Глава 1

Еще поднимаясь по ступеням, Болан ощутил знакомый тошнотворный запах, настолько сильный, что пришлось сделать усилие над собой, прежде чем распахнуть дверь. Болан уже представлял, что увидит сейчас там, внутри помещения, и потому просто не смел теперь повернуть назад и отложить визит до следующего раза.

Мощным ударом ноги он распахнул неплотно прикрытую дверь и одним прыжком пересек порог комнаты. На столе посреди комнаты лежало нечто, лишь отдаленно напоминавшее человека — до того было искромсано и обезображено тело, в котором явно угасали последние искорки жизни. Гнусный мясник, склонившийся над жертвой, был настолько поглощен своим омерзительным делом, что даже не заметил появление незваного гостя. Однако тип, сидевший на подоконнике, тотчас обернулся и, не переставая глумливо ухмыляться, моментально вскинул руку — на долю секунды позже, чем следовало бы. Большое, отливающее серебром дуло рявкнуло с порога, и утяжеленная пуля в медной оболочке, просвистев в спертом воздухе комнаты, пробуравила дыру точно посреди этой паскудной рожи.

На звук выстрела из боковой двери стремительно выскочил еще один охранник. Болан снова нажал на курок, и пуля попала тому в шею. От удара рот его широко раскрылся, лицо скорчилось в жуткой гримасе, фонтаном хлынула кровь, но мафиози удержался на ногах, буквально окаменев от боли и дьявольского ужаса, тщетно пытаясь в последние секунды своей жизни постичь весь смысл адресованного ему свинцового послания.

Теперь Болан повернулся к маньяку-садисту, все еще склонившемуся над столом. Это был высокий худощавый мужчина лет пятидесяти, с красивым холеным лицом и элегантно подстриженными седеющими бачками, в прекрасно сшитом костюме, поверх которого ладно сидел прозрачный пластиковый халат, весь испачканный кровью.

— Я вам все сейчас объясню! — предостерегающе замахал рукой заплечных дел мастер. Манерой говорить он вовсе не напоминал маньяка: голос спокойный, даже учтивый, словно этот подонок не имел ничего общего с той чудовищной работой, которой был всецело поглощен еще полминуты назад.

— Тем лучше для тебя, — ответил Болан и снова поднял «отомаг».

Тот отчаянно вскрикнул и схватил со стола изящный тонкий скальпель, лежавший рядом с жертвой. Пистолет выплюнул еще несколько порций свинца — по обеим рукам убийцы и точно по коленям.

Великий мастер грязных дел мгновенно рухнул на пол, вопя от боли и моля о милосердии. Он корчился в луже собственной крови, и в голосе его почти уже не осталось ничего человеческого — теперь это был скорее просто рык обезумевшего зверя.

Но Болан в отличие от этого ублюдка никогда не наносил удары, способные вызвать бесцельные страдания ближних или даже просто наказующие. «Любовные» послания «отомага», какими бы кровавыми они ни были, не имели ничего общего с той медленной агонией, которой наслаждался этот мерзавец, когда истязал свои жертвы, ибо самым восхитительным для валявшегося на полу садиста в халате было выпотрошить еще живой мозг и изуродовать человеческое тело до полной неузнаваемости.

Крики садиста понемногу начали раздражать Болана, хотя он считал, что такому вот подонку совсем не вредно хоть на мгновение пережить тот ужас, которым он столь щедро одаривал других. Ведь Болан отнюдь не был рыцарем из мира милосердия: он не наказывал — он карал.

В существе на столе едва-едва теплилась жизнь. Сознание, конечно же, давно покинуло его. Похоже, в тот момент, когда Болан ворвался в помещение, заплечных дел мастер как раз пытался хоть как-то раздуть угасающую искорку жизни в теле несчастного.

С первого взгляда не представлялось даже возможным определить, кем была жертва, прежде чем очутилась на столе: мужчиной или женщиной, черным или белым. Теперь это было просто «существо»: бесформенный кусок разрезанного, искромсанного, изуродованного мяса. Не исключено, негодяю в халате удалось достаточно долго потрошить несчастного таким образом, чтобы жертва сохраняла полное сознание...

— Мир праху твоему, — пробормотал Болан, посылая пулю в зияющую рану, на месте которой у жертвы когда-то было ухо.

Затем, повернувшись лицом к хрипящему, кричащему и бьющемуся в конвульсиях монстру, он проделал ту же операцию.

В глубине комнаты Болан обнаружил пластиковый мешок с искромсанным человеческим телом. Судя по свежести останков, несчастный отправился в мир иной всего несколько часов назад.

Болан методично, как заправский сыщик, обшаривал все углы, и тут, напряженно водя перед собой маленьким револьвером с подпиленным стволом, в дверях появился Джек Гримальди.

— Боже правый! — пробормотал пилот и невольно отпрянул назад.

— Все ясно? — крикнул ему Болан через открытую дверь.

— Можно сказать, — откликнулся пилот звенящим голосом. — Здесь была какая-то резня? Что это?

Продолжая осмотр помещения, Болан обронил:

— Логовище свихнувшихся мясников.

— Черт! Ты уверен? Я думал, это всего лишь выдумки. Я даже вообразить себе такое не мог, когда доставил обоих голубков сюда.

— Нет, Джек, это не детские сказочки на сон грядущий. И потом, ты все равно не смог бы ничего изменить. Ты осмотрел машину?

— Да. Все в порядке. Ключи на приборной доске. Машина зарегистрирована в Аламогордо.

Болан подошел к двери и, опершись об косяк, устало произнес:

— Спасибо, старик. Теперь я тебя отпускаю. Машину я сам доставлю в город.

— Как хочешь, — ответил пилот. — Можешь отправить меня хоть на край света, если посчитаешь нужным. Я в твоем распоряжении. А вообще-то на земле хватает уголков и получше, чем Аламогордо. И на твоем месте я поехал бы куда угодно, но только не туда.

После операции на островах Карибского бассейна их связывала крепкая дружба. Тогда Гримальди был пилотом мафии, а в этом качестве служил еще и источником ценной информации. В борьбе Болана с мафией Гримальди встал на сторону ветерана Вьетнама и теперь сознательно подвергал себя всем мыслимым и немыслимым опасностям.

Болан улыбнулся своему другу:

— Спасибо, но для начала позаботься о себе. — И, показав подбородком в сторону комнаты, продолжил: — Вот так они поступают со своими «друзьями». И не нужно об этом забывать.

Гримальди невольно отвел взгляд.

— Скоро взойдет солнце, — пробормотал он.

— Да. И потому тебе лучше поскорее убраться отсюда.

— Можно подумать, тебе все до лампочки.

Высокий, одетый в черное мужчина напряженно улыбнулся и бросил в ответ:

— Похоже, я напал на след.

— Слушай, сегодня я помашу крыльями Аламогордо и прощупаю почву в самом городе. Я оставлю тебе адрес отеля, где остановлюсь. Это на авиабазе. Если вдруг тебе понадобится помощь быстрых крыльев...

— Спасибо, — произнес Болан, — я буду помнить. Если вдруг...

Гримальди чуть колебался, а затем вполголоса спросил:

— Кем были эти парни?

— Ты действительно хочешь знать?

— Ну как тебе сказать... Ладно, мне в самом деле пора.

Пилот круто развернулся и широким шагом удалился.

Начинало светать. Болан проследил, как его друг растворился в предутренней мгле, а затем вернулся в логово смерти, чтобы завершить свою работу. В стоящую у входя машину он погрузил магнитофон, несколько кассет, а также бумажники и еще кое-какие вещи, обнаруженные в доме.

Десять минут спустя Гримальди, сидя за штурвалом самолета, готовился в одиночку вернуться в город. Позади него уже полыхал кошмарный дом.

Гримальди пролетел над пожарищем и внезапно спикировал вниз, словно молчаливо прощаясь со своим другом. Болан ответил ему миганием фар и быстро набрал скорость.

Конечно, ужасные картины не сотрешь из памяти, но еще хуже было то, что предстояло внимательно прослушать чудовищные записи — медленное схождение в ад двух душ, — прослушать от начала до конца. Уже одна эта мысль приводила Болана в бешенство — и не потому, что он знал, кем были жертвы, но просто потому, что они вообще существовали.

Он не испытывал особой нежности к людям, подобным Чарли Рикерту или Джеку Ламафрия, больше известного под именем Джека Лэмберта. Да вот только никто в мире не должен умирать подобным образом. Как ни крути, судьбы цивилизованных народов зависят и от этого. Если, конечно, они хотят, чтобы их считали цивилизованными.

Глава 2

Болан прослушал записи в машине, по пути в Аламогордо. То, что он узнал, подтвердило его опасения: действия преступных группировок Нью-Мексико были напрямую связаны с недавними событиями в Калифорнии. Рикерт и Ламафрия обеспечивали проведение операции в западных штатах. Однако к концу битвы, во вторник, на исходе второго дня кровавой войны, которую вел Болан, эта операция лопнула, как мыльный пузырь. Разумеется, следовало ожидать, что подобная некомпетентность ответственных за нее лиц будет наказана. Но между простым наказанием и в высшей степени бесчеловечной судьбой, уготованной двум «лейтенантам» мафии, лежала бездонная пропасть. Впрочем, это лишь еще раз подчеркивало, какое значение придавали вчерашним событиям боссы мафии, и со всей наглядностью доказывало их непосредственную причастность к мышиной возне в Нью-Мексико.

Действительно, Болан еще никогда не сталкивался с тем, чтобы профессиональная ошибка наказывалась с подобной жестокостью. Обычно таким образом обходились только с предателями.

Да, значит затевалось нечто чрезвычайно серьезное...

Туманные слухи о делах, затеваемых в этом секторе, стали доходить до Мака совсем недавно. Болан ознакомился с ними в ходе своей Аризонской кампании и серьезно занялся Нью-Мексико, лишь получив срочное сообщение из восточных штатов, которое заставило его отказаться от посещения Теннесси. Тогда он обнаружил всего-навсего слабые отголоски да туманное эхо какого-то копошения на самом человеческом дне, посреди почти что девственной территории. И вот он здесь вторично: тот же пейзаж, по всей видимости та же ситуация, но отголоски и эхо превратились в агонизирующие вопли. Несомненно, создание преступной сети шло полным ходом.

Лео Таррин послал ему срочное сообщение, информируя, что в Нью-Мексико вовсю кипит новое дело, напрямую связанное с неудавшейся калифорнийской махинацией, дело, в котором фигурируют особо важные лица, спешно посланные «Коммиссионе» в этот сектор.

Чарли Рикерт и Ламафрия чудом уцелели в калифорнийской бойне, устроенной Боланом. Последний раз Болан видел Ламафрия, когда тот рухнул без сознания на пол своего кабинета в Сансете. Что же касается Рикерта, падшего полицейского, то после того, как он заверил Болана в своей готовности к сотрудничеству, он попал в руки полиции.

По словам Лео Таррина, нашлись силы, которым удалось вытащить из лос-анджелесской тюрьмы некоего заключенного, отчего-то считавшегося очень важной персоной. А это еще раз подтвердило слухи, ходившие по Нью-Мексико.

Тим Браддок, начальник полиции Лос-Анджелеса, недавно присоединившийся к борьбе Болана, подтвердил: освобождение Чарли Рикерта всего несколько часов спустя после его ареста было результатом эффективной, но тихой игры.

Затем важная информация пришла от Джека Гримальди: похоронный кортеж покинул Санта-Монику и остановился в пустынном районе среди девственных земель Нью-Мексико.

— Два пассажира и пара охранников, — уточнил Гримальди. — Охранники накачивали их наркотиками и избивали на протяжении всего полета, но кто были несчастные, мне установить не удалось. Пришлось приземляться на плохую дорогу, всю в ухабах и ямах, да еще в кромешной темноте. Чуть не угробил самолет.

Похоже, Лео Таррин нащупал уязвимое место. В Нью-Мексико что-то замышлялось, что-то крупное и очень серьезное. Возможно, то была реакция на проведенную Боланом операцию в Калифорнии, что, в свою очередь, проливало свет на приготовления к бою в Нью-Йорке, когда организация Лос-Анджелеса доживала свои последние дни.

Почему бы и нет?

Теперь было очевидно: совет королей, хотя и не обрел былой мощи, все же не был заинтересован во вступлении в борьбу аутсайдера, Билла Мак Куллуфа.

Это была безумная «калифорнийская концепция», засевшая у них в мозгу с самого начала. Суть ее заключалась в том, чтобы дождаться благоприятного момента, а затем спустить своих каннибалов и завладеть всем пирогом, покуда не появился Болан. Мак Куллуф считался мелкой сошкой, не стоящей внимания. У них были Рикерт и Ламафрия, проникшие в саму Организацию и занявшие в ней ключевые посты. Тем не менее, люди, подобные Мак Куллуфу, кормили мафию, обогащали ее и обеспечивали ее жизнеспособность даже тогда, когда, казалось, нашелся способ, наконец, избавиться от нее. Болан должен был помнить об этом, равно как и об одиозном кодексе мафии:

«Если не можешь украсть — вымогай. Если не можешь вымогать — объединяйся. Если не можешь объединиться — подкупай. Если не можешь подкупить — убей. Добившись своего — сожри ненужного больше человека».

До разгрома американской мафии было еще далеко. С потрясающей легкостью она оправилась от нанесенных ударов и вновь всплыла на поверхность. Если Болан не обрушится на нее здесь быстро и жестоко, лучше вообще распрощаться с мыслью, что его безумной войне когда-нибудь придет конец. Она продлится до самой его смерти, которая могла наступить и через день, и через час.

Глава 3

При жизни заплечных дел мастера звали Филипп Джордан. В его новеньком водительском удостоверении был указан адрес его квартиры, расположенной в современной части Аламогордо. Болан не спеша проехал мимо и добрался до городского торгового центра, расположенного неподалеку. Было очень рано, магазины еще не открывались, и телефонная кабина оказалась свободной. Болан быстро сделал три звонка: первый — в Лос-Анджелес, второй — в Даллас, а третий — в Нью-Йорк. После чего он зашел в лавку, работавшую круглосуточно, и сделал кое-какие покупки.

К дому, где располагалась квартира Филиппа Джордана, он вернулся почти в восемь утра. Квартал начал потихоньку оживать: был как раз тот час, когда для большинства людей наступали серые будни. Болан не торопился навестить берлогу Джордана и из машины наблюдал за обстановкой. Двое мужчин и три женщины, очень молодые, почти одновременно появились на автостоянке, уселись в свои машины и разъехались кто куда. Этот и другие признаки наводили на мысль, что в доме жили холостяки. Три почти одинаковых дома окружали внутренний дворик с расположенным в глубине бассейном. Неподалеку от автостоянки, рассчитанной на 50 автомашин, протянулся ряд теннисных кортов. Вскоре на стоянке осталось всего 12 машин — по всей видимости, большинство жильцов дома отправились на работу.

Болан закурил и еще некоторое время изучал окрестности дома, затем, держа в руке сумку с покупками, без колебаний направился к квартире Джордана. Она располагалась на одном уровне с внутренним двориком, по другую сторону бассейна. Болан бросил взгляд на дверной замок и безошибочно отыскал на связке нужный ключ. Открыв дверь, он уверенно вошел в квартиру, ничем не отличавшуюся от тысяч таких же стандартных жилищ: большая комната, служившая одновременно гостиной и кухней, комната поменьше и ванная. Повсюду царили чистота и образцовый порядок. Открыв холодильник, Болан обнаружил в нем только молоко, яйца и овощи. В шкафу — несколько пакетиков супа и консервированные овощи, ржаной хлеб и пакет риса. Ни сигарет, ни алкоголя. Ни тем более мяса. Этот парень был аскетом.

На маленьком прикроватном столике лежала пачка аккуратно сложенных журналов: разумеется, там не было ни «Плейбоя», ни чего-либо порнографического — исключительно научные журналы, касающиеся проблем психологии и психофизиологии. Совсем свежие журналы, которые переслали доктору Джордану с его адреса в Мэриленде.

Урны оказались пусты и девственно чисты, даже в ванной. В мусорнице на кухне красовался новенький и также абсолютно пустой пакет.

У Болана даже закралось подозрение: а жил ли на самом деле кто-нибудь в этой квартире?

Зато в ванной Мак нашел целый арсенал аккуратно сложенных туалетных принадлежностей: начатые тюбики, бутылочки, зубную пасту. В платяном шкафу в комнате, в корзине для грязного белья, лежали одна пара слегка скомканных полотенец, две пары носков, двое плавок и две белые сорочки. Рядом аккуратно висели безупречные костюмы, сорочки и целая коллекция галстуков преимущественно серых тонов.

Да, чистота и порядок. Болан вспомнил внешнее спокойствие, ровный голос и сверхаккуратный костюм Филиппа Джордана. Любопытный вырисовывался образ: человек, без сомнения, симпатичный, хорошо воспитанный, с высоким культурным уровнем, около пятидесяти лет, холостяк или, по крайней мере, живущий в данное время один, человек, наделенный маниакальной страстью к порядку и чистоте, ведущий аскетический, если не сказать антисептический, образ жизни. Вегетарианец? Очень возможно, и уж вне всякого сомнения интеллектуал. Доктор Филипп Джордан. Интересно, каких конкретно наук?

Болан тщательно пролистал журналы, обратив внимание, что отдельные статьи помечены галочкой. Все эти статьи касались психологии человека. Похоже, дело идет на лад.

Тогда Болан вновь прошел в ванную и при помощи покупок, сделанных в лавке, начал, что называется, превращаться в покойного доктора Филиппа Джордана. Включив очередную магнитофонную запись, он долго и напряженно вслушивался во все интонации спокойного равнодушного голоса, звучавшего из динамика. Он отнюдь не стремился в точности воплотиться в доктора Джордана, да это было бы и невозможно, просто он хотел создать в глазах других иллюзию сходства, и этого будет вполне достаточно. Вряд ли Джордан поддерживал близкие отношения с соседями и имел много друзей, тем более что жил здесь совсем недавно. А с парнями из мафии он и подавно не фамильярничал. Сухой, со всеми держащийся на расстоянии, немного высокомерный — таким его видел Болан.

Если он не ошибался, должно хватить даже условного сходства. Если нет — что ж, рано или поздно всем приходится умирать. Он нанес на скулы немного жидкого тона серого цвета, чтобы они больше выделялись, слегка подвел контур глаз и нарисовал морщинку между бровей, после чего изменил прическу и слегка посеребрил виски краской из аэрозольного баллончика. Теперь из зеркала на него смотрело холодное, высокомерное лицо интеллектуала, явно ставящего себя выше окружающих. Болан четким движением выключил магнитофон: достаточно, он вполне уловил интонации, тембр голоса, а это было главное...

Вернувшись в комнату, он принялся облачаться в один из костюмов Джордана, и тут прозвучал первый телефонный звонок.

— У меня есть информация на твоего парня, — раздался в трубке взволнованный голос Гарольда Броньолы. — Я проверил твою линию. Она чистая. Но лучше бы тебе не впутываться в это дело и сразу покинуть Нью-Мексико. Минут через тридцать я вышлю за тобой самолет. В Далласе у тебя было бы достаточно времени, чтобы...

— Не спеши, Гарольд, — устало оборвал его Болан. — Даллас может подождать. А здесь время не терпит. Что у тебя есть конкретно для меня?

Броньола что-то забормотал в трубку, а потом горестно вздохнул:

— Конкретно? Следующее: твой клиент жил в пригороде Вашингтона. И только совсем недавно переехал.

Болан закурил и жестко осведомился у своего друга, шефа ФБР:

— Каких наук он доктор?

— Околовсяческих...

— Каких?

— Он получил диплом в Джорджтаунском университете, но там он занимался отнюдь не философией.

Министерство национальной обороны с треском выставило его за дверь два года назад. Он был военным психологом. Специалист. Надеюсь, ты понимаешь, что я имею в виду.

Да, все сходится.

— А почему его выгнали?

— Неповиновение. Иначе говоря, он вышел из-под контроля. Это очень тонкий вопрос...

— Да, да, черт возьми! — рявкнул Болан. — Но это все — мелочи. Выкладывай главное.

Броньола вновь глубоко вздохнул прежде чем ответить:

— По некоторым причинам парнем интересовалось ЦРУ. Несколько недель назад он еще получал у них жалованье.

— Чем он у них занимался?

— На этот вопрос я все еще жду ответ.

— Он выпутался в одиночку, как большой?

— Пока ничего не могу сказать.

— М-да, странноватая история.

— Еще бы!

— Гарольд, этот парень — виртуоз пыток, настоящий инквизитор.

На другом конце провода наступило долгое молчание.

— Ты в этом уверен?

— Я застал его с руками по локоть в крови, — сухо произнес Болан. — И как ты думаешь, кто был жертвенным индюком?

— Рикерт, — пробурчал Броньола.

— Именно!

— Тогда я уже ничего не понимаю. Почему?

— Вот в этом я и пытаюсь разобраться, Гарольд.

— Черт бы его побрал!

В разговоре наступила новая пауза.

— Ну что ж, вот и опять всплывает человек из Лос-Анджелеса...

— Если он найдется, мы окончательно запутаемся. Послушай-ка... Я уже занимаюсь этим, Гарольд. Попытайся немного прикрыть меня с тыла.

— Понимаю.

— Мне понадобится информация. Здесь, на юго-западе, многое мне еще не совсем ясно: структура организации, расстановка кадров...

— Черт возьми, да ты думаешь, что... компьютеры сами...

— Прости, — откликнулся Болан, — у меня голова работает быстрее, чем я говорю. Я думаю о Нью-Мексико и спрашиваю себя, где же там таится разгадка. Повсюду, куда бы я ни ходил, я натыкаюсь на таблички: «Сверхсекретно». Уайт Сэндз, Лос-Аламос... Тебе не кажется, что это как-то связано с Лос-Анджелесом? Так сказать, обычная схема.

— Возможно, — буркнул Броньола. — Мы запросим все банки данных и посмотрим, что нам выдадут компьютеры.

— Отлично. Я постараюсь повторно связаться с тобой через несколько часов. Тебе хватит времени?

— Трудно сказать, — ответил осторожный Броньола. — Мы сделаем все, что сможем. Но береги свою шкуру, старик. Не рискуй попусту. Я вовсе не хочу потерять тебя, когда мы так близки к цели.

Болан хмыкнул:

— Буду помнить об этом, не волнуйся.

— Может, тебе выслать твою боевую машину? Юная леди не находит себе места и мечется, как тигр в клетке.

— Сейчас она здесь не нужна, — твердо возразил Болан.

Юной леди, о которой шла речь, была, разумеется, Роза Эйприл, единственная хранительница «каравана», а заодно и сердца Мака Болана. Он слишком хорошо понимал ее беспокойство, но не имел ни малейшего желания вмешивать ее в опасное дело и уж тем более на данной его стадии.

— Через пару дней отправь машину в Эль Пасо. Там я смогу без проблем забрать ее.

— Отлично. Она будет в Форт-Блиссе к полудню. И уж постарайся приласкать ее.

Болан все прекрасно понимал. Роза отнюдь не из тех, кто сидит сложа руки, ожидая, пока дела наладятся. Особенно если она волнуется за властелина своих грез. Болан тихонько вздохнул:

— Так и быть, займи ее делом. Объясни ей важность необходимых мне сведений. И оставь ее разбираться одну. Она чертовски хорошо изучила всю кухню.

— Как и многие другие, — обронил Броньола. — Итак, мы все теперь выяснили?

— Почти. Еще на минутку вернемся к нашему доктору. У него было медицинское образование?

Броньола собрался уже сказать «нет», но тотчас спохватился:

— В общем, ты недалек от истины. Перед тем как заняться психологией, он два года проучился на медицинском факультете. Ты, без сомнения, можешь назвать это образованием.

— Естественно. Ну что ж, до скорого, — произнес Болан и повесил трубку.

Едва он положил ее на рычаг, телефон зазвонил вновь. На этот раз на другом конце провода раздался грубый голос:

— Мы уже давно ждем вашего звонка, док.

Итак, настало время перевоплощаться.

— Подождали бы еще несколько минут, ваше терпение было бы вознаграждено, — холодным, абсолютно безразличным голосом отозвался Болан.

— Док, мы ждали всю ночь. С нас хватит. Короче, вы получили, что нужно, или нет?

— У меня все сведения на руках, — ответил Болан, он же «доктор грязных дел».

— Тогда чего вы ждете? Приезжайте и побыстрее. Даем вам 10 минут.

— Об этом не может быть и речи, — бесстрастно парировал Болан. — Я встречу вас на полпути. Назначьте место встречи.

Тип на другом конце провода издал зловещее рычание и мрачно ответил:

— Эти служаки из ЦРУ действуют мне на нервы. Ладно. «Стенз драйв Инн» вам подходит? Встреча через 5 минут, идет?

— Скажем, через четверть часа, — ответил равнодушным тоном Болан и, не дожидаясь ответа, повесил трубку.

И все же он чувствовал себя не слишком-то уютно, когда перед выходом прилаживал в кобуру под мышкой «беретту». Не вмешивался ли он в замаскированную операцию ЦРУ? Однозначно: нет. Но Мак помнил некоторых типов из ЦРУ, которых он встречал в Сайгоне, и...

Броньола не располагал пока всей информацией об этом негодяе, необходим доступ к некоторым ультрасекретным досье, а получить его не так-то просто даже шефу ФБР.

Что же касается Лео Таррина, тот просто никогда не слышал о Джордане. Не очень хороший знак, но и не слишком плохой.

По крайней мере, из всех дерьмовых положений, в которые Болан до сих пор попадал, это было не самым худшим.

Кажется, Мак верно рассчитал: Филипп Джордан был вряд ли хорошо знаком своим сообщникам из мафии. Безусловно, будучи крайне осторожным человеком, он назначал встречи с преступниками только в злачных местах, барах с приглушенным освещением, в машинах. Подобные встречи оказывались скоротечными и не позволяли как следует запомнить лицо собеседника.

Несовершенство людского восприятия частенько спасало Болану жизнь. Костюм доктора-мясника был маловат, морщил, но в полумраке это не очень бросалось в глаза. В последний раз оглядев себя в зеркале, Мак взял магнитофонные кассеты и быстро вышел из дома. Начинался очередной виток непонятной пока игры...

Глава 4

Место встречи располагалось всего в нескольких сотнях метров от квартиры Джордана. Болан заприметил его несколько ранее, когда искал телефонную кабину. Это был маленький ресторанчик, приютившийся на углу улицы. Вывеска над ним отсутствовала: без сомнения, это было одно из тех заведений, где подают лишь плохо приготовленные сандвичи да жалкий пакетик прогорклого жареного картофеля. Заведение открывалось только к обеду и было еще закрыто.

Автомобиль, которым он обзавелся рано утром у логова «мясников», Болан припарковал на пустынной стоянке, поставив его прямо напротив выезда — на случай, если вдруг понадобится срочно уносить ноги. Едва он заглушил двигатель, от станции техобслуживания тотчас отъехал запыленный пикап и быстро двинулся в направлении стоянки. Болан надел черные очки и опустил стекло. Пикап остановился точно против его машины.

Внутри он увидел трех небрежно одетых парней, в которых Мак наметанным глазом определил наемных убийц мафии.

Двое из них ринулись к машине Болана: один уселся на переднее сиденье рядом с ним, другой плюхнулся на заднее. Не произнося ни единого слова, Болан завел машину и медленно двинулся вперед, направляясь к центру города. Грязный пикап немедленно устремился следом. Тип, сидевший рядом с Боланом, залихватски подмигивал своему сообщнику с заднего сиденья.

— Забавляйтесь, сколько угодно, господа, — важно произнес Болан. — Для меня же сохранение тайны — это все, что пока еще спасает наши дела.

Парни были молоды, но в глазах их уже горели злые огоньки, а внешний вид говорил о том, что жестокости им не занимать. Но сейчас они чуть не умирали со смеху: уж очень смешон был этот тип из ЦРУ!

— Черт вас подери, док! — обратился к Болану громила, сидевший рядом. — Мы ржем, потому что чертовски довольны исходом дела. Правда, Ник?

— Точно, — поддержал его напарник. — А не поговорить ли нам, док, о наших двух друзьях-приятелях из Лос-Анджелеса?

Болан бросил внимательный взгляд в зеркало заднего вида и холодно ответил:

— Хорошо, давайте поговорим.

— Где они?

— Вы имеете в виду пастухов или баранов?

Тип с переднего сиденья покатился со смеху, взял в руки пакет с магнитофонными записями и, подбросив его на ладони, произнес:

— Бараны нас не касаются, правда, Ник?

— Но к пастухам вы не испытывали особой теплоты? — парировал Болан.

— Что вы имеете в виду? — Парень украдкой бросил взгляд назад.

Впервые Болан посмотрел ему прямо в лицо. Хотя черные очки полностью скрывали глаза лже-доктора, сквозь темные стекла словно струилась отчетливая угроза:

— Ровно то, что я сказал. Надеюсь, что вы не испытывали к ним особой теплоты?

Тип на заднем сиденье тихонько втянул носом воздух. Другой, сидевший рядом с Боланом, хрипло откашлялся и заявил:

— Мы даже не были знакомы с теми парнями, док.

— Вот и прекрасно, — продолжил Болан. — По крайней мере, вы не будете о них скучать.

Он мягко притормозил и остановил машину у обочины. Пикап тотчас обогнал машину Болана и остановился прямо перед ним. Мафиози, сидевший рядом с Боланом, казался озадаченным: что-то явно ускользнуло от его внимания. Болан еще раз в упор посмотрел на него и жестко произнес:

— Передайте заказчику, что мне пришлось пойти на экстренные меры. Другого выбора не было. Наш объект не выдержал предписанного ему курса лечения. Впрочем, заказчик поймет это, слушая записи.

Тип на заднем сиденье еще раз хлюпнул носом:

— Как я люблю слова, которые выбирают ученые парни, чтобы сказать мне, что они пришили этого типа. Правда, Бин?

— Заткнись ты, Ник, — пробурчал его сообщник.

Открывая дверцу, он напоследок повернулся к Болану.

— Далеко из города не уезжайте, док — Без всякого сомнения, просьба прозвучала как приказ. — Капитан обязательно захочет побеседовать с вами о так называемых экстренных мерах.

— Он знает, где меня найти. Не волнуйтесь, записи достаточно красноречивы.

Не говоря ни слова, громилы вышли из машины Болана и пересели в пикап.

Болан дал им отъехать метров на двести вперед, а затем последовал за ними. В это время движение было очень ровным, и слежка превратилась просто в детскую игру. Впрочем, у парней из пикапа не было никакого повода для беспокойства. Тем лучше для них, поскольку Болан намеревался, коли понадобится, следовать за ними хоть до самых врат ада. Или до их «капитана», если до того поближе.

Сначала пикап ненадолго остановился у обветшалого дома в трущобах северной части города. Один из мафиози вошел в дом и несколькими минутами позже вернулся к машине, после чего троица продолжила путь по шоссе N 54 — на север, в направлении Туларозы.