- Заткнись и... слушай. Ты можешь сделать... для меня... только одно, сартан. Обещай! Клянись!
      - Я... я клянусь, - проговорил Альфред беспомощно. Патрин был слишком близок к смерти.
      Эпло пришлось ненадолго замолчать, чтобы собраться с силами. Он облизнул губы, покрытые черной коркой:
      - Не позволяй им... воскрешать меня. Сожги... мое тело. Уничтожь его. Понял?
      Он поднял веки и заглянул в глаза Альфреду:
      - Понял?
      Альфред медленно покачал головой:
      - Я не могу позволить тебе умереть.
      - Будь ты проклят! - выдохнул Эпло. Его пальцы разжались, выпустив край одеяния Альфреда, рука бессильно упала.
      Альфред уже чертил в воздухе руны; он начал петь. Единственным мучившим его вопросом, единственной мыслью, заставлявшей его сердце сжиматься от страха, было: подействует ли его магия на патрина?
      Позади он услышал тихое эхо своих слов:
      - Я не позволю тебе умереть! Тот же голос начал петь руны. Альфред, сосредоточившись на том, что делал, не обратил на это внимания.
      - Будь ты проклят! - снова выдохнул Эпло.
      Глава 33
      КАТАКОМБЫ, АБАРРАХ
      После первой встречи с Эпло на Арианусе Альфред принялся старательно изучать все, что было известно о патринах, о древних врагах. В прежние времена сартаны относились к летописям с большим вниманием и тщательно записывали все, что могло иметь хоть какое-то значение; в мавзолее под Древлином Альфред нашел множество различных историй, повествований и исследований. Он разыскивал все, что можно было, касательно самих патринов и их концепций магии. Разыскать удалось немногое - патрины надежно берегли свои тайны от врагов. Но один текст особенно поразил Альфреда - именно он-то и припомнился ему сейчас, в подземельях Абарраха.
      Текст был написан не сартаном, а эльфийской чародейкой, некоторое (весьма краткое, впрочем) время состоявшей в любовной связи с патрином.
      "Ключом к пониманию магии патринов является концепция замкнутого круга. Концепция эта проявляется не только в рунной вязи их татуировок, но и в их жизни - отношения между телом и душой, между двумя отдельными людьми, между человеком и обществом. Они всеми силами стараются избежать разрыва круга, в чем бы это ни проявлялось - в ранении, в разрыве отношений или в общественных возмущениях.
      Сартаны и все прочие, кому довелось встречаться с патринами и кто столкнулся с проявлениями жестокости, грубости и диктаторства с их стороны, поражаются тому, насколько эти люди верны своему собственному народу (и только своему народу!). Однако же тех, кому известна концепция замкнутого круга, подобная преданность не удивит. Круг поддерживает силу их сообщества, в то же время отделяя патринов ото всех, кого они считают ниже себя..."
      Далее следовали подробности, касавшиеся самой чародейки и ее неудачной любовной аферы.
      "...Любая болезнь или ранение для патрина означает разрушение круга, связующего тело и разум. В целительском искусстве патринов главное восстановить эту связь. Это может сделать как сам больной, так и другой патрин. Сартан, постигший концепцию круга, возможно, сумеет проделать то же, но крайне сомнительно, что, во-первых, патрин это позволит, а во-вторых, что сартан будет склонен проявить подобное сострадание и милосердие по отношению к врагу, который способен после этого убить его без малейших угрызений совести".
      Чародейка-менш без особого уважения относилась как к сартанам, так и к патринам. Прочитав этот текст, Альфред был возмущен подобным тоном, он был уверен, что женщина бесчестно и безосновательно очернила его народ. Теперь он вовсе не был так уверен в этом.
      Сострадание и милосердие... по отношению к врагу, которому ни то, ни другое неведомы. Прочитав эти слова, он даже не задумался над ними. И сейчас у него тоже не было времени на размышления, однако он был уверен, что ответ заключен в этих словах.
      Круг бытия Эпло был разорван, разомкнут. Яд, догадался Альфред, заметив черную корку на губах патрина, распухший язык и следы рвоты на полу камеры.
      - Если я восстановлю круг, я смогу исцелить его.
      Альфред взял покрытые рунной вязью руки Эпло в Свои - левая рука патрина легла в правую ладонь сартана, левая рука сартана сжимала правую руку патрина. Круг был создан. Альфред закрыл глаза, отгораживаясь от мира вокруг, заставляя себя забыть о том, что вскоре придут новые солдаты, что все они в смертельной опасности. Тихо, медленно он начал петь руны.
      Тепло наполнило его, тепло жизненной силы, и кровь быстрее заструилась в жилах. Руны несли силу жизни от его сердца к левой руке, к ладони, сжимавшей руку Эпло, и сила эта перетекала в патрина; холодная кожа умирающего потеплела. Альфред услышал, или так ему показалось, что дыхание Эпло становится сильнее и ровнее.
      Патрины обладают способностью разрушать чары сартанов, лишать их силы. Сначала Альфред боялся, что именно это и сделает Эпло. Но тот был то ли слишком слаб, чтобы разорвать кружево рун, которое плел вокруг него Альфред, либо жажда жить была в нем так сильна, что он решился даже на это.
      Эпло становилось лучше, но внезапно Альфред ощутил, как в его собственное тело проникает боль. Яд перетекал от патрина к сартану, боль впивалась в его внутренности, как раскаленный кинжал. Альфред застонал, согнулся пополам, боль разрывала его внутренности, тошнота подкатывала к горлу...
      "...враг, который способен после этого убить без малейших угрызений совести..."
      Чудовищное подозрение шевельнулось в душе Альфреда. Эпло убивал его! Патрину не было дела до своей собственной жизни - он умрет, но воспользуется возникшей у него возможностью убить при этом и своего врага.
      Мгновением позже подозрение исчезло. Руки Эпло, обретшие живое тепло и силу, крепко сжали руки сартана - патрин отдавал Альфреду всю жизненную силу, какую мог. Теперь круг, связующий их, был действительно замкнут.
      И с невыразимой печалью Альфред понял, что Эпло никогда не простит ему этого.
      - Стой! Нет! Что ты делаешь?! - вопил в панике чей-то голос.
      Альфред вздрогнул, словно пробуждаясь от сна, медленно осознавая, где он и что с ним, осознавая и грозящую им всем, теперь уже совсем близкую опасность. Эпло сел и выпрямился. Он был еще бледен и дрожал, но дыхание его было ровным, глаза - ясными. И глаза эти смотрели на Альфреда с угрюмой враждебностью.
      Вырвав руки, Эпло разорвал круг.
      - Ты... ты в порядке? - спросил Альфред, с тревогой глядя на Эпло.
      - Оставь меня в покое! - прорычал тот и попытался подняться на ноги, но снова упал.
      Альфред протянул патрину руку, собираясь помочь ему подняться, но Эпло грубо оттолкнул ее:
      - Я сказал, оставь меня в покое!
      Стиснув зубы, опираясь на каменное ложе, он приподнялся и собирался было встать, но, увидев что-то за спиной Альфреда, застыл, напрягшись, как для прыжка.
      Альфред, обративший наконец внимание на крики и суету позади, поспешно обернулся. Кричал хранитель - но не на Альфреда, как тот сперва предположил, на герцога.
      - Вы сошли с ума! Вы не можете сделать этого! Это против всех законов! Остановитесь, глупец!
      Джонатан пел руны над телом погибшей жены.
      - Вы не понимаете, что делаете!
      Хранитель набросился на Джонатана, попытался оттащить его от тела. Альфред услышал, как он прибавил что-то о "лазарах", но сартан не понял незнакомого слова.
      Джонатан отшвырнул хранителя с невероятной силой, рожденной горем, отчаянием и безумием. Хранитель ударился головой о стену и бессильно сполз на пол. Герцог не обратил на него ни малейшего внимания, он словно не слышал звука приближающихся шагов - не видел и не слышал ничего вокруг. Прижимая к груди еще теплое тело своей жены, Джонатан продолжал петь руны, а по лицу его текли слезы.
      - Стража близко, - жестко проговорил Эпло. - Возможно, ты спас меня только затем, чтобы я мог умереть снова. Не думаю, чтобы ты знал, как отсюда выбраться, ведь так?
      Альфред невольно взглянул в коридор, по которому они пришли сюда, и тут понял, что звук шагов доносится как раз с той стороны.
      - Я... я... - пробормотал он.
      Эпло с отвращением фыркнул и мрачно посмотрел на герцога:
      - Похоже, от него сейчас помощи не дождешься. Патрин поднялся, но пошатнулся и едва не рухнул снова на свое каменное ложе. Он бросил бешеный взгляд на Альфреда, который дернулся было, явно желая помочь, но тут же передумал - сработало предостережение. Эпло восстановил равновесие, медленно вышел из камеры и остановился, вглядываясь во тьму коридора.
      - Можно по нему выйти оттуда? Или он кончается тупиком? Если там тупик, значит, и нам конец. Или нас убьют, или же мы будем до самой смерти плутать здесь, во мраке. Однако это наш... О, привет, парень! Откуда ты тут взялся?
      Пес, казалось, возникший из тьмы, с радостным лаем бросился к хозяину. Эпло наклонился и погладил его. Пес отчаянно вилял хвостом, танцевал вокруг и тыкался хозяину в ноги носом, не зная, как выразить свою любовь.
      Шаги приближались, но замедлились; теперь Альфред слышал голоса - правда, не слишком ясно, но некоторые слова можно было разобрать. Из обрывков разговора было ясно, что приближающиеся люди в катакомбы заходить опасаются боятся магии таинственного чужака.
      Эпло потрепал пса и вопросительно взглянул на Альфреда.
      - Я знаю, о чем ты хочешь меня спросить! - крикнул сартан. Он поспешно поднялся, избегая смотреть на патрина, пошел через коридор туда, где у стены бесформенной кучей тряпья лежал хранитель, и опустился рядом с ним на колени. - И... нет! Я не могу вспомнить заклинание, которым убил мертвого. Я пытаюсь, но это невозможно. Это как мои обмороки. Я... мне это неподвластно!
      - Тогда какого дьявола ты тут время попусту теряешь? - нервно спросил Эпло. - Нам надо выбираться отсюда! Если бы мы знали дорогу...
      - Руны! - вспомнил вдруг Альфред, пристально пригляделся к гладкой стене коридора и указал дрожащей рукой: - Руны!
      - Да? И что?
      - Они выведут нас! Я... Подожди!
      Пальцы Альфреда заскользили по вырезанным на камне стен рунам. Коснувшись одной, он произнес ее вслух. Под его пальцами руна засветилась мягким, ласковым голубым светом. Казалось, магический огонь перекинулся на следующую за ней руну, засветилась и она - и так, одна за другой, цепочка рун высветилась во тьме. Она бежала по коридору все дальше и дальше, насколько хватал глаз, и терялась во мраке подземелья.
      - Это выведет нас отсюда?
      - Да, - уверенно проговорил Альфред. - То есть конечно...
      Он задумался, припоминая то, что видел в коридорах и залах на верхних уровнях. Плечи его поникли.
      - Если руны не были уничтожены... Эпло хмыкнул:
      - Что ж, по крайней мере, начало дороги видно. Голоса приближались.
      - Пошли. Похоже, они сюда всю эту проклятую армию тащат! Ты ступай вперед. Я займусь принцем. Зная Балтазара, я полагаю, что у нас будут проблемы с кораблем, если с нами не окажется Его Высочества.
      Хранитель был без сознания, однако же жив. Альфред с чистой совестью мог оставить его здесь. Сартан поспешил к герцогу, наклонился к нему, не слишком понимая, что он собирается делать, что говорить пораженному горем молодому человеку, как убедить его бежать, спасать свою жизнь, до которой, должно быть, ему сейчас не было дела.
      Альфред хотел все же сказать что-то, но остановился, со свистом втянув воздух.
      Магия Джонатана работала. Глаза Джеры были открыты, она оглядывалась по сторонам; взглянула на мужа теплым, сияющим - живым взглядом. Джонатан потянулся к ней, но в тот же миг взгляд ее померк. Теперь она смотрела на мужа холодным, ничего не выражающим взглядом живого мертвеца.
      - Джонатан! - В ее голосе звучала живая боль. - Что ты наделал?
      И холодное эхо, словно доносящееся из могилы, простонало:
      - Что ты наделал...
      Ужас сковал Альфреда. Сартан оцепенел, не в силах сдвинуться с места. Он отшатнулся, столкнулся с Эпло и вцепился в него, как утопающий в спасательный канат.
      - Мне показалось, я сказал тебе - пошли отсюда! - резко бросил ему патрин. Он держал за руку принца. Кадавр покорно следовал за ним.
      - Оставь герцога, не хочет идти - и ну его! Он бес-, полезен для нас. Черт побери, да что с тобой такое?! Клянусь, я...
      Патрин отвел глаза от Альфреда - и умолк. Челюсть у него отвисла.
      Джонатан был уже на ногах и помогал подняться жене. В груди у нее по-прежнему торчала стрела, одеяния ее были залиты еще не успевшей застыть кровью. Все осталось так, как было несколько минут назад - все, кроме лица. Ее лицо...
      - Однажды на Древлине я видел женщину, утопленницу, - тихо проговорил Альфред; в голосе его звучали нотки страха и непонятной робости. - Она лежала под водой, и глаза у нее были широко открыты, и речной поток шевелил ее волосы. Она выглядела живой! Но в то же время я знал, что она... что она не живая.
      Нет, она не была живой. Он вспомнил ритуал, виденный им в пещере, вспомнил призраков, стоящих подле своих бывших тел, отделенных от тела и в то же время связанных с ним.
      - Джонатан? - снова и снова повторял голос Джеры. - Что ты наделал? И страшное мертвое эхо:
      - Что ты наделал...
      У призрака Джеры не было времени покинуть тело. И теперь женщина оказалась между двумя мирами - миром мертвых и миром духов. Она стала лазаром<От имени собственного Лазарь. Первоначально, в древние времена, слово использовалось по отношению к людям, страдающим какой-либо неизлечимой болезнью, вроде проказы, - к людям, которых считали ходячей смертью. В более поздние времена после Разделения сартаны, практиковавшие запретное искусство некромантии, использовали это слово для обозначения мертвых, которых поторопились воскресить>.
      Глава 34
      КАТАКОМБЫ, АБАРРАХ
      Хранитель застонал и пошевелился, приходя в себя. Шаги снова начали приближаться, голоса спорящих утихли. Вероятно, они получили приказ и собирались исполнить его.
      Возвращенный к жизни принц Эдмунд оглядывался по сторонам с видом человека, которого грубо пробудили ото сна. Его призрак, витавший за плечом принца, неразборчиво шептал что-то, и голос его был похож на свист ледяного ветра. Кадавр герцогини выглядел много хуже - ее облик постоянно менялся, она казалась то призраком, то снова обращалась в бледный окровавленный труп. Ее муж ничего не мог сделать - только беспомощно смотрел на свою жену в ужасе от свершенного им чудовищного преступления. Альфред был бледен как смерть и, казалось, готов был в любой момент рухнуть без чувств. Пес бешено лаял.
      - Было бы легче, - с горечью сказал себе Эпло, - лечь и умереть... только вот не хочется им тело оставлять. Да шевелись ты! - приказал он Альфреду, ткнув его кулаком под ребра. - Я забрал принца. Пошли!
      - А как же... - Альфред не отрывал взгляда от герцога и чудовищного существа, бывшего прежде герцогиней.
      - Забудь о них! Нам надо выбраться отсюда. Сюда идут солдаты, а с ними скорее всего и сам король. - Эпло потащил за собой по коридору полубесчувственного Альфреда. - Клейтус разберется с герцогом и герцогиней.
      - Они предадут меня забвению! - вскрикнул лазар.
      - ...забвению... - откликнулось эхо.
      Страх прошил тело лазара подобно разряду молнии и заставил ее двигаться. Эпло оглянулся назад, и во тьме, едва освещенной голубыми огоньками рун, ему показалось, что за ним бегут две женщины.
      Бегство Джеры подтолкнуло Джонатана к действию.
      Герцог бросился следом за своей женой. Он простирал к ней руки, но, кажется, не мог заставить себя коснуться ее, и руки безвольно упали вдоль тела, повисли, как плети.
      Альфред запел. Руны на стенах сияли ярким голубым светом, освещая им путь в катакомбах. И свет этот не угасал: если на одной стене цепочка рун прерывалась, на другой руны были целы.
      Руны вели их все вниз и вниз. Пол шел под уклон, и бежать было тяжело. Вскоре тюремный коридор кончился, исчезли и лампы на стенах - явное нововведение, прежде не требовавшееся в этом подземном лабиринте.
      - Это... древняя часть... подземелий! - с трудом выговорил Альфред, задыхаясь от бега, пошатываясь и спотыкаясь. - Здесь... все руны... целы.
      - Но куда они нас ведут? - на бегу спросил Эпло. - Мы не свалимся в какую-нибудь дыру, а? Тупика там не будет?
      - Я... я так не думаю.
      - Ты так не думаешь!.. - фыркнул Эпло.
      - По крайней мере, руны не приведут к нам врага, - заявил Альфред, словно бы оправдываясь. Он указал назад. Позади царила тьма, цепочка рун угасла.
      Эпло прислушался. Ни голосов, ни шагов действительно слышно не было. Быть может, в конце концов этот дурень Альфред сделал хоть что-то как надо. Может, король решил оставить погоню.
      - Либо это так, либо у него хватает мозгов не спускаться сюда, пробормотал Эпло. Его мутило, ноги подгибались, каждый вздох давался ему с усилием. Рунная вязь на стенах расплывалась перед глазами, превращаясь в цепочку размытых пятен.
      - Если можно... мне бы передохнуть. Подумать, - смущенно проговорил Альфред.
      Эпло не хотел останавливаться. Он не думал, что Клейтус вот так просто позволит им уйти, выскользнуть из его рук. Но патрин понимал, хотя и никогда не признался бы в этом, что больше не сможет сделать ни шагу.
      - Ну, давай.
      Он опустился на пол. Пес свернулся рядом с хозяином, положив лобастую голову на его ногу.
      - Следи за ними, малыш, - приказал Эпло, заставив пса повернуть голову и посмотреть на всех находящихся в этом узком туннеле. Кадавр принца остановился и стоял неподвижно, глядя в никуда. Джера металась от одной стены к другой. Джонатан повалился на пол туннеля и закрыл лицо руками. С момента их бегства он не произнес ни слова.
      Патрин закрыл глаза, устало подумав о том, хватит ли у него еще сил, чтобы завершить лечение. И возможно ли исцеление, учитывая то, что яд, данный ему, был очень силен...
      Пес поднял голову и гавкнул. Эпло немедленно открыл глаза:
      - Не ходите никуда, Ваше Высочество. Кадавр принца обернулся. Он направлялся вниз по туннелю. Его целеустремленность немедленно сменилась замешательством.
      - Вы не мой народ. Я должен вернуться к своему народу.
      - Мы доставим вас туда. Но вы должны быть терпеливы.
      Кажется, Эдмунда этот ответ удовлетворил: кадавр снова замер в неподвижности. Но призрак, маячивший у него за спиной, что-то зашептал. Лазар остановился - герцогиня обернулась, словно услышав голос, говорящий с ней.
      - Ты этого хочешь? Это будет не слишком приятно! Посмотри на меня! страшным голосом вскричала она.
      - ...на меня... - повторило эхо. Однако же, как видно, призрак был преисполнен решимости.
      Лазар поднял окровавленные руки и принялся чертить в воздухе вокруг тела принца странные руны. Лицо Эдмунда, до тех пор хранившее выражение покоя смерти, дернулось от боли. Призрак исчез, в глазах кадавра вспыхнула жизнь, губы его зашевелились, словно выговаривая слова, но лишь одно существо в туннеле слышало их.
      Лазар обернулся к Эпло:
      - Его Высочество спрашивает, почему вы помогаете ему. Его это удивляет.
      Эпло попытался взглянуть на лазара, заглянуть в глаза, но понял, что не сумеет сделать этого. Вид крови, стрелы, торчащей в груди, изменяющегося мертвого-живого-призрачного лица был слишком страшен для того, чтобы даже он смог его вынести. Проклиная себя за эту слабость, патрин посмотрел на принца:
      - Как это может чему-либо удивляться? Это же труп.
      - Тело мертво, - ответил лазар, - дух жив. Дух принца - то, что вы видели как призрак - сознает все, что происходит вокруг. Он не мог говорить, не мог действовать. Вот почему полужизнь-полусмерть, в ловушку которой попадаем мы все, так ужасна!
      - ...ужасна... - откликнулось эхо.
      - Но теперь, - продолжал лазар, чье лицо выражало сейчас холодную гордость, - я дала ему, насколько могу, возможность говорить, общаться с другими. Я дала возможность его телу и духу действовать как единое целое.
      - Но... мы его не слышим, - слабым голосом проговорил Альфред.
      - Нет, его дух и тело слишком долго были разделены. Они воссоединились, но это воссоединение болезненно, как вы и сами можете видеть. Это не продлится долго. Не как со мной. Мои мучения вечны!
      - ...вечны...
      Джонатан застонал, корчась на полу в агонии. Альфред моргнул и открыл было рот, намереваясь что-то сказать, но Эпло заставил его умолкнуть весьма ощутимым тычком под ребра.
      - Его Высочество повторяет вопрос: почему вы помогаете ему?
      - Ваше Высочество, - проговорил Эпло, обращаясь к принцу - медленно, осторожно подбирая слова, - помогая вам, я помогаю себе. Мой корабль... помните мой корабль?
      Кажется, кадавр кивнул.
      - Мой корабль, - продолжал Эпло, - находится на другом берегу Огненного Моря, пришвартованный в Гавани Спасения. Теперь Гавань Спасения во власти ваших людей. Я переправлю вас через Огненное Море, если вы не дадите вашим людям напасть на меня и дадите мне возможность выйти из порта.
      Кадавр стоял неподвижно - только что-то сверкнуло в мертвых глазах в ответ словам Эпло.
      Лазар прислушался, потом сказал с еле заметной усмешкой:
      - Его Высочество понимает и принимает условия. "Вот так и провалился мой план оставить здесь герцогиню и ее свихнувшегося супруга, - подумал Эпло. Она - или, вернее сказать, то, во что она превратилась, - может оказаться чрезвычайно полезной". Он подался вперед и ухватил Альфреда за край одежд:
      - Ты до чего-нибудь додумался? Ты знаешь, куда приведут нас эти руны?
      - Я... я полагаю, что да. - Альфред понизил голос, взглянул на Джеру. - Но ты понимаешь - ведь она же может разговаривать с мертвыми!
      - Да, я понимаю! И Клейтус тоже это поймет, если она попадет ему в руки. Эпло потер предплечья; покрытая татуировкой кожа зудела и чесалась. - Мне это не нравится. Кто-то идет. Кто-то следует за нами. И кто бы и что бы это ни было, я не в состоянии драться. Теперь ты должен спасать нас, сартан.
      - Теперь я понимаю, - мягко говорил тем временем лазар, обращаясь не то к принцу, не то ко второй половине своего страдающего "я". - Я слышу горечь и скорбь твоих слов. Я разделяю твое страдание, твое отчаяние!
      Лазар вскинул руки, возвышая голос:
      - Ты хочешь, ты так жаждешь, чтобы они услышали тебя, но они не слышат! Боль эта страшнее, чем боль от стрелы, пронзившей мое сердце! - Лазар схватился за древко стрелы, вырвал ее из раны и швырнул на пол. - Та боль была быстротечной. Но эта - эта будет длиться вечно! Ей не будет конца! О, муж мой, ты должен был дать мне умереть!
      - ...должен был дать мне умереть... - Скорбное эхо затихло во мраке туннеля.
      - Я знаю, что она чувствует, - сумрачно проговорил Эпло. - Но посмотри же на меня, сартан! Потом еще будет предостаточно времени для твоих слез... если нам повезет. Руны, разрази их гром!
      Альфред отвел глаза.
      - Да-да, руны... - он тяжело сглотнул. - Эти знаки ведут нас в совершенно определенном направлении. Если ты заметил, мы прошли несколько туннелей, ответвляющихся от этого, но ни разу не свернули ни в один из них. Когда я говорил "руны", я все думал о том, как бы выбраться отсюда, и я думаю, что руны ведут нас именно туда, куда я хотел. Но...
      Альфред умолк, явно не зная, как продолжить; судя по всему, чувствовал он себя крайне неуютно.
      - Но?..
      - Но этот выход вполне может оказаться главным выходом из дворца, виновато закончил Альфред.
      Эпло обреченно вздохнул, борясь с желанием скорчиться на полу в клубок: его мутило.
      - Мы можем двигаться только вперед. Руны жгли его кожу. Он медленно поднялся и свистнул псу.
      - Эпло. - Альфред тоже поднялся и робко коснулся рукой руки патрина: - Что ты имел в виду, когда сказал, что знаешь, что она чувствует? Ты хочешь сказать, что я должен был дать тебе умереть?
      Эпло отдернул руку:
      - Если ты хочешь получить благодарность за спасение моей жизни, сартан, ты ее не получишь. Вернув меня к жизни, ты, быть может, подвергаешь смертельной опасности и мой народ, и свой, и всех тех меншей, о которых ты так печешься! Да, ты должен был дать мне умереть, сартан! Ты должен был дать мне умереть, а потом исполнить то, о чем я просил, и уничтожить мое тело!
      Альфред уставился на него с выражением растерянности и страха на лице:
      - Смертельная опасность... Я не понимаю... Эпло сунул татуированную руку прямо под нос Альфреду и ткнул пальцем в руны:
      - Почему, ты думаешь, Клейтус использовал яд, а не копье или стрелу, чтобы убить меня? Почему яд? Почему не оружие, которое испортило бы кожу?
      Альфред мертвенно побелел.
      - Сартан благословенный! - только и сумел выговорить он.
      Эпло коротко рассмеялся:
      - Ага! Сартан благословенный! Ладно-ладно, вы - избранный народ, я согласен! А теперь - валяй, выводи нас отсюда.
      Альфред зашагал по коридору. При его приближении руны на стенах загорались голубым огнем. Кадавр принца подождал лазара и подал Джере руку с истинно королевским достоинством, несмотря на зияющую дыру в груди.
      Лазар переводил взгляд с принца на своего мужа.
      Джонатан все еще сидел на полу, склонив голову, вцепившись руками в длинные волосы, которые готов был, казалось, вырвать с корнем.
      Лазар взглянул на него без сострадания. Лицо Джеры было холодным и застывшим - настоящей маской смерти, но дух ее, живой и страдающий, заточенный в темнице мертвой плоти, давал ей жизнь - и глаза, смотрящие на несчастного герцога, были живыми. В них читалась угроза.
      - Живые сделали это с нами, - прошипела она.
      - ...сделали это с нами... - прошептало эхо.
      Герцог поднял искаженное, залитое слезами лицо, его глаза расширились. Лазар сделал шаг к нему, и молодой человек отшатнулся от того, что еще недавно было его женой.
      Лазар молча разглядывал его. Наконец, так и не сказав ни слова, Джера развернулась и присоединилась к принцу, по дороге наступив на окровавленную стрелу, которую за несколько минут до этого швырнула на пол.
      Джонатан с безумным взглядом выхватил что-то из складок своего одеяния - в тускнеющем свете рун вспыхнула сталь.
      - Пес! - крикнул Эпло. - Останови его! Пес прыгнул, рванул зубами руку герцога - Джонатан вскрикнул от боли и неожиданности, кинжал выпал из его руки, звякнув о камни. Он попытался было снова дотянуться до оружия, но пес оказался быстрее. Встав над кинжалом, он оскалил зубы и предостерегающе зарычал. Джонатан отшатнулся и упал, зажимая здоровой рукой прокушенное запястье.
      Эпло положил руку на плечо герцога, поднял его и толкнул следом за Альфредом. Снова свистнул - и пес послушно затрусил позади них.
      - Зачем вы меня остановили? - ровным голосом проговорил Джонатан. Он шел, еле волоча ноги, не видя перед собой ничего. - Я хочу умереть.
      Эпло хмыкнул:
      - Очень мне нужен еще один труп! Жить без этого не могу! Давайте, пошевеливайтесь. Ваша Милость!..
      Глава 35
      КАТАКОМБЫ, АБАРРАХ
      Туннель продолжал вести вниз. Правда, теперь пол стал не так покат и идти было легче, но гладкая дорога, освещенная рунами, казалось, вела к самому сердцу мира. Эпло с подозрением относился ко всему, что предпринимал Альфред, но вынужден был признать, что туннель, хотя и древний, был сухим, широким и поддерживался в полном порядке. Патрин надеялся, что туннель этот был создан как раз для того, чтобы по нему могло пройти большое количество людей одновременно.
      "Зачем бы это было нужно, - рассуждал он, - если бы туннель вел в тупик или к пропасти? Скорее уж, он действительно ведет к выходу из катакомб и из дворца".
      Рассуждения эти казались ему разумными. "Однако же, - напомнил он себе с изрядной толикой мрачности, - никогда не знаешь, чего ждать от сартанов".
      Но куда бы ни вел их подземный коридор, они должны были идти по нему иного выхода у них не оставалось. Дороги назад не было. Эпло часто останавливался и прислушивался: теперь он был совершенно уверен, что слышит звук шагов, звон доспехов и мечей. Он посмотрел на своих спутников. Мертвые были явно в лучшем состоянии, чем живые. Лазар и кадавр принца спокойно, ровным, быстрым шагом шли по туннелю. Позади них, спотыкаясь, брел Джонатан кажется, он не замечал ничего вокруг и не видел, куда идет. Взгляд его, переполненный ужаса и изумления, не отрывался от существа, бывшего так недавно его возлюбленной женой.
      Эпло тоже не слишком легко давался этот путь. Яд все еще был в нем; только сон исцелит его полностью. Руны на его коже светились бледно, как у больного. Магия его работала сейчас только на то, чтобы патрин мог передвигать ноги. Если ему придется столкнуться с какой-либо опасностью и возникнет необходимость сражаться, руны и вовсе погаснут.
      Пес трусил впереди патрина, прямо за герцогом, молчаливо наблюдая за всей группой.
      Патрин ускорил шаг, прошел мимо живого и мертвых и поравнялся с Альфредом. Сартан еле слышно пел руны и следил за рунной вязью, загоравшейся на стенах.
      - Нас преследуют, - тихо объявил Эпло. Сартан сосредоточился на рунах, а потому даже не заметил появления Эпло. Альфред подпрыгнул от неожиданности и едва не упал; спасло его только то, что он наткнулся на стену, к которой тут же и прижался, нервно оглядываясь назад. Эпло покачал головой:
      - Не думаю, чтобы они были так близко, хотя и не могу быть уверен. Эти проклятые туннели искажают звук. Они не могут знать наверняка, куда мы пошли. Полагаю, им приходится останавливаться у каждого ответвления, посылать туда патрули, чтобы удостовериться, что они не упустили нас.
      Он жестом указал на цепочку светящихся рун на стене:
      - Эти знаки не загорятся снова, не укажут наш путь, ведь нет?
      - Могут. - Альфред помолчал, размышляя; вид у него был весьма несчастный. - Если король знает нужное заклятие...
      Эпло остановился и выругался:
      - Эта проклятая стрела!
      - Какая стрела? - Альфред вжался в стену, словно ожидал, что сейчас в него вопьются стрелы.
      - Стрела, которую Ее Милость вырвала из своей груди! - Эпло указал туда, откуда они пришли. - Как только они найдут стрелу, они будут знать, что идут правильно!
      Он шагнул назад, вверх по туннелю, как видно, не очень понимая, что делает.
      - Ты не можешь вернуться! - в панике закричал Альфред. - Ты не найдешь дорогу!