– Во имя Отца и Сына и Святого Духа. Аминь, – повторил Александр за священником. С последним «аминь» Александр надел обручальное кольцо на палец девушки.
      Она отвечала священнику красивым грудным голосом. Только сейчас, слушая ее ответы, Александр впервые задумался, откуда у нее такая правильная речь. Вся прислуга в доме лорда Пауэрскота состояла из англичан, поэтому Александру не довелось услышать той ужасной смеси английского с ирландским, которую так часто высмеивали гости лорда Пауэрскота. Речь его невесты безупречна, смеяться было не над чем. Легкий, почти неуловимый акцент придавал ее произношению особое очарование, не делая звучание грубым или резким. Александр вспомнил выкрики, сопровождавшие его первое появление на трюмной палубе. Тогда Александр понял далеко не все из того, что там прозвучало. «Интересно, – подумал он, – почему она говорит по-другому? Может быть, в разных частях Ирландии говорят по-разному, так же, как в Америке – на Севере совсем не так, как на Юге, образованные – иначе, чем необразованные…»
      – Вы можете поцеловать невесту, – этими словами отец Малкехи неожиданно прервал размышления Александра, который непонимающе посмотрел на священника.
      – Вы можете поцеловать невесту, – повторил отец Малкехи, сомневаясь, что Александр слышал что-либо из церемонии и что у него все в порядке с головой.
      Целовать невесту Александр не собирался.
      – Благодарю вас, – холодно сказал он священнику и пожал ему руку. Он по-прежнему избегал смотреть в глаза девушки, стоявшей рядом. Александр попытался вспомнить ее имя. Мойра? Маура?
      Капитан Нейлз поздравил молодоженов, Александр обменялся с ним рукопожатием. Он спешил как можно скорее закрыться у себя в каюте и отметить событие, разделив свое одиночество только с бутылкой бренди.
      – Примите мои поздравления, – сказал лейтенант. – Цветы и шампанское уже послали к вам в каюту. Если вам и миссис Каролис понадобится еще что-нибудь…
      Капитан уже открыл бутылку шампанского и с веселым видом разливал его в заранее подготовленные бокалы.
      Лейтенант протянул Александру руку, и тот пожал ее, с ужасом осознавая, чего ждут от него дальше. В его каюте все подготовлено для двоих. И эта девушка, которая берет протянутый ей капитаном бокал шампанского, думает, что сейчас отправится с ним в его каюту. Конец уединению, конец многомесячной целомудренной жизни.
      Пригубив шампанское, он заметил, что его невеста отчаянно пытается встретиться с ним взглядом. Александр заскрежетал зубами. Что ж, они разделят брачное ложе, и чем скорее он исполнит супружеский долг, тем быстрее избавится от нее.
      Александр повернулся к девушке как раз в то мгновение, когда капитан поднял свой бокал и радостно произнес:
      – Желаю вам долгой и счастливой семейной жизни!
      – И деток, – добавил с почтением отец Малкехи.
      Александр увидел, как покраснела его невеста. В ее глазах он прочел растерянность и тревогу и понял, что она хочет ему что-то сказать, но без посторонних, наедине. Александр решил, что это касается денег, которые он пообещал девушке за услугу, и, обдумывая, какое прилагательное наиболее точно соответствует удивительной голубизне ее глаз, попросил капитана Нейлза:
      – Будьте добры, капитан, откройте сейф и выньте шкатулку, которую я поместил туда для моей жены.
      – Разумеется, мистер Каролис. – Капитан вынул ключ из внутреннего кармана и подошел к сейфу.
      Александр все еще думал о цвете глаз своей жены. Он никак не мог решить, какое сравнение точнее – с гиацинтом или горечавкой. Александр вновь посмотрел на нее. Лицо девушки стало пунцовым. Он предположил, что это от возбуждения. Пожалуй, все же горечавка точнее, хотя порой, когда свет падает, как сейчас, глаза у нее цвета дымчатого кварца.
      Капитан поставил шкатулку на стол и широким жестом протянул Мауре ключ.
      – Нет… Я…
      – Не надо смущаться, миссис Каролис, – просто произнес капитан. – Свадебные подарки не должны вызывать смущения.
      К вящему неудовольствию Александра, девушка не сдвинулась с места и не сделала никакой попытки вставить маленький ключик в замок шкатулки. Жестом, выдающим его нетерпение, он взял у Мауры ключик и сам открыл шкатулку.
      Лейтенант и отец Малкехи ожидали увидеть одно или даже несколько ювелирных украшений, но внутри была только толстая пачка денег. От удивления у них округлились глаза. С какой стати богатейший наследник в Америке дарит своей невесте деньги? Особенно сумму, которая хоть и могла бы составить счастье любого обычного человека, но все же была каплей в море богатства Каролисов.
      – Соизвольте пересчитать, – попросил девушку Александр.
      Отец Малкехи закатил глаза к потолку, окончательно уверовав, что Александр не в себе. Капитан Нейлз плотно поджал губы. Он с самого начала догадывался, что с этой свадьбой что-то не так. Теперь его догадки полностью подтвердились и переросли в уверенность. Это просто вынужденный брак. Александр Каролис заплатил девушке, чтобы она вышла за него замуж. Но почему? Он же один из богатейших молодых людей в мире. Что вынудило его прибегнуть к такому странному шагу? Загадка не поддавалась объяснению.
      Лейтенант нахмурился. Он тоже склонялся к мысли, что брачная церемония, свидетелем которой он только что стал, оказалась даже более странной, чем он предполагал. Для него с самого начала было загадкой, почему молодая леди, несомненно, хорошо воспитанная и образованная, путешествует четвертым классом и без всякого багажа. Еще одна загадка мучила его – когда и как она познакомилась с Александром Каролисом. Внезапно его озарило, что познакомились они уже на борту «Скотий», а раньше не знали друг друга. Но даже если предположить, что это – любовь с первого взгляда, почему они так спешили пожениться? Почему Александр решил преподнести невесте деньги, когда мог бросить к ее ногам любые дары, куда более подходящие для новобрачной?
      Вернувшись к действительности, лейтенант понял, что капитан Нейлз выжидательно смотрит на него. Мгновенно вспомнив о своих обязанностях, он любезно произнес:
      – Позвольте сопроводить вас в вашу каюту, мистер и миссис Каролис.
      – Нет!
      Это вырвалось у Мауры так неожиданно, что Александр пристально и с удивлением посмотрел на нее. Хотя она и не притронулась к деньгам, даже не подошла к столу, на котором они лежали, краска все еще заливала ее лицо. Капитан Нейлз и лейтенант тоже смотрели на нее с возрастающим интересом.
      Маура переводила глаза с одного на другого.
      – Я… Я обещала устроить праздник для своих попутчиков… в честь моей свадьбы, мои друзья ждут меня.
      У капитана Нейлза брови взлетели вверх от удивления. Праздник в трюме был для него полнейшей неожиданностью. Интересно, как ее попутчики собираются отмечать его?
      Александр ухватился за эту спасительную соломинку и торопливо сказал:
      – Да-да, разумеется, я совсем забыл. – Он шагнул к девушке, взял ее под руку, как положено жениху. – Благодарю вас за добрые пожелания, капитан Нейлз.
      Александр быстро повел Мауру к двери, которую лейтенант уже открыл для них. На пороге Александр обернулся, пожелал капитану Нейлзу и отцу Малкехи всего хорошего и с облегчением покинул каюту.
      Когда дверь за ними закрылась, Александр глубоко вздохнул. Слава Богу, все позади. Он женат на невежественной крестьянке, все мечты и устремления отца разбиты в прах.
      – Я надеюсь, вы не будете возражать… Я предпочитаю закончить плавание, как и начала, в четвертом классе.
      Александр не возражал. Он испытывал такую огромную благодарность к ней, что почувствовал нечто похожее на нежность.
      – Да, так будет лучше для всех, – согласился он с облегчением и подивился, как эмигранты собираются отпраздновать это событие. Со своей стороны, он может хотя бы прислать им угощение для праздника, который его невеста так решительно настроена провести.
      – Я распоряжусь, чтобы вниз спустили вино и угощение на всех. – Александр сделал широкий жест. Он, однако, не знал, какое именно угощение следует прислать. Пиво с ветчиной? Сидр с печеньем? К черту! Он пошлет вниз ящики шампанского – праздник так праздник!
      Маура все еще с глубоким беспокойством смотрела на него. Александр едва заметно сжал ее руку, успокаивая. На этот раз он точно угадал ее мысли.
      – У нас будет много времени узнать друг друга поближе, когда мы прибудем в Нью-Йорк.
      Он еще не успел договорить эти слова, а уже сам удивился тому, что сказал. В Ныо-Иорке от него потребуется всего лишь исполнить супружеские обязанности и уладить финансовые обязательства перед ней. Александру и в голову не приходило, они могут говорить на какие-то другие темы.
      Маура благодарно улыбнулась в ответ, взгляд ее потеплел, и Александр предложил ей шампанского, чтобы отметить важнейшее событие в их жизни.
      – Это было бы великолепно, – отозвалась Маура мягким грудным голосом с чуть заметным акцентом, который начинал ему даже нравиться.
      Уже не в первый раз он ловил себя на том, что рассматривает Мауру. Согласно его плану, она должна была быть совсем непривлекательна, невежественна, груба и совершенно теряться в незнакомой обстановке.
      – Вы ведь ирландка, не так ли? – спросил Александр с едва заметным сомнением в голосе.
      Девушка весело рассмеялась, и этот смех на какое-то мгновение объединил их невидимыми узами.
      – Да. Я рассказывала вам. Я родилась в графстве Уиклоу.
      – Где именно?
      Дверь у них за спинами открылась, появились капитан Нейлз, лейтенант Харрингуэй и отец Малкехи. Все трое постарались не показать своего удивления, увидев, что молодожены мирно беседуют в коридоре. Маура и Александр не обратили на них ни малейшего внимания.
      – В Киллари. Это деревня в имении Клэнмаров.
      – Вы имеете в виду лорда Клэнмара? Маура утвердительно кивнула, ей было приятно, что Александру знакомо это имя.
      – Да. Вы знали его?
      – Он умер?
      Маура кивнула, и глаза у нее подозрительно заблестели.
      – Мы не были знакомы, но я слышал это имя. – Александр старался вспомнить лекции о политическом устройстве Европы. – Он занимал какой-то важный пост в правительстве Пиля, кажется?
      Маура кивнула еще раз, и Александр спросил с подлинным интересом:
      – Лорд Клэнмар был вашим землевладельцем?
      – Да, он еще был… – Маура не знала, как продолжить. Александр хорошо представлял, что она скажет дальше. Он мог сколько угодно восхищаться лордом Клэнмаром, но его арендаторы скорее всего придерживались о нем другого мнения. Лорд Пауэрскот очень красочно рассказывал Александру, какую ненависть испытывает большинство ирландских крестьян к своим хозяевам, чью землю они обрабатывают. Желая вернуться к предмету разговора и выяснить обстоятельства рождения девушки, Александр спросил:
      – Ваши родители арендовали у него землю? Вы родились на ферме?
      Это в какой-то степени объяснило бы, почему ее речь и манеры так не похожи на речь и поведение ее попутчиков. Фермеры, очевидно, занимали более высокое положение по сравнению с простыми крестьянами. Маура озорно улыбнулась, ее улыбка напомнила Александру Дженевру. Боль, такая острая, что Александр едва сдержался, пронзила его. Маура чуть вскинула голову, их глаза встретились.
      – Нет. Я родилась в крохотной глинобитной лачуге. Я незаконнорожденная.
      Александр изо всех сил старался не думать о Дженевре. Если он сейчас вспомнит о ней, то потеряет самообладание. Он вдруг задумался, приходилось ли когда-нибудь Чарли или другому мужчине на свете плакать столько, сколько плакал он с тех пор, как прочел сообщение о смерти Дженевры?
      Маура не сводила с него глаз, ожидая с некоторым вызовом, как воспримет он ее слова.
      – Незаконнорожденная? – Александр постарался сосредоточиться. Незаконнорожденная. Это даже лучше, чем он ожидал. Когда отец узнает, с ним будет удар. Александр неожиданно улыбнулся, предвкушая это событие. – Это не имеет значения. Люди не несут ответственности за обстоятельства своего рождения.
      Бог знает, где и когда он слышал эту фразу, но на его невесту она произвела огромное впечатление. Все сомнения и тревоги разом покинули Мауру, и она счастливо улыбнулась Александру.
      – Я очень рада, что вы так к этому относитесь. Потому что воспитание я получила замечательное, по желанию…
      Но Александра не интересовало ее воспитание. Он представлял, какой шум поднимется, как только он с молодой женой сойдет с корабля. Ступив на землю, он постарается сообщить всем репортерам о своем прибытии и изложит подробности биографии своей жены. Александр хотел, чтобы новость о его женитьбе заполнила первые полосы всех газет. Если повезет, газетчики будут встречать их в порту, и тогда ему и Мауре придется сойти на берег вместе.
      – Я понимаю, вы чувствуете себя лучше в кругу своих друзей. Понимаю ваше желание остаться с ними до конца плавания, но нам придется покинуть корабль вместе, – прервал Александр. – Иначе вам придется проходить иммиграционный контроль со всеми остальными.
      Маура согласно кивнула – это было разумное предложение.
      – Утром, в день прибытия, попросите кого-нибудь из команды проводить вас в мою каюту, и пусть вас не удивляет шум, который поднимут вокруг нас газетчики, как только мы сойдем на берег. Я уже оповестил многих о своей женитьбе и уверен, они поспешат в порт, чтобы встретить нас.
      По коридору в их сторону шел стюард. Едва заметным жестом Александр подозвал его.
      – Пожалуйста, проводите… – Он опять забыл ее имя. – Пожалуйста, проводите миссис Каролис в трюм.
      Стюард смотрел на него как на помешанного.
      – Миссис Каролис, сэр? В трюм?
      Маура чуть не подавилась от смеха, стоя рядом с ним. Стюард бросил на нее встревоженный взгляд и увидел, что она изо всех сил старается не рассмеяться. Александр оценил нелепость положения.
      – Да, пожалуйста, в трюм, – подтвердил он, широко улыбаясь, чувство юмора вернулось к нему. Александру вдруг пришло в голову, что Дженевра тоже бы рассмеялась при виде изумленного и охваченного ужасом стюарда.
      – Всего хорошего, – пожелала ему жена. – До встречи в день прибытия.
      – До свидания. – Александр все еще продолжал улыбаться, ему вдруг стало удивительно легко и спокойно.
      Он смотрел вслед уходящей в сопровождении стюарда Мауре, и еще одна интересная мысль мелькнула у него в голове. Мысль эта была настолько неожиданная, что Александр замер, словно прирос к полу. Эта ни в чем не повинная девушка, которую он избрал орудием мести и на которой он только что женился, поправилась бы Дженевре. Открытие заинтересовало Александра. Дженевра получила безупречное образование, с пеленок воспитывалась в довольстве и холе. Девушка, которую Александр взял в жены, родилась в беспросветной бедности и уже одним своим рождением была обречена на жалкую жизнь. И все же чем больше он думал об этом, тем больше убеждался, что Маура и Дженевра могли бы подружиться, если бы их свели обстоятельства.
      Александр засунул руки в карманы и направился к себе в каюту. Он уже не улыбался, напротив, сердито насупил брови. Мысль, которая только что пришла ему в голову, казалась крамольной, невозможной – он понял, что они с Маурой обязательно станут друзьями. А ведь ему от нее нужно совсем не это. Кроме того, Александру хотелось избежать ненужных осложнений.
      Впервые за последние сутки Маура испытывала ничем не омраченное счастье. Последние опасения покинули ее, когда она услышала, как Александр Каролис отнесся к обстоятельствам ее рождения. Она влюбилась в него не потому, что он был необыкновенно хорош собой. В Александре Каролисе она почувствовала глубокую натуру, ее притягивало к нему, как никогда раньше не тянуло ни к кому другому – ни к Изабел, ни к Кирону. Когда они сойдут на берег в Нью-Йорке, то смогут наговориться вдоволь. Она расскажет Александру о Баллачармише, о смерти матери и лорда Клэнмара, а он поведает ей, чем вызвана его глубокая печаль.
      Стюард вел Мауру по коридору второго класса, когда ее внезапно охватило счастливое предчувствие – все будет хорошо. Они помогут друг другу преодолеть все, что произошло с ними в прошлом. Они станут семьей и вместе справятся с любыми трудностями.
      Маура вспомнила предупреждение Александра о шумной встрече, которую им готовят в порту. Кого он имел в виду? Своих родителей? Братьев или сестер?
      Стюард в нерешительности остановился у перегородки, отделяющей третий класс от четвертого, ему не хотелось идти дальше. Маура, казалось, не заметила этого. Когда она сообщила, что возвращается к себе, чтобы устроить праздник, она просто сказала первое, что пришло ей в голову. Ей хотелось избавить Александра и себя от необходимости вместе идти в его каюту, подобно царственным средневековым новобрачным, которых торжественно провожали до брачного ложа. Прежде она не думала устраивать праздник, но сейчас эта мысль ей понравилась.
      Маура рассталась со стюардом и уже начала спускаться в трюм, когда услышала за спиной чьи-то тяжелые шаги. Она обернулась и увидела не меньше дюжины матросов, несущих на плечах ящики «Вдовы Клико» и корзины с различной снедью. За ними еще двое несли складные столы.
      – Миссис Каролис? Где желаете поставить столы, мэм?
      Маура пожалела, что не сообразила пригласить Александра присоединиться к ним. Будет весело. Ее попутчики никогда не пробовали шампанского, они пили только домашний самогон. В корзинах лежали пирожки, булочки, большие куски холодной отварной говядины, ветчина. Такой праздник для пассажиров четвертого класса устраивался впервые. И Мауре впервые в жизни предстояло принимать гостей, которые как дети обрадуются этому празднику.
      – Следуйте за мной, господа, – сказала она, жалея, что рядом нет Александра, и она не может обнять его и отблагодарить за щедрость.
      Маура и матросы спустились в тускло освещенный, мрачный трюм, где эмигранты ели, жили и спали. Все взоры разом устремились на них, разговоры смолкли. Когда Маура встала на ящик, чтобы обратиться к своим попутчикам, стало так тихо, что был слышен плеск воды за бортом.
      – Я говорила вам, что выхожу замуж, – сказала Маура звонким от счастья голосом. – Теперь я уже обвенчана, и мне хочется пригласить вас всех отметить это событие.
      Раздался взрыв одобрительных возгласов, матросы начали расставлять принесенные столы.
      – Вино и угощение прислал мой муж, Александр Каролис, – громко сказала Маура, чтобы ее услышали в одобрительном гуле возбужденных радостных голосов.
      – Благослови его Господь! – выкрикнула Рози О'Хара.
      Маура чуть не оглохла от подобных пожеланий, пока ее спутники поглощали еду, с таким старанием приготовленную для пассажиров первого класса и расставленную теперь на ничем не покрытых столах.
      Кто-то прокричал:
      – Трижды ура в честь мистера и миссис Александр Каролис! Гип-гип ура! Гип-гип ура! Гип-гип ура!
      Кирону этот праздник наверняка бы очень понравился. Замужество Мауры отмечали до рассвета следующего дня. Никогда раньше она не чувствовала себя плоть от плоти своего народа, не сознавала с такой остротой своего происхождения, как на этом празднике. Какое бы будущее ни уготовила ей судьба, она знала, что никогда не забудет нищеты, в которой родилась. Да и человек, вытащивший ее из этой нищеты, не хотел, чтобы Маура о ней забыла.
      При мысле о лорде Клэнмаре слезы, которые Маура сдержала, когда говорила о нем с Александром, хлынули из ее глаз потоком. Другие землевладельцы бросали своих крестьян в голодные годы, но только не лорд Клэнмар. Когда он уехал в Россию, то оставил имение на сына, а, узнав, что тот не справляется с возложенными на него обязанностями, нашел управляющего мистера Фицджеральда. В имение завезли достаточное количество овса и картофеля для семей арендаторов, и ни один из них не умер от голода. Лорд Клэнмар не согнал со своих земель ни одной семьи, чтобы разводить более прибыльных овец. Он не считал, что обстоятельства появления человека на свет определяют его будущее раз и навсегда. Лорд Клэнмар верил, что любого, даже самого невежественного крестьянина, можно обучить грамоте, что благодаря упорному труду он может преуспеть и многого достичь в жизни. Такую возможность он дал Кирону. Такую же возможность он предоставил и ей.
      Когда Александр посмотрел на нее с высоты своего роста и, небрежно пожав плечами, сказал, что родителей не выбирают, сердце Мауры радостно забилось, она приняла Александра полностью и навсегда. Александр говорил теми же словами, что и лорд Клэнмар. «Интересно, в чем еще совпадают их точки зрения, на что они еще могли бы смотреть одинаково?» – подумала Маура. Она не знала, зачем Александр приезжал в Ирландию. Возможно, навещал родных или друзей. Когда праздник закончился, и она, уставшая и счастливая, наконец, легла спать, она вновь вспомнила об Александре: Понравилась ли ему Ирландия? Захочет ли он когда-нибудь вернуться туда?
      На следующее утро убрали пустые бутылки, ящики и складные столы, но праздничное настроение осталось. Желудки, полные вкусной еды, и общее веселье от огромного количества дорого шампанского объединили эмигрантов в одну большую, полную оптимизма семью. Они плывут к Земле Обетованной, где бедняк, проснувшись однажды утром, становится богачом, где все возможно, где сбываются самые невероятные мечты, что подтвердил их неожиданный праздник. С Маурой делились самыми сокровенными надеждами. У некоторых эмигрантов уже были родственники в Америке, и они гордостью рассказывали ей, какие прекрасные дома их ждут в Бауэри и Файв-Пойнтс. Все надеялись найти хорошую работу, мечтали стать свободными, не зависеть больше от землевладельцев, имеющих право согнать их в любой момент с земли, которая была для крестьян единственным источником существования. В оставшиеся дни Маура старалась как можно больше времени проводить на палубе, и если раньше она с трудом находила юбодный клочок, чтобы посидеть или постоять на свежем воздухе, то теперь ей с радостью уступали место. Как только Маура поднималась из трюма на палубу, она сразу же смотрела в сторону палубы первого класса, но, к ее глубокому разочарованию, Александра там не было. Девушка не понимала почему, но решила, что, скорее всего, это объясняется тем, что, появись Александр на палубе, его встретил бы взрыв благодарности и добрых пожеланий. Возможно, Александр догадывался об этом, и старался не попадаться на глаза попутчикам Мауры. Еще вечером, накануне прибытия в Нью-Йорк, Маура попрощалась со своими новыми друзьями.
      – Маура, заходи к нам в гости в Бауэри! – выкрикнул го-то из толпы, и сейчас же подобные приглашения посыпались на нее со всех сторон. – И к нам в Файв-Пойнтс, мы такую вечеринку для тебя закатим, правда, девочки?
      – Точно! Вот увидишь!
      В последнюю ночь Маура не сомкнула глаз. Что ожидает ее завтра? Александр сказал ей, что, скорее всего, их будут встречать. Что скажет его родня, когда он представит ее как свою жену? Понравятся ли они ей? Где они с Александром будут жить? Как сложится их семейная жизнь?
      Вопросы теснились в голове у Мауры. Она вспомнила, когда в последний раз вот так же не могла сомкнуть глаз от радостного ожидания. Ей было тогда восемь лет, а постелью служил старый соломенный тюфяк на полу их лачуги в Киллари. В ту ночь она тоже лежала с открытыми глазами, думая, как сложится ее жизнь в Баллачармише, и все ее самые заветные мечты не могли сравниться с чудесной былью. А сейчас? Неужели повторяется то же самое? Какое будущее ее ждет?
      Маура улыбнулась собственной наивности. Нью-Йорк, конечно, огромный и незнакомый город, но все же представить его можно, как и жизнь, которая ждет ее. Александр получил хорошее образование и воспитание, это видно сразу. Он, наверное, готовится стать банкиром или адвокатом. Они будут жить, не зная нужды, хотя, конечно, не в такой роскоши, к которой она привыкла в Баллачармише.
      Когда Маура, наконец, погрузилась в сон, последнее, о чем она вспомнила, был их сад с розами в Баллачармише, а приснились ей Александр и покойный лорд Клэнмар – они сидели на террасе и обсуждали тактику мистера Линкольна в Гражданской войне.
      На следующее утро Маура тщательно расчесала волосы, собрала их в плотный узел и, поскольку день обещал быть ветреным, уложила в шелковую сетку. Затем она расправила складки на своем темно-синем платье, взяла шаль и дорожную сумку. Еще немного, и она увидит Александра, начнется ее новая жизнь. Маура последний раз посмотрела вокруг. Все еще спали, чей-то ребенок хныкал во сне. Маура поклялась себе, что обязательно выполнит обещания и навестит всех, кто оставил ей адреса. Она поднялась на палубу.
      Никто не остановил ее, когда она шла по коридорам третьего, второго и, наконец, первого класса. Она подошла к стюарду, и тот почтительно проводил ее в каюту Александра.
      Александр уже полностью оделся. На нем была кремового цвета полотняная рубашка с расстегнутым воротом, поверх рубашки – темно-коричневый бархатный сюртук, брюки в бело-коричневую клетку дополняли этот щегольской ансамбль. Александр приветливо улыбнулся Мауре, его темно-серые глаза радостно блестели. «Наверное, он счастлив, что возвращается домой», – решила Маура.
      – Я рад, что вы пришли рано. Я хочу быть на палубе, когда мы будем входить в гавань, – приветствовал он Мауру.
      На одном из стульев Маура увидела номер «Таймс», на маленьком столике стоял поднос с остатками завтрака, состоявшего из кофе и круассана. Газета была примерно двухнедельной давности. «Странно, зачем он хранит эту старую газету?» – удивилась Маура. Запах свежего ароматного кофе напомнил ей, что она не завтракала. Но, судя по всему, завтрак ей не грозил.
      – Пойдемте. Не будем терять времени, – сказал он, подходя к двери и открывая ее. – Я впервые возвращаюсь в Нью-Йорк морем. Мне хочется увидеть побольше, ничего не пропустить.
      Мауре очень хотелось разделить с ним радость возвращения домой, она мгновенно забыла о кофе. Вместе с Александром они прошли по красиво обшитому деревом коридору и поднялись на палубу первого класса. Оттуда сквозь легкую предрассветную дымку Маура увидела раскинувшийся перед ними во всей красе Нью-Йорк.
      – Вон Сэнди-Хук! – возбужденно говорил Александр, быстро переходя по палубе с места на место. Встречный ветер трепал его волосы, но он не замечал этого. – А это Кони-Айленд, а вот сейчас мы приближаемся ко входу в бухту.
      Маура смотрела на все в полном изумлении. Она никогда не видела города больше Дублина, а Ныо-Иорк с лесом церковных шпилей, сверкающих в лучах утреннего солнца, выглядел огромным.
      – Там Бруклин, – показывал Александр, когда корабль входил в гавань. – А вон там Джерси-Сити и Хобокен…
      Когда Александр проснулся, его охватило возбуждение от того, что до встречи с отцом оставалось совсем немного. Сейчас он был возбужден просто от радости, что возвращается домой. Нью-Йорк! Есть ли в мире другой такой город? Александр сомневался. Уж конечно, это не Лондон, который оставил его равнодушным, хотя Александр неплохо провел там время. И не патриархальный Дублин. Нью-Йорк – город, полный Жизненных сил и молодого напора. Это его город.
      – А это шпиль церкви Святой Троицы, – продолжал он, указывая на один из многочисленных шпилей. – А там шпиль церкви Святого Фомы.
      Александр вел себя так, будто забыл, что девушка рядом с ним не Дженевра. Он делился с ней планами на ближайшее будущее: во-первых, он навестит кузена Чарли, во-вторых, непременно съездит на бега в Лонг-Айленд, в-третьих, посидит за столиком у Шерри и Дельмонико. Александр, опершись о перила, упивался видом города, к которому корабль подходил все ближе и ближе.
      Оставалось только сойти на берег. Камердинер, которого лорд Пауэрскот так предупредительно предоставил Александру, уже все сложил и должен был проследить за выгрузкой багажа. О таможенных формальностях волноваться не приходилось – все, что надо, уже было сделано в каюте. Капитан Нейлз уверил Александра, что самые большие газеты города, такие как «Геральд», «Нью-Йорк тайме», «Глоб» и «Нью-Йорк пост», будут срочно извещены по прибытии о свадьбе Александра Каролиса на борту «Скотий». Теперь Александру оставалось только дождаться репортеров.
      Маура, словно зачарованная, смотрела, как сходят на берег пассажиры первого и второго классов. В порту стоял оглушительный шум и суматоха. Воздух был полон запахов, которые мало чем отличались от запахов Квинстауна.
      К ним подошел офицер и негромко кашлянул, привлекая внимание Александра.
      – Пресса ждет вас, сэр, – негромко произнес он.
      Александр чуть заметно кивнул, показывая, что слышит. Вот и настал миг, которого он ждал с таким нетерпением. Еще не поздно передумать, можно промолчать, ничего не сообщать о свадьбе, состоявшейся на борту во время плавания. Еще не поздно заплатить девушке, обеспечить молчание капитана Нейлза, подарив ему кругленькую сумму, и никто никогда ни о чем не узнает и не вспомнит. Если он когда-нибудь женится, его брак будет незаконным, но его будущей жене знать об этом необязательно, и, кроме того, Александр не собирался придавать этому событию особенного значения.
      – Пойдемте, – сказал он, поворачиваясь к Мауре, которая не слышала тихих слов подошедшего офицера.
      Впервые он подал Мауре руку как положено. Маура зарделась, они спустились с палубы, и пошли по коридору.
      – А как же ваш багаж? – спросила девушка с беспокойством. – Разве он не должен быть при вас?
      Александр покачал головой. Только трап отделял их от толпы охочих до сенсаций репортеров с блокнотами в руках.
      – Нет, мой камердинер уже отправил багаж на берег, – ответил Александр.
      Маура споткнулась и наверняка упала бы, не поддержи ее сильная рука Александра.
      – Ваш камердинер? – удивилась она. Хотя Александр и плыл первым классом, ей не пришло в голову, что его сопровождает камердинер.
      – Мистер Каролис, мистер Каролис, сэр! – Толпа у подножия трапа нахлынула на них. – Правда, что вы женились во время плавания, мистер Каролис? Правда, что ваша жена – одна из дочерей лорда Пауэрскота?
      Для Мауры все это оказалось настолько неожиданным, что она не понимала и половины вопросов. Господи, как все эти люди узнали об их свадьбе? Кто они? Где же семья, которая, по словам Александра, должна встречать их?