-Бей его кто в Бога верует! Ему потеть нечем!
      И правда - пока ходил Гаврила по степи высушило его солнце, вытопило из него всю воду.
      Набросилась на него стража и стала его бить-избивать с превеликим усердием, а начальник ихний стоит в стороне да покрикивает:
      -Шевелись, ребята, поспешай. Топчи веселей! Как затопчем, так сразу ужинать пойдем.
      Долго били Гаврилу стражники, да на свою беду так усердствовали, что сами вспотели. Тут очнулся Гаврила, подскочил, словно и не стояло на нем 15 человек, и показал воем свою звериную сущность. Стал он стражников разбрасывать, да ногами их постукивать. Как ударит кого, так тот с ног долой. Только стон прошел по переулочку, да закружились по ветру обрывки одежд дорогих, как листья в день сентябрьский.
      Поднялась пыль столбом пыль великая, а когда осела, на тела стражников успокоился Гаврила и пошел по своим делам.
      Вызнал он у верных людей, что живет в городе Экзампае великий маг и волшебник Гольш. Все силы мира подчинил он себе, а мудростью своей и знаниями сравнялся с Древними Авторитетами! Решил у него спросить совета Гаврила . Ведь мир велик, а тень человека так мала: В то время, как нашел Гаврила дом Гольша солнце уже завершало свой дневною путь.
      Дом великого мудреца стоял в центре города, рядом с дворцом кагана. Его окружал большой сад. Гаврила, уже чувствуя себя полузверем, забежал в тень. В глубину сада вели узкие дорожки, посыпанные песком.
      По краям, среди цветов, там и сям стояли статуи, отовсюду доносилось журчание фонтанов. Слыша, что вода рядом Гаврила поспешил к ней, чувствуя, что едва не теряет самообладание. Он погрузился в прохладную влагу, давая воде остудить утомленное жарой тело.
      Минут десять он просидел в фонтане в одиночестве, вдруг глядь - спешит по дорожке старичок в сверкающем шелковом халате. Снял он халат на бережку и тоже в воду зале. Понял Гаврила, что перед ним сам Гольш и приветствовал его:
      -Селям алейкюм тебе богоравный Гольш. Да сопутствует тебе удача и счастье.
      Удивился Гольш появлению Гаврила, но ответил на приветствие. Вспотел Гаврила от удовольствия, но тут же нырнул поглубже, чтобы не наброситься на мудреца с кулаками.
      Вынырнул он и толково объяснил, зачем пожаловал. 3адумался Гольш, подергал себя за бороду, потом в ладоши хлопнул. Прибежал тотчас слуга сложения необычайного, встал на берегу, кричит:
      -Чего изволите?
      Говорит ему Гольш.
      -Гость у меня нынче. Приготовь, что надо, чтоб усладить все чувства человеческие!
      -Осмелюсь возразить - говорит Гаврила - давайте лучше тут посидим.
      В духоте я сам не свой делаюсь.
      -Ладно - согласился Гольш. Убежал слуга назад скачками огромными, остались они вдвоем. Просит его Гаврила :
      - Помоги мудрый Гольш советом. Где мне тень свою отыскать?
      После некоторого молчания ответил мудрец:
      -Дело твое трудное, но помочь можно.
      Пойдем.
      - Нет уж- отвечает Гаврила - я лучше тут посижу. Не хочу, чтоб вы обо мне мнение не переменили.
      -Пойдем, пойдем- говорит Гольш - посмотрим, что скажут священные книги.
      Делать нечего с волшебником особо не поспоришь - вылез из воды Гаврила и пошел за мудрецом. Вытираться он не стал, да еще и одежду намочил на всякий случай.
      В прохладном полумраке лаборатории лежали священные книги. Посмотрел в них Гольш, посчитал что-то на пальцах, за бороду себя дернул, и открылась ему истина. Глянул он еще для верности в астролябию и говорит:
      -Есть для тебя выход. Тень свою ты может быть найдешь в замке Ко.3амок тот заброшен и, как нам доподлинно известно, собираются там ежегодно приведения.
      -Зачем же мне приведения? - вскричал Гаврила. Глянул Гольш на него из-под бровей недовольно:
      -Ты не возражай мне, юноша, а то я тебе луну на голову обрушу. У меня это просто - раз-два и готово.
      Понял Гаврила, что был не прав и признал свою ошибку, а Гольш, пораженный искренностью раскаянья, разъяснил.
      - По последним данным науки некромантии видно - приведения продукт перерождения тени. Скорее всего, это антитень.
      Дернулся Гаврила от удивления, слово загадочное услыхав, но Гольш его по плечу похлопал.
      -Ты сиди, сиди молодой человек. Не дергайся. Тебе этого не понять.
      Просто внимай мне. Тень черна как ночь, а приведения белы как молоко, но и тени и приведения прозрачны как вода. Сам процесс превращения тени в приведение еще окутан мраком, однако знаем мы, что определенную роль в этом играет навоз летучих мышей. Со временем, конечно, я разрешу его, но для тебя это будет слишком поздно. Могу сказать только, что для превращения тени в полноценное приведение необходимо не менее трех лунных месяцев. За этот срок ты должен найти ее и уговорить вернуться. Тем более это будет трудно сделать тебе. Ведь в душе каждого человека лежит страх перед приведениями. Испугавшись до поту, ты можешь разрушить весь замок, но не добиться желаемого. Там тебе понадобиться не сила, но хитрость и ум.
      Погрустнел, было, Гаврила, но нашелся выход и из этого положения.
      -Придется тебе закалить свою душу небывалыми подвигами и испытаниями.
      Перестать испытывать страх и только тогда идти в замок Ко. Хватит ли у тебя мужества?
      -Да -твердо ответил Гаврила . Низко поклонившись мудрому Гольшу он ушел совершать подвиги:
      Долгих два месяца закалял Гаврила свою душу. Видел он на своем пути леденящий ужасы развратных городов Содома и Гоморы, видел он существ, опалявших его огнем судорог. Бродя по странам, совершил Гаврила множество славных подвигов, и имя его произносилось с благоговением.
      Народ слагал песни, воспевая великого война Гаврилу Масленникова. Под звуки сладкоголосых лир, бандур и гуслей разносились по миру баллады о его подвигах. Пели люди о том, как освободил однажды Гаврила принцессу Риту из рук страшных Гомохеров - существ с тремя руками и одной, но зато очень толстой, ногой.
      Пели о драке с бригадой экскаваторщиков, подданных черного джина пустыни Эк-Скаватора, в которой истребил Гаврила тысячу негодяев, пели о кровавом побоище устроенном им на бархане ?964/4,в этом месте Гаврила истребил 637 никому неизвестных лиц.
      Слава его росла. Пропорционально увеличивалось и количество сирот.
      Отягощенный славой и настоятельной необходимостью повидать святого человека Асозу пришел однажды Гаврила в Авизацкие горы. Там, в мрачном ущелье, именуемое в народе Пьяной траншеей , скрывался от света означенный отшельник.
      Долго ходил Гаврила по ущелью и окрестным горам, стараясь разыскать Асозу, но все напрасно.
      Крики его подхватывало эхо, а Асоза не откликался. Уже смеркаться стало, и только тогда вспомнил Гаврила, что дал Асоза обет молчания и понял, что напрасно драл глотку.
      Раздосадовал он, но поисков не бросил. Звезды изукрасили небо и уж совсем было, отчаялся Гаврила, как увидел в чаще кустов пещеру, с виду весьма зловещую. Над входом висело объявление: Жду пришествия.
      Погода дрянь Из темного отверстия тянул сквознячок. Вместе с воздухом наружу выносило хрип и урчание. Гаврила принюхался. Пахло Зверем-Шишигой.
      -Кто там?- спросил Гаврила, покрываясь потом от предчувствий, и немедленно от этого зверея.
      -Ох-ох-охо- засопело в пещере.
      Отдавая дань своему ужасу перед Шишигой, Гаврила вбежал в пещеру готовый к схватке, но схватки не получилось.
      -Аа-а-а-х- закричало чудовище в четыре глотки и испустило струю зловония такую мощную, что потерял Гаврила сознание не успев даже вспотеть как следует. Очнулся он связанный по рукам и ногам.
      Почувствовав рядом шевеленье, оглянулся- связанный, да еще и заваленный по пояс камнями рядом лежал Асоза. На его лице лежала печать страдания. В глубине пещеры горел костер. Дым ровным столбом поднимался вверх. Там он пропадал, заблудившись в мешанине из темноты и сталактитов. Напротив людей сидел зверь Шишига о шести руках и восьми глазах. В одной из рук он держали камень.
      Несколько минут Шишига разглядывала Гаврилу, подслеповато щуря маленькие глазки.
      Разглядывала внимательно, определяя насколько Гаврила опасен.
      Гаврилу стало слегка не по себе.
      -Ну что смотришь, дура? - спросил он негромко.
      -Да так - ответил Шишига и спросила - Ты кто?
      -Я Гаврила Масленников - ответил Гаврила.- Или не видно?
      -А я Зверь Шишига- ответила Шишига.
      -Вижу что Шишига -сказал Гаврила - Съешь меня?
      Шишига почесала под мышками. Камень она отбросила, как только Гаврила заговорил.
      -Потом может быть. Сейчас нет.
      Цветом шерсти зверь сливался со стеной. Он и казался ее частью, только не каменно-жесткой, а покрытой курчавой шерстью цвета хорошо пропеченной хлебной корки.
      Гаврила сглотнул набежавшую слюну.
      -Убью я ее- спокойно подумал он - Убью и съем.
      -Сначала я его съем- Шишига ткнула пальцем в Асозу- Грубый он.
      Разговаривать не хочет... Гаврила покосился на Асозу. Тот сидел, прикусив губу и смотрел на огонь.
      -Дура ты- объявил Гаврила - Он же не может разговаривать. Ему совесть не позволяет. Молчальник он.
      -Ну?- удивилась Шишига- Кто же знал? А ты можешь?
      -Могу- Гаврила самодовольно улыбнулся. С той минуты как он пришел в себя он перетирал веревку, которой был связан. Теперь она начала слабеть.
      -Я могу поговорить с тобой обо всем, о чем только пожелаешь, а его оставь в покое.
      -Ладно - легко согласилась Шишига - пусть молчит.
      Двумя левыми руками она подбросила веток в костер. Дым поводил гуще.
      Наверху, в темноте заголосили летучие мыши. Под их писк начал Гаврила рассказывать Шишиге о своей жизни, богатой подвигами и страданиями. Голос его растекался под сводами пещеры драматическими переливами, вызывая у зверя Шишиги судороги, а когда он рассказал о жестоком побоище, когда они вместе с получеловеком- полузверем по имени Мрак рассеяли по Куявским лесам три банды одичавших мясников у которых руки были хуже ног , Зверь Шишига, до сих пор только всхлипывавший, зарыдал навзрыд.
      Слезы ручьями текли по грубой морде.
      Она размазывала их четырьмя лапами, а оставшимися двумя обхватила голову всем видом своим выражая сочувствие.
      -Потаскала меня судьба по свету - прочувственно закончил Гаврила- А тут и ты еще: .
      Шишига последний раз всхлипнула и вытерла мокрые от слез лапы о густую шерсть на животе.
      -Проняло -удовлетворенно подумал Гаврила . Мысленно он сосчитал, в скольких местах ему удалось перетереть путы. Кольца, стягивающие его тело, заметно ослабли. Он мог бы хоть сейчас сбросить веревие и наброситься на Шишигу. Однако спешить не стал. Он ждал, когда запах пота сделает его таким же зверем, как Шишига. Это был серьезный противник, не какой-нибудь там мясник и драться надо было на равных. Однако страх не появлялся.
      Не было так же уверенности, что он появиться: за время, прошедшее с начала его одиссеи Гаврила насмотрелся такого, что одно лишь воспоминание о пережитом решало страх перед зверем просто смешным.
      Тем более после дружеской беседы с ней. Иллюзий Гаврила не питал. Он знал повадки Шишиг. Обмен интимными воспоминаниями не умерил ее кровожадности. Поговорив с человеком, Зверь Шишига обычно его съедал, оставляя одежду безутешным родственникам. Вне всякого сомнения, то же самое ждало и его.
      Оба они и Гаврила и Асоза были в одинаковом положении, и то, что Шишига обещала съесть его позже, было для Гаврилы слабым утешением.
      В ответ на откровения человека зверюга начала рассказывать ему о себе. Она ходила вдоль задней стены пещеры, малопонятно бубня. Иногда человеческий голос прерывался звериным рыком, в котором Гаврила слышал не высказанное: Есть хочу .
      Крики становились все громче и громче. Гаврила начал подумывать, а не броситься ли ему на Шишигу первым, но мысль, что на бегу вспотеть будет некогда, остановила его.
      Едва он успел об этом подумать, как его собеседница испустила вопль исключительной силы.
      - Началось! -подумал Гаврила. Он почувствовал, как поры его тела начали раскрываться, и кожа покрывается мелкими каплями пота.
      Все эти движения он угадывал- не первый раз за последние месяцы Гаврила переживал их, но сегодня что-то было не так. Шишига прыгнула через костер, растопырила все свои руки и прыжками двинулась к людям.
      -Бог мой! - мелькнуло в голове у Гаврилы - Где же пот?
      Быстро -ведь от этого зависела жизнь двоих людей- Гаврила оглядел себя желая увериться, что он не потеет не потому, что тело его пропало неизвестно куда, а по какой-то другой причине.
      Мгновенья хватило. Что бы все понять. Веревка плотно, виток к витку обмотавшая его тело впитывала пот в себя. Не долго думая, он вскочил. Обрывки веревки попадали на пол.
      -Потей! - Приказал он себе, но измученный организм не подчинился.
      Зверь Шишига, увидев вскочившего Гаврилу, коротко рявкнув, повернулся к нему. Время на раздумья не было. Оставался один выход. Гаврила качнулся вперед, и дикое животное судорожно схватило всеми своими лапами пустоту перед собой, а он, взлетев над волосатой спиной, мягко, без всплеска, словно рыба в воду, упал в пламя.
      Шишига, ошалев слегка от случившегося, подслеповато оглядывалась в поисках супротивника, а Гаврила тем временем уже выкатился из пламени весь в поту от жара. Страха в нем не было. Только одна мысль беспокоила его не обсохнуть бы раньше времени.
      Знакомый запах ударил его в ноздри.
      Гаврила мячиком отскочил от земли, грудь его распирала зверская злоба: Зверь Шишига сделала шаг вперед, потом два шага назад и вот тут:
      :Бросился Гаврила на нее с кулаками и растоптал ее насмерть:
      Вытащив тело из пещеры, герой со словами Тебе это больше не понадобится: оторвал обе ноги, а то, что осталось забросил в овраг.
      В темноте зашумели потревоженные птицы. Сверху на него обрушился целый водопад воды. Она охладила разгоряченное лицо, пропитала одежду. По телу пробежала волна отвратительной дрожи и холода. С гор прилетел ветер, напитанный холодом вечных снегов. Он налетал порывами, и деревья дружно замахали ветками, разбрасывая вокруг себя воду.
      - Не заболеть бы - подумал Гаврила и пошел назад. Войдя в пещеру Гаврила увидел, что Асоза так и лежит, как лежал- спутанный веревкой и заваленный камнями.
      Гаврила разбросал их и отнес отшельника поближе к свету.
      Освободив его, он сунул в огонь те ноги, что оторвал у Шишиги. Через минуту по пещере загулял запах паленой шерсти, обещая людям сытую и теплую ночь. Гаврила рассказал отшельнику о своей беде.
      Рассказывал не спеша, подолгу цитируя изречения мудрецов, встреченных по дороге. Асоза слушал молча, изредка покачивая седой головой. Когда Гаврила начинал описывать душераздирающие подробности своих подвигов, он небрежно махал рукой, показывая, чтоб тот не задерживался на этом.
      Асоза молчал уже тридцать лет. В прошлом он был богатейшим купцом и слыл в городе Ку-Верн сибаритом самой высокой пробы. Долгие годы жил он в свое удовольствие, получая за свои деньги все мыслимые и немыслимые удовольствия, как духовные, так и чувственные. Гонял свои караваны во все концы бескрайней Восточной пустыни.
      Вывозил оттуда с прибылью шелковые ткани, пальмовое вино, да изделия бродячего племени слесарей-сантехников.
      Имел с этого барыш, гарем и уважение владыки города, которого регулярно ссужал деньгами.
      Вообщем достатку его и умению жить мог позавидовать каждый житель подлунного мира.
      Гладко текла его жизнь, пока не поссорился он со своим отцом, Асозой-старшим. Обиделся Асоза-младший на Асозу-старшого, взыграла кровь молодецкая, и ушел из дому Асоза став отшельником. С тех пор прославился он своими многочисленными добродетелями...
      Окончил Гаврила рассказ свой просьбой:
      -Открой уста свои Асоза! Открой с целью выяснения для меня дороги в замок Ко!
      Засмеялся Асоза. Это он иногда себе позволял. Показал он Гаврилу рукой на кучу листьев и сделал приглашающий жест. Понял славный Гаврила, что ответил ему Асоза:
      -Утро вечера мудренее.
      Послушался Гаврила и уснул.
      Во сне он дрожал:
      Рано поутру разбудил его Асоза, дал кость погрызть и знаками объяснил как пройти к замку Ко. Путь был не долог, но опасен, ибо пролегал по владениям жесточайшего из всех смертных Петра Митрофанова.
      Услыхав это, Гаврила даже в дрожь в ногах ощутил не хорошую. Это ведь означало, что неприятностей у него в ближайшее время прибавится.
      Вздохнул Гаврила - не хотелось ему больше проливать кровь человеческую, да связываться с Петром Митрофановым, но делать было нечего. Судьба.
      Путь его еще не закончился и не мог он остановиться, а тем более, назад повернуть.
      Опечаленный этими мыслями вышел Гаврила из пещеры. Высоко в горах вставало солнце. Прямо перед пещерой отшельника висел розовый туман. Он выползал из ущелья и сползал облаками в долину. Вымытая ночным дождем гора спускалась в блестящую десятком озер долину.
      Видя красоту мира застонал Гаврила .
      -Господи! Столько же мне еще испытать придется!
      Понял его грусть Асоза. Обнял его и благословил на новые подвиги.
      Воспрянул духом Гаврила и пошел бодро прямо навстречу своему нелегкому счастью .Зелень и вода были только с одной стороны, а вот с другой: С другой стороны , за горами начиналась бескрайняя Восточная Пустыня. Где-то там, за жарой, жаждой и барханами стоял замок Ко. Что же делать стреле, если тетива оттянута? Только лететь!
      Выйдя из Пьяной траншеи свернул он налево, в царство Петра Митрофанова:
      : Не успел он и четырех шагов сделать, как послышался вокруг него шум да гам, да мат-перемат и как из-под земли выскочило 50 человек. Все до зубов вооруженные, а начальник и того более. Аж до темечка.
      Ухватили его за руки, в грудь копья вострые уперли, а к горлу ножик приставили.
      -Отвечай- говорят- собачий сын, зачем к нам пожаловал? А нет ли у тебя злого умысла на теракт?
      Молчит Гаврила. Молчит и ждет, когда пот выступит и смертоубийство начнется. А они опять кричат:
      -Говори!!! -и начинают бить его тупыми предметами по голове.
      Удивился себе Гаврила - тут уж время вспотеть и озвереть на три четверти, а он как стоял, так и стоит. На руки свои посмотрел - мокрые руки, все как полагается. Пот течет, а он, однако, ничего не чувствует.
      -Странно - подумал Гаврила - Все вроде как всегда, а поди ты...
      Потерял он сознание от побоев и очнулся только в великолепном дворце. Пришел в сознание и все понял. Подкосила его простуда. Пока ходил он но Пьяной траншее в поисках Асозы просквозило его злым сквозняком, и навалился на героя насморк всей своей тяжестью. Дышать и то тяжело, а уж чтоб какие запахи ощутить и подавно невозможно.
      Застонал Гаврила от бессилия. Начал по земле кататься в бессильной злобе да персидский ковер грызть.
      Подбежали тут слуги проворныенегры всех цветов радуги-, подхватили, отнесли к Петру Митрофанову. Обрадовался ему Петр как родному. Велел веревки развязать, рядом посадил.
      -Слышал я о тебе много хорошего, Гаврила Масленников и рад нашей встрече несказанно. Зачем пришел ты ко мне?
      Объяснил Гаврила со всевозможным вежеством, что попал во дворец случайно - не было у него намерения тревожить Великого Человеконенавистника.
      -А иду я в замок Ко, совершать подвиг.
      -Плюнь на него- советует ему Петр Митрофанов- Ты своими подвигами себе только грыжу наживешь. Иди-ка ты лучше ко мне в гвардию. Я тебе жалование положу, а ты будешь моих соседей разорять. Эвон у меня их сколько.
      Показал ему Петр на стену, а там надпись: Враги престола. А под ней поименно все окрестные царские фамилии выписаны и портреты висят, чтобы, упаси Бог, не проглядеть, кого либо в горячке и не спутать. Походил Гаврила вдоль стены, почитал подписи, видит народу набирается порядочно.
      Человек 600.
      -Ай да сволочь - думает Гаврила с некоторой, впрочем, долей восхищенияДа тут работы года на три..-, но говорить ни чего не говорит, так как запахов еще ощущать не может.
      -Так как? - спрашивает Петр, -Подумать надо - степенно отвечает Гаврила - Дело не шутейное. Поворот в судьбе.
      Обрадовался Петр Митрофанов, обниматься полез.
      -Думай - говорит- да отдохни с дороги.
      Схитрил тут Гаврила.
      -Занедужил я, Ваше величество.
      Прислал бы ты ко мне какого ни наесть лекаря.
      Тут огорчение наползло на лицо Петра Митрофанова.
      -Нет у меня лекаря. Помер наверное.
      -Как так? - удивился Гаврила - без лекарей нынче нельзя.
      -Извини уж, брат, пытать я его отдал.
      Угостил он Гаврилу кубком вина заморского и повел пыточные камеры да тюрьму показывать. Идет Гаврила носом хлюпает, а по сторонам поглядывает, все примечает. Где стража стоит, где места потаенные имеются, где проходы в другие помещения.
      Весь дворец обошли они. Все камеры и пыточные стенды осмотрели, а напоследок подарил ему Петр Митрофанов набор пыточных инструментов золотых да серебряных, с каменьями самоцветными. Принял Гаврила этот знак внимания и в похвалах придворным умельцам рассыпался. И действительно, с такой любовью и умением были они изготовлены, что пытаемые (особенно из интеллигенции) получали такое эстетическое удовольствие, что боли почти и не чувствовали.
      Спрятал Гаврила инструмент за пазуху. Тут гонги ударили, поднялся шум во дворце - оказалось, обед наступил.
      Посадил Петр Митрофанов Гаврила за свой стол. Прибежали слуги резвые, стали напитки да заедки предлагать.
      Едят они, разговаривают. Гаврила все на спиртное налегает, лечится и рассказывает хозяину о своих подвигах. Еще пуще захотелось Петру Митрофанову оставить у себя славного героя. Начал он его уговаривать, чтоб остался, а Гаврила ни в какую. Охмелел он от горячительных напитков, осторожность потерял. Ругаться стал, и до того разошелся, что прилюдно Петра Митрофанова сволочью международного масштаба обозвал. От таких слов Петр даже чувств лишился. А когда очнулся, только глазом мигнул. Подхватили славного Гаврилу за руки, по голове крепко вдарили, да выволокли из-за стола.
      -Запереть! Стеречь пуще глаза!
      Потеть не давать! - закричал вслед Петр Митрофанов.
      -Есть! - дружно откликнулись заплечных дел мастера и подмастерья.
      А мудрецам своим приказал Петр придумать самую страшную муку.
      - Такую страшную, чтоб мне его самому жалко стало!
      Разошлись все по своим делам - мудрецы пытку придумывать, а Митрофанов - в гарем. Там его ждала Звезда Востока - Несравненная Гюльчатай. Рассказал он ей о своей обиде и не утаил, что нанес ее Гаврила.
      -Что же ты сделаешь с ним? - спросила Звезда Востока.
      -Обещали мне завтра новую пытку...- неопределенно сказал Петр.
      Дрогнуло сердце Гюльчатай.
      Много слышала она о Гавриле, ибо имя его гремело по всему свету и многие женщины мечтали прижать его голову к своей груди. Помнила она имена десятков принцесс, освобожденных Гаврилой, но которые так и не смогли пленить его сурового сердца.
      -Нет- сказала себе Гюльчатай- Этому не бывать!:
      :Очнулся Гаврила глубокой ночью. В голове гремело так, словно тысячи медников клепали там свои котелки.
      Гаврила поежился. Вокруг было сыро.
      Оглядевшись, он понял, что дело его плохо. Пожалуй, хуже, чем когда-либо.
      Вспотеть тут было невозможно. Шаг в длину, шаг в ширину, сырая и холодная как склеп, темница навевала мысли о безвременной насильственной смерти. Герой еще раз осмотрелся. Вспотеть естественным путем он не мог мешали температура и влажность.
      Бегать до пота не позволяли размеры камеры. Приседать - тоже. Колени упирались в стену. Было похоже, что стоит он в колодце. Высоко над ним, большое, словно луна в полнолуние, виднелось колодезное жерло, зарешеченное железными прутьями.
      Вверху оно расширялось. Не вылезти - подумал Гаврила.
      Он ощупал руками стены и нашел дверь. Едва заметной выпуклостью она выдавалась внутрь. Это был единственный реальный выход наружу.
      Гаврила обстучал ее ногой. Звук был тупой, плотный. Похоже, что с другой стороны дверь была заложена кирпичами. Не смотря на столь критическое положение, он усмехнулся: вряд ли кого охраняли бы с такой тщательностью.
      -Ай да Гаврила, ай да сукин сын! - подумал Масленников, и он был прав.
      В голове героя вертелись мысли одна другой отвратительнее. Неожиданно вспомнились мрачные подземелья, виденные утром. Потом - ручные крокодилы, которыми накануне похвалялся Митрофанов.
      Мысли эти, однако не вселили в него отчаяния. Выход был. Пусть заложенный кирпичами и тщательно охраняемый, но был. Оставалось только найти способ вспотеть и воспользоваться им.
      Несколько минут он пытался вспотеть, вспоминая самые страшные пытки, какие только знал.
      Не вспотел.
      Вспомнил свой страх в первый день обладания чудесным даром в доме мудрого Митридана. Страха не было.
      Рассказал себе вслух историю о схватке со страшными Гомохерами.
      Пот не появлялся:
      :И стукнуло тут Гавриле в голову!
      Понял он, что достиг той крайности, о которой предупреждал его Гольш.
      Не стало у него страха. Воля его укрепилась и пришло время идти в замок Ко.
      От этой мысли светло стало на душе у Гаврилы . На секунду почувствовал он себя нормальным человеком - с тенью, со способностью потеть безо всяких последствий. Со всеми недостатками и достоинствами такой жизни. Секунда, однако, очень быстро прошла. Он очнулся, и перед глазами встала глухая стена:
      :Минут 5 Гаврила размышлял, не пробить ли стену головой. Но от этой мысли его оторвал шепот, донесшийся сверху. Подняв глаза, он увидел прелестную женскую головку. Даже сумрак, висевший над колодцем, не мог скрыть ее красоты.
      - Ах!- воскликнул Гаврила таким тоном, словно на голову ему рухнули стены. Ничего более он оказать не мог. В области груди зашевелилось что-то теплое.
      В молчании текли минуты.
      Очарованные друг другом смотрели друг на друга мужчина и женщина.
      -Я Гаврила - сказал Гаврила и эхо повторило его слова- Кто ты?
      - Я Несравненная Гюльчатай...- шепот, достигший его ушей, был слаще меда.
      -Гюльчатай...- повторил шепотом Гаврила и подумал- Жаль что от любви нельзя вспотеть..
      Он опять застыл в оцепенении, похожем на сладостный сон, готовый стоять и смотреть на нее. Но Гюльчатай сказала:
      -Тебе надо бежать. Я помогу тебе.
      Скажи, что тебе нужно?
      Ужасаясь прозаичности своих слов, обращенных к этому ангелу, сошедшему на землю он сказал:
      -Мне надо вспотеть.
      - И только?
      -Да - шгпотом ответил Гаврила, вспомнив, что за стеной могут быть стражи. Прекрасная Гюльчатай была умна. Она и сама догадывалась, что сейчас нужно Гавриле больше всего.
      -Держи!
      На решетку упал сверток. Гаврила осторожно протащи его к себе - он был достаточно мал.
      -Что это?
      -Ешь- ласково посоветовал голос.
      Гаврила развернул материю. Руки его нащупали чашку. Герой осторожно сунул внутрь палец. Наполнявшая чашку масса податливо расступилась, обволакивая палец. В полутьме он разглядел, что там плавают мелкие комочки. Он выловил один и осторожно разжевал. Рот наполнился с детства знакомым каждому славянину вкусом.
      Гаврила поднес чашку к губам и по-собачьи, языком, стал есть малиновое варение.
      -О Гюльчатай, ты спасаешь меня! -страстно выдохнул вверх Гаврила . Сердце его учащенно билось то ли от любви, то ли от съеденного варения.
      -Потей! - донеслось сверху. Лицо девушки исчезло. Напрягая слух, он уловил уделяющиеся шаги. Она уходила.
      -Кому война, а кому и мать родна.. -невпопад подумал Гаврила. Кровь его заходила быстрее, разнося по телу тепло. Он напряг мышцы, проверяя готовность организма к действиям. Тонкий запах пота разлился по колодцу и нежный влюбленный превратился в бойца.
      Гаврила размахнулся. Рука, со свистом рассекая воздух, ударила в стену. Колодец заходил ходуном, по жерлу колодца поднялось грибовидное облако пыли. По кирпичной кладке молнией побежала трещина. Гаврила сунул в крошащуюся глиной темноту пальцы и усилием всего тела выдавил наружу дверь вместе с кирпичной кладкой ...
      :Шум разбудил весь дворец.
      Проснулся и сам Петр Митрофанов.
      Царю спалось мягко. Не легко было просыпаться, сон тянул в сладкую темноту, но пришлось.
      - Гнедышники прилетели:- сонно подумал Петр. Они часто прилетали по ночам, и всегда их появление сопровождалось страшным шумом. С гнедышниками у него сложились неплохие отношения, не смотря на то, что они едва-едва понимали друг друга.
      Митрофанов глянул в окно. Двор, однако, был пуст.
      Петр повернулся к кровати, собираясь опять уснуть, но в этот момент уши его уловили приближающийся шум.
      - Черт бы их всех побрал - с неудовольствием подумал он - Всех завтра перевешаю:
      Шум приближался. Это были не отдельные крики, а всеобщий, полный животного ужаса рев. Под кроватью зашуршал лапами предводитель ручных крокодилов - крокодил Борька.
      По этикету он должен был всю ночь находиться в спальне великого Человеконенавистника. Борька выполз на середину комнаты.
      Зацепившись за заднюю лапу за ним следом тащился кожаный футляр с личным оружием Петра Мирофанова.
      В одно мгновение все изменилось.
      Загрохотало так, словно крыша оторвалась и размеренно, но с удивительной скоростью застучала по стенам. Потом размеренный железный грохот прерывался приближающимся шелестящим треском.
      - Борька! Дверь!
      Крокодил, опершись на хвост, встал в боевую стойку Ленивый хорек переползает через грабли . Петр вытащил меч из ножен и встал рядом с рептилией. По коридору дробно простучал ноги бегущих. Нарушая этикет, в спальню вбежал стражник.
      - Государь! Гаврила Масленников!
      За спиной стражника мелькали смазанные от скорости лица мужчин и женщин. Митрофанов перевел взгляд на стражника.