После окончания заседания мы спустились в подвал, где у нас располагается ресторан "Пегас", на небольшой постный фуршет, во время которого Виктор Степанович, вспомнив историю с глаголом "нагинаться", сказал, что сильно ошибаются те, кто думает, будто русский народ способен перед кем-нибудь в мире "нагинаться" - русский народ ещё и сам может "нагинать" других..
      (Сколько раз уже мне доводилось встречаться с нашим бывшим премьером, и каждый раз не перестаю удивляться тому, насколько он отличается от "проствых смертных", хотя вроде бы и Ганичев, и Янин, и тот же Феликс Кузнецов личности в современной России отнюдь не последние и постоянно бывают и на кремлевских приемах, и на различных светских раутах. Но в облике Черномырдина буквально всё свидетельствует о его принадлежности к категории государственной элиты - и безукоризненно отутюженный костюм, и холеная, точно для рекламы, кожа, и безукоризненно повязанный галстук, и уложенные один к одному волосы на голове... То есть - видно, что над его внешностью работает целая команда!)
      7 декабря, пятница. ...Шел сегодня на работу и вдруг обратил внимание на то, как часто мне попадаются по пути кафе и ларьки мороженого с непонятным названием "Рамзай". Как будто у нас для этого русских слов уже не найти. Так в России скоро вообще не останется ничего своего, национального. Чем против этого бороться? Стихами? Я - готов: "Тут русский дух! Откуда ж здесь - / название "Рамзай"? / Словно из тьмы воскрес Рамзес / и стал вопить: "Банзай!.."
      Думается, что Лужкову уже давно бы следовало ввести повышенный налог на использование иностранных слов в названиях, да и депутаты нашей Госдумы давно должны были пробить такой закон для всей России, но разве они об этом - думают?..
      * * *
      Начал читать одиннадцатый номер "Роман-журнала, ХХI век" и сразу же наткнулся на страшные слова Виктора Николаева, сказанные им в предисловии к своему роману "Живый в помощи" (часть вторая). "Чтобы вразумить нас, говорит он, - обычной смерти уже мало. Господь через смерть Евгения Родионова, Николая Майданова, экипажа подводной лодки "Курск", героического личного состава шестой десантной роты из Пскова вразумляет нас, таким образом направляя на путь истины..." Это страшно принять в душу, но, похоже, что это действительно так. Иначе откуда та обреченность "Курска", о которой я писал в своем романе? Он был обложен судьбой, как волк красными флажками - не взорвись аварийная торпеда на борту, накроет сверху своими ракетами "Петр Великий"; не попадет "Петр Великий", протаранит одна из иностранных субмарин; не протаранит субмарина, так приведет к аварии малая глубина, и так далее. Что-нибудь просто должно было произойти, гибель "Курска" была предрешена, чтобы мы наконец прозрели и увидели, до какого состояния докатились сегодня и наш флот, и наша национальная гордость...
      * * *
      ...В сегодняшнем выпуске "Аргументов и фактов" помещено интервью с известным писателем-постмодернистом Владимиром Сорокиным, автором скандально известного романа "Голубое сало". Передергивания начинаются уже во врезке к беседе, где журналистка Юлия Шигарева пишет о "полном литературном безрыбье последних 15 лет", как будто эти полтора десятилетия (с 1986 по 2001 год) не вместили в себя ни всколыхнувшей всех в начале перестройки повести Валентина Распутина "Пожар", ни блестящих военных романов Александра Проханова об Афганистане и Чечне, ни раскрученной на весь свет "знаковой" прозы Виктора Пелевина, ни грандиозного по своей исторической глубине "Раскола" Владимира Личутина, ни восхваляемой все эти годы за дегероизацию солдатского подвига в Великой Отечественной войне эпопеи Виктора Астафьева "Прокляты и убиты", ни переизданного только что в тринадцатый раз (!) гротескного романа Юрия Козлова "Козленок в молоке" и других его вещей более позднего периода, ни исповедально светлых повестей Владимира Крупина, ни замечательной мемуарной прозы Станислава Куняева, ни даже миллионнотиражных детективов Александры Марининой или произведений каких-либо других российских писателей, увенчанных лауреатством Букеровских, Антибукеровских, Шолоховских, Пушкинских, Бояновских, Триумфовских, Национально-Бестселлерских и тому подобных премий.
      Далее уже изгаляется сам Владимир Сорокин: "За перо берутся люди больные, травмированные, не нашедшие контакта с миром. Здоровому человеку к существующей картине мира нечего добавить - он просто живет. Ему не надо выдумывать несуществующие миры - ему и этот прекрасен", - утверждает он, как бы не замечая того, что причисляет этим к сонму "больных и травмированных" и себя самого. "Знаете, - говорит он дальше, - в "Лао-цзы" есть фраза: "Если ты не любишь смерть, значит, ты и жизнь до конца не поймешь". Если ты не любишь говно, ты и шоколад до конца не распробуешь..."
      Вот такая, как видим, концепция художественного творчества. Замешанная исключительно на говне. Увы, нынешние "ценители" литературы слишком уж любят упоминать этот продукт человеческой жизнедеятельности, вон - даже такого художника как Виктор Астафьев переориентировали вместо постижения духовных глубин русского человека описывать "застарелые коричневые и свежие желтенькие кучи". Но зато теперь "Комсомольская правда" гордо называет его "самым гениальным и правдивым писателем нынешней плеяды". Так что без говна сегодня в искусстве делать просто нечего...
      8 декабря, суббота. В 10 часов утра выехали в Малеевку на открытие Всероссийского Совещания молодых писателей, которое мы проводим вместе с Союзом российских писателей. В качестве руководителей одного из семинаров я вызвал на него из Питера Володю Шемшученко - он сейчас руководит там молодой литературой, так что ему просто необходимо бывать на мероприятиях такого рода.
      Открыл Совещание Валерий Николаевич Ганичев, который удивил меня тем, что почти слово в слово повторил сказанные мною в начале этого дневника слова о том, что без внутренней уверенности в том, что ты пишешь лучше всех, из начинающего автора никогда не может получиться настоящего крупного писателя. Затем выступили Юрий Кублановский, Владимир Костров, Юрий Поляков, Светлана Василенко, Владимир Бондаренко и Лариса Баранова. Кроме них на открытие приехали также профессор Литинститута В.П. Смирнов, главный редактор журнала "Русская провинция" М.Г. Петров, Виктор Верстаков со своей гитарой, Николай Шипилов, Алексей Бархатов, Владимир Гуминский, Владимир Личутин, Михаил Числов, Владимир Силкин, Вячеслав Киктенко, Николай Дорошенко, Саша Дорин, Олег Бавыкин, Тимур Зульфикаров и Вера Галактионова. А из того Союза - Людмила Абаева, Сергей Гонцов со своим семейством (Ленкой и её Анютой), критики Инна Ростовцева и Павел Басинский, а также прозаик Алексей Варламов с женой и сынишкой. Так что руководителей творческих семинаров получилось практически столько же, как и обсуждаемых авторов. Правда, после официального открытия Совещания и обеда я, Ганичев, Бавыкин, Дорошенко, Бондаренко, Дорин и Зульфикаров вернулись в Москву, но все равно руководящего состава осталось на Совещании с избытком.
      Что касается меня, то, помимо официального участия в открытии Совещания, я приезжал в Малеевку ещё и с целью ознакомиться с этим Домом творчества на предмет того, не лучше ли здесь отдыхать, чем в Переделкине. И природа, и устройство здания мне показались вполне симпатичными, так что, надо узнать в Литфонде цены, и если они окажутся приемлемыми, то приехать сюда хоть на несколько деньков во время Алинкиных зимних каникул.
      * * *
      ...Там же, по дороге в Малеевку, от Алексея Варламова узнал, что сегодня ночью умер Анатолий Ананьев, главный редактор журнала "Октябрь", участник Великой Отечественной войны, написавший о ней роман "Танки идут ромбом", а в последние годы работавший над циклом романов о русских государях. Петр Алешкин считал его лучшим современным писателем и пытался доказывать, что никто так не раскрыл сущность русского человека, как он. Но мне в его трактовке русской истории все время чуялся какой-то скрытый подвох, попытка исторически обосновать неспособность русского народа к последовательно-созидательной деятельности.
      Впрочем, в данном случае важно опять-таки не это, а понимание того факта, что новый век стремится как можно скорее избавиться от знаков и символов века ушедшего, так как для обживания своего собственного пространства ему нужна и собственная система нравственно-культурных координат. Чтобы утверждать в сознании общества новые имена, он сначала должен избавиться от старых...
      (Кстати, когда сегодня на открытии Совещания его руководители рассаживались в президиуме, то Владимиру Кострову не хватило за столом места и он одиноко уселся на поставленный в метре от всех стул. Увидев это, я вспомнил свою бабушку Доню, которая незадолго до своей смерти сфотографировалась на улице с несколькими соседками - те стоят кучкой, а она как-то чуть ли не в метре от них, как будто чувствуя, что она находится УЖЕ НЕ С НИМИ. Само собой, я буду очень рад, если Владимир Андреевич проживет ещё много-много лет, но сегодня, увидев эту его отделенность от прочих, я почему-то сразу же вспомнил именно ту, уже давнюю, бабусину фотографию...)
      9 декабря, воскресенье. Нынешний день оказался отдан быту - ходили покупать Алинке в качестве новогоднего подарка плеер (550 р.), потом завернули на рынок у метро "Братиславская", набрали там всяких сырков, йогуртов, мандарин, хурмы и прочего, а оттуда пошли в библиотеку, где Алинке нужно было сдать книгу... Так половина дня и пролетела.
      Вечером заполнил дневник и немного попереводил Курбалиева. Потом позвонил домой Олегу Бавыкину и сказал ему, что готов купить у него мобильный телефон, который он продает за 30 долларов. Последнее время нам с Мариной несколько раз приходилось оставлять Алинку одну дома и при этом неоткуда было ей даже позвонить, так что мы решили при случае обзавестись мобильником. Сегодня такой случай нам представляется, а значит, надо покупать...
      * * *
      Из случайных рифм:
      ...Искусство выпито до дна? / Те, кто уверен в этом, взвесьте: / у одного в стихах - война, / в стихах товарища - весна, / ну а служили оба вместе...
      10 декабря, понедельник. Ехали сегодня с Мариной в метро на работу и я обратил внимание на то, что читают вокруг меня пассажиры. Почти у каждого из сидевших на противоположном сидении было в руках что-нибудь из печатной продукции - женщина лет шестидесяти читала газету "Жизнь" с фотографией Ванги на первой странице, её соседка лет сорока пяти держала в руках том Габриэля Гарсиа Маркеса из серии "Классики ХХ века", а ещё одна, сидевшая рядом с ними женщина лет пятидесяти, решала кроссворд. Возле неё сидел парень лет двадцати пяти с книгой Юрия Домбровского в руках, потом он вышел и на его место сел мужчина с книжечкой Татьяны Поляковой. На самом краю сидения примостилась ещё одна читательница лет двенадцати, уткнувшаяся в роман Полины Дашковой "Питомник".
      На моем сидении два мужика корпели над сборничком кроссвордов, а дальше по салону виднелось ещё человек шесть с газетами в руках (я узнал "МК" и "Мир новостей").
      Когда я уже выходил на "Парке культуры", в вагон вошел ещё один парень с каким-то толстым томом в однотонной черной обложке, под какими не так давно издавалась классика. А проходя мимо стоящей в конце платформы скамьи, я бросил взгляд на раскрытую на коленях у молодого человека книгу и увидел в ней анатомический рисунок человеческого тела - по-видимому, это был какой-то медицинский учебник.
      Бывают дни, когда я вижу вокруг себя обложки одних только Марининых и Донцовых, но в общем-то, похоже, народ наш ещё сохраняет способность к серьезному чтению...
      * * *
      Из рифм сегодняшнего дня:
      Путин, Путин, ты - могуч, / ты гоняешь стаи туч, / лезешь в Баренцево море / и несешь народу - ...
      Увы! То, что Борис Ельцин - самодур и пьяница, было видно каждому нормальному человеку, и поэтому никто от него ничего хорошего в общем-то и не ждал, а вот от пришедшего ему на смену Путина, с его патриотической терминологией - ждали. Думали, ну наконец-то появился в России Президент, у которого хватит духу принять на себя роль спасителя нации! Не хватило... Но негативность путинского правления заключается даже и не в том, что он в конце концов тоже не оправдал ожидания народа, а - в том, что он на несколько лет выключил его из борьбы за свои права тем, что подал надежду на восстановление социальной справедливости. Хотя время показало (по крайней мере, таковы мои впечатления на сегодняшний момент), что он оказался из той же самой колоды, что и Ельцин.
      Ну вот, к примеру - в одной из раскрытых напротив меня в вагоне метро газет мелькнула сегодня статья о снятии им со своих должностей всего руководства Северного Флота. Я понимаю, что наши адмиралы - большие мудаки и заслуживают показательной порки, но тем не менее, такое оголение в звене высшего комсостава целого флота не может не напомнить о массовых чистках в высших эшелонах командования Красной Армии накануне начала Второй Мировой войны. Чего не хватало адмиралам Моцаку и Попову, так это самостоятельности в принятии ответственных решений, тогда как профессионального опыта и знаний им было не занимать (я говорил о них с нашими бывшими морфлотовцами). А вот кто придет им на смену, ещё вопрос! Карьеристы? Дилетанты? Безвольные исполнители натовских директив? Дай Бог, чтобы я ошибался...
      * * *
      ...Сегодня в Правлении узнал, что в Мурманске умер писатель Виталий Маслов - руководитель областной писательской организации, по чьей инициативе несколько лет назад начались Крестные ходы в честь Дня славянской письменности и культуры.
      11 декабря, вторник. Марина целое утро находится под впечатлением своего ночного сна, в котором меня якобы увела от неё какая-то злая разлучница - при этом она воспринимает всё увиденное чуть ли не как реальное событие, мучится этим, переживает... И так за последние дни - уже не в первый раз.
      (Хотя для меня, честно говоря, никаких других женщин, кроме нее, уже давно не существует.)
      * * *
      ...Володя Шемшученко просил написать письмо губернатору Ленинградской области с просьбой выделить ему и Николаю Рачкову губернаторские стипендии, так что я сегодня решил пойти на работу чуть попозже и, задержавшись до часа дня дома, сел за компьютер написал для них такую вот бумагу:
      "Губернатору Ленинградской области
      В.П. СЕРДЮКОВУ
      Глубокоуважаемый Валерий Павлович!
      Зная Ваше доброе расположение к отечественной литературе, секретариат Правления Союза писателей России просит Вас изыскать возможность для выделения губернаторских стипендий на 2002 год двум проживающим в Вашей области замечательным поэтам - лауреату международной премии "Поэзия-2000" и премии им. Н. Гумилёва Владимиру ШЕМШУЧЕНКО (г. Всеволожск) и лауреату Всероссийских литературных премий им. А. Твардовского и "Ладога" Николаю РАЧКОВУ (г. Тосно). Не секрет, что сегодняшняя русская литература лишена какой бы то ни было государственной поддержки и существует лишь благодаря наличию в административной власти городов и областей России руководителей, которые наделены глубокой внутренней культурой и, несмотря ни на какой прагматизм нашего времени, сохраняют уважение к мастерам художественного слова. Так в целом ряде областей Российской Федерации установлены для писателей специальные губернаторские стипендии и надбавки к пенсиям, учреждены литературные премии, выделяются гранты для работы над книгами и средства на их издание, а также оказывается другая помощь. Как показывает опыт, тандем культуры и власти оказывается взаимовыгодным для обеих сторон.
      Вот и контакт с указанными поэтами, наверное, не должен ограничиваться одним только выделением денег на стипендии. В конце 2002 года они могли бы представить свой "творческий отчет", выступив перед жителями области, а потом издать и свои поэтические книги под знаком "Поэзия Ленинградской области".
      Мы искренне верим в Вашу расположенность к русской литературе и надеемся, что Вы сумеете найти возможность для выделения двух именных стипендий поэтам В. Шемшученко и Н. Рачкову.
      С уважением,
      председатель Правления Союза писателей России - В.Н. ГАНИЧЕВ."
      Письма такого рода я пишу практически постоянно, хотя нужные результаты приносит далеко не каждое из них. Так что посмотрим, как прореагирует на это послание Сердюков...
      * * *
      ...По пути на работу опять оглядел сидящих вокруг меня пассажиров метро на предмет изучения их чтения. В поле моего зрения попали: "Вечер в 2217 году" (Библиотека русской фантастики), какая-то книга из серии "Секретные материалы", роман Татьяны Поляковой "Охотники за привидениями", какой-то из детективных романов Ильи Рясного, две газеты с кроссвордами, СПИД-Инфо (читал мужчина лет 55-ти), один конспект в толстой тетради, какая-то книжка из серии "Школьная библиотека" (девочка лет 16-ти) и один журнал мод. На "Октябрьской" в вагон зашли "Я - вор в законе" и ещё один кроссворд. А на эскалаторе станции "Парк культуры" встретились две или три книги Дарьи Донцовой (или других авторов этой же серии - они узнаются по характерному оформлению обложек).
      * * *
      ...Так получилось, что Ганичева я как раз и не застал, поэтому Шемшученковская бумага осталась пока что не подписанной. Сам он приехал из Малеевки уже в шестом часу, когда мне надо было бежать в магазин "Москва" на очередную встречу с читателями, так что пришлось захватить его с собой. (Перед этим ко мне заходил приехавший на Пленум из Самары А. Малиновский, а Бавыкин вернул мне деньги за телефон, который оказался неработающим. Потом я встретил у нас в Правлении Н.Ф. Корсунова из Оренбурга, И.И. Сабило, Н.М. Коняева и целый ряд других иногородних писателей, после чего-таки поехал на Тверскую улицу в магазин "Москва".)
      Выступали втроем - я, Виктор Широков и Александр Трапезников, ну и в качестве "группы поддержки" - несколько стихотворений прочитал Шемшученко. Я подписал целую стопку книг, тут торговля шла получше, чем в Доме книги. Подходил Юрий Козлов - купил у нас по книге, сказал, что зайдет на днях в Правление, возьмет что-нибудь у меня для "Роман-газеты".
      * * *
      ...На обратном пути опять попробовал фиксировать читаемые вокруг меня книги, и среди тех, которые мне удалось разглядеть, были: Роджер Желязны, Томас Манн, роман Владимира Кунина "Кыся в Голливуде", "Дикие псы" какого-то Сербина, черный томик Б. Акунина и голубой - Алексея Бушкова, три книжечки Марины Серовой, Джон Фаулз (это в метро-то!), две или три Дарьи Донцовой, опять Серова, первый том двухтомника Александры Марининой "Тот, кто знает", ещё одна или две Донцовых, нежно-розовый, как зефир, том С. Вилар, а также несколько кроссвордов и несколько книг, названия которых я не разглядел - половина из них растрепанных, явно "доперестроечного" происхождения, а половина - абсолютно новеньких, сверкающих своими обложками.
      Короче, народ читает нормальные в общем-то книги, а если романы Донцовой или Серовой встречаются несколько чаще других, то это происходит только лишь потому, что они продаются практически на каждой станции метро вместе с газетами и их покупают по пути.
      А раньше почему-то казалось, что у всех в руках одни только Чейз да Маринина. То ли это так казалось, то ли в последнее время эта картина начала сильно меняться...
      12 декабря, среда. Оказывается, что сегодня - День Конституции, и в связи с этим весь народ отдыхает, а если бы не красный день в календаре, то из-за откровенной фиктивности этого главного для страны документа ни о его существовании, ни о дате его принятия никто, наверное, толком и не помнил бы. Как, например, мы - ведь у нас сегодня не просто рабочий день, но Пленум Союза писателей, посвященный молодой литературе!
      * * *
      ...Сдав свои экзамены в аспирантуре МГИМО, Яна уезжала сегодня в Германию и вызвала на утро такси, так что я доехал с ней до улицы Перервы и пересел в метро. По дороге в Правление уже по привычке продолжил изучение ассортимента чтения пассажиров Люблинской линии. В поле моего зрения попали: семь кроссвордов, две газеты "Московский комсомолец", еженедельник "7 дней", газета "Комсомольская правда", какая-то тонкая серая брошюра, роман Дарьи Донцовой (название я разглядеть не успел), книга Валентина Пикуля, завернутое в красную бумагу Евангелие (на церковно-славянском языке!) и три неидентифицированных мною покет-бука. В вагоне же Кольцевой линии меня встретили сразу четыре Дарьи Донцовых ("Контрольный поцелуй", "Вынос дела", "Прогноз гадостей" и какой-то роман еще), один Даниил Корецкий и несколько кроссвордов.
      Вскоре я уже был на Комсомольском, 13, где меня уже дожидался приехавший утренним поездом из Самары Саша Громов. К половине десятого появились Володя Шемшученко и Александр Малиновский, а потом Союз начал быстро заполняться приехавшими на Пленум писателями.
      Здесь же я узнал, что нынешней ночью от сердечного приступа скончался профессор Эдуард Федорович Володин, с которым мы были знакомы с 1996 года... Однако, как бы то ни было, а ровно в 10-00 в холле второго этажа состоялось открытие бюста Владимиру Ивановичу Далю и вручение литературной премию "Традиция". В церемонии снятия покрывала с бюста участвовали В.Н. Ганичев, М.Н. Алексеев, В.Н. Крупин, В.Г. Распутин, В.А. Костров, М.И. Ножкин, а также благотворители из Демидовского фонда и нижегородский скульптор, отливший бюст Владимира Ивановича.
      В 11 часов открылся сам Пленум. Первым на нем выступал В.Н. Ганичев, затем отчиталась о только что прошедшем в Малеевке Совещании молодых писателей Л.Г. Баранова-Гонченко и после этого поднимался на трибуну и я, чтобы прочесть свой доклад о состоянии молодой литературы. Он у меня называется "ЛИЦОМ К ПОБЕДЕ - ЛИЦОМ К МОЛОДЕЖИ":
      Дорогие друзья!
      Я искренне рад этой редкой возможности поговорить о том, что такое молодая литература и каковы её возможные пути развития. Те, кто встречал мои статьи в периодике, наверное, заметили, что мою главную концепцию можно выразить известными строчками Сергея Есенина: "розу белую с черной жабой я хотел на земле повенчать", - ибо она представляет собой стремление соединить воедино два таких широко разбежавшихся друг от друга крыла нашей литературы, как поиск новой, экспериментальной и конкурентоспособной в условиях рыночных отношений художественной формы и - верность тысячелетним традициям русской литературы в области глубины описываемых конфликтов, актуальности поднимаемых писателем проблем и душеспасительности предлагаемого читателю текста. Короче говоря, книга должна читаться на одном дыхании, но после прочтения не забываться, а помогать человеку отвечать на проклятые вопросы современности.
      Беда же сегодняшней отечественной литературы состоит как раз в том, что на демократическом её крыле сконцентрировались ныне те, кто работает только с поиском формы и конкурентоспособности, а на так называемом почвенническом крыле - те, кто разрабатывает главным образом традиционную для русской классики духовно-содержательную линию. И вот у одних в арсенале - филологически занимательные, но идейно пустые постмодернистские романы-кроссворды; захватывающе увлекательные, но не несущие в себе ничего, кроме жестокости, боевики и детективы; виртуозно закрученная, но уводящая от реальной жизни фантастика и тому подобные литературные фокусы, а у других - реально узнаваемые персонажи с их жизненными трагедиями и страданиями; знакомая всем до боли Россия; размышления о верности Божьим заповедям и глубине человеческой греховности; обращение к отечественной истории; но при этом почти всё - несущее характер некоторой вторичности, неоднократной прочитанности, архаичности, и вследствие этого - откровенной скучности и неконкурентоспособности с коммерческой литературой.
      Мне кажется, всем ищущим писателям должно быть понятно, что самые яркие искры искусства способны высекаться как раз на пересечении традиции и новаторства, на соединении экспериментальной формы и традиционно глубокого содержания.
      Однако это вовсе не значит, что ради этих искр нужно пускаться во все тяжкие, как это делают некоторые новомодных авторов, и опускаться до уровня откровенной пошлости. Вот, скажем, на днях в газете "Аргументы и факты" мне попалось на глаза интервью с Владимиром Сорокиным, в котором он говорит: "Перечитывая Толстого, я подумал: он же, как Бог, создал целый мир, его герои делают всё, но при этом... Ну опиши ты хоть раз, как Наташа Ростова писает. Это только дополнит картину, сделает её более осязаемой. Или как пахнут подмышки у Анны Карениной..."
      Я затрудняюсь предположить, что ответил бы на такие советы сам Лев Николаевич, но думаю, что добиваться "большей осязаемости" именно ТАКИМ вот способом все же не стоит. У литературы есть достаточно много возможностей обратить на себя внимание, не опускаясь до подглядывания за сокровенными сторонами человеческой жизни. Сегодня на наших глазах (да и с нашим непосредственным участием!) происходит грандиознейший в истории слом тысячелетнего русского менталитета, попытка превратить нас в совершенно другой народ - можно ли найти более мощную задачу для художника, чем эта? Время, подобное нынешнему - это время для прихода нового Шолохова, нового Маяковского, нового Булгакова. Не надо только бояться больших и кажущихся неподъемными и непосильными замыслов, как не надо бояться и новых, не испробованных ранее художественных форм. Бояться надо ничтожных сюжетов, романов ни о чем, пускания пыли в глаза, а также использования избитых образов, вторичности и серости.
      Бояться - надо не физического старения, а потери молодости в своей душе, что к сожалению иногда происходит с редакторами наших "толстых" журналов. Потому что, мне кажется, это именно из-за снижения уровня молодости в редакторских душах не опубликована до сих пор проза такого интереснейшего автора как Александр Кормашев, не вышла к всероссийскому читателю Марина Котова, не смог напечатать при жизни свой лучший роман "Несусветное в Поганочках" Михаил Волостнов, а также остаются до сей поры неизвестными другие молодые авторы.
      Не помню, кто сказал, что побеждает тот, кто выигрывает битву за молодежь. Но думаю, если мы действительно хотим победы, то нам пора решительно поворачиваться лицом к молодежи. А молодежи - переставать числить себя в начинающих и начинать писать так, как до них не писал никто. Потому что ни Сорокина, ни Пелевина, ни Акунина нельзя отменить никаким президентским указом. Есть только один способ одержать над ними победу писать лучше их и интереснее их. А сидящие на этом Пленуме писатели старшего поколения должны в этом всячески содействовать. Потому что если мы упустим сегодня нашу молодую литературу, то мы упустим вместе с ней и свое собственное будущее...
      * * *
      ...С 15 до 16 был обед в нашем ресторане, потом собрались у Ганичева на "разбор полётов", кратко обсудили состоявшийся Пленум и участие в завтрашнем Соборе, а после этого я поехал домой. В метро зафиксировал два кроссворда, роман из псевдославянской истории с витязем на обложке, книгу с чертежами какихто машин, роман Анны Малышевой, "Общую газету", "Аргументы и факты", какой-то дамский роман и потом ещё три кроссворда. Сам я читал купленную возле "Парка культуры" "Литературку" с моей, несколько сокращенной, статьей о Гарри Поттере и Марининым интервью с Владимиром Крупиным.
      13 декабря, четверг; память апостола Андрея Первозванного. Яко апостолов первозванный и верховнаго сущий брат Владыце всех, Андрее, молися, мир вселенней даровати и душам нашим велию милость. Мужества тезоименитаго богоглагольника и Церкве возследователя верховнаго, Петрова сродника восхвалим: зане якоже древле сему, и ныне нам воззва: приидите, обретохом Желаемаго.
      * * *
      Сегодня - начало работы Всемирного Русского Народного Собора по теме "РОССИЯ: Вера и цивилизация. Диалог эпох" и, чтобы попасть к 8 часам утра в Храм Христа Спасителя, где он должен был проходить, пришлось встать около семи часов утра, что для меня очень и очень рано. Обычно я езжу часов в десять-одиннадцать, а потому был просто шокирован невероятным скоплением людей у эскалаторов перехода. Московское метро уже откровенно НЕ СПРАВЛЯЕТСЯ с пассажиропотоком! И это при том, что за последние годы появилось столько личных автомобилей!..
      ...По привычке начал фиксировать то, что читают мои спутники по вагону, но на Люблинской линии на глаза попались только Франсуаза Саган и кроссворд, а вот на Кольцевой побольше: роман Дарьи Донцовой "Дама с коготками", конспект лекций, "Комсомолка", книга Стругацких "Хромая судьба", томик Марининой, журнал мод, ещё один конспект, том "Библиотеки всемирной литературы", газета "Спецназ" и опять толстая тетрадь с конспектом.
      Ровно в 9 часов я был в Зале православных соборов Храма Христа Спасителя, зарегистрировался, встретил там целую кучу знакомых писателей и получил кое-что из бесплатной литературы. Но сам Собор начался только одиннадцать с лишним, когда приехал В.В. Путин, из-за которого не начинали работу. В президиуме Собора были он, патриарх Алексий II и его сопредседатели - митрополит Кирилл и В.Н. Ганичев, шахматист Анатолий Карпов, режиссеры Никита Михалков, Николай Бурляев, скульптор Вячеслав Клыков, художник Илья Глазунов, писатели В.Н. Крупин, В.Г. Распутин, В.В. Карпов, А.К. Поздняев, главный раввин России А.С. Шаевич, верховный муфтий российских мусульман Талгат Таджутдин, депутат Государственной Думы РФ Любовь Слиска и другие деятели культуры и политики.
      Среди участников Собора были М.А. Чванов (Уфа), И.И. Евсеенко (Воронеж), О.Н. Шестинский, Л.В. Щипахина, А.А. Солоницын (Самара), В.В. Дементьев, К.А. Кокшенева, Камиль Зиганшин (Уфа), В.И. Белов, В.И. Гусев (хотя он недавно и писал в стихах: "...А ваш собор - что сопли об забор"), Татьяна Смертина, С.В. Перевезенцев, знакомый нам с Мариной по Крестному Ходу по Волге о. Киприан (газета "Воскресная школа"), о. Дмитрий Смирнов (когда-то я у него в храме святого Митрофана Воронежского впервые причащался), Е.Ю. Юшин, Ю.В. Орлов (г. Иваново), Б.М. Шальнев (Липецк), режиссер Б.М. Конухов (с которым мы с Мариной тоже плыли в 1999 году по Волге во время Крестного Хода в честь 2000-летия Христианства), Н.Н. Скатов, И.И. Сабило, Н. Лугинов, Ю.Н. Пахомов, Г.А. Попов (г. Орел), Гена Иванов, Н.М. Сергованцев, С.И. Шуртаков, М.П. Лобанов и Татьяна Окулова-Микешина, тут же - Людмила Абаева и Светлана Василенко, известные политики, другие знакомые лица...