28 июля 1940 года гросс-адмирал Редер, которому полагалось быть полностью загруженным делами по «Морскому Льву», представил А. Гитлеру памятную записку «Соображения по России»: «Военные силы русской армии необходимо считать неизмеримо более слабыми, чем наши, имеющие опыт войны. Захват района до линии Ладожское озеро-Смоленск-Крым в военном отношении возможен, и из этого района будут продиктованы условия мира. Левый фланг, который прорвется через прибалтийские государства, за короткий срок установит контакт с финнами на Ладожском озере. С занятием побережья и Ленинграда сила сопротивления русского флота рухнет сама собой».Редер полагал даже, что эту операцию можно провести осенью 1940 года (очевидно, вместо высадки в Англии).
      К этому «оперативному плану» не стоило бы относиться серьезно, если бы автор его играл чуть меньшую роль в операции «Морской Лев» . Приходится принимать, что Редер был готов бросить германские сухопутные части в любую авантюру, лишь бы отвлечь внимание фюрера от «своих» кораблей. К несчастью для Рейха идеи гросс-адмирала встретили признание и понимание в ОКХ.
      Как ни странно, высшее командование сухопутных сил (и сам Гитлер) рассматривали агрессию против СССР не как самостоятельную кампанию, но как эпизод в борьбе с Англией. Соответственно, ни о какой борьбе не на жизнь, а на смерть поначалу речь не шла.
      Здесь имеет смысл заострить внимание на одной любопытной аберрации восприятия, которая часто возникала (и по сей день возникает) у лидеров Запада, когда им приходится иметь дело с Россией. Гитлер, а до него Наполеон рассматривали Россию как азиатское государство. Не следует понимать это в уничижительном для нас смысле, просто великие завоеватели исходили из того, что европейские «разборки» не касаются «святой Руси» или касаются в минимальной степени. Соответственно, наличие у России «позиции» по отношению к европейским делам инспирировано Англией. Тем самым война против России – удар по Англии. Как только русское руководство поймет, что война обойдется его стране достаточно дорого, оно поменяет свою ориентацию на антианглийскую, «коварный Альбион» лишится последнего союзника на континенте и поймет бесперспективность войны. Рассуждения, конечно, примитивизированы, но в целом война с Россией представлялась и Гитлеру, и Наполеону примерно в таких красках.
      Штаб сухопутных сил был только рад вернуться от остроконфликтной, рискованной, требующей согласованной работы трех независимых командований операции в Англии в пользу классической сухопутной стратегии, для которой имелись наработки Шлиффена и подробные анализы 1930-х годов.
      СССР 22 июня 1941 года
      Все оперативные схемы были построены в предположении о развертывании германских войск на территории Восточной Пруссии, Польши (генерал-губернаторства) и Румынии. Выяснилось, что театр военных действий носит воронкообразный характер, расширяясь к востоку, а размеры России исключают даже теоретическую возможность ее оккупации за одну кампанию. Впрочем, в рамках представлений о России, как о платном союзнике Великобритании, этого и не требовалось.
      Первый из предложенных военных планов был, пожалуй. наиболее интересным из всех наработок ОКХ по будущей «Барбароссе». Предполагалось нанести главный удар на Москву силами «группы танковых армий» из 16-и танковых и 34-х пехотных дивизий. Нужно иметь в виду, что это быль еще дивизии «образца 1940 года» с 324 танками в каждой, то есть непосредственно на Москву должны были наступать более 5 000 танков.
      Эта оперативная схема была отвергнута сразу: немцы не имели средств управления для организации такого амбициозного объединения, как «группа танковых армий». Сомнительной представлялась и возможность наладить снабжение исключительно мощной подвижной группировки, пользуясь единственной железнодорожной магистралью.
      В августе 1940 года свой план представил «специалист по России» генерал Маркс, начальник штаба 18-й армии. Маркс предлагал нанести два удара – на Москву и на Киев. Он же одним из первых обратил внимание на неизбежный разрыв между смежными флангами наступающих группировок. Разрыв этот вызывала лишенная дорог и прорезанная реками с болотистыми поймами «припятская дыра». По мнению Маркса, русские могли сосредоточить силы в Припятских болотах и контратаковать фланги наступающих немецких частей. Этого предполагалось избежать быстрым продвижением вперед с установлением тесной связи германских оперативных группировок на левом берегу Днепра.
      Лоссберг, курирующий проект от ОКВ, предложил добавить самостоятельную группу армий на севере, поставив ей задачу взаимодействовать с финнами. Зоддершерн, начальник штаба Рунштедта, предложил очень красивый асимметричный план, предусматривающий стратегические «Канны» всей европейской России. Грандиозный охват осуществляла группа армий «Север» (21 танковая и моторизованная, 46 пехотных дивизий), наступающая через Даугавпилс– Смоленск. Ей навстречу двигалась через Киев группа «Юг» – 9 подвижных, 37 пехотных дивизий. В центре намечались сковывающие действия.
      Этот красивый план восходил к замыслу Фанкельгайма – Людендорфа на Восточном фронте в 1915 году и, в известной мере опирался на опыт польской кампании 1939 года. Генштаб отверг замысел Зоддерштерна, исходя из трудностей управления (вновь всплывает «группа танковых армий») и вычурности движения северной группировки: вследствие нехватки в Восточной Пруссии места для развертывания 67 дивизий, войска двигались на восток, затем смещались к северу, освобождая место для второго эшелона, а на заключительном этапе поворачивали на юг.
      Всех этих трудностей можно было избежать, организовав крупную десантную операцию в Прибалтике , но такая возможность немецким военным руководством вообще не рассматривалась.
      Как бы то ни было, план Зоддерштерна впервые обратил внимание гитлеровского руководства на естественный оборонительный рубеж Западная Двина (Даугава)-Днепр и те проблемы, которые этот рубеж создает.
      3 сентября 1940 года планированием русской кампании занялся генерал Паулюс, назначенный первым обер-квартирмейстером Генерального штаба. К концу октября он представил в ОКХ докладную записку «Основы русской кампании». Генштаб отработал задачу за месяц, и 5 декабря план «Отто» был представлен Гитлеру, который через две недели подписал «Директиву № 21» на стратегическое развертывание «Барбаросса».
      Сведения о противнике, его войсках и, особенно, резервах были совершенно недостаточными. Паулюс угадал состав первого русского стратегического эшелона, оценив его в 125 пехотных дивизий и 50 подвижных бригад, что примерно соответствовало 170 счетных дивизиям, которые разворачивала на западной границе Красная Армия, но число «предполагаемых» танков и самолетов отличалось от реальных цифр в разы, а про второй стратегический эшелон планирующие инстанции ОКХ вообще не имели представления.
       Развертывание плана «Барбаросса»
      Три проведенные Паулюсом штабные игры убедительно продемонстрировали, что даже при самых благоприятных предположениях о противнике (представляющих собой грубую ошибку планирования, да еще и сделанную в «опасную» сторону») наличных германских сил все равно не хватает. Ни о каком форсировании линии Западная Двина – Днепр не могло быть и речи, требовалось во что бы то ни стало одержать решительную победу к западу от этого рубежа. Паулюс решил достичь этой цели одновременным наступлением по всему фронту . Операцию предполагалось начать 15 мая 1941 года.

      Одним из мифов Второй мировой войны является оценка плана «Барбаросса». Интересно, что в этом советские, немецкие и англо-американские историки проявляют трогательное единодушие. Двенадцатитомная «История Второй Мировой войны» мягко журит немецкие замыслы за авантюристичность, но эта критика отнесена не столько к технической стороне плана, сколько к самому решению Гитлера напасть на СССР . В остальном считается, что немецкий генералитет, имеющий опыт современной войны, создал идеальную схему развертывания, что, в значительной степени, предопределило и катастрофические для советских войск итоги Приграничного сражения и всего первого периода войны.
      Немецкие мемуаристы активно обсуждают ошибки Гитлера на втором этапе кампании, но практически не касаются «Барбароссы». Исключение составляет Э. Манштейн, который, однако, ограничивается лишь намеком на неадекватность германского развертывания.
      В действительности, план «Барбаросса» плох настолько, что невольно спрашиваешь себя, как же надо руководить войсками, чтобы, столкнувшись с ним, потерпеть полное поражение?
      Главный удар наносился на центральном направлении, где на 500-километровом фронте разворачивались 48 дивизий, из которых 10 – подвижных. Вспомогательное наступление на Киев в полосе протяженностью 1 250 километров обеспечивали 49 дивизий (7 подвижных). В указанное число входят войска союзников, прежде всего румынские, количество которых на фронте со временем будет нарастать. На севере развертывалась группа, в размере двух армий (29 дивизий, из них 5 -танковых и моторизованных), которым вообще не была поставлена осмысленная оперативная задача.
      Подобное «равномерное и пропорциональное» развертывание не обеспечивало решающего успеха ни на одном из направлений. Более того, если бы самая сильная из немецких групп армий – группа «Центр» – сумела бы быстро выиграть операцию на окружение и уничтожение советских войск в Белоруссии и продвинуться к Смоленску, оба ее фланга повисли бы в воздухе, причем правый был бы открыт для любых контрударов из района Припятской «дыры», которую ни занять, ни контролировать было нечем.
      Предполагалось закончить уничтожение основных сил русской армии к 20-у дню войны, когда передовая линия наступления вермахта протянется от Пярну через Псков, Великие Луки, Оршу, Мозырь, далее – по побережью Днепра. На этой позиции предусматривалась двадцатидневная пауза, затем – окончательное наступление на Москву, в ходе которого предполагалось уничтожить последние 30-40 русских дивизий. Эта фаза кампании, впрочем, в плане вообще не прорабатывалась.
      Говоря о «Барбароссе», часто упоминают рубеж Архангельск-Астрахань. В действительности ОКХ не планировало продвижения дальше Москвы. Фраза о позиции «Архангельск – Астрахань» принадлежит Гитлеру, который считал эту линию оптимальной для проведения мирных переговоров, поскольку русская стратегическая производственная база на Урале оказывается в зоне досягаемости немецкой авиации .

      Пока руководство вермахта «медленно и методично» прорабатывало различные планы войны против СССР, на английском фронте вновь началась «странная война». Разница в том, что если в зиму 1939-1940 годов немцы выигрывали оперативное время, а союзники его теряли, то теперь все обстояло строго наоборот. Англичане оправились от катастрофы во Франции и в Норвегии. Они захватили господство в Средиземном море и разгромили войска Муссолини в Египте и в Эфиопии. Италия из стратегического ресурса Рейха превратилась в основную его слабость. По мере того, как впечатление от немецких побед проходило, Великобритания, обеспечившая (по крайней мере, временно) целостность своей империи, становилась центром притяжения для всех антифашистских и антигерманских сил в мире.
      Операция «Катапульта» привела к тому, что вишистская Франция потеряла флот, а с ним и колониальную империю (которую постепенно прибирали к рукам сторонники генерала Де Голля). Потеряв колонии, Петен перестал быть субъектом международных отношений, с позицией которого – например, с заявленным нейтралитетом – приходилось считаться.
      Иными словами, Великобритания блистательно выиграла летне-осеннюю кампанию 1940 года, а потерявший на пустом месте темп наступления Рейх убедительно продемонстрировал миру шахматную истину: «имеющий преимущество обязанатаковать под угрозой потери этого преимущества».
      После разгрома армии Грациани в Ливии ч тяжелых поражений в Греции Муссолини перестал пытаться «сохранить лицо» и обратился к Гитлеру с просьбой о срочной помощи. Со своей стороны, немецкое командование пришло к выводу, что на Средиземноморском ТВД надо «что-то делать», причем речь шла уже не о решающей победе, а о восстановлении престижа.
      В начале февраля 1941 года в Триполи был направлен генерал Роммель, ранее командующий 7-й танковой дивизией, -один из самых умелых и удачливых военачальников Рейха. Роммеля назначили командующим танковым корпусом «Африка», состоявшего из 15-й танковой и 5-й моторизованной дивизии, основные силы которых должны были прибыть в Триполи в конце мая. Не дожидаясь сосредоточения сил, Роммель сразу же перешел в наступление, используя автомобили «Фольксваген», чтобы обозначить якобы продвигающиеся в глубокий тыл англичан танковые колонны. Английская 8-я армия оказалась совершенно не готова к возобновлению сражения в Киренаике и потерпела тяжелое поражение. К 11 апреля англичане были отброшены за египетскую границу (за исключением окруженной крепости Тобрук).
      Главные силы гитлеровской Германии в это время развертывались против России, за исключением 12-й армии и 1-й танковой группы, перед которыми была поставлена задача разгромить основные силы греческой армии. Переворот Симовича в Югославии и заключение новым правительством соглашения с СССР (Гитлер предполагал, что и с Великобританией) резко изменил обстановку на Балканах и вынудил немцев на очень рискованный шаг. 6 апреля вермахт напал одновременно на Югославию и Грецию. Поскольку Югославия находилась в союзе с СССР, о чем немцам было известно, а нападение было предпринято без необходимых консультаций с советской стороной, переходя границу Югославии, Гитлер ставил себя в полную зависимость от доброй воли Сталина. Фактически, Германия нарушила договор «О мире и границе» и тем предоставила СССР возможность разорвать Пакт о ненападении.
      Сталин, однако, никак не реагировал на Балканский кризис, и все закончилось для немцев очень удачно. Югославская армия не успела ни сосредоточиться, ни мобилизоваться, и была уничтожена за 11 дней. Война с Грецией и пришедшими ей на помощь английскими войсками была чуть более длительной, но к концу апреля дело уже дошло до «второго Дюнкерка» . Правда, эта «историческая победа» не улучшила, а ухудшила стратегическое положение Рейха, связав его. войска на бедной железными дорогами территории Балканского полуострова.
      30 апреля Гитлер был вынужден отсрочить начало нападения на СССР на пять недель. Слишком много времени требовалось для высвобождения 1-й танковой армии, слишком много танков требовало ремонта.
 

Сюжет первый: несостоявшийся разгром (план Бунича-Суворова в действии)