Масленников на четвереньках ушел в туман, к тому месту, где сидел Муря и надолго пропал там. От тоски Исин начал считать ветки, что стали попадаться все чаше. Он насчитал их больше трех десятков, пока не сообразил, что они уже летят не над деревьями, а под ними. Горы были совсем рядом, а скорее всего они уже были в горах, среди деревьев, что покрывали склоны.
      Движение остановилось и Муря негромко сказал:
      — Все.
      Исин мгновенно лапнул меч.
      — Враги?
      — Будут и враги, — бодро пообещал Муря, вглядываясь в туман. — А пока без этого обойдетесь…
      Исин отпустил рукоять и грубовато спросил.
      — Ну и что с того? Дальше-то как?
      — А то, что дальше сами.
      Он соскочил с ковра и Избор, успевший привыкнуть к тому, что до земли не меньше версты невольно вскрикнул, но все обошлось. Муря остался стоять.
      — Довез, как и обещал.
      Туман тут плавал слоями и из клубящихся белесых облаков словно сами собой появлялись то деревья, то скалы, то камни. Заблудиться тут было легко и Избор спросил.
      — Куда хоть идти-то?
      — По стеночке, — сказал колдун. — Не заблудитесь…
      Избор хотел выругаться, сдержался.
      — Ладно, пес с тобой. Дойдем.
      Муря закивал, соглашаясь, мол дойдете, конечно, куда же денетесь….
      — Ты вот только скажи теперь где «Лапку» искать.
      — Наверху, — твердо сказал колдун. — У них такой порядок — кто главнее, тот и выше. А раз так, то значит вам на самый верх.
      Он замолчал и воевода понял, что сказать тому больше нечего.
      Тогда Избор повернулся и пошел, расталкивая туман перед собой обнаженным мечом. Другая рука его держалась за каменную стену, что должна была привести его куда-нибудь. Следом за ним заспешили Гаврила и Исин. Сотник наступил на мох, нелепо закрутил руками, разгоняя туман, чуть не упал.
      — Ну, куда вас таких, — вдруг сказал Муря. — Заблудитесь… Забредете куда-нибудь…
      Хазарин гордо обернулся.
      — Куда забредем, там не обрадуются…
      Старик взмахнул рукой, словно досадовал сам на себя.
      — Знаю я вас… В две руки, за обе щеки… Стойте! Провожу.
 
      У входа в логовище стояло пятеро остроголовых, хотя наверняка было их там гораздо больше. Сквозь туман фигуры казались громадными, а голоса — хриплыми и злыми.
      — Другого пути нет? — спросил Исин, сам понимая, что спрашивает глупость.
      — А чем тебе этот не нравится? — спросил Муря, сидевший привалившись спиной к камням. — И дверь есть и ступеньки… В другом-то месте стучаться придется, чтобы открыли, а тут все нараспашку.
      Ничего из этого, конечно видно не было, но все это предполагалось.
      — А тем не нравится, что ты нас сюда привел, а с нами дальше не пойдешь. Хотя мог бы хотя бы до двери довести.
      Колдун закачал головой, отказываясь от такой нелепой мысли.
      — Ну… Каждому свое счастье… Вам радость схватки, мне — удовольствие, что целым останусь.
      Глядя на скрытых туманом стражей Муря начал рыться в мешке и вытащил оттуда отложенную давеча бутылку.
      — На, — протянул ее Исину. — Вот это сейчас вам поможет…
      — Это что, пить?
      — Это бросать — объяснил Муря.
      Хазарин тут же вспомнил, что почти в такой же бутыли Муря держал джинов.
      — Колдовство? — осторожно спросил сотник. Колдун откровенно передернул плечами
      — Хуже…
      Исин размахнулся, но Муря испуганно остановил его.
      — Погоди. Быстрый какой. Дай мне хоть отлететь подальше, а уж потом руками маши…
      Исин покачал головой и ответил.
      — До десяти досчитаю — и брошу…
      — До десяти?
      — Он дольше не умеет, — объяснил Гаврила, — так что давай стрелой отсюда, если, конечно, не хочешь с нами…
      — У мудрости свои дороги, — донеслось из тумана. — Встречу вас там, где договорились…
      — Где договорились? — прошептал Избор. — Где?
      — Я знаю. Потом расскажу… — отозвался Гаврила, и скомандовал:
      — Бросай!
      Исин взмахнул рукой и бутыль улетела в туман. Там тоненько звякнуло и тут же зашебуршились услышавшие непонятный стук остроголовые.
      — Ну и что? — спросил хазарин, вынимая меч.
      Туман впереди прорвало кашлем и хрипами. Гаврила догадавшийся что там творится, закрыл ноздри рукой. Даже сквозь зажатый пальцами нос на него обрушилась волна ошеломляющей вони. Открыть рот значило присоединиться к остроголовым и Гаврила только махнул рукой, показывая куда следует бежать.
      Тем кто охранял вход и подумать о них было некогда. Остроголовые катались по земле, хрипя и хватая вонючий воздух. Избор ногой поддел попавшийся под ноги осколок горлышка и выбив плечом дверь ворвался внутрь. Сколько бы ни было остроголовых перед дверью, за ней их было еще больше. Их было столько, что у Гаврилы даже не возникло желания ударить мечом. Он просто вскинул кулак и ударил по нему.
      Исину показалось, что где-то рядом многократно и гулко грохнул невидимый барабан. Кровь поднялась десятком фонтанов и стало тихо. Даже те, что остались за дверью прекратили хрипеть. Избор огляделся и укоризненно покачал головой.
      — Торопишься! — укорил он Гаврилу. — Кого тут теперь о талисмане спросишь?
      — А что их спрашивать? — удивился Исин, слушая как кровь капает со стен. — Все равно врать бы начали, гордость свою показывать… Я вот Муре верю. Сказал наверх, значит наверх!
      Хазарин осторожно открыл одну из дверей. В комнате было пусто. Там не оказалось дверей ни наверх, ни вниз.
      — Ну и куда это наверх?
      Исин открыл другую дверь. За ней начинался длинный коридор, неизвестно куда ведущий — вверх или вниз. Он просто терялся в темноте.
      — Есть верная примета. Наверняка талисман там, где больше всего стражи.
      — Или там, где самые здоровые стражники.
      Самое глупое, что они могли сейчас сделать — так это остаться на одном месте. Ворвавшись сюда силой они могли добыть «Паучью лапку» только тогда, когда опередили бы слух о своем собственном появлении.
      — Вперед.
      Коридор кончился и смяв в его конце двух стражей они побежали дальше, чувствуя как пол под ногами постепенно поднимается вверх. На пересечении коридоров они ненадолго останавливались, что бы определить в какую сторону ход поднимается более круто и бежали туда. Гора оказалась изрытой такими ходами как прошлогодняя скирда мышами. Ходы пересекались, вели по кругу, удлиняя их путь, и вскоре богатыри услышали шум погони. Преследователи пока бежали вслепую и топот ног прокатывался то справа, то слева. Иногда он слышался то спереди, то сзади. Потом их заметили и топот преследователей прочно закрепился у них за спиной. Богатыри прибавили ходу, но следом бежали тоже не слабаки.
      — Стой! Куда бежим? Всю жизнь не пробегаешь.
      — Правильно! — отозвался Исин. — Спрятаться нужно и подождать!
      Он показал рукой на темный ход ведущий неизвестно куда.
      — Спрятаться?
      Избор даже не посмотрел на хазарина.
      — Поубивать их всех надо — и дело с концом!
      — Всех?
      Гаврила тяжело дышал и Избор приял его возглас за тяжелый выдох. В его голосе не было сомнения в своих силах. Может быть только в нужности всего этого.
      — А что, на развод что ли оставлять? Всех под корень, что б потом не думалось!
      Позади послышался топот. Не один и не два, и даже не два десятка остроголовых бежали следом. Гаврила остановился. Шум, что догонял их сзади стал слышнее. Избору показалось, что он расползся вокруг него, окружил отзвуками чужих шагов. Он шагнул в сторону, проверяя догадку. Так и есть. Ход в этом месте расширялся, превращаясь в подземный зал. Потолок тут был выше, чем в самом ходе, но все же не настолько высок, что бы без помехи помахать мечом, но что хуже всего — в шум настигающих шагов вплелся другой звук. Гаврила шагнул вперед и тут же вернулся.
      — Бегут!
      — Бегут, — подтвердил невидимый в темноте хазарин.
      — Я не о том. Спереди бегут.
      — Ну теперь хочешь — не хочешь, а придется всех поубивать! — сказал Избор. Он был доволен, что все за них решила Судьба. Не слова боле не говоря он вернулся назад на десяток шагов и там, где ход втекал в зал, положил факел на камни. Гаврилов факел он точно так же уложил у другого входа.
      — Я их сейчас всех, разом, — пообещал он, крутя плечом и убирая меч за спину.
      — Погоди, погоди!!
      Гаврила покосился на хазарина.
      — А если потолок рухнет? У Турсуна в подземелье руками-то ты не особенно махал.
      Гаврила упрямо качнул головой.
      — Давай сперва Мурины подарки попробуем, а то не ровен час…
      Теперь Масленников опустил руку. Тот, кто обладал «Паучьей лапкой» имел власть над любым колдовством и данные им Мурей вещи могли в одно мгновение оказаться совершенно бесполезными.
      Избор полез за пазуху и достал оттуда один за другим два клубка.
      — Ну, теперь только бы старик не обманул!
      — Да-а-а-а-а. Ведь если обманул, с него не спросишь, — согласился Гаврила, разглядывая две смотанные в клубок ленты — алую и голубую.
      Остроголовые, ослепленные светом факелов замешкались у входа в зал. Свет, словно лезвие меча делил подземную тьму на две части. Та часть тьмы, которую они не видели, казалась опасней той, в которой они стояли.
      Избор покатал в руке оба клубка и перебросил голубой Гавриле.
      — Твой. Не промахнись.
      Масленников подставил ладонь.
      — Если старик не соврал, то разница невелика…
      Он бросил клубок, целя чуть левее огонька, даже не представляя, что из всего этого получится. Клубок летел оставляя за собой тоненькую светящуюся в темноте полоску. Он засмотрелся на нее и вздрогнул, когда у него за спиной полыхнул огонь. Пламя осветило стены и он разглядел как в том месте, где его клубок коснулся земли вверх ударил фонтан и коснувшись свода обрушился на застывших от удивления остроголовых. Родившийся на его глазах поток взревел и в одно мгновение, набрав силу гордой реки, потащил вниз сопротивляющихся и захлебывающихся людей вниз за собой.
      Гаврила смотрел на буйство подземной реки, а за его спиной бушевал огонь. Алое пламя, в одно мгновение испепелившее остроголовых, вспухло огромным пузырем и его жар толкнул богатырей в грудь.
      — Назад! — закричал Избор. — Назад, а то сожжет!
      Пламя ширилось, словно камень, что окружал их превратился в дерево и загорелся от волшебного огня. Жар набирая силу толкал их в темноту.
      Завороженные огнем они отходили назад, пока другая волшебная стихия у них за спиной не взревела и не увлекла их в себя.
      Поток подхватил богатырей и потащил их вниз, туда, откуда они так недавно поднялись.
      — Вместе! — закричал Гаврила — Держитесь вместе!
      Но куда там!
      В реве воды утонули их крики и надежды зацепиться друг за друга. Богатырей разнесло в разные стороны и уже не видя друг друга они, задевая о стены, понеслись вместе с потоком.
      Избор старался удержаться, цепляясь руками за камни, но пальцы соскальзывали и вода тащила его за собой. Его вертело, дважды он головой хрястнулся о каменные выступы, но в конце концов ему повезло. Его занесло в какой-то боковой ход и растопырившись воевода сумел в нем застрять. Он провисел так несколько минут, а потом, упираясь спиной и ногами в противоположные стены попытался подняться вверх. Это ему удалось, вскоре он выбрался на каменный карниз и роняя вниз капли пошел в поисках выхода.
      Темнота вокруг была плотной, словно натянутая кожа. Он щупал ее руками, но помогало это мало. Вперед его вели только ноги и руки, для глаз тут работы не было.
      Он брел, пытаясь представить, что сейчас делают Гаврила и Исин до тех пор, пока изголодавшиеся по свету глаза почувствовали впереди свет. Потом он услышал стальной звон вперемежку с проклятьями и вытащил меч.
      Сразу за поворотом потолок и стена озарились светом. Он мельком удивился, что не видно факелов, сделал шаг вперед и не ощутил под ногами пола.
      Это был краткий миг, когда в животе все сжалось и скрутилось тугой пружиной. Камень давивший и сверху и снизу, и с боков, вдруг исчез из-под ног и он полетел в свет. Падение продолжалось не более мгновения. Ноги ударились по чему-то мягкому. Он сжался и отпрыгнул в сторону.
      В этом залитым тусклым светом проходе шла своя жизнь.
      Избор только глянул и вошел в дело. Сказать, что Исину приходилось плохо значило не сказать ничего. Хазарин полулежал на спине в узкой щели, не шире домовины, а три остроголовых, словно три железных дятла, секли его мечами. Одинокий светильник, что висел на стене, скупо освещал побоище. Еще одна лампа горела за спиной Избора. Воевода снял ее, поднял повыше.
      — «Свету бы побольше», — подумал Избор. Он отступил на шаг в сторону и бросил лампу в спину среднего остроголового. Глиняная скорлупа раскололась, и горящее масло скользнуло по доспехам врага. Среагировав на вспышку, его товарищи вскрикнули и отступили. Они думали, что отдаляются от опасности, но на самом деле они на шаг подошли к Избору. Воевода не стал дожидаться продолжения и взмахнул мечом, доставая первого врага. Тот упал с рассеченной головой. Оставшийся в живых отпрыгнул, повернувшись спиной к хазарину.
      — Живой? — спросил Избор у сотника, через голову ощерившегося врага. — Или тебе эти язык отрезали?
      Исин, собравшись с силами ударил остроголового в спину и тот, не устояв, налетел на Избора. Воевода не стал его бить мечом, а только чуть согнув ноги принял на плечо, перекатил на спину и помогая руками хрястнул врага о валун.
      Тело выгнулось, съехало вниз и заскреблось по камням, но Избор не стал интересоваться, что стало с остроголовым. Дел и без того хватало. Он выдернул хазарина из щели.
      — Цел?
      Исин тяжело дышал, надувая щеки.
      — Это… смотря…. с чем… сравнивать…
      Избор ткнул пальцем за спину, в стонущую тьму.
      — С ним…
      — Тогда ни царапины.
      Воевода довольно кивнул, подхватил факел и они пошли искать Гаврилу.

      С факелом в руках бродить по подземелью было куда как приятнее. Богатыри шли вперед, как и прежде, выбирая ходы, что вели наверх.
      — Куда он делся? — сказал Исин. — Что же он, в прятки с нами играет?
      — Унесло куда-нибудь. С водой не поспоришь…
      — Раз мы выбрались, то и он выбрался, — упрямо повторил хазарин. — Наверняка ведь нашел кого-нибудь и режет, режет, режет…
      Избор отмахнулся. Заставить хазарина замолчать могло только одно и Избор скомандовал:
      — Не рассуждай. Бегом…
      И побежал сам.
      Круг света от факела, что нес Избор, скрылся впереди и, не желая оставаться в темноте, Исин рванул следом. Тело болело от ударов, полученных только что, но уже через поприще руки и ноги расходились и напоминали о недавнем прошлом только легкой болью. Больше поприща они пробежали так никого не встретив.
      А потом они выбежали в зал, где стоял Гаврила, окруженный таким множеством врагов, что одного взгляда было достаточно, что бы понять, что победить их всех просто невозможно, даже втроем и даже с Гавриловой рукой.
      Песиголовцы стояли так плотно, что почти не шевелились. Избор видел только первые шесть рядов, но не сомневался, что они, эти ряды, уходят все дальше и дальше в темноту и там не кончаются. Он понял, что если и есть на белом свете что-то для них невозможное, так это как раз именно это.
      — Ну, что делать будем? — спросил Исин опуская меч. — Страсть как помирать не хочется.
      Бежать назад было глупо — их даже не посекли бы мечами, а просто затоптали.
      — А похоже придется, — сказал Избор, оглядывая первые, самые плотные ряды песиголовцев. Морды врагов щерились, уверенные в своей победе.
      — Не хотелось бы… — отозвался хазарин, черпая в разговоре храбрость. — Раз помрешь, так не женишься. А я обещал вроде…
      — Ишь чего вспомнил… Раньше думать нужно было, — процедил Гаврила. Он стоял у них за спинами и чем-то звонко щелкал за своим щитом. Нож точил что ли? — Остался бы у князя Голубева, так и жил бы себе в удовольствие с молодой женой.
      Первый ряд сделал шаг вперед. Маленький шажок и Избор понял, что они все же боятся их. Боятся колдовства, которого у них уже почти не было. Избор обречено полез за пазуху за мешочком с семечками.
      — И остался бы… — отозвался, не поворачиваясь, хазарин. — Сами же меня князем стращали. А я дурак поверил…
      Он коротко выдохнул, становясь серьезным.
      — Ладно, ребята… Если кому чего должен остался — простите. А дальше, ну сами понимаете, тогда слева…
      Он не успел договорить.
      — Пригнись, — жестко скомандовал Гаврила. Исин замешкался, но Изборова рука пригнула его к камням.
      Масленников проскользнул между друзьями и держа перед собой щит сделал несколько шагов навстречу врагам.
      Избор и Исин рванулись прикрыть ему спину, но он остановил их.
      — Стойте! Сейчас моя очередь!
      — Хочешь быть первым? — проревело из темноты. По рядам врагов пошли волны. Кто-то здоровый и сильный выбирался оттуда навстречу ему. — Что же, ты достоин смерти от моей руки!
      Исин вытянул шею, пытаясь разглядеть говорившего, но тут звонко щелкнуло и с Гаврилова щита совалось ослепительно голубое кольцо. Исин успел прижмурить глаза и увидел, как став в одно мгновение полукругом, оно ударило по передним рядам, а следом за ним со щита сорвалось втрое и третье, довершая все то, что начало первое. Протирая полуослепшие глаза он ждал криков, но в пещере было только слышно как гремят скатывающиеся сверху камни, валится на пол какое-то железо, да что-то капает.
      Щупая темноту впереди себя рукой хазарин подошел к Гавриле. Света было мало, но и его хватило увидеть, как прямо перед ним, в трех шагах, бесконечными рядами, уходящими в темноту, стояли половинки песиголовцев. Все выглядело так, словно огромная секира пронеслась над ними и каким-то чудом не задев богатырей располосовала их врагов надвое.
      — Что это? — показывая на стоящие половинки спросил хазарин.
      — Все вам так и расскажи… — ответил Гаврила опять щелкая щитом. — Все расскажешь — сам без штанов останешься.
      — Что это? — повторил Исин всем видом своим показывая, что не сдвинется дальше, пока ему не объяснят что тут произошло. Избор не спрашивал, но смотрел на Гаврилу с интересом.
      — Ну ей-Богу ничего интересного, — сказал тот. — Ну вы что, ни разу половинки песиголовца не видели?
      — Видели, — не удержался Избор. — Но чтобы столько половинок сразу… Интересно все-таки… Когда еще посмотреть придется?
      — Ну? — вздорным голосом напомнил о себе хазарин. — Колдовство это или что?
      Гаврила покрутил головой — мол ну что с ним делать — и нехотя объяснил:
      — Три молнии в щит попало, помните? Куда они по-вашему делись?
      — Куда?
      — Вот сюда! Бог дал — щит взял… А потом отдал.
      Гаврила поднял факел повыше, высвечивая дальние подступы, и провел рукой широкий круг.
      Посмотреть на то что он сумел сделать им не дали.
      Темнота над ними обрушилась звуком. Грохот камней долетел до них на мгновение раньше, чем сами камни, давая знать, что в этот раз они ошиблись. Острые иглы валились сверху, словно угадывая места где они должны были задержаться. За спиной Гаврилы послышался крик. Он обернулся и увидел как каменная игла ударила Избора по спине и крошась каменными осколками, раскололась от удара. Гаврила вскрикнул, но его голос заглушил новый удар. Тьма обрушилась угловатой тяжестью камня прямо на голову, разрывая мясо и ломая кости.
 
      …Масленников пришел в память и тут же в голове, словно мухи закрутились два голоса.
      — Много льешь.
      — Ничего не много. Нормально.
      — Говорю же много!
      — Так ведь чуть не в лепешку его!
      — Ну и что? Дай столько, что бы кости срослись, а больше — ни-ни.
      — Зачем же больше?
      Гаврила попробовал шевельнуть пальцами, но непослушные руки остались на месте. Он отчетливо помнил грохот и боль, разодравшую тело мгновение назад, но сейчас не ощущал ни боли, но грохота осыпающихся камней. Богатырь попытался открыть глаза, но веки не раскрывались. Сквозь них он видел только слабые светлые пятна.
      Не в силах сдвинуться с места он прислушался к тому, что твориться в нем самом.
      Собственное тело показалось ему муравейником, в котором муравьи прикладывали друг к другу кусочки мяса.
      «Нас же расплющило, завалило, — подумал он — Кто же вытащил?»
      Сверху, из темноты, обрушился водопад. Вода попала в рот и в уши и он затряс головой. Влага смыла кровь с лица и он увидел свет.
      — «Вот они и вытащили…»
      Толстяк, лоснящийся от сытости, наклонился над ним, потрепал по щеке.
      — Живой?
      — Живой, — с трудом выпихнул Гаврила через разбитые губы.
      — Ну, ничего… Потерпи… Это не надолго…
      Тьерн пропал из виду. Гаврила осторожно повернул голову. Так и есть. Связали. И его, и Исина с Избором. Взгляд пробежал по стенам, поднялся вверх. Над головой куполом выгибался слишком высокий для подземелья свод.
      «Наверх затащили…» — догадался Гаврила. — «Прав был, выходит, Муря…»
      При своей толщине толстяк не мог быть воином. Второй, что стоял рядом еще мог бы сойти за бойца, если б не халат и… Гаврила дернулся и закашлялся. И не ковчежец, что тот, покачивая, держал в руках.
      — «Маги… Вот они, враги…» — подумал Гаврила, проверяя прочность веревок. — «Вот они враги, о которых говорил Белоян. Внешние враги!»
      Санциско стоял перед связанными богатырями и не знал о чем их спросить. Все и так было ясно. Враг — он везде враг, и там где тепло, и там где холодно. Он даже подумал, что зря оживил их, но тут самый здоровый из них неожиданно густым басом окликнул его:
      — Вот смотрю я на тебя, вражина, и думаю, что тебе сказать…
      Разговор завязывался. Санциско нашарил за спиной кресло и сел.
      — Ну, не знаю… Хоть спасибо скажи.
      Гаврила покачал головой.
      — Ты хоть понимаешь, что я вас с того света вытащил?
      — Нет. Не скажу.
      Санциско уселся поудобнее.
      — Что ж ты такой грубый-то?
      — Не грубый, расчетливый, — ответил Гаврила, оглядываясь по сторонам. — Тогда ведь придется тебя еще благодарить за то, что ты нас туда отправил…
      Маг засмеялся.
      — Да, верно… Ну и поблагодарил бы не рассыпался…
      Гаврила хмыкнул и из носа вылетела кровавая сопля. Санциско деликатно отвел глаза, посмотрел на Исина.
      — Сильно вас верно прижало… Твои друзья тоже не разговорчивые?
      — А это смотря о чем говорить будем, — отозвался Избор. Он уже попробовал свои веревки и успокоился. Понимал, что все, что нужно заговорено и вымочено в мертвой воде — вон ее у них сколько — лужи на полу стоят, а открывать ковчежец никто не собирается.
      — Ну, скажите тогда, кто это вам память вернул? Где такой искусник нашелся?
      Гаврила с Избором переглянулись. Смерти они не боялись — что ж бояться неизбежного и оттого пришло желание просто покуражится, позлить врагов. Гаврила высокомерно оглядел магов и начал:
      — Вам, пришлым, наших обычаев не знать не дано… Не знаете вы, что первое дело, чему славянина с детства учат, так это память возвращать.
      Он прокашлялся, делая вид, что вспоминает.
      — Перво-наперво берешь кувшин. Квасу туда наливаешь…
      — Трех тараканов, — добавил Избор, всем видом своим показывая, что готов услужить сильным и могучим мира сего.
      — Да… Второго хорошо бы раздавить между средним и указательным…
      Он поглядывал на магов, но лица у тех остались непроницаемыми.
      — Про пол кружки муравьев не забудь, — напомнил Исин.
      — Да! И самое главное — дохлая мышь, объевшаяся ячменя и утонувшая в пиве!
      Масленников сглотнул кровавые слюни.
      — Все это размешать…
      — Но не взбалтывать! Ни в коем случае не взбалтывать! — прервал его воевода, заглядывая в глаза толстяку. — Это важно!
      — Да, да! — закивал Исин. — Это — обязательно! И все это внутрь.
      — В три приема.
      — С причмокиванием.
      — При этом глубоко дыша.
      Санциско побледнел, тронул себя за горло, а страж, что стоял в дверях согнулся пополам и выплеснул содержимое своего желудка на ковер. Глава Совета невольно оглянулся. По лицу его Избор увидел, что он готов убить стража, но талисман не дает. Плечи мага поднялись и опали.
      — Что ж, — сказал маг, взяв себя в руки. — Поговорили мы хорошо, только вот жаль, что толку от разговора никакого не вышло.
      Он взял с блюда яблоко, покатал его между ладонями. Тьерн стоял рядом и молчал, ожидая решения.
      — Да, — наконец произнес Глава Совета, повернувшись к соратнику, — ты оказался прав… Есть в них что-то от тараканов.
      Тьерн молчал, только переводил глаза с одного на другого, словно к чему-то примеривался.
      — Так что нечего на них магию тратить. — Не сообразив, что хочет Глава Совета, Сельдеринг вопросительно поднял брови.
      — Давай их между средним и указательным…
      Он ударил ладонями по подлокотникам и поднялся.
      — Все… Оставляю вас на попечение моего друга. — Маг кивнул на Сельдеринга и улыбнулся. — Если что будет не так — кричите…
      Глава совета бережно поднял ковчежец. Вытянув шею Гаврила наблюдал за ним, как кошка за мышью.
      — Где теперь тебя искать? — спросил он его как старого знакомого. — Мало ли что? Вдруг нужда какая…