- Пивка бы, а папенька?
      В голосе его было столько соблазна, что Ирокезов-старший мечтательно протянул:
      - Да-а-а-а.
      На следующий день осматривая водопад Ирокезов-младший заметил, что, вода в месте падения пенится совсем как пиво. Ирокезову-старшему же при взгляде на воду приходила мысль о вобле, и оба сходились в том, что камень на вершине ближайшего холма напоминал пивную кружку.
      Пивные ассоциации преследовали их целый день. Не в силах противостоять соблазну Ирокезов-старший оказал:
      - Делать нечего. Надо возвращаться.
      Вернемся в следующий Раз когда индейцы научатся варить ячменное пиво.
      - Осталось решить, как нам вернуться - напомнил сын отцу.
      - Ты конечно делай что хочешь, но на кораблях я больше не поплыву.
      Ирокезов-младший задумался. Плыть кораблям ему тоже не хотелось -теснота, вонь и полтора месяца морской болезни не имели для него никакой привлекательности. Однако другой известный ему путь домой был не более привлекательным.
      Нужно было идти через Канаду и Аляску.
      Пересечь Берингов пролив по льду и через всю Азию вернуться в Европу.
      Короче альтернативой морскому путешествию было путешествие кругосветное.
      - Ноги собьем- резюмировал свои мрачные мысли Ирокезов-младший.
      - Ты о чем? -спросил отец. Сын объяснил.
      - Нет, пешком далеко -согласился Ирокезов-старший.
      - Кораблем не хочешь, пешком тоже.
      Вплавь что ли добираться будем?
      Ирокезов-старший в ответ захохотал.
      - Ну, сынок, ума палата...Улетать будем.
      Ирокезов-младший расплылся в широкой улыбке- он вспомнил, что где-то в Южной Америке лежат пороховые двигатели, на которых их впервые занесло в Новый Свет. Вопрос был решен. Оставалось только найти их.
      Со всевозможной поспешностью Ирокезовы двинулись в сторону Мексики. Они увеличили дневные переходы до 30 миль, а при случае, если природа предоставляла им такую возможность, делали плот и опускались на нем вниз по рекам.
      Индейское гостеприимство в эти дни выросло до неимоверных размеров и почти сравнялось с Восточным.
      Услыхав о том что Ирокезовы, получившие на двоих одно прозвище -Большого Белого Слона- уходят, племена высылали делегации из девственниц для торжественных проводов героев. Поэтому обратный путь превратился в дикую вакханалию, однако, несмотря бурно проводимые ночи, темп движения не снижался. Через месяц они, обойдя столицу Мексики справа, углубились в сельву. Еще через шесть дней они добирались до места, руководствуясь могучими инстинктами Ирокезова-старшего. Тот вывел их к подножью большого холма.
      Ирокезову-старшему казалось, что он узнагт место. Он обошгл холм и углубился в росшую за ним рощу. Инстинкт не подвел его. Хотя Гдыня давно умер, но его потомки встретили Ирокезовых криком "Амстердам, Амстердам"
      - Тут - оказал Ирокезов-младший.
      Попугайские выкрики перекатывались волнами по всему лесу. Плодовитости Гдыни можно было позавидовать.
      - А что, папенька, не замечал ли ты у нашего попугая склонности к разврату?
      Ирокезов-старший, ковыряясь в куче листьев, вопроса не услышал. Со скоростью сорной курицы он раскидывал ег в стороны.
      - Нашел? -через некоторое время поинтересовался сын.
      - Есть ! -отозвался отец. Он выкатил механизмы на солнышко. Несмотря на почти трехсотлетнее бездействие на двигателях не было ни пятнышка ржавчины.
      Ирокезовы начали осматривают механизмы.
      Прошлый раз, когда случай занес их в Америку, Ирокезов старший летел на сцепке из двух двигателей. Расцепив их, он тщательно осматривал механизмы. Наученный горьким опытом Ирокезов-младший больше не совался отцу под руку, предоставив ему возможность поковыряться в двигателях. Через три часа он встал с колен и оказал:
      - Как часы.
      - Как солнечные? -не удержался от иронии сын -Пока солнце есть работают, ну а если нет...
      - Ты дозубоскалишся. Опять занесет черти куда, как в прошлый раз...Будешь знать...
      Говоря это Ирокезов-старший надел на себя двигатель и с криком:
      - Поберегись- поднялся в воздух.
      - Порох, папенька! - запоздало крикнул Ирокезов младший, но было поздно. На высоте 15 метров двигатель остановился. В тишине внезапно смолкнувших звуков по сельве разнесся шум падения Ирокезова-старшего. Несколько секунд он лежал на земле словно жук, шевеля руками и ногами. Повреждений он конечно не получил никаких - просто смешно говорить о каких-то повреждениях после падения с такой высоты, однако о землю ударился довольно крепко.
      Потирая бока, сипло сказал.
      - Земля жесткая.
      - Земля будет тебе пухом в другом месте...
      Ирокезов старший рассмеялся над сыновней шуткой, но, не досмеявшись, ухватился за бок- бок все-таки болел.
      - Где взять порох, вот вопрос! -Сказал Ирокезов-младший.
      - Это было вопросом триста лет назад -махнул рукой отец -теперь все просто. Я думаю, что порох нам достать проще, чем пиво...Сходил бы к индейцам, что ли?
      Сын ушел в лес, а Ирокезов старший уснул разморенный жарким солнышком и ароматом цветов еще не известных науке. Незаметно пролетел день. Вечером, вернувшийся сын, разбудил отца, уронив на него бочонок. Ирокезов-старший сперва, было, застонал, но, увидев бочонок, передумал.
      - Порох?
      - А то что ж такое по твоему? -довольно невежливо ответил сын. Ирокезов-старший поскребся, посмотрел на солнце.
      - До заката минут сорок. Можно стартовать.
      Ирокезов младший пересыпал порох в заправочные емкости, пристегнул двигатель к спине.
      - Собирайся-ка батя, а я тебя наверху подожду.
      Сказав это, он поднялся в воздух, к верхушкам деревьев. Покряхтывая от боли Ирокезов старший последовал его примеру. Метрах в двухстах над землей они еще раз опробовали двигатели и сориентировавшись, направились в сторону Тихого океана.
      Солнце скатывалось им за спину, освещая пространство впереди красно-оранжевым светом. Вскоре дневное светило укатилось освещать Японию, и на смену ему вышла луна. Освещенные ег скупым светом Ирокезовы как два грозных посланца тьмы неслись вперед.
      Обстановка вокруг навевала мысли о потустороннем мире и темных силах зла. Поэтому вскоре Ирокезов-младший почувствовал, что должен совершить какую-то подлость. Желание это с каждой минутой становилось все невыносимей, и случай вскоре представился. Увидев невдалеке спящий город, озаренный скупым лунным светом, Ирокезов младший свернул к нему. Негромко ругаясь отец повернул следом. Город был большим. Еще издали Ирокезов-старший насчитал девять вздымающихся вверх шпилей.
      Что-то дерзостное было в их непокорности, пронзавшей ночную тьму. От их вида возвышенные мурашки забегали по душе Ирокезова-старшего. Но Ирокезов младший никакого почтения к ним не испытывал. Размахивая ногой, он пронесся над первым. В тишине ночи отчетливо прозвучал треск, и, сверкнув позолотой, крест, венчавший шпиль, канул во тьму. Тоже самое повторилось с остальными восемью крестами. Сперва Ирокезов-старший громогласно осудил хулиганскую выходку сына, но вскоре подстрекаемый дурным примером сам присоединился к нему.
      С криками -"Бей сектантов" - он носился над городом сшибая кресты и флюгера. Однако темнота плохой помощник для такого тонкого дела. Введенный в заблуждение обманчивым лунным светом он с размаху ударил ногой по печной трубе.
      Трубе, конечно, не поздоровилось, но и ноге тоже досталось. С этой минуты Ирокезов-старший уже не мог координировать своих движений. Он бестолково махал ногой носясь вокруг башен, но по верхушке попасть никак не мог.
      Всю ночь Ирокезовы провели в воздухе медленно, зигзагами, приближаясь к берегу океана.
      Все это время Ирокезов-отарший безуспешно пытался восстановить утраченную координацию движений.
      Неспособность совершить элементарное движение доводила его до бешенства. В отчаянии он решил, было попробовать свою ловкость на кронах деревьев, но на третьем дереве ему в ногу вцепилась какая-то обезьяна, недовольная тем, что ег потревожили. Из этого приключения Икокезов-старший вышел, потеряв сапоги.
      Полет над океаном немного успокоил Ирокезова-старшего - океанские просторы были пустынны, над его равниной не поднималось ничего кроме волн, а пинать ногами воду - занятие неблагодарное, так считали оба Ирокезовых.
      Через некоторое время Ирокезов-старший все же начал испытывать беспокойство. Монотонность полета угнетала его не меньше неспособности точного управления своим телом. Когда берег скрылся из виду Ирокезов-старший почувствовал себя подведенным над громадным водяным кругом. Единственным предметом достойным внимания был сын, но его Ирокезов-старший видел так часто, что смотреть на него лишний раз не хотелось.
      Через три часа молчаливых страданий судьба сжалилось над ними, допустив в поле их зрения, стаю перелетных птиц. Ирокезов старший с рычанием ринулся вниз....
      Капитан "Марии Целесты" стоя на мостике провожал взглядом стаю низколетящих гусей. В тот момент, когда он думал, что до земли еще далгко, стая птиц раскололась и из нег, как капли из дождевой тучи, выскочили двое мужчин. Один из них торжествующе заорал:
      - Гляди-ко, сынок!
      Размахивая правой ногой он понесся на корабль. Капитан оторопело смотрел на него пригвожденный к месту мыслью о невозможности происходящего. Из оцепенения его вывел голос помощника.
      - Черт! Черт слева по борту!
      Команда высыпала на палубу. Все вертели головами, разыскивая причину ужаса, овладевшего помощником капитана.
      - Второй черт в зените!
      Заорал кто-то из команды. Капитан в полголоса забормотал молитву.
      Ирокезов-старший пронесся над мачтой, не повредив ег. Стремительно развернувшись, он ринулся обратно...
      На третьей попытке экипаж "Марии Целесты" без команды лишившегося речи капитана начал спускать баркас с правого борта. Стараясь не привлекать внимания, они, усиленно работая вгслами, двинулись к горизонту. Им некогда было смотреть по сторонам, поэтому они не видели, как после шести неудачных попыток Ирокезов младший, наблюдавший за отцом, спустился ниже, пристегнул упирающегося отца к себе и двинулся в сторону Европы.