Современная электронная библиотека ModernLib.Net

Шелковая трилогия (№2) - Шелк и тайны

ModernLib.Net / Исторические любовные романы / Патни Мэри Джо / Шелк и тайны - Чтение (стр. 1)
Автор: Патни Мэри Джо
Жанр: Исторические любовные романы
Серия: Шелковая трилогия

 

 


Мэри Джо Патни

Шелк и тайны

Памяти моего отца, Лэверна Патни. Читатель и любитель истории, он был бы в восторге оттого, что я стала писательницей. Он, верно, захотел бы, чтобы я написала книгу о Гражданской войне. Может быть, когда-нибудь я напишу и ее, папа.

Основными источниками этого романа являются «Повествование о миссии в Бухару» доктора Джозефа Вульфа и «Путешествие в Бухару» сэра Александра Бернса. Следует сослаться и на менее важную книгу «Человек из Англии» сэра Фитц-Роя Маклина и произведение, подарившее мне идею, — «Эксцентричные путешественники» Джона Ки.

Следует выразить особую признательность Сьюзен и Кадиру Кэлджам, которые изо всех сил старались уберечь меня от литературных ошибок. И если они все-таки есть, то это только по моей вине.

О ветер Севера, когда ты подуешь

И вызовешь скудный дождик?

Боже, если бы любовь моя

Вернулась в объятия мои и на ложе!

Анонимный автор, 1530 г.

От автора

Еще ребенком меня манили пустынные пространства карт, принадлежавшие таинственному сердцу Азии. Свыше двух тысяч лет назад эти далекие опасные земли были вдоль и поперек исхожены караванами, следовавшими по Шелковому пути. Этот торговый путь простирался от Китая до Древнего Рима. Сами названия городов, возведенных в оазисах — Самарканд, Бухара, Кашгар, — кажется, так и дышат романтизмом.

Иногда Центральную Азию называют Туркестаном, ибо огромное количество людей разговаривает на тюркских языках — узбекском или туркменском. Азия служила домом для кочевых орд варваров, что в течение многих веков кочевали на восток — в Китай и на запад — в Малую Азию и в Европу, разрушая и покоряя менее воинственные цивилизации аграриев. Сегодня Восточный Туркестан — это китайская провинция под названием Синьхуа, а Западный включает в себя центральноазиатские республики — Узбекистан, Туркменистан, Таджикистан, Киргизию и Казахстан.

К югу от мест проживания тюркских народов простирается широкая область, где в ходу иранский язык.

В это понятие входят персидский (в современном Иране и Афганистане этот язык сейчас называют фарси), курдский и пашто, который является главным языком Афганистана и западного Пакистана. Персидский был весьма распространен в Центральной Азии, его также использовали и как придворный и литературный язык, что-то наподобие французского в Европе.

Кроме того, во всем мусульманском мире языком Корана был и в настоящее время является классический арабский.

В то время как Туркестан отличался невероятным этническим и лингвистическим разнообразием, большинство жителей его исповедовали ислам. Впрочем, это не препятствовало тому, что некоторые более дикие племена превращали своих же братьев-мусульман в рабов. Кроме того, существовали общины евреев, христиан и индуистов. Мусульмане обычно уважительно относились к евреям и христианам, которых называли «книжными людьми» из-за того, что их библейские документы священны для всех трех религий.

В течение всего девятнадцатого века расширяющие свое влияние империи — Англия и Россия противостояли друг другу на всей огромной территории Центральной Азии, постоянно устраивая стычки, всевозможные махинации, чтобы добиться преимущества в конфликте, который со временем стали называть великой игрой. Англичане устремились к северо-западу от Индии, а русские двинулись на юг, аннексируя владения независимых центральноазиатских ханов Хивы, Бухары и Коканда. Так и возникло некое социальное образование, которое позже стало советской Средней Азией.

Великая игра породила массу правдивых историй о всевозможных приключениях, в том числе и книгу «Шелк и тайны», которая была навеяна спасательной экспедицией 1844 года по вызволению двоих офицеров английской армии — полковника Чарльза Стоддарта и лейтенанта Артура Конолли из тюрьмы, куда их посадил эмир Бухары. Британское правительство считало, что оба эти человека казнены, однако сообщения были столь запутанны и противоречивы, что группа армейских офицеров решила выяснить все до конца.

Эксцентричный англиканский священник доктор Джозеф Вульф с миссией доброй воли отправился в Туркестан ходатайствовать об освобождении Стоддарта и Конолли. Бывший миссионер Среднего Востока и Центральной Азии, Вульф как никто другой был готов к такого рода путешествию, заинтересованные же в предприятии офицеры собрали деньги. Вульф благополучно добрался до Бухары, но там выяснилось, что оба офицера уже казнены. Священник сам едва не лишился жизни; к счастью, с помощью персидского посла Вульфу удалось бежать и вернуться в Англию.

Несмотря на то что «Шелк и тайны» — роман, а не документальное произведение, я попыталась передать дух и атмосферу Туркестана, тем более что некоторые эпизоды книги основаны на реальных событиях. Поскольку действие книги происходит на три года раньше, чем имело место путешествие доктора Вульфа, я несколько вольно в плане времени трактовала те события, которые послужили фоном. Однако эмир Насрулла, наиб Абдул Самут Хан и халиф из Мерва — реально жившие люди, и их характеры тщательно и достоверно описаны в книге. Ссылки на британских путешественников, таких как леди Эстер Стэнхоуп и сэр Александр Берне, также очень точны.

Сегодня Британская Индия стала Индией, Пакистаном и Бангладеш, а Российская империя переживает масштабные изменения, ибо длительное время угнетавшиеся этнические группы заявляют о своей независимости.

Но сердце Центральной Азии по-прежнему хранит свои тайны.

Пролог

Осень 1840 года

Быстро спускалась ночь, и тонкий серп стареющей луны низко висел в безоблачном темно-синем небе. Деревенский муэдзин созывал правоверных на молитву, и его настойчивые возгласы сливались с соблазнительным ароматом свежевыпеченного хлеба и еще более едким запахом дыма. Такую мирную домашнюю картину женщина наблюдала уже бессчетное количество раз и все же, задержавшись у окна, пережила неведомое ей доселе ощущение каких-то перемен, словно бы сама она не способна принять странную судьбу, которая закинула ее в эти чужие земли.

Обычно она старалась так загружать себя хозяйством, чтобы просто некогда было размышлять о прошлом, но сейчас ее окатила волна глубокой печали. Она скучала по зеленым холмам своего детства. Здесь у нее появились новые друзья, вот и сегодня она приглашена на обед в семью, заменившую ей прежнюю. Но несмотря на то что она полюбила эту новую семью, ей все же недоставало родных и друзей, волею рока потерянных навсегда.

Больше всего женщина соскучилась по тому, кто был для нее не просто другом. Интересно, думает ли он о ней, а если думает, то с ненавистью, со злостью или же с холодным безразличием? Она надеялась, что он к ней равнодушен.

Ей было бы легче ничего не чувствовать, и все же она не сожалела о боли, по-прежнему не оставлявшей ее, хотя прошло уже немало лет немногословной повседневной жизни. Боль оставалась последним признаком любви, а женщина не желала ее забывать и сомневалась, сможет ли вообще когда-нибудь забыть.

«Жизнь моя могла и должна была быть иной. Я имела так много — любая другая могла только мечтать об этом. Если бы только я вела себя мудрее или по крайней мере не так импульсивно. Если бы только я не поддалась отчаянию. Если бы…» — так и мелькало у нее в голове.

Поняв, что мысли уводят ее в привычную бесполезную литанию сожалений, она глубоко вздохнула и заставила себя вспомнить о своих обязанностях, которые наполняли смыслом ее существование. Первое, что ей пришлось усвоить для выживания, — это то, что прошлое не изменить.

Она легким движением коснулась кулона, что висел у нее на шее, под платьем, потом отвернулась от незавешенного окна и темнеющего неба. «Надо постелить постель и лечь спать. В одиночестве».

Глава 1

Лондон, Октябрь 1840 года

Лорд Росс Карлайл потягивал коньяк, с удивлением размышляя о том, что воркования двух влюбленных голубков оказалось достаточно, чтобы человеку захотелось отправиться в какой-либо из самых отдаленных уголков Земли. А именно туда Росс и собирался, и ему было ничуть не легче оттого, что счастливые возлюбленные — его лучшие друзья. Скорее наоборот — тяжелее.

Взгляд его блуждал по освещенной мягким, уютным светом гостиной, где все трое теперь, после обеда, наслаждались напитками: мужчины — коньяком, а леди Сара — лимонадом. Она была на ранних месяцах беременности и посему остерегалась крепких напитков. Немало подобных вечеров провели они вместе. «Мне страшно будет не хватать этих дружеских бесед», — подумал Росс.

Наконец, вспомнив свои обязанности, хозяин нарушил молчаливое общение с женой и коснулся графина.

— Как насчет коньяка, Росс? Может, налить еще?

— Разве что чуть-чуть. Много не надо, иначе завтра утром мне не тронуться в путь.

Майкл Коннери плеснул немного янтарного коньяка в хрустальные бокалы и, подняв свой, произнес:

— Пусть твое путешествие будет волнующим и плодотворным.

Его супруга, леди Сара Коннери, со стаканом в руке тут же подхватила:

— А после всех треволнений желаю тебе благополучно возвратиться домой.

— Спасибо за пожелания. — Росс с любовью посмотрел на Сару. Его двоюродной сестре замужество явно пошло на пользу. Они оба поражали взгляд необычным сочетанием карих глаз и блестящих золотистых волос, однако Сара обладала каким-то внутренним спокойствием, совершенно неведомым Россу. В течение долгих лет только путешествия были тем единственным занятием, в чем он находил успокоение. Он словно бы бросал вызов самому себе, таким образом давая пищу для ума и тренируя тело.

— Не тревожься за меня, Сара. Левант ничуть не опаснее многих других мест, что я посетил. И, конечно же, куда спокойнее диких гор, где мы повстречались с твоим непоседой мужем.

Майкл осушил бокал и отставил его.

— Росс, вероятно, и тебе уже пора отказаться от беспокойных скитаний и бросить якорь, — сказал он, лукаво прищурив ярко-зеленые глаза и накрыв своей большой ладонью руку Сары. — Жена волнует куда сильнее, нежели пустыня или разрушенный город.

Росс улыбнулся:

— Нет более фанатичного приверженца, чем вновь обращенный. Когда полтора года назад ты приехал в Англию, тебя рассмешила бы одна только мысль о женитьбе.

— Зато сейчас я стал гораздо мудрее. — Майкл обнял жену за плечи и притянул ее к себе поближе. — Конечно, Сара — единственная и неповторимая, но в Англии наверняка найдется достойная жена и для тебя.

Возможно, виноват коньяк, а может, Росс просто захотел поозорничать, но только он ответил:

— Ты, несомненно, прав, однако такой образец, такое совершенство не для меня. Разве я не говорил, что у меня уже есть жена? — С глубочайшим удовлетворением Росс отметил, что наконец-то ему удалось поразить друга.

— Черт побери, ты прекрасно знаешь, что никогда не говорил мне ничего подобного! — Майкл сдвинул черные брови и, словно не желая верить этому, вопросительно взглянул на жену.

Сара кивнула головой, подтверждая.

— Это истинная правда, дорогой. Дело в том, что я была подружкой невесты на той свадьбе. — Она обратила сумрачный взгляд на кузена и добавила:

— Лет двенадцать назад.

— Интересно!.. — Майкл на некоторое время задумался, будто хотел заглянуть в прошлое, а затем, будучи совершенно не обремененным вежливой британской сдержанностью, с неподдельным интересом спросил:

— Что ж, ты прекрасно справился с задачей и надежно спрятал эту женщину. И все-таки, что это за история, хотел бы я знать?

— Не надо бы тебе любопытствовать, — упрекнула его Сара, нацелив на мужа суровый взгляд.

Росс едва заметно улыбнулся.

— Не косись ты так на Майкла, Сара. Здесь нет никакого секрета, все это уже давнишние новости. — Карлайл налил себе еще бренди. — Я только-только окончил Кембридж и как раз познакомился с Джулиет Камерон, школьной подружкой Сары. Этакая высокая, рыжеволосая женщина, совершенно не похожая ни на одну из тех, кого я когда-либо встречал. Будучи дочерью шотландского дипломата, Джулиет почти все свое отрочество провела в экзотических местах, что-то вроде Персии и Триполи, а поскольку я был начинающим ориенталистом, мне она показалась совершенно обворожительной. Мы поженились, поддавшись ослепительному дурману обоюдной страсти. Правда, вокруг поговаривали, что брак наш окажется недолговечным, и прогнозы действительно подтвердились.

Очевидно, будничный тон Росса не слишком убеждал Майкла, и он прищурился, смутив окружающих желанием постичь услышанное. Впрочем, он всего лишь спросил:

— А где сейчас твоя Джулиет?

— Она больше не моя Джулиет, ибо у меня нет ни малейшего представления, где находится миссис Карлайл. — Росс залпом осушил бокал. — Спустя шесть месяцев после нашей свадьбы моя жена сбежала, оставив записку, в которой говорилось, что она больше не желает видеть ни меня, ни Англию. Как уверяет ее адвокат, она процветает, но я понятия не имею — где и как. Зная Джулиет, можно предположить, что она устроилась каким-нибудь пашой в Сахаре и содержит единственный в мире мужской гарем. — Он встал. — Уже поздно, мне пора, раз уж я собрался выехать с рассветом.

Сара прошла через всю комнату и тепло обняла кузена.

— Я буду скучать по тебе, Росс, — тихо произнесла она. — Береги себя.

— Я всегда осторожен. — Росс поцеловал ее в лоб. Потом повернулся к другу, собираясь пожать ему руку, но Майкл, опять-таки проявив неанглийскую порывистость, быстрым и мощным движением обнял его.

— А если этого будет мало, то веди себя угрожающе. Как английский джентльмен, ты весьма преуспел в этом.

Росс улыбнулся и хлопнул Майкла по плечу.

— У меня были прекрасные учителя.

И, провожая Росса, все смеялись. Карлайл всегда предпочитал расставаться со смехом, нежели со слезами.


Константинополь, Январь 1841 года

Посольство Великобритании располагалось в дюжине миль от Константинополя, в большой деревне Саблайм-Порт на Босфорском проливе. Войдя к послу с визитом вежливости, Росс с удивлением обнаружил, что интерьер здания выглядит точно так же, как где-нибудь в Мэйфере. Посольство было крепостью англичан, кусочком Англии, а сама резиденция посла смотрелась безупречно, несмотря на то что с улицы строение напоминало дом любого богатого турка.

Слуга взял визитную карточку Росса, и спустя несколько мгновений сам посол, сэр Стрэтфорд Каннинг вышел поприветствовать высокого гостя.

— Лорд Росс Карлайл! — Посол протянул ему руку. — Как я рад наконец-то познакомиться с вами. Я читал обе ваши книги. Не могу сказать, что согласен со всеми выводами, но оба произведения в высшей степени интересны и информативны.

Росс улыбнулся и пожал Каннингу руку.

— Писателю уже достаточно, что книги его читают, сэр Стрэтфорд. А если с ним еще и соглашаются, то это превосходит все ожидания. Недавно я закончил очередную рукопись, так что вскоре вам предстоит не согласиться еще с рядом моментов.

Посол рассмеялся:

— Как долго вы собираетесь пробыть в Константинополе, лорд Росс?

— Недели две или около того, пока не подготовлюсь к тому, чтобы отправиться южнее, в Ливан. Затем я намерен посетить Северную Аравию: хотелось бы попутешествовать с бедуинами.

Каннинг деланно содрогнулся.

— Лучше это сделать вам, чем мне. Мое самое заветное желание — жить в Англии, однако министерство иностранных дел настоятельно отправляет меня за границу. Я уже третий срок здесь, в Константинополе. Лесть, понимаете ли: мне все время говорят, что никто, кроме меня, не может так хорошо работать на этом месте.

Зная о грозной репутации Каннинга, Росс улыбнулся:

— Вполне вероятно, что в министерстве иностранных дел не ошибаются.

— Я собирался выпить чаю у себя в кабинете. Не соблаговолите ли присоединиться? — Росс кивнул, и Каннинг провел его в холл, а затем в огромный уютный кабинет, все стены которого были заставлены книжными шкафами. — Вас тут уже несколько недель дожидаются письма.

— Сначала я предполагал добраться до Константинополя в начале декабря, — объяснил Росс, усаживаясь, — но потом решил еще несколько дней провести в Афинах. Вот оно — преимущество путешествий для собственного удовольствия.

Каннинг позвонил, чтобы принесли чай, потом пересек комнату, открыл шкаф и, порывшись немного, извлек пакет с письмами, перевязанный ленточкой. Внезапно помрачнев, он произнес:

— Боюсь, в одном из писем дурные вести: оно с черной каймой.

От непринужденно-дружеской беседы не осталось и следа. Взяв пакет, Росс спросил:

— Вы не станете возражать, если я немедленно прочту его?

— Разумеется. — Каннинг вручил гостю нож для бумаги, а затем, усевшись за письменный стол, якобы погрузился в дела.

Росс быстро проглядел письма, отметив среди прочих почерк Сары, Майкла и своей матери. Письмо с черной каймой находилось почти в самом низу пачки. Он с облегчением увидел адрес, выведенный уверенной рукой матери. Значит, по крайней мере с ней все в порядке.

Прежде чем сломать печать, Карлайл укрепился духом. Его отец, герцог Уиндермеер, стоял на пороге восьмидесятилетия, и несмотря на то что для своих лет неплохо себя чувствовал, было бы неудивительно, если бы за ним пришла смерть. Лишь бы только непоправимое случилось быстро и легко.

Росс подготовил себя к известию об уходе отца, однако, пробежав письмо глазами, мгновенно уяснил, что ошибся. Ознакомившись с посланием, он тихо вздохнул и, прикрыв глаза, принялся потирать рукой висок, размышляя о том, каким образом сия новость повлияет на его жизнь.

— Может, налить вам что-нибудь, лорд Росс? — тихо спросил Каннинг. — Немного коньяка?

Росс открыл глаза.

— Нет, благодарю вас. Со мной все в порядке.

— Это ваш отец? — нерешительно продолжил посол. — Несколько лет назад я встречался с герцогом. В высшей степени достойный человек.

— Нет, не отец. — Росс вздохнул. — Это мой брат, точнее, сводный брат — маркиз Килбурн. Он неожиданно скончался в прошлом месяце.

— Мне очень жаль. Я не был знаком с лордом Килбурном, но уверен, для вас это огромная потеря.

— Да, но не личная. — Росс посмотрел на письмо, смутно сожалея о том, что его единственный брат уже умер, так и оставшись фактически незнакомцем для него. — Килбурн был значительно старше меня, и мы никогда не были близки. — В сущности, они едва разговаривали друг с другом, а теперь уже не осталось никакой надежды, что они когда-нибудь преодолеют разрыв, который породили между ними гордость и злость. Килбурн не одобрял второго брака отца, не жаловал и ребенка от этого брака. И герцог Уиндермеер глубоко переживал, что свадьба, которая принесла ему столько счастья, в то же время провела полосу отчуждения между ним и его старшим сыном и наследником.

В глазах посла появился задумчивый блеск.

— Я не знаю о ваших семейных обстоятельствах. У маркиза остался сын?

Каннинг, похоже, уловил суть дела.

— У Килбурна дочь от первого брака, — ответил Росс. — Года два назад, после смерти жены, он женился вторично, и когда я уезжал из Англии, его новая супруга была в положении. Младенец родился через несколько дней после смерти Килбурна, но, к сожалению, опять девочка.

— Значит, теперь вы маркиз Килбурн. — Каннинг пристально разглядывал гостя. — Вы считаете, что это невезение? Простите меня, лорд Килбурн, но большинство людей не стали бы печалиться, если бы им пришлось унаследовать герцогский титул. Вряд ли вы виновны в том, что после вашего брата не осталось сыновей, которые продолжили бы его род.

— Никогда не жаждал стать герцогом Уиндермеерским. — Нахмурившись, Росс пытался смириться с тем фактом, что теперь он обладает титулом брата, который всю жизнь презирал его. — То, что я становлюсь наследником, означает, что моему путешествию пришел конец. Родители пожелают, чтобы я немедленно возвратился в Англию, ибо отец не позволит себе потерять последнего сына. Кроме того, теперь надо разобраться с множеством семейных дел.

Каннинг раздумчиво кивнул.

— Понимаю. Мне очень жаль. Надеюсь, вас несколько утешит то, что вы уже побывали во многих местах, о которых иные могут лишь мечтать.

— Я знаю. — Росс попытался взять себя в руки. — Я был совершенно свободен, и это являлось несомненной моей привилегией. А теперь пришло время платить по векселям, и наряду с привилегиями придется возложить на себя и вытекающие из них обязанности.

В этот момент подоспел слуга с чаем, и в последующие полчаса собеседники не заговаривали о личном.

Росс наконец поднялся, вознамерившись удалиться, но посол на секунду удержал его.

— Надеюсь, вы отобедаете с нами, прежде чем покинуть Константинополь. Леди Каннинг весьма жаждет с вами познакомиться. — Он встал, чтобы проводить гостя. — Может быть, завтра вечером?

— Я с удовольствием приду.

Они уже почти дошли до вестибюля, как объявили еще об одном посетителе. Каннинг выругался про себя и нахмурился, едва завидев посетителя, но быстро разгладил морщины, придав лицу выражение дипломатической бесстрастности.

— Простите меня, лорд Килбурн. Я отвлекусь всего на мгновение.

Росс остался в сумрачном вестибюле, на миг оцепенев при виде только что вошедшей высокой европейки с золотисто-каштановыми волосами. Впрочем, он тотчас овладел собой, ибо рыжеватые волосы были подернуты сединой, а волевое привлекательное лицо хранило следы былой красоты. Однако он узнал эту женщину, и ее присутствие поразило его столь же сильно, как потрясло бы появление ее дочери.

Каннинг сделал шаг вперед и поздоровался с вновь прибывшей:

— Добрый день, леди Камерон. К сожалению, никаких новостей со времени вашего прошлого визита.

— Зато я узнала кое-что от персидского купца, который только что приехал в Константинополь. Несколько месяцев он провел в Бухаре и клянется, что ни одного англичанина там не казнили. — Леди Камерон испытующе взглянула на посла. — Мой сын жив, сэр Стрэтфорд! Неужели британское правительство не собирается спасать человека, который оказался в плену, выполняя задание королевы?

— Леди Камерон, — терпеливо увещевал ее Каннинг, — ходят сотни слухов относительно судьбы вашего сына, но почти все они сходятся в одном: его приговорили к смерти. Макнил, британский посол в Тегеране, уверен, что приговор приведен в исполнение, а он к Бухаре ближе всех. — Он немного смягчился:

— Мне очень жаль. Я понимаю, что вы отказываетесь верить, но сына вашего уже не вернуть, даже если за дело возьмется правительство ее величества.

Росс, не выдержав, шагнул к беседующим:

— Леди Камерон, Бог мой! Что случилось?

Услышав знакомый голос, женщина обернулась.

— Росс! — Она двинулась к нему навстречу, простирая руки. Лицо ее прояснилось. — Тебя мне сам Бог послал.

— Вы знаете друг друга? — удивленно спросил Каннинг.

— Вполне. — Росс поймал руки женщины, а потом, наклонившись, поцеловал ее в щеку. — Леди Камерон — моя теща.

Каннинг состроил гримасу.

— В таком случае сегодня для вас — вдвойне неудачный день. Я так понимаю, известие о трагической судьбе майора Камерона еще не достигло Англии, когда вы покидали страну?

— Я ничего не слышал. — Прошло несколько лет с тех пор, как Росс видел Джин Камерон, но он всегда был к ней привязан и благодарен ей за то, что она не обвиняла его в бегстве Джулиет. Нахмурившись, лорд Карлайл вглядывался в опечаленное лицо и отметил, что ее обычная рассеянность сменилась непоколебимой решимостью, куда более свойственной ее грозной дочери. — Что-то случилось с Ианом?

— Боюсь, что так. Он всегда славился своим особым талантом попадать во всяческие переделки, не то что Джулиет. Боже, и зачем только я позволила ей убежать с братьями?! — Леди Камерон попыталась улыбнуться, но только сжала кулачки в руках зятя. — Ты ведь знаешь, Иан служил в Индии. А в начале прошлого года его направили с миссией в Бухару. Он должен был просить эмира освободить всех русских рабов, которые там томились. Идея состояла в том, чтобы предотвратить любую возможную провокацию, которая дала бы России право вторгнуться в ханство, поскольку Британия предпочитает видеть Бухару независимой. Эмир не только отказал в просьбе, но и бросил Иана в тюрьму. — Она искоса посмотрела на посла. — И теперь правительство, которое отрядило туда моего сына, оставило его в беде.

Каннинг с тоской посмотрел на нее.

— Если бы что-то можно было предпринять, мы непременно сделали бы. Но, леди Камерон, согласитесь, теперь уже слишком поздно. Бухарский эмир опасен и непредсказуем, к тому же он ненавидит европейцев. Ваш сын был смелым человеком и понимал, чем рискует, когда направлялся туда.

Слова эти прозвучали эпитафией. Леди Камерон хотела было что-то сказать, но тут появилась новая группа посетителей — на сей раз пышно разодетые официальные представители Оттоманской империи. Бросив быстрый взгляд на гостей, Каннинг обратился к Россу:

— Мне надо идти, но если вы с леди Камерон желаете еще побеседовать, то можете воспользоваться комнатой с той стороны вестибюля.

— Да, Росс, хорошо бы нам поговорить, — честно призналась леди Камерон.

Росс последовал за тещей в небольшую приемную, на которую им указал Каннинг. Какой-то невнятный внутренний голос нашептывал ему, что надвигается беда.

Как только за ними закрылась дверь, Джин Камерон беспокойно заходила по комнате.

— Вы не представляете, как я рада хоть в ком-то найти участие. — Она грустно улыбнулась. — Каннинг и его люди очень вежливы, однако все они относятся ко мне как к вздорной, неуравновешенной женщине, которая отказывается верить фактам. Они вздрагивают при моем приближении.

— Им просто неуютно, ибо никто из них ничем не может помочь, — тихо откликнулся Росс. — Каннинг, похоже, считает, что слишком уж многое свидетельствует о смерти Иана.

— Но он жив! Я почувствовала бы, если бы его не стало. — Она искоса взглянула на Росса. — Это материнский инстинкт, вы ведь понимаете. Я страшно соскучилась по Джулиет и тем не менее не беспокоюсь о ней, потому что знаю, что с ней все в порядке, по крайней мере физически. А Иану плохо, но он жив — я абсолютно уверена в этом.

Росс с минуту поколебался, а затем, тщательно подбирая слова, произнес:

— Принимая во внимание то, как обращаются в этих краях с пленниками, Иану здорово повезло, если его настигла быстрая смерть.

Леди Камерон недоуменно уставилась на зятя.

— Вам легко говорить! А вас вообще-то волнует, жив Иан или нет?

— Сегодня я узнал о смерти брата. — Росс на секунду прикрыл глаза, вспомнив о своем рыжеволосом шурине, таком же буйном и полном жизни, как его младшая сестра Джулиет. Открыв глаза, Росс мрачно произнес:

— Я даже вряд ли вполовину так сожалею о его кончине, как скорблю о потере Иана.

Это потрясающее заявление заставило леди Камерон оставить свой раздражительный тон. Она едва дотронулась до лица и выдохнула:

— Верно, сэр Стрэтфорд сказал, что для вас сегодня вдвойне несчастливый день. Простите, Росс, мне не надо было выплескивать на вас все это. — Будучи знакомой с семейством Карлайл, она продолжила:

— Удалось ли Килбурну произвести на свет наследника с новой женой?

Росс покачал головой, и леди Камерон задумчиво сощурилась.

— Значит, вы станете герцогом. Полагаю, мне уже сейчас следует называть вас Килбурном.

— Вы слишком давно меня знаете, чтобы теперь становиться официальной. — Лорд скривил рот в улыбке. — Так хлопотно становиться герцогом! Через несколько дней я отплываю в Лондон.


— Завидую вашей матери. Жаль, что моим детям не хватило ума сидеть себе спокойно в Шотландии. Рассыпались на все четыре стороны. И вот я здесь в одиночестве. — Леди Камерон, присев на диван, с неосознанной грацией расправила свои пышные юбки и возвратилась к теме, наиболее близкой ее сердцу:

— Сэр Стрэтфорд говорит так, словно у него есть явное доказательство смерти Иана. Но это не тот случай. Вы же знаете, что представляет собой сия часть света: от Константинополя до Бухары свыше двух тысяч миль, и нет никакого надежного способа узнать, что там происходит. Ближе всех к Бухаре британский консул в Тегеране сэр Джон Макнил, но и оттуда до Бухары тысяча миль.

— А что за слухи дошли до Каннинга и Макнила?

Она красноречиво пожала плечами.

— О том, что в течение многих лет в Бухару из Англии никто не приезжал, что там живет один англичанин, который принял ислам и теперь является шефом артиллерии, и что в прошлом году приехал еще какой-то англичанин, но его застрелили, или обезглавили, или посадили в эмирскую тюрьму под названием «Черный колодец». Говорят, что там у эмира в заключении еще дюжина пленников-европейцев, но все они русские. Слишком много домыслов — но они ничего не проясняют. Персидский купец, с которым я разговаривала сегодня утром, недавно побывал в Бухаре. Он клянется, что ничего не слышал о казни кого-либо из европейцев. Однако посольство предпочитает считать Иана мертвым, поскольку так для них удобнее.

— Полагаю, вы несправедливы к посольству. Даже если публичная казнь не имела места, все равно это не доказывает, что Иан жив.

Она бросила на него полунасмешливый взгляд:

— Очень жаль, что вы столь прямодушны, Росс. Этим своим качеством вы вывели бы из себя свободолюбивого шотландца.

Он отвернулся и зашагал по небольшой комнате, затем остановился перед малозначительной картиной с английским пейзажем.

— Совершенно верно. Джулиет среагировала бы так же.

За его спиной раздался подавленный вздох, и он понял, что леди Камерон сожалеет о своем замечании. Несмотря на взаимное расположение, им лучше было не видеться, ибо все их глубокомысленные беседы неминуемо вели к взрыву, хотя они и пытались избегать болезненных тем.

Она поспешно заговорила, чтобы заполнить тишину:

— Я уже оставила все попытки получить помощь от местного посольства и теперь подумываю о том, чтобы поехать в Лондон и вызвать интерес к этому делу среди англичан. Однако время очень дорого, а пока я добьюсь хоть какого-то результата, пройдет несколько месяцев. Я просто в отчаянии!

Повернувшись к ней, Росс отозвался:

— Я понимаю, что вы не хотели бы этого слышать, но самое лучшее для вас сейчас — принять все как есть и смириться. Как сказал Каннинг, Иан знал, чем рискует. И какая разница, как примут европейца в Бухаре: убьют или гостеприимно встретят. Вряд ли офицера — посланца британского правительства ждали там с распростертыми объятиями, вне зависимости от того, сколь дипломатично он бы себя ни вел.


  • Страницы:
    1, 2, 3, 4, 5, 6, 7, 8, 9, 10, 11, 12, 13, 14, 15, 16, 17, 18, 19, 20, 21, 22, 23, 24, 25, 26