Глава 8

С того момента, как был обнаружен труп Сантелли, прошло более двадцати минут. Времени более чем достаточно для того, чтобы эта мрачная весть, передаваемая из уст в уста, дошла до Балтимора и вернулась обратно. Произошло неординарное событие, все уже знали о нем, а поведение обитателей замка почти не изменилось.

Обычно смерть короля встречается или радостью, или плачем, а здесь все были на удивление спокойны.

На первом этаже горел свет, а в холле сидели человек двенадцать, которые вполголоса переговаривались. Здесь собрались Лео, Дамон, Тони Ла Карпа и человек со страшным лицом и очень злыми глазами, которого Болан сразу не узнал. Этот человек держал за плечо Сонни «Землемера». Мальчишка был страшно напуган: его, видимо, подвергли строгому допросу. Там же сидел и Ларри «Торгаш», рядом с которым неотлучно находился Кармен Редди. На старом прогнутом диване у входной двери лежал Марио Куба. Лицо его приобрело зеленоватый оттенок, а правый глаз почти скрылся под огромным компрессом. Двое рослых часовых охраняли наружную дверь, а еще двое стояли у входа в святая святых Сантелли.

Через весь первый этаж дома проходил длинный коридор, который с обоих сторон вначале расширялся, образуя холлы, а затем незначительно сужался к центру, где начиналась лестница на второй этаж. Холл, окна которого выходили на фасад здания, представлял собой большое помещение, где стояли два дивана, несколько кресел, низкие журнальные столики, вешалки и тому подобное. Через раздвижные двери, расположенные напротив лестницы, можно было пройти в рабочий кабинет Сантелли. Холл, находящийся в глубине дома, имел меньшую площадь, потому что половину его зала занимал лестничный пролет. Дверь из этого холла вела на кухню. Когда Болан показался на лестнице, взгляды всех присутствующих устремились на него. Мак спустился еще на три ступеньки и остановился, прекрасно сознавая, с каким напряжением встречают его появление здесь.

Атмосфера в доме была чрезвычайно напряженной.

Болан решил немного поиграть на нервах присутствующих: он прикурил сигарету, тщательно спрятал пачку и зажигалку во внутренний карман костюма и, глядя прямо в глаза Дамону, сказал с суровостью, вполне соответствующей обстоятельствам:

— Ну и дела у вас здесь творятся, Бобби! Понимаю, что вы сейчас испытываете, и, поверьте мне, разделяю ваши чувства. Надеюсь, вы догадываетесь, почему мне пришлось взять дело в свои руки.

Дамон также церемонно ответил ему:

— Конечно, Фрэнки. Мы очень ценим, что вы среди нас, особенно сейчас, в столь трудное время. Но все присутствующие здесь задают себе один и тот же вопрос: «Зачем вы приехали?»

Ла Карпа был гораздо менее склонен к дипломатии и поэтому даже не пытался скрывать переполнявшее его раздражение:

— Действительно, Фрэнки, мы все спрашиваем себя, а не прислали ли вас для того, чтобы именно вы сделали это грязное дело?!

Болан медленно вложил в рот сигарету, сжал фильтр губами... И вдруг — было совершенно непонятно, как это случилось, — в его руках появилась «беретта». Один из охранников у двери едва успел поднять голову, а все сидящие в холле — те даже не шелохнулись. Болан смотрел прямо в глаза Ла Карпа, и наступившая при этом тишина была такой невыносимо тяжелой и липкой, что ее можно бы заливать в бутылки и продавать в часовнях по случаю похорон... Итак, никто не шелохнулся, в холле стояла мертвая тишина. Тогда Болан медленно опустил ствол «беретты» к полу, потом рассчитанными скупыми движениями вложил два патрона в обойму, сошел еще на три ступеньки и, протянув пистолет Ла Карпа, холодно сказал:

— Теперь не время задавать вопросы.

Тони Ла Карпа быстро взглянул на Дамона, а в глубине холла кто-то громко и облегченно вздохнул.

Казалось, что повеяло новым ветром, и атмосфера в доме наконец стала нормальной. Лицо Ла Карпа просветлело, и возвращая Болану оружие, он почти любезно пробурчал:

— Будем считать, что вопросы кончились.

Они пожали друг другу руки, и Болану даже на секунду показалось, что этот негодяй готов обнять его.

Затем и Дамон обменялся рукопожатием с новым «хозяином», и атмосфера окончательно разрядилась. Кто-то, не выдержав, вскрикнул:

— Ну и парень этот Фрэнки!

Ему ответил другой голос:

— Классно же он это проделал!

Да, Болан показал им высший класс — это признали все. Напряженность исчезла, и в старом замке, казалось, повеяло жизнью.

Болан сказал, обращаясь к интенданту:

— Кармен, мы устроимся в кабинете Томми. Принесите нам вино, хлеб и сыр. Ну а для тех, кто желает, сделайте кофе. Я бы хотел видеть на совещании всех старших: нам предстоит обсудить очень серьезные вопросы.

Дамон и Ла Карпа прекрасно поняли его.

— Все идет так, как надо, — заметил Дамон. — Наконец появился человек, который не боится принимать решения.

— Да, сейчас самое время заняться делом, — согласился Ла Карпа.

Воспользовавшись общим оживлением, Лео Таррин подошел к Болану словно бы для того, чтобы пожать ему руку, и спросил:

— Я тоже буду присутствовать на собрании? Да, Фрэнки? — Он говорил достаточно громко, так, чтобы его услышали все присутствующие.

— Ведь как вы догадываетесь, я вовсе не по своей воле приехал сюда.

Болан дружески положил ему руку на плечо и ответил:

— Разумеется, Лео, я не смогу обойтись без тебя. Я знаю о твоем задании. В Нью-Йорке мне объяснили, что ты здесь делаешь и почему. Так что не волнуйся, мы будем работать вместе.

— Да, это будет правильно, — сказал Ла Карпа. — Лео рассказал нам все, и теперь мы знаем, что произошло.

— Пойдемте попробуем рассмотреть сложившуюся ситуацию вместе, — совершенно спокойно произнес Болан. — Мне кажется, сейчас самое время. — Он поискал глазами Кармена Редди: — Как там дела, Кармен?

— Еще минут десять, не больше. Вы пока рассаживайтесь, а мы займемся кухней.

— Прекрасно, — сказал Болан, повернувшись к двум заместителям Сантелли — Дамону и Ла Карпа.

Несколько секунд спустя он добавил: — Идите рассаживайтесь, а я тут еще немного задержусь.

Взгляд Вайнтрауба на секунду встретился со взглядом Болана, и адвокат пошел вместе со всеми. Наконец Болан узнал мужчину со злыми глазами, который все еще держал Сонни за плечо. Картотека, хранившаяся у Мака в памяти, подсказала ему, что это Билли Гарант, один из старых телохранителей Кастильоне — мерзавец, отличавшийся особой жестокостью.

Билли мог за самую малейшую провинность забить любого из своих людей до полусмерти. Сонни «Землемер» не зря боялся его.

Болан подошел к ним, когда Билли и Сонни уже выходили во двор.

— Привет, Билли! Сколько лет, сколько зим! Билли был рад это слышать и улыбнулся:

— Привет, Фрэнки, и я рад видеть вас здесь. Вот только я... я не помню, где мы с вами...

— Тем лучше для тебя! — ледяным тоном перебил его Болан. — Тебе и не надо вспоминать. Мы виделись у Арни незадолго до того, как он покинул нас.

Информация была очень расплывчатой и ни о чем не говорила.

— Наверное, тогда вы выглядели иначе, — ничуть не смущаясь, заметил мафиози.

— Как и многие из нас, — вздохнул Болан.

Мак взглянул на Сонни «Землемера» и продолжил:

— Мне нужно сказать тебе два слова, малыш. А с тобой мы еще встретимся, Билли.

Билли прекрасно понял, что от него хотят избавиться, и весьма неохотно убрал руку с плеча молодого человека. Билли уже почти вышел из комнаты, когда Болан словно вдруг что-то вспомнил и поспешно окликнул его:

— Эй, подожди секунду!

В холле, кроме них, оставался один лишь Марио Куба, который по-прежнему сидел на дряхлом диване. Болан положил руку на плечо Гаранта и сказал, обращаясь к сидящей «горилле»:

— Ты чувствуешь себя уже лучше, Марио?

— Спасибо, Фрэнки, со мной все в порядке, — дрожащим голосом проговорил начальник охраны.

— Ты уверен в этом?

— Да.

Левый глаз Марио опух и из него медленно вытекала на щеку какая-то беловатая жидкость. Правый глаз, скрытый компрессом, должно быть, выглядел еще хуже.

— Кармен хотел послать за доктором, но я сказал, что это ни к чему, — продолжил Марио. — Я не привык иметь дело с врачами, просто мне очень неудобно, Фрэнки, и это меня мучает.

Марио принадлежал к старой школе гангстеров, и Болан прекрасно понимал, что не давало ему покоя: его попытка напасть на Болана была нарушением неписаных законов, хотя и спровоцировал ее сам Фрэнки.

— Слушай, Марио, — примирительно сказал Болан, — прекрати мучиться, тебя все понимают, а я так в первую очередь. Во всяком случае, я хочу, чтобы ты отдохнул пару дней и не перенапрягался.

— Согласен, Фрэнки, — с грустной улыбкой проговорил громила. — Но я действительно чувствую себя почти нормально.

— И хорошо, я рад. Ну а пока ты окончательно поправишься, Билли Гарант тебя заменит.

— Да нет, не надо, я сам...

— Это приказ! — сказал Болан и сделал жест, призывающий Марио замолчать. — Я, скажем так, делаю это для того, чтобы хоть как-то извиниться перед тобой. Ты согласен?

— Конечно, Фрэнки, — пробормотала груда мышц, с трудом поднимаясь на ноги. — Я думаю, вы правы — я действительно пока еще слаб.

Он взглянул заплывшим глазом на Гаранта:

— Если у тебя будут вопросы, заходи ко мне, я буду рад помочь.

— Да, да, Марио, обязательно! — сказал Гарант слишком поспешно, чтобы обмануть кого-либо.

Мерзавец уже понял важность того, что ему поручили, и гордился этим, надуваясь, как глупый индюк.

Тогда Марио, который чувствовал себя не в своей тарелке, робко спросил:

— Может быть, мне тоже стоит поприсутствовать на совещании?

— Вне всяких сомнений, — ответил Фрэнки-Болан. — Я настаиваю, чтобы там был ты, Марио, и ты тоже, Билли. Заходите, заходите!

И гангстеры послушно двинулись к двери в кабинет Сантелли, причем Марио слегка покачивался и опирался на плечо Билли Гаранта.

Сонни «Землемер» терпеливо ждал свою очередь или, что будет точнее, свое счастье. Болан решил дать ему хоть один шанс, ведь мальчишке было примерно столько же лет, сколько Джонни, младшему брату Болана. Фрэнки положил ему руку на плечо и подвел к лестнице. Там он вытащил из кармана пачку стодолларовых банкнот, отделил от нее три купюры и протянул их удивленному юноше.

— У меня к тебе есть важное дело, — тоном заговорщика сказал он. — Я очень на тебя рассчитываю. У тебя есть права?

Малыш широко раскрытыми глазами посмотрел на деньги и неуверенным тоном ответил:

— Конечно, я вожу машину.

— Там, наверху, у Ларри «Торгаша», сидит одна... э-э... молодая особа. Так вот, я хочу, чтобы ты немедленно увез ее отсюда! Довези ее до города и высади в каком-нибудь спокойном месте. Деньги отдашь ей и скажешь, что это от меня на расходы. Ты все понял?

— Конечно, сэр, я все прекрасно понял.

— И вот еще что: пусть говорит, что она ничего не помнит. У нее амнезия. Знаешь, что это такое? Одним словом, она не знает, где была, и ничего не помнит, что произошло за последние два дня. Для нее это вопрос жизни и смерти. Ты понял?

— Разумеется. Я даю ей бабки, а она должна все забыть.

— О'кей. Ты мне нравишься, «Землемер», только не пытайся обмануть меня, а то тебе недолго останется жить.

— Не беспокойтесь, сэр, я все прекрасно понимаю.

Юноша уже начал спускаться по лестнице, когда Болан остановил его и протянул еще одну стодолларовую бумажку.

— Держи, это для тебя. Когда ты высадишь даму, не спеши возвращаться сюда. У тебя есть право на отдых, не так ли? Сходи в кино, найди себе какую-нибудь девицу, покувыркайся с ней на травке... Одним словом, отдохни!

— Да нет, сэр, не надо! Я только хочу...

— Слушай, «Землемер», я тебе делаю подарок, от которого не следует отказываться. К тому же я ведь не спрашиваю, согласен ты или нет. Я тебе приказываю отдохнуть денек. Усек?

— О'кей, сэр, — с широкой улыбкой ответил мальчишка. — Если уж говорить честно, то мне действительно нужно немножко отдохнуть. Я всю ночь стоял на часах, а вчера они заставили меня работать, как осла, и у меня болит все тело. Спасибо, Фрэнки, Не сердитесь на меня, но я должен вам сказать, что вы классный мужик. И это не только мое мнение.

— Отчего ж ты так устал вчера?

— Что вы сказали?

— Ты сказал, что работал вчера, как осел. Так чем же ты занимался?

— Надо было доставить груз.

— Какой груз? Видишь ли, «Землемер», я только что приехал, поэтому не знаю всех подробностей. Вот и объясни мне, что это за история с грузом.

— Да я и сам не знаю, что находилось в тех ящиках, Фрэнки. Только поверьте мне, они были страшно тяжелые и их было около пятидесяти. Мы возили их на тележке до причала вчетвером, иначе ящики невозможно было поднять. Мы страшно устали. Потом с причала мы перегружали их на чертову баржу, что было еще труднее. В общем, у меня так болит спина, словно по ней проехался дорожный каток.

— Ничего не понимаю. Ну а баржа, куда она должна была отвезти груз?

— Думаю, что на какое-нибудь судно. У нас прошел слух, что эти ящики отправляют за границу.

— А ты не знаешь, что в них было?

— Нет, могу только вам сказать, что они оказались страшно тяжелые. А если хотите узнать, что там, спросите у Ларри. Он сам укладывал груз в ящики. Он даже настоял на том, чтобы никто ему не мешал, и отказался от помощи.

— Что за сказки ты рассказываешь? Чтобы советник работал сам?!

— Клянусь вам, это правда! Он не хотел, чтобы до них кто-нибудь дотрагивался. Груз хранился в подвале, и до вчерашнего дня никто не имел права спускаться туда.

— О'кей, — сказал Болан. — Теперь пойди и найди женщину, о которой мы говорили. Выведешь ее через черный ход и, пожалуйста, поаккуратней. Я бы не хотел, чтобы советника что-нибудь стесняло, понимаешь? Да, совсем забыл: будь вежлив с ней, она нормальная женщина, а не шлюха.

Сонни «Землемер» широко улыбнулся:

— Не беспокойтесь, Фрэнки, все будет в порядке. Человека, более вежливого, чем я, ей не придется встретить до конца жизни.

И он быстро побежал по лестнице.

Болан подумал, что одно хорошее дело он сегодня уже сделал. И к тому же успел получить любопытные сведения. Информация о погрузке таинственных ящиков представляла большой интерес, и с ней предстояло разобраться. Однако всему свое время. Сначала нужно похоронить капо, но еще до похорон следует выработать стратегию обороны семьи Сантелли, чтобы противостоять возможному штурму, который мог предпринять его смертельный враг.

В такой игре всегда играют на крапленых картах, а в мире мафии самыми страшными врагами, как правило, оказываются самые близкие друзья и родственники.

Глава 9

Стол для заседаний был передвинут и поставлен так, что он примыкал к овальному рабочему столу и образовывал вместе с ним букву Т. Час назад этот стол был залит драгоценной кровью хозяина. Слава Богу, комнату начисто выдраили, и сейчас в ней пахло свежесрезанными розами благодаря тому, что воздух освежили дезодорантом. Кармен Редди прекрасно справился со своей работой.

Рабочий стол покойного капо был предоставлен в полное распоряжение Фрэнки, по крайней мере, на время собрания. За столом сидели десять человек, по пять с каждой стороны, согласно тщательно соблюдаемому протоколу: сначала Дамон и Ла Карпа — один напротив другого, затем Лео и Ларри «Торгаш», потом еще две пары «лейтенантов», которые работали под руководством Дамона и Ла Карпа, и наконец в самом конце стола сидели начальник охраны и его заместитель Гарант.

Кармен, как обычно изысканно одетый, стоял в глубине комнаты и наблюдал за работой двоих краснолицых верзил, которые суетились возле столика на колесах, уставленного закусками и бутылками водки «Эристофф» — любимого напитка покойного. Оба верзилы были не слугами, а скорее убийцами, но их преклонный возраст уже не позволял им с прежним блеском работать по контрактам, и потому в последнее время им все чаще поручали мелкие заботы по хозяйству...

Начальник охраны и интендант имели особый статус, на какого бы босса они ни работали. Интендант отвечал за дом, независимо от того, что он собой представлял — замок, усадьбу, убежище или укрепление. Прежде всего он должен был следить за поддержанием чистоты, питанием, внутренним распорядком и безопасностью обитателей. Обычно интенданты подчинялись только хозяину.

Начальником охраны назначался капитан, который находился в непосредственном подчинении своего хозяина, но только по военной части. Капитан отвечал за проблемы общей безопасности и все силовые акции, которые планировал босс, — точнее, он руководил теми ударными силами, которые его хозяин использовал для защиты, нападения или каких-нибудь других операций. Так же, как и интендант, он никогда не работал на себя, а всегда находился на службе у своего босса.

Такое разделение функций никогда и нигде не было расписано, но каждый прекрасно знал свои обязанности, которые традиционно передавались и поддерживались из поколения в поколение. Между интендантом и начальником охраны почти никогда не возникало трений, несмотря на то, что в ряде случаев сферы их деятельности соприкасались. Просто каждый уважительно относился друг к другу и использовал свою власть только в области своей профессиональной деятельности. Конкуренции между ними возникнуть не могло, поскольку никто их этих людей не поднимался выше той должности, которую занимал. Никому из них не светило стать капо, да они и не мечтали об этом. В их обязанности входили технические, а не руководящие вопросы, их уважали все члены семьи, которой они служили, и никто из них не рисковал остаться без работы.

Положение Редди и Куба на этом совещании казалось довольно странным: их хозяин был мертв, так кому же они теперь служат? Правда, перед тупым Марио такой вопрос не возникал, он просто испытывал адские муки и от перенесенного унижения чувствовал себя не в своей тарелке. Он ни от кого не получал никаких распоряжений с того самого момента, как погиб его хозяин. А вот для Редди все было иначе, потому что интендант, безусловно, прекрасно сознавал двусмысленность своего положения. В конце концов, успокаивал он себя, служат не дому и не его обитателям — служат хозяину дома. Правда, у этой развалины уже нет хозяина...

Проблема осложнялась еще и тем, что один из присутствующих здесь должен стать преемником Сантелли, превратиться в главу семьи. Вот только кто? Разумеется, не Фрэнки, потому что он работает не на себя, а на своего босса, то есть непосредственно на «Коммиссионе». Однако совет капо, заседающий в Нью-Йорке, разумеется, мог сказать свое веское слово еще до того, как среди присутствующих будет выбран будущий член «Коммиссионе». Дамон и Ла Карпа были не единственными заместителями в семье Сантелли. Они присутствовали на совещании лишь потому, что жили здесь. Но ведь сфера влияния Сантелли не ограничивалась Балтимором. Для того чтобы управлять всей территорией, у покойного Томми были «лейтенанты» почти в каждом городе. Значит, «Коммиссионе» могла выбрать любого из них, не ограничиваясь кандидатурами Дамона и Ла Карпа. А Черный Туз — Фрэнки — как раз и представлял «Коммиссионе» на этом собрании. Так что, вне всяких сомнений, в рабочем кабинете покойного Сантелли собравшимся предстояло принять весьма серьезные решения. Кармен Редди прекрасно это понимал. И нервничал... А потому решил с самого начала спровоцировать серьезный конфликт прямо на собрании — там, где всегда так уважали и соблюдали вопросы протокола. Тело Томми Сантелли еще не успело остыть, и следовательно, никто не имел пока права занять его место за столом — по крайней мере, до того, как его бренные останки не будут надлежащим образом погребены, а преемника не изберут согласно ритуалу...

Но несмотря на это, Кармен оставил кресло своего хозяина на обычном месте, и у Болана не оставалось другого выбора, как сесть на место покойного капо...

Возможно, Редди сделал это нарочно, чтобы поставить Фрэнки в неудобное положение и посмотреть, как он выпутается из него...

Однако Болан был далеко не новичком в делах подобного рода и не клюнул на такую дешевую приманку. Он отодвинул кресло Сантелли в сторону и внимательно посмотрел на интенданта.

Редди мгновенно понял, чего от него хотят, принес другой стул и поставил его справа от того места, где обычно сидел его преждевременно ушедший из жизни хозяин. Кивком головы Болан поблагодарил интенданта и сел в молчаливом ожидании ритуального «вина, хлеба и сыра».

Не дожидаясь просьбы, Редди принес бутылку, покрытую салфеткой, и большую рюмку, куда он налил немного вина. Это «причастие» он почтительно подал Болану.

— Великолепно, — прошептал Фрэнки-Болан, едва прикоснувшись к вину, и вернул рюмку интенданту.

Также молча Мак жестом показал Редди, чтобы он подал вино каждому из сидящих за столом. Кармен кивнул головой — было видно, что он по достоинству оценил этот традиционный жест. Несомненно, Фрэнки умел создавать нужную атмосферу.

Теперь пора было переходить к делу.

Но вдруг случилась непредвиденная заминка — зазвонил один из телефонов, стоящих на столе. Редди стремительно бросился к аппарату, чтобы ответить, но внезапно остановился: звонил «чистый» телефон. Такой аппарат обычно подключался к одной из частных линий и благодаря ей обеспечивал связь со всей страной. Засекречивающее устройство не позволяет определить ни абонента, ни того, кто поднимает трубку. «Чистым» телефоном пользовался только хозяин дома.

Пока Кармен раздумывал, как ему поступить, Болан решил проблему — сам снял трубку аппарата.

— Слушаю, — сухо произнес он.

Система ЗАС действовала безукоризненно, она изменяла голос практически до неузнаваемости.

— Простите, — произнес неизвестный на другом конце провода, — но мне необходимо с вами поговорить.

— Я слушаю, — произнес Болан.

— Слава Богу! Мне просто повезло, я даже боялся... Одним словом, извините меня, но мне пришлось скрываться всю ночь, пока я наконец не нашел себе подходящее убежище. Надеюсь, вы не будете очень сердиться за то, что я использую эту линию, но мое дело очень важное...

— Сначала представься, приятель! — перебил его Болан.

— Я тот, по вине которого произошло вчерашнее несчастье. Но я звоню совсем не для того, чтобы извиниться. Просто у меня слишком серьезная информация, и я спешу предупредить вас.

Болан понял, что звонивший полагал, будто разговаривает с Томми Сантелли. На самом же деле он беседовал как раз с тем, по чьей вине и случилось вчерашнее несчастье и кто сейчас сидел на месте покойного Томми, что придавало разговору особую пикантность.

— Назови свое имя, потом говори, — приказал Болан. — Ну, что молчишь? Я жду!

— Вам звонит Бижу.

Болан почувствовал, как его сердце забилось чуть сильнее. «Лейтенант» Карло Паприелло, по кличке «Бижу», командовал охраной на острове — как раз там, где Болан побывал вчера, в четверг. Покидая это проклятое место накануне вечером, Палач был уверен, что Бижу либо мертв, либо попал в руки полиции.

— Прекрасно! — воскликнул он. — Я рад, что ты не погиб, Бижу. Объясни мне, каким ветром и куда тебя занесло?

— Я надеюсь, вы знаете того засранца, который устроил нам вчерашнюю неприятность.

— Ты говоришь об этом задрипанном солдатике? Это мы уже и сами поняли, Бижу.

— Тогда все о'кей. Я думал, что у вас есть какие-то сомнения, и решил... В общем, это еще не все, об остальном трудно говорить, потому что мне очень стыдно, но я думаю, что лучше сказать правду. Когда вы все узнаете, то сами поймете и, может быть, позволите мне смыть позор...

— Бижу, рожай побыстрее, у нас много работы.

— Извините меня, хозяин...

— Ну?

— Этот скот сумел обмануть меня. Вы понимаете, о ком я говорю? Он болтается здесь и выдает себя за некоего Фрэнки, Черного Туза. Теперь вам понятно, почему я попался, как настоящий дурак? Ах, хозяин, если в вы знали, как мне стыдно! Он сместил Гвидо и поставил меня на его место. А я ни в чем не сомневался, думал, это вы его послали. В общем, разрази меня гром, я виноват в том, что здесь случилось, и, поверьте мне, согласен понести суровое наказание, но мне бы очень хотелось, чтобы вы знали все как есть.

— Ты хорошо сделал, что позвонил, Бижу, — ответил Болан. — Этой проблемой мы займемся немного позже. А пока я хочу, чтоб ты исчез — найди себе глубокую нору и отсидись в ней тихонько. То, что ты мне сказал, может здесь вызвать настоящий обвал. А тут и без того достаточно серьезное положение. Так что держи язык за зубами и не высовывайся, ясно?

— Ясно, сэр, просто мне так неудобно...

— Да наплюй ты на все! Сколько раз тебе говорить, чтобы ты перестал извиняться?! Да, кстати. Ты еще с кем-нибудь делился своей информацией?

— Я сейчас в Лодердейле. Вы помните, где это? Тут никого нет, кроме двух моих парней. Вот им я все и рассказал.

— Оставайся в Лодердейле, только вели им забыть о том, что они слышали. Я рассчитываю на тебя. Отвези своих парней куда-нибудь подальше, прогуляйтесь по островам или еще где-нибудь, мне наплевать. Ну а сейчас я занят.