторых из них просто было жутко смотреть. Эпло даже отступил на шаг - и, обернувшись, прочел на лице Альфреда то же отвращение, которое испытывал сам.
      - У них там какой-то обряд, - прошептал Альфред.
      Эпло хотел уже было приказать сартану заткнуться, когда ему вдруг подумалось, что он может услышать что-нибудь важное. Потому он проглотил уже готовые сорваться с языка слова и промолчал. Терпение - этому Лабиринт его научил.
      - Погребение, - печально проговорил Альфред. - Они совершают погребальный обряд над усопшими.
      - Если это и так, мертвецам пришлось долго ждать, - пробормотал Эпло.
      Двадцать недвижных тел - от ребенка до древнего старика - покоились на каменном полу пещеры. Живые стояли на почтительном расстоянии, позволяя незримым наблюдателям, Эпло и Альфреду, видеть происходящее. Руки мертвых были скрещены на груди, глаза закрыты. Действительно, по всей очевидности, многие были мертвы уже давно: в воздухе витал запах тления, хотя что-то - должно быть, магия сартанов - и хранило тела от разложения.
      Кожа мертвых напоминала белый воск, глаза запали, лица заострились, губы были синеватыми. У некоторых непомерно отросли ногти, волосы были спутаны и слишком длинны. Что-то показалось знакомым Эпло в том, как выглядели эти мертвецы, - только он Никак не мог понять, что. Он хотел уже было сказать об этом Альфреду, когда сартан жестом попросил его молчать и смотреть.
      От толпы живых отделился один и приблизился к мертвецам. До его появления в толпе пробегали шепотки, теперь же все умолкли. Все глаза были обращены к тому, кто стоял перед ними. Эпло почти физически ощущал любовь и почтение, которое сартаны испытывали к незнакомцу.
      - Принц сартанов, - прошептал Альфред. Эпло не удивился: он всегда мог угадать предводителя.
      Принц поднял руки, требуя внимания, - ненужный жест: и без того все находившиеся в пещере не сводили с него глаз.
      - Народ мой...
      Казалось, он обращается не только к живым, но и к мертвым.
      - Мы проделали долгий путь, мы ушли далеко от нашей земли, от нашей дорогой родины...
      Его голос прервался. Ему пришлось остановиться на мгновение, чтобы собраться с силами и преодолеть охватившее его чувство горечи. Но, казалось, за эту слабость народ еще более любит принца. Многие вытирали увлажнившиеся глаза.
      Принц глубоко вздохнул и продолжил:
      - Но все это ныне в прошлом. Что свершено - свершено. Жизнь должна продолжаться. Мы сами должны построить будущее на обломках прошлого, ибо более некому сделать это. Перед нами, - не ведая этого, принц указал прямо на Эпло и Альфреда, - лежит город наших братьев...
      Тишину нарушили гневные возгласы. Принц снова поднял руку спокойно и решительно, и голоса умолкли, хотя ясно было, что чувства людей не изменились.
      - Я говорю "наши братья" и разумею наших братьев. Они одной крови с нами, мы принадлежим к одному народу; быть может, мы - единственные, кто выжил из нашего народа. То, что они сделали с нами - если действительно это были они, они совершили в неведенье. Я готов поклясться в этом!
      - Украли у нас то, что принадлежало нам! - крикнула какая-то старуха, сжав в кулак костлявую руку; груз прожитых лет давал ей право говорить. - Все мы слышали то, о чем вы предпочитали молчать. Они украли у нас воду, тепло и свет. Они обрекли нас на смерть от жажды, если прежде нас не убили бы холод и голод. А ты говоришь - они не знали! Я скажу - они знали, но им было все равно!
      Старуха умолкла и покачала головой.
      Принц улыбнулся женщине улыбкой, исполненной бесконечной теплоты и терпения. Должно быть, с нею у него были связаны какие-то добрые воспоминания.
      - И все же я говорю, что они не знали об этом, Марта, и я уверен, что говорю правду. Как могли бы они?..
      Принц поднял взгляд к сводам пещеры, но, казалось, сквозь тяжелый каменный свод он видит что-то сокрытое от других.
      - Мы, жившие там, наверху, долгие века были разлучены с нашими братьями, живущими здесь, в сердце мира. Если их жизнь была столь же преисполнена горестей, сколь и наша, неудивительно, что они забыли о нашем существовании. К счастью, среди нас были мудрецы, помнившие наше прошлое и знавшие, кто мы и откуда пришли.
      Принц коснулся руки того, кто вышел из толпы и встал рядом с ним. Увидев этого человека, Альфред судорожно втянул воздух - казалось, он онемел от ужаса.
      Принц, как и большинство его подданных, был облачен в меховые одежды, словно бы там, откуда они пришли, царили жестокие холода. Но тот, к кому сейчас обращался принц, был одет по-иному: длинные черные одежды, черный капюшон. Видно было, что человек этот привык содержать себя в чистоте черные, покрытые серебряными рунами одежды его, казалось, вовсе не запятнала грязь и пыль долгой дороги. Эпло понял, что руны были рунами сартанов, однако же прочесть их не мог; должно быть, их мог прочесть Альфред, но когда патрин вопросительно взглянул на него, он только покачал головой и прикусил губу. Эпло снова повернулся в сторону пещеры.
      - Мы принесли с собою наших мертвых. Многие умерли в пути. - Принц преклонил колена перед мертвецом, чью голову венчала золотая корона. - Мой отец ныне лежит среди них. И я клянусь вам, - принц поднял руку в знак клятвы, - клянусь вам перед мертвыми, что верю - люди Кэйрн Некрос неповинны в несчастье, постигшем нас. Я верю в то, что, услышав о наших бедствиях, они заплачут о нас, и примут нас, и дадут нам кров, как мы бы сделали это для них! Я настолько верю в это, что пойду к ним сам - один, без оружия, и отдам себя на их милость!
      Мужчины ударили копьями в щиты. Толпа потрясенно вскрикнула. Эпло и сам был потрясен - тем, что миролюбивые сартаны были вооружены. Некоторые указывали на мертвые тела - Эпло увидел среди мертвых четверых молодых мужчин, чьи тела покоились на щитах.
      Принцу пришлось повысить голос, чтобы перекрыть шум толпы. Его красивое лицо посуровело, горящим взглядом он обвел своих подданных - и люди умолкли, опечаленные его гневом.
      - Да, они напали на нас. Но чего же вы ждали? Вы появились перед ними слишком внезапно, вооруженные до зубов, предъявляя им свои требования! Если бы у вас хватило терпения...
      - Нелегко оставаться терпеливым, когда твои дети голодают! - крикнул какой-то мужчина. К его ногам жался худенький мальчонка: отец погладил его голову. - Мы только просили у них воды и пищи!
      - Да, направив на них копья, - ответил принц, но черты его смягчились, в голосе прозвучало глубокое сострадание. - Раэф, неужели ты думаешь, что я не понимаю?.. Я держал на руках тело моего погибшего отца. Я...
      Он опустил голову и закрыл лицо руками.
      Человек в черных одеждах тихо проговорил что-то, и принц, кивнув, выпрямился:
      - Битва уже произошла. Мы не можем исправить то, что сделано. Я беру на себя всю вину за происшедшее. Вы должны были держаться вместе, а я решил, что лучше будет послать вас вперед, сам же остался здесь, чтобы подготовить к ритуалу тело моего отца. Я принесу нашим братьям наши извинения. Я уверен, что они поймут.
      Судя по недовольному шепоту, пробежавшему в толпе, народ вовсе не разделял уверенности принца. Старая женщина - та, что обвинила жителей Кэйрн Некрос в воровстве, - расплакалась и, поспешив к принцу, сжала его руку своими старческими сухими пальцами, умоляя его, во имя любви к своему народу, не покидать их.
      - А что же мне тогда делать, Марта? - спросил принц, ласково гладя ее руки.
      Она вскинула на него неожиданно яростный взгляд:
      - Сражаться, как подобает мужчине! Взять у них силой то, что они похитили у нас!
      Приглушенный ропот толпы стал громче, и снова копья ударили в щиты. Принц поднялся на огромный валун, чтобы видеть всех находившихся в пещере и чтобы все они видели его. Он стоял спиной к Эпло и Альфреду, но по тому, как он выпрямился, как расправил плечи, Эпло понял, что молодой человек близок к тому, чтобы выйти из себя.
      - Мой отец и ваш король мертв. Принимаете ли вы меня как своего правителя? - Голос его был похож на свист рассекающего воздух клинка. - Или среди вас есть тот, кто бросит мне вызов? Если так, пусть он выйдет вперед! Мы решим, кто из нас более достоин королевской власти, - решим здесь и сейчас!
      Принц отбросил меховой плащ; он был хорошо сложен и, по всей видимости, очень силен и при этом гибок. Судя по тому, как он двигался, молодой человек был искушен во владении мечом. Он умел подавлять свой гнев, оставаясь при любых обстоятельствах спокойным и рассудительным. Эпло не раз подумал бы, прежде чем сойтись с ним в поединке. Да и в толпе никто не горел желанием принять вызов принца. Люди выглядели пристыженными; они возвысили голоса, подтверждая права принца, - и крики их, должно быть, долетели даже до дальнего города. И снова копья ударили в щиты, салютуя новому королю.
      Вперед вышел человек в черных одеждах. Эпло впервые услышал его голос.
      - Никто не бросит вам вызова, Эдмунд. Вы - наш принц...
      Снова - приветственные крики толпы.
      - ...и мы пойдем за вами, как шли за вашим отцом. Однако же мы не можем не тревожиться о вашей безопасности. К кому нам обратиться, если мы потеряем вас?
      Принц сжал руку человека в черном, окинул взглядом толпу и заговорил с глубоким чувством:
      - Теперь должно устыдиться мне. Я утратил власть над собой. Я ничем не отличаюсь от вас - кроме высокой чести быть сыном своего отца. Любой из вас мог бы стать предводителем нашего народа. Все вы достойны этого.
      В толпе многие плакали. По лицу Альфреда текли слезы. Эпло, никогда не предполагавший даже, что может испытывать жалость и сострадание к кому-либо, кроме своих собратьев, смотрел на этих людей в ветхих, изорванных одеждах, на их изможденные восковые лица, на их исхудавших детей - и вынужден был то и дело напоминать себе, что перед ним сартаны, а значит - враги.
      - Мы должны продолжить обряд, - проговорил человек в черном облачении, и принц кивнул, соглашаясь. Он сошел с возвышения и занял место среди своих людей.