Еще не поздно - Разбег в неизвестность

Неожиданно решилась проблема с памятью. Правда, не обычной оперативной, а совсем наоборот, постоянной. При очередном медитировании над артефактами обнаружил исключительно удачные образчики для копирования[82], а именно микросхемы EEPROM 24C02[83] на двести пятьдесят шесть байт с последовательным интерфейсом, название которого из-за своеобразной аббревиатуры I2C[84] мне удалось запомнить. Но тут не обойтись без длинной предыстории, уходящей корнями в двадцать первый век.

Оптические модули SFP, уже успешно разобранные на полупроводниковые лазеры, в моей истории принято было отличать по брендам фирм – изготовителей коммуникационного оборудования. Каждый продавал свою, абсолютно уникальную линейку подобных устройств. Забавным моментом было то, что производили эти элементы «для всего мира» совсем другие заводы с мало кому известными названиями типа Finisar или Infinion. Но если изготовитель был готов продавать модуль за двадцать долларов, то бренд типа Cisco хотел получить с потребителя все двести долларов. Для этого в «фирменное» оборудование встраивалась простейшая защита, читавшая из SFP его название, которое хранилось в небольшой ППЗУшке-EEPROMке.

Естественно, сообразительные умельцы быстро сориентировались и, руководствуясь знаменитым принципом «зачем платить больше», научились «перешивать» EEPROM в дешевых модулях на любой нужный. Благо для этого не требовалось ничего, кроме паяльника[85], десятка пассивных элементов и обычного COM-порта. Знакомый электронщик собрал годное приспособление по схеме из Интернета минут за двадцать, жалко только, я не захватил его с собой в Н-Петровск. Но сэкономило оно мне в двадцать первом веке не менее десятка килобаксов.

И вот именно таких микросхем у меня оказалось полтора десятка. С запасом хватит для копирования в «Пульсаре». С другой стороны, всего четыре корпуса – уже килобайт, а значит, на небольшую плату влезет неплохая по нынешним временам операционная система. О программируемых калькуляторах и говорить не стоит, для них это должно быть вообще прорывом. Пожалел, что не сообразил раньше. С другой стороны, там и без меня работа продолжала идти в четыре смены. Заказчики начали понимать, какой прорыв перед ними, и стояли в очередь, жестоко рубились за место в схватках под розоватыми коврами ЦК КПСС.

С остальными проектами дела обстоят куда хуже. НИИ «Точной технологии», которому еще в прошлом году передали микросхему последовательного порта RS-232, буксовало с разработкой. Сначала они слезно попросили «еще хотя бы десятка два, а лучше сотню подобных чипов». Потом им потребовались какие-то технологические нюансы, которые я даже не смогу правильно выговорить. После закономерного отказа – ни слова в ответ, темнота в канале[86].

Заняться ими вплотную перед XXIII съездом КПСС не было ни времени, ни сил. Только ближе к лету свалил задачу на Ивана II, после отчета которого смог поставить точный диагноз по данному проекту – тяжелая организационная немощь в хронической стадии. При разборе их «великих» проблем главное было не удивляться, как СССР с таким менеджментом вообще смог дотянуть до тысяча девятьсот девяносто второго года. Не иначе призрак Ленина помогал, ведь без него тут можно уповать лишь на личное внимание и добрую совесть исчезающего подвида вменяемых homo soveticus.

Вообще, надо отдать должное Ивану II, в нем явно пропал талант писателя. В его отчетах работа советских НИИ проходила перед глазами, как в кино, причем широкоформатном цветном экране Dolby Digital, и со звуком. Хотя зачем далеко ходить за примерами? Третьего дня зашел к соседу – директору ТЭЦ. А он прямо в своей приемной (лицо красное, в белых пятнах) орет на инженера лет сорока:

– Федотыч! Ты что наделал?!

– Проводил входной контроль самопишущих щитовых ваттметров и варметров по вашему распоряжению. – При этом спокойно так на меня искоса с любопытством поглядел.

– И что?! Ты вообще сам понимаешь, что сделал? – Начальник ТЭЦ указал в угол, где сиротливо стояла пара приборов, напоминавших размерами большую микроволновку, только за стеклом дверцы вместо вращающейся тарелки просвечивала полоса бумаги.

– Проверка показала, что все приборы бракованные.

– Идиот!!! – Директор практически взревел. – Да ты же их все и сжег. Пятьдесят штук![87]

– Я все делал по инструкции! – даже не дрогнув, возразил инженер. – Вот, паспорт на изделие. – Он протянул вперед зажатые в руку бумаги.

– Товарищ дорогой! – преувеличенно ласково возразил начальник. – Я понимаю, ты мог не заметить, что в типографии абзац пропустили, в котором черным по белому написано: «Включать через трансформатор с вторичным током не более одного ампера и ста вольт». Но зачем ты, сволочь, все пятьдесят приборов запорол?!

– Действовал по вашему указанию… – Похоже, о сути своей ошибки инженер знал уже давно, по крайней мере, в лице он не изменился. – И не надо меня оскорблять!

– Да ты скот…!!! Эх! Я два года пороги в главке обивал, хотел заменить на диспетчерском пульте разваливающиеся самописцы на новые. Да их вся ТЭЦ ждала! Как ты людям в глаза смотреть будешь?!

Директор устало сел прямо на край стола рядом с пишущей машинкой, потер виски и полез в карман, как оказалось, за таблетками. Секретарша тенью метнулась за его спиной и подала стакан с водой. Чуть переведя дух, начальник продолжил:

– Вот ты мне объясни, чем ты думал? Включил один прибор, посмотрел на дымок, отключил, взял следующий, включил, опять… И так пятьдесят раз!!! Ты же, когда устраивался, говорил, что двадцать лет инженером работал?!

– Мне платят за выполненную работу. Я не виноват, что Краснодарский «ЗИП»[88] в паспорте страницу пропустил…

– Ну ты же инженер! Должен хоть изредка думать! – Директор устало потер рукой левую сторону груди. – Хотя правду говорят, если лошадь сдохла – слазь…

– Я напишу заявление, переводом… – О как, инженер-то непрост! Уже успел найти себе новое теплое местечко, скотина безрогая, даже непрерывный стаж терять не хочет![89]

– Нет уж, я тебя по статье уволю, с волчьим билетом!

– В партком пожалуюсь! – огрызнулся вредитель. – Меня в партию на фронте приняли, не то что…

– Да пошел ты!.. – выругался директор, но тон заметно сбавил. – Свободен!

Дожидаться завершения разговора я не стал, тихо дал задний ход. Срочных вопросов у меня все равно не было, а текущие… Подождут недельку-другую.

Проблема с инженерами в СССР – просто кошмарная. На первый взгляд не слишком сложно вбить в людей набор знаний. Даже медведи на велосипеде начинают ездить через пару лет дрессировки, а тут целый homo sapiens. Но с психологией тракториста нельзя эксплуатировать сложные приборы и тем более руководить проектами. Можно легко понять сантехника, который приперся в кирзачах в «чистую зону». Дуболому никто не объяснял, что так он привел к нулю недельную работу нескольких сотен людей и материальные ценности в сотни тысяч рублей. Но кто его пропустил?! Почему начальник цеха сохранил после этого свои кресло и стол? А ведь, по словам Ивана II, такое происходило в НИИ «Точной технологии» чуть ли не каждый месяц! И попробуй найти крайнего, это я еще по «Пульсару» помню. Любимая забава – свалить вину на отсутствующего руководителя другого подразделения. И так по кругу, до состояния агрессивной депрессии начальников и комиссий.

Впрочем, если смотреть с другой стороны, то… Все шло планово до нашего с Иваном II вмешательства в процесс копирования RS-232[90]. Нельзя сказать, что разработчики бездельничали. Нет, поставленная задача была для них более чем интересна и важна. Поэтому мэнээсы и инженеры пытались повторить уже не самую сложную по меркам «Пульсара» микросхему честно и добросовестно. Но лишь с восьми ноль-ноль до семнадцати ноль-ноль с перекурами на покурить, на поболтать да на попить чаю. Писали заявки на оборудование – и смиренно ждали, вламываться в кабинеты администрации с угрозами нажаловаться в ЦК им даже не приходило в голову. Такими темпами они уложились бы как раз в пятилетку.

Вроде бы и винить людей «за отсутствие энтузиазма» нельзя, что положено, они делают. Причем совершенно искренне считают свою работу важной и качественной. Но химера будущего Интернета придушила жалость и потребовала описать ситуацию в темных красках самой «крыше», в смысле товарищу Шелепину.

Против ожиданий, это помогло, да еще как. Была создана какая-то по-настоящему чрезвычайная комиссия, и по Зеленограду прокатился вал репрессий, куда там Великому вождю. Разве что масштабы были поскромнее, и вместо лесоповала директора и прочие начальники цехов отделывались переводами в руководители ГЭС, ТЭЦ[91], шахт и даже железнодорожных станций. Там всегда существовали дикий кадровый голод, немалая ответственность и нулевые шансы на карьерный рост.

МЭП к кнуту прибавил пряник. Продвинули вперед молодых, заметно добавили материальных ресурсов, наскребли валюты на закупку техники. По опыту «Пульсара» ввели четырехсменную работу и закрутили гайки почище, чем в ракетостроении. Эффект не заставил себя долго ждать. К примеру, какая-то светлая голова смогла установить связь между подвозом в столовую соленой рыбы в особо противном масле и выходом годных чипов в серии. Так сразу после этого процедура мытья рук перед входом в «чистую зону» стала публичной. И горе тому сотруднику, который проведет в плотном общении с куском специального мыла менее трех минут.

Так что можно сказать, что меры, предпринимаемые ЦК КПСС и Шокиным для модернизации отрасли, казались не слишком рыночными, но вполне результативными. Наконец-то остались в прошлом проблемы со стеклотекстолитом, теперь можно было выбирать лучший – аж на трех новых заводах. Существенно продвинулись методы травления, хотя до тончайших волосков дорожек будущего оставалось еще очень далеко. В экспериментальном производстве появились первые элементы для поверхностного монтажа. Что-то серьезно улучшилось в обычных полупроводниках, диодах и транзисторах, но это уже по мнению Федора, сам я в таких вопросах не разбираюсь. Лишь керамические конденсаторы не давались технологам, впрочем, даже в этом, как оказалось, весьма сложном направлении подвижки имели место.

Зашевелилась пропаганда, не зря Месяцев цекашный паек лопал. Вроде мелочи, тут плакат, здесь телепередача…

На мой взгляд, смешно и наивно, но, вероятно, вполне эффективно для СССР шестидесятых. Люди тут в массе более доверчивые, не привыкли еще автоматически «фильтровать» ритуальные завывания про революцию и Ленина, не говоря уже о тонких рекламных экзистенциях. Недавно слышал своими ушами по радио, как на какой-то праздничной линейке школьники на вопрос «кем ты будешь, когда вырастешь», чуть картавя, наперебой отвечали: «космонавтом», «плогламмистом», «доктолом», «стлоителем ЭВМ». На этом фоне романтику космоса явно задвинули в дальний угол, все больше стали писать о нем как скучном и не слишком полезном для страны месте.

Кроме прочего, в небывалых количествах выпустили в продажу дополнительный тираж легендарного «Понедельника», а также «Я, Робот» Азимова с огромным предисловием редакции, разъясняющим, что «позитронный мозг» суть очень совершенная ЭВМ будущего. Эти книжки свободно продавались даже в магазинах М-града. Такими темпами скоро дойдем до изучения «трех законов роботехники» в школьной программе. Появилась и новинка, мастерски осмеянный братьями Стругацкими[92] Казанцев неожиданно для всех разродился гениальным романом «Лифт в космос». Только мы с Катей без труда узнавали в тексте «Фонтаны рая» Артура Кларка[93] и ругали классика советской фантастики за скомканную тапробанскую часть сюжета. Да и с названием Александр Петрович, мягко говоря, не справился – более типовой и плоский вариант найти было бы сложно. Но при чудовищном тираже в триста тысяч книга на прилавках не залеживалась.

Однако если подходить к вопросу утилитарно, то с идеей перелицовки фантастики будущего Антонина Валерьевна, жена Председателя КГБ, попала в точку. Кроме прочего, в тексте явственно ощущалось растущее в будущем значение вычислительной техники на фоне откровенной критики ракет. Пусть в СССР вместо отравления гептилом степей Казахстана развивают вычтех и прочие нанотехнологии. Так что можно было сказать, что неповоротливая телега советской микроэлектроники, скрипя и переваливаясь на кочках, набирала ход.

На личном фронте все было просто замечательно. Катя быстро восстановила былую форму, если не сказать большего. Месяца не прошло, как мне вернули все радости жизни, так что модернизированный матрас не простаивал. В родной НИИ эта комсомолка тоже засобиралась еще до окончания подозрительно непродолжительного декретного отпуска[94]. Ребенок, конечно, чудо, и все такое. Но бросать работу из-за младенцев в СССР шестьдесят шестого года было не принято. По местным законам, советская женщина должна прийти в себя чуть менее чем за полтора месяца. Даже не верилось, что моя сестра в две тысячи седьмом после родов больше двух лет отдыхала, сплошные диеты-салоны-больницы. Может, и правда в прошлом люди были поздоровее?

Без Катиных рук процесс распечатки ноутбучных текстов пришел в полный упадок – физических сил на обслуживание «Консулов» у меня не оставалось. Только оставшись без помощи, я понял, какую гигантскую работу тянула жена. Ведь даже зарядить бумажную ленту в эту убогую пишмашинку было невозможно – каретка не стояла на месте, как положено в приличном принтере, а с нехилой скоростью мотылялась туда-сюда. Надо было еще в прошлом году искать замену «однолисточному» безобразию, а не заниматься бессовестной эксплуатацией женского труда. Но сейчас дергаться оказалось уже поздно.

На этой почве я без труда получил разрешение от «начальства» гонять служебную машину, пристраиваясь к нуждам супруги, без пробок двадцать первого века дорога «на кормление» занимала не более десяти минут. Остальные проблемы взяла на себя Дарья Лукинична, шустрая вольнонаемная бабуля лет эдак шестидесяти. Даже многочисленные пеленки стирала, и все это за какие-то тридцать рублей в месяц.

Но с конструированием памперсов[95] ничего не получилось. Вернее, только я при виде очередной ароматной груды пеленок собрался попробовать «изобрести» памперсы, как встретил категорическое сопротивление супруги. Причем рассказы об этом изобретении Катя принимала с восторгом, даже вспоминала, что видела подобное в каком-то фильме из будущего. Вот только испытание их на Надежде Петровне воспринимала резко отрицательно. Женская логика, бороться с ней бесполезно.

Я не сильно напирал – с ватой в М-граде постоянный дефицит, марли совсем не достать. Пленок и клеенок в магазинах не наблюдалось, разве что было навалом грубого коричневого дерматина для обивки дверей. В дефолт-сити снабжение оказалось получше, но и там более пары «цилиндров» прессованной целлюлозы аптеки не продавали. Да о чем я! Тут полиэтиленовые пакеты стирали, а потом сушили на веревках во дворе, прищемив серыми от времени деревянными прищепками, чтоб не улетели от ветра. Предложение использовать одноразовый подгузник не вызвало бы ничего, кроме сомнений в умственных способностях автора подобного изобретения.

Хорошо, что я заранее озаботился покупкой стиральной машины Riga-60, внешне здорово напоминавшей крашенную белой краской двухсотлитровую бочку с алюминиевой крышкой и шкодно торчащим через специальную прорезь шлангом для залива-слива воды. Отдельный и, как ни странно, удобный прикол – закрепленные сверху резиновые вальцы с ручкой для отжима белья. Впрочем, по летнему времени легкие пеленки проще было просто полоскать в ванной и отжимать кучей.

Но – хватит унылого быта! Что может быть лучше воскресного августовского утра, еще теплого, но уже свежего из-за приближающейся осени? В открытое окно кухни сквозь ветви клена причудливо проникали зеленые лучи солнца. Во всю ширь подоконника развалился кот Баг. Нажравшись любимых огурцов, этот аномальный паразит спал на спине, широко раскинув лапы в стороны. Не обращая никакого внимания на снующих в кроне дерева воробьев.

Подрумяненные в сливочном масле и белой каемке яичного белка, ломти восемнадцатикопеечного батона пропитывались в тарелке посередине стола чуть склизким желтком. На плите в сковороде выпирали высоко вверх «холмики» тонко порезанных кругов «докторской» вареной колбасы, негромко гудел газ и шкварчало кипящее масло. Катя в легкомысленном пестром халатике, едва доходящем до середины бедра, орудовала у стола, как специально, чуть прогнув спину и оттопырив упругую попку. Где мои семнадцать лет?!

– Проснулся наконец? – Жена даже не оторвала взгляда от быстро укорачивающегося под ножом пучка петрушки. – Ты знаешь, какой сегодня день?

– Э-э-э… – Я начал судорожно припоминать знакомых и родственников.

– Два месяца! – торжествующе подняла вверх лезвие ножа Катя. – Сегодня.

– А! Надьке, – облегченно ответил я и подтянул к себе крытую красным пластиком трехногую табуретку. – Поздравляю!

– На этот раз ты так просто не отделаешься, – серьезным голосом заявила жена и добавила: – Чего расселся? Чай заварен, порежь лимон и наливай!

– Кать, давай полгода только отметим?

– Нет. Ночью такой хороший подарок придумала!

– Да все же есть! Вернее, ей же ничего пока не надо!

– Уже пора! – Жена толкнула мне по столу местную газету частных объявлений «М-градский курьер». – Смотри, я там все, что нужно, уже отчеркнула.

– Пианино «Красный октябрь», заводской запас строя, целая дека, практически новое, восемьдесят рублей… Кать, ты разве умеешь играть?!

– Нет! Будем Надежду учить. Дальше смотри, там одиннадцать вариантов отмечено.

– Да ты с ума сошла! Наде этот ящик со струнами раньше чем через пяток лет не нужен гарантированно! И потом, зачем ребенка мучить?

– У всех дети музыке учатся!

– Кать, это поветрие прошло быстро, немодно в будущем на пианино играть.

– Мне лучше знать!

В общем, после завтрака мы пошли смотреть варианты. Телефоны тут редкость, так что все пешочком, не торопясь. Сначала не везло, двух первых продавцов не оказалось дома. Когда пришли по третьему адресу, дверь открыла закутанная в темный платок пожилая женщина. Без лишних слов пригласила в гостиную и жестом показала на инструмент.

У выбеленной в ядовито-желтый цвет стены стояло высокое белое пианино. На секунду мне показалось, что я снова в двадцать первом веке, настолько современным был неожиданно открывшийся вид. Лаконичные, строгие линии. Никаких завитков, округлых элементов и тем более подсвечников. Только летящая надпись золотой вязью – Bluthner. И все. Вопросы, брать или нет, отпали, один внешний вид стоил запрошенных полутора сотен рублей.

Сверху на белом пианино стояла фотография мужчины в подполковничьих погонах на кителе. Потянул черт за язык, вспомнил «ложечки» Российско-Грузинской войны две тысячи восьмого года:

– Трофей? – погладил рукой клавиши.

Ох как меня прожгла взглядом хозяйка. Не сказав ни слова, вышла в соседнюю комнату и через минуту вернулась с кучей бумаг в пожелтевшей от времени папке. Грубовато сунула их мне в руки:

– Смотри сам!

Не скажу, что силен в немецком, но было очевидно – этот музыкальный инструмент на самом деле купили в тысяча девятьсот сорок пятом. Уж не знаю, насколько адекватной была его цена в марках, но договор на паре листов с многочисленными подписями и заверяющими печатями не оставлял места сомнениям. Какие уж тут претензии к бравому офицеру… Видимо, большая часть людей в СССР была куда честнее знаменитых маршалов вроде товарища Жукова. М-да. Неудобно-то как вышло!

Почему памятник этому честному подполковнику в виде крашенной серебрянкой пирамидки со скромной красной звездой на вершинке должен стоять в дальнем углу обычного кладбища? А монумент маршала, вывезшего из Германии на свои нужды десятки эшелонов[96], в Екатеринбурге две тысячи десятого года будет красоваться у штаба округа? Да еще на вздыбленном коне, при полном параде? Неужели в СССР не нашлось более честного офицера, достойного памяти потомков?!

Пришлось извиняться. Долго, потому что хозяйка усадила нас с Катей пить чай на маленькой, но опрятной кухонке. Вполне обычной для шестьдесят шестого года, если бы не одна деталь. В красном углу, на потемневшей от времени подставке, стояла небольшая икона Николая Чудотворца. Спереди к ней была приставлена большая, почти со спичечный коробок, латунная подвеска с похожим ликом.

Примечания

1

Наиболее знаменитый из коллекции Элвиса Пресли – розовый Cadillac Fleetwood 60 Special 1955 года. – Здесь и далее примеч. авт.

2

Intel Corporation (англ.) – американская корпорация, производящая широкий спектр электронных устройств и компьютерных компонентов, включая микропроцессоры. Штаб-квартира – в городе Санта-Клара, штат Калифорния, США.

3

Общегосударственная автоматизированная система учета и обработки информации – проект системы автоматизированного управления экономикой СССР, основанной на принципах кибернетики.

4

Алфавитно-цифровое печатающее устройство.

5

Бод (baud) – число дискретных переходов или событий в секунду. Для модема – действительная частота несущей, в описываемое время 1 бод равен 1 бит/с.

6

От «semiconductor fabrication plant» (англ.) – завод по производству полупроводников, в том числе микросхем.

7

Нужно сказать, что сейчас, в реальной истории, водопроводные краны отличаются значительно большим разнообразием размеров и даже принципов действия.

8

Для прокладок использовалась фибра – несколько спрессованных слоев бумаги, пропитанных концентрированным раствором хлорида цинка.

9

Intel начала производить микросхемы для наручных часов в 1972 году, с началом выпуска серии чипов «5ххх» по технологии КМОП с низким энергопотреблением. В данной истории на «Пульсаре» по артефакту освоен именно КМОП.

10

Имеется в виду Конструкторское бюро транспортного машиностроения (КБТМ) ОКБ-174, ныне ОАО КБТМ. Кроме прочего там выпускали серию танков Т-80.

11

DIP – Dual-in-Line. Был изобретен компанией Fairchild Semiconductor в 1965 году, но в реальной истории оказался едва ли не случайно «замечен» в СССР только в середине 1966 года.

12

Сейчас итоговая плата за оформление патента USPTO (Национальное патентное ведомство США), включая оплату работы патентного адвоката, может составить приблизительно $5000. Пошлина $685. Поддержание патента в течение двадцати лет, в зависимости от статуса патентообладателя, составляет от $2995 до $5790.

13

«Крокодил» – юмористический иллюстрированный журнал, в СССР имел чудовищную популярность, тираж доходил до шести с половиной миллионов экземпляров.

14

Джерри Сандерс (один из основателей AMD), работая на Fairchild Semiconductor в начале 60-х годов, снизил цену на транзистор 1211 с $150 до $1,05, чтобы он смог конкурировать с лампой Nuvistor в массовом UHF-тюнере. К 1970 году этот транзистор продавался уже по $0,15, и его производство было вполне рентабельно.

15

В. Д. Калмыков – министр радиопромышленности (радиотехнической промышленности) СССР с 1954 по 1974 год.

16

Дмитриев Игорь Федорович, заведующий сектором в Отделе оборонной промышленности ЦК КПСС.

17

Реально производство БЭСМ-6 было начато в 1968 году.

18

Например, выпуск машин «Минск-32» и ЕС-1020 начался через два месяца после окончания разработки.

19

В 1966 году под Москвой была развернута полноценная система противоракетной обороны на базе ЭВМ 5Э92б, которая создавалась под руководством В. С. Бурцева.

20

Только в 1967 году начали разработку сразу двух операционных систем для БЭСМ-6. Первым был «Диспетчер-68» Л. Н. Королева (заместитель С. А. Лебедева), но более-менее работоспособной оказалась только ОС «Диспак», созданная в 1971 году в Челябинске под руководством В. Ф. Тюрина.

21

Имеется в виду орден Ленина, изрядно обесценившийся в эпоху Брежнева. Д. Ф. Устинов был награжден орденом Ленина одиннадцать раз, А. И. Шокин семь раз, Т. Д. Лысенко восемь раз.

22

16-битный Intel 8086 был выпущен 8 июня 1978 года, так что главный герой заметно преувеличивает возможности техники 60-х годов.

23

В UNIX доступ к большинству устройств можно получить через специальные файлы устройств, расположенные в каталоге /dev.

24

Первая система UNIX, разработана в 1969 году в подразделении Bell Labs компании AT&T. Какая-то часть кода в 1966 году уже, вероятно, была написана.

25

Стандарт формализован Альянсом индустриальной электроники (EIA) EIA-310-D в сентябре 1992 года. Но сама конструкция запатентована ECS в 1965 году.

26

Петр I приказал считать аршин равным 28 английским дюймам. Таким образом, один вершок равен 28/16 или 1,75 дюйма.

27

В очередной раз напоминаю, что главный герой не разбирается в языках программирования и вполне может ошибаться.

28

С 1971 г. в городе Калинин (ныне Тверь) работает «Центрпрограммсистем». На уровне правительства создание продвигал В. М. Глушков. На месте начинание активно поддержал первый секретарь обкома товарищ Корытко.

29

В реальном «Центрпрограммсистем» все так и получилось. Огромное количество бесполезной работы при полном отсутствии положительного эффекта. Более того, в определенных кругах название ЦПС стало именем нарицательным.

30

Тираж журнала «Радио» на пике, в 1975 году, составлял 850 тысяч экземпляров.

31

Кондиционеры Daikin были впервые поставлены в СССР в середине 60-х годов.

32

Подобное исследование действительно было проведено в реальной истории, но значительно позже, в середине 70-х годов. Несмотря на свое значение, широкого резонанса так и не получило.

33

Как правило, подобные работы введутся в ущерб качеству. Но разве это могло сильно волновать делающего карьеру Косыгина в 1937 году?

34

В 1990 году в СССР номенклатура производимой продукции достигала 24 миллионов наименований.

35

Количество показателей составляло 4744 в 1940-м, 9490 в 1953-м, 6308 в 1954-м, 3390 в 1957-м и 1780(!) в 1958 году.

36

Полная стенограмма мартовского Пленума ЦК КПСС 1965 года (последняя из опубликованных) была выпущена небольшим тиражом в 50 тысяч (против обычных 300 тысяч) и засекречена уже в конце 60-х годов, причем необыкновенно жестко, с доступом только для членов ЦК.

37

Н. К. Байбаков с октября 1965 – заместитель Председателя Совета Министров СССР, председатель Государственного планового комитета СССР (Госплана СССР). Один из ближайших соратников А. Н. Косыгина.

38

Товарищ Косыгин не совсем правильно понял суть аукциона ebay, хотя смысл от этого меняется крайне незначительно.

39

Н. А. Вознесенский с 8 декабря 1942 года по 5 марта 1949 года председатель Государственной плановой комиссии при Совнаркоме. Член Политбюро ЦК ВКП(б). В 1950 году осужден и вскоре расстрелян по «ленинградскому делу».

40

Имеется в виду император Александр II Освободитель.

41

По большому счету, это неоднозначное достижение. Но разумеется, не для Председателя Совета Министров СССР.

42

В реальной истории корректировка оптовых цен с учетом фондоемкости была проведена в 1967 году. Однако она была скорее косметической, чем реальной.

43

В советской практике вместо «акциза» имелось понятие «налога с оборота». Суть, впрочем, одна и та же.

44

Полностью свободные договорные цены в реальной истории были разрешены предприятиям СССР только в 1987 году. После этого все и началось.