– О, – Рейчел поколебалась. – Но могу же заплатить я, Адам. Честно. У меня много денег.
      Адам отрицательно покачал головой.
      – Нет. Спасибо. Не хочу чувствовать себя как жиголо, поэтому, если ты заплатишь по счетам, я буду чувствовать себя отвратительно. Знаю, это довольно старомодно, но ничего не могу с собой поделать. Я исключительно счастлив поехать с тобой. Фактически, я ни о чем не могу думать, что бы мне пришлось еще более этого по душе, однако мы должны отправиться тем способом, который окажется самым дешевым.
      – Ну, в этом случае, думаю, нам резонно бы было взять «Вольво» и останавливаться в самых дешевых гостиницах.
      – Действительно, – улыбнувшись, сказал Адам, – а как насчет кемпинга?
      – Кемпинга? – Рейчел нахмурилась. – Я никогда раньше не жила в палатках. Однако, возможно, это совсем неплохо. Что ты скажешь?
 
      Рейчел очертя голову бросилась в римское приключение. Клэр недоуменно пожала плечами, когда Рейчел рассказала ей обо всем по телефону.
      – О Боже. Если уж гордость ему не позволяет взять твои деньги, то ты, по крайней мере, могла бы останавливаться в отеле одна, позволив ему разбивать палатку среди коровьего навоза.
      – Ладно, Клэр. Я же не настолько избалованна, что не смогу себе позволить провести несколько ночей в палатке.
      – А я избалованна, – фыркнула Клэр. – Учти, не забудь продезинфицироваться, прежде чем придешь ко мне с визитом после своей вылазки. Возьми с собой побольше еды и шляпную булавку. Итальянская канализация ужасна, а мужчины так и липнут.
      Накануне их отъезда, вечером, позвонила Анна.
      – Ты все собрала?
      Рейчел взглянула на два распухших чемодана.
      – Да. Должна признаться, я собрала все наобум. Поэтому взяла всего понемногу. А Адам позаботился о палатках и всем, что нужно для лагеря.
      – Одна или две палатки? – лукаво спросила Анна.
      – Две, я думаю. Я вообще-то не спрашивала.
      – В одной уютнее, – поддразнила Анна.
      – Ах, Анна. Я же говорила тебе. Это платоническое чувство. Все равно я должна идти. Еще столько всего нужно переделать.
      – Ладно. Веселитесь.
      Рейчел схватила чемоданы и попыталась закрыть их.
      – Черт побери, – выругалась она. – Придется позвать Сару, чтобы она села на них… Одна палатка или две? – Ей вдруг очень захотелось, чтобы была только одна палатка, а не две. «Одной мне, пожалуй, будет очень страшно», – подумала она.

* * *

      Почти всю дорогу до пролива Рейчел молчала.
      – О чем ты думаешь? – спросил Адам.
      – Не знаю. Надеюсь, Саре не очень плохо будет с Юлией. В последнее время я не очень беспокоилась за нее: она уже достаточно взрослая, чтобы справиться с Юлией, и Доминик перестал вести себя так нагло и дерзко, и…
      – Рейчел, а что тебя мучает на самом деле?
      – Ну, полагаю, может, не стоит импровизировать: вдруг ты оставишь меня одну где-нибудь в безлюдном месте, откуда я не смогу добраться до дома.
      – Ах, Рейчел, ты действительно совсем не доверяешь мужчинам, так?
      Рейчел опустила голову.
      – У меня с Чарльзом были такие тяжелые времена, что мне понадобится целая вечность, чтобы поверить мужчине вновь.
      – Я не могу ждать, – сказал Адам. – Обещаю, что не сделаю ничего, что может тебе причинить боль. Никогда. – Он положил свою мощную ладонь на колено Рейчел. – Ты научишься доверять мне. Обещаю.
      – Почему ты так уверен? – Рейчел улыбнулась.
      – Потому что… Мне можно доверять на все сто процентов. Как британской шерсти.
      – Ты не умчишься от меня вслед за какой-нибудь роковой женщиной, как только мы переправимся на территорию Франции?
      – Рейчел, – с усмешкой произнес Адам. – В этом огромном прекрасном мире существуем только мы с тобой. Все остальные люди – просто иллюзия. Взгляни! – Адам взмахнул рукой. – Вокруг – море.
      Через час они были уже на борту морского парома. Медленно паром отчалил в море. Рейчел стояла у перил, не отрываясь, глядя на серо-голубые волны. Адам стоял возле нее, оглядываясь на седые утесы Дувра.
      – Теперь мне понятны чувства, которые испытывали наши мужчины во время войны, – сказал он. – С этого расстояния они действительно кажутся белыми. – За паромом неотступно следовали чайки.
      – Что за чудесный корабль вон там? – Рейчел показала в сторону роскошного белого судна.
      – Это «Британия», корабль королевы. Смотри. Видишь там флаг? Это означает, что Ее Величество сейчас находится на борту. Да благословит ее Господь.
      Рейчел засмеялась.
      – Ты и в самом деле такой патриот.
      – Знаю. Я все еще встаю, когда кто-нибудь исполняет «Боже, храни Королеву».
      – Я тоже признаюсь: всегда слушаю ее речь на Рождество.
      – И я тоже. Полагаю, ты вполне можешь сказать, что я ретроград и консерватор.
      – Консерватор, возможно, но никак не ретроград, – Рейчел потянула его за руку. – Я ужасно проголодалась. Пошли, купишь мне чего-нибудь поесть.
      Спустя несколько часов они причалили в Кале.
      – О Боже, – сказала Рейчел. – Клэр предупредила меня, что в Кале отвратительно. Нам следовало бы причалить в Булони.
      – Ничего. – Адам пытался придерживаться правой стороны на дороге.
      Огромный грузовик мчался прямо на них, бешено сигналя.
      – Болван! – закричал водитель, грозя Адаму кулаком.
      Рейчел съежилась от страха.
      – Что ты сделал не так?
      – Что я сделал не так? Это он – идиот! Ему не надо было так быстро ехать… Извини, Рейчел. Мне тоже не надо было зевать. Здесь же вести машину нужно наоборот. – Дальше они ехали в напряженном молчании.
      Площадка для кемпинга была унылой и битком набитой туристами, возвращавшимися в Англию.
      – Посиди в машине, а я через минуту поставлю палатки.
      Рейчел пережила миг, когда почувствовала себя абсолютно несчастной. «В конце концов две палатки», – думала она, наблюдая за Адамом через окно.
      – О, проклятье! – Адам сунул в рот палец, по которому нечаянно ударил молотком.
      – Помнится, ты говорил, что силен в подобных делах, – засмеялась Рейчел.
      – Ну да, так оно и есть… обычно. Послушай, а почему бы тебе не прогуляться, а к тому времени, как ты придешь назад, палатки уже будут готовы.
      – Ага, – поддразнила Рейчел. – А будут ли они выглядеть так же хорошо, как вон те? – она показала на две чистенькие палатки с безукоризненно разложенным вокруг них снаряжением.
      – Конечно, – сказал Адам. – Иди и сделай еще что-нибудь полезное, например, поищи, где здесь туалеты.
      Рейчел неторопливо побрела в направлении душевого блока. Дойдя до него, она решила первый раз пописать на французской земле.
      – Что за чертовщина такая? – сказала она женщине, которая мыла руки в раковине.
      – Здесь нужно присаживаться на корточки. Вам лучше потерпеть и найти где-нибудь местечко получше. Две последних недели у меня был запор. Видите, где отметки для ног? Ну, так вы поворачиваетесь лицом к двери, садитесь на корточки и метитесь в дырку. Если не попадете, то замочите свои туфли… или того хуже.
      Рейчел сокрушенно покачала головой.
      – Пожалуй, я лучше подожду. Обе женщины рассмеялись.
      – Вам рано или поздно придется на это решиться, поскольку во всех кемпингах такая же история.
      Рейчел направилась снова к Адаму, посмотреть, как у него продвинулись работы по обустройству.
      – Адам, ты знал про такие туалеты?
      – Да» – сказал он. – Друзья мне сказали об этом. Привыкнешь. Ладно, доставай продукты, а я поставлю плитки.
      Рейчел вытащила из машины еду и кухонные принадлежности.
      – Вот и все, – сказал Адам, гордо остановившись в проеме двери и глядя на сооруженную им кухню.
      – А что это за идиотские синие штучки? Я не смогу ничего на них приготовить.
      – Сможешь. Я уже делал это не раз. Не волнуйся, я тебе помогу.
      Рейчел молчала.
      – Рейчел, – Адам положил руку ей на плечо. – В чем дело?
      Глаза Рейчел наполнились слезами.
      – Я чувствую себя такой беспомощной. И машину не вела, и готовить ты собираешься мне помогать. Подумать только, я, оказывается, совершенно не гожусь для кемпинга.
      – Не будь идиоткой, Рейчел. Кемпинг и приготовление еды на этих маленьких плитках требует небольшого навыка и привычки. Послушай, мы оба устали. Почему бы нам не плюнуть на все и не поискать какой-нибудь ресторанчик? Наверняка, здесь есть прямо на площадке. А с завтрашнего дня мы позаботимся о домашней еде.
      – Ладно, – Рейчел повеселела. – Умираю, как хочу попробовать французскую кухню.
      Ресторанчик походил на пещеру и был абсолютно пуст. Туристский сезон подходил к концу, и настроение хозяйки отнюдь не располагало к радушному приему.
      – Чего надо? – небрежно спросила она. Адам ответил на хорошем французском языке, и мадам смягчилась. Адам заказал отбивную и чипсы.
      – Думаю, мы поступим весьма мудро, если воздержимся от остальной части меню, – сказал он Рейчел. – Здесь не очень чисто.
      Рейчел согласилась.
      – Здесь воняет чесноком и немытыми подмышками. И тем не менее, это уж, наверняка, Франция.
      Мадам принесла две тарелки с огромными кусками мяса на каждой.
      – Салат просто восхитительный, – сказала Рейчел. – Но, слава Богу, что мы будем спать в разных палатках. Чесноком теперь будем благоухать еще неделю.
      – Ммм… – ответил Адам, уплетая отбивную. – Очень вкусно.
      Когда мадам вернулась с тарелкой хлеба, Адам сделал ей комплимент по поводу еды. Она окончательно растаяла.
      – Конина, – сказала она с гордостью.
      – Конина? – Рейчел перестала жевать. – То есть «лошадь»?
      Мадам утвердительно кивнула, вся просияв.
      – Да, «лошадь».
      – Кх, – Рейчел поперхнулась. Адам продолжал есть.
      – Вкус замечательный.
      – Благодарю, месье, – сказала мадам, возвращаясь на кухню и вытирая о передник свои большие красные руки.
      – Ах, Адам, ты же не можешь вот так спокойно есть лошадь.
      – Почему же? Я ем оленину. Даже ел барсука. Почему же нельзя конину?
      – Потому что… ну, лошади – это совсем другое дело. Они как собаки.
      – В Китае и собак едят.
      Рейчел начала сердиться.
      – Ты еще один бесчувственный и неотесанный мужлан. Я иду в палатку. Спокойной ночи.
      Адам замер, когда Рейчел порывисто вышла из ресторана. Он посмотрел на кусок мяса, безжизненно распластавшийся на его тарелке. Вдруг он увидел теплые карие глаза отцовской кобылы.
      «Черт возьми! – подумал он. – Я так хочу есть».
      Мадам выскочила из кухни и засуетилась. Адам объяснил ей, что его спутнице стало нехорошо, и он должен пойти за ней присмотреть.
      Мадам обдала его сильной волной чеснока.
      – Ах, месье, эта женщина – не ваш друг. Она очень особенная. Разве нет?
      Адам рассмеялся.
      – Нет, – сказал он, отчаянно тряся головой. – Мы всего-навсего друзья.
      Мадам хитро подмигнула.
      – Ненадолго, месье, – сказала она. – Очень ненадолго.
      Вернувшись, Адам обнаружил, что палатка Рейчел наглухо застегнута. Рейчел слышала, как он возился снаружи. Однако она все еще злилась.
      – Завтра я еду домой, Адам! – крикнула она. – Так дальше не пойдет. Я чуть не провалилась в дырку в туалете, мне не нравится лежать на земле, кроме того, у меня в палатке огромный паук. Кемпинг – не для меня. Надо быть мазохистом, чтобы наслаждаться всем этим, – она смолкла, пытаясь услышать ответ Адама. Она услышала только шорох его возни.
      – Что ты там делаешь.
      – Выйди и посмотри.
      Рейчел решила подуться на него еще немного, однако было еще только девять часов, и спать ей вовсе не хотелось.
      – Ладно, – ответила она. – Но все равно завтра утром я поеду домой. Где же твой обещанный комфорт?
      – Здесь удобно, – сказал Адам.
      – Возможно, для людей твоего возраста и удобно, но никак не для меня. Ты забыл, что я теперь женщина средних лет, слишком старая, чтобы спать на жесткой земле и заглядывать в бездонные выгребные ямы.
      – Боже мой, ты говоришь о себе так, словно одной ногой уже стоишь в могиле, – Адам дал ей дымящуюся кружку кофе и здоровенный ломоть французского хлеба, жирно намазанного маслом. – Сюда, – он похлопал по земле возле себя. – Сядь здесь, возле лампы, рядышком со мной, и мы вместе подумаем, что можно сделать, чтобы создать для тебя еще больший комфорт.
      Рейчел отпила глоток горячего кофе.
      – У-м-м-м… Чудесно. Что в нем?
      – «Фундадор». Очень дешевый испанский коньяк, но он очень нежный и прекрасно сочетается с кофе и сгущенным молоком. Выпив несколько кружек такого напитка, уснешь как младенец.
      Рейчел обхватила ладонями теплую кружку.
      – Прекрасно, – она улыбнулась Адаму. – Может, подумаем вместе. Но прежде всего нам нужно купить переносной туалет. Я больше не смогу пользоваться этим кошмарным допотопным заведением.
      – Обещаю, – Адам засмеялся. – Завтра сходим в специальный магазин, где продается все для кемпинга.
      Вдруг Рейчел почувствовала навалившуюся на нее усталость.
      – Мне нужно лечь, Адам.
      – Спокойной ночи, – сказал он, чуть наклонившись вперед, чтобы нежно поцеловать ее в губы.
      Она почувствовала в его поцелуе вопрос, кроме того, в голову слегка ударил коньяк, поэтому Рейчел не знала, что ответить.
      – Спокойной ночи, Адам, – сказала она.
 
      На следующее утро Рейчел на четвереньках выползла из палатки. День обещал быть ясным и солнечным. Адам уже собирал все свои принадлежности и упаковывал их в машину.
      – Как спалось? – спросил он.
      – Замечательно. Надо бы принять душ.
      – Вперед. А я займусь твоей палаткой и приготовлю кофе.
      – Отлично. Посмотри в салоне внизу. Там где-то есть хлеб и джем.
      Рейчел подхватила полотенце на плечо и направилась к душевому блоку. У нее было удивительное ощущение легкости, как будто в любую секунду она могла взлететь. «Странно, – подумала она, – должно быть, впервые я сама по себе и не чувствую никаких обязательств». Ей понравилось это чувство. Приняв душ и помыв волосы, она неторопливо возвращалась к машине, возле которой увидела Адама, наводившего порядок после минувшей ночи.
      – Давай, – сказала она. – Давай я помою посуду. Нужно же мне чувствовать себя полезной.
      – Ты полезна, просто незаменима, злюка. Однако я хочу, чтобы ты полностью отдохнула.
      Рейчел засмеялась.
      – Ты избалуешь меня.
      – Ты этого заслуживаешь. Лучше сейчас тронуться в путь. Нам предстоит весь день провести за рулем.
      Рейчел изучала карту, пока они выезжали на дорогу.
      – По шоссе поведу я, – решительно сказала Рейчел.
      – Тебе не стоит браться за руль, – успокоил ее Адам.
      – Нет, я должна, – Рейчел была непреклонна. – Не могу позволить, чтобы меня развозили везде. Я позволила это Чарльзу, и очень скоро оказалось, что мне повсюду запрещалось вести машину.
      – Рейчел, не воспринимай все с позиций Чарльза. Я ни капли на него не похож, верно?
      – Думаю, что так, – Рейчел усмехнулась. – Но я могу сказать, что тебе не нравятся женщины за рулем автомобиля.
      – Это абсолютно верно. Я никого не могу терпеть за рулем, кроме самого себя. Мне нравится водить машину. Еще в детстве всегда хотелось быть или врачом, или водителем грузовика, перевозящего грузы на дальние расстояния.
      – Тебе в детстве было очень одиноко, да? Адам кивнул.
      – Да. Мой отец был все время занят, но у меня имелись книги. Потом я научился играть на пианино. Я играл часами. Мне было безумно одиноко, тем не менее, и в одиночестве умел находить свою прелесть. Я был по-своему счастлив, если ты понимаешь, о чем я говорю.
      – О, конечно. Для меня оставаться один на один с собой – жизненно необходимо. Хорошо, что мы взяли две палатки, поэтому можем не надоедать друг другу и не тесниться.
      – Да, теперь можно еще добавить, у нас масса времени быть предоставленными самим себе.
      Вскоре они выехали на окружную дорогу Парижа. Рейчел радовалась как дитя. Ее глаза сверкали, она висла на окне, показывая то на одно, то на другое здание.
      – Там – Святое Сердце! Адам засмеялся.
      – Рейчел, мы разобьемся, если я не смогу сосредоточиться.
      Вокруг них ревел мощный поток транспорта. Рейчел занялась расшифровкой всевозможных дорожных указателей.
      – Боюсь, что мой французский не такой безупречный, как твой.
      – Ничего. Смотри на указатель в сторону Лиона. Ладно? – И они нырнули в следующий тоннель.
      Через некоторое время шумный Париж остался далеко позади, и их взору открывались умиротворенные пейзажики сельской местности. Рейчел понравились станции обслуживания, где было вдоволь сыров и вина.
      – Почему в Англии не так? Адам на мгновение задумался.
      – Полагаю, англичане не ратуют за комфорт так, как французы. Правда, печально! Должен сказать, что сервис произвел на меня тоже неизгладимое впечатление.
      Они улыбнулись друг другу широкими улыбками. К вечеру погода начала портиться.
      – Давай остановимся в «Шалон-сюр-Саон», – прочла Рейчел в справочнику по кемпингам. Городок кажется очень милым, и кемпинг расположен возле реки.
      – Ладно, но думаю, нужно поужинать в ресторане. Похоже, собирается дождь.
      – Позволь об этом сегодня позаботиться мне самой, – сказала Рейчел. – Хочется настоящей французской еды. Горю желанием попробовать улиток. А ты?
      – Нет. Определенно, нет. Мне никогда не хотелось попробовать улиток или лапки лягушек.
      – Ладно. Тебе ничего такого. Но, Адам, пожалуйста, позволь мне заплатить. Скажи: «да». Тогда мы сможем заказать что-нибудь по вкусу, что не подорвет наш бюджет.
      – Рейчел, ты только что истратила целое состояние в магазине для кемпинговых принадлежностей, потом купила стеганое пуховое одеяло и кучу подушек.
      – Знаю. Однако, если я собираюсь жить в палатке, то должна чувствовать себя удобно. Все равно у меня сейчас полно денег. Когда мы с Чарльзом поженились, я была очень бедной, а теперь хочу наслаждаться.
      Адам нахмурился.
      – И все-таки, мне очень трудно принять деньги от женщины, ты же знаешь.
      – А я не женщина, – напомнила ему Рейчел. – И не понимаю, почему это всегда привилегия женщины принимать деньги от мужчины, и уж никак не наоборот. Какая разница, кому принадлежат деньги?
      – Полагаю, что ты права, если речь идет о супружеской паре, где он и она любят друг друга и вместе работают на общее благо. Но это имеет немаловажное значение в том случае, когда один из двоих ничего не делает ради того, чтобы иметь деньги, и живет за счет другого. – К тому времени они въехали в центр городка.
      – Ты вовсе не живешь за мой счет. Просто я умираю от голода. Пошли сюда и не будем больше спорить на эту тему. Смотри «Меркурий» на проспекте Европы… Ого, вот он как раз здесь, – она показала вперед.
      Они припарковали машину и вошли в переполненный ресторан. Пока стояли в дверях, дожидаясь метрдотеля, который отвел бы их к столику, в комнате вдруг воцарилась тишина. Рейчел мгновенно поняла, что все взоры прикованы к ним. Вдруг за многими столиками быстро заговорили по-французски.
      – Вряд ли это ее сын… он слишком уж взрослый.
      – А она ничего, красивая, – громко сказал мужчина справа от Рейчел.
      – Красивым женщинам не обязательно держать возле себя молоденьких кавалеров, – прошипела его жена.
      Рейчел достаточно понимала по-французски, чтобы уловить адресованные ей комплименты.
      – Я чувствую себя извращенкой, – прошептала она на ухо Адаму.
      – По крайней мере, ты чистенькая извращенка. А я даже душ не принял сегодня утром. Знаешь, наверное, нам следовало бы переодеться, прежде чем заявиться сюда.
      – Адам, по-моему, они смотрят на нас не из-за одежды.
      – Нет? А, понял, на что ты намекаешь. Да, пожалуй, ты права.
      – О, действительно, Адам.
      – Не волнуйся, дорогая, – Адам широко и обворожительно улыбнулся. – Давай дадим им пищу для разговоров. – Он обнял ее за талию, и они под прицелом множества глаз вальяжно прошли следом за метрдотелем, который проводил их к свободному столику.
      – Тебе надо отрастить усы. А то даже и на 30 не тянешь.
      – Усы меня слишком состарят, – пошутил Адам. Посетители снова занялись своими делами.
      – Должно быть, тебя все это абсолютно не трогает. Разве тебя не задевает, что они все приняли тебя за мужчину на содержании?
      – Нисколько, – Адам покачал головой, открывая меню. – Меня это заденет, если я сам буду о себе так думать, или ты почувствуешь это. Мнение остальных меня абсолютно не интересует.
      – Замечательно, Адам, – Рейчел засмеялась. – Я очень долго пыталась искоренить в себе привычку считаться с мнением посторонних.
      Адам прикрыл ладонью ее руки.
      – Не волнуйся. Я буду всегда рядом и скажу, что с тобой все в порядке. Ты никогда больше не почувствуешь себя одинокой.
      Рейчел улыбнулась.
      – Спасибо, Адам. Это очень здорово.
      – Мадам, месье, что пожелаете? – официант улыбнулся им.
      – Улитки, – сказала Рейчел Адаму.
      – Хорошо, если ты настаиваешь. – Адам заказал улиток и цыпленка в вине. – По крайней мере, это не звучит слишком по-иностранному, – сказал он.
      – Бутылку «Лез Амурье», – сказала Рейчел официанту.
      – Хорошо, мадам, – услужливо ответил тот.
      – Я ничего не знаю о вине, – сказал Адам, когда официант забрал у них меню.
      – А я разбираюсь, – похвастала Рейчел. – Первые азы мне преподала Клэр, а продолжил мое образование официант из отеля «Савой». Тебе очень понравится это вино. Обещаю. Чудесная бутылка, и год хороший.
      Улитки были очень вкусными. Рейчел жевала чуть жестковатые кусочки и макала хлеб в густой коричневый соус.
      – Мне понравился соус, – сказал Адам. – Но к вкусу улиток я как-то не привык.
      – Почему? Ты можешь спокойно есть конину, а почему же улитки вызывают у тебя сомнение?
      – Пока не могу себя пересилить.
      – Придется заняться твоим перевоспитанием, – Рейчел улыбнулась.
      Они закончили ужин коньяком пятидесятилетней выдержки. Напиток был бледного цвета и с очень нежным вкусом. Они вышли из-за стола, слегка опьяненные отличной едой и вином.
      – Это было восхитительно, – сказала Рейчел Адаму.
      – Гм, – многозначительно ответил он, засыпая на ходу.
      Спустя некоторое время, после того как Адам кое-как умудрился установить палатки, несмотря на кромешную тьму и густой туман, поднимавшийся со стороны реки Саон, Рейчел лежала одна в своей палатке. Ей было очень удобно лежать на пуховых одеялах и мягких французских подушках, сознавая, что за машиной у нее есть замечательный синий переносной туалет. Единственная проблема состояла теперь только в том, как им воспользоваться таким образом, чтобы Адам не услышал ее в соседней палатке. «Позабочусь об этом завтра», – подумала она.
      На следующее утро она проснулась от громовых раскатов.
      – Адам, черт побери, что ты там делаешь?
      – Испражняюсь, – ответил он. – Я собирался предоставить тебе возможность первой обновить наш туалет, но мои улитки так и просятся наружу.
      – Ах, Адам. Ты разбудишь весь лагерь.
      – Тогда я буду громко петь, – и Адам принялся во все горло распевать гимн бейсбольной команды. Рейчел рассмеялась, лежа на полу своей палатки. – Знаешь, настоящими друзьями становятся тогда, когда перестают стесняться пукнуть в присутствии друг друга, – весело воскликнул Адам.
      – Пожалуй, ты прав, – Рейчел немного смутилась. – Может и так, однако Чарльз в моем присутствии никогда не пукал.
      – Никогда? – недоверчиво переспросил Адам. – Бедняга. Упустил самые упоительные мгновения жизни.
      – Прекрати, Адам.
      К тому времени Адам выбрался из своей палатки и принялся кипятить чайник.
      – Нет, в самом деле. Я заявляю на полном серьезе. Очень многие мои пациенты, выросшие и получившие воспитание в городе, слишком привередливы в отношении основных жизненных функций: быть здоровым физически и сексуально, – он потянулся. – К счастью, у меня ни одной из этих проблем не возникало.
      Рейчел вдруг почувствовала острое желание выскочить из своей палатки и крепко прижаться к этому теплому милому человеку. Адам стоял на коленях, и его светлые волосы упали ему на лоб. Он поднял глаза, и взгляды их встретились. Глаза его были синими-синими, и в них горело сильное пламя, которое Рейчел раньше не замечала.
      – Адам, – сказала она.
      Он отвернулся и зажег плитку.
      – Да?
      – О, ничего… так. Куда мы сегодня поедем?
      – Через туннель горы Мон-Блан и дальше – вниз, в Италию.
      Волшебный миг пролетел, но Рейчел отдавала себе полный отчет в том, что в Адаме есть могучая внутренняя сила, полная уверенность и самообладание, которые помогают ему в любой ситуации. Именно это и делало его столь привлекательным для Рейчел. Интересно, а находит ли он меня сексуально привлекательной?
 
      Адам задумчиво загружал машину. «Как бы я умудрился отважиться на эту поездку без ее поддержки», – спрашивал он себя. Он почти всю ночь не сомкнул глаз. Что тридцатилетний, без гроша в кармане, врач общей практики, с годовым доходом в 9 ООО фунтов стерлингов, может предложить красивой, утонченной, богатой женщине, Рейчел Кавендиш?
      – Я не должен принимать поспешных решений и поступков ни в чем, – успокаивал он себя снова и снова в течение всех месяцев их знакомства. – Она перенесла такую душевную травму. Она должна полностью удостовериться в том, что может положиться на мужчину вновь, – внушал он себе. Однако тело его отказывалось подчиняться доводам рассудка, и все сны Адама были наполнены страстными, романтическими объятиями с Рейчел. Иногда он просыпался и чуть было не плакал от разочарования, когда не находил ее в своих объятиях. Иногда в машине атмосфера между ними электризовалась настолько, что они начинали изощряться в шутках, чтобы хоть как-то разрядиться и ослабить напряженность своих чувств.
      Они взбирались вверх по густо поросшим лесами горным перевалам, разделявшим Францию и Италию. Оба были в восторге от увиденных чудных пейзажей. Временами поездка становилась весьма опасной для двух новичков, не привыкших к французам-водителям грузовиков, которые обожали играть в игры со смертью в особо узких и крутых местах. Адам в такие моменты становился непроницаемым, а Рейчел полностью зависела только от его сноровки. Ему не нужно было вести машину агрессивно, достаточно было только иметь хорошую реакцию на ситуацию на дороге.
      – Знаешь, а ты – прекрасный водитель, – воскликнула она после одного из виражей, от которого волосы стояли дыбом у обоих.
      – Да, знаю. Я шесть месяцев работал в палате травматологии, залатал там столько изуродованных тел, что поклялся себе, что никогда в жизни не буду рисковать. Знаешь, Рейчел, ты оказалась тоже неплохим водителем, гораздо лучше, чем я ожидал. – Рейчел смутилась. Адам улыбнулся. – Ты все еще не умеешь принимать комплименты, так?
      Рейчел взглянула на кончики своих пальцев и покраснела.
      – Тогда точно, – сделал вывод Адам. – Давай споем.
 
Как ступали Его ноги
По зеленым, по долам.
По зеленым, по долам
Да в былые времена.
 
      Рейчел подхватила мелодию гимна «Иерусалим»:
 
И взирали Его очи,
Как пасется святой Агнец,
Агнец божий, Агнец чистый,
На английских на лугах.
 
      Голос Адама очень нравился Рейчел. У него был густой бархатистый бас. Они пели всю дорогу, пока ехали до Италии. После пересечения границы широкая трасса, окруженная живописными желтовато-коричневыми оттенками осени, плавно спускалась в долины Тоскании.
      – В Италии я чувствую себя совсем как дома! – воскликнула Рейчел. – Люди здесь такие сердечные, а женщины дородные, словно уже одним видом показывают, как они любят своих мужей и детей.
      На отдых они остановились в Аосте, на безукоризненно чистенькой площадке. Рейчел, позвонив Саре и Доминику и убедившись, что с ними все в порядке, неторопливым шагом вернулась к машине и приятно удивилась, увидев их аккуратно установленные маленькие палатки, освещенные лучами итальянского заката.
      – Я так привыкла быть рядом с тобой, – сказала Рейчел Адаму, когда они устроились возле походной газовой плиты и принялась уплетать тушеное мясо в винной заливке.
      – А мне очень нравится, как ты готовишь. Рейчел поморщилась.
      – Боюсь, налила слишком много воды.
      – Рейчел, – сказал Адам слегка резковатым голосом. – Прекрати. Не нужно все время умалять свои достоинства и превращаться в жертву. Если бы в жаркое было налито чересчур много воды, я бы тебе об этом сказал. Ты должна избавиться от своей ужасной привычки унижаться и выставлять себя в невыгодном свете. Я прекрасно понимаю, что ты делаешь это ради того, чтобы оказаться первой и не позволить кому-то унизить тебя, однако я никогда не позволю себе подобное. Я не хочу и не испытываю необходимости причинить тебе боль.
      – Я знаю, – Рейчел посмотрела на него. – Мне очень трудно поверить, что ты действительно не собираешься уязвить меня.
      – Обещаю, Рейчел. Обещаю и впредь никогда этого не делать. Пошли спать. Завтра у нас впереди Флоренция.
      Адаму хотелось увидеть галерею Уффици. Рейчел сочла совершенно невыносимым шум и суматоху, куда они попали после их спокойного и уединенного отдыха вдвоем. Если оставаться справедливой, то она признавала неоспоримую уникальность живописных полотен, однако они были представлены в таком невообразимом множестве, что глаза разбегались, и невозможно было каждую картину удостоить того зрительского внимания, которого по праву заслуживал любой выставленный шедевр живописи.
      – Продолжай осмотр экспозиции, – сказала она Адаму, который, казалось, был просто очарован волшебной красотой полотен, – а я постою здесь, у окна, и посмотрю на город. Отсюда открывается чудесный вид.
      Адам затерялся в глубине многочисленных маленьких залов, которые в центре галереи образовывали запутанный лабиринт, похожий на медовые соты. Рейчел выглянула из открытого окна с тяжелыми ставнями. В лицо ей подул свежий вечерний ветерок. Красные и оранжевые черепичные крыши придавали городу неповторимый мягкий колорит. Коричневатые и розовато-багряные оттенки вечернего неба смешивались с пестротой толпы, наводнившей улицы вдоль реки Арно. Какая сложная натура, подумала Рейчел об Адаме. В нем столько от истинного, исконно английского характера, под которым скрывается теплота и нежность, сочетающиеся с врожденной музыкальностью и любовью к искусству. Она обернулась, чтобы поискать его, и невольно улыбнулась, увидев, как он спешит ей навстречу.