Однажды Анфиса из-за Мити, в далекой молодости попала в неприятную историю, весьма странно и врачи решили, что у нее внематочная беременность. В больнице в это время работала мать Мити, Леонтьевна, она проявила некую активность, и врачи решили провести над Анфисой эксперимент: ускорить проявление внематочной беременности, если она внематочная. Состояние Анфисы – одни слезы, но внешне виду не показывает, что ей плохо.
Купила она в ту пору себе электронные часы. Так вот, с этими электронными часами ее посадили в металлическую клетку и запустили слабую радиацию. Результат? Часы почернели, а беременности хоть бы хны она стала нормально развиваться, но теперь из-за облучения ее нельзя было оставлять. Написали: 'По медицинским показаниям сделать искусственное прерывание беременности'. Вот такие воспоминания, связанные с Леонтьевной.
Нашла Анфиса как-то еще один способ защиты: вода из душа, теплая, под сильным напором. Надо было свернуть головку душу, и направить струю для ликвидации последствий сексуальной любви. Пару лет ее это спасало, но промышленность по изготовлению тройников пошла в разрез с ее находкой, стали делать такие душевые головки, что не свернешь и не используешь, за это она им сильно не благодарна.
Всю обедню испортили, а старый душ был так стар, что его пришлось выкинуть, и купить новый душ. Чуть Анфиса не забыла главное средство защиты: пружинки. Ей их по медицинским соображениям не ставили, но однажды наблюдала она изумительную картину: перед операционной стоит скамейка, на ней сидят пять женщин в ожидании своей очереди. Подходит врач и проводит экспресс опрос:
– Кто и почему попал сюда, что не предохранялись?
Все пять женщин попали с пружинками, но Анфиса знает, что Инессе Евгеньевне спираль помогла, но когда пружинку вынимали, то ее после этого в больнице продержали 10 дней. Она спросила у врача:
– Интересно, после аборта выпускают почти сразу, а меня так долго держат.
– Да, так про них все ясно, а у вас не ясно, что стало с вашим организмом, и на рак надо проверить.
Митя на свою дачу ездил на темной машине. Мама его дачу не покидала, картошку он держал на даче. Мужчина крупный во все стороны, едва вмещался в машине. Зимняя дорога убаюкивала своим однообразием. Впереди показалась машина и стала приближаться, значит, Митя ехал быстрее ее.
Появился светофор, который говорил своим появлением, что где-то рядом населенный пункт. Передняя машина стала тормозить, притормозил и Митя, а сзади в него с приличной скоростью врезался Джип.
За рулем джипа сидел Самсон Сергеевич. Старая машина Мити обладала интересной особенностью: спинка сидения, на котором сидел Митя, при ударе отваливалась назад, это спасало его от удара. Удар от джипа, управляемого Самсоном Сергеевичем, он почувствовал в голове, но вылез из машины. Из трех машин все встретились на проезжей части дороги. Водители первой и второй машины негласно объединились. Водитель джипа, Самсон Сергеевич, предложил им по тысячи, чтобы молча все разъехались. Когда водитель первой машины понял, что тысяча не зеленая двинул водителю джипа. Поскольку мирно они не разъехались, появилась из-под земли милицейская машина. Пришлось оформлять столкновение. Митя реально почувствовал, что удар был сильный. Пошел в медпункт, в больницу. Одна врач сказала, что он здоров, вторая врач сказала, если он теряет сознание и голова кружится, то у него вероятно сосуд в голове лопнул.
Лариса все узнает первой, и она позвонила Анфисе, чтобы сказать о том, что Митя попал в дорожную переделку.
Мороз и солнце долго не дружат, днем становится теплее, значит февраль.
– Анфиса, кошмар, Митю убили! После столкновения трех машин, он захотел из хозяина водителя джипа деньги отсудить. Справки брал у врачей, Леонтьевна постаралась, она опять в больнице работает, она такое написала в справках! Она захотела деньги вытянуть из Самсона через аварию. А хозяин джипа платить не захотел.
Лариса все это выпалила на одном дыхании, естественно, по телефону. Домой она к Анфисе два раза в год приходит, на дни рождения.
– Лариса я давно знаю Митю, а как Леонтьевна себя чувствует?
– Так она мне и звонила, ругает себя, что много захотела.
– Кто убил Митю?
– А кто знает! Наверное, шофер джипа, Самсон Сергеевич, у него не было денег, которые через суд от него требовали из-за справок Леонтьевны! Или он не хотел давать деньги.
– Лариса, где убили?
– На даче. У него там замечательный колодец, я его видела, так его в колодец сбросили, и взорвали, а мать его пошла за водой, и увидела Митю.
– Сурово.
– Марго, я поеду на похороны, потом тебе позвоню.
Следующий звонок Ларисы:
– Анфиса, ты знаешь, что Леонтьевна сделала? Она замяла убийство справками.
Сказала, что боится Самсона Сергеевича, и повторять ошибки не будет.
– Лариса, а что на это сказал Миша Мухин?
– Когда он узнал, что в убийстве Мити подозревают Самсона Сергеевича, он позеленел от злости и бессилия, особенно удивил, взрыв в колодце.
– Какие справки, если был взрыв?
– Спроси, что-нибудь другое, Миша Мухин с этим делом разбирается, но Самсона Сергеевича официально не обвиняют, его следы на даче не обнаружены.
– А, если взрыв был управляемый?
– Анфиса, помалкивай.
Лариса Ивановна просто захотела пойти в парикмахерскую, а Прохор Степанович не пустил, сказал, чтобы она купила краску, а он ей брови сам покрасит, коль от природы она бледнолицая. Что касается Прохора Степановича, то он черен от природы своими волосяными покровами. Вот и вся размолвка, от которой мысли ее, унеслись на сто лет вперед. Ты, перед пенсией копила?
Инна исчезла с подружками за поворотом своих событий. Что касается Ларисы, умная женщина, живет правильно, сохраняя свою худощавую фигуру, живет сиюминутными проблемами. И, наконец, научилась писать слово 'проблема' с первого раза без ошибки.
Прохор Степанович умудрился перекинуться несколькими словами с Инной, и та за это ждала от него денег на карманные расходы.
А бывшей жене кинул небрежно:
– Ты, что уже совсем… Ты мне, что-то хотела дать…
– Ты, что уже совсем…,- ответила Лариса, – и Прохор Степанович ушел без ее денег и сам не дал Инне.
Маленькая, но победа Ларисы.
Прохор Степанович, как террорист укоряет ее, что она не копит, вот она и сделал шаг от него, то есть к деньгам, которых у нее никогда не было. Прохор Степанович и Инна совсем не находят общий язык. Обругали друг друга и все. Глупо все это, но так складывается обычный быт, в котором Лариса решила занять место в стороне от всех событий и просто жевать с удовольствием жевательную резинку, так как все диеты помогли сбросить один килограмм, а Анфиса принесла торт, и все муки с салатиками не привели к весовому успеху. И за что бороться?
Если Анфиса, женщина худощавая, так ей не быть полной, а если Лариса другой комплекции, так зачем тратить жизнь на то, что природой ей не отмерено – худосочность.
Прохор Степанович страшно рассердился на отсутствие денег, а потом его совсем не устроил простой ужин:
– Ешь сама свой суп, – и не пришел ночевать.
Оказывается, уехал к своей очередной даме, ему там кинули курицу, но и это ему не понравилось. Он купил кулек пончиков, и весь из себя злой явился к Ларисе.
Плохо, когда мужчина пытается копить деньги, за счет близкой ему женщины, и укорять ее, что она при этом деньги не копит, когда их на него тратит.
Сильно трудно копить и содержать бывшего мужа, любящего пить и жить за счет окружающих.
Через двадцать минут после появления Прохора Степановича, появилась Эмма, в сопровождении грузчика, который привез все их дачные вещи. Комната стала напоминать затоваренный склад, а Эмма в сопровождении шофера – грузчика уехала домой. Но тут приехал сосед по лестничной площадке и за пиво отремонтировал шипучий тройник в ванне, а вчера у Ларисы день был – полная тишина.
Солнце, ветер, шум деревьев, грустно снова… без фантастики, в нее, как в песок зарывает она голову и живет там, где придумает. Доступные радости действительности все знакомы, а недоступные – не доступны. А, вчера Эмма исповедовалась Ларисе, и та, все про накопления говорит.
И где их взять? Эти накопления? Улучшить отношения с мужем? Это просто. Но с каким? Купить все дорогие продукты или дать больше денег на карманные расходы. А накопления? Блеф клуб. Заколдованный круг. А вес, все же уменьшился чуть-чуть, и большое количество продуктов в доме – это нонсенс.
Проехала чья-то свадьба. Из машин вышли молодые дамы в длинных юбках и скрылись в подъезде, но не в ее подъезде. У бабуль на лавочке выкрутились шеи с семечками в зубах, а вокруг них, как куры – голуби всех пород. Жизнь продолжается, и Лариса продолжает репетировать себя на экономном режиме, сидит дома и тратит не больше, чем может позволить себе тратить пенсионерка. А пенсионерка не может содержать мужа, вот и вся разгадка событий. Лариса пошла, есть рис без хлеба с остатками салата, авось не поправиться и не тронет пончики Прохора Степановича.
Господи! Как, все это мелко!
На улице солнце, листва и голуби, без любви. У дома все больше умных машин, это те машины, которые не слишком длинные, но высокие и окружены трубами безопасности, но и на них Лариса Ивановна не хочет ехать, и юг ее не манит, может экономия – это транс безопасности? Или у нее страх, наступающего одиночества? Но, глядя на себя, она старости не ощущает и не может понять, почему старость так быстро надвигается, как неизбежность?
Чего она еще боялась в своей жизни?
– Вступления в комсомол. Все знала, а ревела, как белуга.
– Собственной свадьбы.
– Операций и т. д. и т. п….
А чего не боялась? Тайна, покрытая годами жизни… Скучно? Всем иногда скучно – это кризис жанра, мистика существования.
Жизнь так серьезна, как хорошая река с рукавами и водоворотами.
Глава 24
Эмма Кусочек голубого неба радовал так же, как солнечно – желтые бананы в магазины, кусочек неба ухватить трудно, но купить светящиеся здоровьем бананы, было вполне реально, и Эмма зашла в магазин; пупырышки огурцов, стоили так дорого, как трава зимой, и она купила бананы неизвестной солнечной страны. В компьютерном магазине два ряда корпусов системных блоков смотрели на покупателей своей лицевой стороной, черный корпус с блестящими железками, был лидером, посмотрев на остальные корпуса, она нашла более приятный корпус, но его оставила в своей голове, на будущее.
Из соседней двери можно было попасть в солярий, она уже давно поняла, что горизонтальный солярий, лично для нее, хуже вертикального, и она пошла в вертикальный солярий. Зимой самое трудное, снять все с себя, зайти в кабину, нажать на кнопку таймера, закрыть глаза на время сеанса и стоять, вытянув вертикально руки, которые где-то вверху зацепились за металлические поручни.
Отстояв в лучах ламп, и в ветре вентиляторов свое время, услышав щелчок, который выключил лампы, она была свободна от процедуры. В кабине с лампами, еще гуляет ветер вентиляторов, а она уже надевает одежду на тело, которое пропахло запахом озона ламп.
Стоило ей покинуть офис солярия, как, спускаясь по лестнице, она увидела Кирилла, который шел ей навстречу. А вы, как думали, что она одна? Все под контролем личной жизни. Размеры тела Эммы стали весьма внушительные, но приятные по форме.
Она со своим мужчиной пошла в магазин "Булочка", это не хлебный магазин, а магазин женской одежды для пышных женщин. В этом магазине она ощущала себя хорошо: постоянно встречалась при примерке одежда, которая ей велика!
Это само по себе счастье. Перемерив одежду и почти потеряв надежду на удачный выбор, она увидела в руках продавщицы – костюм. Она разделась и оделась в примерочной кабине, и вышла к своим зрителям при полном параде: пиджак и брюки сидели на ней идеально. Все облегченно вздохнули. Продавцы – продали. Эмма потому, что купила одежду, которая ее делает стройнее.
Эмма и Кирилл Николаевич пошли в сторону дома. Свежий загар на мужчин действуют прямо пропорционально времени воздействия. Кирилла притягивала Эмма, с нежным налетом свежего загара. Он подошел к ней сзади, крепко обхватил ее руками, его тело впилось в ее тело всеми своими точками, и сквозь одежду она чувствовала желание Кирилла.
– Подожди немного, мне надо обед сделать.
Она вырвалась из объятий мужа. На прошлой неделе он стал отказываться от первого, и женщина решила, что сделает картофельное пюре, рыбу и салат. Мороженую рыбу положила в сковороду, налила масла, поставила на электрическую плиту. Рыба сама приготовится. Она быстро стала чистить картошку, предварительно поставив на плиту кастрюлю с холодной водой, каждую картофелину она разрезала на четыре части и бросила в кастрюлю с закипающей водой, и только после этого посалила воду.
Быстро взяла овощи, вымыла и стала резать все на салат, начиная всегда с луковой головки. Эмма мелко резала лук, помещала его в салатницу, заливала его растительным маслом, и только после этого резала остальные овощи. Состав овощей мог меняться, но лук всегда был первым. Пока делала салат, обычно рыба и картофель были уже почти готовы. Через десять минут, вся приготовленная еда, лежала на большой плоской тарелке, для Кирилла. Себе она брала тарелку поменьше, на ней все было то же самое, но в меньшем объеме. Теперь можно было звать мужа.
Он садился за стол, и начинал высказывать свои соображения по поводу корпусов для системных блоков. Она в это время просто ела, когда она съела все, он переставал говорить и начал есть. Она перешла к бананам, потом налила себе слабый чай, вместо булочки взяла банан, тем самым, завершая обед.
Когда она домывала посуду, Кирилл доедал со своей большой тарелки и вовремя отдавал тарелку на мойку. Такие мелочи семейной жизни, как ни странно очень важны. Пройдя остальные домашние мелочи, они потихоньку двигались к основному мероприятию семейной жизни. К этому моменту в квартире было чисто, сами они с блестящими чистыми носами и остальными частями тела медленно и неумолимо придвигались друг к другу.
Эмма еще надеялась, что тайфун любви пройдет мимо, и легла с краю своего лежбища, Кирилл как – будто только этого и ждал: моментально оказался рядом с ней. Пара приятных движений и одежда стала исчезать с супружеской пары. Рука мужчины потянулась за добрым маслом, еще два движения подготовки и любовь вступила в свою основную фазу. Они оба были заняты священным действием любви.
Движения ускорялись или затихали совсем. С каждым движением они все лучше относились друг к другу, все больше сливались в единое целое, подтверждая поговорку: "Муж и жена – одна сатана". Странно, но после приятных минут он обязательно воспитывал Эмму, за то, что она ни так делает в жизни. Сегодня ее обвинил в том, что она мало зарабатывает денег. Если бы он был чужой, то заплатил бы за любовь, а поскольку он муж, то дает ценные указания жене, как она должна зарабатывать деньги. Жизнь такая забавная. И в это время в дверь требовательно позвонили. Она накинула пеньюар и открыла дверь. Она вскрикнула, за дверью стоял Самсон Сергеевич.
Мужчины обнялись и стали выяснять, кто, в чем виноват и не виноват.
Так, продолжим жизнь хорошую, в плане улучшения компьютерной техники, как вы помните, совсем недавно Эмма хвалила плоский экран монитора, теперь наслаждается радостью общения с новым системным блоком, который независимо шипит, под левым ухом, вот и первая неожиданность: он съедает буквы, при написании, хотя ко всему можно привыкнуть. Она ведет учет расхода материалов на ремонт гостиницы.
Но радость как-то померкла, все правки носят убыточный характер, и уничтожают информацию. Единственная возможность выйти из этой ситуации: сбрасывать предложение на новую строчку. Велосипедный тренажер стоит справа, он выкрашен в те же цвета, что и компьютер, но он требует физической нагрузки, а сегодня ей больше нравиться жать на черные клавиши с белыми буквами. Нашла она новую кнопочку, буквы перестали исчезать. Хорошая программа.
Сегодня день дубликат, вновь надо было Эмме надо пойти в солярий и загорать, когда до конца времени осталось 30 секунд захотелось ей вырваться из кабины, но еще чуть-чуть она подождала, и в кабине свет сам выключился, значит, в организме есть свой таймер.
Кирилл наслаждался своими болезнями, и ушел с горизонта, на временный покой.
Эмма – свободна. Велосипедный тренажер поработал пять минут и остановился, вместе с ней…
У Эммы в доме жили две черепахи в аквариуме, их еще Егор купил, когда они были размером в пятак. Он ушел навсегда, а черепашки остались. Одна черепаха выросла очень большая, в два раза больше другой. Покупали их одинаковыми.
Черепаха лежала на спине без возможности перевернуться, оказывается, Кирилл лечил ей шею. Смазал рану мазями и положил черепаху так, чтобы она не переворачивалась. Вторая черепаха в знак солидарности устроила бурю в аквариуме, она бунтовала до тех пор, пока вторую черепаху не вернули в аквариум.
К Эмме с Кириллом пришел Самсон Сергеевич, практически трезвый. Он неожиданно взбесился, а потом разозлился на жизнь и водных черепах. Он ударил по аквариуму рукой, стекло и разбилось. Аквариум стоял на тумбочке, черепахи из аквариума не могли выбраться, но вода могла, и она лилась из разбитой части аквариума на пол, на палас. Пришлось пересадить черепах в пластмассовый квадратный тазик, налить им воды, потом снять палас и замочить его в ванне дополнительно. Она вышла в прихожую и увидела картину разгрома. На свой вопрос, а что случилось, услышала, мол, сама догадайся.
Черепахи выросли, и одна из них умудрилась сильно укусить за палец Самсона, вот он и разозлился. Результат? Унесли черепах в живой уголок.
На Эмму напала лень, черепахам воду менять теперь не нужно, а Кириллу Николаевичу и на работу расхотелось идти, мол, на этой работе и без него проблем хватает, и без него его работа стоит. Она сказала ему, что после пяти прогулов с его стороны, она его уволит, а сегодня он прогуливал уже шестой раз, не подряд, но уже шестой раз. Вот тебе и Кирилл – ленивец.
Кирилл в один из прогулов решил заменить переключатель – выключатель. В нем свет от трех малых помещений и одна розетка. Когда-то выключатель работал в четырех вариантах, потом розетка перегорела, и он купил новую пластмассовую оболочку.
Он, потратив несколько часов на установку переключателя, добился лишь выполнения двух функций. Кухня осталась без света, розетка не работала. Три недели он жил с настольной лампой на кухне, потом пришел старый электрик, и провозился три часа с переключателем, он вздыхал, кряхтел, говорил, что потерял квалификацию, но все хвосты из проводов найти не мог. И решил он вскрыть часть стены над переключателем, потратив еще полчаса на поиск проводов, он добился четырех функций от одного совмещенного переключателя.
Свет на кухне загорел, розетка заработала, а Кирилл Николаевич проснулся, он скромно спал с закрытой дверью, пока старый электрик завершал его работу. Когда говорят, что на ночь есть нельзя, особенно булки, можно утверждать, что это не правда.
Кирилл стал худой, утром ему кушать лень, в обед слегка поест, и начинает он есть после пяти вечера, к десяти вечера в ход идут все виды булок, чипсов, молоко стаканами, или сок стаканами, еще и мороженое добавит. Утром встанет на весы – худоба, одни кости, не кормленные, а до того, как он стал пить, был такой сбитый мужчина…
Самсон все же сказал Кириллу, почему он злой и разбил аквариум. Эдик жив, а погиб кто-то другой, возможно Валера. Или – это был один человек. Эмма посмотрела на мужчин и промолчала.
Появилась на горизонте Лена, с голым пупком, дело было летом. Этот пуп совратил Шурика. Анфиса видела, что Шурик и Лена тянуться друг к другу, однажды она даже вскричала на Лену.
Шурик написал Лене по Интернету письмо. Завязалась переписка. Поэтому его отъезд из ее квартиры был обоснован.
Просьба Шурика звучала благозвучно:
– Анфиса, скажи Лене, что я свободен.
– Шурик, когда дойдешь до серьезных с ней отношений, тогда и разойдемся.
– А я к тебе привык.
– И к ней привыкнешь.
– Да она еще совсем простая.
– Научишь.
– Ты не понимаешь, как мне живется без тебя! У меня одеяло падает, и ноги на ее диване не вмещаются.
– Зато теперь у тебя большая комната.
Разговор Лены и Шурика.
– Но у нас еще теснее и народу больше, – сказала Лена.
– Лена, тогда переходи жить ко мне. Мы бабушку домой отправим, у нее дом пустой стоит, а мы с тобой будем в большой комнате, а мать в маленькой комнате.
– А у нас негде тебе поместиться.
Потрясающее свойство людей, бросать свои дома и квартиры и лезть к близким родственникам, чтобы всем стало плохо.
– А ты похудела.
– Тебе показалось.
– Но ты меня выгнала. Да я же к вам привык, ладно, буду жить у матери дома.
– Зато у тебя теперь большая комната.
Обед подходил к концу, и надо было идти на рабочее место. Через час Лена сидела, отвернувшись от Шурика, и тосковала от безделья. Пуп был прикрыт. Шурик работал с клиентом, и остальные все работали. Лена пошла к себе.
У Лены в Интернете почтовый ящик фирмы. Анфиса прочитала переписку Лены и дала понять Шурику, что она в курсе, того, что творится между Леной и Шуриком.
Анфиса схватила свои челюсти сквозь щеки, нервное напряжение нарастало. Одно дело предполагать, другое – знать наверняка, что твой мужчина нашел себе очередную женщину.
Лена пришла к Анфисе с одним желанием: пожаловаться в чью-нибудь жилетку. Анфиса была на своем рабочем месте, то есть за компьютером.
Лена подошла к ней:
– Анфиса Михайловна, ты не знаешь, что у меня произошло!
– Не знаю, но можно догадаться.
– Я не могу до сих пор прийти в себя!
– Приходи быстрей в себя, клиент скоро появиться.
– Ладно, мне не до острот. Что меня поразило, так то, что он ушел! Ему только теперь стало стыдно, что ты старше его!
– А ты чего хотела?! – сказала Анфиса.
– Анфиса, все-то ты знаешь! Это у тебя антикварный пыл.
– Села на любимого конька.
– Ты сегодня против меня, – грустно сказала Лена, я за тебя, но ты для него женщина – мать.
– Или кошелек для Шурика.
– Это одно и тоже, займитесь лучше Самсоном Сергеевичем, он аквариум разбил, и еще что-нибудь разобьет.
Жизнь вообще изумительная вещь, но какую бы вещь не купила Лариса Ивановна Инне, она ее оденет так, что волосы от удивления встанут дыбом.
– Инна, возьмем, модный жилет из натурального меха или искусственного, отделанного стразами или кожей, – сказала Лариса Инне.
Инна долго ходила по бутику и выбрала жилет из искусственного меха, отделанного искусственной кожей.
Марго с Женькой загорали на юге соседней страны. Сменили три места обитания и даже три недели жили с Валерой, потом между ними произошла ссора, из-за которой Марго с Женькой явилась домой. Запах в доме стал жилым.
Марго открыла почту в Интернете и прочитала письма Самсона Сергеевича, слова в них были еще те. 'Ты меня не заслужила, ты была с Митей!', – повторяла она вновь и вновь его слова из письма. Она глубоко вздохнула и нажала на педаль, машина рванула с места в карьер, – 'Именно в карьер' – повторила в уме женщина.
Она доехала до карьера, остановившись у старого, заброшенного карьера. Женщина вышла из машины, осмотрела окрестность, людей нигде не было видно, зеленая тоска охватывала ее волнами, которые накатывались на нее приступами тяжелейшего состояния обреченности. Марго вздрогнула, посмотрела под ноги и отшатнулась от края карьера. 'Обрыв не для меня', – вдруг подумала она, распрямившись, точно пружина, – 'обрыв для него' – сказала она сама себе.
Гравий шуршал под ее ногами, женщину потащило к пропасти, почва из-под ноги уходила, ей отчаянно захотелось жить. 'Жить хочу!' – кричала душа Марго, но ее никто не слышал, она упала и замерла, движение гравия под ней прекратилось, появилась слабая надежда на спасения. Глазами искала железку, любой выступ, чтобы зацепиться, чтобы не съехать в этот самый карьер. 'Ты меня не заслужила!' – всплыло в ее памяти, – 'пусть не заслужила, жила бы себе да жила' – подумала Марго и по-пластунски стала ползти медленно, как будто, кто ей подсказывал телодвижения. Гравий колол ее тело, пальцы болели, она боялась ошибиться и упасть в пропасть, пусть не очень глубокую, но колкую и безвыходную, как ее ситуация.
Машина стояла в стороне от гравия, на застывшем куске бетона, она манила своим уютом, ее старенькая шестерка, которую она всем называла 'шестеренка'. Гравий перестал сыпаться, руки почувствовали старый бетон, она встала на колени, потом поднялась на ноги, посмотрела на свой ободранный облик, села в машину, взяла распечатанное на принтере письмо Самсона Сергеевича из Интернета письмо. 'Чтобы приехала в среду ко мне на работу! Мне еще нужно найти тебе замену! Вот и сиди одна до гробовой доски, а ко мне не лезь! Ты меня вообще не заслужила! Не тормози меня!' писал Самсон Сергеевич.
Марго перечитала два раза слова своего мужчины, усмехнулась, на письме появилась кровь из пораненных о гравий пальцев. Обида прошла, в сердце появилась пустота безразличия, рваная одежда успокаивала. Она выжила, а это главнее слов. Она пройдет этот ад одиночества.
Машина слегка отъехала назад, потом развернулась и остановилась. Перед машиной стоял мужчина, в ветровке цвета песка, со старым рюкзаком, в высоких резиновых сапогах. Он измученно улыбался. Марго стало страшно, но она произнесла фразу 'двум смертям не бывать, а одной не миновать', – после этих слов открыла дверь незнакомцу. Мужчина положил осторожно рюкзак на заднее сиденье, потом сел рядом с ней. От него несло запахом костра, пота, грязной одежды.
Да, машину надо менять, а то только такие грязные мужики и просят подвести, – подумала она.
– Мне до города, – заговорил мужчина, – сколько возьмете?
– Жизнь, – мрачно выпалила Марго.
– Не смешно. Почему так дорого? Тогда я пешком дойду.
– У меня шутка такая, довезу, вы бедный, буду вашим спонсором на одну поездку.
– Я не бедный.
– Кто бы говорил.
– Что с вами, вы вся в крови?
– Шла. Споткнулась. Упала. Кровь.
– Верю, я заплачу, вот, возьмите, – сказал мужчина и показал ей свою ладонь, на ней сверкнул маленький кусок золота.
– Откуда он у вас?
– Этот карьер был некогда прибыльным, гравий даже привезли, чтобы строить здесь, но потом карьер забросили.
– Золото и забросили? Здесь столица рядом и такой карьер с золотом, а рядом не одного человека! Как так?
– Я передачу по телевизору смотрел про этот карьер. Сам не поверил, что так рядом золото добывают, в этой глине. Ведь вы чуть в карьер не съехали! Здесь скользкая глина, а гравий сверху привозной, весна, только снег сошел, вот вас и понесло.
– Почему не стали спасать?
– Я видел, что вы выползите, я здесь уже накатался на этой глине, да и с гравием уже знаком.
– Золота много добыли?
– Нет, его здесь на самом деле нет.
– А то, что вы мне дали?
– Считайте, что это самородок.
– Вам не жалко?
– Девушка, вы меня спасете, если до дома довезете, это дорогого стоит. В таком виде ехать по городу, опасно.
– Зачем сюда поехали?
– Романтики захотелось, больше не хочу.
– У вас есть жена?
– Бог миловал.
– Вы холостяк?
– Закоренелый.
– А мне муж предлагает развестись.
– И вы из-за этого чуть сегодня не погибли?
– Да.
– Поехали ко мне, я не злой, добрый, а золото это я купил у местного золотодобытчика, сам я ничего не нашел, пропах костром, сам знаю, что пахну не лучшим образом.
– Я зайду к вам, мне любопытно стало, а как вы живете?
– У меня квартира в старом двухэтажном доме, в столичном переулке. Дом принадлежал одной пожилой женщине, я ее видел сам, когда был маленьким. У нее была тогда одна комната. Все печи в доме выложены кафелем, дом давно предназначен под снос, но четырех этажные дома сносят быстрее, чем старые дома.
Нас уже четверть века снести обещают, а мы все в этом доме живем. Дом деревянный, да вы сами его увидите, и назвал адрес.
– Я знаю этот переулок, действительно старый переулок, исторический, можно сказать.
– Лучше бы он не был историческим, тогда бы у меня была новая квартира, с удобствами, а так мне надо идти в баню, или в тазике мыться.
– Я подвезу вас до вашего дома, к вам заходить не буду, вы меня напугали.
Машина остановилась у старого, двухэтажного дома. Из булочной несло вкусным запахом, он перебивал запах костра. Мужчина с рюкзаком зашел в подъезд, затем исчез в его деревянной пещере, так показалось Марго. Она вышла из машины, зашла в булочную, когда она вышла из магазина, то увидела, того же мужчину, но не с рюкзаком, а со спортивной сумкой, из которой выглядывал березовый веник. Он улыбался.
– В баню подвезете?
– Чем заплатите?
– Деньгами.
– Садитесь.
Она отвезла мужчину в баню. Дома она залечила ранки, легла в ванну, отмылась от чужих запахов. Мокрые волосы закрутила в полотенце. Звонок прозвенел неожиданно громко.
– Марго, я уже чистый, забери меня из бани.
– Я чистая, с мокрыми волосами, высохнут, приеду, где вы взяли мой номер телефона?
– У вас в машине лежала стопка ваших визиток.
– Уберу.
Марго подъехала к бане, на крыльце она заметила знакомую сумку в руке неизвестного мужчины. Теперь он был дважды неизвестный, она его не узнала бы, если бы не эта сумка с березовым веником. Стройный мужчина, с идеальной стрижкой, с чистым лицом, в джинсах и ковбойке был необыкновенно привлекателен.
Под ярким солнцем, молодая зелень пищит о своей красоте всеми своими зелеными клеточками листвы. А что делать? Надо себя рекламировать целыми лесами, полянами.
Инна весь день занималась тем же, то есть рекламировала свою молодость на всех сайтах. Молодость рекламировать легко. Фото повесила и весь прикол, лезут посмотреть, а кто она такая Инна, и ничего больше от нее и не требуют. Она и разленилась от собственной молодости. У нее есть второе развлечение, она может три часа подряд с переносной трубкой телефона, сидеть на полу, на диване и перемалывать девичьи новости своего района.
