ОБЛАКАЙДЕРЫ
 

 
      Летающие, блестящие снежинки – бальзам на мою душу и настроение. По краю асфальта, под легким снегопадом я могу идти и идти, без всякой конкуренции: люди предпочитают ехать в машинах и в автобусах. Пусть едут. А я пройду по краю снегопада, пока я иду, аура – очищается, я возрождаюсь, набираюсь астральных сил без всякого человеческого обмена энергиями. Сейчас модно искать крайнего в изъятии внутренний энергия, так вот, я энергию беру из космоса летающих снежинок.
      А вчера я встретила долгий и продолжительный взгляд любимых глаз Мартина. Дал ли этот взгляд мне энергию? Неизвестно. Но нечто человеческое – дал, остатки любви или начало новых надежд на отношения между нами. Кто бы знал, как я не хотела его любви в свое время! Потом привыкла, но он оказался снежным бальзамом на душу и летом растаял.
      Часть дороги весьма пустынна, хотя шоссе от моей дороги не далеко находится. Однако в одном месте своего снежного пути мне всегда жутко, и из-за этой внутренней жути, иногда идти не хочется по этому пути. Здесь находится выход теплоцентрали, выход колодца, больших размеров, закрытый решеткой. Снизу дует теплый воздух и на этой решетке часто лежит мужчина в драповом пальто. Остановка от его лежанки метров в двадцати, но этот человек всегда внушает мне ужас. В душе всегда леденело, когда я по кромке дороги обходила лежбище этого человека. Недалеко от этого страшного места, стоит фирма, ухоженная, украшенная, но до нее еще надо дойти…
      Струйка крови ярко выделялась на белом фоне, выпавшего снега. Я готова была пробежать бегом мимо страшного колодца, но краем глаза я увидела, что на решетке сидит не конь в драповом пальто. На ней сидел Мартин, это был он! Я остановилась, как вкопанная, с ужасом взирая на кровь и Мартина.
      – Марина, остановись, я ранен! – сказал Мартин, держа руками ногу, ниже колена.
      – Мартин, какими судьбы ты здесь, да еще весь в крови? Скорую помощь или такси вызвать? – спросила я, не зная, что и делать в такой ситуации, – Кто тебя ранил?
      – Не поверишь, но я увидел тебя из автобуса, одну среди снега, выскочил на остановке, решил подождать, сел на решетку и в ногу мне вонзился острый предмет. Я вытащил из ноги шпильку, заточенную с двух сторон, одной стороной она была вставлена в этот колодец, а другой торчала, но сквозь снег я ее не заметил и напоролся.
      Он показал мне острую шпильку в крови. По телу прошла дрожь. Совсем недавно я встречала такие острые, черные шурупы, и эта шпилька была того же качества: острая и жесткая. Буквально два дня назад, я, не думая о Мартине, сама вбивала такой шуруп молотком в ванне. Я била по шурупу с размахом, со всей силы, с ожесточением. Шурупы требуют вкручивания, но на это сил у меня не хватало. Шуруп вылетел из уголка, с закрепленными на них лесками, для сушки белья. Вылетел примитивный, жирный и мягкий шуруп, а вбила я вот такой, острый, черный…
      Почему я испытываю ужас, но не испытываю чувство жалости к Мартину? Мне не было его жалко, вероятно потому, что еще живо его пренебрежение мной. Остаточная деформация его унижений.
      Мы сели в подошедший автобус, я поднесла к турникету карточку столичной жительницы, следом за мной встал Мартин, и мы вдвоем прошли через турникет. За ним капала кровь. Вышли на остановке своей фирмы. Я пошла на свое рабочее место на заводе по производству различных систем облакайдеров.
      Кто любит запахи духов, а я люблю запахи механического цеха, запах станков, масла и стружки. Люблю тихий гул работающих станков, люблю рабочих за станками и технологов их опекающих. Люблю чертежи, и даже перечеркивание ошибок.
      Я шла мимо цехов, смотрела на станки, дышала местными запахами и насыщалась астральной энергией производства. Здесь производят новейшую технику, в эпицентре производства отличная – аура. Мое рабочие место находилось дальше механического цеха, я поднималась на второй этаж, проходила длинный переход, соединяющий два здания, и оказывалась в здании, выполненном из листов неизвестно чего, но всегда холодном. Окна по периметру излучали холодный воздух из всех щелей. Здесь и сидели технологи и конструктора, они, вероятно, морозоустойчивые. Я не вынесла холода и в обед стала скатывать газеты в плоские трубки и втыкать их во все явные щели. Потеплело.
      Моей любимой прической стал парик, я его держала в тумбочке стола. Я приходила на работу, снимала шапку, надевала парик и работала. На работу лучше всего было приходить в пальто, в нем можно работать и даже чертить.
      Зато было всегда приятно от собственных ошибок или проблем на производстве. Можно было снять с себя пальто, надеть халат и идти в цех по вызову технолога. Во всех цехах значительно теплее, потому что установки и станки хорошо работают при определенной температуре.
      Иду я в белом халате по переходу, а навстречу мне топает Мартин, слегка прихрамывая. Он посмотрел на меня и прошел мимо, он вновь технолог, у него свои задачи, и в данный момент мы по работе не пересеклись. Я шла по вызову технолога механического цеха. На фрезерном станке последнего поколения, обрабатывали корпус для сложного изделия, мной разработанный. Он такой сложный и прихотливый, что фрезеровщик от гордости из себя выходил, так он был не доволен, поставленными мной допусками на чертеже. Чем меньше допуск, тем дороже, фрезеровщику выгоднее, то, что дороже. Он – элита в области оплаты, поэтому он получит в два, три раза больше мен, а то и в пять раз. Но мне не обидно, мой отец был рабочим и получал всегда по верхней планке. А я конструктор, у меня оклад.
      Фрезеровщик мне улыбнулся, в душе он доволен изделием и своей работой. Как он любит свой станок! Не пересказать. Я подзывала к себе технолога, и мы пошли к нему на второй этаж разбираться с чертежами. Здесь стояла пара деревянных кульманов, на которых порой делали некоторые чертежи. Технологи всегда держат себя важно и с большим достоинством, а я ничего, я с ними соглашалась с небольшими уступками в допусках, размерах или материалах изделий.
      Я спустилась с пристройки второго этажа, меня перехватил другой технолог и с великой гордостью показал новый гигантский станок, познакомил с его особенностями, чтобы я в чертежах их учитывала, чтобы станок не простаивал.
      На столе я заметила знакомые детали, посмотрела, как их изготовили, и медленно ушла на свое место, за свой деревянный кульман. Только я села, взяла карандаш, как подошел разработчик. С ним мы просмотрели еще раз устройство прибора и соответствие ему корпуса, который уже обрабатывается на фрезерном станке.
      Разработчик красивый и умный мужчина, с моей точки зрения разработчики просто умнейшие из умнейших людей. Я в них влюбляюсь с первой их умной фразы, с первого блеска глаз. Я люблю с ними говорить о работе, и в очередной паре рождался очередной новый прибор.
      Ко мне подошел Мартин и недовольно глянул на разработчика, но руку ему все же пожал. Разработчик ушел. Мартин добавил пару фраз в технические требования чертежа, сказал, что зайдет за мной в конце рабочего дня, и ушел, даже не прихрамывая.
      Спокойно чертить мне не дали, подошел умный заместитель главного технолога. У него появился заказ на уникальное изделие, мы с ним начинаем на кульмане прорисовывать его габариты и говорить о том, как его можно обработать и вообще сделать. Тут же подходит женщина из ОНС, сообщает об изменение одного ГОСТА. Святое дело, изменения надо вносить в чертежи. Все же наступает момент, я встаю и черчу на кульмане очередной, тысячный чертеж. Час черчу. Два черчу. Затачиваю карандаш, провожу тонкие и толстые линии. Циркуль делает в дереве дырочки. Все нормально.
      За окном темно, рабочий день подошел к концу. Мартин идет ко мне навстречу, и мы вместе садимся в автобус турникетом. Мы едем каждый к себе. Я выхожу на своей остановке автобуса, смотрю на плакат в книжном киоске и прохожу мимо. Поворот, дорога, магазин, дом.
      Звонок. Голос Мартина:
      – Марина, я иду к тебе…
      – Нет.
      Он бросил трубку и правильно, не хочу я его прихода, нет. Сама, лучше все сама, хотя, надоело мне быть мужчиной в доме. Я вспомнила, как много мужчин на работе, и как мало их в моей домашней жизни, просто ноль, обычный нуль.
      Иногда я думала о том, что зря влезла в эту мужскую профессию, но сдаваться я не собиралась. Я решила пройти до конца путь обаятельной и привлекательной конструкторши.
      Чем можно увлечь мужчину? Абсолютной случайностью! Она чаще встречается в канун Нового года. Не верите? В конце года ощущается общий эмоциональный подъем в преддверии неизвестности. Все чего-то ждут и этим ожиданием пересыщен воздух вечеринок всех уровней. И еще один момент, немаловажный: на Новый год пьют шампанское, ударный напиток! Разум становится веселым и позволяет влюбиться с полуслова. Часто употреблять не рекомендуется – потеряет волшебные свойства знакомства.
      Мартина я в упор не видела, не замечала, на работе все ходят в халатах, цвет его находится в полной зависимости от цеха. А он еще ходил в шапочке, а это говорит о том, что он из гермозоны. Мужчина в униформе. Попробуй, заметь такого! Вечеринка на двадцать человек уместилась в комнате в метров тридцать. Видимость хорошая. Он пришел в черных брюках, в красивой, почти черной рубашке и с ремнем. Ремень – великолепный. Фигура – сердце замирает, пищит и тает от удивления. Я глаз от него не могла оторвать. Он почувствовал мое притяжение, сел рядом. На двоих поставили одну бутылку шампанского. Публика за столом быстро перешла на водку, и стала трясти над столом бутылки, и наполнять свои сосуды напитком.
      А я и Мартин пили пузырьки, эти волшебные пузырьки сближали нас с неимоверной скоростью. У меня в голове мелькнула мысль, пригласить Мартина к себе домой. Но как это красиво сделать? Я назвала ему длинное число с одним предметом, и потом спросила:
      – Мартин, ты запомнил то, что я сказала?
      – Запомнил. Повторить?
      – Если запомнил, то можешь зайти ко мне, это код от внешнего замка.
      Мы танцевали в общей толпе. Его тело пружинисто приникало ко мне, он наполнялся желаниями, как бокал шампанским. Я его ощущала… Желания надо реализовывать. С новогоднего вечера мы ушли раньше других, брели пешком по краю снегопада пару остановок и разошлись в разные стороны. Напиток выветрился.
      Рабочие будни к любви мало располагают, но еще есть коварная пятница, в этот день возможны всплески чудес. Мартин явился в пятницу вечером. Пышный букет подсказывал о его серьезных намерениях. Мы смотрели друг на друга и не пылали любовью, что мы друг друга не видели?
      И тут из-под него вывернулся коврик. Как это произошло не понятно, но он грохнулся на пол. Собака держала конец коврика в зубах и сверкала глазами:
      – Кто пришел к моей хозяйке? – спрашивал ее свирепый взгляд.
      Я запрещала Соли лаять на гостей, но терпеть в доме мужчину, собака не смогла. Букет при падении рассыпался. Мартин лежал в цветах. Соли выпустила конец коврика и важно пошла из прихожей в комнату. Мартин проводил ее злым взглядом, встал, нагнулся, собрал цветы. Его взгляд любви не выражал. Мы ходили по квартире втроем. Соли урчала на Мартина, и он не выдержал: собрался и ушел до весны.
      Весной высыпали зеленые листочки на деревьях, и Мартин опять засверкал глазами в мою сторону. Но засверкал не он один, засверкало озеро, к которому та же компания пришла делать шашлыки в устройствах для шашлыка, с собственными дровами из магазина. Шашлык! Звучит хорошо, а весной еще и обладает тревожными чувствами пробуждения. Вот и Мартин – пробудился, да и Соли рядом не было. А соль – была. Мартин и я смотрели вдаль зеркальной поверхности озера и не думали в нее окунуться. Рано купаться.
      На полиэтиленовой скатерти появились дары магазина, на тарелках появился шашлык. Вино лилось из бумажных пакетов, и вытрясалась водка из бутылок. Хорошо! Правда я ради дезинфекции выпила пару глотков вина, то же сделал и Мартин. Мы сидели трезвые и насыщались мясом. О! Мясо! Мясо и вино пошло гулять по жилам, а мы пошли по краю озера в обратную сторону. Мы немного заблудились, и шли долго, очень долго. Мы прошли поляну с ландышами. Ба! Они прекрасны, ландыши конечно. Белые цветы.
      Пройти по краю поляны с ландышами! Здорово!
 

 
      Лучи солнца пронзили серебристую занавеску, вошли в мою душу, в мое настроение и мне жить захотелось. Захотелось выйти из полутьмы невезения. Такая вселенская грусть иногда посещала мою светлую от волос голову, словно все прошло с зимой холодной. Это осень проходит, а зима заканчивается поражением человеческой жизни. Все зависит от того, как на жизнь посмотреть. Но лучше смотреть на жизнь с лучами солнца, ее надо пронзить светом и осветить, дабы забыть о морозных неприятностях.
      Первый раз, что ли осталась одна? Нет, конечно. Я еще раз посмотрела на солнце за металлизированной занавеской, услышала шум приборов и вентиляторов. Чей-то голос рядом разговаривал с любимой женой. А мне, что до этого? Да ничего. Солнце. Я сегодня в его лучах оттаиваю от зимних холодов.
      В моей голове промелькнул эпизод последней любви. И я подумала, что прощальный аккорд Мартин сделал правильно. Теперь он сидит дома, и на работу не выходит. А все почему? Да потому, что у него солнце появляется дома после обеда, окна у него выходят на южную сторону. Пусть лежит под домашним деревом, неизвестной породы, а я буду работать, правда, после того, как мозги от любви освобожу. Мозги нужны в работе, так вот эти переживания надо уметь сбрасывать, чтобы они не мешали работе.
      Переживания сбрасывают следующими способами: сигаретами, вином, пивом, едой, таблетками, прогулками, а я их сбрасывала умозаключениями на бумаге, важно, чтобы их один Мартин не видел, а весь мир их вполне может читать. Я весь мир могу любить платонически, а Мартина можно любить физически. Вот в чем великая разница между всем человечеством и моим единственным мужчиной, а он сегодня отдыхает. Да и я из-за него не тем делом занята, а ведь уже пора, пора работать. Я опустила экран с текстом, и приступила к выполнению служебных обязанностей.
      И вдруг до меня дошло, что Мартин сидит на работе у компьютера и читает мои произведения в Интернете, я допустила одну оплошность, сменив имя, оставила картинку, которую он закачал из недр паутины. Он нашел мою прозу, он просто не мог понять все мои выдумки, он все написанное, принимал на свой счет. А это неправильно, он ведь не сберкасса, чтобы счет открывать. Вот она, где зарыта собака нашего непонимания.
      Кстати о собаках, я заменила овчарку Соли, на той – терьера Мосса, а опять покрыл своей желтой жидкостью мою подушку. Этот кобель, цвета норки, домашнее животное, он, конечно, посещает свой туалет, но иногда он выпрыскивает свое содержимое именно на подушки, в вертикальном положении. Его любовь к подушкам границ не имеет. Я под наволочку положила непромокаемую ткань и теперь только меняю наволочки. Еще его тянет к белым стенкам холодильников, и около их подножья то и дело образуются желтые лужицы. О том, что он сделал, он возвещает громким лаем, но, увидев меня, он покидает постель и уходит, пока я не сменю наволочку. Я сказала Моське, что теперь он будет бегать в памперсах, а потом решила, что лучше памперсы надеть на подушки. Такая она проза жизни.
      Все к одному и Мартин ко мне не приходит. Он нашел себе друга с машиной и пользуется чужим транспортным средством для перемещения по городу. Хозяин машины худой мужик, а Мартин крепкий и они вдвоем гоняют по городу и окрестностям. Я к ним в машину не сажусь. Таким образом, легковые автомобили разъединяют людей по классам машин или точнее по их цене.
      Так, что-то во всем этом квадрате людей плюс Моська, неправильно. Я чувствую, что меня обошли на повороте машины друзей и меня отбросили в кювет, как малоимущую. Итак, я выползаю из кювета по грязному дерну, ползу вверх, где меня не ждет автомобиль с шофером. Маме я нужна, это понятно, но она не догадывается, что я в кювете. Мать моя выросла на автобусах, и ее не волнуют машины.
 
      Я подняла голову, рядом со мной стоял писаный красавец! Таких красивых мужчин не бывает, – подумала я.
      А он не думал, он сказал:
      – Здравствуй! – и улыбнулся обаятельной улыбкой.
      – Здравствуйте, – недоверчиво и тихо проговорила я. Я поднялась со своего рабочего места, мужчина оказался выше меня на голову! – Вы кто?
      – Ваш сосед по этому помещению. Буду сидеть рядом с вами.
      – Я что-то пропустила. Вы, вероятно новый настройщик аппаратуры или программист?
      – Точно, я был здесь, но вас на месте не было. Меня зовут Владимир.
      – Да ладно, еще скажите, что вашу подругу зовут Сирена, – сказала я наобум, – и, что мы с вами говорили на днях по телефону.
      – О, в точку попали. Да, мы с вами разговаривали, но не встречались. Это у вас той – терьер Моська?
      – Собаку Мосс зовут, но все называют его Моська. Как вас Сирена отпустила работать к нам?
      – Она не знает, где я работал, и где буду работать, ей не до меня она обкатывает свой новый автомобиль, и обо мне думать забыла.
      – Владимир, как можно вас забыть! – воскликнула я и уставилась восхищенными глазами на лицо и весь общий облик необыкновенного мужчины.
      В помещение вошли два человека. Они махнули головой новичку, в знак приветствия, словно они всю жизнь были с ним знакомы. Я села на свое место.
      Владимир прошел к соседнему столу, над которым накануне хлопотали сотрудники, собирая ему испытательный стенд для аппаратуры. Конечно, я знала, что к нам идет новый сотрудник! Но не ожидала, что он божественно красив и еще красивее, чем вообще можно представить!
      – Владимир, а у вас есть автомобиль? – выпалила я неожиданно для всех.
      – Марина, оставь новенького в покое! – воскликнул один из двух сотрудников.
      – Я не вас спрашиваю, а новенького!
      – У меня есть иномарка. Стоит недалеко от входа. Вас с работы домой отвезти?
      – Нет! – огрызнулась я и поняла, что моя карта бита, этот красавец и правда не для меня. Я уткнулась в свой компьютер, не слушая разговоры мужчин. Потом я открыла Интернет и нашла объявление, в котором говорилось о розыгрыше призов. А у меня – было – пять карточек, и я уже две недели, как ждала это объявление.
      Дома ждала очередная приятная неожиданность, белые шторы на окнах и тюль, при любом дуновении ветра из окна издавали запах Моськи. Нет, сам по себе Моська не пах, но его желтое творение на белых шторах – это что-то пахучее. Пришлось купить шторы до подоконников. После всех дел с Моськой я поехала на розыгрыш товаров.
      Я выиграла ведро корма для собаки и четыре шоколадки для себя. Моське ведро корма за всю жизнь не съесть. Он маленький, громко лающий кобель. Больше всего он любит лежать в ногах, а если я легла, то Моська непременно окажется рядом, в районе моих ног с внешней стороны.
 
      – Не Марина ее зовут, сколько раз вам можно говорить, ее нужно по имени отчеству называть, Марина Ивановна! – воскликнула мать в телефонную трубку.
      – Так, я пока выговорю ее имя, говорить не захочется.
      – Ты и меня ни разу не назвал по имени и отчеству, – с обидой сказала мать.
      – Тещу по имени не зовут, я буду вас тещей звать, – сказал Мартин.
      – Невежливо звучит, да и вы не живете вместе.
      – Зато правильно, а когда я успею пожениться на Марине, если к ней на работу пришел новый красавец, она в него успела чего доброго влюбиться. Теща, мне некогда! – крикнул Мартин, и бросил трубку телефона.
      Действительно, ему стало не до тещи, к нему в квартиру ввалились два мужика со странными именами: Хлыст и Огарок. Мартин удивленно на них посмотрел, его круглые глаза спрашивали, что случилось, а рот молчал.
      – Мартин, узнал? Вижу, что узнал, есть дельце. Не гримасничай, мы знакомы давно, да нас выпустили из одного места, ради одного дельца. Ты будешь третьим исполнителем, отказ не принимается. Нам подходит твоя гибкая фигура. Ты силен своей гибкостью, и полезешь на третий этаж частного дома. Молчи, молчи, за тебя все продумано. Есть один человек, его попугать надо. Тебе его не убивать, твоя задача – пугать. Идем сейчас, надевай униформу и вперед.
      Втроем они поехали на иномарке с темными окнами, их никто не останавливал. Мартин думал только об одном, чтобы ему не пришлось убивать, самому не быть убитым, и уйти с места разборки незамеченным. Этих двух напарников он не выбирал, это они его выбрали, когда он на турнике крутился для привлечения внимания Марины. Тогда он и покорил наблюдателей совсем иного толка.
 
      Трех этажный дом прятался за крутым забором, верхние два этажа были видны. Мартина послали покорять забор с заднего двора, а что при этом будут делать его сообщники, ему не сказали. Собаки во дворе не было. Да и кто теперь держит их во дворе, если они дорогие и породистые? Особняк был тоже породистый, выполненный из слегка обработанных камней.
      Мартин перемахнул через забор и полез по стене, уступов на ней было достаточно. На третьем этаже ему надо было влезть в небольшое окно ванной комнаты. Он прочертил овал на стекле алмазным инструментом, одним движением залепил стекло пленкой, продавил и влез внутрь. Интересно, что стекло было не двойное, а одинарное. Ванная комната представляла собой нечто кафельное и опрятное, подробности он не рассмотрел. Через ванну он вышел в коридор третьего этажа. Его гибкая фигура в трико, изогнулась в сторону двери спальни, он не думал, он выполнял задание.
      Спальня была погружена в полумрак, он увидел большую кровать, стоящую спинкой к стене, он четко увидел один силуэт. Значит, его задача пугнуть этого человека. Мартин надел зеленую маску Шрека, нажал на кнопку, и на нем мгновенно надулась одежда, он стал толстым. Из его кармана зазвучала мелодия из первого фильма о Шреке. Спящий человек пошевелился и увидел ужасную и обаятельную фигуру зеленого монстра. Он закрыл глаза, потом открыл и опять увидел торчащие ушки Шрека, тот к нему приближался странными шагами.
      – А, а, а!!! – завопил человек, натянув на себя одеяло, потом резко его отбросил, и не обнаружил в комнате никого, он увидел, что дверь бесшумно закрылась.
      Мартин вышел в коридор, навстречу ему бежали два тощих долматинца, видимо они услышали крик хозяина. Собаки, увидев зеленое чудовище, приостановились, он воспользовался их замешательством, и прыснул из баллончика в их сторону неизвестным веществом. Собаки мгновенно отключились. Он снял с себя костюм Шрека и ушел из здания по балконам.
      Деньги ему принесли те же Хлыст и Огарок, и, протянув ему конверт, исчезли.
 

 
      'В том краю, где бродят метеоры, космонавты в небо держат путь, вот они альпийские просторы, если хочешь, можно заглянуть…' – пела мысленно моя душа, и смотрела на бескрайнее серо-голубое небо, как мои глаза. Почки на деревьях готовы были выстрелить листочками в пространство, согретое теплыми лучами. Земная благодать окружала меня со всех сторон, кроме одной. А где солнце не светило? В моей душе солнце не светило, душа летела в космические просторы, где почки на деревьях не распускаются.
 
      Зачем мне сдался алюминиевый космос? Начинка облакайдеров, – это приборы, спрятанные в герметичных алюминиевых кружках. А где нужны такие кружки? В лесу у костра, значит я на земле, аксиома жизни и настроения доказана. Кому доказано? Паршивое настроение не соответствовало весеннему настроению земли. Следовательно, пора уходить в подкорку сознания, в темноту своих мыслей.
      Алюминиевый прибор стоял передо мной на столе, он уже совсем сформировался несколько лет назад, в чужих мозгах, да так и не заработал, теперь это чудище земное надо было переделать так, чтобы оно заработало в космических просторах, и работало до тех пор, пока будет в космосе космический корабль. Прибор отвечал за внутреннее, воздушное пространство корабля. Сложный приборчик, многофункциональный.
      Почему у прежних разработчиков прибор не заработал? Вот он стоит и не дышит, не работает, он не доработан. Автор этой разработки некто А…, одним словом он давно лежит в земле, не смог разработать космический прибор для облакайдера, и его душа тут же, личной персоной посетила космос. Его убрали за невыполненное космическое задание. Кто убрал? Это вопрос не моей компетенции.
      Рядом со мной сидел еще совсем недавно некий Б…, окончивший институт с красным дипломом. Он разрабатывал этот прибор с предшественником А… Его имя в данный момент украшает институт золотыми буквами и его скромную могилу. Спился мужчина, и красный диплом ему не помог. После смерти своего друга А… он стал пить в обед джин с тоником. На работе этот запах кажется омерзительным, он не соответствует рабочей обстановке. И однажды он стал пить в день по бутылке водки, без закуски, через пару недель он умер.
      Значит, А и Б, умерли за этот прибор, а он треклятый стоит и не дышит, не мигает своими светодиодами, не замеряет положенные параметры. А и Б, умерли, мне осталась буква 'и'. От таких дум прибор не заработает, и настроение не поднимется, не смотря на почки на деревьях, которые с моего рабочего места не видны. Прибор такой сложности в одиночку не разрабатывают, я не одна, нас двое: Я и Он. От нас зависит дыхание этого прибора и космонавтов в космосе…
      Я перелистала конструкторскую документацию, оставшуюся на этот прибор, отобрала то, что можно использовать в новой версии. Чертежи были выполнены на компьютере, но по ним чувствовалось, что они еще сыроватые, но некоторые вполне можно было использовать для дальнейшей работы. Я склонилась над собственной прорисовкой, сложного узла прибора, который надо было заставить выполнять свои функции.
      Гремя ключами, в комнату ворвался Владимир, это он второй ум данного прибора, в новой версии. По внешнему виду Владимира, ни один человек не догадается, что именно его мозг стоит дорого, его вечно обтрепанные джинсы, говорили о его безразличии к своему внешнему виду.
      Затрапезность его старого свитера не поддавалась женскому пониманию, даже его жены. Этот неряшливый, молодой мужчина был семи пядей во лбу, я боялась лишь одного, чтобы Владимир не спился, как его предшественник.
      Между собой мы практически не разговаривали. Мы всегда работали молча. Редкие диалоги возникали только тогда, когда наши интересы сталкивались на этом приборе. На работе мы обычные сотрудники.
      Кураторов у нового прибора оказалось великое множество, нашу работу постоянно проверяли сторонние организации, Владимир трудился в обычном режиме, но все наши требования быстро выполнялись, если это касалось изготовления прибора, его частей, его комплектации. Вместе премии за свой труд или медали, наша фирма подверглась финансовым потерям. Фирму подставили так, что она стала вся в долгу, как в шелку. Фирму именно подставляли, ведь предыдущая фирма, выполняющая этот заказ, полностью разорилась. Так я оказалась крайней в этой работе.
      Быстро сказки сказываются. Работа над прибором продвигалась, несмотря на финансовые неурядицы фирмы, за этот прибор никто не обещал золотых гор, но его надо было делать, и довести до полной работоспособности. Мы сделали прибор. Он заработал, все его семь функций выполняли свое назначение. Документацию делали и переделывали, сдавали и пересдавали.
      И однажды нам позвонили:
      – Спасибо за работу.
      И вся награда.
 
      Температура в офисе была ниже комфортной. Я достала плотный пиджак из шкафа, и стало легче переносить условия обитания.
      Мартин вошел в офис с красным от мороза лицом:
      – Когда, наконец, будет лето?!
      Я посмотрела в окно:
      – Солнце уже появилось!
      Владимир оторвал взгляд от компьютера и повернулся к окну:
      – Осталось добавить тепло, и будет лето.
      – Как только дети в сугробах играют, там ведь холодно? – продолжил свою речь Мартин.
      – Мартин, а ты видел, как дети строят снежные крепости и в них играют? – спросила я, поглядывая на его замерзший вид в теплой тужурке.
      – И, я о том же! – сказал Мартин, снял верхнюю одежду и окунулся в работу.
      Тишина была недолгой, первым ее нарушил Мартин:
      – Владимир, зашей мне микросхему на мой дверной код, чего я стою, как суслик у своего нового подъезда и мерзну, пока кто-нибудь мне двери не откроет?
      – Ладно, сделаю, если купишь, – отозвался Владимир, не поднимая головы от маленькой платы, – Марина, эта твоя конструкция универсального ключа не работает!
      – Это почему же она не работает?! – возмущенно воскликнула я и подошла к Владимиру.
      – Посмотри, твой цилиндрический ключ больше обычного, импортного, он не контактирует! – возмущенно сотрясал воздух офиса Владимир.
      – У меня все правильно сделано, давай размеры проверим! – сказала я, забрала цилиндр у Владимира и стала сверять размеры изделия с чертежом, – Вот, Владимир, посмотри, в этой партии не все размеры соответствуют чертежу, есть большие отклонения от номинальных размеров!
      – Мне все равно, что ты говоришь, ты не понимаешь, что ключ не контактирует! – продолжал свою песню Владимир, не вникая, в мои слова.
      Я пошла в монтажный цех, подняла всех на уши, заставила найти нужную деталь, сама ее доработала, вставила в ключ, проверила на двери, светодиод светился красным светом, сигнал шел, контакт был, но дверь не открывалась.
      Я победно явилась в офис:
      – Владимир, есть контакт, но светодиод светит красным светом, а не зеленым!
      На тираду слов, Владимир откликнулся с лукавым выражением лица:
      – Так я этот ключ, – он понизил голос, – для Мартина сделал, ключ, естественно здесь работать не будет.
      Я молча вернулась на свое место и продолжила работу.
      Дверь пискнула от ключа, в офис влетел Мартин:
      – Марина, дай чертежи на замок, закажем новую партию.
      Я достала чертежи, и пошла, их размножать, в офисе Мартина. Мужчины о чем-то умном заговорили. Я размножила чертежи, и оставила их на столе, Мартина, красивейшего мужчины своего времени.
      В моем компьютере на экране зеленые и белые линии большого чертежа заняли все мое внимание. В офисе все молча работали, звуки радио никогда не нарушали эту первозданную тишину. Дверь пискнула, вошел Мартин, я выключила компьютер и подошла к шкафу с верхней одеждой. Мы вместе покинули офис. Метель мела мимо самолетов, домов, пешеходов, мимо напряженного состояния души. Паяльник уткнулся своим носом в бесконечность пространства и излучал температуру пайки. Туманная снежность заменяла шторы. Схема заработала.
      Я разрабатывала новый прибор. Квадрат плоского экрана светил ровно перед глазами, он звал меня нарисовать новую конструкцию, он тянул к себе и отталкивал, но жизнь без него пуста и скучна. Экран притягивает, как мужчина, или собирает мысли о них, что одно и то же, жизнь у экрана становится нормой, повседневной жизнью. Жизнь с клавиатурой под пальцами становилась реальной и скучно – нескучной.
 

 
      Чем отличается астра от хризантемы? Принципиальное отличие в том, что хризантема потомок астры. Хризантема самая одомашненная культура для срезанных букетов, а астра тот цветок, который может расти на любой клумбе, расцветая очень поздно, когда уже осень начинает дышать холодом. Общая черта между астрой и хризантемой – множество лепестков весьма похожей формы. Люби – не люби. Так почему нельзя хризантему астрой назвать? Астра на улице цветет, хризантема в квартире, в вазе стоит до трех недель. Могут они друг на друга смотреть в окно, могут дать название приборам, – так думал Добрыня Никитич, придумывая название для очередной работы.
      – Мартин, – сказал Добрыня Никитич, – есть для вас серьезное задание: создать прибор. Прибор должен стрелять магнитными лучами в металлические предметы на человеке. С таким прибором легко можно обезвредить любого человека с оружием в руках, предположительное название оружия – 'Астра'. Астра предназначена для облакайдеров.
      – А почему не хризантема?
      – На кончике прибора стоит шарик с отверстиями, из которых могут выйти лучи, получается цветок, типа астры или хризантемы, но поражает объект один луч, остальные лучи холостые.
      Владимир стоял у проходной фирмы с букетом белых хризантем.
      Я вышла из здания с Мартином, и прошла мимо белого букета цветов.
      Владимир посмотрел Марине вслед и опустил букет в сугроб. Я обернулась, посмотрела на цветы в сугробе, оставила своего попутчика и подошла к Владимиру.
      – Владимир, ты чего стоишь у проходной? Здесь тьма людей, меня многие знают.
      – Марина, я люблю тебя! Влюбился я, понимаешь? Хожу за тобой, а ты мимо меня с разными мужиками проходишь.
      – Я иду с работы, на работе в основном со мной работают мужчины, с ними иногда я выхожу после работы, а сейчас со мной шел сотрудник.
      – А мимо меня, почему проходишь?
      – Мы разговаривали, надо было фразу закончить, я ведь вернулась к тебе, бери букет из сугроба, и идем со мной, у меня есть полчаса времени.
      – В ресторан пойдем, хоть на часок?
      – Владимир, я в рестораны не хожу!
      – Хорошо, идем в лес.
      Снег поблескивал в вечерних лучах уличных фонарей. Владимир пытался взять меня за руку или под руку, но я выдергивала свою руку из его плена.
      – Владимир, здесь люди, нельзя идти, держась за руку.
      – Ты хоть цветы возьми.
      Я взяла букет цветов из рук Владимира, и понесла их головками вниз. Я знала все тропки и дорожки, ведущие в сторону дома, мне ничего не оставалось, как часть дороги пройти по людному кварталу, потом вместе с Владимиром свернуть в сторону лесопарка. Владимир остановился, пройдя десять метров среди сосен и елей.
      – Марина, постой со мной немного!
      Я остановилась по велению мужчины. Он схватил мою руку, потом обнял. Из моих рук хризантемы плавно опустились в очередной сугроб, вслед за букетом в сугроб опустилась и женская сумочка. Владимир поцеловал мои губы, если бы они были из металла, то он бы к ним примерз, но теплые губы, после краткого и неожиданного поцелуя, дернулись и отвернулись.
      – Ой, Владимир! Не надо! Ты хотел поговорить, так говори!
      – А что с тобой разговаривать! Ты все молчишь и на все предложения говоришь кратко: нет!
      – Пройдем немного по дорожке, – сказала я, доставая цветы и сумку из сугроба.
      Владимир шел рядом, потом он резко остановился и попытался приблизиться ко мне, но я тут же отгородилась от него букетом и сумкой.
      – Марина, ты как собака, но не на сене, а на снегу. Нас здесь никто не видит!
      После его слов в конце лесной аллеи показались парень с девушкой. Девушка бросила сумку в сугроб, и они обнялись.
      – Посмотри, ты говоришь, что никто нас не видит, да нас уже копируют, смотри, на месте моей сумки, в сугробе лежит сумка девушки, и они целуются!
      – Пойдем, Марина в ресторан!
      – Не пойду, говори, что ты от меня хотел?
      – Твои координаты.
      – Владимир, хватит тебе и моего рабочего телефона.
      – Марина, тогда ты ко мне приезжай…
 
      Группа конструкторов разрабатывала алюминиевые профили, используя опыт мудрых стран. Профили нужны были для создания комплекса контрольно-измерительной аппаратуры, предназначенной для проверки облакайдеров. Что интересно, в Островной стране делали такой алюминий, что его инструменты перепилить не могли, а химики при всем своем оплаченном желании, не могли полностью узнать химический состав алюминиевого сплава.
      Шеф сидел на своем рабочем месте, у него была окладистая борода, и он любил повторять, как его встретили в городе Золотой Разлом, где запускали в серию алюминиевые профили:
      – Марина, приехал я в город, где наши профили запускают на заводе, а навстречу мне идет мужик и говорит: 'Ой, Карла Маркса идет!'
      В командировку в город Золотой Разлом, расположенный в Славных горах, я ездила летом, точнее залетела с восточным ветром на самолете в столицу Славных гор, потом на автобусе доехала до города Золотой Разлом. Ночь в чужом городе – это сложно. В час ночи я оказалась в гостинице при вокзале города, куда взяли меня по командировочному удостоверению. Утром я с технической документацией поехала на завод. Город был полукругом окружен крупными заводами, в один из них мне и предстояло попасть.
      Я села в атобус на место, расположенное рядом с кабиной шофера. Мой профиль отражался в темном стекле кабины. Автобус столкнулся с машиной, которая резко затормозила перед автобусом. Вмятина в автобусе была с моей стороны. Шофер успел открыть дверь, и я выбежала из автобуса одной из первых, потом пошла на ближайшую остановку и опять села в автобус.
      В мою задачу входила встреча с главным инженером завода. Заводоуправление размещалось в старом двухэтажном здании. На втором этаже находился кабинет директора и главного инженера. Директор был на месте, и из его кабинета иногда доносились слова, когда кто-нибудь открывал к нему дверь. Судя по всему главной задачей директора на тот момент было… разведение свиней для заводской столовой.
      Главный инженер, красивый, высокий, пожилой мужчина спокойно встретил меня, мы подписали нужные бумаги. Завод брал на себя выпуск части алюминиевых профилей, остальные заказы позже разместили на других заводах. Я вышла из заводоуправления, рядом с которым на клумбе росли астры. Я поехала в гостиницу взяла свои вещи, села на электричку, которая доставила меня в столицу Славных гор. В городе Золотой Разлом меня поразили люди, они в основном были очень низкого роста, чуть выше лилипутов, и только когда стали подъезжать к столице Славных гор, в электричку стали заходить высокие молодые люди.
      О положительных результатах командировки я доложила заместителю главного инженера фирмы, который руководил работами по разработке, изготовлению и внедрению алюминиевых профилей. На доске почета завода появился мой профиль, за последние достижения в разработке и использовании алюминиевых профилей, изготовленных в Золотом Разломе.
      Моя напряженная работа всегда сопровождалась приятными мужскими взглядами. Из алюминиевых профилей в течение одного месяца сделали большое число шкафов, для контрольно-измерительной аппаратуры, предназначенной для контроля различного типа облакайдеров. Сборочный участок работал необыкновенно быстро. Шкафы не сваривали, как это было со стальными шкафами, их просто свинчивали. Мне предстояло за месяц разработать все несущие конструкции для семи блоков, в один из этих шкафов. Разработать семь блоков контрольной, измерительной аппаратуры за месяц – это много. Подобные задачи получили еще двое мужчин конструкторов. Когда на сборочном участке собирали три шкафа с контрольной – измерительной аппаратурой, народу набежало очень много. Кто-то сказал, что при сборке моего шкафа были ошибки, на что рабочие сборщики ответили, что у меня ошибок было меньше всех.
      Слева от меня сидела Серафима, девушка с волнистыми волосами до плеч. Она, когда приходила утром на работу, всегда совершала определенный ритуал. Серафима садилась за стол, снимала кольца, смазывала руки кремом, надевала кольца и поворачивалась к кульману, словно исчезала из поля зрения. Она симпатизировала Мартину. И я иногда не могла понять, на кого он больше смотрит: на меня или на нее?
      Серафима была изящней меня, она ходила стремительно на высоких каблуках, и пользовалась хорошими духами. Как-то она показала мне в магазине духи, которыми пользуется. Я купила эти духи, и Мартин потерял ориентацию. Вероятно, с этого момента он стал смотреть на меня. Или он приходил вдыхать знакомый аромат?
      Добрыня Никитич предложил мне разработать каталог алюминиевых профилей.
      Весна влетала в окна, а на мой кульман кто-то положил ветку сирени. Я увидела уходящий в конце зала силуэт Владимира. Он приходил в КБ, вставал рядом с кульманом и смотрел на меня. Он был для меня веткой сирени на асфальте. Он всегда появлялся бесшумно, и еще он умел ждать. Если Владимир работал в другом подразделении, то Мартин был свой, с того же отделения фирмы, где работала я. Да, Владимира можно было сравнить с веткой сирени, он слегка сгибался при общении со мной.
      У Владимира произошел несчастный случай, скорее не в его доме, а на даче. Сильнейшая гроза бушевала над его дачным домиком. Маленький брат Владимира оказался рядом с розеткой. Его убило молнией, которая ударила в дом и прошла сквозь розетки. Дачники, когда строят свои дома, не думают о громоотводах, а молнии не дремлют. Молнии не дремлют и над зонтиками. Девушка Мартина шла мимо фирмы под зонтом. Молния ударила в зонт. Она погибла.
      Владимир и Мартин разговаривали о своих трагедиях, когда мимо проходила я. Владимир, как всегда пришел в командировку, но на этот раз к Мартину, у них была общая работа, но пропустить меня мимо себя они не могли. На Владимире была очередная черная рубашка, на Мартине рубашка была ярких осенних цветов в полоску. Я удивленно посмотрела на рубашки, и услышала их тему разговора, но все же прошла мимо них молча. Одно к одному.
      Ко мне подошла Серафима и стала рассказывать, что ее сестру убило молнией через розетку, и что это произошло в Восточной стране. Я удивленно посмотрела на нее. Что это все сегодня о молниях говорят? А что могла добавить в эту тему я? Что один мой родственник, был убит шаровой молнией, которая влетела в открытое окно.
      Владимир все же подошел ко мне, его интересовали каталоги свинчиваемых каркасов. Каталог был уже почти готов. Техника по изготовлению каталогов была на таком уровне: пишущая машинка, клей, калька и тушь, рейсфедер. Я писала текст, делала чертежи, копировщицы копировали чертежи, машинистки набирали текст, корректор – руководила работами. Каталог был выпущен в количестве 500 штук, и разошелся по фирмам. Через некоторое время выпустили еще столько же каталогов. Черная рубашка Владимира иногда маячила перед моими глазами, но говорили мы только о работе.
      Удивительное было время: постоянно менялось руководство страны или города, каждому руководителю страны от фирмы полагался подарок в виде очередной технической новинки. Несущую конструкцию любого подарка выполняло наше КБ. Работа считалась почетной, за нее немного доплачивали. Может, поэтому так быстро менялось в те годы руководство страны, чтобы мне перепадал лишний червонец?
      Самым большим развлечением для сотрудников фирмы был сбор картофеля или сахарной свеклы. Все отделение выезжало на поле. Погода бывала доброй, а бывало, и нет. Если работать в фирме, то дождь работе не мешает, если собирать картофель под проливным дождем, с мешками на голове для сбора картофеля, то это уже развлечение не для слабых здоровьем людей. Мешки намокали быстро, куртки от дождя длительное время не спасали, зонт в такой ситуации не раскроешь.
      Но осень на осень не приходиться, и бывает осень ослепительно хорошей, золотой и теплой. В такую осень, Мартин после того, как собрали картофель со своих рядов, подошел ко мне, и мы ушли с поля через зелено-золотой лес. Листва слабо шуршала под ногами, трава еще зеленела. Мы шли по проселочной дороге и разговаривали. Мартин говорил и говорил. Я слушала его необыкновенно красивый тембр голоса. До чего он был красив! Огромные, просто огромные карие глаза! Тонкий нос. Крупные губы. Чистый лоб. Форма лица такая, что нет такого актера, который бы мог его сыграть, ну разве что, один американский актер, он еще играл с Мадонной, они по фильму воспитывали ребенка Мадонны. У них один раз любовь была у перевернутого дивана.
      У Мартина и меня не было совместного дивана, даже перевернутого. Был лес в первой стадии осени. Волшебный лес. Мы вышли на маленькую поляну. Он сбросил с себя плащ палатку, которую брал на случай дождя, но день был безоблачный, теплый. И почему Мартин любил меня? Но он меня любил, в каком-то порыве наслаждения. Казалось бы, мы устали от сбора картофеля, но усталости не было! Была радость обладания друг другом среди первозданного леса. Голубое небо просвечивало сквозь еще почти не упавшую листву. Голубые глаза Мартина иногда смотрели в мои глаза. Мы целовались!
      О, как он мог целовать! Казалось, весь рот до последней клеточки участвует в этом великом наслаждении! Язык, да его язык совершал чудеса в моем рту. Господи! Так никто не мог целовать! Два рта объединялись в сексуальном танце щек, губ, языков. Проникновение друг в друга с помощью эротического поцелуя, сильнейшее чувство! Под прикрытием поцелуя, руки совершили обряд обнажения. Еще не холодно, еще бабье лето! Мне нравилось его тело! Его приятно было коснуться, в него хотелось вцепиться, впиться, всеми своими частями тела. И я извивалась в танце лежа. Мы лежали на плащ палатке среди золотых листьев и зеленой травы. Мартин умел любить, и он мог любить! С ним блаженство я испытала в полной мере, все мои внутренности стремились ему навстречу. Мы любили друг друга, каждой клеточкой своего организма…
      Мартин за выполнение одной работы получил денег столько, что ему хватило на новую отечественную машину. Редкость такой удачи по тем временам не комментируется. Серафима и Мартин жили в одной кирпичной башне, но на разных этажах. У них были крошечные однокомнатные квартиры. Серафима в своей квартире смотрелась естественно, она была худощавой женщиной. Я ни один раз была в квартире Серафимы, но к Мартину я никогда не заходила, меня только волновал вопрос: как он спит в такой комнате, если его человеческая высота почти ровна длине комнаты?
      Мартин стал подвозить Серафиму до работы на своей машине. Отношения между нами несколько натянулись. Серафима привыкла к машине Мартина, и утром специально ждала, когда он выйдет из дома, чтобы с ним поехать. Любви обильный Мартин не мог пропустить Серафиму мимо себя, если она постоянно у него под боком: или живет, или сидит в его машине.
      Несколько разработок моих разработок попали на выставку облакайдеров. На выставку я поехала с Владимиром, который с некоторых пор работал вместе со мной. Посмотрели мы на свои изделия и пошли смотреть, а что интересного есть в других павильонах. Приятно с приятным человеком ходить по выставке: тут посмотришь, там поешь, здесь погуляешь, а то и проедешь на местном транспорте. Выставка такое место: гуляй, с кем хочешь, все равно знакомые растворятся в общей толпе и ты тут никому не нужен. Но мир тесен. На обратной дороге проходили мы мимо павильона со своими изделиями и столкнулись с Мартином и Серафимой! Перестрелка четырех глаз закончилась тем, что все сели в машину Мартина и поехали домой.
      Фирма, в которой я работала, в период своего расцвета была огромной. Чтобы управлять большим числом очень умных людей, работающих на вершине науки и техники, была введена суровая дисциплина. Рабочий день на всех этажах начинался одновременно в восемь часов утра. Звенел звонок и, те, кто опаздывал, порой впадали в состояние инфаркта. Инфаркт у проходной был нормой, а не исключением из правил. Напряженная работа, связанная с разработкой контрольной измерительной аппаратуры, необходимой для контроля изделий, разработанных для космических станций, даром не прошла.
      Однажды я на рабочем месте скорчилась от сильной боли. С каждой минутой мне становилось все хуже. Всегда сложно уйти с работы во время рабочего дня, надо было подписать бумажку на разных этажах огромного здания фирмы.
      Серафима на работе как-то попала в сложную ситуацию, так женщины сняли с себя белые халаты и закрыли ее плотным кольцом от мужчин. Дело в том, что конструктора работали в белых халатах, их выдавали, как униформу, дабы все сексуальное на человеке было прикрыто. Так произошел производственный выкидыш у Серафимы, она не набралась смелости уйти во время с работы. Все каралось.
      Боль у меня становилась острой. Работу покидать нельзя, но если боль за пределами человеческого терпения? Из последних сил я написала заявление, подписала его, и, сгибаясь в три погибели, поехала домой. Дома боль превзошла все ожидания. Я пошла в ванну и вскоре на моей ладони лежал маленький ребенок, сантиметров 15 длиной. Состояние жуткое: держать в своей ладони создание, которое не выжило в борьбе за производственные успехи в области облакайдеро-строения. Это состояние позже преследовало годами. Интересно то, что все стареет. Фирмы в последние свои годы стало снижать дисциплину, появилась возможность прийти на работу чуть раньше или позже, но и уйти с работы с таким же сдвигом во времени. Ребенка в 15 сантиметров длинной, можно назвать в честь станции облакайдеров – Синий Мир. Я в то время руководила группой конструкторов, которая создавала прибор для этой космической станции. Позже космическую станцию потопили вместе с прибором. Естественно, Серафима первой узнала, что у меня был выкидыш и довольно поздний по сроку беременности. Серафима посочувствовала в первую минуту, а во вторую спросила, то, что больше всего ее интересовало:
      – Марина, а чей это был ребенок?
      – Чей? Лесного лешего в плащ палатке.
      – Но плащ палатка есть только у Мартина, он отец ребенка?
      – Да! Серафима, а у тебя тоже был выкидыш, но ты в этом не призналась, сказала, что ничего особенного. Мы сами догадались.
      – Раз он отец твоего ребенка, так он отец и моего ребенка, чего тут рассказывать?
      – Понятно, обе кровью умылись, а дети не получились. А ты не знаешь, у него вообще есть дети, или у его женщин одни выкидыши?
      – Первая жена его от молнии погибла, но детей у них не было.
      – Серафима, ты говоришь, первая, а что есть вторая?
      – Марина, ты точно не вторая его жена, говорят, есть у Мартина вторая жена, но я, ее не знаю.
      Мы помолчали и разошлись к своим кульманам. Одинаковые духи разошлись по местам работы. Работа поглотила полностью до следующего перерыва.
      Серафима жила рядом со своими родителями и домой мужчин не приводила, но возраст у нее был критический, ребенка второго у нее не получалось, но она надеялась на лучшее, на то, что у нее будет еще ребенок. Врачам она ни слова не сказала, да и матери она ничего не сказала. Это только я узнала, а если узнала я, то узнал и Мартин. Он страшно расстроился, но ни из-за Серафимы или меня, а из-за себя; оказывается, такое происходит со всеми его женщинами: они его детей не вынашивают. Вот тебе и любовь!
      Совершенно случайно я узнала, за что Мартин получил большую премию. Его подразделение разработало секретное оружие: магнитный луч попадал в металлическую часть на одежде человека и пронзал его насквозь, человек погибал мгновенно на глазах, стреляющих…
      Я задумалась, так значит, а то и значит, что свою первую жену Мартин сам и убил, из своего секретного оружия, ведь она погибла напротив окон его лаборатории, именно там находится его подразделение! А сделал он это во время грозы. Так, а не мог ли он быть той самой молнией, которая достала брата Владимира? Нет, здесь все серьезней. И еще Владимир был в черной рубашке, а Мартин в цветной. Владимир переживал, а Мартин? Мысль оборвалась. Страх пронзил меня насквозь: и я его любила? Любила.
      На следующий день я услышала о смерти Шефа, сказали, что у него произошел инфаркт рядом с проходной. Я поняла сразу: стрелял Мартин в длинный зонтик моего начальника. Зонт он всегда носил с собой, даже если не было дождя. Окна Мартина находились рядом с проходной, просто мы на два этажа выше…
      Я посмотрела на себя в поиске металлических частей, увидела сережки… Но не в сережки ведь он будет стрелять? Сережки не магнитят, а все равно жутко. Просто жутко стала мне! Я поднесла магнит к сережкам, но они не магнитили, и я тогда успокоилась. Милиционеры никогда не переходили проходную фирмы, в здании царили свои законы и своя охрана. Смерти у проходной были столь естественны, что родственники уголовных дел не возбуждали, и расследований никто не проводил. Смерть от магнитного луча больше всего напоминала инфаркт.
      Мартин позвал меня в кафе, ему надо было сказать о том, что у него скоро будет хорошая иномарка. Я сразу подумала, что он опять что-нибудь изобрел. Вся любовь во мне к нему исчезла, я больше не стремилась с ним к близости, моя задача была одна: выжить, не говорить ему того, что ему говорить опасно!
      Меня вновь загрузили новой работой, целую серию блоков я разрабатывала, потом унифицировала, дел было много. Серафима отошла на второй план. Я заметила, что Мартин ее больше не возит на своей машине. Он ждал меня в машине с открытой дверцей. Однажды, когда я проходила мимо, он так вытянул вперед ногу, что я вполне могла споткнуться. Я села в машину, как в ловушку. Ловушка – легковушка…
      Машина сразу тронулась с места и повезла меня на новую квартиру Мартина. Теперь у него была двухкомнатная квартира. В квартире сидел Владимир. Я поздоровалась с ним, и мне тут же предложили приготовить ужин. Я ушла на кухню, мужчины беседовали. За столом они открыли мне страшную тайну, о которой частично я уже знала. Мне предложили разработать дизайн нового оружия. Практически оно работало, но внешний вид у него был неприглядный. Владимир выступал в роли поставщика металла для оружия. В качестве аналога мне дали пистолет, который мог бы лежать на моем рабочем месте, как игрушка, но в то же время новое оружие не должно напоминать внешне пистолет. Из нового оружия пуля не вылетала, из него выходил магнитный луч, вызывающий инфаркт человека. Луч прекращал работу сердца, он работал как тромб. Внешних повреждений на человеке не оставалось. Я согласилась работать над новым оружием. Мужчины меня пальцем не тронули: мой ум им был важнее моего тела.
 
      Как-то я забылась, взяла в руки пистолет со стола и пошла к Мартину, показать новые прорисовки. Люди уступали мне дорогу. Я не сразу сообразила, что другие в пистолете видят пистолет, а не образец которому и надо и не надо следовать при новой разработке. Серафиму в подробности новой работы я никто не посвящала. В обед я вышла из конструкторского зала за водой. Вода находилась в титане, это такая нержавеющая конструкция вместо самовара. Серафима взяла пистолет с моего стола и прицелилась в кульман, потом, как в детективе повернулась и выстрелила. Грянул выстрел. Выстрелом Серафима разбила чайник, который несла я. Кипяток разлился, в руках у меня осталась ручка от чайника.
      – Марина, я думала это игрушка у тебя на столе лежит!
      – Серафима, это аналог конструкции нового прибора.
      На выстрел из-за всех кульманов высунулись лица людей, посмотрели, на то, что все живы и уткнули носы в свою работу.
      Новое оружие назвали 'Астра'. Зачем нужно было это название? Для того чтобы в разговорах звучало название цветка, а о приборе говорить не рекомендовалось. Внешне прибор напоминал фотоаппарат с выдвинутым вперед объективом, необходим он был для защиты власти от демократов. В стране нарастал кризис, расстрел демонстрантов дело негуманное, но иногда нужное. Фотоаппаратом убирали наиболее ярых поборников демократии и лозунгов. Фотоаппарат направлялся на кричащего или несущего лозунг человека, и он умирал сразу или через день, все зависело от его здоровья.
      'Астра в действии', – передавали информацию друг другу люди в штатском.
      Я после выполнения этого задания тут же была загружена другой работой. Меня не пускали на демонстрации, мне мало давали выходных. Я работала. Я никому ничего не говорила. Мартин купил себе иномарку, которую хотел, а мне таких денег не платили, мне платили больше других, но меньше избранных. Мужчины держались от меня подальше.
      Через три дня, после демонстрации, в конструкторский зал, в гневе ворвался Мартин и закричал так, что все конструктора вздрогнули и на него посмотрели:
      – Марина, ты, что издеваешься?! Ты подсунула фотоаппараты вместо 'Астры'!
      – Успокойся, Мартин, точно, я отдала пару фотоаппаратов.
      – А, я глупец, не проверил! Я тебе верил! Где 'Астра'?
      – Слушай, в этой демонстрации участвовал отец Серафимы, он написал ужасный лозунг, его бы одним из первых сняли 'Астрой'!
      – Что ты мне про отца Серафимы говоришь! Мне нужна 'Астра'!
      – Сядь! Все готово. Первый образец сегодня можно испытать. У тебя дома мышки нет?
      – Нет! Две мухи залетели в окно, а больше никого нет. Ты мне столько вариантов показала, что я даже не представляю, как сейчас выглядит моя разработка!
      – И, правильно, варианты есть, но мне больше понравился вариант, выполненный в виде приборчика с антенной, на маленьком жидко – кристаллическом экране видна цель, антенна служит дулом, она полая внутри, через нее луч проходит и попадает в цель. Если сделать 'Астру' в виде пистолета, то все сразу поймут, что в руках у тебя оружие, а так прибор больше похож на портативный приемник. Прибор с магнитным лучом готов.
      – Нас за обман по головке не погладят!
      – Победителей не судят! А мы победим! По этажам кошки бегают, возьми одну.
      – Не возьму.
      – Пойдем в подземелье, пока гражданская оборона отдыхает, воспользуемся стрельбищем. Надо взять с собой представителей заказчика.
      Мне на заказ сшили летнее платье, подол которого, был выполнен волнами, обшитыми тесьмой.
      Стройная женщина, с новым оружием в руках, в новом платье, спускалась в подземелье. Мартин шел следом за Мариной, в сопровождении суровых мужчин в костюмах. При виде облегающего платья, с уникальным подолом, мужчины закрыли рты и ничего ей не сказали, а по поводу ее обмана с фотоаппаратами, сами виноваты, проверять надо, а не доверять. Мужчины в штатском принесли с собой клетку с мышами, на мышах торчали различные металлические предметы: ошейник, антенна, монетка.
      С первого взгляда могло показаться, что луч от металлического предмета оттолкнется и вернется в того, кто стреляет, то есть луч будет являться бумерангом, но в этом и был весь юмор изобретательного Мартина. Металлический предмет, даже если он не магнитный, притягивал странный луч, в этой области возникало странное поле, которое воздействовало на сосуды человека, и они перекрывались мгновенно.
      Первый выстрел сделал сам Мартин, чтобы показать и доказать, что для того, кто стреляет, оружие опасности не представляет. Мышка бежала, хвостиком вильнула, антенна на ней качнулась, мышка дернулась и упала. Люди в костюмах заулыбались и встали в очередь пострелять. Мышки бежали, да все упали, звука выстрела не было слышно, все испытания происходили бесшумно.
      Меня и Мартина поздравили с большим успехом, и сказали, чтобы даже слово 'Астра' лишний раз мы не произносили. В серию изделие запустили в другом месте
 

 
      Довольно часто в шахтах всех стран происходят страшные события, человеческие жизни из-за загазованности подземелий висят на волоске от бытия. Я приехала посмотреть шахту, на которой произошли трагические события: выход газа погубил шахтеров. Я не смогла, спустится в шахту, и с ужасом смотрела на шахту, на черный лифт, или его еще клетью называют, на все снаряжение шахтера. Я решила, что лучше разработать прибор, удобный для каждого шахтера, и поместить его рядом с фонариком на каску, пусть он пронзительно пищит в случае обнаружения малейшей дозы газа. Важно, чтобы прибор не был дорогим, иначе его не дадут каждому шахтеру.
      Разработчик для такого прибора нашелся, он стал лучшим моим другом на время разработки. Датчики обнаружения газа разработаны, есть разного типа пищалки, надо было все объединить: электронику, датчик, пищалку и поместить во взрывозащищенный корпус, который бы мало весил и постоянно был бы на голове шахтера, то есть на его каске.
      Я разговорилась с симпатичным шахтером, оказалось, что ему для отдыха после шахты нужны рыбки в аквариуме. Дома он держал огромные аквариумы с разными хитростями и большое число рыбок, и очень любил смотреть на водоросли. Новый прибор, призванный защитить любителя аквариумов, назвали 'Хризантема'. Я тогда не знала, что Хризантема – эта первый этап в разработке более серьезных приборов подобного назаначения. Первый образец прибора попал на западную выставку, им остались довольны заказчики, но мне надо было подготовить серию этих приборов, чем я и занималась, успев влюбиться в разработчика 'Хризантемы'.
      Стройный мужчина, чуть выше меня, с небольшой сединой, приятно действовал на меня, впечатлительную женщину. С ним хорошо работалось, изделие получалось высшего класса! Вот в чем беда моя: я вместе с мужчинами разрабатывала изделия, и эти изделия становились моими детьми! Но у разработанных приборов всегда была одна проблема, как бы удачно они не получились, каждому шахтеру их никто не выдавал. Приборы засекретили. Слово 'Хризантема' запретили. До любви с разработчиком дело не дошло. Меня срочно перевели работать в другое место.
      На новом месте мне предложили разработать очень серьезный прибор, его уже разрабатывали. Главный разработчик погиб. Прибор завис. Прибор в семь раз сложнее 'Хризантемы'. Задача мая очень простая – сделать то, чего другие сделать не смогли! К работе приступила группа разработчиков.
      Один мужчина частенько подходил ко мне, не только на работе, но и на улице. Как-то он шел и улыбался, до меня оставалось метров пять, но мужчина как-то странно завалился на моих глазах. Я заметила быстро уходящего мужчину в костюме, который ловко сел в машину и уехал. 'Астра' – подумала я, и прошла мимо трупа влюбленного в меня мужчины. Я не могла остановиться рядом с ним, только мельком посмотрела на пожелтевшее лицо. Я закончила секретную и срочную работу, богаче от этого я не стала, просто дальнейшая работа была более привычной и не сопровождалась набегами проверяющих комиссий.
 
      Отсутствие рядом соперницы вдохнуло в Серафиму адреналин. Работа конструктора приносила ей относительный доход, одна ее приятельница занялась помимо основной работы продажей бижутерии из стекла и камня, Серафима стала с ней подрабатывать. На новый имидж денег она наскребла. И они решили с Мартином ни много, ни мало пойти под венец, благо церковь к ним ближе, чем ЗАГС. По телефону Серафима сообщила мне, что она теперь венчанная жена Мартина, что теперь их союз на всю оставшуюся жизнь! Я не особо поверила новости Серафимы. И, действительно, через пару месяцев, Серафима сообщила, что Мартин от нее ушел в свою двухкомнатную квартиру, а ее с собой не взял. Оказывается, он тоже подрабатывал эти два месяца: он сдавал свою квартиру Владимиру.
      Родители Серафимы старели на ее глазах, и она не молодела. Владимир, словно услышал зов ее сердца и приехал к ней домой, наперекор всем и вся. Серафима, зная, что Мартин, ее венчанный супруг любит Марину, приняла Владимира должным образом. Отец Серафимы некогда был главным разработчиком отечественных звукозаписывающих устройств для облакайдеров. И так получилось, что квартира в данный момент у них была четырех комнатная. Брат и сестра Серафимы выросли, обросли семьями и уехали из квартиры. О большой квартире родителей Серафимы, Владимир услышал от меня, я бывала у родителей Серафимы дома. Владимир решил, что такая квартира должна стать его, он снимал квартиру у Владимира, он опутывал сетями Серафиму, в которые она и попалась. Это Владимир надоумил Мартина пойти под венец с Серафимой и объединить свои маленькие квартиры, но Мартин сбросил с себя влияние Владимира и Серафимы, оставшись один. Цель Владимира была достигнута! Мартин охладел к Серафиме.
      Владимир появился в квартире родителей Серафимы! Ее родители жили в одной комнате. Оставалось еще три комнаты! Владимир искренне пел любовные рулады Серафиме, подкрепленные жилищными условиями. Женщина не устояла, да и, что стоять, годы бегут. Одна комната Серафимы была зимним садом. В центре комнаты стоял диван на распашку, больше ничего не было, кроме светильников и многочисленных цветов, которые росли по периметру комнаты и свисали с потолка. В эту комнату и привела женщина мужчину. Любовь среди домашнего леса – это что-то! А, впрочем, ситуация напоминала любовь на плащ палатке в настоящем лесу.
      Владимир оценил любовные условия, вожделенные комнаты окружали его, а цена их была рядом – любовь к Серафиме, и желательно до ЗАГСА. В качестве любовника он проявлял три свойства: хвастливый, суетливый, верткий. Поцелуи Владимира были переспелыми, чувственность в них была утеряна. Серафиме хотелось встать и уйти от Владимира подальше, и она ушла в ванну. Струи воды успокоили, и женщина вернулась на место. Предложение руки и сердца последовало незамедлительно. Смешно, но Серафима согласилась. Она поняла одно, что такой муж сексом ее не будет допекать, а в качестве мужа без претензий он ей подходил. Владимир оказался разведенным мужчиной, все документы у него были с собой. Путь к законным отношениям был открыт. Родители не возражали.
      Законная супружеская жизнь началась со слов Владимира, что у него аллергия на цветущие домашние цветы. Серафима любила цветы всеми фибрами своей души, и они разошлись спать по разным комнатам. Так бы они и вымерли, но у отца Серафимы наступил юбилей, все его дети и внуки, съехались в дом. Владимир вынужден был вновь стать супругом: одну комнату заняли родственники брата, вторую родственники сестры, в результате Серафима и Владимир оказались вместе, в комнате без домашней растительности.
      На празднование юбилея пришли их друзья: Мартин и Марина. В доме появились журналисты, вспомнили про первые серийные отечественные звукозаписывающие приборы. Отец Серафимы не вынес популярности, и через день после юбилея он умер. Публика еще и разъехаться не успела, как юбилей перешел в похороны. Местная газета посмертно опубликовала статью о нем и о его заслугах. У матери Серафимы на почве таких проблем, произошел срыв в головном мозге. Она осталась жива, но ее сообразительность сильно ограничилась.
      Семьи брата и сестры Серафимы захотели получить свой кусок наследства, но этого мать Серафимы уже не понимала, зато всю ситуацию понял Владимир. Он поговорил по телефону со своей первой женой, объяснил, что происходит в семье Серафимы. Его жена развелась с ним формально из-за этой квартиры, а теперь кусок наследства Серафимы становился очень малым. У Владимира тоже была дочь от первой жены, посмотрел он на ажиотаж, да и решил вернуться в свой первый дом, благо прописка у Серафимы была временная, на постоянную прописку не дали свое согласия ее родители, пока были в полной памяти. Собрал временный муж свои вещи и уехал, оставив жену среди ее родственников и наследников. Квартиру решено было разделить на четыре финансовые части, две части доставались тому, кто брал на себя уход за больной матерью.
      Как из-под земли, в самую трудную минуту, перед Серафимой появился Мартин.
      – Серафима, я знаю все о твоей ситуации, есть предложение: бери на себя уход за матерью.
      – Она и так со мной остается.
      – Объединим усилия, я знаю, что Владимир сбежал от тебя, моя квартира пойдет на погашения наследства твоим родственникам, а я остаюсь в твоей квартире, на правах мужа.
      – А Владимир?
      – Разведетесь.
      – А Марина?
      – У нее своя жизнь.
      – А я?
      – Ты спрашиваешь? Да я люблю тебя!
      – Ты уверен? А если ты только мечтаешь о повторении того, чего давно нет?
      – А мы повторим!
      Родственники разъехались. До получения наследства оставалось еще полгода. Мартин с Серафимой перешли жить в квартиру ее родителей. У Мартина не было аллергии на домашнюю растительность. Квартирные дела и разводы за год каким-то образом, но были решены. Мартин жил с Серафимой на круглой кровати посреди домашних цветущих цветов.
 
      Мать Серафимы вышла из кризиса, и разговаривала вполне адекватно. Серафима, каким-то образом взяла в свое время пистолет со стола Марины, когда она разрабатывала 'Астру'. Пистолет поискали, не нашли и забыли. А Серафима взяла в привычку, ездить по выходным в лес, и стрелять по нарисованным мишеням, которые она с собой привозила. В ней затаилась обида, но внешне ее она не показывала, захотела Серафима сохранить свой счастливый союз. Счастливые улыбки Марины и Мартина, которые она случайно заметила, оскоминой сводили ее челюсти. На проходной большие сумки часто просматривали до дна, маленькие сумочки не проверяли. Серафима стала ходить с маленькой кожаной сумкой, в сумке она носила пистолет.
      Мартин носил с собой 'Астру' во внутреннем кармане пиджака. Один образец, под предлогом усовершенствования, оставили разработчику нового оружия 'магнитный луч'. Серафима знала привычки Мартина, и решила пугнуть его пистолетом, когда он первым придет утром на рабочие место. Она не могла простить ему улыбку, адресованную Марине. Позвонила она ему по внутреннему телефону, который точно не прослушивался, и пошла в его служебное помещение.
      Мартин, словно, что почувствовал по голосу Серафимы, и достал 'Астру', положив приборчик рядом с собой. Серафима, хоть и работала рядом с Мариной, но конструкцию и назначение 'Астры' так и не знала. Марина умела разговаривать с людьми, держа в секрете свою работу. Надо сказать, что она вернулась на свое рабочее место, после выполнения срочного и секретного задания на другой фирме.
      Серафима зашла в кабинет Мартина, села против него на стул, слегка отодвинулась от стола, внимательно посмотрела на него, достала из кармана халата пистолет.
      В этот момент он взял в руки 'Астру'.
      – Серафима, не смей стрелять! Спрячь пистолет, или верни мне! Это я его дал Марине! Он у нее пропал!
      – Опять, Марина! Молись, я стреляю на счет три!
      Мартин, видя разъяренное лицо, брошенной и любимой, им женщины, не знал, что делать! У него было время ее убить, но убивать ему не хотелось. Тут Серафима еще раз подняла на него пистолет. Он, не поднимая 'Астру' нажал на кнопочку, луч вылетел на пистолет Серафимы. Рука женщины лежала на курке, но нажать она не успела, так с пистолетом ее рука и опустилась. Она вся обмякла, и грохнулась на пол, как мешок картошки, но поле, при сборе урожая, под дождем. Он убрал в карман 'Астру'. В это время в помещение подразделения Мартина зашли две его сотрудницы. Они увидели, лежащую с пистолетом в руке Серафиму, посмотрели на бледное лицо Мартина.
      – Мартин, что случилось?
      – Она хотела выстрелить в меня, подняла на меня пистолет, да видимо женское сердце не выдержало, она и упала.
      Одна из женщин подошла к Серафиме.
      – Она мертва. Что будем делать?
      – Вам виднее, мне надо подышать.
      – Идите, конечно, идите, вызовем, кого надо.
      Когда вечером Мартин пришел ко мне, я достала прибор из его кармана, посмотрела на счетчик лучей в 'Астре'. Счетчик показывал, что прибором пользовались, на нем стояло время, выстрела в Серафиму. Я ничего не сказала Мартину, я умела молчать.
 
      У меня зазвонил телефон, в одиночестве любой звук кажется сильным. Звонил сквозь годы Мартин.
      – Марина, ты не забыла меня? Дело есть!
      – О, Мартин, ты еще жив?
      – Мне еще мало лет, я полон сил и замыслов!
      – Интересно!
      – У меня своя фирма по изготовлению шпионского эксклюзива, благодаря 'Астре', ты еще ее помнишь?
      – Еще бы! Помню.
      – Знаю, ты залезла мне карман и посмотрела на счетчик магнитных лучей, с тех пор мы с тобой расстались, не оправдывайся, я знаю, что ты знаешь про убийство Серафимы.
      – Дальше…
      – А дальше, меня чуть не раскололи из-за смерти Серафимы. И ты знаешь кто? Ее мать, доходяга, ведь умирала после смерти мужа, а тут сообразительная стала. Одним словом заключили мы с ней договор о не нападении. Помогаю ей выживать.
      – А я здесь при чем?
      – При уме! Надеюсь, из ума ты не выжила? Иди ко мне работать!
      – Опять пистолет в астре или хризантеме?
      – Умница! Надо 'Астру' модифицировать. Прицел должен находиться на экране. Без тебя дело плохо идет.
      Лучевой прибор Астра незаметно делал свое убойное дело, шпионское оружие приобрело широкое распространение из-за своего простого управления. В такой войне нет полководца, агенты от природы играют роль целой армии.
      Заказчики держали меня под контролем, для меня готовилось новое задание, новая разработка Астра – 17. Астра – 17 в виде беззаботного сотового телефона отличалась огромной ударной силой, она не взрывала заранее заложенные взрывчатые вещества, совсем нет, она стреляла – мини ядерным взрывом.
      Маленькое устройство из свинца, внутри которого была капсула с ядерным зарядом, необыкновенно малых размеров, но с приличной силой поражающего фактора. Из устройства вылетала мини пуля с ядерной боеголовкой, она легко могла взорвать военный корабль или крупный промышленный объект.
 

 
      Тоска напала на меня, тоска напала среди прохладного лета. Очень часто трудно в жизни определиться с собственными желаниями. Бывает некий внутренний план, после его выполнения нападает тоска, тупик. Из тупика необходимо выбраться путем перебора желаний. Самое простое желание – климат. Здесь прохладно, на юге дожди, но на Севере восточной страны температура 35 градусов. Хорошо? Нет, много.
      Там я уже жила и по юности это просто хорошо, но приезжая в жаркий климат, лет через пятнадцать, понимаешь, что что-то пропустила. И 38 градусов тепла становятся пыткой, чтобы пройти один длинный дом при такой температуре, надо два раза выпить воду из бутылки, иначе уши закладывает, возникает ощущение, что в ушах пробки.
      Так плохо или хорошо, что прохладно? Лучше, чем жарко, но хуже чем тепло. Возникает вопрос, тепло – это сколько градусов? Больше 25, но меньше 29 градусов тепла. Вот они летние градусы! Ждем с, что будет лето и в лесных краях. Пока обогревает обогреватель с вентиляцией своим теплым потоком воздуха.
      Жизнь вещь необыкновенная, то нет известности, то кто-то ее подогревает с помощью тиража Имени и Фамилии в Интернете, то назовут неизвестной, то известной, то навешают на имя кучу недостатков, а то и достоинства вспомнят. А, что хочет автор? А, Бог его знает, что хочет автор! Все хотят быть опубликованными до поры до времени и даже автор, но пути Господни неисповедимы. Сегодня хочется быть опубликованной, хочется иметь десятки в оценках, и быть первой, а завтра эти желания пропадают и порой надолго. Появляется элементарная мысль сменить имя или псевдоним, мол, вся вина в нем, в имени. С другим именем можно зависнуть и висеть в конкурсах в ожидание любого места, все равно это добавляет известности, но внутренний голос говорит: обойдешься, а автор голосу начинает перечить, на свет появляются новые ники.
      Новые имена не запоминаются. Автор возвращается к своему имени, при котором ему комфортно пишется и думается, это и есть те самые 25 градусов комфортного тепла. А пресловутая любовь, дающая богеме вдохновение? Любовь за автором не бегает, эта привередливая дама чувств, любит, чтобы бегали за ней, хотя бы в собственных воспоминаниях. Значит, автору надо поднять и взбудоражить собственный опыт жизни, пока в его тине не блеснет золото любви.
      Вцепившись в золото любви своими мыслями, можно начинать писать нечто, что обязательно прочтут. Про любовь – прочтут! Великая дама Любовь без читателей не останется, тут важно выяснить, а, сколько читателей выдерживает сам автор? Трудный вопрос, он целиком лежит на нервных окончаниях автора. Нужно столько читателей, чтобы нервы автора почивали в нормальном состоянии, а не страдали от написанных им же строк.
      И еще важно остаться автору в работоспособном состоянии. Пусть читают! А автор работает, творит – это опять двадцать пять градусов тепла комфортной нервной жизни творца. Чего еще желает автор? Тему! Нужна тема, в которую можно вцепиться всеми фибрами души и писать. А можно не писать? Можно, не писателям не писать, а писателям надо писать, иначе в мозгах появляется излишнее давление, как в паровом котле, надо поднять клапан мысли и выпустить словесный пар, и температурный режим в 25 градусов комфортной жизни будет обеспечен. Кто-то так же гоняется за новыми машинами, дачами, квартирами, чтобы выпустить пар желаний. Сбросить очередную охотку.
      На операции я попала в ситуацию, при которой некоторое время летела внутри розовой трубы, свет и скорость возрастали, труба имела достаточно равномерный диаметр. Полет сопровождался свистящими звуками, потом желтый свет сменился на два белых пятна и человеческие голоса, сквозь тяжелое состояние веки приподнялись, и я увидела, что горят на стене две лампы, а соседки по палате обсуждают мое состояние, и пытаются со мной говорить. Сама я лежала на каталке, медсестра мне тоже что-то говорила, потом меня перенесли на кровать. И я вновь заснула.
      Я читала, что Рай находится в созвездии Сириус. Вот информация о созвездии Сириуса из Интернета.
 
      'Система созвездия Сириус состоит из двух весьма различающихся между собой звёзд, есть подозрение, что в систему входит ещё третья звезда. Главная звезда системы, Сириус-А – первая звезда по видимой яркости на всём небе; цвет её белый, температура около 11000, т.е. почти вдвое больше температуры Солнца; поэтому Сириус А испускает с каждого квадратного сантиметра поверхности приблизительно в 16 раз больше излучения, чем Солнце.
      Светимость, или сила света Сириуса А приблизительно в 26 раз больше силы света Солнца; по этой причине его диаметр должен быть на 18% больше солнечного, и, следовательно, его объём в четыре раза больше объёма Солнца. Но масса Сириуса А всего лишь в 2,45 раза больше массы Солнца; поэтому материя в этой звезде сжата не так плотно, как на Солнце. Кубический метр материи на Солнце весит в сумме 1,42 т, на Сириусе А он весит всего лишь 0, 93 т.
      Слабый спутник Сириуса А, Сириус В, есть одна из интереснейших звёзд на небе. У неё почти тот же цвет, и она относится почти к тому же спектральному типу, как и Сириус А, но её сила света приблизительно в 10 000 раз слабее, чем у него. Вводя поправку за небольшую разность поверхностных температур обеих этих звёзд, мы находим, что поверхность Сириуса В и его диаметр меньше поверхности и диаметра Сириуса А соответственно в 2500 и в 50 раз.
      Но масса Сириуса А только в три раза больше массы Сириуса В, хотя объём первого превышает объём второго в 125000 раз. Поэтому Сириус В, но вовсе не Сириус А является замечательной звездой: средняя плотность материи в Сириусе В примерно в 60 000 раз больше плотности воды, иными словами, кубический сантиметр материи на Сириусе В весит около 60 кг.
      Судя по всему на Сириусе А, Рая быть не может, но вероятно он бы мог быть на Сириусе В, но Сириус В мал, и где там на каждого можно найти Сад и ангелов в достаточном количестве. Или Сириус В собрал души умерших землян, и потому его плотность необыкновенно велика? А может за Сириусом А и Сириусом В спрятался Сириус С, и на нем уместился Рай для землян? В принципе Рай с Земли в телескоп найти трудно, вероятно так же трудно, как обнаружить Сириус С за ярким сиянием Сириуса А'?
 
      Значит, душа моя некоторое время летела к Сириусу С, по дороге, указанной розовым светом Сириуса А?! То есть если есть черные дыры, то могут быть и розовые дыры для души человека? И сквозь эту розовую трубу душа человека летит в Рай Сириуса С? Если Сириус А дает света и тепла больше, чем Солнце, то на Сириусе С всегда тепло, значит там вполне может находиться райский сад с яблоками?
      Я проснулась, посмотрела на снег за окном и поняла, что я все еще на Земле. По сотовому телефону позвонила Мартину, спустя время мы лучше понимали друг друга. Ему и рассказала я про идею нахождения земного Рая. Он занялся осуществлением моей идеи.
      Люди стремятся в Рай на Земле, а это всего лишь узкая полоска суши на побережье моря. Море изо всех своих сил поедает узкую полоску суши у подножья гор, по этой полоске Земли, когда-то очень давно проложили железную дорогу, всего два параллельных рельса, двум поездам здесь не разъехаться. От железной дороги до моря, по наклонной плоскости всего один вагон. Люди привозят гравий и засыпают его тоннами, чтобы уберечь дорогу от моря, но им в голову не приходит добавить смолы в гравий.
      Море любит смолу, волны бы ласкали ровную поверхность черной смолы, и может быть, когда-нибудь из нее сделали бы черный сапфир. В другом месте побережья розовая глина восьмиметровой толщиной накрыла на пляже отдыхающих, а могли бы из нее сделать глиняные горшки. Не Боги горшки обжигают, а люди, и люди иногда сдвигают массы земли с места, или это Божье дело? С каждым часом облака темнеют, и все больше сплачиваются над Землей, уменьшая потоки солнечного света.
      Прохладная погода продолжается в райских местах, на побережье моря, и что уж тут говорить о погоде в средней полосе? У меня из головы не выходила умная мысль: снабдить космический облакайдер солнечными батареями, но, для ее осуществления необходимо несколько изменить контур космического объекта, батареи должны быть установлены на обшивке облакайдера, они должны быть стационарными. Солнечные батареи – это не крылья бабочки, это встроенные плоскости, и они изготовлены из материала пропускающего свет. Если лететь на Сириус С, то солнечные батареи, это то, что надо.
      Платон Платонович вплотную занялся разработкой космического облакайдера для полета на Сириус С, он решил, что Рай надо исследовать при жизни. Церковные сферы общества решено было не тревожить, но социальные сферы страны поддержали мысль о полете на Сириус С. Астрономы не обещали легкого полета, они только предполагали наличие звезды – планеты Сириус С. Если есть звезда Сириус А должна быть и планета Сириус С. Кому-то светит яркий Сириус А? Так пусть освещает Сириус С.
      Траекторию полета можно спланировать весьма отвлеченно, известен путь до созвездия Сириуса, а потом надо облететь созвездие со стороны Сириуса В, чтобы не потерять ориентир, есть предположение, что облетев этот звездный объект, можно будет увидеть Сириус С обетованный или иначе Рай небесный. Для запуска космического облакайдера с солнечными батареями, вместо топлива, была создана отдельная космическая площадка, для взлета с земли было решено использовать обычное топливо, но эта ступень должна будет после выхода на космическую орбиту, покинуть облакайдер, дальше он будет лететь на солнечных батареях.
      Команду для полета подбирали из числа одержимых подобными идеями, с целью нахождения предполагаемого Рая Земли, они же был спонсорами программы. Космический облакайдер был выполнен внутри с комфортом, так как путь ожидался не близкий. Питание для членов экипажа использовали космическое, плюс добавили возможность приготовления обычных продуктов раз в неделю, из замороженных полуфабрикатов.
      Телеэкран был установлен в комнате отдыха с прикрученными креслами и диванами, для создания земной иллюзии существования. В комнате разгрузки, можно было крутить и вертеть тренажеры, при этом смотреть на экран с земными новостями. Платон Платонович особо не светилась перед экипажем облакайдера, о его существовании знали единицы. В качестве генерального конструктора представляли мужчину – конструктора, приятной наружности, с внешностью трудно запоминающейся из-за отсутствия особых примет. С ним при необходимости разговаривали члены экипажа, на трудные вопросы ответы они получали с некоторой задержкой, необходимой для общения мнимого и настоящего генерального конструктора.
      Полет выполнял две задачи: первая – использование при полете солнечных батарей, и вторая – поиск неизвестной планеты Сириус С, обе задачи весьма проблематичны, по этой причине полет сильно не рекламировали. Для любопытных был простой ответ: полет за пределы солнечной системы. В состав экипажа вошли две женщины и три мужчины. Экипаж проверили на совместимость, выяснили, кто, и что из них любит, и как проводят свободное время. Важно было подобрать людей, которые могут долго находиться в одном помещении и не мешать друг другу.
      Один был писатель и врач. Женщина поэт и главный повар. Мужчина шахматист и командир облакайдера. Женщина художник и бортовой овощевод. Один мужчина был способный на все виды ремонта. Все могли починить при необходимости приборы на борту облакайдера, но пятый был просто виртуоз и разбирался во всех системах облакайдера, как говорят с закрытыми глазами. Каждый во время полета будет нести вахту на командном пункте, каждый знал маршрут полета и был в какой-то мере штурманом, но командиром экипажа был выбран шахматист.
      Пуск облакайдера прошел нормально, средства массовой информации молчали, так как все прошло благополучно. Во время отошли ступени с топливом, облакайдер вышел в открытый космос, радиосигналы стали слабее. Пока облакайдер летел по солнечной системе, команда постоянно отправляла сообщения на командный пункт. Пройдя солнечную систему, космический облакайдер попал в черную дыру, главное было удержаться в русле черной дыры, и держать облакайдер по ее курсу.
      Космический облакайдер вынырнул в созвездии Сириус. Сириус А светил ярко, и радостно приветствовал облакайдер с Земли. Солнечные батареи собирали в себя энергию Сириуса А, так как они здорово поиздержались в черной дыре. Растительность на корабле резко выросла, экипаж с удовольствием ел, свежую зелень. Краски заиграли, стихи засверкали, проза вдохнула вдохновение. Шахматы остались на месте. Командир облакайдера искал Сириус В.
      Малая сверхтяжелая звезда была обнаружена через сутки после появления в созвездии Сириус. Облакайдер облетел малую звезду и к своей неуемной радости обнаружил планету – звезду Сириус С. Сириус С слегка светился, но температура воздуха, на планете была 27 градусов по Цельсию. Облака нежно окутывали планету полупрозрачной оболочкой. Притяжение Сириуса С было в два раза меньше, чем на Земле. Облакайдер радостно взревел моторами, из него с двух сторон вышли два крыла, и как обычный самолет он приземлился на Сириусе С.
 
      Облакайдер стоял на твердом поле. Экипаж с любопытством смотрел в окно. Со всех сторон поле окружали сады с яркой зеленой зеленью. Виднелись легкие тени людей в светлых туниках, они слегка летали в воздухе, как эльфы, но ни один эльф и головы не повернул в сторону прилетевшего корабля. Экипаж забеспокоился, но не надолго. Они решили, что души людей не могут видеть живых людей, что есть некое магнитное поле, окружающее корабль, и делающего его невидимым.
      Приборы показывали наличие воздуха за бортом и температуру 27 градусов. Можно было выходить без скафандров, но командир облакайдера предположил, что могут быть в воздухе опасные газы, и лучше всем, кто будет выходить, надеть легкие скафандры. Земной ландшафт убаюкивал взгляды, слышно было пенье птиц, но и птицы не обращали внимания на людей. Он понял, почему здесь земной рай: из-за черной дыры, которая связывает солнечную систему с созвездием Сириуса и делает путь коротким. Внешние благополучие планеты Сириус С. вполне пригодно для Рая. Самое интересное, что командиру облакайдера не хотелось выходить из космического корабля и топтать Рай земной. Солнечные батареи себя оправдали полностью, они вновь были заряжены, и командир предложил команде вернуться на Землю. Задание они выполнили: Рай нашли. Команда с командиром согласилась и отбыла к планете Земля. За благое дело их всевышние власти не наказали, и они благополучно вернулись на Землю. Платон Платонович был рад возвращению космического облакайдера с его вариантом исполнения солнечных батарей.
      'Еще одно удивительное явление происходит во время человеческой жизни, все фантастическое становится обыденным и естественным, а старая фантастика кажется слабым отсветом истории человечества. Человечество идет вперед гигантскими шагами, поедая все фантастические идеи' – я написала эту заумную фразу, и даже не улыбнулась. Обычное серо-грязное небо маячило на горизонте, пропуская сквозь себя заблудившихся снежинок.
 

 
      С некоторых пор люди перестали лазить по горам из-за безопасности, в качестве гор теперь считались космические станции, опоясавшие землю со всех сторон. Космические станции так сроднились со своими орбитами, что даже не требовали коррекции по высоте. Богатые земляне кроме дач на земле имели свои космические комплексы. Океаны были исследованы, как собственные ванны и бассейны.
      На небольших океанских глубинах выросли поселения, нет, они не были расположены под водой, они возвышались над водой. Новые острова в океане удивления не вызывали, их несущие конструкции были основательно разработаны и не боялись штормов и землетрясений, если только глобальных. Земляне давно перестали делиться на национальности и расы, существовала одна разновидность людей – земляне, потому, что космические полеты расширили взгляды человечества на устройство вселенной.
      Большое число наземного, подземного, водного и воздушного транспорта позволило заселить все отдаленные участки земли. Нет, численность населения выросла незначительно, но значительно выросли запросы землян, они уже не любили старые высотки, им нужен был простор всей земли. На работу, благодаря транспорту они добирались достаточно быстро. А еще можно было работать дома, поддерживая связь через компьютер. То есть на работу можно было устроиться в любой точке земли, не меняя место жительства.
      Это относилось ко мне, у меня была возможность выходить на работу либо работать дома, все зависело от задания, но достать меня могли в любом месте и проверить мою служебную исполнительность. Я вернулась к конструкторской работе после некоторого перерыва.
      Я рассматривала чертеж на компьютере, мысленно его, изменяя, но еще, не меняя его электронного вида. Меня уже не волновал Мартин, она о нем забыла. Я думала о том, что в истребителе окно в космос не откроешь, значит, опять вентилятор либо кондиционер будут изображать ветерок, а близкие люди уж точно будут далеко от космического летчика.
      Актеры работают на износ по следующим причинам:
      – Отсутствие свежих потоков воздуха на сцене и в целом в театре.
      – Присутствие любых родственников и особенно близких людей в зрительном зале отрицательно сказывается на выступлении актера и его нервном состоянии.
      Эти две причины верны и для прочих профессий, – так думала я, глотая кусочки кекса без изюма, я мучилась от ревности и от злости, но недолго. Мой любимый Мартин опять сверлил меня глазами, стоя с другой теткой. То ли он сильно умный, и издалека смотрит на меня, чтобы виднее было. На самом деле все это чушь, он – близкий человечек, а тетка – это его сотрудница, можно сказать, служебная жена.
      Кусочки кекса исчезали, настроение повышалось, воздух дул из вентилятора и создавал нормальные климатические условия. А если бы не было вентилятора, как бы я жала на клавиатуру десятью пальцами, если бы пришлось махать опахалом?
      Вот то-то и оно, – сказал последний кусочек кекса и исчез за забором белых зубов. Я прекрасно понимала, что стакан апельсинового сока полезнее мягкого и податливого кекса, так от сока можно и язву желудка нажить, а кекс он безобидный, он ласковый и творожный.
      Я сняла с себя пиджак с короткими рукавами, и осталась в топике. Жара сжимала со всех сторон. Вот главная несправедливость! Если уж выпала жаркая неделя, то надо всех разом в отпуск отпускать, пусть выживают в свободных условиях.
      Я открыла почту Интернета и написала письмо Мартину:
      "Повторяется история прошлого года: пляж, любовь и молчание. И твое хождение с теткой. Отличное решение всех проблем! Счастья вам и на работе и у воды! Хорошо бы ее мужа пригласить на просмотр ваших прогулок! 2 года можешь ко мне не обращаться".
      И в это время зашел Мартин собственной персоной, я сбросила письмо, и в его сторону даже не посмотрела. Кикимора болотная, – подумала я о его тетке, но лучше, от внутреннего выплеска злобы, мне не стало. Однако я поняла, что у них это надолго, и лишняя в этом треугольнике – я.
      Вот они две причины повышенного риска: отсутствие воздуха и близкие люди. Вентилятор дует, Мартин ушел за дверь, не прихватив мое сердце.
      О, похоже, все отлично!
      И от удивления, я открыла широко глаза: передо мной стоял тройной экран по типу трельяжа. Один плоский экран монитора был передо мной, и с двух сторон я была прикрыта двумя экранами, они были такими большими, что ничего больше, чем эти экраны я не видела. Стало душно, вентилятор оказался за экранами.
      На трех экранах появился Мартин, его глаза насмешливо смотрели мне прямо в глаза:
      – Ревнуешь? Ревнуй! Ты мне больше не нужна, я не хочу тебя!
      Изображение дернулось и исчезло, а экран потемнел.
      Кто бы в этом сомневался, – подумала я, глотая безвоздушный воздух, дышать нечем.
      Экраны засветились, и на них появился мой руководитель проекта собственной персоной в трех видах: фас и два профиля. Я вздрогнула от неожиданности.
      – Марина, идет проверка настройки нового поколения экранов, как меня видите? Как слышно?
      – Хорошо, но слишком неожиданно.
      – Перед вами экраны компьютеров для разработки внутреннего дизайна кабин истребителей на одного пилота. Все должно быть реально, видимо, удобно!
      – Понятно, интересный и неожиданный подход к разработке.
      – Не спеши, все серьезнее, чем ты можешь предположить. Истребитель предназначен для космических маневров. Подъем на орбиту он будет осуществлять в капсуле с термическим покрытием, прикрепленной к ракетоносителю, а в космосе он будет летать между космическими станциями. Так что считай себя летящей в космосе.
      – Круто, надеюсь, я не одна буду эти заниматься?
      – Вас трое, друг о друге вы ничего не знаете, ваши разработки должны быть независимые друг от друга. Все, что ты придумаешь, расхватают и растащат по своим книгам и изобретениям, сколько раз такое уже было!
      – А, где у истребителя космические силы? Он – небольшой самолет.
      – Он будет летать по энергетическим несущим каналам между космическими звеньями.
      – Так, если он будет летать по определенному маршруту, то зачем ему три панели управления?
      – Соображаешь, сократи до минимума число кнопок всех видов и назначений.
      – Тогда зачем мне три экрана?
      – Чтобы было, – проговорил руководитель Платон Платонович и исчез с экранов.
      Я отключила боковые экраны, загнула их на прямую линию с основным экраном, направила на себя поток воздуха. На секунду прикрыла глаза, а когда открыла, то все три экрана на одной прямой линии изображали панель управления космического истребителя.
      И отдохнуть секунду не дают, – подумала я и приступила к работе.
 
      Тучи, ветер, холод и июнь. Я пришла домой с замерзшими ногами. Похолодало резко, и мои голые до шорт ноги обиделись на меня за отсутствие брюк. Еще машину забыла взять, ушла гулять так, вот и нагулялась. Я потерла ноги и включила в ванне воду.
      Дома я обнаружила костюм облакайдера. Странно столько раз все убирала и не видела и вот он передо мной! Мог Мартин зайти и бросить.
      – Марина привет! – сказал Мартин, входя в комнату. – Что тебя заинтересовало в моем костюме?
      – Воспоминания, я думала это твой старый костюм.
      – Шутишь! Я сегодня по холодку влетел в твой дом. Я знаю, что Владимир опять исчез в работе. А ты где была? Ноги-то как замерзли!
      – Какой ты внимательный! Надоели белые одежды, захотелось разнообразия.
      – Ладно, есть задание. На Сириус С тебя не пошлют, зачтут тебе год за три. Как ты умудрилась замерзнуть? Мне совсем не понятно!
      – Чувства, любовь, лунная ночь…
      – Понятно, работа для тебя и на земле найдется. Не шпиономания, а психотерапия чистой воды.
      – А, как на это Платон Платонович посмотрит?
      – Без его участия прямого или косвенного у нас ничего не делается. Он, конечно, не Бог, но что-то умное из него исходит.
      – Мне надо надеть костюм облакайдера?
      – Тебе его давно пора одеть, но эта участь постоянно тебя обходит.
      – И что? Смотреть в чужие окна или сразу в них залетать?
      – Круче. Пойдем на выставку облакайдеров типа самолетов. Один самолет уникальный, предназначен для полетов в космос через наружный портал.
      – Самолет чужой?
      – Совместное производство Макро и Пак страны. На нем можно улететь на Макро.
      – Предлагаешь улететь вслед за Владимиром?
      – Не спеши угадывать задание. Нас интересует материал самолета. Он обладает странными качествами, то он весь металлический и блестит на солнце, то аморфный и переливается, как гель.
      – И ты не может оторвать кусочек самолета для анализа материала?
      – Материал необыкновенно прочный, он не отрывается и не отпиливается.
      – А я в костюме облакайдера отрежу кусок самолета маникюрными ножницами?
      – В костюме ты проникнешь в салон самолета, сделаешь невидимые снимки, сядешь у иллюминатора…
      – А самолет превратится в другое состояние, и я завязну в нем, как муха.
      – Молодец! – сказал Владимир, влетая в окно.
      – Слет облакайдеров считаю открытым! – шутливо крикнула я.
      – Марина, Платон Платонович передал тебе интересный предмет, так он такой твердости и прочности, что сможет сделать царапину на самолете. Керн лунного производства поможет выполнить задание, – сказал серьезно Владимир.
      – Мужчины, я не слесарь. Пошлите мужика кернить самолет для взятия образца материала.
      – Понимаешь, какое дело, тебя заменить невозможно, – сказал Владимир.
 

 
      Итак, день был морозный, солнце светило, снег под ногами скрипел. Я шла и не чувствовала мороза. Крепостное право личной зависимости рухнуло в одно мгновенье. Я вздохнула свободно от полнейшей независимости. Я весь бисер слов высыпала перед Мартином, и он зазнался. Да элементарно зазнался. Я грустила минут пять словно потерянная, потом поняла, что все в норме. Нечего было его хвалить. Перехваленный молодой человек быстро испортился. А, может, я этого хотела? Нет, я… Незачем теперь об этом говорить! Проехала я станцию под названием 'Мартин'.
      И мороз быстро охладил мою невольную досаду. Чего мне не хотелось, так это писать и говорить дифирамбы. Я исчерпалась в этом плане, но и ругаться с хваленными мною личностями – не хотелось. Что было, то было, и нет никого.
      На закате морозного дня появился Владимир. Он ждал меня у входных дверей со стороны улицы. Владимир ходил по скрипящему снегу, как маятник и с надеждой во взоре всматривался в выходящих из красивого здания людей. Он знал, что у него есть счастливый соперник – Мартин, и, как почувствовал, что он больше не его соперник. Меня он любил сквозь туман отношений. Владимир ловко подхватил меня под руку и повел вдоль старой аллеи.
      Липовая аллея округа Валет видела много пар на своем веку, и наша пара ей была знакома, еще до эры Мартина. Мы дошли до кинотеатра и остановились. Заснеженная площадь была украшена великолепным подобием ели. Конус с ветками переливался огнями гирлянд всех цветов радуги. Людей рядом не было. Одинокая пара, праздничный конус ели и вечерний мороз. Машины светили фарами вдоль дорог. Новые, великолепные здания ограняли площадь.
      Владимир тронул мою руку, он посмотрел мне в глаза. Но мои глаза уклонились от встречи. Я стояла рядом с ним, но явно отсутствовала. На автомате я выкрутилась из его рук. Я ничего не хотела Владимиру говорить. Я боялась говорить, чтобы не перехвалить его после разлуки. Я пошла вдоль липовой аллеи с корявыми от времени ветвями. Он пошел рядом со мной.
      Перед нашими глазами возник экран. Голубой экран с летающими снежинками, мало отличался от действительности. Я невольно коснулась своей перчаткой голубого экрана. Экран поглотил меня. Владимир пытался войти в экран вслед за мной, но экран его отверг. Я поднялась верх в экране над площадью.
      Мое исчезновение Владимир видел, но ничего не мог сделать. Он был бессилен перед непонятной силой. Ладно бы летающая тарелка забрала у него Марину, но ее благородно унес в холодное небо голубой экран со снежинками. Экран на секунду завис над конусом ели и исчез в темном небе, выше огней домов.
      Одноместный летающий экран мог вместить одного человека, и он выбрал меня. Теперь я сидела в узком кресле, в узкой кабине с прозрачными стенами. Я ощущала полнейшую нереальность происходящего момента. Удивительно, но мне было весьма комфортно. Я видела внизу свет огней города, мелькающие гирлянды автострад. Страх не успел появиться, удивление от нереальности происходящего сменилось вопросом: где я? Но и это вопрос исчез, едва я коснулась рукой в перчатке стены кабины. Нет, я не вылетела из кабины. Прозрачные стены с плавающими снежинками не поглотили меня вновь, я осталась внутри непонятного летательного аппарата.
      Летающий экран приземлился на лесную поляну, среди чудесных елей, и вполне настоящих. Я почувствовала холод и встала с кресла, которое быстро отошло от меня в сторону вместе с экраном внешней стены кабины. Я оказалась в темноте ночи, в старом лесу, с огромными елями. Гигантские шатры окружали меня со всех сторон.
      Из-под шатра ели вышли три гнома в светлых колпаках. Они одновременно поклонились мне. Я вздрогнула от неожиданности, меньше всего я хотела быть Белоснежкой. Гномы окружили меня со всех сторон, и повели по морозной тропе. Среди елей возник маленький дворец с большим количеством шпилей на крыше. Ворота разошлись в разные стороны при нашем появлении, и компания вошла во двор морозного дворца. Я заметила, что шпили на домике напоминают перевернутые сосульки.
      Внутри дома никого кроме нас не было. Плоский монитор висел на одной стене. Я взяла пульт управления, включила экран. На экране появилось лицо с длинными, седыми прядями волос.
      – Марина, меня зовут Платон Платонович. Я президент ассоциации нестандартных летательных аппаратов. Как тебе понравился полет в снежном экране?
      – Понравился, – еле разжимая губы, вымолвила я.
      – Отлично, в этом домике ты пробудешь до утра. Гномы, а точнее лилипуты из нашего отряда испытателей летательных средств уйдут по своим делам.
      Экран погас. Гномы ушли. Свет горел. Я осмотрела странный дом, но не нашла дверей и окон. Их не было. Пульт управления больше не включал экран. Тишина окружила меня со всех сторон. Я невольно легла на единственный диван и случайно нажала на кнопку пульта, лежащего на диване. Над головой появился круглый экран, он засветился, на нем появились знакомые снежинки. Когда снежинки исчезли с экрана, возникло лицо Мартина.
      – Марина, привет! Отдыхай, родная.
      – За что? – вымолвила я.
      – Думаешь, что я зазнался, потому, что ты меня хвалила? Нет, я в норме.
      – Зачем меня сюда привезли? – спросила я удрученно.
      – А ты с кем шла по липовой аллее? С Владимиром. Пришлось вас разъединить таким образом.
      – И это вся моя вина? За это я ночь должна провести одна в лесу в странном дворце с сосульками на крыше?
      – Да, надо быть последовательной в своих отношениях.
      – Это – жестоко! – со слезами на глазах прокричала я.
      Экран на потолке погас, свет ламп уменьшился. Я оказалась в полумгле, но страха у меня не было. Я поняла, что нахожусь под контролем Мартина, и просто уснула.
      Мартин – молодой человек с высшим техническим образованием, владеющий двумя иностранными языками, был специалистом в области облакайдеро – строения. Его внешнему облику мог позавидовать любой Жигало: рост 180 сантиметров, глаза – изумрудные, волосы темные, нос – прямой, приятной формы. Мышцы на теле он поддерживал трехразовыми тренировками в неделю в тренажерном зале, с зеркальными стенами. Вес его был в пределах пятидесяти процентов от роста, то есть кил девяносто. Он любит таинственность, именно она окружала создателей новых летательных объектов.
      Молодой человек работал в корпорации, состоящей из нескольких малых фирм, производящих самые разные части аппаратов. Новый облик летательного аппарата знали единицы, в том числе Мартин. Запуск нового летающего объекта всегда окружен юмором с долей секретности. Мартин был так хорош, что его использовали в частной телевизионной линии для обработки людей, случайно попавших в закрытую область.
      Летательные средства использовали в разных областях. Заказчики – они всегда заказчики и покрыты тайной вкладываемых денег. Учитывая, что через Интернет можно скачать многие тайны, назначение секретных агентов со временем несколько притупилось, но около летательных аппаратов они непременно появлялись.
      Три агента ждали выхода в свет трехместного, трехмерного, трехгранного летательного аппарата, способного взлететь с любого балкона и подоконника. Поэтому агентами были три гнома или точнее лилипута, их малый рост позволял сделать небольшое устройство с крутым двигателем. Они садились в облакайдер, в виде бобслея, с тремя моторами, и вылетали с любого небоскреба. Крылья выдвигались с трех сторон, и облакайдер легко лавировал в потоках воздуха.
      Благодаря многогранности облакайдеров, Мартин не бедствовал. Ему нравилась девушка по имени Марина, обладающая красивой, яркой внешностью и строптивым характером. Она нравилась многим мужчинам и через день получала от них различные предложения. Марина была студенткой последнего курса технического института.
 
      Я проснулась от трехэтажного крика. На меня кричала особа в черном, меховом колпаке, и в черной шубе, в виде песочных часов. Я посмотрела на габаритную молодую даму и не могла сообразить: за что меня ругают? В следующей порции крика прозвучало имя – Владимир. Значит и тут виновата я. Крики и матерая ругань прекратились. Я встала на ноги и оказалась по ухо, кричащей особы, которая неожиданно тихо промолвила:
      – Марина, меня зовут Сирена. Я – девушка Владимира. Да будет тебе это известно!
      – Владимир мне о вас говорил.
      – О, так ты в курсе! Так зачем ты шла с Владимиром? – нервно спросила Сирена.
      – Совершенно случайно наши дороги совпали, и мы прошли метров пятьсот.
      – Да, но эти ваши пятьсот метров постоянно показывали на телеэкране и добавляли о неком новом летательном средстве! По всем каналам телевидения показывали твое исчезновение!
      – Но вы меня нашли? А я и дверей в этой избушке с сосульками найти не могла.
      – Еще бы я не знала этого дома! Платон Платонович – мой отец, – добавила Сирена.
      – Это имя я слышала с экрана, расположенного на стене. Но я не знаю секретов этого дома.
      – Так, деточка! Чтобы больше я тебя рядом с Владимиром не видела, иначе вновь попрошу отца использовать тебя в качестве подопытного кролика.
      – Сирена, мы с Владимиром…
      – Без 'мы'. Владимир, да будет тебе известно, мой Жигало.
      – Он что так низко пал? – удивилась я. – Ведь он был…
      – Ха – ха – ха! – Раскатисто рассмеялась особа в черных мехах. – Я его привела в божий вид. Он холен, красив, накачен, обеспечен!
      – Но откуда у молодой девушки такие деньги? – искренне удивилась я.
      – У меня есть корни, и весьма обеспеченные, это тебе понятно!?
      – Простите, я вспомнила. Ваш папа…
      В это мгновение засветился боковой экран. Благообразный Платон Платонович засмеялся и сказал:
      – Дочь, оставь девушку в покое. Она не трогала твоего Владимира, у нее есть Мартин.
      Тут же на потолке засветился круглый экран, и показалось лицо Мартина:
      – Девушки, не шумите. Все в порядке. Хотите, мы вас прокатим на новом летающем устройстве?
      – Мартин, шел бы ты… – крепко выругалась красавица в черных мехах.
      – Разве девушки так ругаются? – удивилась я.
      – Ха-ха-ха! – рассмеялся седовласый Платон Платонович. – Сирена показывает свои знания во втором языке, и она еще не все сказала.
 
      Стены домика раздвинулись в обе стороны, и мы оказались среди заснеженных шатров елей. На поляну опустился конус с сидениями, расположенными по периметру. Странная кабина была закрыта прозрачным, защитным стеклом. Мы сели с разных сторон конуса. И летающий конус, медленно вращаясь вокруг своей оси, достаточно быстро стал подниматься вертикально вверх. Поляна с домиком из двух половинок осталась в лесной тишине.
      Летающий конус приземлился на городской площади с конусом праздничной ели. Откуда-то набежали репортеры, приехало телевидение. Я и Сирена оказались в центре событий дня. Сирена отвечала репортерам на очень правильном языке, она говорила красиво и без мата, чем очень меня позабавила. Я в очередной раз поняла, как важно владеть бисером слов. Вот ведь может Сирена метать бисер перед репортерами! И я буду метать бисер слов перед Мартином, а куда деваться? Ни в домик же с сосульками.
 
      Платон Платонович – сухопарый, пожилой человек, мог стоять на голове. Он хорошо владел телом, много занимался суставной гимнастикой, легко взбегал по ступенькам. Ему ничего не стоило облиться холодной водой, эту процедуру он проделывал ежедневно. Благодаря физическому совершенству своего организма, он оставался главой корпорации облакайдеров.
      Дочь Сирена меньше всего следовала примеру отца. Она любила теплые ванны с солью и пеной. С удовольствием поедала конфеты из вычурных коробок. Пила ликер, напоминающий кофе со сливками. Как она стала инженером, только Богу известно и ее отцу. Он приложил гигантские усилия, чтобы она окончила учебное заведение, он весь поседел от этой тягостной обязанности. Он тянул ее по жизни, сознавая, что это Сизифов труд. Видимо он был гением в облакайдеро – строения, а на Сирене природа отдыхала, чего он не хотел и не мог осознать.
      Так получилось, что Мартин из двух девушек выбрал одну – Марину. Была в ней та сила мышления, которая увлекала его своей таинственностью. А Сирена была просто смазлива и энергична. Он не лез к девушкам в душу, но оберегал по мере сил, и держал ту и другую в поле зрения. Он никогда не посещал казино, рестораны и бары, крайне редко бывал в театрах и на концертах. Его целеустремленность требовала от него полной отдачи.
      Седой Платон Платонович с удовольствием бы женил Мартина на дочери Сирене, но он понимал, что это нереально. Сирена порядком могла бы ему надоесть в первый же день несдержанностью фраз. Она преуспевала в разговорной речи, а Мартину нужна была более молчаливая особа. С этой точки зрения его привлекала Марина. Мартин не был агентом, он ни за кем не следил, но был вынужден по просьбе старших по чину, вмешиваться в чужую жизнь в пределах телевидения фирмы. Он не носил с собой пистолетов, но знал приемы рукопашного боя, и мог уклониться от случайного удара.
      Тайными агентами и испытателями корпорации облакайдеров были признаны гномы или лилипуты. Платон Платонович, однажды побывав на их концерте, и пришел к выводу, что уникальность маленьких людей плохо используется. Он отобрал десяток лилипутов, которых для всех выдавал за гномов: они носили колпаки на голове для большей убедительности. Для них были созданы курсы широкого профиля. Гномы, осознавая важность своего назначения, учились всерьез и с вдохновением. Для пущей важности их нарекли агентами, хотя два нуля перед их номером не указывали на их опасность для людей.
      И вот тут произошло странное, неожиданное: Сирена, молодая девушка, влюбилась в одного гнома. Он был постоянным лидером среди своих гномов, его авторитет не подлежал проверке. Может, повлияло на Сирену то, что она к ним привыкла. Сочетание высоких и низких людей ее не шокировали. Гном всерьез их отношения не воспринимал, она была такой для него высокой! Он вел с ней светские беседы в благодарность ее отцу. А она все свободное время проводила в корпорации облакайдеров. Взгляды Сирены и гнома при встречах теплели, голоса трепетали. Окружающие их встречи гномы, только улыбались.
 

 
      Любовное межсезонье, жалкое состояние накопления потребительской энергии. Ситуации еще та, и лень и некого любить. Лень в данном случае важнее любви, так не всегда бывает, но частенько. Его великолепный облик я уже замечаю рядом, я уже вижу его немое внимание, но мне еще не верится, еще не хочется тревожить ленивое, вальяжное состояние любовной невесомости. Это еще не кошмар, не наваждение, это еще нечто неосознанное.
      Он рядом. Он все ближе. Он касается моих пальцев. Он смотрит на меня. Он идет рядом со мной. Я его не замечаю, а лишь слегка отмечаю, что Мартин не равнодушен ко мне. И тут я вижу внимание второго мужчины к моей особе, он выполняет все сказанные слова в его адрес, он помнит мои советы! Он не отгоняет меня! Владимир с радостью находится в моей ауре.
      Господи! Вот застоялась кобылка в стойле своего интереса!
      А это кто? Неужели еще и третий мужчина по имени Паша засветился на моем горизонте? Это уже никуда не годиться! Что это мужчин прорвало с их интересами в мой адрес? Неужели почуяли нетронутую особу? Похоже, очень похоже. Вот жизнь! Не знаешь, в какую сторону направить свои стопы. Думай – не думай, а три потенциальных молодых человека – это ничто по сравнению с одним любимым.
      Я запнулась о собственные мысли. Я опустила глаза на ярко – зеленые босоножки. А, что если мужчины реагируют на зеленый свет? Да, я хорошо выгляжу в зеленом топике и юбке, размером в стандартную книжку. А что такого?
      Жара такая! Все и вынули свои тела из тряпок и обнажили их до социально разрешенного минимума. По фигуре обнажена каждая из девушек и женщин. Зрелище для парней и мужчин – выбирай по вкусу!
      Ладно, сейчас не об этом, надо сосредоточиться на одном из трех. На ком? Вот вопрос дня. Зеленеть так, зеленеть! И я украсила ногти зелеными стразами. Круто! Я посмотрела на себя в зеркало, окинула небрежным взглядом с головы до ног, и призналась отражению, что я великолепно выгляжу.
      Вопрос: кто из трех, растаял в моем собственном зеркальном отражении?
      Вот, глупая! А кто из трех был вчера в зеленой одежде? Мартин! Точно, надо его прозондировать. Я мечтательно посмотрела в зеленую даль листвы и нажала на телефон с его номером.
      – Мартин, это я Марина, слушай, ты сегодня очень занят? Для меня ты свободный на всю жизнь? Жду, да сейчас.
      Он закрыл сотовый, повернулся на одной ноге, подпрыгнул, достал люстру ногой, прошелся колесом. И остановился у зеркала. На него смотрели серые, веселые глаза, сияла счастливая улыбка. Он был счастлив! Марина сама ему позвонила! Она его позвала! Какие ножки, какие волосы! И она его ждет! Он стер с лица улыбку, раскрыл дверцу шкафа. Вся одежда моментально стала старой. Вчера у него было все, а сегодня одеть нечего. В зеленом он был вчера, а сегодня, какого цвета надеть одежду? Ей он понравился в зеленом, а если он придет в белом, а ей не понравится? Серое, бежевое, черное…
      Дожил до тупика. В магазин идти поздно, обещал быть сегодня, сейчас, а в чем?
      Уголки губ опустились. Он взял в руки джинсы, белую футболку и стал серым, безликим. Достал кроссовки одни, вторые. Посмотрел на босоножки цвета песка. Тяжело вздохнул. И это он? Он, который ударом локтя открывает любую консервную банку? Посмотрел за окно. Солнце сияло, листва шевелилась. Он стоял. Его стальная машина издала звуки тревоги. Он махнул рукой и выскочил за дверь, забыв об одежде, его звал автомобиль. Сел за руль. Смахнул зеленую пыль. Душно. Включил кондиционер. И мир поплыл перед его глазами…
      – Вот так-то лучше, – сказал мужчина, сидевший на заднем сиденье, – отдохни, дорогой, а то он к Марине собрался. Не для тебя она, не для тебя.
      Мартин уснул от приложенной к его лицу салфетки со снотворным, с откинутой назад головой. Незнакомец вышел из машины, прошел метров тридцать, сел в свою машину и поехал к Марине.
      – Марина, – заговорил он с ней по телефону, – так кого ты сегодня ждешь?
      – Тебя Владимир!
      Умница, – подумал Владимир, – быстро соображает, вот если бы не прослушал ее переговоры. Так ждала бы Мартина, а сказал:
      – И это правильно, выходи, я скоро подъеду к твоему подъезду.
      Я еще раз посмотрела на себя в зеркало, мелькнула мысль о Мартине и исчезла. Я посмотрела во двор сквозь полупрозрачную ткань, увидела высокий джип Владимира и вышла судьбе навстречу.
      Владимир посмотрел на Марину, открывающую дверь подъезда. В проеме появились ровные, длинные ноги в босоножках на тонкой, высокой танкетке, с зелеными ремешками. Миниатюрная юбка открывала и ноги и пуп. Сверху закрывал грудь маленький топ. Он покачал головой, как бы говоря: ну и ну, потом махнул головой сверху вниз, в знак приветствия и открыл ей дверцу машины.
      – Привет, классно смотришься, волосы еще больше выросли, скоро будешь их вместо одежды носить.
      – Здравствуй, Владимир! Куда едем? Только недалеко, уж очень жарко.
      – У меня в машине прохладно, не заметила?
      – Заметила, дует со всех сторон. Что это у тебя за охлаждение в жаркий день?
      – Стерео кондиционер. Новинка. А ты сегодня Мартина ждала, оделась в зеленую одежду, как он вчера, видел я, как он около тебя крутился. Пропусти его! Слышишь, пока советую, а там видно будет.
      – Не пугай. Я одна. Ко мне претензий быть не может.
      – Не тебе судить. Ты – моя женщина, а я не люблю страдать от ревности, так ты не давай мне повода!
      – А я этого не знала! Не помню, чтобы ты мне говорил о любви.
      – Это еще, что такое? Какая любовь? Ты – моя, и вся любовь.
      – Живем – то мы врозь. Я сама по себе, – сказала я и посмотрела в зеркало.
      – Не была, так будешь, ситуация исправима. Мне твой антураж подходит, мою новую машину не портит. Прощаю тебе юбку, длиной в мою ладонь.
      – Ты ничего не перепутал? Ты же меня слушал, ты выполнял мои требования, а сейчас командуешь?!
      – Время подчинения прошло, теперь руковожу я. Ты – моя женщина! – со смаком сказал Владимир.
      – Останови, проехали! – вскричала я.
      – Села в машину, терпи меня, это святое правило вождения на дорогах. Я – за рулем!
      – Больше не сяду, – сказала я мрачно.
      – Я тебе покажу мое орлиное гнездо, и ты сменишь гнев на милость. Немного осталось.
      Я посмотрела в окно, за окном мелькали машины. Дома. Крикнуть некому.
      Не поймут девушку из чужого джипа. Я закрыла ладонями голые колени.
      – Ты еще волосами их прикрой, – съязвил Владимир.
      – И прикрою, – я наклонила голову на колени, волосы закрыли ноги.
      Владимир взял руль в левую руку, а правой рукой сдавил мне шею:
      – Сядь нормально, держи спину ровно! – крикнул он стальным голосом.
      Я села ровно, лицо мое было непроницаемо. Мы оба замолчали.
 
      Джип остановился у нового высотного дома. Мы вошли в фойе подъезда, отличавшимся современным великолепием. Проехали на лифте до последнего этажа. Вышли на крышу. Как оказалось, его орлиное гнездо было то, что надо. Хитроумное заграждение по периметру надежно охраняло покой. В орлином гнезде сверкала вода, по периметру можно было сидеть.
      Я сняла обувь, макнула пальцами воду.
      – Можно купаться, никто не увидит тебя, – сказал спокойно Владимир.
      Солнце грело на крыше сильнее, чем на земле. Я сбросила зеленую одежду, и вошла в орлиный бассейн. Десять метров в диаметре таков был бассейн на крыше.
      Мне уже не хотелось выяснять отношения, слишком круто было в орлином водоеме.
      Я спокойно плавала в бассейне
      – Одежду сними, – услышала я сквозь нирвану своего состояния.
      Я подплыла к бортику, сбросила с себя две полоски и продолжила купанье. Во мне не было возмущения, во мне было странное умиротворение.
      Владимир сбросил одежду и поплыл от меня в противоположную сторону. Он плавал без одежды и ко мне не приближался. Во мне появился азарт, и я поплыла к нему навстречу, я прильнула к нему всем телом, по мне прошла конвульсия элементарного женского желания. Он оттолкнул меня.
      Я не обиделась, а стала подпрыгивать в воде, грудь сотрясала воздух и погружалась в воду. Он отвернулся. Я подплыла сзади, обхватила его тело. Он резко повернул лицо. Улыбка Владимира поразила, она была не открытая, а омерзительная, он был страшен! Это был не Владимир! Промелькнула мысль, что это оборотень в облике Владимира!
      Я быстро поплыла к одежде. Но над одеждой стоял мужчина со свирепым выражением лица. Я не испугалась, не закричала, а вышла и села на бортик бассейна. Мокрые волосы прилипли к телу. Зубы стучали то ли от холода, то ли от страха. Владимир и его приятель на моих глазах превратились в двух буйволов. Я потеряла сознание.
      Я очнулась в кромешной темноте под звездным небом на дне пустого бассейна, на надувном матрасе, никого рядом не было. На мне одежды не было, на груди в золотом обрамлении одиноко светил желтый сапфир, вбирая в себя образ луны. Я дрожала от холода, но была абсолютно спокойна.
      Я обошла пустой бассейн, в надежде найти полотенце или одежду, меня знобило. Я подошла к ограждению. Внизу сиял огнями город, надо мной сияли звезды, я сверкала наготой. Я обошла место своего заточения, пытаясь, найди вход или выход, но ничего не нашла.
      Голая баба в клетке на крыше, – подумала я без эмоций.
      – Марина!!! – услышала я истошный крик Мартина.
      – Мартин, я на крыше! – крикнула я в ответ.
      – Я спасу тебя!
      – Быстрее!
      Наши голоса звучали в тишине ночи оглушительно громко.
      Мартин позвонил в МЧС. Спасатели не заставили себя ждать, вертолет снял голую женщину с крыши.
      Меня завернули в простыню, и только тут я разрыдалась.
      – Не реви, Марина, тебя Владимир посадил в клетку, а меня усыпил в моей же машине, вот я и поехал искать тебя к его дому.
      Я подняла глаза и увидела глаза третьего мужчины, Паши, это он протянул мне спасательную простыню.
 
      Владимир не изверг, но что-то садистское ему присуще. Ревность и неуважение он наказывал. Зачем ему это нужно? Знать бы зачем. Ему очень понравилась Марина, он перед ней первое время пресмыкался, до такой степени ему хотелось к ней приблизиться. А потом захотелось взять реванш за вынужденное унижение. Такой он человек. А человек ли он? Внешне он человек, но лишенный обаяния. В нем жила физическая аномалия. Он хотел, он вызывал желание женщины и после этого совершал подлость очищения и мщения.
      А если он не бык, а буйвол? Да, да он буйвол, с холкой и без чистого секса. А эта Марина спутала все его карты. В нем проснулось желание, но он сбежал от нее с оскалом на зубах. Он спустил воду из бассейна, положил ее на надувной матрац и ушел вместе с таким же буйволом как он. Вдвоем им легче тащить тяжесть жизни. Его друг неплохо готовит, он убирает в новой квартире, которую они купили на двоих. Этот бассейн – идея его друга. У них хороший бизнес, баб они не содержат и деньги у них всегда есть.
      Эх, эта Марина! Она всколыхнула не только Владимира, но и его друга. Друг глаз не мог оторвать от спящей женщины. Но они бессильные мужики, мышцы у них есть и шеи, как у буйволов. Но это уже их тайна. Им стыдно, но иначе они не могли. Им не дано любить женщин! С некоторых пор.
 
      Мартин догадывался о настоящей жизни Владимира и его друга. Марина вклинилась в жизнь фирмы одним взмахом длинных ресниц. Она притащилась поступать на работу, пришла усталая, выжитая прежней жизнью. Ее взяли. Она окрепла, приобрела лоск и одежду, стала красавицей.
      Паша друг Мартина. Именно так, а не наоборот. И ему она понравилась. У них реальная фирма, с малым числом женщин. Но Марину поначалу никто женщиной не считал, так подросток без тела и волос. Она сбежала от прежней любви, она решила стать некрасивой и непривлекательной. Она исхудала. Стала неказистой. Грудь усохла от неуважения хозяйки. Она стала мальчишкой, лишь бы никому из мужчин не нравиться. Она боялась любви.
      Но на новом месте жизнь была сытой и размеренной, обед оплачивала фирма. Марина отъелась, волосы отросли, грудь восстановилась. Она вновь стала собой. А вот как только она стала женственной, мужчины тут же стали мужественными.
      Паша видел, как Владимир выходил из машины Мартина, и тут же пошел выручать друга. Потом они проследили за Владимиром и выяснили, куда он увез Марину. Вызвали МЧС для подкрепления и поехали за ней.
      Я в течение некоторого времени оказалась без одежды, но чувство стыда было забито стрессом. В результате через день, который был выходным, я вышла на работу. Мужчины вели себя корректно, словно не они были ее рентгеном. Но я вбила себе в голову, что Владимир и его друг – буйволы, так мне было легче переживать, то, что они со мною сделали. Я понимала, что настоящие буйволы на последнем этаже высотки жить не могут, но продвинутые – могут. Это меня утешило.
      Я была недалека от истины. Владимир и его друг заходили в свою квартиру людьми и превращались в буйволов, настоящих животных. Одна комната была предназначена для их человеческого образа, а вторая – для животного. Почему с ними происходили превращения, они не знали, но старались вести себя нормально и осторожно. Бассейн они использовали для выгула, набрасывали туда сена – соломы, а иногда наливали воду. Они видели, что Марина спала, и исчезли из ее поля зрения почти во время, уже на выходе с крыши, они превратились в животных.
      Сквозь сон я их видела, но дурман не давал мне открыть глаза. У меня появилась мысль еще раз побывать у них на крыше, и запечатлеть их в образе буйволов. Что ни говори, но Владимир запал мне в душу.
      Небо покрылось серой пеленой, солнце исчезло, словно его и не было. Я надела одежду, закрывающую все тонкости моей фигуры. Светлый брючный костюм из ткани типа плащевой сексуальностью не отличался. Я отгородилась от всех мужских взглядов непроницаемым видом и отрешенным взглядом. Они не возражали.
      На столе у меня стояли пионы в вазе. В воду я добавила сахарный песок, и первый бутон распустился на глазах. Тогда я сменила воду, и два других бутона медленно распускались, а первый уже завял. Сахара переел один пион и за сутки распустился и завял. Два пиона еще радовали рваными лепестками.
      Владимир, Мартин, Паша. Кто из них первый пион? Владимир? Он завял для отношений? Я посмотрела еще раз на пионы и вышла из комнаты на стрежень. Навстречу мне шли люди, и это было нормально. Я вышла на улицу, спустилась к набережной.
      Волны речные были на месте. Я подошла к чугунной решетке, локти сами легли на перила, и стала смотреть за жизнью на воде. У самого берега плавали зеленые утки, какие – то речные утюги бороздили речную гладь, и речные волны били в старый гранит.
      – Ты, что тут делаешь?
      Услышала она голос Мартина.
      – Смотрю на волны в обеденный перерыв, имею право на маленькое удовольствие, – ответила она, не глядя на него.
      – Есть дело и весьма занимательное. Помнишь, ты говорила, что Владимир и его друг – буйволы? Я за ними проследил, хоть это было нелегко сделать. Сама знаешь, их высотка самая высокая. Представляешь, они превращаются в буйволов, а точнее в кентавров только у себя на последнем этаже. Почему? Я не знаю, ответа нет, ладно бы в лесу, а то на высоте весьма приличной. Если бы не ночная тишина я твой голос бы и не услышал.
      – К чему ты клонишь?
      – Заинтересовал? А мне-то как интересно! Они ведут себя адекватно. Так вот, я купил сильный бинокль, нашел невдалеке высотку соизмеримую с их зданием, и вышел на крышу, обычную крышу без людского вторжения. Залез на надстройку для лифта и стал наблюдать за крышей.
      – И долго наблюдал?
      – Сколько надо, день был выходной. Точно, они вышли оба на крышу в нормальном виде, и вдруг их стало выгибать, и они на моих глазах превратились в кентавров! Круто!
      – Мартин, почему тебя это волнует?
      – Так, ты чего не понимаешь? Это сенсация!
      – Кому сенсация, а кому и горе.
      – Подожди меня обвинять, они ездили на остров Крит, чего они там забыли, не знаю, но видимо подцепили нечто древнее.
      – Умен, однако! Ездили туда многие…
      – Им кто-то привил вирус кентавра! А антивирус им не известен. Но они вероятнее всего находятся под наблюдением. Вспомни, за какие такие дела им дали эту квартиру? Не знаешь? Деньги за нее они не платили, это я точно знаю.
      – Мартин, ты чего ввязываешься в это дело? Раз дали квартиру, то люди немаленькие замешаны, не подходил бы ты к ним. Заметят – заметут.
      – Не пугай, пуганный. Честное слово забавно. Кто сказал бы – не поверил.
      По реке проплыл речной трамвай.
      – Мне пора на работу, – сказала я и пошла прочь от набережной, не оглядываясь на Мартина.
      Он ведь подошел ко мне со спины, так за спиной и остался. Я шла, шла…
      А он?
      Мартина загарпунили с речного трамвайчика. Тихо. Он и не пикнул. Он взмыл над чугунными перилами и по воде потащился на гарпуне. Его вытащили на борт.
      – Мартин, ты чего такой любознательный? – спросил его Владимир.
      Мартин отфыркался от воды и посмотрел вытаращенными глазами.
      – Отвечай!! – крикнул Владимир.
      – А, что нельзя? – ответил вопросом на вопрос испуганный Мартин.
      – Успел Марине рассказать о том, что видел на крыше?
      – Она на вашей крыше сама была и все видела.
      – И, что она видела?
      – Бассейн с водой и без воды.
      – И это все, что она видела?
      – Вас видела.
      – В каком виде она нас видела?
      – Знамо дело, в каком? В плавках для купанья в этом бассейне.
      – Ты, что видел в бинокль на нашей крыше!?
      – Смотрел на небо, очень оно было звездное, а на вашу крышу я не смотрел.
      – Если и врешь, то понял, что от тебя требуется.
      Мартин глазом не успел моргнуть, как его, как наживку на удочке, вернули к чугунным перилам набережной. И как они его не убили? Он покачнулся, осмотрелся. Ни одного прохожего, да и кораблик уплыл. Никого. Ничего. И страх в душе.
      Я посмотрела на пионы и отчетливо заметила, что второй пион резко увял.
      Мне стало скучно и грустно. Сотовый телефон замурлыкал новую мелодию.
      – Марина, это я, Паша, у тебя все нормально? Не могу до Мартина дозвониться.
      – Я его сегодня видела, он был в норме.
      – Утешила. Пойдем на ночную дискотеку? Посидим, потанцуем.
      – Идем, сам за мной заедешь, или каждый сам по себе поедет?
      – Если не возражаешь, то я подъеду к твоему дому минут через пятнадцать.
      – Буду готова.
      Мартин прослушал их разговор, подвигал от бессилия губами, потом решительно вышел из дома в направление к своей машине. Сел. Поехал. Достал костюм облакайдера. Надел его перед домом Марины, и выплыл из машины серым облачком.
      Паша подъехал к подъезду Марины, открыл дверцу машины и не заметил, что в нее влетело серое облако, а уж потом села Марина. Мартин притаился на заднем сиденье. Он хотел лично послушать диалог Марины и Паши. Удивительно, но о буйволах они не говорили, болтали всякую ерунду. Мартин успокоился и уснул в машине.
      Марина и Паша ушли на ночную дискотеку. Они сели за столик, заказали по бокалу легкого вина. Музыка не дала им выпить напиток, они пошли танцевать. Цветомузыка давила на них своей энергетикой.
      К бокалам с вином подошел Владимир с темно-синим сапфиром на пальце, он провел над ними рукой, блеснув кольцом, и вышел из света и треска цветомузыки. Мартина черти принесли на дискотеку, он видел взмах руки Владимира над бокалами Марины и Паши, он быстро направился к бокалам, взял их по одному каждой рукой. От резкого движения в бокалах произошла непонятная реакция, и из них вырвалось пламя. Народ тут же повернулся к Мартину, чтобы посмотреть продолжение шоу.
      Музыка сменилась, я и Паша подошли к Мартину.
      – Мартин, ты выпил наше вино? – спросила я.
      – Вероятно. Думаю, нам надо уйти из этого здания. Не возражайте и не спрашивайте.
      Мы вышли на улицу.
      Молния просвечивала сквозь шторы. Дождь шел за окном. Я успела добежать домой под черным небом до дождя и грозы. Погода – закачаешься. Паша уехал с Мартином. Я одна и гроза за окном. И мужчины за грозой.
      Я заметила огонь в фужерах в руках Мартина и непонятное облако в машине, достаточно мягкое. Я подумала, что это подушка. Спрашивать не стала, не хотела глупой показаться. С меня и буйволов на крыше достаточно. Думать о непонятных явлениях в жизни мне не хотелось, и в буйволов я не верила. Я решила, что мне все показалось, чтобы не видел Мартин в бинокль. Может у них такой театр. Я еще раз посмотрела на сверкание молнии и решительно включила телевизор. Надо отвлечься от реальности.
      Я посмотрела на себя в зеркало: высокая, но не очень; худая, но не скелет. Да. Можно добавить: одна, но с друзьями и без единой подруги. А на экране белый теплоход и богатая публика. А я богатая или бедная? Мне все равно, пока все равно. Я упала на пол…
      В распахнутое порывом ветра окно влетело облако и зависло. Снизу мне было видно лицо облака, это был Владимир собственной персоной. Он опустился на меня и нежно поцеловал. Я судорожно пыталась его сбросить с себя, но это мне было не под силу. Зато он поднял меня и положил на постель, улыбнулся и спросил:
      – Марина, летать хочешь? Это просто.
      – Мартин, я узнала тебя в машине в этом маскараде, но промолчала.
      – Молодец, я могу у тебя остаться?
      – А надо? Зачем я тебе нужна? – спросила я, закрываясь одеялом.
      – Гроза, дождь.
      – Так ты облако, твоя погода.
      – Не совсем моя погода, мне нужна сухая, облачная погода. Летательные свойства у облакайдера при большой влажности ухудшаются.
      – А как ты летаешь?
      – Если бы я знал, как этот костюм летает, я бы был гением, а я исполнитель, летчик низкой облачности. Могу сказать, что вес костюма облакайдера с минусовым весом, что это такое я не знаю, но я легко летаю над землей. Хочешь со мной летать?
      – Если это просто, то можно попробовать.
      – Завтра, – сказал он и уснул в своем костюме.
      Я попыталась потрогать костюм облакайдера, но он на моих глазах снялся со спящего Владимира, и струйкой исчез в его кармане. Я уснула.
      Утром мы проснулись одновременно.
      – Не пойму, почему я везде засыпаю в последнее время, – проговорил Владимир, – где сяду, лягу там и сплю.
      – Устал от двойной жизни, вот и спишь. А я поняла, зачем вам нужна крыша: это запасной аэродром облакайдеров.
      – И это верный ответ. А то… – и он не договорив, замолчал.
      – Владимир, а где твой летательный костюм? Я видела, как он исчез в твоем кармане.
      – Это одноразовая модель, я ее испытывал. Есть многоразовые варианты облакайдеров, но они громоздкие, и облако в них получается значительное.
      – Зачем это надо?
      – Для того чтобы было.
      – То есть сейчас ты пойдешь пешком? Тебя подвезти?
      – Марина, оставь меня у себя, дай побыть одному, я не хочу быть летающим кентавром.
      – Все-таки кентавры, а я подумала, что вы буйволы. А ты уверен, что ты не превратишься в кентавра в моей квартире?
      – Я ни в чем не уверен, но в грозу я едва успел влететь в твое окно, ладно, что оно было прикрыто, но не закрыто. Удивительно, но я этой ночью не превращался ни в кого или проспал.
      – А твой костюм облакайтера на это не влияет? Гремучая смесь: кентавр в облаке.
      – Фу, это еще не предел превращений. Кентавр хорошо бегает по лесу, при необходимости может взлететь и пролететь десяток другой километров в костюме облакайдера. Я лесной разведчик.
      – А, что в городе делаешь?
      – С тобой работаю. Мне нужна напарница, твой вес мне подходит, на тебе хорошо будет сидеть костюм облакайдера. Твой скелет – отличный каркас для костюма одноразового облака.
      – Но я не кентавр!
      – Уже! Я сделал тебе прививку, зря я, что ли к тебе залетел?
      – Поясни, кем я буду после действия прививки?
      – Чего тебе не понятно? Идем с тобой в разведку. В средней полосе страны ты будешь лосем кентавром. В северной части – оленем кентавром, в степи – лошадь кентавр или просто кентавр. Это уж как нужно будет для дела, тем и будешь.
      – А у меня спросил?
      – На крыше с тебя сняли все мерки и для тебя лично готов комплект одноразовых костюмов облакайдеров. Тебе осталось выполнять со мной задания особой важности.
      – В век машин я буду бегать на своих двоих, прости, на своих четырех ногах. А руки будут передними ногами? Зачем!!!?
      – Успокойся! Тебя ждет нетривиальная жизнь. Кстати, тебе причитаются маски соответствующих животных. Насчет охотников: маска не даст пробить тебе голову, а в районе сердца тебя будет окружать пуленепробиваемый электронный жилет. Все поняла?
      – Почти. В чем смысл разведки?
      – Деловой вопрос. Нам надо найти след пришельцев. Они прошли по земле, они прибыли на землю в конусной капсуле, которая вонзилась в землю. Ее нашли, живых существ в ней не обнаружили. Эти пришельцы к себе технику не подпускают, видимо у них есть определенный вид радара. Нам надо определить кто они и что они. Есть вероятность, что они к нам попали через межзвездный портал с планеты Макро. Наши туда летали. Мирные жители Макро их неплохо встретили. Но Макро не без воинствующих жителей. Если к нам прилетели мирные жители Макро – это одно, а если нет? Надо выяснить: кто к нам прилетел в конусной капсуле неземного производства через космический портал с выходом в Славных горах.
 

 
      Я работала в мужском гареме, в такой обстановке можно работать, но нельзя вычурно одеваться и разговаривать, и совсем нельзя видеть в упор тех, с кем работаешь. Техническая лаборатория место для мужчин и редких женщин, средней женственности. Здесь работают, создают новую аппаратуру, здесь мало курят и редко пьют. Моя задача выполнять все поставленные технические задачи, и не озадачивать мужчин любовью и чувствами.
      Мартина я помнила всегда рядом со спортивной площадкой, я однажды загляделась на его ноги. Икры его ног меня просто покорили, они так сексуально смотрелись, что я сама к нему тянулась. Потом я его рассмотрела полностью, и в целом он мне был всегда симпатичен.
      Отношения у нас развивались по типу свободных людей, то есть он жил у себя дома, я жила у себя. До замужества дело не доходило, этот вопрос Мартин усердно тормозил. Я заикнулась пару раз и замолчала. Кем он работал, я так и не выяснила, но за меня он мог при случае заплатить. Деньгами он не сорил, но и не жадничал. Мы ладили по этому вопросу полностью.
      Технических вопросов мне хватало на работе, поэтому с Мартином последнее время я разговаривала, о чем придется, а он поддерживал, не сильно углубляясь в любую тему. Стоп. Время обеда, мужчины встали и разошлись кто куда. Идти в столовую или в кафе мне не хотелось. Из дома я взяла фрукты – овощи. Я достала новую кружку, посмотрела в тумбочку – чая не было. Пить кофе в обед не хотелось.
      Я вспомнила, что когда эту кружку покупала, мне подсунули пакет с чаем, на котором было нарисовано киви. Я засунула руку в стол, достала черный, глянцевый пакетик, насыпала в заварочную часть кружки завитки киви. Я думала, что сейчас в кружке появятся кусочки киви. Но вместо плода в заварке оказались милые листики неизвестного растения. Как выглядит дерево киви, я никогда не знала, однако напиток получился весьма милым. Закончив обед, я приступила к делам, их все не переделать, мужчины постоянно что-то придумывают, и мне с ними работы хватает.
      Вечером ко мне домой пришел Мартин. Я услышала его голос, он разговаривал с матерью. Пройдя сквозь тещу, он предстал в новом наряде. Он был хорош своим внешним обликом. Я посмотрела на себя, и сразу поняла, что сегодня он красивее меня.
      – Марина, – сказал он и замолк, уставившись в экран телевизора. На экране в черной рамке показывали лицо человека, которого он пугал в маске Шрека серийного производства. Он сжал зубы.
      – Мартин, что ты хотел сказать?
      Он еще немного помолчал, послушал диктора, о том, что там говорят о смерти этого человека.
      – Предлагаю слетать туристами на Канары, а можно и космическими туристами стать.
      – Шутка? Где у тебя миллионы лежат, ты их в засушенном виде хранишь, как чай из листьев киви?
      – Нет, все значительно круче. Если лететь на Канары, то у меня есть наличные, а если лететь на Луну, на недельку, то кое-что надо продать.
      – Ты захотел стать известным человеком, но какой ценой? – спросила я, не принимая его слова всерьез.
      – Ценой юмора, – ответил Мартин со странным выражением лица, трогая пальцами сумку у себя на поясе.
      – Все свое ношу с собой? – спросила я, махнув в сторону его сумки.
      – Нет, здесь наличные, для полета на Канары или куда захочешь поехать в пределах Земли, а вот если ты согласишься поехать в качестве гостя на Лунную космическую станцию, то и деньги будут другие.
      – Я тебя поняла, в парке открыли аттракционы. Пойдем в луно парк, там покатаемся, и заодно посмотрим, на что мы годимся, – серьезно сказала я, принимая за шутку все его слова.
      – Ладно, пойдем на американские горки, ты только скажи, у тебя в доме не появились головки шурупов, которые ни Богу свечка, ни черту кочерга? Просто ввинченные шурупы?
      – У тебя вечер загадок! Я дома – женщина, и все мужское вплоть до шурупов, мне чуждо.
      – Звучит хорошо, тем не менее, я пройду по твоей квартире, а ты мать свою отвлеки.
      Мартин пристальным взглядом просмотрел все головки винтов и ничего не обнаружил, он давно понял, что его спутали с Владимиром. Его внимание привлек новый шкаф, с боку у него виднелись коричневые, пластмассовые заглушки, на одном шурупе заглушки не было. Он приблизил рот к головке шурупа и сказал:
      – Привет, Огарок, ты зачем клиента пришил?
      Огарок посмотрел на панель, услышав звуковой сигнал, увидел мигающий светодиод, включил трансляцию из дома Марины, но больше одной фразы так и не услышал.
 
      Хлыст и Огарок переглянулись, их невыразительные глаза мыслей вслух не выражали.
      – Мартин сообразительный мужик, – проговорил Огарок, коренастый мужичок со скошенной головой, – он умный, нас не продаст.
      – Зато он продаст, то, что украл у клиента, ты, что не понял, что это он стащил пояс с товаром? А клиент после его маски, посмотрел, что и пояс исчез и дал дуба.
      – Хлыст, ты думаешь, что это Мартин стащил товар?
      – Нет, его долматинцы украли, – издевательски протянул Хлыст, человек сухощавый, можно сказать худой, несколько сутулый, с редкими, светлыми волосами на голове, но без сплошной лысины.
      – Похоже, что ты прав, – скрипнул зубами Огарок, мы с тобой ждали Мартина в машине, мы клиента в глаза не видели, по ТВ сказали, что клиент умер своей смертью, мол, жил один, сердечный приступ и помочь было некому.
      – Мы, что теперь его пугать будем? Ему надо было пугнуть клиента, чтобы тот товар отдал, а Мартин и пугнул, и товар взял. И клиент Богу душу отдал. Мы что зря ему деньги отдали? – заволновался Хлыст.
      – Мы свою задачу выполнили, остальное – не наше дело. Хлыст, а что за товар-то мы упустили?
      – Огарок, я так понял, что пропало вещество, которое из собак делает людей. Если собака съест это вещество, в ней меняется набор хромосом и собака становится человеком, недалеким, но все же.
      – Собак и среди людей достаточно, еще их из собак делать. Хлыст, скажи, что пошутил.
      – Нет, я не шутил, это вещество такое дорогое, что мало не покажется, если его продать. Вот если оно сейчас у Мартина, то он богатейший из людей и может слетать на Луну.
      – Так, давай кинем его, и станем богатыми, – сказал Огарок.
      – Оно мне надо? – пробубнил Хлыст. – Это команду готовят для Луны, собаки понятное дело людьми не станут, но их сделают немного умнее, натаскают и пошлют к лунятам в гости, слышал ты про лунят?
      – Ты за кого меня считаешь? Видел я этот лунный колпак по ТВ, понятное дело лунята маленькие, вот и нужны разведчики типа собак, но умнее собак. Слушай, Хлыст, а если я съем эту бурду, то стану умным? Нобелевскую премию мне дадут?
      – Огарок, а тебе, дадут премию в области наукоемких краж?
 
      Сижу, работаю, вдруг влетает Владимир и кричит:
      – Пропала сыворотка, пропала!
      – Сыр, что ли у тебя ворона свистнула? – спросила я с наивной улыбкой.
      – Какой сыр!? Кому теперь нужна наша работа, если сыворотка пропала из контейнера!
      – Владимир, чего ты кричишь? Все будет нормально. Работу сделаем, заказ лунный, не пропадет, – сказал Паша, хлопнув Владимира по плечу.
      – Забыл, с кем имею дело, прости, Паша. Я поясню свой крик души. Дело в том, что сыворотка для собак, для того чтобы они стали достаточно умными и ходили бы по катакомбам Луны, и сообщали бы в разумной мере информацию о лунятах, пропала.
      – Владимир, а сыворотка была спрятана в контейнере, а контейнер был выполнен под пояс?
      – Марина! Точно! Ты откуда это знаешь?
      – Вчера видела такой контейнер на одном человеке, а он все хвалился, что в нем денег столько, что хватит на Луну слетать.
      – Кто он? – спросил Владимир, округляя и без того большие глаза.
      – А, что ему будет?
      – По головке погладят, а не скажешь, кто он, тебя погладят, чем надо.
      – Я пошутила.
      – Это не шутка, а преступление межзвездного значения. Пропала возможность подготовки космических экипажей облакайдеров для особо сложных полетов. Кто-то украл весь наработанный материал, ничего не осталось, кроме огромных химических формул, но от них до вещества, так же далеко, как от Земли до Луны.
      – Владимир, ты красивый спору нет, а что мне будет, если я найду это вещество?
      – Если честно, то не знаю.
      – Получается надо найти вещество и подбросить его тебе на усыновление, да?
      – Да, Марина, да. Когда принесешь контейнер?
      – Завтра.
      – Это не ответ, я тебя отвезу туда, куда скажешь. За ним поедем и сейчас.
      – Знать бы, где он сейчас. Понимаешь, я не знаю, где находятся ноги человека, который на своем поясе носит это вещество, межзвездной стоимости.
      Владимир посмотрел на меня и решил, что я пошутила, а он не шутил.
      Паша подошел и спросил:
      – Марина, иномарку хочешь?
      – А что так теперь конфеты называются? – спросила я шутливо.
      – Марина, я слышал, ты знаешь, где сыворотка. Хочешь, я тебе скажу, у кого ты ее видела? У Мартина, скорее всего он предлагал тебе полететь на Канары.
      – Ты откуда знаешь?
      – Ты, где работаешь? Я больше скажу, Мартин попытался улететь с секретной сумкой, но его остановили, когда он проходил турникет в аэропорту.
      – А чего ты все это не сказал ему?
      – Он обойдется без информации, пусть сам ее добывает, а мы посмотрим.
      – Так, а за какие подвиги предлагаешь иномарку, если уже нашли сыворотку?
      – За новую разработку, Луна – Луной, но на земле дорог много, надо разработать актюатор для определения неровности дорог, при перемещении определенных грузов.
      – Так, и до биморфов дело дошло, а я при чем?
      – А это вы с Мартином один биморф, а второй актюатор, а вместе датчик блокировки контейнера с сывороткой.
      – Паша, теперь мне понятно, датчик блокировки сработал, когда Мартин проходил через турникет в аэропорту!
      – Умница, но обойдешься без иномарки.
 

 
      Дома Моська радостно меня встретил, покрутился вокруг ног. Сел. Его уши встали торчком. Умная мордочка слегка наклонилась и застыла с преданным выражением глаз.
      – Марина, звонила соседка, спрашивала, не знаешь ли ты, где Сирена, – сказала мама.
      – Пусть позвонит Владимиру, у нее есть красивый приятель.
      – Она ему звонила, он ответил, что три дня ее не видел.
      – Мама, она осваивает новую иномарку, заехала куда-нибудь.
      – Ее сотовый телефон не отвечает.
      Я внимательно посмотрела на мать, нажала на имя Мартин в своем телефоне, в ответ услышала его голос:
      – Марина, в чем дело?
      – Мартин ты на свободе?
      – А я и был на свободе.
      – Тебя задержали в аэропорту.
      – Я сбросил сумку с себя, и выбежал из зданья аэропорта, пока они не поняли, что к чему; остановил машину, еду в ней за рулем. Рядом со мной сидит Сирена.
      – Она жива?
      – Она в норме…
      Связь прервалась.
      – Мама, она едет с Мартином.
      – У вас произошла рокировка?
      – Не знаю, – ответила я машинально, я на самом деле была в шоке от новостей последних дней.
 
      – Мартин, кто звонил? – спросила Сирена, повернув голову к человеку за рулем.
      – Марина все уже знает и со всех сторон, – ответил он, останавливая машину у обочины дороги.
      – Отвези меня домой, – грустно попросила Сирена.
      – Да ты посмотри на поле с пшеницей! Нам повезло, облакайдер прямо по курсу! Марина была бы счастлива, увидеть такое зрелище!
      – А мне оно зачем?
      – Тогда сиди в машине, а я пойду, посмотрю, что там происходит! Вот повезло стать очевидцем написания кругов на пшеничном поле! – воскликнул Мартин, вышел из машины и пошел в пшеничное поле.
      Сирена пересела за руль и поехала в сторону города.
      Мартин не оглянулся, его пленило облако над полем, он крупным шагом шел навстречу неизвестности. Он видел, как из облака вышли столбы, опустились к колосьям, прочертили вензеля, потом они поднялись в облако, и оно поплыло дальше. Он попытался позвонить Сирене, но его сотовый телефон хранил молчание, он вышел на шоссе – оно было пустынно. Облако – исчезло.
      Неожиданно Мартин почувствовал, что он отрывается от земли и плавно поднимается, удерживаемый невидимой силой. Он поднял голову, над ним висело густое облако, и тут он заметил, что его держит это самое облако. Он сделал попытку вырваться и упасть на землю, но сила невидимых рук в облачных перчатках была намного сильнее. Земля уходила от него, но его ноги не болтались над пропастью пустоты, а мягко погружались в облачную, упругую массу. Он уже чувствовал это облако, почти невидимое, но такое реальное! Он посмотрел вниз и увидел вензеля на пшеничном поле, мгновенье и это зрелище исчезло.
      На некоторое время Мартин потерял видимость, и очнулся внутри просторной кабины в кресле из белого тумана. Он стал оглядывать странную кабину неизвестного летательного аппарата.
      – Мартин, ты нам нравишься! – раздался скрипучий голос с потолка, мы возьмем тебя в качестве производителя.
      – Вы – это кто?
      – Мы – это высшая ниша существования разумных существ, мы тайные и явные одновременно, нас чувствуют, но не видят, мы почти что Боги, мы – облакайдеры.
      – Отлично, а где вы живете? На горе или в болоте? Там жить можно?
      – Он еще спрашивает! Мы есть везде, это об одном из наших написали сказку о Карлсоне, который живет на крыше. Засветился и в сказку попал.
      – Снежная королева тоже ваша?
      – Вероятно, и она была нашей, но очень давно.
      – А тролли – ваших рук дело?
      – Проехали, тролли не по нашей части. У нас несколько иное амплуа.
      – Заинтересовали.
      – Ты выполнял наше задание в образе Шрека и прекрасно справился с ним, но зря упустил сыворотку для увеличения разума собак, теперь ее трудно будет заполучить.
      – Значит, и тролли по вашей части, – задумчиво протянул Мартин. – А я думал, что вы заоблачные существа.
      – Все мы заоблачные, если пригласят, – сказал Владимир и сел перед Мартином.
      – Я тебя где-то видел… Владимир! Так ты жив?! А почему Сирене не сказал? В цирк играете?
      – Да, это я. Я выпрыгнул с парашютом из падающего самолета, и меня подобрали облакайдеры. Я не могу ничего сказать ей. Ладно, сыворотку в аэропорту у нас перехватили другие люди. Юмор в том, что воришка схватил брошенную тобой сумку и скрылся. Никто ж не знал, из-за чего сыр бор поднялся в аэропорту.
      – А, что это за облако, в котором мы летим?
      – Ой! Темнота! Мартин, это обычная летающая тарелка, облаченная в облако. В ней все предметы и все движущиеся части покрыты облачной субстанцией.
      – Это вы круги рисуете на полях с пшеницей?
      – Естественно, наше дело народ запугивать непонятными процессами.
      – А меня обязательно было всасывать в эту облачную ловушку?
      – Ты слишком много увидел, а кто ты, выяснили чуть позже.
      – А Сирену выпустили?
      – Она уехала своим ходом, умная девица нос не сует чужие дела, и тебя кинула.
      – Что со мной сделаете?
      – Уши надерем. А если серьезно, то тебе надо официально устроиться еще и к нам на работу, чтобы ты был всегда рядом с нами. Я заметил, что высоты ты не боишься, будешь при необходимости изображать человека – паука.
      – У вас еще и все сказки работают?
      – Не все, но полезные для дела. Ты будешь человек – облако.
      – Летающий Карлсон или летающий человек – паук?
      – Не отвлекайся от дела, у тебя будет костюм облакайдера. Ты уже понял, что мысль вложена во все, что тебя окружает, весьма серьезная. Летать между домами ты будешь без паутины. От крыльев птиц и самолетов мы отказались. Наше амплуа – невидимая видимость, малая облачность. То есть тебя все видят, но в качестве облака. Вспомни песенку: я тучка, тучка, тучка, я вовсе не медведь. Да, Вини пух – отличный прототип.
      – А у меня будет друг в виде ослика или пяточка.
      – Дадим тебе в друзья волка.
      – Нет, мне что-нибудь проще, например Мосса Марины.
      – Пролетели. Моську мы хотели угостить сывороткой, тогда бы он мог стать твоим другом, но ты потерял сыворотку. И Моська слаб, чтобы быть твоим другом.
      – Я, что такой простой? Я не потерял сыворотку, она и сейчас в контейнере на моем поясе. А в аэропорту я подсунул в такой сумке металлический предмет в мусоре, он и заверещал, а сам сказал, что взял не ту сумку и вышел. У аэропорта стояла машина Сирены, я попросил ее, меня отвезти в аэропорт и немного подождать.
      – Зачем вообще поехал в аэропорт?
      – Прочувствовать почву.
      – Мартин, хорошо, что ты не лопух. Просто отлично! – лицо Владимира исказила довольная улыбка. – Мы сейчас прилетим на базу облакайдеров, – и он исчез в тумане кабины.
 
      Поляна в лесу была огорожена ровным, металлическим забором. Мартин вышел из летающей тарелки. К нему подошли Огарок и Хлыст, они встали с двух сторон и повели его в его номер, расположенный не выше забора.
      В комнате висели несколько костюмов облаков разных оттенков для разной погоды. Сам по себе костюм не был большим. Мартину помогли надеть костюм с жестким каркасом, фиксирующим его место положение в костюме. Двигатели обеспечивали плавное движение в воздухе. Это был мини самолет без больших лопастей и крыльев.
      Он нажал на первую кнопку, вокруг него надулся некий чехол, вокруг чехла стало образовываться облачная субстанция. Он нажал на вторую кнопку и вылетел в открытое окно. Скорость облака была так мала, что он просто завис над облачным аэродромом, если его так можно назвать. И зачем нужны эти облака? – подумал он.
      – Мартин, ты зачем в небо поднялся? Опускайся!
      Услышал он в шлемофоне скрипучий голос Владимира.
      – Я не знаю, как это сделать, – прошептал Мартин.
      – Перед тобой красная кнопка. Жми на нее! – гневно крикнул Владимир.
      Мартин лежа планировал над облачным аэродромом, перед его глазами находились кнопки и ручки управления, он нажал на нужную кнопку и стал плавно опускаться на землю. Падение было столь плавным, что он спокойно встал на ноги. В его душе осталось весьма приятное чувство от полета.
      К нему подбежали Огарок и Хлыст. Из парадной двери здания к ним спокойно шел Владимир.
      – Как ощущение полета? – спросил Владимир с приятной улыбкой на лице.
      – Нормально, командир! – ответил Мартин, извини, я на кнопки нажал машинально, совсем не думал, что я полечу.
      – Огарок, мог бы предупредить человека о назначении каждой кнопки, ручки и индикатора на пульте управления.
      – Владимир, так по этой части у нас Хлыст, он инструктор по низкой облачности.
      – Хлыст, проведи курс по изучению данной модели облакайдера.
      – Да без проблем, все сделаем, Владимир, он так шустро оделся в этот костюм, что мы глазом не успели моргнуть, как он в окно вылетел серым облачком.
      – Спецы облачные, вопрос можно задать? Я во время полета постоянно должен лежать? Я не рыба, чтобы лежать, сидя летать можно? – спросил Мартин.
      – Варианты расположения человека в облаке находятся в работе, сейчас готово только планирующее облако.
      – А бегающего облака нет в работе? Захотел – полетел. Захотел – побежал. Захотел – полежал. Ладно, я готов к изучению полетов в низкой облачности. Умнее Хлыста в этом вопросе никого нет?
      – Работайте! – бросил на ходу Владимир. И пошел в сторону машины.
      Огарок исчез в неизвестном направлении. хлыст и Мартин вернулись в помещение с облакайдерами.
      – Мартин, пойми ты не птица, чтобы планировать в потоках воздуха, твоя задача лететь туда, куда тебя пошлют. Моторы маленькие, но сильные и надежные. Все тонкости устройства облакайдера я не знаю, не знаю, как преобразуется в них энергия, но знаю назначение всех кнопок, переключателей и значение индикаторов.
      Управление простое. Поймешь сразу. Но далеко не улетай. Поднимешься, раз десять над базой, а потом полетишь по заданию.
      – Инструктор Хлыст, показать достоинства облакайдера можно на личном примере?
      – Могу. Я тонкий, звонкий и прозрачный. Да и ты такой же, только красивее и мускулистей.
      – А вдвоем можем взлететь?
      – Сядь и слушай, потом взлетим вдвоем.
      И они углубились в изучение устройства облакайдера.
 
      Паша пришел в техническую лабораторию, сел на рабочие место и забыл о Мартине. Он был занят настройкой нового устройства неизвестного назначения.
      Я работала рядом с ним. Внезапно свет из окна исчез, и вновь появился. Я увидела два серых облака, плавно удаляющихся от окна.
      – Паша, кто у тебя сегодня облака изображает? – спросила я.
      – Твой суженый, ряженый Мартин и Хлыст, – быстро ответил Паша, не отводя глаз от приборов. – Марина, ты лучше скажи, когда принесешь Мосса на инъекции? – спросил он, вставая со своего места.
      – Собачку жалко.
      – Это работа и ты знала, что Мосс полетит на ЛКС. Кстати, и подушки твои сухими останутся.
      – Можно я с ним полечу на станцию? Он привык ко мне.
      – Перед полетом тебе надо будет пройти серию тренировок, это долго, твои мозги нужны здесь. Слушай, а что если Сирену послать вместе с Моссом?
      – Она девушка отважная, она не откажется от полета. Моська ее знает хорошо.
      – Отлично, пусть летят.
      В этот момент в помещение лаборатории вошел Владимир.
      – Владимир, мы думает послать Сирену с Моссом на ЛКС. Отпустишь? Сыворотка к нам вернулась, несколько инъекций и Мосс будет готов к полету.
      – Паша, спасибо, что спросил, мог бы и без моего разрешения послать Сирену куда угодно.
      – Ты чего такой покорный?
      – С вами станешь покорным и безропотным, – пробубнил недовольным голосом Владимир. – Почему именно Сирену? Других людей нет?
      – И ты еще спрашиваешь? Задание у нее настолько секретное, что все кто с ней общается должны быть нашими людьми. Мы не можем рисковать! Сам знаешь, ЛКС не только мы возводим, а и наши конкуренты, наша задача проникнуть в катакомбы Луны. По нашим данным они невысокие, но многочисленные, человек в них не пройдет. Лунята сами по себе маленькие живые существа, покрытые небольшим мехом. Мосс – той терьер среди них будет выглядеть волкодавом или лошадью, скорее лошадью. Надо его в цирк свозить, найти дрессировщика, чтобы он мог на себе седло возить с маленькой обезьянкой. Лунятам понравится такой вид транспорта.
      – Паша, такое задание Мосс и без сыворотки выполнит.
      – Первую часть задания он может выполнить после дрессировки. Но так мы решим задачу по ублажению прихотей лунят. Наша задача, чтобы Мосс добыл сведения о Лунных катакомбах более подробные и доставил их нам. Он наш разведчик, – серьезно проговорил Паша, глядя на приборы своего стенда.
      – КБ уже все это знает, о том кто и как живет в Луне, – сказал Владимир.
      – Владимир, мы тебя за это ценим, но не все ценное вынесли из Луны.
      Глунник – глава Луны знает много. У нас есть его портрет, мы его поставим перед Моссом, чтобы он его запомнил. Задача Мосса – Глунник! Кисельные берега – это одно, а тайны лунного народа – это другое. Мосс – лошадь для Глунника, но не просто лошадь. Сыворотка даст возможность развить мозг Мосса до уровня необходимого для самосохранения, он не должен пугаться неизведанного, но и не должен излишне рисковать. Он должен вернуться живым и принести нам прибор фото импульсной съемки. Мы все запишем, весь его путь по катакомбам Луны.
      – Паша, но фото импульсный прибор еще в работе, мы его не проверяли в экстремальных условиях. Ты прекрасно понимаешь, что температура на Луне и в Луне не комнатная.
      – Мне не надо объяснять ограничения работы прибора по температуре. Все схвачено, за все заплачено.
 

 
      Луна – песчаная пустыня с ровными круглыми кратерами не всегда радушно принимала космические корабли с Земли. За первые годы освоения Луны многие запуски космических кораблей были неудачными, кто-то или что-то охраняло Луну от вторжения инородных тел. Выплески светящейся пыли, люди могли принять за стрельбу. С первых полетов на Луну возникало ощущения, что в ее глубине, кто-то живет. Это они не пускают космические корабли на Луну, они обстреливают неизвестным оружием ракеты! Или землянам так только казалось.
      Из кратера с поверхности Луны вырвался светящийся столб пыли и завис на три минуты в воздухе. Я на миг оцепенела, зрелище было незнакомое. Я шла по Луне с группой людей в скафандрах, мы двигались маленькими шагами: гравитация на луне в шесть раз меньше чем на Земле. Скафандр сковывал движения и не давал из-за своей тяжести и неуклюжести двигаться большими, легкими шагами. Рядом шел Мартин. Мы с ним еще больше сдружились на тренажерах при подготовке к полету на Луну.
      Людей на Луну отбирали по уму, здоровью и нетребовательности к пище, способных к самоограничению по многим вопросам быта. Такие люди встречаются в различных слоях общества, и поэтому на Земле, шел поиск избранных для жизни на Луне.
      Я оказалась в рядах первых строителей необыкновенного космического комплекса. Атлас Луны я хорошо изучила. В данный момент я шла по дну кратера диаметром двадцать пять километров, было принято решение именно здесь построить космический объект. Вскоре меня догнал Мартин на лунном автомобиле.
      Лунный автомобиль вез нас по песку, мы выбирали площадку для строительства комплекса ЛКС. Песок немного поднимался от колес автомобиля от поверхности Луны, и быстро оседал. Солнце светило уже больше недели, до лунной ночи оставалась еще неделя, надо было все хорошо осмотреть. День на Луне длится месяц. Интересно сколько лет будет мне на Луне через земной год? Но пока я была молода и верила в то, что здесь будет построен райский комплекс.
      На Луне готовили строительную площадку для стационарной космической станции с учетом того, что на Луне нет атмосферы. Разработчики станции во главе Платоном Платоновичем предполагали, что ЛКС – это маленький городок, расположенный под колпаком сферы, что он будет построен для большей компактности несколько похожим на муравейник, рассеченным всевозможными арками для перемещения. На Земле был собран его макет, в натуральную величину, который проходил испытания по всем возможным параметрам.
      Люди на Земле всегда знали, что такое плюс или минус семьдесят градусов, надо было добавить еще тридцать градусов к своим познаниям и получить условия жизни на Луне. Бывают удачные сооружения, которые стоят века. Станция делалась не на один год или день. ЛКС – намного проще и интересней обычных летающих станций вокруг Земли.
      Трудности неизбежно будут ожидать лунных обитателей, но и на Земле есть различные типы гермозон, где надо проходить из вакуума в воздух, такие переходники давно и надежно отработаны. Маленький кусочек Земли создавался под Сферой на Луне с обычной атмосферой. Чуда не было. Если разобрать все проблемы строительства ЛКС на части, то можно увидеть, что все они имеют свое техническое решение. Часть проблем была отработана на Земле. Сфера – крыша ЛКС, была проверена в Антарктиде и пустыне Сахаре.
      Освоение Луны было делом всех землян, здесь речь шла не об отдельной нации, а о создании нового клана людей для Луны. ЛКС – лунную космическую станцию предполагали построить под большой сферой. Крышу сферы, как и скафандры, делали многослойными. Задача разработчиков ЛКС состояла в том, что надо было получить постоянные двадцать три градуса внутри объекта. Они учитывали то, что температура на Луне бывает в интервале от плюс 100 градусов до минус 100 градусов. Всем известно, как ведет себя вода, при таких температурах. Следовательно, воды на поверхности Луны быть в принципе не может. Чем поить комплекс на пятьсот человек?
      Разработчики должны были решить сложную задачу. Бурить поверхность Луны, но где, куда и насколько? Добудешь воду, а она замерзнет или испариться. Как поймать воду, если температура на Луне для нее совсем не подходит? Ответ один: для начала надо построить герметический объем в виде сферы, непробиваемый метеоритами. Для строительства ЛКС разрабатывались новые технологии не только для получения принципиально новых материалов для крыши комплекса.
      В замкнутом пространстве сферы, необходимо создать кислородный климат. Главное для создания ЛКС: крыша, воздух, температура внутри Сферы, потом дело дойдет и до воды. Должна быть в недрах Луны концентрированная вода и ее компоненты!
      Разрабатывалась целая серия космических кораблей с большой грузоподъемностью. С Земли на Луну вскоре должны полететь целые серии этих кораблей. На Луну надо будет перевозить огромное количество груза.
      По периметру дома – пирамиды, предполагали построить квартиры с окнами, внутри огромного здания намечали расположить промышленные помещения. Райский комплекс на Луне рассчитывали построить человек на пятьсот. Большую космическую обсерваторию решено было разместить на верхних этажах пирамиды, с большим набором телескопов для наблюдения за звездными просторами, с новой точки зрения – Луны.
      Я вышла в скафандре из космической ракеты на линию терминатора Луны. Немного привыкнув к лунному ландшафту, я заметила маленькие норки в лунной поверхности. Норки были прикрыты камнями. Мне крупно повезло, из одной норки показалось маленькое милое существо, за ним вышло еще двое. Я мысленно назвала существа 'лунятами'. Я спряталась за ракету и наблюдала за маленькими существами, выбегающими из Луны.
      Лунята были похожи на маленьких людей, с хорошо развитыми руками. Было в них нечто человеческое, но покрытое темной шерстью. Нельзя их было спутать с обезьянами. У лунных жителей не было хвоста, головы относительно туловища были больше, чем у людей, в целом, существа вызывали симпатию. Можно сравнить их еще с медвежатами, но они были более изящными. Мне лунята сразу понравились.
      Лунята немного попрыгали у норки, то на задних конечностях, то одновременно на передних и задних, потом стали двигаться так же странно к ракете. Пробежав, метров десять, они заметили меня, помахали все трое одновременно головами влево – вправо, подняли вверх две руки, в знак приветствия, затем лунята быстро вернулись к своей норе, и исчезли в ней. Я была приятно удивлена появлением столь милых существ. Среди людей ходили толки о жизни внутри Луны, но их описания до сих пор не было ни в одном научном издании.
      На Земле строили космические облакайдеры. Медленно, но верно в различных сферах производили все необходимое для лунного комплекса, думали о том, как на Луне людей обеспечить пищей. Было решено, что лунное питание будет носить растительный характер, мясоеды на Луну не полетят. Разрабатывались грунты, для выращивания на ЛКС злаков, овощей и фруктов. Все агрономы Земли были привлечены к интересным лунным разработками и экспериментам на Земле.
      Космические облакайдеры стали прибывать на Луну. Космодром в огромном кратере заполнился людьми в скафандрах.
      Подъемные краны собирались из нескольких частей. Все части конструкций крыши Сферы на Луне весили в шесть раз меньше. Сфера поднималась на глазах. Новые скафандры не мешали передвижению в пространстве, люди привыкали к гравитации Луны.
      Герметичная Сфера ЛКС была построена. Внутри заработали насосы, кислород медленно заполнил огромное помещение. Люди с радостью снимали скафандры. Работать стало веселее. На лунном песке строились жилые помещения и технические комплексы. Земля для посадок растений, находилась по периметру сферы. Сады на Луне обязательно зацветут внутри Сферы ЛКС. Сфера диаметром в один километр была весьма внушительным сооружением, поэтому транспорт внутри сферы был необходим, и его запустили по окружным дорогам.
      Худощавые люди, способные питаться растительной пищей, здоровые и относительно молодые составили население Сферы. Семьи на Луне не запрещались, надо было создавать общество лунных людей. Сирена и Мартин решили остаться на Луне. Они верили в успех освоения Луны. Не так Луна и страшна для Землян.
      Через некоторое время…
      Сфера лунной космической станции находилась на видимой стороне Луны и легко просматривалась с центра наблюдения Земли. ЛКС была вторым космическим форпостом Земли. Станции типа Мир и МКС, десятилетия крутились вокруг Земли, и крутиться будут до бесконечности, заменяя одну конструкцию на другую. Стационарная лунная станция на Луне была новым шагом в науке.
      Климатические условия на Луне не отличаются добрым нравом, поэтому была построена замкнутая система жизнеобеспечения в виде комфортабельного комплекса с несколькими крышами из разных материалов, соединенных между собой гибкой и легкой арматурой. Между крышами протекали потоки воздуха различной температуры, создавая нужные двадцать три градуса по Цельсию внутри ЛКС – лунной космической станции.
      Крыши отличались гибкостью и от смены температур хрупкими не становились. Крыша – главная задача любой станции, ее герметичность и температурная стойкость, долгие годы была задачей номер один на Земле. Внутри сферы находился маленький компактный город по типу многогранной пирамиды, с плоской вершиной, для смотровой площадки.
      По периметру сферы находились места отдыха: бассейны, парки, прогулочные дорожки, оранжереи для выращивания злаков, фруктов и овощей. ЛКС была само достаточной. С Земли привезли рассаду, саженцы и дальше все выращивали сами. Если брать насыщенный питательными веществами грунт, то его надо намного меньше, чем обычной земли.
      Для прогулок по Луне существовали лунные автомобили, лунные скафандры. Через серию герметичных входов вполне можно было выйти на лунные просторы, в маленькую экспедицию.
      На ЛКС люди жили семьями. Здесь были свои мини школы и мини вузы. Людей отбирали по принципу пищеварения, брали тех, кто может питаться растительной пищей. Мясо на ЛКС не производили. Таким образом, сформировался клан людей не по нации и языковому барьеру, а по способу питания и выживания. Вторые поколения, родившиеся на станции, считали, что правильно и единственно возможная форма жизни – это ЛКС. Живыми существами на станции были люди и растения.
      Растения преобладали необходимые для питания человека. Декоративные растения практически были запрещены. Все, что растет должно приносить пользу двойную: выделять кислород и давать пищу. Мясо – молочая промышленность на ЛКС отсутствовала. Недостающие микроэлементы получали, как сухой медицинский паек с Земли. Срок годности у сухого пайка был пять лет, на тот случай если прервется связь с землей, пять лет станция ЛКС могла прожить автономно.
      Кислород вырабатывался на кислородной станции, электроэнергия вырабатывалась из ветра – ветряки и солнечного света – солнечные батареи. Жизнь на станции протекала спокойно: алкоголь, сигареты, наркотики сюда не попадали.
      По внутреннему периметру ЛКС ездили высокие автомобили, по типу автобуса. Скорость передвижения зависела от пассажиров. Транспорт шел в четыре полосы, в зависимости от числа остановок и скорости. Вся эта движущаяся лента дорог, закрывалась крышей, имела свои входы и выходы. А на крыше над дорогами, находилась самая большая дорога ЛКС – пешеходная.
      Пирамида была пронизана дорогами, как лучами, но в шахматном порядке, по высоте. Основная задача станции – вести наблюдения за другими планетами и немного за Землей. Телескопы различного разрешения находились на площадках предпоследнего этажа. Агрономы и астрономы – основные специалисты ЛКС. Остальные знания были у избранных людей.
      На станции приветствовались браки между людьми по расчету, считалось, что такой брак самый крепкий. Если любовь можно просчитать, то она становится расчетной, а брак по расчету разрешался. Так был создан идеал семейной жизни на ЛКС. Семья должна быть крепкой, по возможности единственной. Население ЛКС не могло расти до бесконечности, и было незримо ограничено.
      Коренное население ЛКС – худощавые, стройные люди, не выше 180 см. Они много не просят, покладистые, уступчивые, услужливые, воспитанные в узком кругу общения. Развлечения на станции носят спортивный характер, рестораны на станции отсутствуют, есть красивые блоки приема пищи, для всех пища одинаковая, большого разнообразия быть просто не могло. Чистый и размеренный уклад жизни.
      Если случайно рождался человек, которому в пищу нужно мясо, то при первой возможности его отправляли на Землю, а в ответ на Луну могли прислать вегетарианца. Если кто-то психологически выбивался из общего русла, его отправляли в медицинские блоки и мозги ставили на место. Безболезненно все это не проходило, но средства для успокоения всегда у медиков ЛКС были под рукой, так гасились все недовольства.
      Если есть жизнь в глубинах Луны, значит должна быть и вода, или ее замена. В Луне была жизнь, но очень странная. Кроты – не кроты, живые существа, с практически обезвоженным организмом. На поверхности Луны дышать нечем, чем они дышали в глубинах песчаной планеты? Если внутри Луны есть жизнь, значит, есть и подобие воздуха. Или это роботы жили в лунных катакомбах? Луна внутри была изрыта вдоль и поперек их трудолюбивыми конечностями. В чем смысл их жизни? Охрана Луны?
      Да, они охраняли ее. Выходы на поверхность у них были прикрыты, и при необходимости они выныривали в месте стоянки космической ракеты, и вредили от души. Чем дышали на поверхности Луны? А чем дышали ловцы жемчуга в старые времена на земле? Тренировка, и люди какое-то время могли пробыть в глубинах океана. Подземные жители Луны обходились подобием легких, требующим малое количество кислорода, и могли выбегать на поверхность планеты, задерживая дыхание. Чем они питались?
      Луна пронизана прожилками из питательных веществ и микроорганизмов, вдоль этих прожилок и жили лунята, назовем так коренных жителей Луны. Рост у них маленький, не больше 50 см. Глаза приспособлены к темноте, они могут хорошо ориентироваться по запаху, осязание хорошо развито. Есть ли у них орудия труда? Скорее да. Лунята используют камни, найденные в глубинах Луны. Покрыты шерстью маленькие жители, но животных не напоминают, есть в них нечто, что-то от разумных существ.
      Лунята – существа симпатичные. Дороги внутри Луны соответствуют росту лунят, местами встречаются большие помещения, в них есть лунные камни, излучающие свет. Живут лунята с некоторыми удобствами. К себе они перенесли остатки интересных предметов из ракет, поэтому им нужны ракеты, которые с Луны не улетают. Светящиеся лунные камни предмет гордости лунят, чем их больше, тем больше ранг лунятки. Власть нужна внутри любой живой системы. Лунята обязаны находить новые питательные жилы, они обязаны их охранять от разрушения. Лунята давно заметили, что прибывшие очень большие люди на последних ракетах, не стремятся покидать Луну, как это обычно происходило раньше. Они возводят огромные сооружения, и их так много, что лунята примолкли и не высовывались. Самосохранение у них работало.
      Иногда лунята утаскивали к себе в катакомбы маленькие предметы. Поверхность Луны замерзает ночью и оттаивает днем, меньше всего это заметно на песке, которым и порыта поверхность Луны. Лунята опытным путем нашли линию терминатора, линию лунного утра и один раз в лунный день выбирались на поверхность Луны, но эту же линию знали большие люди, так что эта линия пользовалась большой популярностью среди лунят и людей в скафандрах.
      Кто бы знал, как сфера ЛКС понравилась лунятам! О, они оценили преимущества нового строения больших людей! Лунята в районе овощных посадок прокопали на поверхность отверстия и с великим удовольствием выходили на поверхность внутри станции ЛКС, когда люди спали по законам земного времени, и освещение, в целях экономии, практически выключалось.
      Лунята были счастливы в эти минуты, и строго соблюдали очередь внутри своего сообщества на появление в сфере. Сирена заметила выходы лунят внутри станции ЛКС, она ожидала их появления и внимательно присматривалась к посадкам овощей. Конечно, она заметила специфические неровности на овощных плантациях и стала ждать появления лунят. Для приманки она оставляла им вкусную еду у входа, очень ей хотелось еще раз увидеть милые существа, которые являлись коренными жителями Луны.
      Раньше всех лунятку заметил маленький Мосс. Мы гуляли в районе посадок.
      Я увидела рожицу лунятки. Мосс был немного больше существа, вылезшего на поверхность. Мосс был мал, и это привлекло внимание лунят, они решили послать одного лунятку для знакомства. Знакомство состоялось. Как найти общий язык? Мосс лапкой погладил лунятку по голове, и тому это очень понравилось. Лунятка убежал в свою норку.
      Я рассказала Мартину о том, что мы с Моссом видели местного жителя. Да, теперь надо было заводить официальное знакомство с лунятами. Глава ЛКС узнал от Мартина эту интересную новость, вскоре все жители знали о том, что в Луне есть жизнь. Главное было ее не испортить, а изучить и найти в ней выгоду для жителей ЛКС. Правила правилами, но всегда найдется нарушитель. Кто-то на космической ракете тайно провез котенка, а более мудрые люди провезли на ЛКС маленького теленка. Нарушителей поругали, но жители комплекса так были рады животным, что пришлось разрешить котенку и теленку жить на станции. Котенок знал своего хозяина и вел домашний образ жизни, иногда с ним гуляли, чем радовали всех жителей. Теленку пришлось отвести место для еды и прогулок на овощном огороде, нашлись умельцы, посыпали клевер, и он вырос между капустой.
      Лунята стали чаще появляться на станции, им отвели место для встреч с людьми. Позже лунятам построили маленький домик в месте выхода их на поверхность. Детей к лунятам близко не подпускали. Для безопасности место выхода лунят огородили сеткой.
      Нашелся человек, который добровольно стал общаться с лунятами внутри сетки, пытаясь выработать общий язык понимания. Проникнуть в катакомбы лунят люди не могли, дороги внутри Луны для людей были слишком малы. Но чудеса всегда случаются. Котенок подрос, и с ним хозяин пришел к луняткиному домику под сеткой. Котенок, не долго думая, при первой возможности, ринулся внутрь Луны дорогами лунят. Происшествие немедленно обошло все ЛКС. Народ стал подходить к домику луняток. Советы слушались и обрывались, из-за нереальности выполнения.
      Лунятка, который в это время был на ЛКС побежал внутрь Луны. Котенок побежал по дорогам луняток, встречные лунята прижимались к стенкам при виде странного животного. Светящиеся камни указывали дорогу котенку, ему не было страшно, а было очень интересно. Лунята котенка не пугали, и в какой-то момент котенок устал и сел у питательной жилы Луны. Котенок ел пищу лунят, те столпились вокруг котенка. Подошел лунятка, который им объяснил, что котенок сбежал с ЛКС. Котенка пытались гладить, он выгибал спинку, все были довольны. На своем совете лунята долго думали, что делать с таким большим существом, как котенок. А котенок и не думал, он поел, отдохнул, и как побежит по своему следу назад.
      Лунята побежали за котенком. У домика лунят, на ЛКС, скопились люди, и все радостно наблюдали, как из норки выхода лунят вырвался наверх котенок, и вскоре за ним вылетели десять лунят. Лунята смотрели на людей, люди на лунят, а котенок подбежал к хозяину чумазый, но довольный. Руководство ЛКС приняло решение увеличить место для прогулок лунят на ЛКС. Им сделали мини парк, но сверху закрыли сеткой. Лунята еще не были изучены полностью.
      Станция ЛКС себя постепенно окупала. Наблюдения с Луны, так отличались от наблюдений из обсерваторий Земли, что принято было решение о модернизации ЛКС, а не о роспуске. Думали уже о том, чтобы с Луны производить запуск космических кораблей на другие планеты.
      Жизнь на ЛКС стала веселее. Появилось живое молоко. Появились лунята. Все это развлекало жителей ЛКС. Люди ко всему привыкают: и к долгой ночи, и к длинному дню.
      Главное: Сферу надо было содержать в порядке и не допускать разгерметизации станции. Любое отверстие в сфере могло нарушить земной рай на Луне. Поэтому были штатные наблюдатели и хранители сферы.
      Новость о лунятах достигла Земли, нашлись люди, которых они заинтересовали. Был создан мини луноход для изучения жизни лунят в их катакомбах – лунокомбах.
      Мини луноход оснастили достаточным освещением, фотоаппаратурой, видеокамерой, все прочно закрепили, проверили на Земле и отправили на Луну. На мини луноходе было место для одного лунятки. Я предложила самому любознательному лунятке сесть на мини луноход. Я показала действие аппаратуры. Лунятку назвали Лунник, Надели на него одежку, отличающего его от остальных и на мини луноходе отправили в путешествие по подлунным дорогам лунят.
      Лунята разбегались по стенкам при виде ярко освещенного лунохода, на котором сидел Лунник. Его знали многие жители Луны, но не все знали, что Лунник является личным разведчиком Главы Луны. Самое большое помещение занимал важный лунятка – Глава Луны. Лунник на луноходе приехал к нему с докладом и показал луноход.
      Глунник, так звали Главу Луны, одобрил действия Лунника и разрешил снимать помещения лунят, но не показывать съедобные пласты, не показывать военные части лунят, не показывать технику. Дело в том, что жители Луны сотрудничали с жителями Марса. Марсиане раньше землян посетили Луну, они установили в углублениях на поверхности спутника Земли, пушки для защиты от прибывающих космических кораблей. Пушки служили исправно и люди долго не осваивали Луну, боялись того, что космические корабли с Луны редко возвращаются.
      Марсиане привозили Глуннику одежду, предметы роскоши, еду и технику. Все это было только у Главы Луны и его приближенных, остальные лунята ходили в своей шерсти и питались питательными жилами. Поэтому земляне, впервые увидевшие лунят, ничего не знали о связи Глунника с марсианами, они считали, что лунята темные существа и наивно полагали, что Лунник снимет на пленку все секреты подлунного царства. Совершенно случайно на пленку видеокамеры попал сам Глунник, проверить отснятую пленку они не могли, но в запретные места Лунник не заезжал и лишнего не снимал.
      Я ждала Лунника у выхода на поверхность в районе ЛКС. Лунник появился, не запылился, довольный и счастливый показался на поверхности на мини луноходе. Она поприветствовала Лунника и передала луноход органам разведки, на этом ее миссия заканчивалась.
      Изучением пленок занялись люди, прибывшие на Луну вместе с мини луноходом. Естественно больше всего их заинтересовал кадр, на котором было шикарное помещение, отделанное красивым материалом, с роскошной мягкой мебелью, со странным предметом, похожим на экран. В кресле восседал крупный по своим размерам, лунятка, в мантии, важный и величественный. Бедные лунятки, стоящие по стенкам дорог резко от него отличались и их пещеры были убоги, а еда скромной и непонятной.
      Космические разведчики с Земли, решили, что надо выйти на связь с Главой Луны, они его сразу так назвали и угадали. Лунята почему-то признавали меня одну, и только мои приказы выполняли. Разведчики показали мне самые интересные кадры и попросили поговорить с Лунником, как только он появится на поверхности. Этот супер интеллектуальный лунятка стал произносить звуки, напоминающие человеческую речь. Я показала Луннику снятые им кадры, а он и не удивился, возникло ощущение, что он знает больше, чем ему показывают.
      Удивительно, но ему шла одежда, сшитая портными ЛКС. Его лицо трудно было назвать звериной мордой, это было весьма интеллектуальное лицо существа с другой планеты.
      Я понимала, что Лунник лишнего не покажет и то, что Главу Луны трудно будет встретить, но космические разведчики настаивали на встрече. Можно было бы подключить к этому заданию других лунят, но те перестали появляться на поверхности ЛКС, связным был только Лунник.
      Однажды Лунник принес мне розовые перламутровые жемчужины и маленькие алмазы, он сказал, что в Луне, в его подземелье таких горошин у них много. Каким-то образом кадры с Луны стали появляться на телеэкранах Земли. Земляне с нетерпением ждали демонстрацию лунного фильма.
      Транспортные ракеты Земля-Луна летали почти по расписанию. Приземлялись они в районе линии терминатора. Финансовое обеспечение полетов не обходилось без помощи экскурсантов. Первый форпост в космосе притягивал к себе людей Земли. Лунная сотовая связь обеспечивала связь между частными лицами и организациями Земли и Луны.
      Лунята на самом деле не могли сильно вредить космическим кораблям или могли? Лунник подарил мне лунный камень желтого цвета и показал, что его нельзя тереть рукой.
 

 

This file was created

with BookDesigner program

bookdesigner@the-ebook.org

24.10.2008