— О, станцию мы уже рассмешили! По крайней мере — ее экипаж. Скоро откроют кессон, и будет все так, как ты рассказывал мне о спасателях… Ладно, Лео, самое страшное позади. Все-таки мы его поймали! Прайд оказался не так уж неуловим.

— Нет, — оказал Леонид. — Еще не поймали. Но поймаем. И, может быть, даже приручим.

— Слушай, Лео… Ты понял, что он там нам показывал? Грибы, шары, желтые льдины…

— Ничего он нам не показывал, Дэн. Просто он переваривал какую-то информацию, и мы случайно кое-что подсмотрели. Возможно, он переваривал информацию о Юпитере… Это уже хорошо. Мы сумеем найти надежный и безопасный способ подсматривать дальше…

Туман рассеялся. Беседуя, они сидели рядом, обхватив руками колени. Туман осел на стенах и потолке, и сверху капало. Гермошлемы блестели от влаги.

— Ну, все, — сказал Дэн, — кессон открыли.

Он тяжело поднялся и, прихрамывая, побрел на выход. Следом тяжело поднялся Леонид.

Встречающих было много. Собрался едва ли не весь экипаж. Шумное оживление. Мешая друг другу, стащили с неожиданных гостей скафандры, отвели в душевую, прополоскали как следует, переодели. Вопросы, нескончаемый поток вопросов. «Как самочувствие?» — «Великолепное». — «Никто не ранен?» — «Нет, обошлось». — «Как вас угораздило провалиться в Юпитер?» — «Сами удивляемся». — «Вам повезло. Мы сегодня подняли станцию на двадцать километров выше». — «У нас сегодня сплошное везение». — «Что нового в Дальнем?» — «Дальний празднует». — «Как проходят праздники?» — «Мы и сами не прочь бы это узнать…» — «Вам у нас нравится?» — «У вас прелестно!» — «Тогда мы вас соблазним, и вы перейдете работать в наш Проект!» — «Не раньше, чем мы провалим свой окончательно». — «Вы знаете, Русанов, почему ушел Маккоубер?» — «Догадываюсь. Но это очень длинная история»… Леонид улучил момент и шепнул начальнику станции Тойво Ряннелю: «Мне срочно необходима связь с Дальним. Если можно, конечно». «Да, это можно», — спокойно сказал Ряннель и повел Леонида в рубку связи.

Леонид объяснил связистам, что ему нужно. Его пригласили в салон видеопереговоров и усадили перед большим экраном. Связь наладили быстро. «Мастодонт»-шесть, Европа и Амальтея находились в этот момент «на луче», то есть, в зоне прямой радиовидимости, и через несколько минут Леонид увидел на экране плохое изображение диспетчера связи Ю-Центра и едва признал в нем Марка Живилло, хорошего дельного парня, которого, если связь была скверной, барражировщики-острословы обзывали Жаком Мертвилло. Изображение все время дергалось и норовило уйти в перекос. «Отличное изображение, — уверяли связисты. — Лучше не будет».

— Привет, Марк! — сказал Леонид. И на всякий случай полюбопытствовал: — Ты меня узнаешь?

— Никак Русанов?.. — неуверенно спросил Марк.

— Он самый.

— А что же мне сказали, что связь затребовал «Мастодонт»?!

— Все правильно.

— Ничего не пойму… Я же тебя вчера в Зимней Пирамиде видел!

— А сегодня видишь на «Мастодонте». Ладно, Марк, дело не в этом. Дело в том, что мне нужен Крамер. Улаф Крамер. Ты ведь знаешь Улафа?

— Конечно, знаю. А ты знаешь, что сейчас творится в Дальнем?

— Представляю.

— Позволь, но где же я буду искать тебе Крамера?

— Позволяю где хочешь. Мне нужен Крамер. Срочно. Живой ли, полуживой ли, но мне нужен Крамер. Понял?

— Понял… — сказал Марк. — Побудь на связи.

Четверть часа Леонид провел в томительном ожидании.

— "Мастодонт"-шесть, «Мастодонт»-шесть! — позвали с экрана. Леонид подошел.

— Ну?

— Все оказалось просто! — сообщил Марк. — Крамер был дома. Я подключу тебе его домашний видеотектор.

— Полезный ты человек, Марк, — похвалил Леонид.

— Он спал. Я едва сумел его разбудить.

— Я так и подумал.

— Вчерашний вечер его, наверное, ужасно утомил.

— Наверное, — сказал Леонид.

Марк посмеялся.

— Так я подключаю?

— Да, — сказал Леонид. — Подключай.

Дверь из рубки открылась, в салон заглянул связист-атмосферник, рыжий парень с умным и строгим лицом.

— Разговор не затягивайте, — посоветовал он. — «Мастодонт» входит в зону верхнеатмосферного ионного циклона. Я не могу поручиться, что через десять минут мы сможем держать связь так же стабильно.

На экране замелькали фиолетовые зигзаги. Потом изображение стабилизировалось, и Леонид увидел Крамера. У Крамера были непричесанные волосы, опухшие глаза и небритые щеки.

— Привет, Улаф! — сказал Леонид. — Прости, что разбудил.

— Привет, привет!.. — Крамер потер ладонью небритый подбородок. — Ты откуда?

— Я с Дэном Фростом на «Мастодонте»-шесть.

— А… То-то, я смотрю, у меня экранчик дергается. Значит, в Рой тебя носило? Как Маккоубера…

— Вот что, Улаф. Болтать особенно некогда. Наш «Мастодонт» в зоне ионного циклона, и связь с минуту на минуту может прерваться. Так слушай меня внимательно. Катер погиб, и мы здесь немного застряли. Во-первых, ты должен немедленно разыскать Бригитту и Надию и суметь их успокоить. Во-вторых, немедленно свяжись с диспетчером на Ио, дай ему знать о нас, чтобы он не успел удариться в панику и растрезвонить на всю Систему о пропаже «Тайфуна»-двадцать пять. И попроси его подогнать «ЮП-Следопытов» в район орбитального дрейфа нашего Роя.

— Тоже немедленно? — спросил Крамер.

— Немедленно и пренепременно.

— Понятно… — Изображение дрогнуло и потянуло лицо Крамера вкось. — Значит, с Роем что-то происходит?..

— Мне отсюда не видно, — сказал Леонид. — Не перебивай меня, мне нужно успеть сказать основное. Разыщи там наших ребят и засади их за пульты дистанционного наблюдения. С Роя глаз не спускать!.. Теперь я вкратце обрисую тебе ситуацию. Рой — сверхсистема, а Маккоубер — гений, намеренно создавший эту сверхсистему. Намеренно, Улаф! Маккоубер — гений Проекта. Я ошибался, думая, что он ушел, якобы убедившись, что погубил Проект собственными руками. Нет, Улаф! Он сбросил в Рой Ц-стержни и тем самым блестяще завершил первую стадию Проекта созданием сверхсистемы Ютавр. И ушел единственно потому, что, как честный и дальновидный ученый, не счел себя вправе оставаться во главе Проекта во второй его стадии. Он понимал, что со сверхсистемой ему не справиться, и абсолютно верно решил, что Ютавром должны заниматься более компетентные в этой области специалисты. Ты спрашивал вчера, будут ли у нас идеи для продолжения Проекта. Так вот, основная идея — это не считать Маккоубера глупцом и продолжать реализацию Проекта. А идеи конкретной реализации уже прорастают, Улаф. Например, у меня уже есть основание полагать, что девять сгустков Ютавра — это метод его формирования на основе информации, воспринятой Роем из Большого Космоса. На основе БК-информации, Улаф! Ты знаешь, что такое альбастезия? Для нас альбастезия — это вполне вероятный способ получать от Ютавра всю информацию. Всю, Улаф! И Ю-информацию, и БК-информацию, уж и не знаю, что важнее… Ютавр — интересное созданьице, Улаф. И очень ценное для человечества. И очень универсальное. От него мы должны получить в миллиарды раз больше всяческой информации о Вселенной, чем надеялись, когда начинали Проект. И не нужны нам теперь ни «Слоны», ни «Муфлоны», ни «Физлеры». И «Магистр» нам не нужен в его теперешнем качестве. Систему «Магистр» нам придется по-новому переосмыслить… Понимаешь, Улаф?

Крамер молчал.

— Ты меня слышишь? — обеспокоился Леонид.

— Ты все сказал, сын льва? — спросил Крамер.

— Да. Как будто…

Крамер взъерошил волосы и надвинулся на передатчик видеотектора:

— Теперь повтори мне все сначала и немного помедленнее. К сожалению, я не гений. Я не Эйнштейн, не Маккоубер и даже не Леонид Русанов. Я рядовой математик, обыкновенный специалист по моделированию информационных систем.

— Сверхсистем, — уточнил Леонид.

— О, ты, кажется, предлагаешь мне новую должность? Так понимать?

— Нет, не так. При чем здесь я? Жизнь предлагает.