Глава 6

Болан оставил взятый напрокат автомобиль и пересел в «сент-луисского мусорщика» — седан-пятилетку с помятыми боками и облезшей краской. Однако за этой непрезентабельной внешностью скрывался надежный боевой конь, как нельзя лучше подготовленный к грядущим сражениям. Под одеялом на полу была запасена груда боеприпасов и личного оружия, под приборной доской скрылась рация.

Семь часов утра, суббота. Город тихо дремлет, магазины закрыты, уличного движения почти нет. Самый зловещий час для больших городов.

Болан направил машину к стадиону Буша, включил рацию и вышел на связь на заранее установленной частоте.

— "Полярная звезда", — сказал он в микрофон, — доложите обстановку.

До него немедленно донесся приглушенный голос Шварца.

— Взгляни на сектор «Чарли».

Болан достал из длинной выдвижной коробки слайд и вставил его в миниатюрный проектор, стоявший на сиденье рядом с ним. На маленьком экране, прикрепленном к приборной доске, высветилась подробная карта речной части города.

— Вижу сектор «Чарли», — сообщил Болан.

— Мы в квадрате «Дельта-5», направляемся на север, скорость — тридцать миль в час.

Болан пробежался взглядом по карте. Они ехали по Бродвею и сейчас находились чуть севернее Идского моста.

— Вас понял, — ответил Мак. — Следую от «Эпсилон-4».

Он немедленно свернул на Гранд-бульвар и на полной скорости направился на север к точке встречи. Болан снова поднес ко рту микрофон.

— Доложите обстановку.

— Обстановка накаляется, — ответил Шварц. — В 6.40 из Стоунхенджа выехал караван. Примерно двадцать единиц в трех длинных черных тачках. Направляются, возможно, к винным погребам. Жду указаний.

В переводе на общечеловеческий язык, сообщение означало, что три автомобиля, везущие отряд примерно в двадцать стволов, выехали из крепости Дель Аннунцио, что в Уэбстер Гроувз и, очевидно, направляются к тайному убежищу Джулио Паттриччи, старого и преданного друга Малыша Арти. Джулио сделал свои первые крупные бабки во времена сухого закона, изготавливая дешевую, но крепкую «бормотуху» в маленькой винокурне в горных районах штата Миссури, и с тех пор носил кличку Винодел Джулио. Аннунцио был одним из двух главных специалистов по мокрым делам у Джерри Чилья и разделял эту почетную должность с неким Чарли Алимонте.

Болан передал следующие инструкции:

— Продолжайте слежку, пока не установите их конечный пункт назначения. Держите меня в курсе всего, что будет происходить.

— Вас понял.

— Другие проявления активности?

— Есть. В основном — суета. Ну и, кроме того, отмечается необычный переполох среди официальных лиц.

— Вас понял. Продолжайте наблюдение.

— Есть продолжать.

Бланканалес и Шварц «подключились» к городу задолго до появления в нем Болана. Они выявили и идентифицировали большую часть преступного элемента в Сент-Луисе и установили за ним электронную слежку. Техника на борту болановского фургона стыковалась с их разведывательной сетью, что позволяло парням собрать за час столько разведданных, сколько они не собрали бы и за сутки без этой аппаратуры.

Рапорт Шварца отражал все возможности разведывательной системы и ценность добываемой ею информации. Они знали все о перемещении по городу тех или иных преступных групп, но знали также, что это их обычная, рутинная деятельность, и что только у группы Аннунцио была вполне определенная цель. Следовательно, силы Болана могли временно сосредоточиться на первостепенной задаче и забыть пока что о второстепенных проблемах.

Кроме того, благодаря аппаратуре радиоперехвата, установленной в доме на колесах, парни держали под постоянным контролем все полицейские частоты. На основании полученной информации Шварц и сделал вывод о «необычной активности официальных лиц».

Что касается исполнителей главных ролей, то о Джулио Паттриччио Болан знал достаточно, а вот знакомство с Аннунцио было весьма туманным.

— Дайте мне материалы по начальнику каравана, — запросил он Шварца. — Посмотрите в файле-3.

— Понял. Не отключайся.

Болан свернул на Бродвей и продолжал движение на умеренной скорости, пока Шварца запрашивал бортовой банк данных.

Поиск занял около десяти секунд, после чего Шварц доложил:

— Двадцать три года. Любимый ребенок «первой семьи». Шесть обвинений в Нью-Йорке только за прошлый октябрь. Вышел сухим из воды. Был связан с Железным Майком. Ласковый тигр.

Эта краткая и в то же время емкая информация освежила память Болана. Она означала попросту, что Аннунцио был любимцем Оджи Маринелло, некогда могущественного босса влиятельнейшего нью-йоркского семейства мафии, что в последнее время он шесть раз привлекался к уголовной ответственности, но сумел вывернуться, что перед присоединением к Чилья он служил киллером у Майка Талиферо, был человеком образованным и воспитанным, но сущим дьяволом в душе.

Но Болану было известно еще кое-что про этого типа.

— Будьте предельно осторожны, — передал он своим партнерам. — Это ловкий малый. И очень опасный.

— Понял, — отозвался Шварц.

— Это не просто дежурное предупреждение. Учтите, Аннунцио — серьезный противник. Подтвердите прием.

— Вас понял, — последовал немедленный ответ. — Ты в квадрате «Дельта-9». Идешь верно. Дистанция — тысяча метров.

Болан сознательно притормаживал, намереваясь сначала разведать тылы. Он вытащил из проектора слайд с сектором «Чарли» и заменил его другим.

— Попытаюсь соединиться с вами в «Браво-2 Дельта». Постарайтесь подойти как можно ближе и немедленно докладывайте обо всех изменениях обстановки. Готовность по коду «Зебра».

— Вас понял, — ответил Шварц.

Боевой код «Зебра» Болан использовал в юго-восточной Азии, сражаясь вместе с союзниками. Здесь этот код оказался также вполне уместным. Да, Шварц определенно все понял. Дель Аннунцио действительно был «ласковым тигром». И Болан не желал допускать ни малейшего риска, имея с ним дело.

Скрипучий, искаженный интеркомом голос рапортовал лейтенанту Постуму:

— Я тут поймал какой-то сумасшедший радиообмен, ведущийся на ходу. Я проверил все диапазоны по закрытому справочнику кодов, но ничего подобного не обнаружил.

Постум оторвался от своих бумаг и заинтересованно поглядел на динамик интеркома.

— А вы что по этому поводу думаете?

— Да ничего я не могу придумать, вот в чем беда. Звучит так, будто переговариваются военные, но не та частота. Я поначалу решил, что это пара судов на реке, но для судов они слишком быстро движутся. А, вот мне карту высветили... Нет, это точно на суше... или над ней. Но для любых летательных аппаратов скорость слишком мала, разве что это вертолеты...

Лейтенант вскочил и крикнул в интерком:

— Сейчас приду послушать.

Он вошел в центр перехвата в тот самый момент, когда звучала очередная порция «сумасшедшего» диалога.

— «Полярная Звезда», засек бандита. В сотне метров от меня. Подтвердите прием.

Подозрения Постума все крепли. Этот голос...

— Слышите? — спросил его дежурный связист. — Похоже на переговоры летчиков-истребителей. Но это не авиация. Я подумал было, что идут учения национальной гвардии, но потом понял, что ошибаюсь.

— Вас понял, Борт, клиент в сотне метрах от вас.

Техник нахмурился.

— Смешанный жаргон. Водители-дальнобойщики используют такой, чтобы предупредить друг друга о постах дорожной полиции, по я...

— Это не дальнобойщики, — кисло проговорил Постум.

— Дайте отсчет по дистанции, — скомандовал до омерзения знакомый голос.

— Дистанция один-дваи-ноль-ноль.

— Неплохо, приступаю к чистке.

— Удачи тебе, Борт.

— Начинаю отсчет времени. Конец связи.

Техник ухмыльнулся.

— Как будто торпедную атаку начинают. Чистое кино!..

— Давайте-ка глянем на карту, — спокойно распорядился Постум.

На стене засветился большой дисплей, на котором разноцветными линиями была нанесена разбитая на квадраты карта.

— Речная рокада, север, — без нужды указал техник.

Постум проворчал:

— Да. Хорошо. Что-то там определенно заваривается. Сделайте копию переговоров для лаборатории. Пусть эксперты сравнят эти голоса с голосом на ленте, которую я недавно передал им. И скажите, что анализ нужно сделать немедленно.

Техник что-то переключил на пульте.

— Лихие ребята, кем бы они не были. Соблюдают жесткую дисциплину радиопереговоров. Жаль, передача короткая — не успели засечь, где они сейчас точно находятся. А из их жаргончика я ни фига не понял. А вы?

— Кое-что, — мрачно ответил Постум. Он пристально рассматривал карту. — Свяжитесь с начальством. Сообщите, что мы рекомендуем объявить состояние повышенной боевой готовности в секторе четыре. Передайте, что мои рекомендации подкрепляются данными разведки.

Лейтенант резко развернулся на каблуках и пошел к выходу.

Он не понимал сам себя. Он должен был ощущать триумф, ну, хотя бы чувство удовлетворения, но не испытывал ровным счетом ничего.

Этот парень, этот гад... Мы спустим на тебя свору бронированных гончих, парень!

Но теперь уже вечно серьезный Том Постум не улыбался.

Глава 7

Дело было мрачным и серьезным и настроение группы, погрузившейся в фургон, соответствовало предстоящей операции.

Джордж Наполи по кличке Крюк комфортабельно развалился на переднем сиденье, разделяя его только с водителем Пауком Фишетти. Остальные пять стрелков втиснулись сзади: Росси и Монако с обрезами на коленях устроились на боковых, откидных сиденьях, а вооруженные пистолетами Вердуччо, Аванте и Ди Кавалла заняли заднее сиденье.

Эти парни не были простыми уличными шавками мафии, для которых оружие служило лишь дополнительным аргументом в споре и средством повышения эффективности «бизнеса». Ребята были именно боевиками, профессиональными убийцами. Это был их бизнес, и именно в этом качестве они использовались Организацией, существующей с единственной целью — увеличивать свое богатство и власть.

— Самое время нам перейти на микроавтобусы, — заметил кто-то из теснящихся сзади, глубоким вздохом показывая, как ему неудобно сидеть.

Водитель через зеркальце встретился с глазами говорящего.

— Как только мы это сделаем, я уволюсь, — спокойно заявил он.

— Дело в том, что не выпускают «кадиллаков» микроавтобусов, — объяснил другой голос сзади. — Паук никогда не опустится до того, чтобы управлять тачкой более низкого класса.

— Не в этом дело, — добродушно запротестовал водитель. — Класс заключается не во внешних формах, по крайней мере у автомобилей. Тут все...

— Хорошо говорить, что класс заключается не в форме, когда занимаешь все сиденье, — перебил его первый жалобщик. — А вот послушал бы я, что ты запоешь, когда коленки тебе в подбородок уткнутся.

— Кончайте, мужики! — рявкнул Наполи.

— Извини, Крюк, — уголком рта проговорил шофер.

— Ваш треп мне давит на психику, — заявил старший. — Хотите обсудить предстоящую работу — если вам что-то не ясно — Бога ради, но только не надо ля-ля.

— Точно, Крюк.

Новичок Монако подался вперед и сказал:

— Мне это тоже давит на психику, Крюк. Мне как-то не по душе мотаться по городу средь бела дня с этими железками в руках, — Монако потряс своим обрезом. — Мы, кстати, только что проехали на красный свет, а значит уже вляпались в дерьмовую ситуацию.

Наполи кивнул и ответил:

— Нормально, твоя озабоченность нам понятна. И это касается дела. Хочешь обсудить эту проблему?

— Я уже сказал, Крюк, и больше мне добавить нечего.

Старший прокашлялся.

— Это твой первый выход, вот в чем дело. Объясни ему, Паук, как мы поступаем в таких случаях.

— Мы просто не принимаем квитанций о штрафе, — объяснил водитель, бросив взгляд в зеркальце.

А Наполи проворчал:

— А как ты думаешь, для чего нам все эти чертовы железяки?

Кто-то фыркнул с заднего сиденья:

— Дохлый фараон из дорожной полиции уже не может выписать квитанцию о штрафе.

Монако откинулся на боковую стенку и погладил ствол своего обреза.

— Ясно. Теперь я все понял.

— И честь улаживать такие ситуации принадлежит вам — тебе и твоему партнеру напротив. Ба-бах! И нет никакой дерьмовой ситуации, — сказал старший и серьезно подмигнул Монако.

Монако кисло улыбнулся и покосился на Росси, тоже вооруженного обрезом и сидящего, как и он, на откидном сиденье.

— И как тебе нравится такая честь? — поинтересовался Наполи, забыв провозглашенное им же самим неприятие пустого «ля-ля».

— Это ты насчет того, смогу ли я уделать фараона? — Монако пожал плечами. — Да какая мне разница, в какой башке дырку сделать. Что та голова, что эта...

Наполи широко осклабился.

— Я знал, что принимаю в команду хорошего мальчика, — заявил он гордо. — Вы слышали, парни? «Что та голова, что эта...» Вот ты и кликуху себе заработал. Отныне ты у нас — Голова.

Паук хихикнул.

— А по мне лучше Головка.

Свежеокрещенный стрелок насупился и пробормотал:

— Кончай нести парашу, Паук.

Водитель поспешно извинился. Он понимал, что допустил серьезную оплошность. В этом мире с его курьезными законами клички воспринимались серьезно и никакие шутки на их счет не допускались.

Возможно, чтобы сменить тему, Фишетти, глянув в зеркальце заднего обзора, заговорил деловым тоном:

— Слушай, Крюк, сзади какая-то тачка болтается. Отстает от нас примерно на квартал. Видишь? Уже довольно долго за нами следует.

— Мы его недавно обогнали, — ответил Наполи, бросив небрежный взгляд в заднее окно.

— Ну да, но только сейчас этот тип нас догоняет.

Один из сидевших на заднем сиденье сказал:

— Я за ним наблюдал. То отстает, то догоняет. Нервный тип. Но не всем же быть водилами класса Паука.

Фишетти в ответ на это хихикнул. Спустя секунду он спросил босса:

— Хочешь, я его сделаю, Крюк?

— Забудь о нем, — ответил Наполи. — Не стоит лезть на стену от каждой распроклятой тачки на улице. Мы здесь не для того, чтобы следить за своими хвостами.

— А что мы в самом деле тут делаем? — проворчал Монако. — Когда мы доберемся до места, там уже все закончится.

— У мальчика шило в заднице, — прокомментировал Фишетти.

Наполи объяснил:

— В этом и заключается идея, Голова. Мы — вроде группы прикрытия, вторая волна. Когда в городе гуляет парень вроде Болана, надо соблюдать все меры предосторожности. Так что, не суетись. Дел знает, что он творит.

Фишетти озабоченно спросил:

— Думаешь, Болан в самом деле может вставить нам палки в колеса?

— Я думаю, что это ему на фиг не нужно, — ответил Наполи. — Но если Делу понадобилась группа прикрытия, мы будет изображать группу прикрытия.

— Не нравится мне этот парень, — сказал один из стрелков с заднего сиденья. — Я имею в виду Болана. Думаешь, он тут по делу, Крюк?

— Кто знает, — пожал плечами босс. — Но мы ведь не можем одновременно два дела делать, не так ли? Сейчас мы занимаемся Виноделом Джулио. А когда нам поручат заняться Боланом, мы займемся Боланом.

Упоминание имени Палача явно омрачило настроение присутствующих. В машине снова воцарилась гнетущая атмосфера.

Наконец один из парней с заднего сиденья заметил:

— В конце концов, он всего лишь человек. Сами знаете, как молва раздувает чью-либо репутацию. А Голова верно сказал: «Что та голова, что эта...»

— Ну нет, — серьезно возразил Фишетти. — Эта голова стоит миллион «зеленых».

— В таком разе, хотел бы я эту голову продырявить, — задумчиво протянул Монако.

Наполи и Фишетти обменялись понимающими взглядами.

— Да, хорошего мальчика мы заполучили в команду, удовлетворенно прокомментировал босс.

Болан терпеливо следовал за машиной группы прикрытия, выжидая удобного момента для атаки. Ему нужна была открытая местность, предпочтительно прямой участок дороги с подходящей «зоной безопасности», чтобы не было никаких осложнений и случайных прохожих. Свою войну он вынужден был вести в рамках строгих ограничений. Болан не мог подвергать опасности жизни ни в чем не повинных людей.

Такое место обнаружилось чуть севернее поворота к Торговому мосту, в промышленном районе, который еще не успел проснуться.

Но, в поисках подходящего места, он не терял времени даром. С помощью следящих систем боевого фургона, Болан установил, что между машинами основной группы и группы прикрытия расстояние было достаточным, чтобы, атакуя одних, не вызвать тревоги у пассажиров в других машинах.

И теперь, когда все условия были соблюдены, он готов был сделать свой ход. Надавив до упора на педаль газа, он бросил «мусорщика» вперед, одновременно послав по рации весточку своим партнерам:

— Атакую. Конец связи.

Преследуемый лимузин ехал не спеша, не превышая скорости, установленной правилами дорожного движения. Старый, но мощный боевой конь Болана сократил расстояние между машинами безо всякого труда. Он пристроился в хвост преследуемой машине и несколько раз вильнул влево-вправо, пока сидящая внутри банда не обратила внимание на эти маневры.

Первым заметил странные маневры Болана водитель, очевидно обратив внимание на мельтешение в зеркале заднего обзора. Болан увидел, что парень напрягся и что-то прокричал своим дружкам.

Передний бампер «мусорщика» сравнялся с задним бампером лимузина, когда Болан приметил лихорадочную суету внутри машины-цели. Стекло задней двери стало плавно опускаться, и на Болана глянули два зрачка двуствольного обреза. Именно это и нужно было Палачу.

Ни спереди ни сзади не было никаких других машин. По сторонам — ни прохожих, ни жилых зданий.

Болан снял ногу с педали газа, швырнул в окно лимузина осколочную гранату и мгновенно ударил по тормозам. Его машина с визгом и скрежетом почти что встала на нос, и Болан за долю секунды успел увидеть, как паника охватила мафиози, сидящих в салоне лимузина. Двуствольный обрез выпалил дуплетом, но пули поразили мостовую, никому не причинив вреда.

Точный расчет времени — вот что было сильной стороной Болана и позволяло ему до сих пор с честью выходить из многочисленных смертельных испытаний, требовавших от него чудес изворотливости и мгновенной реакции.

Болан поставил запал гранаты на пятисекундную задержку. Он все еще давил на тормоза, и визжащая машина все еще шла юзом, когда граната взорвалась.

Взрыв был тем более страшен, что произошел в замкнутом, ограниченном пространстве. Огненный шар выбил боковые двери, сорвал крышу и вышвырнул наружу изуродованные человеческие тела. Машина закувыркалась по мостовой со скрежетом и грохотом, пока не упокоилась на обочине в виде кучи горящих обломков.

Вряд ли кто-то из гангстеров выжил, но Болан, остановив «сент-луисского мусорщика» в безопасном месте, выбрался наружу с пистолетом-пулеметом в руке, чтобы добить раненых, если таковые найдутся. Намерение это диктовалось не кровожадностью, а соображениями гуманности. Мак считал, что быстрая и чистая смерть всегда предпочтительнее мучительной и долгой агонии.

Он выпустил в горящие останки полную обойму пуль тридцатого калибра в стальных оболочках, бросил на мостовую значок снайпера и пошел взглянуть на двух бандитов, выброшенных при взрыве наружу.

Первый был мертв, его лицо превратилось в кровавое месиво, одежда дымилась.

Второй — крупный малый, крепкого телосложения, но очень молодой, совсем еще пацан, — сжимал в руке обрез.

И он еще был жив... пока. В это трудно было поверить — у него была разворочена грудная клетка, можно было видеть, как в кровавом месиве пульсирует обнаженное сердце. Один глаз бандита был открыт и глядел на Болана.

— Извини, сынок, — произнес Болан и вытянул руку с пистолетом-пулеметом в сторону парня.