А он отчаянно нуждался в живых, но, зная свою черную силу, не был уверен, как лучше приблизиться к ним.
      Он наблюдал. Завидовал. Ненавидел.
      Палантас. Однажды он сможет править им, сея смерть и разрушение. Но пока еще рано. Город спасся от ужасов Катаклизма, значит, в его глубинах есть нечто, что он может использовать… Праведный Сын? Сначала рыцарь тоже так думал, темная радость заполняла то место, где раньше было сердце. Он услышал, что тот прибыл с востока, утверждая, будто остался единственным спасшимся из Истара, чтобы принять бразды правления над душами верующих. Возможно ли это? Неужели он нашел истинного жреца, оставленного на Кринне? Но после долгих дней и ночей, слушая его дурацкие проповеди, рыцарь понял, что был обманут.
      Еще при жизни он знавал множество подобных шарлатанов, да и сам нередко использовал их. Теперь он легко распознал все уловки и трюки притворы. Он даже позабавился мыслью уничтожить Праведного Сына, ибо ненавидел всех живущих лютой и ревнивой ненавистью. Можно было бы сделать это, избавив глупых жителей Палантаса от тирана, но какая от этого выгода лично ему, кроме наблюдения, как теплая живая плоть становится мертвой?
      — Никакой, — сказал он себе. — Раз они так тупы, что сажают себе на шею подобное ничтожество, значит, заслуживают этого.
      И все же что-то звало рыцаря из недр города, поэтому он решил остаться и ждать. У него есть вечность и не надо думать о еде и отдыхе.
      Он был на посту, когда два человека — безусый юнец с мечом и жрец в потертой синей рясе — выбежали из ворот с привлекающей внимание поспешностью. Он заинтересовался и отвел глаза стражам. Когда беглецы приблизились, ему, как и любому существу из магического плана, стал хорошо виден амулет Мишакаль, скрытый на груди жреца. Да и рыцарь казался знакомым.
      Мертвый рыцарь приблизился.
      — …Мы двинемся в Башню Верховного Жреца, — говорил юнец. — Рыцари должны узнать, что происходит в Палантасе, должны узнать о заговоре. Они положат конец этому произволу, и тогда мы сможем войти в библиотеку и прочесть Диски Мишакаль…
      — Башня Верховного Жреца? — Рыцарь горько рассмеялся.
      Друг юноши, казалось, тоже испытывает сомнения.
      А потом рыцарь услышал свое имя и уловил восхищение в голосе юноши. Боль живых человеческих отношений обрушилась на него, приведя в неожиданное замешательство. Сот не слышал больше ничего, он на время потерял всякую способность воспринимать окружающее.
      А в это время парочка двинулась по извилистой дороге, ведущей к Башне Верховного Жреца.
      Создав магического коня — такое же темное творение пламени и ненависти, как и он сам, — Лорд Сот невидимым компаньоном отправился следом…
 
      Башня Верховного Жреца была заложена основателем рыцарства Винасом Соламном. Построенная высоко в Вингаардских горах, она охраняла Западные Врата, единственный проходимый перевал.
      Дорога туда была крута и опасна, но из-за большого числа караванов и оживленной торговли ее содержали в отменном порядке. Она стала легендарной сама по себе, даже вошла в поговорку: „Гладкий, как дорога в Палантас“. Но, как и многое другое, со времен Катаклизма положение изменилось.
      Ожидавшие легкого пути, Майкл и Николь были расстроены, увидев прекрасный некогда тракт в руинах, в некоторых местах почти непроходимых. Огромные валуны усеивали путь, широкие трещины преграждали дорогу. Кое-где стены гор явно сблизились, сузив проход до тропинки. Путники с трудом передвигались и через несколько миль пути полностью вымотались. Они достигли ровной площадки, расчищенной от леса, — возможно, здесь раньше было место для отдыха караванов. Невдалеке журчал чистый ручей, скрываясь в чаще леса. Отыскались и черные круги на камнях, оставленные кострами.
      Оба, не сговариваясь, уселись отдыхать. Несмотря на то, что представляли себе трудности пути наверх, устали они гораздо сильнее, чем могли ожидать, да и наступали сумерки с их давящим мраком. Майкла и Николь не оставляло чувство, что за ними наблюдают, — целитель постоянно оглядывался, а женщина не убирала руку с эфеса меча. Ничего подозрительного не было заметно, но чувство не проходило.
      — Мы хотя бы, — заметила Николь, — видим отсюда всю дорогу. — Она прикинула, сколько они уже прошли по разрушенному тракту.
      — Нам просто мерещится, — сказал Майкл. — Нервничаем после того, что случилось в Палантасе, вот и все.
      Они расположились на гладком камне и немного перекусили, экономя припасы. Сверху нависало серое дождливое небо, волоча тучи, как казалось, по верхушкам соседних елей. Когда влюбленные решили заговорить вновь, то заметили, что приглушают голос, словно боясь, что их подслушают. Призрак страха и напряженности повис над ними.
      — Странно, — пожал плечами Майкл, — что рыцари не расчищают дорогу, ведь прошел почти год со времени Катаклизма. Можно было уже навести мосты, заделать трещины, убрать валуны… Ты знаешь, — продолжал он спустя некоторое время, сам не понимая, для чего говорит, — мне кажется, рыцари сделали это нарочно, они боятся быть атакованными!
      — Чушь! — взвилась Николь, ощетиниваясь, — Чего еще боятся рыцари? Тех пьяниц из Палантаса? Да они просто пыль у ног своего ложного жреца, а простые граждане всегда хорошо относились к рыцарям и уважают их. Рыцари обороняли Палантас вот уже много поколений! Вот увидишь, когда они прибудут в город, все повалятся на колени при одном взгляде на них и будут просить милосердия.
      — Что ж они до сих пор не приехали?
      — Они не осознали опасности! — резко ответила Николь.
      — И никто не принес им вести?
      Женщина лишь поежилась под плащом и сменила тему:
      — Какой сильный ветер… И какой ледяной… Проникает сквозь плоть и кости, кажется, еще немного — и замерзнет сердце.
      — Да, ветер просто режет, — подтвердил Майкл. — Странный холод, не зимний. Я никогда не испытывал подобного.
      — Наверное, это из-за того, что мы забрались высоко… — Николь старалась не обращать на ветер внимания. Встав, она подошла к краю дороги и всмотрелась в лес. — Ничего… — Она легонько толкнула замершего у костра Майкла. — Чему ты улыбаешься? Скажи, мне тоже хочется развеселиться.
      — А? Что? — Задумавшийся Майкл подпрыгнул от неожиданности. — Забавно, что только не лезет в голову в такие мгновения. Я вспомнил, как ребенком жил в Кзак-Цароте и к нам в гости пришел дяди из кочевников. Думаю, ты никогда не видела жителей равнин — они ходят в кожаной одежде, расшитой бисером, и украшают себя перьями. Мне всегда нравилось, когда они навещали наше семейство, приносили свои товары… Так вот, дядя рассказывал самые замечательные истории, которые мне когда-либо приходилось слышать. Никогда не забуду сказания про Темных Богов, о которых нам пришлось услышать вновь с появлением Короля-Жреца, про призраков и умертвий, бродящих в муках по Ансалону. Мне потом много дней не удавалось уснуть!
      — И что потом? — прижалась к нему, согревая, Николь. — Почему ты вздыхаешь?
      — Я рассказал одну из историй своему учителю, еще молодому жрецу из Истара. Он пришел в ярость и назвал всех равнинников проклятыми лгунами и опасными богохульниками, которые разлагают молодежь. Сказал, что дядя все выдумал, если только он не опасный еретик, что не существует призраков и живых мертвецов — ведь все Зло уничтожил всемогущий Король-Жрец. Я до сих пор чувствую шишку на голове — он меня ударил, естественно, от имени Мишакаль…
      — Почему ты вдруг вспомнил все это?
      — Да из-за умертвий… — Майкл попробовал рассмеяться, но лишь простужено закашлялся. — Мой дядя говорил, что, когда мертвец к тебе приближается, чувствуется ужасный могильный холод, замораживающий сердце, и…
      — Майкл, прекрати! — дернулась Николь. — Хватит пугать меня, глупый. Просто снег сыплют, вот и холодно. Надо идти, а мы почти не отдохнули… Такими темпами мы достигнем цитадели только к ночи. Подай-ка мне мех с водой, надо наполнить его из ручья до отказа.
      Целитель молча подал ей требуемое, и женщина поспешила к потоку, что шелестел в камнях, а Майкл вытащил символ Мишакаль из-за пазухи и удивленно на него воззрился. Он мог бы поклясться, что тот сияет синим, разгоняя все ближе подступающий мрак…
      И в самом центре тьмы горели огненные глаза! Они смотрели на Николь с другой стороны потока, а та, ничего не подозревая, как раз вставала, стряхивая капли воды с меха.
      — Почему я тебя знаю? — спросил глубокий и ужасный голос.
      Майкл попробовал позвать жену, но голос отказал ему, из горла донеслось лишь слабое сипение. Тогда он попытался подняться, чтобы прийти на помощь Николь, но ноги стали ватными и не подчинялись.
      Женщина же не дрогнула и не убежала — она замерла и не отрывала взгляда от бледного силуэта, который проявлялся из теней. Это был Рыцарь Соламнии — вернее, нечто, когда-то им бывшее, — сидящий на коне, словно вышедшем из ночного кошмара. Странный и таинственный свет, возможно, отброшенный черной Нуитари, падал на броню с эмблемой розы, но металл не сиял, они был обуглен и черен, словно хозяин прошел сквозь ужасный огонь. На голове рыцаря виднелся шлем, но лица нельзя было рассмотреть — под опущенным забралом клубилась тьма, освещенная пламенем глаз.
      Сот приблизился к Николь, в его рука непроизвольно дернулась, словно рыцарь хотел принять у женщины мех с водой. И по этому движению Майкл немедленно узнал его.
      — Ты дала мне воду, — утвердительно произнес рыцарь замогильным голосом. — Она немного утолила сжигавшую меня жажду. Жаль, что ты не сможешь сделать этого снова…
      Голос Сота резанул такой неподдельной болью, что на глаза Майкла навернулись слезы, которые немедленно превратились на щеках в лед. Слова рыцаря встряхнули Николь, и она, выйдя из оцепенения, выхватила меч:
      — Не знаю, из какой тьмы и порока ты явился, но ты оскверняешь доспехи рыцаря!
      Майкл, наконец, нашел в себе силы встать и, подбежав к жене, схватил ее за руку:
      — Убери оружие, он не собирается причинять нам вред!
      — Моли Мишакаль, чтоб это оказалось правдой!
      — Да посмотри на него, Николь, — едва смог прошептать целитель. — Ты разве не узнаешь его?
      — Лорд Сот! — ахнула Николь, опуская клинок; — Но что за ужасная судьба выпала тебе, во что ты превратился?!
      Рыцарь молчал, лишь волны холода, исходящие от него, стали сильнее, почти замораживая умы молодой пары. И все же Майкл верил, что Сот держит свою черную силу под контролем, так же как железной рукой укрощает коня.
      — Я слышу жалость в твоем голосе, — пророкотал Сот, — сострадание, что трогает ту часть моей души, которая обречена вечно гореть и извиваться от нестерпимой боли… Поскольку я один из тех, кого вы называете умертвиями, один из немертвых, что обречены не знать покоя… никогда!
      Его кулаки сжались от гнева, конь нервно шарахнулся под ним, загремев копытами.
      Николь отступила, вновь вскинув меч.
      — Значит, то, что я слышала о тебе, — правда! — Она старалась унять дрожь в голосе. — Ты предал всех, и рыцарей, и Богов! А теперь ты проклят…
      — Это несправедливо, — зашипел Сот, — я был обманут! Моя жена знала о гневе Богов, и я собрался остановить бедствие, заплатив, если надо, собственной жизнью… Но Боги не проявили милосердия! Они жаждали наказать Кринн! Боги не дали мне добраться до Истара и, стараясь отмыть руки от крови невинных, наложили проклятие на меня! А теперь они покинули мир, который разрушили!
      Майкл, ощутив, как дрогнуло сердце, крепко стиснул символ Мишакаль, и Рыцарь Смерти не мог не заметить этого.
      — Ты не веришь мне, жрец? — Огненные глаза опалили кожу Майкла, а душу сковал лютый холод.
      — Да, милорд, — Целитель сам удивился, как нашел храбрость для подобного ответа, — Да, я не верю тебе. Боги не могли быть настолько несправедливы.
      — Неужели? — горько вмешалась Николь. — Я не говорила тебе, Майкл, чтоб лишний раз не ранить тебя или не расстроить, но что, если ты не прав? Что, если нас обманули? Ведь Боги оставили без наказания тех негодяев, которых мы недавно видели в Палантасе.
      — Ты же видела Николаса, — печально посмотрел на нее Майкл, — видела, как он обрел мир и благословение. Слышала обещание Богини о нашем собственном мире! И как после всего этого ты можешь сомневаться?
      — А где теперь та Богиня? — закричала Николь. — Что она делает, когда ты возносишь ей молитвы? Молчит…
      Майкл бросил взгляд на символ Мишакаль — тот был темен и холоден, подобно Рыцарю Смерти.
      Но ведь еще недавно он светился. Или ему показалось? Возможно, он выдаст желаемое за действительное и его вера — лишь вымысел?! Рука Николь накрыла ладонь муха.
      — Вот видишь, Майкл, ты больше не веришь…
      — Диски Мишакаль! — отчаянно воскликнул он. — Если мы отыщем их, я смогу доказать тебе… доказать себе… — В этот момент Майкл отчетлива понял, что он действительно теряет веру.
      — Что такое Диски Мишакаль? — пророкотал Лорд Сот, но целитель молчал.
      — Это священные тексты Богов, — наконец проговорил он. — Я… думаю найти в них ответы…
      — Где они находятся?
      — А зачем тебе знать об этом? — осмелел Майкл, и тени закружились вокруг. Он ощутил гнев Сота, гордость и высокомерии, неутолимое желание узнать больше… Рыцарь справился с гневом, но жрец знал, каких усилий ему это стоило.
      — Эти Диски могут стать моим спасением, — заявил Сот.
      — Но как, ведь если ты утратил веру…
      — Пусть Боги ответят мне лично, — гордо сказал рыцарь. — Они должны снять проклятие и избавить меня от вечных мучений!
      Майкл ощутил в его славах какую-то неправильность, и одновременно с этим они звучали отголоском его собственных мыслей.
      — Диски находятся в библиотеке, — сказала Николь, видя, что Майкл молчит. — Мы хотели их найти, но толпа непрерывно осаждает ее… Поэтому мы пошли в Башню Верховного Жреца, чтобы предупредить рыцарей. Они отправятся в Палантас и пресекут волнения, восстановив мир и порядок.
      К их ужасу и удивлению, Сот разразился жутким долгим смехом, идущим из самой темной глубины доспехов.
      — Вы проделали длинный путь и видели много ужасов, — пророкотал Рыцарь Смерти, — но, видимо, вам придется увидеть и самое худшее. Желаю вам удачи!
      Тронув поводья, Лорд Сот растаял в тенях.
      — Милорд! — закричала вслед Николь. — Что ты имеешь в виду?
      — Он ушел… — выдохнул Майкл. Холод медленно покидал тело, кровь побежала по жилам быстрее. — Надо срочно уходить!
      — Точно, — согласилась женщина и посмотрела на мех с водой, вздрогнув от мысли, что его могла коснуться рука Рыцаря Смерти. — С ним поступили несправедливо!
      Она решительно посмотрела на Майкла, словно ожидая возражений, но тот промолчал. Тишина стеной разделяла их до самого конца пути.
 

Глава 6

      Башня Верховного Жреца была мощной крепостью, возвышающейся почти на тысячу футов над землей и окруженной толстыми, мрачными зубчатыми стенами. Майкл никогда еще не видел более неприступной цитадели. Теперь он понял слова Николь, которая говорила, что крепость никогда не сдавалась врагу, а рыцари защищали ее с честью. Оба остановились, со страхам глядя на стены. — Никогда не была тут, — произнесла Николь. Ужас от встречи с мертвым рыцарем прошел, но гнев на Майкла еще окутывал душу. Она пристально разглядывала крепость широко распахнутыми от восхищения глазами. — Но отец часто рассказывал Николасу и мне о ней, так что я смогу пройти по ней даже с закрытыми глазами. Вот там, к примеру, — Верховная Бдительность, а там — Гнездо Зимородка, символ всех рыцарей… Мы с Николасом часто мечтали, как побываем здесь, ведь брат говорил, что человек не станет рыцарем до тех пор, пока не помолится в часовне Башни… — Женщина опустила голову и смахнула слезы.
      — Ты преклонила колена вместо него, — сказал Майкл.
      — Зачем?! — воскликнула Николь. — Кто теперь меня услышит?
      Они двинулись к широкой длинной дороге, ведущей к воротам охваченной тишиной крепости. Хотя солнце уже закатилось, но нигде не зажглись огни, не было видно воинов на стенах и наблюдательных постах. Николь, видимо, тоже показалось это странным, она даже замедлила шаг и, задрав голову, выкрикнула приветствие.
      Никто не ответил.
      Внезапно закутанные фигуры появились со всех сторон — крепкие руки схватили Майкла и обездвижили его, вырвав посох. Он безуспешно рванулся, пытаясь разглядеть, что с Николь, но та скрылась за стеной тел. Оттуда раздавался звон стали и ругательства.
      — Ты пленник Рыцарей Соламнии, — произнес голос на резком языке торговцев, — оставь сопротивление!
      — Лжец! — крикнула Николь на соламнийском. — С каких пор истинные рыцари прячутся в тени и устраивают засады?
      — Мы идем в темноте, потому что дни теперь наполнены тьмой.
      Из ворот крепости появился еще один человек, в сопровождении большой группы воинов, если судить по звону металла. Вспыхнул свет, и Майкл увидел вокруг сверкание доспехов и полированной брони, а также обилие длинных ухоженных усов, что всегда было признаком рыцарства. Через плечо говорившего вилась лента, некогда яркая, а теперь полинявшая и блеклая. Майкл прожил среди соламнийцев достаточно долго и знал, что это отличительный знак Лорда-Рыцаря и боевого командира.
      — И кто к нам попал теперь?
      — Шпионы, я в этом уверен, милорд, — ответил один из держащих Майкла.
      — Поднесите факелы ближе, мне нужно их рассмотреть!
      Рыцари подтащили целителя, но действовали в рамках приличия и не грубо, словно из уважения к своему командиру. Николь, которая чуть успокоилась при виде Лорда-Рыцаря, вновь вспыхнула от несправедливого обвинения.
      — Мы не шпионы! — прошипела она сквозь зубы и угрожающе взмахнула мечом, давая понять, что с ней можно справиться, но прольется много крови.
      Воины вопросительно посмотрели на приблизившегося командира.
      — Значит, тут у нас юнцы, умеющие владеть оружием как мужчины… — протянул он, посмотрев на своего воина с порезанным лицом. Потом присмотрелся к мечу Николь и нахмурился. — Как к тебе попали доспехи и оружие, принадлежащее Рыцарю Короны? Наверняка похитил с мертвого тела… И думал продать его тут — а вот это было большой ошибкой, за которую ты поплатишься жизнью!
      — Я не крал! Я несу его… — Николь сделала паузу, поняв, что говорить об истинных планах не имеет права, ведь она не настоящий рыцарь, и быстро исправилась: — Мой отец, покойный сэр Дэвид Витсанд и мой брат-близнец Николас были Рыцарями Короны. Этот меч и броня принадлежат брату!
      — И она надела доспехи, обрезала волосы и защитила замок и каждого из нас, — закричал, дернувшись, Майкл.
      — А кто будешь ты? — повернулся командир к целителю.
      — Наверняка тот самый ложный жрец из Палантаса, — вмешался один из воинов. — Смотрите, на нем символ Мишакаль!
      Лорд-Рыцарь не стал долго разглядывать Майкла и вновь повернулся к Николь.
      — Она? Надела? — повторил он, приглядываясь к лицу и внимательно изучая очертания тела Николь. — Клянусь Паладайном, ложный жрец говорит правду, это женщина!
      — Майкл не ложный жрец… — начала Николь.
      — С ним разберемся позже, — отмахнулся Лорд-Рыцарь, — сначала изволь объясниться сама!
      Лицо женщины пошло красными пятнами, Майкл видел, какая борьба разгорелась у нее внутри. Она всегда жила Кодексом и Мерой, боролась со Злом и защищала невинных, считая себя истинным рыцарем. Но, если судить по Мере, она им не является.
      Церемонно опустившись на колено перед Лордом-Рыцарем, Николь протянула ему меч рукоятью вперед, словно побежденный на турнире.
      — Да, ты прав, милорд, я нарушила закон. — Николь смертельно побледнела, но голову держала высоко поднятой — она преклонила колено не от позора, а из уважения.
      Лицо Лорда-Рыцаря осталось холодным, он лишь протянул руку и медленно принял клинок. Николь неохотно выпустила меч из рук — со времени смерти брата она не расставалась с ним.
      — Ты действительно преступила Меру, леди. Рука женщины не может коснуться меча истинного рыцаря. Но мы учтем тот факт, что ты пришла добровольно и сдалась…
      — Сдалась? Этого никогда не будет, милорд! — заявила Николь, вскакивая на ноги и переводя взгляд с клинка на каменное лицо командира. — Я пришла предупредить вас. Тот ложный жрец, которого вы упоминали, подбивает граждан Палантаса сжечь библиотеку! Уничтожить все знание, накопленное от сотворения мира.
      Николь посмотрела на воинов, ожидая увидеть на их лицах боль и удивление, но никто не пошевелился и не сказал ни слова, а лица стали суровее и ожесточились.
      — Правильно ли я понял тебя, леди? Ты прибыла сюда не для того, чтобы просить прощения за свое преступление? — проговорил рыцарь.
      — Да ты… — непонимающе воззрилась на него Николь. — Мое преступление? Ты не слышал, что я сейчас сказала? Библиотека в опасности! А следом за ней и весь город окажется в руках этого злодея.
      — То, что происходит в Палантасе, нас совершенно не волнует, леди, — сказал Лорд-Рыцарь.
      — Не волнует? Как это понимать?
      — Многие из этих воинов пришли из Палантаса, так же как и я. Люди выгоняли нас, грозили семьям и поджигали дома. Мою жену разорвала толпа…
      — И все же, — начал Майкл, — есть Мера, сэр рыцарь! Во имя Паладайна ты обязан защищать невинных…
      — Невинных? — Глаза командира вспыхнули. — Да если Палантас сгорит до основания, то я скажу, что он заслужил это! Паладайн в справедливом гневе отвернулся от них, так пусть же попадутся Темной Королеве и будут прокляты!
      — Гнев Богов пал на всех, — заметил Майкл. — Как может любой из нас говорить, что не заслужил этого?
      — Богохульство! — заревел Лорд-Рыцарь и наотмашь ударил Майкла по лицу. Целитель дернулся и обвис в руках солдат, чувствуя, как по губе бежит кровь.
      Командир посмотрел на Николь:
      — Богохульнику не будет разрешен доступ внутрь Крепости. Ты, леди, как дитя рыцаря, можешь остаться у нас, в полной безопасности. Ты снимешь доспехи и вернешь их нам, а сама будешь день и ночь молить в часовне о прощении. Об отце и брате, чью память ты запятнала!
      Лицо Николь покрылось смертельной бледностью, словно ее пронзили мечом, затем кровь прилила к щекам.
      — Я не позорила память рыцарей! Ты! Ты — вот кто настоящий позор! — Она обвела взглядом остальных воинов. — Вы спрятались от мира за стенами, скуля и жалуясь Паладайну на несправедливость всего произошедшего! А он вам не отвечает, не правда ли? Вы потеряли свою силу и теперь боитесь!
      Она стремительно рванулась и выдернула свой меч у оторопевшего Лорда-Рыцаря, прежде чем тот понял, что случилось. Затем Николь отшатнулась и вскинула клинок в защитной стойке.
      — Схватить! — приказал командир. Воины начали медленно сходиться, окружая женщину.
      — Держись… — прозвучал мрачный голос.
      Порыв ледяного ветра погасил факелы, замораживая плоть и кровь. Мечи и кинжалы посыпались на землю с гулким звоном, походящим на похоронный. Лица рыцарей стали бледными под заиндевелыми шлемами, когда они увидели, кто к ним приближается.
      — Рыцарь Черной Розы! — заорал один в панике.
      — Спаси Паладайн! — поднял Лорд-Рыцарь руку в охранном знаке.
      Хохот Лорда Сота грохотал, как горный обвал, он обуздал коня и оценивающе посмотрел на рыцарей, потом презрительно хмыкнул:
      — Эта женщина куда больше достойна носить доспехи, чем вы! Она противостояла мне, смотрела в лицо без страха. А что сделаете вы? Может, сразитесь со мной?
      Воины пятились, бросая испуганные взгляды на командира. Лицо Лорда-Рыцаря стало желтым, как старая кость.
      — Они союзники Такхизис! — закричал он. — Отступайте, спасайте свои души!
      Рыцари кинулись обратно, стремясь скорее попасть под защиту каменных стен. Ворота захлопнулись за ними, зазвенели запоры, и Башня Высшего Жреца затаилась, словно была совершенно пуста…
 

Глава 7

      Николь с Майклом провели ночь в пещере в горах. Прижавшись друг к другу для тепла, они с трудом заснули, хотя им снова казалось, что за ними наблюдают. С рассветом они заторопились в Палантас, хотя не очень понимали, что делать в городе.
      — Если мы сможем найти Диски, все изменится к лучшему, — повторял Майкл.
      — Надо предупредить Астинуса об опасности, — возражала Николь, — а потом забрать Диски.
      — Отдать их Лорду Соту, хочешь сказать?
      — Он спас нас у крепости, мы его должники. Если я смогу прервать его мучения, я сделаю это без колебаний. Он истинный рыцарь, — добавила Николь, бросая грустный и задумчивый взгляд на горы. — Мое сердце говорит именно так.
      Майкл вновь промолчал. Сот действительно спас их, только вот для их пользы или для собственной? Действительно ли он проклят несправедливо или заслужил свою судьбу злыми страстями? Целитель мог лишь снова твердить про себя: надо найти благословенные Диски, и все станет ясным.
      Они не особенно волновались о том, как снова проникнуть в Палантас. Помня толпы у ворот, Майкл с Николь сильно сомневались, что стражи вообще заметят безусого рыцаря и жреца в синей рясе. Им надо подойди к полудню, когда народу будет особенно много.
      Но, подойдя к Палантасу, они с удивлением увидели абсолютно пустую дорогу, уходящую в распахнутые ворота города. Встревоженные внезапными переменами, Майкл и Николь вновь укрылись в роще и принялись наблюдать.
      — Что-то точно не в порядке, — произнесла женщина, разглядывая городские стены, — не видно ни одного стража или часового… — Она поправила меч и плотнее запахнула плащ. — Давай подойдем поближе…
      Никакие нищие не беспокоили их, ни один стражник не окликнул… Стены были покинуты, улицы пусты… Только одинокая дворняга пронеслась мимо с куриной головой в зубах. Поспешив через пустующие улицы торгового Нового города, где также не было видно ни единой живой души, Майкл и Николь лишь покачивали головами, глядя на закрытые двери и запертые ставни магазинов.
      — Словно все готовятся к празднику, — сказал Майкл.
      — Или к войне, — мрачно поддержала его Николь, кладя руку на эфес. — Ты только посмотри на это!
      Один из магазинов впереди оказался незакрытым, наоборот, двери были распахнуты, окна выломаны. Разноцветные шелка из Квалинести беспорядочно валялись в грязи, стены покрывали оскорбительные надписи. В дверях лежало тело эльфийки с перерезанным горлом, рядом замер мертвый ребенок.
      — Пусть Боги простят их, — пробормотал Майкл.
      — Надеюсь, твои Диски объяснят и это, — горько сказала Николь.
      Теперь им все чаще встречались и другие признаки погромов и бессмысленного насилия. Хоть Палантас и избежал физического разрушения, но души жителей были безвозвратно искорежены.
      За стеной Старого города Майкл услышал первые крики толпы, огромной массы сошедших с ума людей, что, прикрываясь анонимностью стада, собирались совершить преступление, на которое никогда не отважились бы поодиночке. Ужасный шум нарастая, становясь похожим на вой, — у целителя зашевелились волосы на голове и задрожали поджилки.
      Из врат Старого города валил дым, поэтому Майкл и Николь проскользнули никем не замеченные и замерли, пораженные. На площади неистово горело несколько зданий, а перед ними плясала пьяная толпа, размахивая бутылками и награбленным добром. Но наибольшее скопление людей виднелось вокруг здания библиотеки — там слушали оратора и горожане вели себя более спокойно. Громкий голос призывал к дальнейшим разрушениям и грабежу.
      Николь взобралась по водосточной трубе на крышу ближайшего дома, чтобы лучше видеть.
      — Праведный Сын вещает со ступеней, — сообщила она, вернувшись, — вместе со своими прихвостнями, вооруженными секирами и дубинами с факелами. Он…
      Ее слова прервались громким ревом толпы, таким, что стены домов затряслись.
      — Надо пробраться в библиотеку! — Майкл был вынужден кричать, чтобы жена услышала его. Он чувствовал, как его охватывает паника, — одна мысль, что Диски могут пасть жертвой этого хаоса, ужасала его.
      — У меня есть идея! — прокричала Николь в ответ и сделала знак следовать за ней. Они пробрались вдоль края толпы и скользнули в маленький переулок, тянувшийся в полутьме. Добравшись до его конца, Николь огляделась: прямо перед ними было одно из крыльев здания библиотеки. Толпа клубилась у главного входа, а до остального им не было дела.
      — Можно забраться в окна!
      Влюбленные пробрались в тень растущих у стен деревьев, топча мертвые цветы и тонкие жерди, которые поддерживали ветки кустов. Впереди оставалась только полоска лужайки, в отличие от рощи, отлично выстриженная и гладкая. Перескочив через нее, Майкл и Николь прижались к стенам библиотеки, стараясь не попасться на глаза бунтовщикам.
      — Окно, вероятно, охраняют, — произнес Майкл, а Николь поднялась на цыпочки и отважилась заглянуть внутрь.
      — Я не вижу никого, даже Чтецов… — прошептала девушка, используя словечко на всеобщем, которое означало членов Ордена Эстетиков, последователей Бога Гилеана. Они посвящали свои жизни сбору и хранению знаний. Однако на всякий случай она вытащила меч из ножен. — Быстрее!
      Майкл коротко размахнулся, выбил посохом стекло, и Николь немедленно вскарабкалась на подоконник. Быстро осмотревшись и не заметив ничего подозрительного, она нагнулась, чтобы помочь мужу.
      Оказавшись внутри, жрец замер: он столько слышал о Великой Библиотеке, но никогда не представлял, что она так прекрасна внутри. Огромная зала, уставленная ухоженными книгами до самого потолка, казалось, не имеет конца. В сердце Майкла неожиданно вспыхнула тоска по неведомой мудрости, что хранилась тут. И все эти трактаты находятся в смертельной опасности!
      — Майкл! — предупреждающе воскликнула Николь.
      Из тьмы книжных стеллажей выдвинулся монах с мечом, перекрыв проход.
      — Н-не… не д-двиг-гайтесь…
      Создавалось впечатление, что монах весит куда меньше, чем огромный двуручный клинок, который он с трудом удерживал в руках. Его лицо покрывали пятна, пот тек по лысой макушке, да и сам он дрожал так, что стучали зубы. Но монах отчаянно старался сохранить грозный вид, становясь от этого еще забавнее. Николь собралась рассмеяться, но, вспомнив беснующихся людей у ворот и их руки, обагренные кровью, только вздохнула.
      — Слушай, — разглядывая наивного монаха, она сделала шаг вперед, — ты совершенно неправильно держишь клинок. — Женщина взяла трясущиеся руки старика и, вынув оружие, показала, как надо. — Вот ту руку сюда, а эту туда. Вот… Теперь у тебя есть шанс причинить мне вред, а не просто зарезать самого себя.