Два снимка получились особенно четкими, когда ненавистный Ласка подошел к фотографу ближе.
      Мне стало не по себе от одного только взгляда на него. Мысли разлетелись, во рту пересохло, я то и дело облизывал губы. Что здесь делает Шейфер? Какое имеет отношение к взрыву, уничтожившему целый городок? Это было какое-то сумасшествие, кошмар.
      Впервые с полковником Джеффри Шейфером я столкнулся в Вашингтоне три года назад. Он убил там более десяти человек, но мы так и не смогли ничего доказать. В районе Саут-Ист, где я жил, Шейфер обычно выдавал себя за таксиста. Добыча давалась легко, к тому же Ласка хорошо знал, что полиция не очень тщательно ведет расследование, если жертвы – чернокожие или бедняки. Была у этого армейского полковника и дневная работа – в британском посольстве. На первый взгляд вполне респектабельный джентльмен. И при этом жестокий маньяк, один из самых страшных серийных убийц, с которым мне довелось встречаться.
      Я все еще рассматривал фотографии, стоя возле вертолета, когда ко мне подошел местный агент по имени Фред Уэйд. Он спросил меня, что здесь случилось. Хотел бы я знать.
      – Человека, снимавшего взрыв на камеру, зовут Джеффри Шейфер. Мне он знаком. Совершил несколько убийств в округе Колумбия, когда я работал детективом в тамошней полиции. По последним сведениям, которыми мы располагаем, уехал в Лондон. Там, на лондонском рынке, убил собственную жену. На глазах своих детей. Потом исчез. И вот, похоже, объявился здесь. Понятия не имею почему и зачем, но ничего хорошего ждать не приходится.
      Я достал из кармана сотовый, позвонил в Вашингтон и начал докладывать о случившемся, продолжая просматривать последние снимки. На одном из них полковник Шейфер садился в красный "форд-бронко". На последнем машина уже тронулась с места. Боже! На фотографии был отчетливо виден ее регистрационный номер.
      И именно этот факт показался мне самым странным: Ласка допустил ошибку.
      Тот, кого я знал под этой кличкой, не совершал ошибок.
      А значит, никакой ошибки могло и не быть.
      Возможно, это часть плана.

      Волк по-прежнему находился в Лос-Анджелесе, куда с неизменной регулярностью продолжали поступать сообщения из Невады. В Санрайз-Вэлли прибыла полиция, прилетели вертолеты, появилась армия и, наконец, ФБР.
      Его старый друг Алекс Кросс тоже пожаловал. Молодец, Алекс Кросс. Какой исполнительный служака. Какой хороший солдат.
      И конечно, никто ни черта не понимает.
      Никто не способен предложить более или менее связанной теории, объяснить, что же произошло в пустыне.
      Как такое могло случиться?
      Полный хаос.
      В этом-то вся прелесть. Ничто не пугает людей сильнее, чем непонятное.
      Иллюстрация к теме. Некий козел по имени Федя Абрамцов захотел стать крутым мафиози, но вести при этом жизнь кинозвезды. Федя с женой поселился в особняке в Беверли-Хиллз. Именно в нем и обосновался временно Волк, считавший, что особняк на самом деле принадлежит ему, потому что ихденьги – это егоденьги. Без него вся эта шваль ничего собой не представляет, так, мелочь с большими амбициями.
      Федя и Лиза даже не догадывались, что он остановился в их доме. Парочка отдыхала в Аспене и вернулась в Лос-Анджелес лишь в начале одиннадцатого вечера.
      Представьте себе их удивление.
      Какой-то здоровенный мужик сидит себе спокойно в гостиной. Ничего не делает. В правой руке – резиновый мячик.
      Они его никогда не видели, и кто он такой, понятия не имеют.
      – Кто вы, черт возьми? – возмутилась Лиза. – Что вы здесь делаете?
      Волк раскинул руки.
      – Я тот, кто дал вам все это. Весь этот особняк с красивыми игрушками. А что получаю взамен? Оскорбления? Непочтительность? Я – Волк.
      Кое-что Федя все же слышал, а потому сразу смекнул, что если Волк здесь, если он позволил себя увидеть, то жить им с Лизой осталось недолго. Ноги в руки и дуй куда подальше. Может, повезет, и Волк здесь один, хотя вряд ли.
      Он сделал лишь один шаг. Волк, не вставая, достал из-за диванной подушки пистолет. Один выстрел, больше не понадобилось – пуля попала Феде Абрамцову в лоб.
      – Совсем мертвый, – сказал Волк, глядя на Лизу. – Боюсь, уже не поднимется. Мне больше нравится имя Елизавета. Не такое избитое, не такое американизированное. Подойди. Сядь со мной. Пожалуйста.
      Волк похлопал ладонью по колену.
      Девушка оказалась не только миленькая, но и сообразительная. Она пересекла комнату и села Волку на колено. В общем, сделала так, как ей велели. Хорошая девочка.
      – Ты мне нравишься, Елизавета. Но вы не оставили мне выбора – не подчинились. Вы с Федей украли мои деньги. Не спорь. Я знаю. – Он посмотрел в ее красивые карие глаза. – Знаешь, что такое замочить? Знаешь, как ломают кости?
      Очевидно, Елизавета знала, потому что закричала что было сил.
      – Все хорошо, – сказал Волк, хватая ее за руку и сжимая пальцы вокруг изящного, тонкого запястья. – Сегодня все идет хорошо.
      Он начал с самого маленького и самого розового, с мизинца.

      Уж не началась ли война? А если началась, то кто противник?
      Непроглядно черная и холодная ночь пришла в пустыню. Было, мягко говоря, темно и страшно. Даже луна не появилась на небе. Было ли и это частью плана? И что произойдет в следующий момент? Где? С кем? Почему?
      Я пытался собрать разбегающиеся мысли и составить, пусть самые общие, рекомендации, которые помогли бы нам провести ближайшие часы более или менее организованно. Трудно. Почти невозможно. Мы искали небольшой конвой из армейских грузовиков и джипов, который словно растворился в воздухе. Как будто сама пустыня поглотила машины и людей. И еще мы искали старенький "форд-бронко" с регистрационными номерами штата Невада 322 J-B-P.
      А главное, мы искали Джеффри Шейфера. С какой стати Ласка оказался здесь?
      В ожидании чего-то нового, может быть, послания или предупреждения я прошелся по территории того, что было Санрайз-Вэлли. В том месте, где детонировала бомба, здания и транспортные средства буквально перестали существовать. В воздухе все еще кружились, медленно оседая, частички пепла – кусочки смерти и разрушения. Ночное небо заволокло плотным, непроницаемым облаком маслянистого дыма, и я вдруг подумал, что сотворить нечто подобное способен только человек и что только у человека может возникнуть такое желание.
      Пробираясь через груды мусора, я разговаривал с агентами и привлеченными к расследованию экспертами, и в моем блокноте появлялись все новые записи.
       Свидетели упоминают о сброшенных с небольшого самолета канистрах.
       Одна летела прямо на трейлер, но взорвалась в воздухе.
       Поначалу в воздухе возникло что-то похожее на «огромную колеблющуюся белую медузу». Потом «медуза» взорвалась.
       Сильный ветер дул еще несколько минут после взрыва.
      В руинах обнаружили пока только одно тело. Все задавались одним и тем же вопросом: почему только одно? Почему пощадили остальных? И главное, зачем вообще было взрывать этот городок на колесах?
      Все представлялось полнейшей бессмыслицей. И в особенности присутствие Шейфера.
      Я обернулся – меня звала Джинни Мориарти, одна из местных агентов. Она энергично махала рукой.
      Что еще?
      Я поспешил к Мориарти, рядом с которой стояла пара местных копов. Все они были явно чем-то взволнованы.
      – Нашли "форд", – сообщила Джинни. – Грузовики не обнаружены, а вот "бронко" отыскался в Уэллсе.
      – Что есть в Уэллсе? – спросил я.
      – Аэропорт.

      – Летим!
      Через минуту я был уже в вертолете. Мы взяли курс на Уэллс, надеясь перехватить Ласку. Шансов немного, но что еще оставалось делать? Со мной отправились агенты Уэйд и Мориарти. Что бы ни ожидало нас там, они никак не хотели это пропустить.
      Лишь поднявшись над руинами Санрайз-Вэлли, я в полной мере оценил масштаб катастрофы.
      Я отвернулся от окна и постарался сосредоточиться на Шейфере, найти ответ на не дававший покоя вопрос: что связывает его с этим ужасом, с этой страшной сценой разрушения. Три года назад Ласка похитил Кристин Джонсон. Это произошло на Бермудах, где мы проводили небольшой отпуск, отмечая только что состоявшуюся помолвку. Кристин уже была беременна Алексом, но ни она, ни я не знали об этом. После того похищения изменилось все, а в первую очередь мы сами. Нам все же удалось найти ее на Ямайке и спасти. Нам. Мне и моему лучшему другу Джону Сэмпсону. В душе Кристин остался глубокий, незаживающий шрам. Потом она переехала в Сиэтл, где и живет теперь с Алексом. Я не виню ее – во всем виноват Шейфер.
      С кем или на кого он работает сейчас? Ясно одно: операция по уничтожению Санрайз-Вэлли требовала привлечения большого количества людей, и этот факт был, возможно, единственным, на что могло опереться следствие. Мы еще не знали, кто эти люди, мужчины и женщины, сыгравшие роль солдат американской армии. Знали лишь, что они подставные, это уже подтвердил Пентагон. Следующий пункт – бомба, сровнявшая с землей пусть и крохотный, но все же городок. Кто изготовил ее? Очевидно, человек с хорошей военной подготовкой. Шейфер когда-то служил в британской армии, однако воевал и в качестве наемника.
      Несомненно, у него осталось немало связей, но они требовали дополнительной проработки.
      Пилот вертолета повернулся ко мне:
      – Увидим Уэллс, как только перелетим через вон те горы впереди. По крайней мере увидим огни. Наши огни тоже заметят. Здесь, в пустыне, незаметно не подберешься.
      Я кивнул.
      – Постарайтесь сесть как можно ближе к аэропорту. Надо связаться с патрульными. Предупредить, чтобы нас не обстреляли.
      – Понятно.
      Я повернулся к Уэйду и Мориарти, чтобы обсудить варианты. Где лучше совершить посадку? В самом аэропорту? Или в пустыне? Приходилось ли агентам раньше применять оружие? Бывали ли они под обстрелом? Оказалось, что нет. Ни один, ни другая не имели боевого опыта. Вот так. Замечательно. Ужасно.
      Пилот снова повернулся к нам:
      – Подлетаем. Аэропорт будет справа. Вон там.
      Внезапно внизу появилось небольшое летное поле с двухэтажным строением на краю и двумя взлетно-посадочными полосами. Я заметил с полдюжины машин, однако красного "форда-бронко" среди них не было.
      И тут я увидел легкий частный самолет, выруливающий на взлетную полосу.
      Шейфер? Мне это представлялось маловероятным, но совсем недавно еще менее вероятным я счел бы бомбежку городка в пустыне.
      – Разве аэропорт не закрыт? – крикнул я пилоту.
      – Приказ они получили. Похоже, это тот, кто нам нужен. Если так, то его уже не достать. Я знаю этот самолет. "Лирджет-95". С маневренностью и скоростью у него все в порядке.
      Ничего не оставалось, как только наблюдать. "Лирджет" пронесся по взлетной полосе, подпрыгнул и, оторвавшись от земли, легко развернулся. Как просто. Издевательски просто. Я даже представил, как там, на борту, Джеффри Шейфер смотрит на фэбээровский вертолет и показывает нам средний палец. Или он мнепоказывает палец? Может ли Шейфер знать, что я здесь?
      Через несколько минут мы приземлились, и почти сразу же поступило сообщение, что "лирджет" пропал с экрана радара.
      – Как это пропал? – спросил я у двух парней в тесной диспетчерской аэропорта Уэллса. – Что это значит?
      Ответил старший:
      – Это значит, что самолета как бы не стало. Что его как бы и не было.
      Но я-то знал – самолет был. И Ласка тоже был, я сам видел его на фотографиях.

      Синий "олдсмобиль-катлас", за рулем которого сидел Шейфер, мчался через пустыню. Разумеется, Ласки не было на борту самолета, взлетевшего с аэродрома в Уэллсе. Слишком уж очевидно, не так ли? Шейфер всегда предусматривал несколько путей отхода.
      Замечательно-невероятный план удался на славу. На случай же если бы что-то пошло не так, были предусмотрены запасные варианты. Мысли Ласки перескочили на доктора Кросса, вместе с оперативниками ФБР прибывшего в Неваду.
      Уж не предусмотрено ли и это? Шейферу почему-то казалось, что да. Но почему именно Кросс? Что приготовил для него Волк?
      Первую остановку Ласка сделал в Фэллоне, в Неваде, откуда ему, согласно плану, следовало позвонить по определенному номеру. Он не знал, с кем именно будет разговаривать, как не знал, откуда осуществляется руководство всей операцией, не знал, зачем вообще она проводится. Шейфер знал только то, что ему полагалось знать, свою часть пазла, и имел строгое указание позвонить из Фэллона и получить дальнейшие инструкции.
      Как и было приказано, он зарегистрировался в отеле "Бест инн" и сразу же прошел в свой номер, откуда и позвонил по сотовому, который после разговора подлежал уничтожению.
      Разговор был коротким и деловым. Никаких приветствий, никакого обмена любезностями, никаких лишних слов.
      – Это Волк, – произнес мужской голос, который мог принадлежать кому угодно.
      Ходили слухи, что у Волка были даже двойники. Почему бы и нет? Несколько двойников, каждый из которых знает только свою роль.
      Первая же новость заставила Ласку насторожиться.
      – Вас видели, полковник Шейфер. Засекли и даже сфотографировали возле Санрайз-Вэлли. Вы знаете об этом?
      Шейфер попытался было возразить, однако его не слушали.
      – В данный момент мы как раз просматриваем фотографии. Именно поэтому они нашли ваш "форд" в Уэллсе. И именно поэтому вам было приказано сменить машину за городом и ехать в Фэллон. На случай если что-то пойдет не так.
      Ласка молчал, не зная, что сказать. Как его могли засечь в пустыне? Кто? И почему там оказался Кросс?
      Выдержав долгую паузу, Волк рассмеялся:
      – Успокойтесь, полковник. Не забивайте голову пустяками. Вас обнаружили потому, что это предусмотрено. Фотограф работает на нас. А теперь отправляйтесь в следующий пункт. Свяжемся утром. И вот вам задание: повеселитесь сегодня ночью в Фэллоне. Покажите, на что способны. Идите и убейте кого-нибудь, полковник. Жертву выберете сами. Все остальное на ваше усмотрение. Это приказ.

      Напряжение и отчаяние усиливались с каждым часом. Вместе с ними нарастало смятение: расследование не продвигалось. С таким хаосом, с такой неразберихой я столкнулся впервые.
      После бомбардировки прошел уже целый день, а у нас по-прежнему не было ничего, кроме пепелища посреди пустыни и пары сомнительных ниточек. Мы опросили около трех сотен жителей Санрайз-Вэлли; никто из них не дал ни одного более или менее ценного ключа. В последующие за катастрофой дни не случилось ничего необычного, никто не объявился, никто не выдвинул никаких требований, никто не взял на себя ответственность за взрыв. Мы не нашли армейские грузовики; мы даже не выяснили, откуда они взялись. То, что произошло в Неваде, представлялось полной бессмыслицей. Как и присутствие там полковника Джеффри Шейфера.
      По прошествии двух дней, когда стало совершенно ясно, что делать в Неваде больше нечего, я сел на самолет и возвратился домой, в Вашингтон. Нана, дети и даже наша кошка Рози ждали меня на крылечке.
      Милый дом, как приятно к тебе возвращаться. Пора бы понять простую истину и остаться здесь навсегда.
      – Вот так встреча, – сказал я, поднимаясь по ступенькам. – Наверное, все ужасно по мне соскучились. И давно ждете папочку?
      Все, как по команде, покачали головами, и я почувствовал – сговорились.
      – Конечно, мы рады тебя видеть, Алекс.
      Нана наконец позволила себе улыбнуться. Остальные тоже. Теперь я уже не сомневался – определенно заговор.
      – Конечно, – сказала Дженни, которой уже исполнилось десять. На голове вязаная шапочка, косички торчат во все стороны. – Конечно, мы по тебе соскучились. И конечно, мы тебя ждем. Все.
      – А я не жду! – крикнул сидящий на перилах Деймон.
      Ему было уже двенадцать, и он вел себя соответственно. Модная футболка, джинсы в обтяжку, кроссовки.
      Я наставил на него палец.
      – Ты сломал мое крыльцо – получи!
      Мы улыбнулись друг другу.
      Родные засыпали меня вопросами о малыше Алексе и долго рассматривали сделанные в Сиэтле снимки.
      Мы много смеялись, и мне становилось все лучше, хотя я несколько раз поймал себя на том, что с тревогой поглядываю на телефон – нет ли новостей из Невады или относительно Шейфера.
      Дома хорошо. Нана накормила меня обедом из восхитительного цыпленка с чесноком, лимоном, кабачком, грибами и луком, а потом вся семья собралась в кухне, чтобы вымыть посуду и полакомиться мороженым. Дженни похвастала рисунками, на которых изобразила своих любимых теннисисток, сестер Уильямс; мы посмотрели баскетбол с участием "Вашингтон уизардз" и начали потихоньку укладываться спать, с объятиями и поцелуями. Как приятно. Как мило. Как хорошо. Намного лучше, чем вчера, и – я был готов держать пари – не так хорошо, как будет завтра.

      Около одиннадцати я наконец поднялся по крутым ступенькам в свой кабинет. Просмотрел досье по делу Санрайз-Вэлли, подготовился к следующему дню, потом позвонил Джамилле в Сан-Франциско. В предыдущие двое суток мы пару раз разговаривали по телефону, но я был слишком занят, и разговора не получалось. Сейчас, учитывая разницу во времени, она должна была вернуться с работы.
      Ответил записанный на пленку голос.
      Не люблю оставлять сообщения, тем более что два или три уже оставлял, когда звонил из Невады, но...
      – Привет, – сказал я, – это Алекс. Все еще надеюсь заслужить твое прощение за то, что так получилось в аэропорту. Если в ближайшее время появится желание прилететь на Восток, билет за мной. Жду звонка. Скучаю по тебе, Джэм. Пока.
      Я повесил трубку и вздохнул. Опять все испортил? Да, черт возьми, да. И почему у меня всегда так получается?
      Спустившись, я прошел в кухню и съел половину кукурузного хлеба, испеченного Наной на завтра. Не помогло. Наоборот, я почувствовал себя еще хуже. Теперь ко всему прочему добавилось чувство вины. Что за привычка – есть по ночам!.. Я сидел на стуле, держал на коленях Рози и поглаживал ее по гладкой спинке.
      – Я нравлюсь тебе, Рози? А? Я ведь такой приятный парень, верно?
      Для телефонных звонков ночи не существует. В начале первого позвонил один из агентов, с которым я работал в Неваде. Фред Уэйд решил, что его информация может заинтересовать и меня.
      – Только что получили сообщение из Фэллона. Портье в отеле "Бест инн". Изнасилована и убита позапрошлой ночью. Тело оставили в кустах, поблизости от автостоянки. Почти на виду. Словно нарочно. У нас есть описание одного постояльца, которое подходит под приметы вашего полковника Шейфера. В Фэллоне его, понятное дело, давно уже нет.
      "Ваш полковник Шейфер". Этим все сказано, не правда ли? В Фэллоне его уже нет. Конечно, нет.

      В ту ночь я почти не спал. Снились кошмары с участием Ласки. Кошмары, в которых горел городок Санрайз-Вэлли.
      Утром мне нужно было подписать два разрешения, чтобы дети смогли съездить на экскурсию в Национальный аквапарк в Балтиморе. Я подписал бумажки в половине пятого, когда все еще спали и в доме было темно, а потом, стараясь никого не разбудить, отправился на работу. Прощаться не стал – не люблю этого, – но оставил Дженни и Деймону по записке. Какой хороший папочка, верно?
      До работы добирался с Алисией Кейс и Келвином Ричардсоном. Не самая плохая компания для поездки, как, впрочем, и для всего, что последовало за ней.
      В наши дни Координационный центр по отражению главных угроз переместился в штаб-квартиру ФБР в округе Колумбия. После одиннадцатого сентября в Бюро произошли коренные изменения: из организации, реагирующей на преступления, занимающейся их расследованием, оно превратилось в структуру значительно более активную и эффективную. Обошедшийся в шесть миллионов долларов комплект программного обеспечения включал в себя насчитывающую сорок миллионов страниц базу данных по террористическим актам начиная со взрыва во Всемирном торговом центре в 1993 году.
      Имея такую гору данных, оставалось только посмотреть, стоит ли она хотя бы одного-единственного цента.
      В то утро для обсуждения проблемы Санрайз-Вэлли в оперативном Центре стратегической информации на пятом этаже Гувер-билдинг собралось около дюжины человек. Уничтожение маленького городка сочли "угрозой национального масштаба", хотя никаких доказательств в пользу такой точки зрения не было. У нас вообще не было ничего, ни одной зацепки.
      На контакт преступники по-прежнему не выходили и никаких признаков жизни не подавали.
      Невероятно. И возможно, именно их молчание пугало сильнее любой угрозы.
      Нам отвели один из самых роскошных и самых безвкусно обставленных конференц-залов: туча обитых синей кожей кресел, стол из темного дерева, винного цвета ковер. И ко всему этому два флага – американский и министерства юстиции – и белые накрахмаленные сорочки с полосатыми галстуками вокруг стола.
      На мне были джинсы и синяя штормовка с надписью "ФБР. Опергруппа Антитеррор". Откровенно говоря, я чувствовал себя единственным, кто оделся по ситуации. Дело явно выпадало из разряда ординарных, и девиз "Дело как дело" к нему определенно не подходил.
      С другой стороны, люди здесь собрались не мелкого калибра. Старшим по рангу был Берт Мэннинг, один из пяти помощников директора ФБР. Присутствовали также старшие агенты из Объединенного антитеррористического оперативного центра и ведущие аналитики из нового Агентства по разведке, куда входили эксперты как ФБР, так и ЦРУ.
      Моей соседкой оказалась Монни Доннелли, старший аналитик и мой добрый друг еще со времен Квонтико.
      – Вижу, получила персональное приглашение, – заметил я, опускаясь на стул рядом с Монни. – Поздравляю и добро пожаловать.
      – О да, такое я бы не пропустила. Знаешь, Алекс, все прямо как в фильме про инопланетян. Так необычно, так таинственно.
      – Да уж, этого хватает.
      На экране в передней части зала появилась агент из лас-вегасского отделения, руководящая расследованием в Неваде. Она сообщила, что на месте уничтоженного Санрайз-Вэлли развернута мобильная лаборатория, но это была, пожалуй, единственная новость, так что собрание быстро перешло к следующему вопросу: оценке угрозы.
      Уже интереснее.
      Сначала поговорили о доморощенных террористических группах, таких как "Национальный альянс" и "Арийские нации". Разумеется, никто не верил, что такие простофили способны спланировать и осуществить нечто столь грандиозное. Следующими на очереди были "Аль-Каида" и "Хезболла", радикальные исламистские организации. Горячая дискуссия затянулась на добрых два часа. Все сошлись на том, что они определенно заслуживают самого пристального внимания. Потом каждый получил от Мэннинга отдельное задание.
      Каждый, кроме меня. Размышляя над этим, я пришел к выводу, что, возможно, уже в самое ближайшее время получу задание от самого директора Бернса. Не скажу, что перспектива сильно меня обрадовала – не хотелось снова покидать Вашингтон и возвращаться в Неваду.
      И тут случилось нечто странное.
      У всех присутствующих одновременно сработали пейджеры!
      Несколько секунд мы были заняты тем, что проверяли поступившие сообщения. В последние месяцы в связи с ростом террористической угрозы старшие агенты уведомлялись о каждом подозрительном случае, попадающем в данную категорию, независимо от того, шла ли речь о сомнительном пакете в нью-йоркской подземке или обнаружении спор сибирской язвы в Лос-Анджелесе.
      Сообщение, поступившее на мой пейджер, звучало следующим образом:
       На военно-воздушной базе Кертлэнд в Альбукерке обнаружено исчезновение двух ракет класса «земля – воздух». Изучается возможность связи инцидента с ситуацией в Санрайз-Вэлли.

      "ПРАВЕДНЫЕ ПОКОЯ НЕ ЗНАЮТ" – гласил плакат на стене между столовой и автоматом с содовой. В 5.50 утра нас снова собрали в том же конференц-зале на пятом этаже. Состав почтенной группы, удостоенной столь высокого внимания, не изменился. Некоторые предполагали, что люди, ответственные за бомбардировку Санрайз-Вэлли, вышли наконец на контакт с Бюро. Другие считали, что вызов каким-то образом связан с пропажей ракет на базе Кертлэнд.
      Спустя несколько минут прибыли с полдюжины агентов ЦРУ. Все в костюмах и с кейсами. О-хо-хо... Потом появились парни из министерства внутренней безопасности. Ситуация складывалась определенно серьезная.
      – Похоже, припекло по-настоящему, – прошептала, наклонившись ко мне, Монни Доннелли. – Одно дело болтовня о необходимости межведомственного сотрудничества, и совсем другое... Что ни говори, а здесь ЦРУ.
      Я улыбнулся:
      – А ты, похоже, в хорошем настроении.
      Она пожала плечами:
      – Знаешь, генерал Паттон перед сражением как-то сказал: "Да простит меня Господь, но мне это нравится!"
      Ровно в шесть в зал вошел директор Бернс. С ним были Томас Уэйр, глава ЦРУ, и Стивен Боуэн из министерства внутренней безопасности. Все трое казались предельно встревоженными. Может быть, просто из-за того, что жизнь свела их вместе. Так или иначе, занервничали и остальные.
      Мы с Монни переглянулись. Некоторые из агентов продолжали разговаривать, не обращая внимания на расположившееся перед ними высокое начальство. Таким образом ветераны давали понять, кто здесь кто, и напоминали, что они появились в этих стенах еще до многих прочих. Были ли они правы? Не думаю.
      – Попрошу внимания, – сказал директор Бернс, и в зале мгновенно наступила тишина.
      Взгляды всех присутствующих обратились к нашему шефу.
      Бернс выждал еще секунду-другую и затем продолжил:
      – Буду предельно краток. Первый контакт по ситуации с Санрайз-Вэлли имел место за два дня до бомбардировки. Полученное нами послание заканчивалось такими словами: "Выражаем надежду, что при демонстрации силы никто не пострадает". О том, что кроется под выражением "демонстрация силы", нам оставалось только догадываться. Нам также запрещалось сообщать об этом первом контакте кому-либо. Нас предупредили, что нарушение запрета, разглашение информации приведет к самым серьезным последствиям. И опять-таки характер этих "последствий" оставался неясным.
      Бернс сделал паузу и оглядел сидящих за столом. Встретившись глазами со мной, директор кивнул. Я думал о том, что еще знает и не говорит нам директор и кто еще, кроме нас, в курсе событий. Белый дом? Пожалуй, да.
      – После установления первого контакта на связь с нами выходили каждый день. Одно послание поступило мистеру Боуэну, одно директору Уэйру и одно мне. До сегодняшнего дня природа и масштабы последствий, о которых я уже упоминал, не конкретизировались. Сегодня ночью каждый из нас троих получил видеозапись того, что случилось в Неваде. Фильм отредактирован. Сейчас вы его увидите.
      Бернс махнул рукой, и на расставленных в зале мониторах замелькали кадры. Картинка была черно-белая, не очень качественная, как бывает, когда оператор держит камеру в руке, а не на штативе. Впечатление такое, будто смотришь репортаж в выпуске новостей. Точнее, репортаж с места боевых действий. Все притихли, напряженно всматриваясь в экраны.
      Сначала мы увидели приближающийся к Санрайз-Вэлли армейский конвой из нескольких десятков грузовиков и джипов. Человек, снимавший их, находился на расстоянии примерно мили от вытянувшейся по дороге вереницы машин.
      Затем мы увидели, как обитателей городка выводят из трейлеров и сажают на грузовики.
      Один мужчина поднял винтовку и был расстрелян на месте. Я уже знал его имя – Дуглас Пасловски.
      Следующее, что мы увидели, – это быстро исчезающий вдали конвой и поднятые им столбы пыли.
      На экранах вдруг возник, словно свалился с неба, большой черный предмет, который взорвался, еще не долетев до земли.
      Эпизод с бомбардировкой тоже был отредактирован, вероятно, по чисто техническим причинам, но впечатление произвел самое сильное.
      Потом показали сам взрыв. Доставивший бомбу самолет в предъявленных нашему вниманию кадрах даже не промелькнул.
      – Они сняли все, – произнес Бернс. – Хотели показать, что именно они были там, что именно они сровняли город с землей. И через несколько минут они сообщат, зачем это сделали. Позвонят по телефону. Человек, выходивший с нами на связь, пользовался телефонными карточками и уличными автоматами. Грубовато, но эффективно. Звонили из магазинов, кинотеатров, даже из кегельбана. Вы прекрасно знаете, как трудно установить личность звонящего из подобных мест.
      Минуту или две мы сидели в тишине, лишь кое-кто шептался о чем-то с соседом.