Мэри Джо ПАТНИ
      ПОВЕСА
      ТОМ 1
      Анонс
      Родня беспутного повесы Реджиналма Дэвенпорта надеялась, что, став владельцем процветающего поместья, он откажется от прежнего образа жизни и образуются.
      Леди Элис Уэстон, решительная молодая женщина, переодевшись мужчиной, чтобы занять должность управляющего поместьем, стремится укрыться от несправедливости и фальши, с которыми не может мириться. Ни Реджинальд, ни Элис еще не знают, что встреча не просто изменит их жизнь, но и откроет им новый, ослепительно прекрасный мир истинной, всепоглощающей любви...
      Глава 1
      Когда два джентльмена связаны кровным родством, они обычно обращаются друг к другу без лишних формальностей. В данном случае, однако, дело осложнялось тем, что младший из джентльменов, о которых пойдет речь, появившись неведомо откуда, унаследовал титул и состояние, на которые рассчитывал старший. Впрочем, о том, что они двоюродные братья, стало известно лишь тогда, когда благородные мужи обнажили шпаги, готовясь к смертельному поединку.
      Неудивительно, что отношения между ними были натянутыми. Вот почему Реджинальд Дэвенпорт, повеса, игрок и записной дамский угодник, в определенных кругах именуемый не иначе как Проклятие рода Дэвенпортов, поприветствовал своего титулованного кузена весьма сдержанно:
      - Добрый день, Уоргрейв.
      Граф Уоргрейв поднялся из-за массивного орехового стола и протянул Дэвенпорту руку;
      - Добрый день. Рад, что ты нашел время зайти. После короткого, но крепкого рукопожатия Реджи уселся на стул, вытянув длинные ноги.
      - Когда меня вызывает глава семьи, я не считаю возможным ослушаться, процедил он. - Тем более что этот человек платит мне содержание.
      Вернувшийся за стол Уоргрейв поджал губы, и это было отмечено Реджи не без удовольствия. Спокойствие, доброжелательность и вежливость относились к тем достоинствам графа, которые и раздражали Дэвенпорта, и вызывали у него невольную зависть. На самом деле граф не только не требовал прихода двоюродного брата, но предоставил ему, как старшему по возрасту, самому выбрать время и место встречи, дав понять, что готов обсуждать семейные дела хоть в таверне, если Реджи сочтет это удобным.
      Реджи по достоинству оценил проявленный Уоргрейвом такт. Однако он не имел ничего против того, чтобы заглянуть в семейный особняк на Хафмун-стрит и посмотреть, что там изменилось. Осмотревшись, Реджи не мог не признать, что перемены пошли дому на пользу. Мрачный, неряшливый дядюшкин кабинет превратился в полное света и воздуха помещение, где царили покой и уют; но никто ни на секунду не усомнился бы в том, что хозяин кабинета - мужчина. Было очевидно, что новые владельцы особняка обладают хорошим вкусом.
      Не заметив ничего, что заслуживало бы критики, Реджи сосредоточил внимание на собеседнике. Всякий раз при встрече он пытался отыскать в облике новоиспеченного графа некий изъян: наметившуюся полноту, зарождающийся снобизм, пристрастие к массивным золотым часам, - это свидетельствовало бы о его высокомерии, вульгарности или утрате физической формы. Увы, и на сей раз Реджи постигло разочарование. Ричард Дэвенпорт по-прежнему одевался со вкусом и неброско, как подобает джентльмену, и сохранял военную выправку. Фигура его оставалась стройной, и держался он с одинаковой учтивостью, независимо от того, с кем ему приходилось общаться с принцем или судомойкой.
      Характер Ричарда также не давал ни малейших оснований для злорадства. Случалось, Реджи из кожи вон лез, чтобы вывести молодого графа из себя, но единственное, чего ему удавалось добиться, - едва заметного раздражения, тень которого проскальзывала по лицу кузена. Порой Реджи начинал сомневаться, что в жилах его злополучного братца и впрямь течет кровь Дэвенпортов.
      Реджи был типичнейшим представителем их рода, его олицетворением очень высокий темноволосый с холодными голубыми глазами; вытянутое смуглое лицо его, казалось, куда лучше приспособлено для ухмылок, чем для улыбок. Граф же был среднего роста. Волосы у него были каштановые, не слишком темные, глаза - светло-карие, лицо - открытое и располагающее к общению. Что не мешало Уоргрейву быть лучшим фехтовальщиком, а уж Реджи повидал их на своем веку, и наибольшую симпатию к Ричарду он испытал именно тогда, когда тот наконец дал волю гневу и продемонстрировал ему мастерство владения шпагой.
      - Мне бы хотелось обсудить вопрос о твоем содержании, - сказал, невозмутимо глядя на Реджи, граф.
      Итак, глава семьи решил прижать повесу-кузена. Что ж, этого следовало ожидать, подумал Реджи, прикидывая, сможет ли он устроиться на государственную службу, если доходов от азартных игр перестанет хватать, чтобы обеспечить ему достойное существование. Многие выходцы из аристократических семейств занимали выгодные посты, подвизаясь в качестве смотрителей портов или начальников почтовых отделений, но ни одному здравомыслящему человеку не пришло бы в голову назначить на подобную должность Реджи Дэвенпорта - даже к государственным чиновникам предъявлялись какие-то требования.
      Можно было бы открыть тир, как Мэнтон, думал Реджи. Или - он мысленно усмехнулся - попробовать брать с женщин деньги за услуги, которые до сих пор он предоставлял им бесплатно.
      - А что еще ты хотел со мной обсудить? - хладнокровно осведомился он.
      - Дело в том, что мы с Кэролайн ждем ребенка, он должен родиться в ноябре.
      - Мои поздравления. - Реджи постарался не выдать своих чувств. То, что Уоргрейв предпочел, чтобы двоюродный брат узнал эту новость от него лично, было вполне в духе графа. Само сообщение тоже не содержало ничего удивительного - как-никак граф Уоргрейв был живым человеком. И хотя формально считалось, что наследником титула является Реджинальд Дэвенпорт, тот прекрасно осознавал, что его кузен, здоровый и счастливо женатый мужчина на восемь лет моложе Реджи, рано или поздно должен обзавестись потомством. - Надеюсь, леди Уоргрейв чувствует себя .хорошо? - вежливо поинтересовался он.
      Лицо Уоргрейва расплылось в глупой, по мнению Реджи, улыбке.
      - Она чувствует себя прекрасно и столько играет на пианино, что дитя скорее всего родится с нотами в руках. - Он посерьезнел. - Есть еще одна причина, по которой я просил тебя заглянуть.
      - Ах да, прежде чем мы заговорили о грядущем прибавлении в твоем семействе, ты сообщил, что намерен прекратить выплачивать мне содержание, обронил Реджи небрежно - он решил ни за что на свете не унижаться перед кузеном из-за денег.
      - Прекратить выплачивать тебе раз в три месяца содержание - это лишь часть моих намерений. - Уоргрейв открыл ящик стола и извлек оттуда пачку бумаг. - Я пришел к выводу, что пора подумать о каком-то ином решении проблемы. В качестве временной меры я продолжал снабжать тебя деньгами, как это делал покойный граф, но мне представляется, что... - Уоргрейв замешкался, подыскивая подходящее слово, - подобная зависимость одного взрослого мужчины от воли другого - явление ненормальное.
      - В нашем мире оно довольно распространено, - заметил Реджи, стараясь, чтобы голос его звучал безмятежно. В свое время он был удивлен решением Уоргрейва продолжать выплачивать ему содержание, несмотря на то что они едва не убили друг друга, но объяснил это тем, что молодой граф, по всей видимости, счел себя обязанным заботиться о благополучии наследника. Перспектива же появления ребенка, естественно, сводила эти обязательства на нет.
      - Я воспитывался вдали от так называемого высшего света и потому вряд ли когда-либо пойму аргументы, оправдывающие такое положение вещей, сказал Ричард. - В той среде, где я вырос, большинство мужчин предпочитают иметь что-то, что на самом деле принадлежало бы им. - Граф постучал пальцем по стопке бумаг. - Именно поэтому я намерен передать тебе наиболее процветающее из не подпадающих под действие закона о майорате имений Уоргрейвов. Я выплатил все долги по закладной, имение должно приносить вдвое больше средств, чем те, что ты получал в качестве содержания.
      Реджи выпрямился - он был бы меньше удивлен, если бы граф запустил в него медным подсвечником. Отказ выплачивать содержание он воспринял бы как должное, теперь же не верил своим ушам.
      - То, что имение процветает, в значительной степени заслуга управляющего по фамилии Уэстон. Он занимает эту должность несколько лет. Я с ним не встречался - когда навещал поместье, Уэстон отсутствовал из-за болезни родственника. Но он проделал очень большую и полезную работу. Вся отчетность в безукоризненном порядке, а доходы от имения выросли весьма и весьма существенно. Уэстон - честный и компетентный человек, и если у тебя нет желания управлять поместьем лично, можешь жить в Лондоне на ренту от имения. - Взгляд графа стал жестким. - Разумеется, ты можешь продать или проиграть имение - это твое дело, но знай, что больше из собственности Уоргрейвов ты ничего не получишь. Если у тебя большие долги, я помогу их выплатить, чтобы начать, так сказать, с чистого листа. Дальнейшее будет зависеть только от тебя. Понятно?
      - Вполне. Ты умеешь выражаться предельно ясно, Уоргрейв. - Реджи попытался скрыть за дерзостью смущение и растерянность. - В последнее время фортуна ко мне благоволила, так что помощь в уплате долгов не потребуется. - Реджи с трудом приходил в себя после неожиданного сообщения двоюродного брата. - И какое же имение ты намерен мне передать?
      - Стрикленд в Дороете.
      Реджи мысленно чертыхнулся. Семейство Уоргрейвов владело лишь тремя поместьями, не подпадающими под действие закона о майорате, и ответ графа не был полной неожиданностью, но все же Реджи показалось, что кто-то пнул его в живот.
      - А почему именно Стрикленд?
      - По нескольким причинам. Во-первых, это поместье будет надежным источником дохода. Во-вторых, ты, насколько мне известно, провел там детские годы, и мне казалось, можешь испытывать привязанность к этому месту. - Уоргрейв сжал в пальцах гусиное перо и нахмурился. - Судя по выражению твоего лица, я, вероятно, ошибся.
      Реджи действительно словно окаменел. То, что по лицу Реджи зачастую можно было без труда прочитать эмоции, таившиеся у негр в душе, не позволяло ему полностью соответствовать образу идеального джентльмена. Истинный джентльмен никогда и ничем не выдал бы ни своего разочарования, ни гнева, ни радости, однако обуревавшие Реджи чувства нередко прорывались наружу. Так произошло и на сей раз, хотя, по идее, следовало бы скрыть от собеседника сложные чувства, которые вызвал у него разговор о Стрикленде.
      - Есть и еще одна, гораздо более серьезная причина, по которой я остановил свой выбор на Стрикленде, - продолжил Уоргрейв. - Это поместье должно принадлежать тебе.
      Реджи глубоко вздохнул. Слишком много неожиданностей обрушилось на него.
      - Почему ты так считаешь?
      - Потому что дом и часть земли изначально принадлежали семье твоей матери, а не Дэвенпортам. Как единственный наследник матери, по закону ты являешься владельцем большей части Стрикленда.
      - Дьявольщина!
      - По свидетельству семейного адвоката, твои родители встретились, когда твой дед по материнской линии выставил на продажу небольшое поместье, примыкающее к Стрикленду, - пояснил Уоргрейв. - Твой отец отправился туда, чтобы от имени брата обсудить вопрос о купле-продаже, познакомился с твоей матерью и в конце концов остался в Дорсете. Земли, приобретенные Дэвенпортами, были присоединены к Стрикленду, и твои родители жили там и управляли им как единым имением. В соответствии с условиями брачного контракта Стрикленд должен был отойти наследникам твоей матери.
      - Я понятия не имел о том, что дело обстоит именно так. - Реджи с трудом сдерживал злость. Значит, все долгие годы, в течение которых старый граф как подачку выплачивал ему содержание, эти деньги принадлежали ему по праву. Окажись сейчас дядюшка в этой комнате, Реджи вполне мог бы убить его.
      - Возможно, старый граф не отделял Стрикленд от остальных владений, поскольку считал, что в конечном итоге все - и титул, и собственность в полном объеме - достанется тебе. - Голос Уоргрейва звучал бесстрастно. Как-никак в течение долгих лет ты считался его наследником.
      - Ты его совсем не знал, - ледяным тоном возразил Реджи. - Уверяю тебя, он не позволял мне вступить во владение Стриклендом, руководствуясь самыми низкими побуждениями. Доход от поместья сделал бы меня независимым, а для него это было совершенно невыносимо.
      Вероятно, здесь же крылись причины негодования старого графа из-за того, что брат женился на наследнице весьма скромного состояния и обрел свое счастье, живя с ней в Дороете. Недовольство поведением брата могло в какой-то мере послужить в дальнейшем причиной прохладного отношения к осиротевшему племяннику.
      Уоргрейв, демонстрируя безукоризненный такт, занялся очинкой пера, затем проверил, достаточно ли чернил в чернильнице.
      - Чем больше я узнаю о старом графе, тем лучше понимаю, почему мой отец не захотел жить с ним в одной стране, - произнес он после некоторой паузы.
      - Покинув Англию, Джулиус совершил самый умный поступок из всех, которые он когда-либо совершал, - согласился Реджи. Он и сам не однажды размышлял о том, правильно ли поступил, не последовав примеру отца Ричарда. Возможно, было бы разумнее избежать железной руки дяди, выехав за пределы страны, а не бороться с ним всеми правдами и не правдами. Так или иначе, умерев, старый граф, одержал победу в этой борьбе, и теперь Реджи не имел ни малейшего желания раскрывать душу перед молодым человеком, который появился на поле боя после того, как битва закончилась.
      - Может, ты хочешь получить какое-то другое поместье? - спросил молодой Уоргрейв, оторвав взгляд от стола.
      - Стрикленд вполне меня устроит, - подвел черту под разговором Реджи.
      Уоргрейв, очевидно, и не ожидал, что кузен рассыплется в благодарностях. Он поставил на бумагах свою подпись, посыпал влажные чернила песком и подвинул документы к Реджи:
      - Подпиши, и Стрикленд твой. Реджи все еще кипел от гнева. Это, впрочем, не помешало ему внимательно изучить документы и убедиться, что все в полном порядке. Едва он поставил последнюю подпись, как в коридоре послышались шаги. Подняв голову, он увидел Кэролайн, леди Уоргрейв невысокую, хрупкую светловолосую женщину с мечтательным выражением лица.
      При ее появлении мужчины встали. Граф и графиня обменялись взглядом, от которого у Реджи заныла душа. Он завидовал богатству и власти, унаследованным Уоргрейвом, но еще большую зависть у него вызывала теплота, которой были проникнуты отношения кузена и его супруги. Ни одна женщина никогда так не смотрела и не посмотрит на него. Проклятие рода Дэвенпортов, с горечью подумал Реджи.
      Поприветствовав мужа, леди Уоргрейв протянула гостю руку. В их последнюю встречу Реджи был чудовищно пьян и вел себя столь безобразно, что Уоргрейв чуть его не убил. Несмотря на незавидную репутацию, Реджинальд Дэвенпорт, однако, не имел привычки пугать застенчивых молодых женщин и потому теперь, склоняясь над маленькой ручкой графини, чувствовал себя неловко. Стараясь держаться непринужденно, он вежливо произнес:
      - - Мои поздравления по поводу ваших замечательных новостей, леди Уоргрейв.
      - Благодарю вас. Мы в самом деле очень им рады. - Лицо графини осветилось улыбкой. Брак с Ричардом определенно пошел ей на пользу. - У меня до сих пор не было возможности поблагодарить вас за свадебный подарок. Ради всего святого, где вам удалось отыскать оригинал Генделя? Каждый раз, когда я смотрю на него, меня повергает в трепет сознание того, что эти ноты и слова написаны его рукой.
      Реджи улыбнулся - впервые за все время визита, выбившего его из колеи. На самом деле молодая графиня, обладавшая редкостным талантом музыкантши, прислала ему письмо, где благодарила за подарок, а потому и ее слова и то, что она сочла необходимым поприветствовать его лично, скорее всего означали, что она простила ему недостойное поведение, сократив тем самым список грехов, за которые ему предстояло гореть в аду.
      - Я наткнулся на эти ноты много лет назад в книжном магазине, пояснил он. - И сразу же понял, что когда-нибудь обязательно найдется кто-то, кому они пригодятся.
      - Лучшего подарка для меня невозможно придумать, - сказала леди Уоргрейв и повернулась, чтобы уйти. - Извините, что я вошла не вовремя. Не буду вам больше мешать.
      - Я уже собирался откланяться, - сказал Реджи. - Или у тебя есть ко мне еще какое-то дело? Уоргрейв? Граф покачал головой:
      - Нет, я обсудил с тобой все, что хотел.
      Реджи заколебался - все же следовало бы поблагодарить кузена. Не всякий на его месте счел бы возможным и необходимым исправить несправедливость, совершенную старым графом. Но Реджи все еще был слишком зол, поэтому он лишь коротко кивнул двоюродному брату на прощание.
      Выйдя из дома, Реджи бросил монету конюху, который прогуливал его лошадей, и забрался в экипаж.
      Итак, Стрикленд, подумал Реджи и снова чертыхнулся про себя. Он стал владельцем того самого поместья, где ему довелось испытать величайшее в жизни счастье и величайшее горе, и теперь не мог понять, чего в обуревавших его чувствах больше - радости или отчаяния.
      Кэролайн Дэвенпорт, отодвинув занавеску, наблюдала за тем, как двоюродный брат ее мужа отъезжает от дома. От женского взгляда не укрылось волнение, сквозившее в каждом его движении и жесте.
      - И как он отреагировал на новость? - поинтересовалась она, опуская занавеску.
      - К счастью, я не ожидал от него благодарности - я бы ее не дождался. Кузен Реджи не из числа тех, кто любит сюрпризы. Отказ выплачивать содержание вызвал бы у него меньше переживаний. - Ричард, прихрамывая, подошел к окну и обнял жену за талию. - Вдобавок его, понятное дело, привело в бешенство известие о том, что покойный граф незаконно лишил его имения, которое по праву принадлежало ему.
      - Ты думаешь, что, став владельцем поместья, он изменится? - спросила Кэролайн, прижавшись к супругу. Ричард пожал плечами:
      - Сомневаюсь. Думаю, в том, что он стал таким, в значительной мере виноват старый граф. Реджи как-то сказал, что хотел пойти на военную службу, но граф не позволил. Граф держал его, что называется, на коротком поводке - оплачивал долги, но при этом выдавал ему содержание, которого было явно недостаточно, чтобы Реджи чувствовал себя свободным и независимым.
      - Граф действительно был ужасным человеком.
      - Это правда. Но часть вины лежит на самом Реджи. Он очень умен и поразительно хорошо разбирается в людях. Он мог бы добиться многого, а вместо этого превратился в повесу и пьяницу.
      Кэролайн различила в голосе супруга нотки сожаления. Молодой граф Уоргрейв был человеком серьезным и ответственным (что и позволило ему стать армейским офицером поистине выдающихся качеств), и потому он не мог не сожалеть о загубленных способностях Реджи Дэвенпорта. Кроме того, Реджи был его ближайшим родственником со стороны Дэвенпортов, и Ричарду, естественно, хотелось установить с ним дружеские отношения. Впрочем, у Ричарда не было на этот счет никаких иллюзий - вряд ли ему удастся добиться теплоты и сердечности во взаимоотношениях с двоюродным братом.
      - По-твоему, мужчина в его возрасте уже не способен изменить образ жизни? - спросила леди Уоргрейв.
      - Реджи тридцать семь, и он уже далеко зашел по стезе порока, - сухо заметил Ричард. - Повесы, случается, берутся за ум, но с пьяницами этого не происходит почти никогда. Бог свидетель, немало их служило под моей командой. Большинство их пили до тех пор, пока не погибали - либо от пуль, либо от виски. Боюсь, такая же судьба ожидает и моего кузена.
      Кэролайн склонила голову на плечо мужа. Когда-то Реджинальд Дэвенпорт привел ее своим поведением в ужас, но сегодня он был трезв и любезен и в какой-то момент даже показался ей весьма обаятельным. Он был сделан из хорошего теста, и леди Уоргрейв понимала желание супруга помочь своему родственнику, судьба которого сложилась непросто. Правда, скорее всего его усилия пропадут втуне. И все же...
      - В жизни иногда случаются чудеса, - заметила молодая женщина. - Может быть, так произойдет и на сей раз.
      - Я уверен: если Реджи в самом деле захочет измениться, это будет ему по силам. Но очень сомневаюсь, что он захочет, - без особого энтузиазма заключил Ричард.
      Он крепко обнял жену и заставил себя выбросить из головы мысли о злополучном родственнике. В конце концов, он сделал все, что мог, а его богатый жизненный опыт свидетельствовал о том, что в какой-то момент можно помочь человеку, но нельзя изменить его жизнь, если он сам этого не желает.
      Глава 2
      Едва проснувшись, Элис уже знала, что день будет плохим. Всякий раз после того, как ночью ей снился кошмар, она долго еще чувствовала себя не в своей тарелке. К счастью, это случалось нечасто - раза два или три в год.
      Ее преследовал один и тот же страшный сон: стоя за ведущими в сад застекленными - французскими - окнами, она слышала чей-то тягучий, буквально пропитанный злобой голос и одни и те же слова: "С чего это ты решил жениться на таком страшилище? Да в ней десять футов росту, и худа она, как сушеная вобла, - одни кости. Такая не согреет мужчину ночью. А уж с ее-то командирскими замашками эта Длинная Мег наверняка будет держать тебя под каблуком".
      Следовала небольшая пауза, после чего ее любимый отвечал незнакомцу: "Как это с чего? Ради денег, конечно. Денежки-то у нее будут водиться. А уж когда я приберу к рукам ее состояние - вот тогда и поглядим, кто кем будет командовать". И ни слова о любви, в которой так часто и с такой страстью клялся ей.
      В этот момент Элис обычно ощущала приступ тошноты и сильнейшую душевную боль, которая когда-то заставила ее бежать из дома, перечеркнув всю свою прежнюю жизнь. Однако на сей раз Элис повезло: прежде чем кошмар достиг кульминации, у нее защекотало в носу. Она чихнула и - что вполне естественно для человека, сон которого уже неглубок и вот-вот прервется, проснулась.
      Приоткрыв тяжелые, словно налитые свинцом веки, Элис увидела перед собой живое олицетворение свежести утра, рядом с ней на кровати сидела девушка, удивительно похожая на нимфу, - золотые локоны, безукоризненной красоты лицо, бесхитростные, небесно-голубые глаза. Одним словом, облик мисс Мередит Спенсер (подруги и домашние называли ее Мерри) мог смягчить и наполнить радостью самое суровое сердце. Хотя сердце Элис вовсе не было суровым, для того чтобы наполнить его радостью в столь ранний час, одного вида Мерри было недостаточно.
      Но прежде чем Элис, устремив сердитый взгляд на воспитанницу, успела что-либо сказать, по лицу ее скользнуло что-то мягкое и пушистое. Элис снова чихнула.
      - Какого дьявола.. - Она рывком села на кровати. - А, это ты, Аттила. Тоже мне, распустил хвост. Предупреждаю тебя, проклятый кот, если ты еще раз меня разбудишь, скормлю какой-нибудь собаке.
      Хмуро поглядывая то на Мерри, то на кота, Элис отбросила назад тяжелую копну волос. Косы, которые она заплела на ночь, расплелись - видно, напуганная кошмаром, она металась во сне, - и теперь густые пряди в беспорядке рассыпались по плечам.
      - Да поможет Бог собаке, которой доведется встретиться с Аттилой, улыбнулась Мерри и протянула Элис, опекунше, ставшей, по сути дела, приемной матерью, дымящуюся чашку крепкого кофе. - Вот, леди Элис, такой, как вы любите, - много сливок и сахара.
      Обхватив длинными пальцами чашку, Элис откинулась на подушки и с наслаждением отхлебнула из чашки глоток и довольно вздохнула, чувствуя, как возвращается к жизни. В голове у нее немного прояснилось.
      - С чего это я решила встать сегодня чуть свет? - спросила она.
      Мерри озорно ухмыльнулась и перестала быть похожей на фарфоровую куколку.
      - Сегодня начинаются посевные работы, и вы накануне приказали мне поднять вас пораньше.
      - Да, действительно. - Элис еще глотнула кофе. - Спасибо, что разбудила. Может, я и не стану выгонять тебя из дому.
      - А вы и не можете меня выгнать, - парировала Мерри, нисколько не смутившись. - Вы ведь добровольно согласились взять на себя заботу обо мне и мальчиках, так что теперь от нас не так-то легко отделаться - по крайней мере до тех пор, пока не найдется какой-нибудь ненормальный мужчина, который вас от меня избавит.
      Элис расхохоталась - верный признак того, что кофе вернул присущие ей добродушие и чувство юмора.
      - Все мужчины, которые вьются вокруг тебя, ненормальные, но причина их сумасшествия - неразделенная любовь. Единственная проблема состоит в том, чтобы удерживать их на безопасном расстоянии от тебя.
      Элис окинула Мерри теплым взглядом. Ее воспитанница была миниатюрной блондинкой - в детстве такой тип женщин казался Элис эталоном красоты. Такую красавицу было бы легко возненавидеть, если бы не замечательные душевные качества Мередит. Вдобавок она была умна и обладала изрядной житейской мудростью, в юном девятнадцатилетнем создании почти пугающей. Для Элис она стала одновременно и дочерью, и лучшей подругой.
      Увидев, что Элис постепенно начинает приходить в себя, Мерри сообщила:
      - Один из фермеров оставил для вас записку. Разумеется, он адресовал ее не леди Элис, а леди Алисе.
      - Сейчас слишком рано, чтобы задумываться о таких пустяках, пробурчала Элис и зевнула. - Кроме того, если бы фермеры знали, как правильно пишется мое имя, они наверняка стали бы его не правильно произносить. Так что там в записке?
      - Что-то о цыплятах.
      - В таком случае ее писал Барлоу. Надо будет к нему заехать - это как раз по пути. - Допив кофе, Элис спустила ноги с кровати. - Ну, можешь теперь спокойно идти - я уже больше не засну. Кстати, забери этого дурацкого кота и покорми его.
      Хихикнув, Мерри не без труда подхватила на руки гигантского кота с длинной густой шерстью, пестрой от обилия полос и белых пятен. Глядя на его высокомерную морду, трудно было поверить, что когда-то он был маленьким, голодным, несчастным котенком, который неминуемо утонул бы в ручье, если бы его не спасла Элис. С течением времени он твердо усвоил, что принадлежит к существам, которые правят этим миром. Когда Мерри понесла кота из комнаты, он издал хриплое, возмущенное мяуканье.
      Элис закрыла лицо руками. Депрессия, вызванная кошмаром, снова брала верх. Вздохнув, она поднялась на ноги, надела старый красный пеньюар и села за туалетный столик. Расчесывая пальцами спутанные волосы, она посмотрела на себя в зеркало.
      Хотя ее нельзя было отнести к женщинам, зажигающим в мужчинах страсть, она не была и уродкой. Кожа ее имела более смуглый оттенок, чем у тех женщин, которых принято считать красавицами, но черты лица Элис были правильными. Если бы речь шла о мужчине, такое лицо можно было бы назвать привлекательным. Но для женщины оно слишком крупное. Рост Элис составлял пять футов и девять с половиной дюймов (это не считая каблуков). Мало кто из мужчин, обитавших в поместье Стрикленд, превосходил ее ростом.
      Элис начала расчесывать волосы. В прошлом, когда значительное состояние обеспечивало ей повышенный интерес со стороны мужчин, ее густую шевелюру называли каштановой. Но с тех пор, как ей пришлось наняться на службу, чтобы обеспечить себя, оттенок ее волос уже никого не интересовал. Элис считала, что волосы - ее главное украшение. Когда-то она в порыве гнева и отчаяния обрезала их, но теперь волосы отросли и стали еще длиннее, гуще, золотистее, чем раньше.
      Расчесав волосы на прямой пробор, Элис заплела их и уложила косы короной. Яркие лучи утреннего солнца позволяли отчетливо разглядеть удивительную особенность ее внешности: правый глаз Элис был серо-зеленый, а левый - карий. Элис никогда не встречала другого человека с глазами разного цвета. Как же это все-таки несправедливо!
      Элис горько улыбнулась, тем самым продемонстрировав еще один изъян своей внешности. Взгляд, брошенный в зеркало, напомнил ей, насколько неуместны эти дурацкие ямочки на лице такой верзилы. Они идеально подошли бы золотоволосой куколке Мерри, но у той как назло их не было и в помине. Определенно, жизнь устроена очень несправедливо.
      Стоило нахмуриться - ямочки исчезали, и Элис сдвинула брови - темные, резко очерченные. Сойдясь на переносице, они придавали лицу выражение, которое могло отпугнуть кого угодно.
      Закончив ритуал, цель которого состояла в том, чтобы убедить самое себя, что не столь уж она уродлива, как казалось в первые минуты после пробуждения от навязчивого кошмара, Элис отвернулась от зеркала. В этот день ей предстояло проследить за посевными работами и, следовательно, щеголять повсюду в штанах, льняной рубашке и сюртуке. Конечно, темные платья маскировали недостатки ее фигуры, однако мужская одежда, которую она вынуждена была время от времени надевать, позволяла весьма наглядно продемонстрировать, что, как и подобает всякой нормальной женщине, она отнюдь не лишена положенных ей от природы округлостей. При ее росте это производило несколько неожиданное впечатление.
      Нахлобучив бесформенную черную шляпу, Элис Уэстон, которую в лицо называли леди Элис, а за глаза - Длинная Мег, тридцатилетняя старая дева, весьма преуспевшая в должности управляющего поместьем, известным под названием Стрикленд, вышла на крыльцо.
      ***
      День оказался еще более утомительным, чем она ожидала. Купленная Элис новая сеялка барахлила - к вящему удовольствию работников, наперебой заявлявших, что "от этой дурацкой штуковины" толку не добьешься. Неплохо разбиравшейся в технике Элис пришлось битый час не вылезать из-под злополучной сеялки, прежде чем машина заработала бесперебойно.
      С ног до головы вывалявшаяся в грязи, Элис была настолько занята, что не только не могла позволить себе вернуться домой и переодеться - у нее не хватило времени даже на ленч. Хорошо хоть Мерри прислала ей немного дорсетекого сыра, зля и несколько булочек. Элис перекусила, не слезая с лошади, по пути на пастбище - необходимо было узнать, поправились ли ягнята, внезапно захворавшие накануне, К концу дня зубоскалы-работники все же вынуждены были признать, что механическая сеялка - вещь полезная и значительно ускоряет посевные работы. И все-таки машина вызывала у них раздражение. Элис с трудом сдерживалась, чтобы не вспылить. Ей стоило титанических усилий заставить их выполнять указания. Даже теперь, после четырех лет ее работы управляющим, в течение которых, казалось бы, хватало возможностей убедиться, что современные методы ведения сельского хозяйства, которые отстаивала Элис, полностью себя оправдывают и что во всем Дороете нет более доходного поместья, а в графстве не найдется другого землевладельца или управляющего, который обеспечил бы занятость стольким сельскохозяйственным рабочим, каждая новая ее идея встречалась в штыки.
      - Черт бы их всех побрал, - выругалась Элис, поворачивая лошадь к дому.
      Солнце зашло, и сразу резко похолодало. Когда Элис вошла в дом, Мерри, чинно сидя в гостиной, вышивала. Мальчики еще не вернулись из школы. Элис приняла ванну и переоделась в синее шерстяное платье. Рассказав воспитаннице о неприятностях с сеялкой, выпила бокал хереса и принялась просматривать почту. Среди других конвертов лежало письмо от хозяина имения, графа Уоргрейва.
      Нахмурившись, Элис сорвала печать. Она не привыкла получать письма от графа - по делам имения Элис состояла в переписке с его адвокатом по фамилии Челмсфорд. Ни тот ни другой ее, разумеется, ни разу в глаза не видели - если бы эти джентльмены обнаружили, что имением управляет женщина, Элис наверняка тут же лишилась бы должности.
      Старый граф никогда не покидал пределов своего имения в Глостершире, однако его наследник был молод, энергичен и по-хорошему въедлив, потому Элис опасалась, что в один прекрасный день он объявится в Стрикленде. К счастью, он заранее известил управляющего о своем первом и пока единственном визите в имение, и Элис сочла за благо уехать вместе с детьми из Стрикленда, сославшись на болезнь одного из членов семьи и строжайшим образом наказав работникам не проговориться графу о том, что она женщина.
      Элис провела неделю на морском побережье, в Лайн-Реджис, а вернувшись в имение, обнаружила, что ее никто не выдал, что вся отчетность самым тщательным образом проверена и что Уоргрейв оставил для нее письмо, где высоко отозвался о ее (а точнее, мистера Уэстона) деятельности, а также предложил на ее рассмотрение несколько весьма толковых идей касательно управления Стриклендом. Ей сразу стало ясно, что, хотя граф большую часть жизни отдал армии, он был человеком неглупым. Если не считать этого посещения, Уоргрейв предоставил ей полную свободу в управлении имением. Для Элис это был идеальный вариант отношений с хозяином.
      Теперь, читая письмо молодого графа, она невольно вздохнула, поняв, что все это может рухнуть. Услышав ее вздох, Мерри подняла голову от вышивания:
      - Что-то случилось?
      Элис вымученно улыбнулась:
      - Я знала, что сегодня мне не следует вставать с постели. Мерри сложила нитки в шкатулку и подошла к приемной матери.
      - Так что же произошло? - спросила она. Элис молча протянула ей письмо. Лорд Уоргрейв сообщал мистеру Уэстону, что имение Стрикленд передано во владение его двоюродному брату, Реджинальду Дэвенпорту, и что графу Уоргрейву неизвестно о том, какие действия в отношении своей новой собственности намерен предпринять его кузен. Граф счел нужным еще раз отметить, что на него произвели большое впечатление деловые качества мистера Уэстона и в случае, если тот по каким-либо причинам не поладит с новым владельцем поместья, Уоргрейв, со своей стороны, будет рад предложить ему должность управляющего другим имением - возможно, самим Уоргрейв-Парком. Далее следовали извинения за причиненное беспокойство и так далее и тому подобное.
      - О Боже, - прошептала Мерри. - Это может все осложнить. А может, все останется по-прежнему... - с надеждой добавила Мерри. - Кажется, я что-то читала в газетах о мистере Дэвенпорте. Если не ошибаюсь, он ведет светский образ жизни. Возможно, он предпочтет жить в Лондоне, получая ренту, и никогда здесь не появится.
      - Одно дело лорд Уоргрейв, который никогда не бывал в Стрикленде по той простой причине, что в его владении находится еще добрая дюжина поместий, - возразила Элис, - и совсем другое - Реджинальд Дэвенпорт, у которого, кроме этого имения, никакой собственности нет. Скорее всего он время от времени будет сюда наезжать - на праздники, на охоту, да хотя бы для того, чтобы устроить вечеринку для друзей. Не исключено, что он вообще решит периодически жить здесь, а не сидеть круглый год в Лондоне. - Элис остановилась перед камином и уставилась на желтые языки пламени. - Не могу же я вечно от него скрываться, ссылаясь на болезнь кого-то из мифических родственников.
      - Но ведь у вас есть контракт, - нахмурилась Мерри. Элис пожала плечами и взяла с медной подставки кочергу.
      - Контракт - вещь хорошая, но Дэвенпорт в состоянии сделать мою жизнь невыносимой, тогда я сама не захочу здесь оставаться.
      - Неужели вы даже не допускаете мысли, что он захочет, чтобы вы остались? Ведь в этом поместье вы совершили настоящее чудо - это все говорят.
      - Я проделала значительную часть самой тяжелой и неприятной работы. Элис поворошила кочергой тлеющие уголья. - Теперь любой толковый управляющий сможет получать от этого имения прибыль.
      - Мистер Дэвенпорт не найдет более компетентного человека, чем вы. И более честного! - выпалила Мерри.
      - Возможно, ты и права. Но это все равно не означает, что он меня не уволит, - мрачно сказала Элис. То, что она слышала о Реджинальде Дэвенпорте, свидетельствовало не в его пользу. Она была почти уверена: такой повеса, как Дэвенпорт, вряд ли согласится доверить управление своей собственностью женщине.
      - Если мистер Дэвенпорт решит, что вы ему не подходите в качестве управляющего, вы сможете занять ту же должность в каком-нибудь другом имении графа. Уоргрейв-Парк - прекрасное место, - заметила Мерри, роясь в своей шкатулке с принадлежностями для вышивания.
      - Ты думаешь, его предложение будет оставаться в силе после того, как граф узнает, что я женщина? - с горечью спросила Элис.
      - Мне кажется, вы могли бы выдать себя за мужчину. - В глазах Мерри мелькнул озорной огонек. - Рост у вас для этого вполне подходящий.
      Элис бросила на нее сердитый взгляд, подавляя искушение оттрепать воспитанницу за уши, но вскоре присущее ей чувство юмора Взяло верх.
      - И долго, по-твоему, я смогу водить нового владельца поместья за нос? - осведомилась она с улыбкой;
      - Ну-у.., наверное, минуты полторы, - задумчиво протянула Мерри. - При условии, что освещение будет не слишком хорошее.
      - Освещение должно быть совсем плохое, - хмыкнула Элис. - Как-никак, у мужчин и женщин совершенно разное сложение и разные формы.
      - Это правда, формы у вас что надо, их не скроешь, как бы вы ни старались.
      Элис фыркнула. Мерри твердо стояла на том, что ее опекунша - весьма привлекательная женщина, хотя, по мнению самой Элис, это объяснялось не объективностью девушки, а ее добротой.
      - Допустим, лорд Уоргрейв окажется человеком достаточно широких взглядов для того, чтобы меня нанять. Но что же будет тогда с фабрикой керамических изделий? За ней ведь нужен постоянный присмотр. Вряд ли мы сможем перевезти фабрику в Глостершир. К тому же жаль забирать мальчиков из школы. Им здесь так хорошо.
      Даже упорно не желающая расстраиваться Мерри задумалась, прежде чем подать следующую реплику.
      - Я думаю, - сказала она наконец, - вы слишком рано начали беспокоиться. Неприятности следует переживать по мере их поступления. Вполне возможно, что мистер Дэвенпорт еще долго здесь не появится, а когда все-таки приедет, очень может быть, он придет в восторг, если вы останетесь здесь и избавите его от множества хлопот. Так что давайте подождем и посмотрим, что будет дальше.
      Элис могла лишь позавидовать оптимизму девушки. Посмотрев на свою воспитанницу, она ощутила недоброе предчувствие. Элис вспомнила, что новый владелец поместья имеет репутацию соблазнителя, а раз так, то вряд ли он оставит без внимания грациозную золотоволосую красавицу Мередит.
      Переведя взгляд на огонь, Элис упрямо поджала губы. Двенадцать лет эта одинокая женщина изо всех сил боролась с предрассудками и предубеждением окружающих. И вот теперь все, чего ей удалось добиться, под угрозой.
      Еще не встретившись с Реджинальдом Дэвенпортом, Элис успела возненавидеть его всей душой.
      Глава 3
      Человек по прозвищу Проклятие рода Дэвенпортов издал стон и заворочался в постели. На него тут же накатил приступ дурноты и слабости, что было вовсе не удивительно после кутежа, устроенного накануне.
      Реджи замер, не открывая глаз, поскольку отлично знал, что в таких случаях утром лучше не торопиться и все делать как можно медленнее и осторожнее. Если, конечно, сейчас утро, подумал он - память сохранила слишком мало деталей ночного дебоша, чтобы он мог точно определить время суток.
      Справившись с головокружением, Реджи разлепил веки. Потолок выглядел знакомым - значит, он дома. Сделав еще одно усилие, Реджи установил, что лежит скорее в спальне, нежели в гостиной, и на собственной кровати, которая была заметно мягче и шире, чем столь же хорошо известный ему диван.
      Теперь ему предстояло вспомнить, каким образом он здесь оказался. Услышав рядом чье-то шумное дыхание, он с предельной осторожностью начал поворачивать голову, пока наконец в поле его зрения не оказался Джулиан Маркхэм. Его молодой друг безмятежно спал на диване, судя по всему, его ничто не беспокоило.
      Двигаясь медленно, но целеустремленно, Реджи откинул покрывало, которым был укрыт, и попытался сесть, но тут же, охнув, снова повалился на кровать. Он был готов к обычным неприятным ощущениям, связанным с похмельем, но не к острой боли, которая внезапно пронзила грудь. Прислушиваясь к ней, Реджинальд снова попробовал восстановить в памяти события предыдущей ночи, но безуспешно.
      Наскоро обследовав себя, он пришел к выводу, что ничего не сломано. Хотя на ребрах и правой руке красовались здоровенные кровоподтеки, а костяшки пальцев на обеих руках были сбиты, из чего Реджи сделал вывод, что с кем-то дрался. Он завалился спать одетым, и теперь темно-синий сюртук и коричневые брюки были измяты до такой степени, что любой ревностно относившийся к службе камердинер не преминул бы высказать ему претензии по этому поводу. К счастью, Мака Купера нельзя было вывести из равновесия подобными пустяками - иначе он не продержался бы столько лет в услужении у Реджи Дэвенпорта.
      Мак в очередной раз доказал, что знает свое дело, выбрав именно этот момент для появления в спальне с бокалом жидкости оранжевого цвета в одной руке и с тазом и исходящим горячим паром мокрым полотенцем в другой. Не говоря ни слова, он протянул полотенце своему господину. Развернув полотенце, Реджи зарылся в него лицом. Влажный жар немного приободрил его.
      Протерев лицо, шею и руки, Реджи потянулся к бокалу и одним глотком ополовинил его. Противопохмельное средство было изобретением камердинера. В него входили фруктовый сок, немного виски и еще несколько ингредиентов, о которых Реджи предпочитал не думать, и действовало оно весьма эффективно.
      Реджинальд Дэвенпорт осторожно покрутил головой, радуясь, что уже не испытывает при этом боли и дурноты, и снова, уже не так жадно, приложился к бокалу. Лишь когда бокал опустел, Реджи нашел в себе силы взглянуть Маку в глаза.
      - Который час? - осведомился хозяин.
      - Около двух пополудни, сэр, - ответил слуга. Мак говорил на кокни <Кокни - специфический говор, характерный для лондонских простолюдинов.>, был сухощав и жилист, множество шрамов делали его похожим на уличного драчуна, при этом он - исключительно ради собственного удовольствия весьма удачно копировал манеры и акцент, присущие слугам-снобам. Обязанности камердинера составляли лишь часть его работы - по совместительству он был еще конюхом, дворецким и лакеем.
      - Ты помнишь, во сколько мы вернулись? - спросил, зевая, Реджи.
      - Около пяти утра, сэр.
      - Надеюсь, мы тебя не разбудили.
      - Мистер Маркхэм был вынужден попросить меня помочь ему отвести вас наверх.
      Реджи провел рукой по всклокоченным волосам.
      - Теперь понятно, как мне удалось добраться до спальни, - сказал он и, взглянув на своего приятеля, увидел, что тот просыпается. - Вот что, приготовь-ка свежего кофе. Я полагаю, Джулиану он понадобится, да и я с удовольствием выпью несколько чашек.
      - Очень хорошо, сэр. Не подать ли вам также что-нибудь легкое перекусить?
      - Нет! - воскликнул Реджи, которого передернуло от одной лишь мысли о еде. - Только кофе.
      Подождав, пока Мак выйдет из комнаты, Реджи встал и стащил с себя галстук - ему вдруг подумалось, что когда-нибудь он умрет во сне, задушенный собственным галстуком. Умывшись горячей водой, он тяжело опустился в кресло, вытянув ноги, и уставился на приятеля. Глаза Джулиана открылись, а губы сложились в ангельскую улыбку, вызвавшую у Реджинальда Дэвенпорта приступ похмельного раздражения.
      Джулиан тут же сел на диване.
      - Доброе утро, Редж, - бодро произнес он. - Ну что, здорово погуляли?
      - Не знаю, - хмуро бросил Реджи. - Я ничего не помню. Джулиан улыбнулся, нисколько не смущенный его тоном. Это был светловолосый молодой человек приятной наружности, обладающий незаурядным обаянием. В будущем он должен был унаследовать крупное состояние, что делало его особенно привлекательным для мамаш, имевших дочерей на выданье.
      - Ты выиграл пятьсот фунтов у Блейкфорда, - сказал Джулиан. - Неужели не помнишь?
      Мак принес кофе. Налив себе большую чашку обжигающе горячего напитка и положив несколько кусков сахара, Реджи скрестил ноги и мрачно уставился в ясные глаза друга, думая, что некого, кроме себя, винить за то, что приходится куролесить в компании человека на добрых двенадцать лет моложе. Не было ничего удивительного в том, что Джулиан так быстро пришел в себя после разгульной ночи. Для Реджи эти счастливые времена давно миновали.
      Он отхлебнул глоток кофе и выругался - обжег себе язык.
      - Я помню, как мы заходили к Уайту. А потом что было?
      - Блейкфорд пригласил человек десять к себе домой поужинать и сыграть в вист. Ему очень хотелось похвастаться новой любовницей. Она действительно ослепительная штучка, эта Стелла. - Джулиан тоже налил себе кофе. - Похоже, ты ей понравился.
      Реджи нахмурился - в мозгу начали всплывать какие-то смутные воспоминания. Кажется, прямо от графа Уоргрейва он отправился в таверну и в течение двух часов накачивался спиртным в полном одиночестве. Потом он повстречал Джулиана, и все завертелось, словно в вихре.
      - А Стелла - это такая кнопка с рыжими волосами и разбойничьими глазищами?
      - Именно. Она терлась вокруг тебя, как сука во время течки. Блейкфорд и так был зол на тебя из-за того, что ты его обыграл, но когда обнаружил, что ты куда-то исчез, а вместе с тобой пропала и Стелла, я понял, что он вот-вот взорвется. Ей удалось тебя соблазнить?
      Реджи прикрыл глаза и откинул голову на спинку кресла.
      - Что-то в этом роде, - пробормотал он. Будь он трезв, постарался бы избежать домогательств Стеллы - обладательница великолепной фигуры была невыносимо вульгарна. Но она очень точно выбрала момент для атаки, уложив его в постель именно тогда, когда он был настолько пьян, что уже мало что соображал, но не настолько, чтобы оказаться неспособным действовать.
      Реджи подумал, что с его стороны было чистейшей воды безумием пойти на поводу у маленькой шлюшки. Впрочем, он был пьян, а чего можно ожидать от пьяного мужчины?
      Мрачные размышления Реджи прервал Джулиан.
      - Возможно, мне не стоило бы об этом говорить, - немного поколебавшись, заметил он, - но тебе, мне кажется, следует вести себя поосторожнее. Блейкфорд ревнует эту сучку к каждому фонарному столбу, а тебе он еще и деньги проиграл. Короче говоря, он едва не вызвал тебя на дуэль.
      - Ты прав. Тебе не стоило говорить об этом, - заметил Реджи, чувствуя, как острая боль обручем стискивает виски. И почему его угораздило связаться не с кем-нибудь, а именно с любовницей Блейкфорда? Блейкфорд был мрачным, совершенно непредсказуемым, опасным типом, и Реджи старался по возможности избегать его. - Если бы Блейкфорд вызывал на дуэль каждого, перед кем эта лапочка вильнула задом, ему пришлось бы драться с половиной Лондона.
      Джулиан кивнул.
      - От Блейкфорда мы отправились в новое игорное заведение рядом с Пиккадилли.
      - Правда? - Реджи недоверчиво уставился на друга. - Там тоже произошло что-нибудь заслуживающее внимания?
      - Я проиграл сто фунтов, а ты ввязался в драку.
      - Замечательно, - пробормотал Реджи. - С кем я сцепился и почему? И кто одержал верх в потасовке?
      - Дрался ты с Альбертом Хэнли. Он сказал, что ты жульничаешь, коротко пояснил Джулиан. - Верх одержал, естественно, ты.
      - Что сказал Хэнли? - переспросил Реджи, подскочив на кресле, и снова почувствовал головокружение. Сглатывая кислую слюну, он откинулся на мягкие подушки. - Ничего удивительного, что мы с ним подрались.
      У Реджи в самом деле была ужасная репутация, и большей частью вполне заслуженно, но его честность в спорте и карточной игре никогда не подвергалась сомнению.
      - Ты так здорово поставил его на место, что вопрос о дуэли отпал сам собой, - с энтузиазмом заявил Джулиан. - Схватка была что надо. Хэнли тяжелее тебя фунтов на тридцать и боксирует вообще-то неплохо, но он ни разу так и не смог тебя достать. Тебе потребовалась всего пара минут, чтобы сломать ему челюсть. Все сошлись на том, что именно он должен заплатить за поломанную мебель, поскольку его обвинение было совершенно необоснованным.
      Реджи оглядел свои покрытые ссадинами кулаки.
      - Если я так легко одержал над ним верх, почему у меня такое ощущение, будто меня в ребра лягнула лошадь?
      - Потому что ты свалился с лестницы, когда мы с Маком тащили тебя наверх, - объяснил Джулиан. - Я немного встревожился из-за этого, но Мак сказал, что ничего страшного.
      - Ты все рассказал, или есть еще что-то, о чем бы мне следовало знать? - вкрадчиво поинтересовался Реджи.
      - Ну-у... - протянул молодой человек и смущенно откашлялся. - У Уайта мы встретили моего отца, и он заявил, что знать тебя больше не желает.
      - Ты напрасно чувствуешь себя таким виноватым, - пожал плечами Реджи. - Он всегда мне это говорит.
      Лорд Маркхэм был убежден, что Реджи сбивает его наследника с пути праведного на стезю порока.
      Однако, как это ни странно, именно Реджи обучил молодого человека науке выживания в жестоком мире лондонских шулеров, бретеров и дам полусвета. Более того, он даже вытащил его из сетей авантюристки по прозвищу Распутная Вдовушка, которая сочла, что Джулиан - идеальное решение ее финансовых проблем.
      Джулиан снова заговорил о драке, считая эту тему более безопасной, но Реджи перестал его слушать. Опершись локтями о колени, он закрыл лицо ладонями. Его охватил приступ тоски и ненависти к себе.
      Все самые глупые и недостойные поступки совершались Реджи в те моменты, когда он бывал пьян, но раньше он по крайней мере отдавал себе отчет в своих действиях. Вполне сознательно избрав определенную линию поведения, которая шла вразрез с общепринятыми понятиями морали, он безропотно принимал все последствия своего решения. Все шло своим чередом до прошлого года, когда у него начались провалы в памяти. С каждым месяцем они случались все чаще и становились все продолжительнее. Теперь он уже не был уверен в том, что помнит все свои поступки и их мотивы, и эта утрата контроля над собой приводила его в ужас.
      Такой образ жизни убивает тебя. Эти слова ясно прозвучали в его мозгу.
      Он уже не раз слышал этот внутренний голос. Однажды Реджи таким же образом был предупрежден об опасности буквально за считанные мгновения до того, как на него напали разбойники. Он каким-то чудом успел увернуться от ножа, нацеленного ему в спину. В другой раз тот же голос посоветовал Реджи не подниматься на борт яхты, принадлежавшей одному из его приятелей. Он последовал этому совету, выдумав для отказа какой-то весьма неуклюжий предлог, вызвавший дружное поддразнивание всей компании. Вскоре яхта пошла ко дну во время урагана, и все, кто находился на борту, погибли.
      Такой образ жизни убивает тебя, Реджи стиснул ладонями голову, стараясь утешить пульсирующую боль. Он всегда вел жизнь, насыщенную событиями и полную опасностей, нередко переступая грань общепринятой морали. Теперь же, после того как стало известно, что титул и состояние графа Уоргрейва достались не ему, Реджинальд Дэвенпорт напрочь забыл и о приличиях, и об осторожности. Он делал умопомрачительные, рискованные ставки, играя в карты и на скачках, и пил больше, чем когда бы то ни было.
      Такой образ жизни убивает тебя. Эти слова снова и снова звучали у него в ушах, будто требуя ответа. Но Реджи был слишком измучен, чтобы попытаться что-то возразить. Он безумно устал от такой жизни. Ему смертельно надоели бесконечные азартные игры, пьянки, вульгарные, продажные женщины, подобные Стелле, глупые, бесцельные драки и ужасные пробуждения поутру - вроде сегодняшнего.
      Джулиану было двадцать пять, и чувствовалось, что не за горами то время, когда он перебесится и остепенится. Что же касается Реджи, то его кутежи и загулы продолжались уже шестнадцать лет, с тех пор как его впервые исключили из университета. Реджинальд Дэвенпорт словно остановился в своем развитии.
      Тоска, охватившая Реджи, была черной и беспросветной. Внезапно ему захотелось, чтобы кто-нибудь вроде Блейкфорда или Хэнли разозлился как следует и всадил в него пулю, положив конец бесцельному существованию.
      Впрочем, мелькнуло у него в мозгу, к чему ждать, пока это сделает кто-то другой?
      Эта мысль на какой-то момент показалась Реджи соблазнительной, однако он тут же опомнился. Неужели же он и впрямь оказался в таком тупике, из которого не в силах выбраться? Пораженный, Реджи принялся размышлять над этим, не слушая продолжавшего что-то говорить Джулиана. Стрикленд, произнес вдруг внутренний голос. "Стрикленд", - мысленно повторил Реджи. Место, которое когда-то было его домом. Поместье, где он родился и где умерли все, кого он любил. Казалось, утраченное навсегда, оно теперь было великодушно возвращено Реджи новоявленным двоюродным братцем. Конечно, Стрикленд никогда больше не будет для него домом - но теперь, черт возьми, это имение принадлежит ему.
      Решение Реджинальда Дэвенпорта было озарением свыше. Внезапно он, открыв глаза, прервал болтовню Джулиана:
      - Вот что, я передумал. На скачки в Бедфорд я не поеду.
      Надо посетить Дорсет, осмотреть мое имение.
      - Твое что? - удивленно заморгал Джулиан.
      - Мое имение, Стрикленд. Я стал собственником - у меня есть поместье.
      Реджи встал, не считая нужным что-либо объяснять приятелю, на лице которого читалось неподдельное изумление. Посмотревшись в зеркало над каминной полкой, он убедился, что выглядит так же, как обычно, - зрелых лет мужчина, не лишенный своеобразной элегантности, чему нередко пытались подражать молодые люди. Тем не менее в душе он чувствовал себя старым и изможденным.
      Подойдя к окну, он бросил взгляд вниз, на Молтон-стрит. Реджи никогда не приходило в голову перебраться на другую квартиру. Та, в которой он поселился по приезде в Лондон, была удобной и вполне соответствовала требованиям, предъявляемым к жилью джентльмена, но он никогда не думал о ней как о своем доме.
      - И когда же ты вернешься в город? - поинтересовался Джулиан.
      - Понятия не имею. Возможно, я останусь в Дорсете, превращусь в краснолицего сельского жителя и заведу себе свору гончих.
      Джулиан рассмеялся, восприняв это заявление как шутку, но Реджинальд понимал, что в этой шутке вполне может оказаться большая доля правды. Приобретший в последнее время популярность доктор Джонсон утверждал, что человек, уставший от Лондона, устал от жизни. Что ж, подумал Реджи, не исключено, что доктор прав; во всяком случае, он, Реджинальд Дэвенпорт, в самом деле устал и от столицы, и от жизни. Возможно, Стрикленд придаст его существованию какой-то смысл. Впрочем, в этом Реджи порядком сомневался.
      ***
      Леса и луга Дорсета показались Реджи удивительно знакомыми, хотя он не видел их с восьмилетнего возраста. Узнавал он и обширные вересковые пустоши, которыми изобиловали тамошние края. Впрочем, Стрикленду принадлежали едва ли не лучшие сельскохозяйственные угодья в Британии.
      Приняв решение покинуть Лондон, Реджи не стал тянуть время и, упаковав вещи, отправился в дорогу немедленно, не обращая внимания на Джулиана Маркхэма, который продолжал забрасывать его недоуменными вопросами до того самого момента, когда за Реджи закрылась входная дверь. Мак должен был приехать позже и привезти хозяину одежду, чтобы тот мог остаться в Дорсете на неопределенно долгое время. Сам же Реджи решил отбыть в свое имение верхом и в полном одиночестве. Заночевал он в Винчестере, а на следующий день около полудня уже подъезжал к Стрикленду.
      Свернув на подъездную аллею, ведущую к дому, Реджи натянул поводья и пустил коня шагом. По обеим сторонам аллеи росли триста шестьдесят шесть буковых деревьев - по количеству дней в году. Тот, кто в свое время сажал их, не забыл, что в високосных годах на день больше. В одном месте в ровном ряду буковых стволов зияла брешь. По соседству с почерневшим пнем, оставшимся от взрослого дерева после удара молнии, тянулся вверх храбрый молодой саженец.
      Интересно, кто позаботился о том, чтобы количество буков вдоль аллеи осталось прежним? Может, мистер Уэстон, образцовый управляющий? Поразмыслив, он решил, что скорее всего это сделал кто-то из местных. В конце концов, Дэвенпорты приходили и уходили, а те, кто в течение многих поколений обрабатывал эту землю, веками жили здесь.
      Аллея сделала плавный поворот, и в поле зрения Реджи появился дом. Он придержал коня. Особняк в имении Стрикленд был строением умеренных размеров - не традиционный для здешних мест скромный коттедж, но и не огромный дворец, в каких обитали крупные землевладельцы. Сложенный из мягкого местного камня, он был похож на тысячи других домов английских помещиков средней руки.
      В детстве Реджинальд лелеял мечту о том, что когда-нибудь он будет владельцем Стрикленда. Старший сын в семье, он знал, что в один прекрасный день поместье по наследству перейдет к нему. Он убеждал себя в том, что будет заботиться о процветании доставшихся ему земель, что будет знать по имени всех до единого крестьян, фермеров и арендаторов и что в кармане у него всегда будет достаточно сладостей, чтобы угостить всех детей, которых он встретит, разъезжая по своему имению. Ему хотелось, чтобы его приветствовали повсюду с уважением, а не со страхом. И еще он мечтал о том, что у него будет жена, лицо которой будет всякий раз расцветать в тот момент, когда в комнате появляется он, ее муж.
      Но однажды все изменилось. В Стрикленд приехал секретарь дяди, чтобы отвезти осиротевшего мальчика в Уоргрейв-Парк. Реджи поехал с ним без всяких споров, пораженный обрушившимся на него несчастьем, но покорный воле взрослых людей. Он с нетерпением ожидал того дня, когда сможет наконец снова вернуться в Стрикленд, - так было до тех самых пор, пока дядя не сказал ему хриплым бесстрастным голосом, что это имение не принадлежит и никогда не будет принадлежать ему.
      После этого Реджи никогда больше не думал о Стрикленде как о своем доме. Он старался вообще о нем не думать.
      Теперь же, похоже, все возвращалось на круги своя. Стрикленд стал его собственностью. Если у него и могла быть какая-то цель в жизни, то искать ее следовало здесь, в Стрикленде. Если бы только он не ощущал себя таким усталым и опустошенным...
      Почувствовав, что вот-вот начнет жалеть себя, Реджи стиснул зубы. Отпустив поводья, он снова двинулся вперед, стараясь вспомнить все, что ему было известно о семье матери. Девичья фамилия ее была Стэнтон, но, кроме этого и воспоминаний о ней, он не смог восстановить в памяти ровным счетом ничего.
      Дети обладают удивительной способностью воспринимать то, что их окружает, не задаваясь лишними вопросами. Ему в голову никогда не приходило, что имение принадлежало его матери. Должно быть, она происходила из семьи крепких, процветающих помещиков, но он об этом не задумывался и совершенно перестал вспоминать о Стэнтонах после того, как все заботы о нем взяли на себя аристократы Дэвенпорты.
      Стрикленд был возведен во времена Тюдоров. Господский дом представлял собой не лишенное своеобразной красоты двухэтажное строение с фронтонами, окнами с частыми переплетами, утопленными в глубокие ниши, и прямыми восьмиугольными трубами. Фасадом оно было обращено на юг, так что в окна целый день светило солнце. Из окон с задней стороны дома открывался вид на сады, озеро и холмистую сельскую местность, в которой было расположено имение.
      Реджи был до глубины души поражен тем, что вокруг ничего не изменилось. Сразу было видно, что дом тщательно отремонтирован, а земли находятся под присмотром. Лишь что-то неуловимое подсказывало: в доме никто не живет.
      Реджинальд подумал о том, что ни его родители, ни его младшие сестра или брат не откроют ему дверь и не спустятся к нему по ступенькам крыльца.
      Вздрогнув, он непроизвольно так резко дернул поводья, что конь заржал и мотнул головой. Стараясь успокоиться, Реджи спешился и подвел жеребца к крыльцу. Легко, перепрыгивая через две ступеньки, взбежал наверх, ощущая радостное нетерпение и тревогу.
      Рука его на какой-то миг замерла над тяжелым дверным молотком, сделанным в виде головы льва, державшего в пасти медное кольцо. Когда-то ему ужасно нравилось это нехитрое приспособление, и он мечтал о том дне, когда вырастет настолько, что будет легко дотягиваться до кольца. Он тряхнул головой, отгоняя непрошеные воспоминания, и коротко постучал.
      Поскольку открывать ему не торопились, Реджи, выждав немного, нажал на дверную ручку - в конце концов, он был владельцем поместья и, значит, мог вести себя соответственно.
      Ручка легко повернулась, и массивная дверь подалась внутрь. Шагнув через порог, Реджи оказался в холле, стены которого были обшиты резными дубовыми панелями. Двинувшись вперед, он прошел через гостиную и остановился, пораженный до глубины души. Реджинальд Дэвенпорт ожидал чего угодно, но только не того, что все тут останется, как прежде.
      Везде было аккуратно прибрано, и лишь едва уловимый запах затхлости напоминал о том, что дом давно пустует. Не изменилось абсолютно ничего - те же обои, картины, та же мебель - прикрытая чехлами, но стоящая на тех же местах, что и раньше. Немного выцветшие и поблекшие от времени, вещи эти составляли некогда окружающий Реджи мир - мир его детства. Ему тут же вспомнилось, как отец и мать, сидя за карточным столиком красного дерева, чему-то весело смеялись во время игры.
      Резко развернувшись, Реджи вышел из гостиной и остановился в коридоре. Неужели в доме никого нет? Но тогда, возмутился он, кто-то должен объяснить ему, почему входная дверь не заперта.
      Свернув по коридору вправо, он стал обходить комнату за комнатой, пока в одной из них не обнаружил полную женщину, вытирающую пыль. Когда он вошел, женщина удивленно глянула на него и, вытерев руки о передник, сделала неглубокий реверанс.
      - Мистер Дэвенпорт! - воскликнула она. - Как вы меня напугали! Вы приехали как раз вовремя. Правда, нам стало известно, что поместье перешло к вам буквально на днях, и времени все должным образом подготовить не было.
      Реджи не мог понять, каким образом эта женщина могла узнать о его намерении приехать.
      - Вы меня знаете, а я вас нет. Вы, насколько я понимаю... Женщине явно перевалило за сорок. Она была типичной розовощекой жительницей сельской местности, вежливой, но нисколько не подобострастной.
      - Меня зовут миссис Геральд. Вы меня, вероятно, не помните. Когда вы были еще совсем маленьким мальчиком, я работала здесь горничной. Тогда меня звали Мэй Барлоу. - Толстушка оглядела Реджи с головы до ног и одобрительно добавила:
      - Вы стали таким же высоким, как ваш отец.
      Реджи задумчиво прищурился:
      - Кажется, на одной из окрестных ферм был работник по фамилии Геральд.
      - Верно. Вот я и вышла за него замуж, за Робби Геральда. Мы живем в Хилл-Фарм.
      - Дом в прекрасном состоянии, - сказал Реджи, обводя взглядом комнату. Она выглядела весьма уютно. В двух стенах были прорублены большие окна его матери всегда нравилось, чтобы в комнатах было много окон.
      - Да, это так. Довольно долго дом арендовал вышедший в отставку флотский капитан. Ему неплохо удавалось поддерживать здесь порядок. Примерно с той поры, когда умер старый граф, дом пустовал. Я тут за всем присматривала, чтобы гниль и плесень не завелись и чтобы плотники, когда нужно, делали ремонт.
      - Вы прекрасно поработали, - сказал Реджи, отлично знавший, как высоко ценятся слова благодарности и одобрения.
      Услышав похвалу, миссис Геральд просияла.
      - Я рада, что вы так думаете, сэр. Мы старались делать все, что только можно, - польщенно проговорила она и, поколебавшись секунду, выпалила:
      - Мы так рады, что сюда опять приехал представитель рода Стэнтонов.
      Старый граф Уоргрейв не уделял имению никакого внимания, ни разу здесь так и не появился. А это совершенно несправедливо. Только денежки отсюда получал, а чтобы сделать что-нибудь для Стрикленда - так нет, такого отродясь не бывало.
      Тут миссис Геральд покраснела, вспомнив, что старый граф приходился новому хозяину поместья дядей и опекуном, но Реджи, внимательно ее выслушав, заметил только:
      - Я Дэвенпорт, а не Стэнтон.
      - Ваша матушка была из рода Стэнтонов, а все остальное в Дороете значения не имеет, - заявила его собеседница, сопровождая эти слова решительным кивком. - В Стрикленде всегда жили Стэнтоны.
      Реджи не мог не отметить, что сказано это было таким тоном, каким судья оглашает приговор.
      - Возможно, мой вопрос покажется вам глупым, но скажите, остались ли у меня какие-нибудь родственники по линии Стэнтонов? - осведомился Реджи после некоторого раздумья.
      - Пожалуй, ближайший ваш родственник мистер Джереми Стэнтон, живущий в Фентон-Холле. Он двоюродный брат вашей матушки и друг вашего отца. Здорово постарел, но человек хороший, джентльмен. - Миссис Геральд с сожалением покачала головой. - Остается лишь пожалеть, что ваша матушка, мисс Энн, была единственным ребенком в семье. Будь у нее и, соответственно, у вас более близкие родственники, они бы никогда не позволили графу увезти вас после того, как... - Тут женщина осеклась и, решив не продолжать начатую фразу, сказала:
      - Стэнтоны всегда предпочитали сами заботиться о себе.
      Возможно, именно поэтому они почти все и вымерли, подумал Реджи, но, видя, с какой гордостью говорит о Стэнтонах его собеседница, произнести это вслух не решился.
      - Через день-другой приедет мой слуга с багажом. Что до меня, то я прибыл один, - сказал он.
      - Хотите, я отнесу ваши вещи в спальню ваших родителей? - спросила миссис Геральд.
      Перед мысленным взором Реджи возникла комната, о которой она упомянула. Его родители, хотя вообще-то это было не принято, всегда спали в ней вместе, на большой кровати из резного дуба с четырьмя колоннами, поддерживавшими балдахин. Реджи показалось, что, если он расположится на ночь в их спальне, на их кровати, это будет чем-то вроде кощунства.
      - Нет, - ответил он миссис Геральд. - Я займу комнату, расположенную над той, где мы с вами находимся. Кажется, ее в свое время называли синей.
      - Очень хорошо, сэр. Может, хотите перекусить? В доме порядочный бедлам, но моя двоюродная сестра Молли Барлоу как раз сейчас хлопочет на кухне - занимается уборкой и наполняет провизией кладовую. Она может приготовить на скорую руку что-нибудь легкое.
      - Возможно, позже. В данный момент мне хотелось бы повидать мистера Уэстона. Вы не знаете, где он сейчас - в конторе или где-нибудь на территории имения?
      Миссис Геральд помедлила, словно на какие-то секунды лишилась дара речи, затем последовал уклончивый ответ:
      - Трудно сказать, сэр. Управляющий - человек очень энергичный. Он может быть где угодно.
      - Я слышал, что Уэстон как управляющий очень хорош.
      - О да, мистер Дэвенпорт. Такого управляющего нигде не найти, сказала миссис Геральд с каким-то странным, словно бы виноватым выражением лица.
      Реджи с любопытством уставился на нее, гадая, почему упоминание об Уэстоне произвело на его собеседницу подобный эффект. Может, у экономки был роман с управляющим? Или за жителями сельской местности не водилось подобных грешков? Если так, подумал Реджи, Дорсет действительно можно считать скучным местом.
      Раздумывая об этом, он вышел из комнаты. Проходя по дому, он заметил двух девочек, которые тщательно натирали полы и полировали мебель. Они уставились на него с нескрываемым любопытством, смущенно хихикая, и, когда он кивнул им в знак приветствия, сделали неловкий реверанс. Странное это чувство - быть хозяином поместья, подумал Реджинальд Дэвенпорт.
      Боковая дверь выходила в вымощенный булыжником двор, ограниченный строениями из того же желтовато-серого камня, что и господский дом. Все это было так знакомо... Взглянув вверх, Реджи вспомнил тот день, когда он взобрался по лестнице, оставленной у стены одним из рабочих, ремонтировавших крышу. Маленький Реджи в восторге бегал взад-вперед по крытой черепицей крыше, пока во двор не вышла мать и не приказала ему немедленно спуститься вниз. Не догадываясь о том, чем грозило ему падение на булыжник двора, Реджи был искренне удивлен тем, как сильно она была встревожена, но сразу же с готовностью повиновался. Тогда он был послушным мальчиком - одно из многих качеств, которые он напрочь утратил, покинув Стрикленд.
      Безошибочно определив, что контора управляющего находится напротив господского дома, Реджи уверенно пересек двор и, бесшумно отворив дверь, шагнул внутрь. После яркого полуденного солнца ему показалось, что в комнате, где он очутился, темно. Приглядевшись, он увидел стол, позади которого, роясь в книгах на стеллаже, стоял мужчина. Он не слышал, как открылась дверь, и теперь у Реджи было время, чтобы как следует его рассмотреть. Мужчина был стройным и держался очень прямо. Одет он был в весьма удобный для сельской местности наряд - коричневый сюртук, желтовато-коричневого цвета брюки и разношенные сапоги.
      Однако, как только глаза привыкли к темноте, Реджи с изумлением понял, что разглядывает вовсе не мужчину, а женщину, одетую по-мужски. Пока его оценивающий взгляд скользил по длинным, стройным ногам, Реджи судорожно пытался понять, кто могла быть эта странная незнакомка. Возможно, еще одна из многочисленных родственниц Геральдов? Впрочем, трудно было поверить, чтобы кто-то из семейства со столь консервативными взглядами мог одеться так вызывающе.
      - Вы не подскажете, где я могу найти мистера Уэстона? - откашлявшись, вымолвил Реджи.
      Женщина вздрогнула, словно испуганный заяц, и резко обернулась. Она была высокой - таких высоких представительниц прекрасного пола Реджи еще никогда не доводилось видеть. У нее были правильные черты лица и большие глаза. Роскошные каштановые волосы уложены в строгую прическу, напоминавшую корону. Она подчеркивала величавость и достоинство, которых не могло лишить незнакомку даже удивление при виде нежданного гостя.
      Теперь, рассмотрев ее как следует, Реджи удивлялся: как он мог принять ее за мужчину? Строгая мужская одежда не скрывала прекрасной фигуры с округлостями в положенных местах. Более того, он был вынужден признать, что мужской костюм придавал ее облику какую-то особую привлекательность и пикантность.
      Во взгляде Реджи вспыхнул интерес. Пожалуй, жизнь в Дорсете может оказаться гораздо веселее, чем он представлял.
      На вид женщине можно было дать лет двадцать пять, и совершенно очевидно, что она отнюдь не застенчивая девственница. Выражение лица свидетельствовало о том, что она умеет постоять за себя.
      Женщина продолжала молчать, и Реджи повторил свой вопрос:
      - Не знаете ли вы, где управляющий имением, мистер Уэстон?
      Еще несколько секунд прошли в напряженном молчании. Затем женщина глубоко вздохнула, отчего рубашка на ее груди соблазнительно приподнялась, и с вызовом ответила:
      - Уэстон - это я.
      Глава 4
      Элис, остолбенев, во все глаза смотрела на незнакомца. Ну и невезение! Она никак не ожидала, что Дэвенпорт приедет так скоро. У нее не было ни малейших сомнений в том, что это именно он: никто другой не вошел бы в контору с такой уверенностью - сразу чувствовался хозяин.
      Элис регулярно читала лондонские газеты, стараясь следить за событиями в том мире, из которого в свое время бежала. Имя Реджинальда Дэвенпорта появлялось на их страницах довольно часто. Он был одним из тех, для кого жизнь состоит из скачек и кутежей. Человек, оказавшийся перед ней, всем своим видом подтверждал худшие ее опасения.
      Внешность Дэвенпорта можно было бы назвать приятной, если бы его нос, некогда, по всей видимости, прямой, не был сломан, что не лучшим образом сказалось на его форме. На вид новому хозяину поместья было около сорока. В темных волосах - ни малейшего намека на седину, но на лице бурно прожитые годы оставили свой след - смуглая кожа имела какой-то нездоровый, желтоватый оттенок, какой бывает у людей, обуреваемых греховными страстями.
      Но нежданный гость был поражен ничуть не меньше, чем она, и это немного утешило Элис.
      - Значит, мистер Уэстон, управляющий поместьем Стрикленд, - это вы? изумленно спросил он.
      - Да, - с трудом выдавила Элис.
      Удивленное выражение на лице Дэвенпорта постепенно сменилось насмешливым. Он пересек комнату, бесцеремонно разглядывая Элис. Взгляд его задержался на ее груди и бедрах. У него были удивительные глаза - синие с аквамариновым оттенком. Дэвенпорт замечательно двигался - легко, непринужденно, походка у него была несколько развинченная, но в каждом движении, в каждом повороте головы чувствовался мужчина. Элис он напоминал породистого жеребца.
      Дэвенпорт был на полголовы выше ее ростом, что также не могло остаться незамеченным. Элис привыкла смотреть на мужчин сверху вниз, и теперь у нее возникло ощущение неудобства.
      Он приблизился к ней на расстояние вытянутой руки. Элис невольно отступила, прислонилась спиной к книжному шкафу - и неожиданно для себя почувствовала, что лицо заливается густой краской. Такое ощущение, будто его пронзительный взгляд ее раздевает - тут Реджи был большой мастер.
      - Если не ошибаюсь, вы - женщина, - процедил Дэвенпорт.
      Чуть не задохнувшись от бешенства, Элис уставилась на него столь же бесцеремонно. Взгляд ее ощупал сильное, стройное тело Дэвенпорта, скользнув от широких, мощных плеч к дорогим сапогам для верховой езды и чуть помедлив на брюках, обтянувших мускулистые бедра. Завершив осмотр, сказала - ,как отрубила:
      - Что касается вашего пола, то его определить нетрудно.
      - Обычно с этим проблем не бывает, - нагловато ухмыльнулся Реджи. - Но если визуального осмотра недостаточно, существуют другие, более надежные способы убедиться.
      Смысл, который он вложил в эту фразу, был настолько же очевиден, насколько и оскорбителен. Если бы взглядом можно было убить, Реджинальд Дэвенпорт умер бы тут же, на месте. Сказать ей такое мог лишь повеса, готовый гоняться за любой юбкой. Элис уже открыла рот, готовая разразиться гневной тирадой, однако в самый последний момент вспомнила, что ей следует не ссориться с Дэвенпортом, а налаживать с ним отношения, и потому сочла за благо не лезть на рожон.
      - Вероятно, вы хотите ознакомиться с бухгалтерскими книгами? спросила она, взяв себя в руки. - Или вы предпочитаете прежде осмотреть свою собственность?
      Новый хозяин имения снова окинул ее изучающим взглядом.
      - Что я на самом деле предпочел бы, так это поговорить и чего-нибудь выпить. У вас тут есть что-нибудь?
      Элис молча открыла дверцу шкафа, достала бутылку виски и два высоких стакана и налила в каждый из них на два пальца напитка янтарного цвета. Сама она пила спиртное очень редко, но посетителям иногда было приятно пропустить у нее в кабинете рюмочку. Может, виски настроит Дэвенпорта на более благодушный лад, подумала она.
      Взяв у нее из рук стакан, Реджи сел, скрестив ноги. Он держался настолько же непринужденно, насколько скованной ощущала себя Элис.
      - Как я понимаю, старому графу не было известно о том, что вы женщина, - в противном случае он ни за что не оставил бы вас на этой должности. - Он отхлебнул глоток. - А молодой граф об этом знает?
      - Нет, - ответила Элис, садясь за стол. - В тот раз, когда он приезжал в Стрикленд, я придумала предлог, чтобы уехать из имения и не встречаться с ним. - Она тоже глотнула виски - ей требовалось согреться.
      - Приятно узнать, что мой дорогой кузен не подстроил все это, чтобы нанести мне оскорбление, - пробормотал Реджи.
      - Вы собираетесь уволить меня за то, что я женщина? - В голосе Элис прозвучал вызов. Она была слишком взволнована, чтобы быть вежливой.
      Холодные глаза Дэвенпорта вновь оценивающе скользнули по ее лицу.
      - Не надо меня подталкивать, - отрезал он. - У меня и Так весьма сильно искушение вас рассчитать.
      - По-вашему, женщина не в состоянии выполнять работу управляющего? Элис испугалась, что проиграла схватку прежде, чем она началась.
      - Так или иначе, очевидно, что вы с ней справляетесь, - пожал плечами Дэвенпорт. - Мне никогда не приходилось слышать о женщинах-управляющих, но женщины, которые прекрасно справляются с делами в собственных имениях, встречаются не так уж редко.
      - В таком случае зачем вам от меня избавляться?
      Реджи допил свое виски и потянулся, чтобы налить еще.
      - Каково ваше семейное положение - вы замужняя женщина, вдова или, может быть, девица? - спросил Дэвенпорт, уходя от ответа на вопрос.
      - Я не замужем, но какое это имеет значение? Элис чувствовала, что ей становится все труднее сдерживать себя.
      - Прежде всего вы в любом случае слишком молоды для должности управляющего - даже будь вы мужчиной. Что же касается того, что вы не замужем, это может стать причиной всевозможных слухов и пересудов, ведь владелец поместья - холостяк.
      Элис изумленно уставилась на Дэвенпорта - последняя фраза поразила ее.
      - Вы хотите сказать - всем известный повеса беспокоится о своей репутации?
      Неподдельное удивление, прозвучавшее в голосе Элис, заставило Реджи рассмеяться, отчего жесткие черты его лица смягчились.
      - У меня такое ощущение, что слухи обо мне опередили меня, - сказал он. - Неужели вы не допускаете даже мысли о том, что у такого повесы, как я, может возникнуть желание исправиться и стать приличным человеком?
      Элис покраснела - то, что она назвала своего собеседника повесой, было непростительной ошибкой, и оставалось лишь порадоваться тому, что этим она его не разозлила, а лишь позабавила.
      - Я не думаю, что в сложившейся ситуации кто-то будет очень удивлен тем обстоятельством, что управляющий в вашем имении - женщина, - взвешивая каждое слово, проговорила она. - Мне тридцать лет, я не какая-нибудь несмышленая девчушка, и к тому же я проработала здесь четыре года. В этих местах все ко мне уже привыкли.
      - Однако я к вам не привык, - без обиняков заявил Реджи. - По вашей манере говорить сразу видно, что вы - порядочная женщина, а общаться с порядочными женщинами мне доводилось крайне редко. Если вы сохраните за собой должность, нам по роду вашей работы придется постоянно общаться, а мне вовсе не улыбается без конца следить за своим лексиконом только ради того, чтобы не оскорбить вас каким-нибудь грубым словом.
      Элис пожала плечами.
      - Меня трудно чем-то шокировать. Можете общаться со мной так, как если бы я была мужчиной, - сказала она и, не удержавшись, добавила:
      - Пожалуй, так будет безопаснее.
      Реджи поджал губы.
      - Похоже, вы считаете, что я намерен кидаться на всех женщин, оказавшихся в пределах моего поместья, - проговорил он ледяным тоном.
      - А разве не так? - вызывающе взглянула на него Элис.
      - Когда я трезв - нет, - отрезал Дэвенпорт. Элис пожалела, что позволила их беседе двинуться в этом направлении. Она от души надеялась, что Реджинальд Дэвенпорт не из тех мужчин, кто оставляет незаконнорожденных детей там и сям по всему графству.
      К счастью, Реджи сам сменил тему разговора.
      - Не могли бы вы объяснить, мисс Уэстон, каким образом вы овладели профессией управляющего? - поинтересовался он.
      - Я работала гувернанткой в имении неподалеку. Хозяйкой имения была вдова, миссис Спенсер, и у нее постоянно возникали проблемы с управляющим. Понимаете, я.., выросла на ферме и кое-что смыслила в сельском хозяйстве. Время от времени я давала миссис Спенсер кое-какие советы. Кончилось тем, что управляющего она уволила, а его функции стала выполнять я.
      - Понятно. - Реджи устремил на Элис бесстрастный взгляд. - А как вы оказались в Стрикленде?
      Поколебавшись, Элис заговорила:
      - Миссис Спенсер понимала, что скоро умрет и что племянник ее мужа, к которому должно было перейти ее имущество, наверняка меня уволит. Поэтому, когда здешний управляющий получил расчет, она посоветовала мне предложить свою кандидатуру на эту вакансию. Миссис Спенсер дала мне отличную рекомендацию и уговорила кое-кого из соседей сделать то же самое. Все они хотели тем самым сыграть злую шутку с графом Уоргрейвом - землевладельцев, которым недосуг заниматься имением, в этих краях не жалуют. Поверенный Уоргрейва нанял меня, даже не удосужившись встретиться. Под моим руководством дела в имении пошли очень хорошо, так что впоследствии ни у кого не возникало сомнений в моей компетентности.
      Элис, однако, не упомянула о том, что, хлопоча за нее, миссис Спенсер выдвинула свои условия: вдова потребовала, чтобы после ее смерти молодая женщина взяла на себя заботу о ее племяннице и племянниках. Элис, впрочем, это ничуть не тяготило - ее волновала судьба воспитанников. Тем не менее она решила, что не следует пока рассказывать о них новому хозяину положение и без того достаточно сложное.
      Дэвенпорт нахмурился и, разглядывая носки своих сапог, размышлял, как ему поступить. Элис, понимая, что в этот момент решается ее судьба, внимательно всматривалась в его лицо, но по нему было практически невозможно что-либо прочесть.
      Затянувшееся молчание нарушил вошедший в кабинет конюх.
      - В чем дело, Бэйтс? - спросила, взглянув на него, Элис.
      - Извините, леди Элис, но у одной из лошадей, на которых пашут, с ногой что-то неладно. Похоже, натрудила.
      Хотя работник обращался к Элис, его откровенно любопытный взгляд был устремлен на нового хозяина.
      - Так наложите ей повязку и намочите холодной водой, я попозже зайду посмотрю, - нетерпеливо бросила Элис. - Что-нибудь еще?
      - Нет, мэм, ничего, - ответил Бэйтс, немного подумав, и медленно ретировался.
      - С вами советуются по поводу всего, что случается в Стрикленде? осведомился Дэвенпорт, удивленно приподняв брови.
      - Разумеется, нет. Это лишь предлог для того, чтобы взглянуть на вас. Все просто умирают от любопытства. Неудивительно - как-никак обитатели Стрикленда отныне полностью в вашей власти.
      Элис не без удовольствия заметила, что ее слова запали в душу Дэвенпорту. "Что ж, - подумала она, - человек должен осознавать лежащую на нем ответственность - тем более что, судя по всему, Реджинальд Дэвенпорт до сих пор и понятия не имел о том, что это такое".
      - Этот человек назвал вас леди Элис. - В глазах Реджи мелькнула издевка. - Позвольте поинтересоваться вашим происхождением.
      - Это не титул, а лишь прозвище. Кто-то когда-то назвал меня леди Элис, и с тех пор так и пошло, - пояснила мисс Уэстон, но, чувствуя по испытующему взгляду Дэвенпорта, что его не удовлетворил ответ, добавила:
      - Возможно, этим прозвищем я обязана своим диктаторским замашкам.
      - Леди Элис. Должен сказать, это прозвище вам идет, - улыбнулся Реджи. - Мне тоже вас так называть, или же предпочитаете, чтобы я называл вас мисс Уэстон?
      - Как пожелаете, мистер Дэвенпорт, - ответила Элис, изо всех сил стараясь держаться как послушный наемный работник, хотя внутри у нее все кипело. Она пригубила виски в надежде, что это поможет ей успокоиться.
      Повисла долгая пауза. Хмуря брови, Реджинальд Дэвенпорт молча размышлял. Шли минуты, и наконец Элис, терпение которой было уже на исходе, не выдержала и спросила:
      - Ну и что же?
      - Что вы имеете в виду? - поднял на нее глаза Реджи. Элис с вызовом приподняла подбородок.
      - Вы собираетесь уволить меня?
      - Еще до своего приезда я решил ничего здесь не менять, пока не ознакомлюсь как следует с ситуацией, - заговорил Дэвенпорт, внимательно глядя на собеседницу. - Женщина-управляющий - это, конечно, ужасно неудобно и непривычно, но, похоже, все о вас самого высокого мнения. Было бы глупо увольнять вас за то, в чем нет вашей вины и что не мешает успешно справляться с обязанностями.
      Элис с облегчением выдохнула - словно гора с плеч свалилась. Она не ожидала такого великодушия и широты взглядов.
      Чувства явственно отразились на ее лице. И Реджи продолжил, сдвинув густые брови:
      - Пока я намерен оставить вас на вашей должности, но сразу хочу прояснить кое-что. Первое: я ловлю вас на слове и буду обращаться с вами, как с мужчиной. Это означает, что я не желаю, чтобы вы причитали, как старая дева, по поводу грубости моих выражений или моего поведения. Дождавшись кивка Элис, он продолжил:
      - И второе, В течение последних четырех лет вы единолично управляли имением и отчитывались только перед лондонским поверенным, который здесь никогда не бывал. Получается, что вы действовали как владелец поместья. Однако теперь Стрикленд принадлежит мне. Если я прикажу посадить на заливном лугу апельсиновые деревья, вы выполните мое распоряжение. Если мне взбредет в голову выкрасить овец в розовый цвет, вы отдадите необходимые указания и закажете краску. - Реджи поставил стакан на стол и наклонился вперед. На смуглом лице его появилось жесткое, упрямое выражение. Разумеется, я всегда с удовольствием буду готов выслушать ваши советы относительно ведения хозяйства, поскольку ваш опыт гораздо больше моего, Но после того как я приму окончательное решение, вы должны будете беспрекословно его выполнять. Право принимать решения больше вам не принадлежит. Разумеется, для вас это перемена к худшему. Я не жду, что это придется вам по вкусу, но надеюсь, вы примете это новое положение вещей и будете действовать соответственно. Если это вам не по силам, лучше отказаться от должности прямо сейчас.
      Элис посмотрела в холодные аквамариновые глаза Реджинальда Дэвенпорта и поняла, что она его уже почти ненавидит. До сегодняшнего дня ее волновало лишь то, оставит он ее на должности управляющего или уволит. Теперь же, когда этот вопрос был решен и она поняла, что увольнение, по крайней мере в ближайшее время, ей не грозит, стало ясно, что ее ждут новые, и весьма нелегкие испытания. Реджинальд Дэвенпорт весьма недвусмысленно дал ей понять, что ее власти в имении пришел конец. Отныне она стала таким же наемным работником, как любой батрак в поле.
      К сожалению, в сложившейся ситуации у нее не было выбора. Она прекрасно понимала, что ей нигде не удастся устроиться на такую должность, как в Стрикленде.
      - Итак? - нарушил затянувшееся молчание Реджи.
      - Я принимаю ваши условия, мистер Дэвенпорт, - сглотнув и изо всех сил стараясь скрыть возмущение, сказала Элис. Реджи улыбнулся ленивой, чуть высокомерной улыбкой.
      - Принимать-то вы их принимаете, но, как я вижу, с удовольствием выпустили бы мне кишки, - сказал он и, поднявшись со стула, посмотрел на Элис сверху вниз. - Работайте и не дуйтесь на меня, а что вы обо мне думаете - это ваше дело. Договорились?
      Элис тоже встала и после минутного колебания не слишком охотно, но все же протянула ему руку.
      - Договорились.
      Рука Дэвенпорта была сильной и твердой, совсем не похожей на мягкие ладошки лондонских джентльменов. Условившись, что они с Элис встретятся утром, чтобы совершить поездку по имению, он взял для изучения бухгалтерские книги за последние шесть лет.
      После его ухода Элис с тяжелым вздохом опустилась на стул. Итак, должность осталась за ней - по крайней мере пока. Теперь ей следовало решить для себя весьма серьезный вопрос: сможет ли она работать на Реджинальда Дэвенпорта и при этом его не убить.
      ***
      Выдержав непростой разговор с новым хозяином, вечером Элис была вынуждена отвечать на многочисленные вопросы своих воспитанников. Когда обед подходил к концу, она объявила:
      - Сегодня из Лондона приехал мистер Дэвенпорт. За столом поднялся галдеж.
      - И вы до сих пор молчали, леди Элис? - упрекнула ее Мередит.
      - И сколько он здесь пробудет? - перебил сестру пятнадцатилетний Питер.
      - Расскажите, какие у него лошади! - потребовал семилетний Уильям, торопливо проглотив кусок пудинга.
      Ошеломленная натиском, Элис невольно улыбнулась. В глазах троих Спенсеров светилось неподдельное любопытство. Даже Аттила взглянул с интересом, хотя его интерес был сугубо материальным - получить от хозяйки что-нибудь вкусненькое со стола.
      - Я потому и хотела, чтобы мы сначала пообедали, знала, что потом вам будет уже не до еды. Попробую ответить на все вопросы. Долго ли он здесь пробудет, не знаю, но, похоже, на какое-то время задержится. Приехал он верхом на замечательном вороном жеребце. Позже прибудет его экипаж, запряженный гунтерами. Если гунтеры хотя бы вполовину так же хороши, как жеребец, Уильям будет просто на седьмом небе от счастья.
      Уильям, который походил на сестру золотистыми волосами и приветливым, улыбчивым лицом, с надеждой вздохнул. Мерри, памятуя о том, что больше всего заботило Элис, поинтересовалась:
      - Ну и как, он не возражает против того, чтобы должность управляющего в его имении занимала женщина?
      Элис ответила не сразу - в памяти всплыло смуглое лицо с насмешливыми глазами.
      - Поначалу ему это не понравилось, но он готов простить мне мой пол по крайней мере пока.
      - Мне бы очень хотелось его увидеть, - признался Питер. - Такого незаурядного человека трудно встретить в Дорсете.
      Элис бросила на него озабоченный взгляд. В отличие от своих весьма практичных брата и сестры Питер был мечтательным молодым человеком с пытливым умом. Подумывая о карьере священника, он живо интересовался всем, что происходило в столичном высшем свете. Точно так же, как Мерри и Уильям, Питер был на редкость жизнерадостным и уравновешенным, учитывая, сколь рано он осиротел, но именно сейчас он вступил в тот возраст, когда юноше особенно необходимы отцовская рука и отцовский совет, а Элис не могла дать ему это. Неудивительно, что Реджинальд Дэвенпорт, новый хозяин Стрикленда, казался Питеру настоящим героем. В надежде несколько охладить его восторг Элис заметила:
      - Возможно, в Лондоне мистер Дэвенпорт кажется незаурядным человеком, но в Дорсете он выглядит ничуть не лучше любого здешнего джентльмена.
      На Питера, однако, ее замечание не произвело впечатления.
      - Он член клуба "Четверка", - взахлеб расписывал молодой человек достоинства Дэвенпорта. - Говорят, Дэвенпорт один из лучших боксеров в Англии и мог бы стать чемпионом среди профессионалов, если бы захотел.
      Элис вздохнула. За те четыре года, пока была осиротевшим детям приемной матерью, она успела усвоить, что порой бывает совершенно невозможно прервать или направить в ином направлении течение их мыслей. Реджинальд Дэвенпорт явно произвел большое впечатление на Питера, хотя юноша его еще в глаза не видел.
      - А он хорош собой?
      Этот вопрос, разумеется, задала Мерри. Элис бросила на нее встревоженный взгляд. Хотя Мередит удивительно умело обращалась со своими молодыми поклонниками, удерживая их на расстоянии, ей, разумеется, трудно было бы устоять перед напором такого светского льва, как Дэвенпорт. Элис предпочла бы сделать так, чтобы они вовсе не встречались и не общались, но Стрикленд был слишком для этого мал.
      - Нет, он не особенно хорош собой, а по возрасту вполне годится тебе в отцы.
      Сказав это, Элис ощутила внутренний дискомфорт, понимая, что несколько покривила душой. Конечно, Дэвенпорт не был похож на Адониса, но, несомненно, обладал весьма мощным магнетизмом, привлекавшим и одновременно пугавшим женщин.
      Мерри подперла ладонью подбородок.
      - Ему будет одиноко в огромном доме. Нам надо пригласить его на обед.
      - Поскольку местной знати уже известно о его приезде, приглашений он получит немало. Мистер Дэвенпорт теперь владеет весьма значительной собственностью, а в наших краях более чем достаточно дочерей на выданье. Так что ему нетрудно будет влиться в местное общество - если, конечно, он не совершит чего-нибудь вопиюще скандального, - съязвила Элис. - Кроме того, тебе прекрасно известно, что нам неудобно приглашать к обеду человека, на которого я работаю.
      - Но это ведь не дом обычного управляющего, - лукаво улыбнулась Мерри.
      - Верно, - согласилась Элис. - Однако это не означает, что мы должны общаться с Дэвенпортом.
      Пропуская, как и Питер, мимо ушей слова приемной матери, Мерри мечтательно промурлыкала:
      - Мне всегда было интересно, какими бывают повесы.
      - Мередит, не говори глупостей. На тебя это совсем не похоже, оборвала ее воспитательница. - Я не хочу, чтобы кто-либо из вас приставал к мистеру Дэвенпорту с расспросами - ни по поводу его лошадей, ни по поводу его спортивных успехов, ни по поводу его светской жизни. Вы меня поняли?
      Окинув детей строгим взглядом, она, однако, с горечью убедилась, что слова ее пропали втуне. Удивляться этому не приходилось: в таких местах, как Дорсет, появление любого нового человека вызывало живейший интерес. Единственное, что радовало Элис, - Дэвенпорт выглядел человеком слишком нетерпеливым и погруженным в свои дела для того, чтобы сбивать с пути истинного мальчишек.
      Что же касается Мередит, то тут следовало соблюдать осторожность. Элис придется удерживать Дэвенпорта на достаточном расстоянии от девушки.
      ***
      Реджи провел вечер за изучением бухгалтерских книг, разложив их на столе в библиотеке. Когда он захлопнул последнюю, было уже около полуночи. Он встал, потянулся, взял бокал с бренди и подошел к стеклянным дверям, ведущим в сад. Деревья, днем казавшиеся недостаточно ухоженными, в холодном свете луны выглядели просто чудесно. Залитый лунным светом пейзаж будил в нем смутные воспоминания. Старый флотский капитан не поменял в доме почти ничего, и Дэвенпорту вдруг подумалось, что, зайдя в комнату, которая когда-то была его спальней, он обнаружит там свои книги, камешки и прочие мальчишеские "сокровища".
      Он не стал проверять свое предположение. Реджинальд и без того уже был слишком возбужден. К концу дня ему начало казаться, что, сворачивая за угол, он вот-вот столкнется с кем-нибудь из своей родни. По идее, это чувство должно скоро пройти, и Реджи от души надеялся, что так и случится, - в противном случае жить здесь было бы невозможно.
      Отхлебнув бренди, Дэвенпорт подумал, что жизнь в Стрикленде, судя по всему, не слишком весела. Интересно, а чем занимаются по вечерам местные жители? Если так пойдет и дальше, он скоро просто умрет от скуки.
      Однако у него было смутное ощущение, что он уже не сможет вернуться к прежней жизни. Отправившись в Дорсет, он сжег за собой мосты. Жизнь его была пуста, и теперь предстояло выяснить, чем он может заполнить эту пустоту - не считая бренди, разумеется.
      Держа в руке канделябр с зажженными свечами, Дэвенпорт спустился на первый этаж и осторожно двинулся на обход дома. Миновав гостиную, он вошел в музыкальный салон, где величественно застыл старый рояль. Поставив канделябр, Реджи уселся на стул, поднял крышку инструмента и взял пробный аккорд. В воздухе поплыл нечеткий, словно смазанный звук, и Реджи решил, что рояль обязательно надо настроить.
      Пальцы его одеревенели и отвыкли от клавиатуры. Когда он в последний раз музицировал? Он не мог сказать точно, но в любом случае это было много лет назад. Мать обучала его игре на фортепьяно на этом самом рояле. Он обожал эти уроки. Как-то раз она сказала, что, если он будет продолжать учиться и проявит усердие, в один прекрасный день станет замечательным пианистом.
      Это была одна из тех возможностей, которые он навсегда упустил, покинув Стрикленд. Тем не менее, хотя он никогда больше не брал уроков музыки, в течение многих лет Реджи, оказавшись рядом с инструментом, старался поиграть - при условии, что поблизости не было никого, кто мог бы его услышать. Но в какой-то момент прекратилось и это. Когда же это произошло? Три года, пять лет назад? Во всяком случае, до того, как начались провалы в памяти.
      Приподняв крышку стула, он извлек из-под нее ноты. Это была одна из сонат Бетховена. Возможно, он сам положил туда эти ноты почти тридцать лет назад. Спасибо капитану - и здесь он оставил все как было.
      Нисколько не заботясь о том, насколько странно это выглядит со стороны, Реджи поставил ноты на пюпитр и заиграл, утешая себя мыслью, что восстановление и совершенствование музыкальной техники в какой-то степени поможет ему бороться со скукой. Через полчаса пальцы начали мало-помалу вспоминать то, что почти полностью забыл мозг.
      Закончив играть, Дэвенпорт продолжил ночной поход по дому. Дойдя до комнаты, которая когда-то была будуаром его матери, он замер на пороге. Это помещение, днем почти всегда залитое солнцем, было одним из самых приятных для глаза уголков дома. Оно служило своеобразным убежищем, местом отдыха его матери, но сам Реджи никогда не чувствовал себя здесь уютно. Сейчас, глубокой ночью, в абсолютно пустом доме он поежился. Привидения, обитавшие в Стрикленде, большей частью были вполне дружелюбными, но только не те, что обосновались здесь.
      Вдоволь поиздевавшись над собой за чрезмерно богатое воображение, Реджи вернулся в библиотеку и уселся в кресло с подлокотниками, которое любил его отец. Поскольку ростом и сложением Реджинальд Дэвенпорт вышел в отца, кресло показалось ему очень удобным. Взяв со стола недопитый бокал бренди, Реджи стал вспоминать, что удалось сделать за день.
      Убедившись в умении миссис Геральд поддерживать дом в надлежащем состоянии, он предложил ей занять должность экономки с соответствующим жалованьем. Он не настаивал на том, чтобы экономка жила в господском доме, и миссис Геральд с радостью согласилась. Она же порекомендовала несколько местных девушек на должности горничных и кухарок. Реджи подозревал, что все они ее близкие или дальние родственницы, но решил не обращать на это внимания - при условии, что они будут справляться со своими обязанностями.
      Молли Барлоу, пухленькая, миловидная вдовушка лет сорока с небольшим, приходившаяся миссис Геральд двоюродной сестрой, оказалась вполне сносной поварихой. В течение ближайших двух дней она со своим младшим ребенком должна была поселиться в комнатах для прислуги. Реджи окинул ее оценивающим взглядом, но в конце концов решил, что не следует спать со служанками. Придется найти для этих целей кого-нибудь в другом месте - скажем, в Дорчестере. Впрочем, он мог пригласить в гости Чесси. Реджи хохотнул при мысли о том, какие пересуды начнутся по всему графству. Вполне возможно, что кое-кто из мужчин узнает его подружку - Чесси была хозяйкой одного из лучших борделей Лондона. Ее появление в Стрикленде наверняка отбило бы у местных барышень на выданье и их родителей всякое желание охотиться за мистером Реджинальдом Дэвенпортом.
      Вскоре, однако, веселье Реджи улетучилось. Устало пригладив волосы, он принялся размышлять о своем странном управляющем, который оказался женщиной. На самом деле его беспокоило вовсе не то, что розовые ушки леди Элис завянут от выражений, коими он привык пользоваться. Он боялся другого - что не удержится и начнет самым наглым образом приставать к этой чертовой бабе. По части женщин вкус у Реджи был весьма либеральный и непритязательный, но высокие дамы с длинными ногами и округлыми - где это предусмотрено природой - формами всегда восхищали его.
      При других обстоятельствах она могла бы стать настоящей находкой, но, побеседовав с ней, Реджи понял, что его первое впечатление было не совсем верным. Ее не назовешь застенчивой, однако она наверняка девственница. Несмотря на необычное платье Элис и ее еще более необычную профессию, в душе она оставалась строгой и праведной гувернанткой. Она была просто не в состоянии скрыть неодобрительное отношение к нему. Впрочем, Реджи ее вовсе за это не винил. Проработай он здесь несколько лет, ему тоже было бы неприятно видеть перед собой человека, который мог его уволить. А Элис еще и презирала его как недостойного человека.
      Было бы гораздо разумнее избавиться от этой женщины, но Реджи не хотелось этого делать. Она добилась своего положения в значительной степени благодаря счастливому стечению обстоятельств, и вряд ли ей удастся получить такую же должность где-нибудь еще.
      Реджи всегда обладал способностью легко разбираться в цифрах, и бухгалтерские отчеты оказались для него весьма увлекательным чтением. Он выяснил, что предыдущий управляющий был уволен поверенным графа Уоргрейва за воровство. Как только мисс Уэстон взяла управление имением в свои руки, доходы сразу возросли уже только за счет честного и грамотного бухгалтерского учета.
      Дальше история становилась еще интереснее. Доходы имения за первые два года при мисс Уэстон выросли, но почти всю прибыль поглотили крупные капиталовложения в хозяйство. В последующие два года эти инвестиции окупились сторицей - доходы резко скакнули вверх. Все расходы были отражены в бухгалтерских книгах, однако там имелось несколько неразборчивых пометок, о которых он решил расспросить Элис.
      Реджи в очередной раз наполнил свой бокал. Устроившись в кресле, он представил себе мисс Уэстон. Какая досада, что это чудесное тело досталось убежденной старой деве. Будь она чуть-чуть моложе, оставалась бы еще хоть какая-то надежда втолковать ей, в чем истинный смысл жизни. Но, поскольку эта воинствующая мужененавистница уже достигла критического тридцатилетнего возраста, вряд ли что-то или кто-то ее изменит.
      Реджи вздохнул и откинулся на спинку кресла. Он мог поручиться за себя, пока был трезв, но опасался, что, выпив, способен поступить самым неподобающим образом. Реджи Дэвенпорту, однако, вовсе не нужны были дополнительные причины для того, чтобы презирать себя.
      Что ж, все-таки большую часть дня он обычно бывает трезв, так что в этом случае чести мисс Уэстон ничто бы не угрожало. Но сейчас, к примеру, он уже выпил порядком, и, окажись здесь леди Элис, он вполне мог забыться и сделать ей самое грубое и непристойное предложение. Она, вне всякого сомнения, отвесила бы ему затрещину, и пришлось бы подыскивать себе нового управляющего.
      Хохотнув, он поднял со стола графин с бренди, намереваясь прихватить его с собой в спальню. Сейчас ему гораздо приятнее было помечтать о том, что могло бы произойти, если бы леди Элис не стала отвергать его.
      Глава 5
      Проснувшись, Реджи почувствовал, как кровь стучит в висках. Это яснее ясного свидетельствовало о том, что накануне он перебрал бренди. Правда, ему удалось самостоятельно улечься в постель, следовательно, он был не так плох, как накануне отъезда из Лондона. Однако чувствовал он себя все же препаршиво. Нашарив на тумбочке часы, Дэвенпорт обнаружил, что уже половина восьмого. У него почти не оставалось времени, чтобы привести себя в порядок перед встречей с леди Элис для ознакомительной поездки по имению.
      Постанывая, он перекатился к краю кровати и сел, сжав голову руками и моля Бога, чтобы Мак Купер прибыл из Лондона уже сегодня. Без его тщательно продуманных и многократно проверенных средств Реджи было куда труднее бороться с похмельем.
      - Реджинальд Дэвенпорт осторожно поднялся на ноги. Графин был пуст, чем и объяснялось его теперешнее состояние. Следует распорядиться, чтобы запасы бренди в доме были пополнены.
      Утро выдалось сырое, небо затянуло тучами. К тому времени, когда Реджи оседлал своего Буцефала, он уже крыл самого себя на все корки за то, что выступил с идеей этой дурацкой поездки. Он не случайно решил для начала объехать Стрикленд в компании управляющей - Реджи опасался, что, отправься он в одиночку, его одолеют ностальгические воспоминания. Однако зачем было ехать в такую рань? Он явно еще недостаточно пришел в себя, чтобы предстать перед критическим оком леди Элис.
      Настроение отнюдь не улучшилось, когда в конюшню вошла управляющая, затянутая в коричневый костюм для верховой езды. Даже столь строгая одежда не скрывала ее женственной фигуры. Взгляд Реджи задержался на короне из толстых блестящих кос на ее голове. Волосы, если распустить, наверное, доставали ей до талии. В противовес притягательной прелести ее фигуры и волос выражение лица Элис навевало ассоциации с Медузой Горгоной.
      - Доброе утро, мистер Дэвенпорт, - поздоровалась она. - Где вы хотели бы побывать в первую очередь?
      Элис нервничала. Ей предстоял трудный день - Дэвенпорт почти наверняка не одобрит кое-каких нововведений. Элис не исключала, что они его разочаруют и в конце концов он передумает и решит отказаться от ее услуг.
      Дэвенпорт невнятно пробормотал приветствие, наблюдая за тем, как Элис достает дамское седло. Он выглядел как медведь, у которого болит ухо, и потому мисс Уэстон неподдельно удивилась, когда он взял седло у нее из рук.
      - А я думала, вы будете обращаться со мной как с мужчиной, - сказала она, наблюдая, как мистер Дэвенпорт седлает ее лошадь.
      - Это не так просто, когда вы одеты как женщина, - ответил он, искоса глянув на нее и потуже затягивая подпругу.
      Чувствуя себя неуютно под его взглядом, Элис решила сменить тему:
      - Мистер Дэвенпорт, должна вас предупредить, что в Стрикленде вы увидите.., несколько необычные вещи. На все, что я сочла нужным сделать, есть свои причины. Я прошу вас дать мне возможность объяснить их прежде, чем вы начнете меня осуждать и выражать недовольство.
      Отвернувшись от лошади, Реджи уставился на Элис. И она невольно вновь поразилась тому, какой он высокий.
      - Все эти "необычные вещи" я добавлю к тому списку вопросов, который у меня уже имеется, - сухо бросил он.
      Подобный ответ явно не сулил ничего хорошего. Они повели лошадей под уздцы к дверям конюшни. Безотчетно стараясь избежать прикосновений Дэвенпорта, Элис подошла к специальной подставке и забралась в седло, прежде чем Реджи успел ей помочь. Подбирая длинную юбку, она заметила, как в глазах Дэвенпорта мелькнул насмешливый огонек.
      - Хорошая кобыла, - только и сказал он, садясь на своего жеребца.
      - Она принадлежит мне, а не имению, - отозвалась Элис, словно извиняясь. - Я могу показать квитанцию о покупке, если вы мне не верите.
      Выехав со двора конюшни, Дэвенпорт пустил жеребца рысью.
      - Разве я каким-то образом дал понять, что сомневаюсь в ваших словах? - осведомился он.
      - Нет, - ответила Элис, жалея, что завела об этом разговор. Большинство лошадей предназначены для пахоты, - зачастила она, стараясь скрыть смущение. - В поместье есть две верховые лошади-полукровки, но они не представляют собой ничего выдающегося. Я держу свою кобылу вместе с остальными по той причине, что дом управляющего, где я живу, не имеет конюшни.
      Не удостоив сбивчивый комментарий Элис ответом, Дэвенпорт пустил Буцефала легким галопом, держась в седле с непринужденной грацией, придававшей ему сходство с кентавром. Элис пришла к заключению, что, должно быть, умение ездить верхом входит в "джентльменский набор" уважающего себя столичного повесы.
      Они скакали в молчании, пока не достигли полей, отведенных под зерновые культуры.
      - Насколько я помню, общая площадь Стрикленда составляет чуть более трех тысяч акров, причем половина сдается в аренду, а другая половина составляет территорию приусадебной фермы, - сказал Дэвенпорт. - Вы значительно увеличили пахотные земли за счет участков, которые раньше никак не использовались и являлись бросовыми. Какова сейчас общая площадь пахотных земель?
      - Почти две тысячи акров. Что касается остальных площадей, то значительная их часть используется под пастбища. Реджи кивнул.
      - Недавно вы приобрели барана и два десятка овец, чтобы улучшить стадо. Животных какой породы вы выбрали?
      - Безрогой короткошерстной. Баран и овцы были куплены в Суссексе у Эллмана.
      - Прекрасный выбор. Это одно из лучших овечьих стад в Англии. - Реджи обвел взглядом расстилающиеся перед ним поля. - Вы используете метод ротации четырех культур?
      Дэвенпорт, судя по всему, старался произвести на нее впечатление, и Элис не могла не отметить, что ему это удалось.
      - Да, - ответила она на его вопрос, - только мы используем пшеницу вместо ржи. Затем мы сеем турнепс, клевер и эспарцет. Эффект получается настолько хороший, что нам удалось увеличить поголовье стада.
      Дэвенпорт снова кивнул и, трогая жеребца с места, задал Элис очередной вопрос. Вопросы продолжали сыпаться на нее все утро - хозяин интересовался сеялкой, хотел знать, какова эффективность новой молотилки, действительно ли добавление жмыха к корму крупного рогатого скота дает положительный результат, каков племенной фонд молочного стада. Он внимательно слушал рассказ Элис об экспериментах, которые она проводила на приусадебной ферме с тем, чтобы в случае их успешного исхода рекомендовать те или иные новые методы хозяйствования арендаторам. К полудню у Элис разболелась голова.
      Когда они возвращались в усадьбу по тропе, обсаженной живой изгородью, Элис призналась, что приятно удивлена продемонстрированными Дэвенпортом знаниями. Она прониклась уважением к новому владельцу поместья, доказавшему, что он отнюдь не профан в вопросах сельского хозяйства.
      - Как-никак в течение многих лет я считался наследником графа Уоргрейва, - пожал плечами Дэвенпорт. - Мой дядюшка не позволял мне даже приближаться к его поместьям, но, поскольку я знал, что рано или поздно стану землевладельцем, то старался следить за последними веяниями в области сельского хозяйства.
      Элис бросила на него задумчивый взгляд. Было очевидно, что он серьезно изучал проблемы сельскохозяйственного производства и землепользования, причем умудрялся делать это в перерывах между кутежами, которым был обязан своей ужасной репутацией. В этот момент она ощутила прилив сочувствия к Реджинальду Дэвенпорту. Ей стало ясно, что он всю жизнь готовился к тому, чтобы получить наследство старого графа, но надеждам его не было суждено осуществиться. По его лицу невозможно было понять, как он к этому относится, но только святой в подобной ситуации не был бы возмущен тем, что его отодвинули в сторону, а нимба святого над головой Дэвенпорта не было и в помине.
      Они подъехали к рукотворному озеру затейливой формы, расположенному неподалеку от усадьбы. Дэвенпорт натянул поводья и спешился.
      - Извините меня, я хочу тут кое-что осмотреть. Он привязал жеребца и скрылся за густо растущими по берегам озера деревьями. Охваченная любопытством, Элис тоже спешилась и, привязав кобылу, последовала за Реджи.
      Она замерла на месте, пораженная красотой открывшегося вида. Густая изумрудная трава толстым ковром покрывала землю. Поляна, куда пришел Дэвенпорт, заросла колокольчиками и желтой примулой. Настоящее райское местечко. Тишину нарушали лишь пение дрозда да шепот ветра в ветвях деревьев. Место было на редкость укромное и уединенное, берег озера образовывал здесь нечто вроде небольшой бухты, которую нельзя было увидеть из усадьбы.
      Реджинальд Дэвенпорт стоял у самой кромки воды и, гладя на поверхность озера, рассеянно вертел в пальцах травинку. Элис могла, не привлекая его внимания, получше разглядеть своего хозяина. Ему не подошло бы определение "денди", этим он сильно отличался от Рэндольфа, которым восемнадцатилетняя Элис некогда восхищалась и с которым до сих пор продолжала сравнивать всех мужчин. Дэвенпорт был более высоким, мускулистым и поджарым, своеобразная грация сочеталась у него с недюжинной физической силой. Во всем чувствовался мужчина, и Элис с неохотой вынуждена была признать, что именно эта мужественность заставляла ее так нервничать в его присутствии.
      Испугавшись себя, Элис сочла за благо нарушить молчание:
      - Откуда вам известно об этой поляне? Я прожила здесь четыре года и ни разу на нее не наткнулась.
      - Я родился в Стрикленде, мисс Уэстон, - отозвался Дэвенпорт, не оглядываясь. - Разве вы об этом не знали?
      - Нет, не знала, - удивилась Элис.
      - Странно. Мне казалось, вам это должно быть известно из местных сплетен, - сказал Реджи сухо.
      Элис пересекла поляну и остановилась рядом с ним.
      - Вы застали местных сплетников врасплох. Я узнала о том, что имение переходит в вашу собственность, всего за день до вашего приезда, а вы приехали вчера. Сплетни просто не успели до меня дойти.
      - Ничего, дойдут. Сплетен обо мне хоть отбавляй, мне от них не скрыться.
      - У меня почему-то такое впечатление, что вам это по вкусу, - не без ехидства заметила Элис.
      - Возможно, - бросил Реджи, усмехнувшись.
      - Сколько вам было лет, когда вы покинули Стрикленд? Улыбка исчезла с лица Дэвенпорта.
      - Восемь.
      Хотя резкость его тона не поощряла к дальнейшим расспросам, любопытство Элис все же взяло верх над правилами приличия.
      - А что вынудило вас уехать?
      - Моя семья перестала существовать.
      "Не только родители - семья, - подумала Элис. - Значит, кроме отца и матери, были еще брат или сестра, а может быть, братья и сестры". Элис почувствовала, как в горле у нее застрял комок, - чужое горе коснулось ее сердца холодными пальцами. Всего восемь лет! Выходит, Дэвенпорт еще совсем маленьким ребенком осиротел и был увезен из родного дома.
      - Мне очень жаль, - тихо сказала Элис.
      - И мне тоже, мисс Уэстон, и мне тоже, - так же тихо пробормотал Дэвенпорт, и в голосе его послышалась боль.
      Повисла тяжелая пауза. Наконец, швырнув травинку в озеро, Реджи обернулся. Вся его уязвимость, которую на какой-то миг ощутила Элис, разом исчезла.
      - До того момента, когда три дня назад мой двоюродный брат подписал соответствующие бумаги и передал Стрикленд мне в собственность, я понятия не имел, что это поместье принадлежало моей матери и должно было перейти ко мне. Чудно, не так ли? Мой дорогой опекун говорил, что Стрикленд - не что иное, как часть владений Уоргрейвов, и мне никогда не приходило в голову усомниться в его словах.
      - Боже мой, неужели старый граф лгал вам?! - в ужасе воскликнула Элис, пораженная подобной низостью. - Как подло!
      - Подло - это вы точно сказали, - согласился Реджи. - Это слово вообще как нельзя лучше подходит для моего дядюшки. Что же, теперь состояние и титул графа Уоргрейва принадлежат куда более достойному человеку.
      - Вы хотите сказать, что ваш двоюродный брат обнаружил эту несправедливость и по своей инициативе передал Стрикленд вам?
      - Вы задаете поразительно много вопросов, леди Элис, - насмешливо заметил Дэвенпорт. Элис закусила губу.
      - Извините. Любопытство - мой самый страшный порок, - Какое счастье, что он у вас всего один, - улыбнулся Реджи. - У меня, к примеру, их десятки.
      - Вы совершенно правы, конечно, и у меня он не один. - В голосе Элис прорвалось раздражение.
      - И в чем же состоит ваш второй порок? - поинтересовался Дэвенпорт. Вы засыпаете во время воскресной службы в церкви? Испытываете тайное желание похитить лошадь соседа?
      - Я в состоянии придумать кое-что поинтереснее, - бросила Элис, теперь уже не на шутку рассерженная. Дэвенпорт громко расхохотался.
      - Может, когда-нибудь изложите мне весь перечень ваших грехов и пороков, мисс Уэстон, - предложил он, отсмеявшись.
      Теперь Элис поняла, насколько обаятельным может быть Дэвенпорт в такие мгновения, как сейчас, когда в глазах его плясали веселые искорки, а на губах играла улыбка, - поняла и ужаснулась. Она тут же напомнила себе, что удачливый соблазнитель и повеса и должен быть обаятельным, - в противном случае ему ни за что не удалось бы сбить с пути истинного ни одну леди.
      Усилием воли Элис подавила желание улыбнуться прежде, чем на щеках ее успели появиться ямочки. Что-то подсказывало ей: эти ямочки разом сведут на нет все ее труды, направленные на то, чтобы убедить нового хозяина, что она - вполне компетентный управляющий.
      Все еще улыбаясь, Дэвенпорт осторожно взял ее под руку, чтобы проводить к лошадям. Это был самый обычный, ничего не значащий жест, но Элис, ощутив сквозь толстую ткань костюма для верховой езды прикосновение его сильных пальцев, ускорила шаги.
      Он уже хотел было помочь ей забраться в седло, но вдруг замер, пристально глядя ей в лицо с высоты своего роста.
      - Боже мой, леди Элис, да у вас глаза разные!
      - В самом деле? - деланно изумилась она. - А я и не знала.
      - В помещении кажется, что ваш серо-зеленый глаз не отличается от карего, но сейчас, при дневном свете, разница просто поразительная, продолжал Реджи, не обращая внимания на ее сарказм. - Это что-то совершенно удивительное, ну да вы ведь вообще необычная женщина.
      - Это комплимент или оскорбление? - осторожно осведомилась Элис.
      - Ни то ни другое. - Реджи слегка наклонился и сцепил пальцы в замок, чтобы дать ей возможность опереться ногой и подсадить на лошадь. - Лишь констатация факта.
      Подождав, пока Элис устроится в седле, Реджи вскочил на своего жеребца.
      - Вы замечательно поработали в Стрикленде, - сказал он. - Даже при том, что цены на землю и на сельхозпродукты резко упали после Ватерлоо, вы сумели увеличить прибыль. Земля в прекрасном состоянии, и арендаторы всем довольны.
      Элис было исключительно приятно слышать эту похвалу. Теперь она поверила, что место управляющего скорее всего останется за ней.
      Обогнув усадьбу, Элис и Дэвенпорт поехали в сторону деревни Стрикленд. Однако не успели они добраться до нее, как вдруг, натянув поводья, Реджи остановил Буцефала. Прищурившись, он впился глазами в высокую кирпичную трубу, торчавшую из-за вершины холма.
      - Это еще что такое? Откуда здесь эта труба? - пробормотал он, не веря собственным глазам, и пустил коня в галоп.
      Элис, в душе которой всколыхнулись самые дурные предчувствия, поскакала за ним, пытаясь подготовиться к тому, что сейчас новый владелец Стрикленда узнает об одной из наиболее странных особенностей поместья.
      На вершине холма Дэвенпорт остановился как вкопанный. Круглая печь с круглой же трубой не оставляли сомнений в том, что перед ним предприятие по производству керамики.
      - Какого дьявола это построили на земле Стрикленда? Разве тут не находилась ферма? - осведомился он.
      - Территория, отведенная под фабрику, сдается в аренду, и за весьма хорошую плату, - ответила Элис, моля Бога, чтобы Дэвенпорт прекратил расспросы, и наперед зная, что они неминуемо последуют.
      Реджи смерил ее ледяным взглядом.
      - Я вас не об этом спрашиваю. Мне хочется знать, откуда здесь взялась фабрика и кто ее владелец.
      Тщательно подбирая слова, Элис ответила:
      - Она находится в доверительной собственности трех человек, еще не достигших совершеннолетия.
      - Вот как?
      - Понимаете, это была самая мелкая из ферм, и арендовали ее никчемные люди, которых мне не хотелось видеть на территории имения, - начала объяснять Элис. - Для меня было большим облегчением, когда три года назад они распродали инвентарь и сбежали, не заплатив за аренду. Я объединила ферму с Хилл-Фарм, и теперь Робби Геральд обрабатывает ее земли вместе со своими. А постройки я сдала в аренду под фабрику керамических изделий.
      Сардоническое фырканье, изданное Дэвенпортом, ясно дало понять Элис, что для него совершенно очевидно: она рассказывает ему далеко не все.
      - Оказалось, что держать на территории поместья фабрику очень выгодно, - продолжила Элис, стараясь оправдаться. - Она обеспечивает рабочие места, дает имению солидный приток платежей за счет аренды и является очень хорошим долгосрочным капиталовложением для владельцев предприятия. Я знаю, что у большинства помещиков вызывает отвращение одна мысль о появлении на их землях какого бы то ни было промышленного предприятия. Но что касается этой фабрики, вы не сможете ее закрыть, даже если очень захотите, - договор об аренде истекает только через двадцать два года.
      Больше она ничего не успела сказать, так как рука Дэвенпорта взметнулась вверх и ухватила ее кобылу под уздцы. Лошадь попыталась вздернуть голову, но спутник Элис оказался достаточно силен, чтобы ее удержать. Повернувшись в седле, он устремил жесткий взгляд прямо в лицо Элис. По тому, как отрывисто звучали его слова, было нетрудно понять, что он рассержен.
      - Вчера я сказал, что намерен дать вам шанс проявить себя, - заметил он. - Надеюсь, вы не станете лишать меня такой же возможности?
      Горячая волна стыда накрыла Элис с головой, заставив ее покраснеть. Новый хозяин поместья вел себя сдержанно и прилично, замечания его были логичны и разумны. Она же походила на ежа, который то и дело ощетинивается иголками.
      Глаза их встретились на краткий и такой бесконечно долгий миг. Каким-то глубинным чутьем Элис поняла, что находившийся рядом с ней мужчина не только кутила и игрок. Под маской пресыщенного жизнью бонвивана скрывались ум и способность выслушать и понять другого - качества, которые сделали бы честь любому. И еще она подумала, что никогда прежде ей не доводилось видеть таких усталых глаз.
      - Простите меня, - сказала она и, понимая, что этого недостаточно, продолжила; - Меня нередко осуждали люди, и мне не раз приходилось испытывать на себе, что такое несправедливость. Поэтому с моей стороны непростительно проявлять такую же несправедливость по отношению к вам.
      Дэвенпорт отпустил ее лошадь.
      - Учитывая, что я столько лет потратил, создавая себе дурную репутацию, мне пришлось бы разочароваться в вас, если бы вы не подумали обо мне самого худшего.
      - Я начинаю думать, что вы обманщик, мистер Дэвенпорт, - улыбнулась Элис.
      - Вот как? - Темные брови Реджи поднялись, и лицо его приняло уже знакомое ей насмешливое выражение. - Что вы имеете в виду?
      - Мне начинает казаться, что вы вовсе не так порочны, как принято считать.
      - Я бы советовал вам не торопиться с выводами, мисс Уэстон, - сухо заметил Дэвенпорт и, подобрав поводья, предложил, меняя тему разговора:
      - Пожалуй, пора перекусить. Насколько я помню, тут неподалеку раньше была таверна, где неплохо кормили.
      - Она все еще там, и кормят в ней по-прежнему хорошо.
      Элис поначалу удивилась, что Дэвенпорт собирается пригласить ее в обыкновенную таверну, но потом поняла, что будет гораздо приличнее пообедать в "Молчаливой женщине", чем если бы он приказал накрыть стол для них двоих в своем доме. Выходило, что, несмотря на объявленное намерение обращаться с ней как с мужчиной, он все же не забывал об условностях.
      Полчаса спустя они уже сидели напротив друг друга за деревянным, грубо сколоченным столом, за долгие годы до блеска отполированным локтями и донышками тарелок и кружек. Многочисленные фермеры и работники, набившиеся в огороженный деревянными балками бар, с любопытством косились в их сторону.
      Дэвенпорт отправил в рот последний кусок отличного пирога с говядиной и луком и снова наполнил элем свою глиняную кружку.
      - А теперь расскажите мне историю фабрики, - потребовал он.
      Элис доела пирог и решила, что, видимо, в самом деле пришло время рассказать все как есть - она опасалась, что, если Дэвенпорт сам начнет обо всем допытываться, его благодушное настроение исчезнет навсегда.
      - Вам, конечно, известно о проблемах, которые возникли в связи с тем, что огромное количество солдат после войны было демобилизовано, заговорила она. - Прежде всего на всех не хватало работы. Мало того, появление новых машин еще больше сократило потребность в рабочих руках.
      Дэвенпорт понимающе кивнул, после этого Эдис решилась продолжить:
      - К примеру, в годы войны нельзя было обойтись без молотилок - некому было молотить. Теперь они куплены и прекрасно работают, так что не имеет смысла возвращаться к трудоемкому ручному труду только ради того, чтобы обеспечить несколько человек работой, к тому же низкооплачиваемой. Нужно было найти какое-то другое решение.
      Дэвенпорт отхлебнул из кружки глоток эля и снова поднял глаза на Элис:
      - И вы решили .
      - ..и я решила прибегнуть к поощрению различных ремесел, которые могли бы обеспечить занятость В деревне Стрикленд есть магазин, торгующий лесоматериалами, - там работают восемь человек. Там же вы увидите небольшую мастерскую по производству кирпича и керамической плитки, в которой задействовано пятеро рабочих. Дело в том, что поблизости неплохие залежи глины. В этом смысле создание фабрики керамических изделий также было вполне оправданно. На ней делают недорогую посуду, купить которую вполне по карману местным жителям. Она пользуется большим спросом, так что на фабрике сейчас трудятся двенадцать человек.
      - А кто ими руководит?
      - Я, - глубоко вздохнула Элис. Брови Дэвеннорта в очередной раз удивленно взлетели вверх.
      - Помимо того, что вы управляете имением? Где же, черт возьми, вы находите время?
      - Я принимаю решения и веду отчетность. Что же касается ежедневной работы, за ней следит мастер, - пояснила Элис. - Вы уже изучили бухгалтерские книги и могли убедиться, что я не забываю о Стрикленде. Я...
      Дэвенпорт поднял руку, останавливая ее.
      - Прежде, чем мы углубимся в эту тему, скажите мне, кто эти несовершеннолетние персоны, которые являются фактическими владельцами фабрики? Они что - местные детишки?
      Прежде чем ответить, Элис плеснула себе и своему собеседнику эля.
      - Они - племянница и племянники миссис Спенсер, у которой я служила до Стрикленда.
      - Разговор становится все интереснее. И где же они сейчас живут?
      Подавив вздох, Элис решила, что настал момент признаться Дэвенпорту в том, о чем он рано или поздно все равно узнает.
      - Они живут со мной.
      - Вы их опекунша? - с удивлением спросил Реджи. Элис опустила глаза.
      - У миссис Спенсер не было близких родственников, кому она могла бы доверить детей. Одна из причин, по которым она помогла мне занять должность управляющего имением Стрикленд, как раз и состояла в том, что здесь я могла приютить ее племянников.
      - Теперь я понимаю, почему вас называют леди Элис, - насмешливо заметил Дэвенпорт. - Вы управляете имением, создаете промышленные предприятия и занимаетесь бизнесом да еще и детей воспитываете. Вы в самом деле необыкновенная женщина.
      - То же самое можно сказать о большинстве женщин Вероятно, этим компенсируется тот факт, что большинство мужчин являются весьма обыкновенными, - огрызнулась Элис, но тут же одернула себя - нельзя ни на минуту забывать о том, насколько она от него зависит.
      Реджи засмеялся - само обаяние - и сделал новый выпад:
      - Я полагаю, следующим вашим экспериментом будет попытка добиться размножения скота без использования самцов? Как человек, имеющий представление о племенном скотоводстве, вы должны понимать, что получить приплод таким образом будет трудновато.
      Столь недвусмысленные намеки легко могли спровоцировать взрыв. Элис подчеркнуто спокойным, исполненным достоинства движением потянулась к кувшину с элем.
      - Я никогда не отрицала, что есть проблемы, в решении которых без мужчин не обойтись, мистер Дэвенпорт.
      - Вот как? И что же это за проблемы? Его пальцы слегка коснулись ее руки, когда почти одновременно с Элис он потянулся к кувшину. Сердце Элис отчаянно заколотилось, и она опустила глаза, избегая взгляда Дэвенпорта. У него были очень красивые руки, изящные, точеные, с длинными пальцами. Реджинальд Дэвенпорт, казалось, буквально излучал силу и обаяние Элис хотелось сдаться, почувствовать ласку этих чудесных рук...
      - У нас закончился эль. - Она не узнала собственного голоса. Попросим еще кувшин, или вы готовы продолжить осмотр имения?
      - Давайте лучше закажем эля, - предложил Дэвенпорт, который, по всей видимости, не заметил этого случайного соприкосновения их рук. - У меня еще много вопросов. Один из них, в частности, касается шестидесяти фунтов в год, расходуемых на учителей, книги и тому подобное.
      Он махнул рукой хозяину, чтобы им принесли новый кувшин, и, когда его поставили на стол, налил себе темный пенистый напиток. Элис отставала на четыре кружки и даже не пыталась с ним тягаться.
      Элис продолжила объяснения:
      - Учителя - супружеская пара. Муж обучает мальчиков, жена - девочек. Я требую, чтобы все дети, живущие на территории поместья, ходили в школу как минимум до двенадцати лет.
      - А разве родители не возмущаются из-за того, что их дети слишком поздно начинают зарабатывать деньги?
      - Да, возмущаются, но я все же настояла на этом. Ведь учеба детям во благо. Да и, если думать о будущем, для поместья тоже, поскольку эти же дети будут более квалифицированными работниками.
      - Мисс Уэстон, у меня такое впечатление, что в детском возрасте на вас оказал большое влияние какой-то квакер или евангелист, - иронически заметил Дэвенпорт.
      - В общем-то так оно и было, - ответила Элис.
      - Замечательно, - пробормотал Реджи, глядя в свою кружку. - Значит, вы религиозный фанатик.
      С трудом сдерживаясь, чтобы не вспылить, Элис возразила:
      - Нет, не фанатик, а человек, старающийся изменить жизнь к лучшему. Вы видели результаты, которых мне удалось добиться за последние четыре года в Стрикленде. Поместье процветает, то же самое можно сказать о людях, которые работают на вашей земле. Результат говорит сам за себя.
      - Я постоянно напоминаю себе об этом, мисс Уэстон, - подтвердил Дэвенпорт. - Надеюсь, вы в состоянии оценить, что я позволяю вам откровенно говорить все, что вы думаете, и что я проявляю удивительную терпимость. Узнай об этом кто-нибудь из моих друзей, он бы просто в это не поверил. Реджинальд покачал головой. - Мало того, что управляющий моим имением женщина, так она еще и реформы тут затеяла. Да другой бы на моем месте выставил вас отсюда в два счета!
      - Ваша терпимость объясняется размером дохода, который вы получаете от имения, - ледяным тоном процедила Элис. - Если вы с ходу начнете тут все менять, доходы могут резко сократиться.
      - Об этом я тоже постоянно себе напоминаю. - Дэвенпорт вылил остатки эля себе в кружку. Элис подумала, что второй кувшин он опорожнил практически в одиночку. - А что вы скажете насчет денег, потраченных на помощь желающим эмигрировать из Англии?
      Элис вздохнула. Стало ясно: она совершенно напрасно надеялась, что новый хозяин не обратит внимания на эту запись в бухгалтерской книге.
      - Трое ветеранов, служивших в армии герцога Веллингтонского, захотели вместе с семьями уехать в Америку, но у них не было сбережений, чтобы оплатить билеты и хоть как-то устроиться на новом месте.
      - И вы снабдили их деньгами? - спросил Дэвенпорт, небрежно откинувшись на спинку деревянной скамьи, с виду обманчиво расслабленный.
      - Формально деньги были даны им в долг, но было ясно, что скорее всего эти люди окажутся не в состоянии их вернуть, - признала Элис.
      - Шансы, что деньги удастся получить обратно, учитывая, что ваши ветераны теперь находятся за тридевять земель, в другой стране, равны нулю. Получается, что вы их просто подарили, - заключил Реджи. - Вы чем здесь занимаетесь - бизнесом или благотворительностью?
      - Если вы внимательно изучили бухгалтерские книги, то должны знать, что этим людям было передано менее двухсот фунтов, - снова принялась оправдываться Элис. - Все три семейства работали в Стрикленде не покладая рук. Жена одного из ветеранов во время сбора урожая была беременна и прекратила работу всего за час до родов. - Поймав насмешливый взгляд Дэвенпорта, она поняла, насколько глупым должен показаться этот аргумент столичному прожигателю жизни, и потому решила привести более убедительный довод:
      - Кроме того, их отъезд в какой-то степени разрядил ситуацию, возникшую в Стрикленде, - отправив их в Америку, можно было уже не заботиться о том, где найти для них работу, да и количество ртов уменьшилось.
      - А если бы все работники захотели эмигрировать, вы бы всем дали денег на дорогу и обустройство? - поинтересовался Дэвенпорт.
      - Немного найдется людей, которые захотели бы сняться с обжитых мест и отправиться в далекую, неизвестную страну.
      - И все же я сомневаюсь, что старому графу было известно о вашей благотворительной деятельности. - В глазах у Реджи вспыхнули веселые искорки.
      - Разумеется, старый граф понятия об этом не имел. Что касается его поверенного, тот, должно быть, кое-что знал, но, поскольку общий доход от имения постоянно увеличивался, предпочитал не вмешиваться в мои дела. - На душе у Элис полегчало - Дэвенпорту явно доставила удовольствие мысль, что его дядюшку ловко водили за нос.
      - Другими словами, вы раздавали меньше, чем прикарманивал ваш предшественник.
      - Я никогда не думала об этом, но вы, наверное, правы, - признала Элис и, поколебавшись, не удержалась от вопроса:
      - Теперь, когда вы знаете, как я управляла Стриклендом, вы можете что-нибудь сказать по этому поводу?
      Дэвенпорт ненадолго задумался, обхватив ладонями свою кружку.
      - Как вы сами изволили заметить, ваши результаты оправдывают ваши методы. Кроме того, все, о чем вы говорили, относится к прошлому, то есть к тому периоду, когда я не мог влиять на происходящее здесь. Что же касается будущего.., - Реджи одним глотком опрокинул в рот остатки эля и устремил на Элис пристальный взгляд. - Это будет совсем другая история. Думаю, у меня возникнет желание кое-что изменить, но я не собираюсь с этим торопиться.
      Элис подумала, что Дэвенпорт мог хотя бы похвалить ее, но решила, что следует радоваться и такой оценке. По крайней мере он не собирался действовать очертя голову - уже хорошо.
      Она собралась было встать из-за стола, но новый хозяин жестом остановил ее, давая понять, что беседа не закончена.
      - У меня остался всего один вопрос, - сказал он. - Надеюсь, будучи управляющим, вы организовали вакцинацию всех жителей Стрикленда против оспы?
      - Нет, - удивленно ответила Элис. - Правда, я всячески это поощряла, но многие работники относятся к прививкам с подозрением, называют их новомодными штучками. Сделать прививки хочет лишь половина населения Стрикленда, а я не обладаю достаточными полномочиями для того, чтобы настаивать.
      На самом деле она только что не умоляла фермеров и работников сделать прививки, но все ее усилия разбивались об их ослиное упрямство.
      - В таком случае я, как хозяин поместья, намерен отдать первое распоряжение, - безапелляционно заявил Дэвенпорт. - Все, кто живет и работает на территории поместья, должны быть привиты в течение следующего месяца. Тот, кто уклонится, будет уволен и выселен с занимаемого земельного участка. Никаких исключений не будет.
      - Но... - Одобряя решение Дэвенпорта по сути, Элис была смущена его резкостью и категоричностью. - Вы же не можете...
      - Никаких "но", мисс Уэстон, и никаких споров по поводу того, что я могу, а чего не могу, - с холодной решимостью произнес Дэвенпорт, вставая. - Расходы будут отнесены на счет имения. И, повторяю, никаких исключений.
      Теперь Элис прекрасно понимала, почему Реджинальд Дэвенпорт заслужил репутацию опасного человека. Будь она помоложе или позастенчивее, наверное, залезла бы под стол, чтобы спрятаться от его взгляда.
      - Если вы боитесь объявить людям об этом, я сделаю это сам.
      Это был явный вызов. Элис тоже встала, чтобы ее слова прозвучали как можно внушительнее:
      - Я вовсе не боюсь объявить об этом людям, мистер Дэвенпорт. - Она смело встретила его взгляд. - Ну что, вы готовы продолжать осмотр?
      - Вполне. - Реджи бросил на стол пригоршню монет и не торопясь двинулся к выходу.
      Какая лавина вопросов о том, что за человек новый хозяин, обрушится на нее сегодня, подумала Элис, следуя за ним. Самое интересное, что она понятия не имела, как на них отвечать.
      Глава 6
      Весь день Элис показывала новому владельцу поместья сараи, амбары и прочие подсобные постройки. Затем они осмотрели ремесленные мастерские. Дэвенпорт засыпал ее вопросами и никак не комментировал ответы, так что об отношении к увиденному и услышанному оставалось только гадать.
      Теперь, когда Элис знала, что новый хозяин родом из этих мест, ей было понятно, почему люди, живущие и работающие в имении, хотя и держатся настороженно, все же как будто готовы его принять. Элис, к сожалению, не могла похвастаться таким отношением к себе, несмотря на годы, проведенные в Дорсете.
      Разумеется, тут сыграло свою роль и то, что он мужчина, с горечью подумала она. По мнению местных жителей, ее нынешняя должность не для женщины. Сколько бы ни прожила она в Дорсете и сколько бы добрых дел ни сделала, ничто не изменило бы этого мнения.
      Миновав огромный, в полдюжины акров, фруктовый сад, который снабжал все поместье яблоками и сидром, Дэвенпорт увидел похожий на лоскутное одеяло огород. Он придержал коня.
      - А это что такое?
      - При коттеджах, где живут работники, совсем маленькие участки, поэтому я отвела желающим землю под огороды, - отозвалась Элис. - Наиболее рачительные арендаторы обеспечивают овощами не только собственные семьи, но и рынок в Шефтсбери.
      Молодая женщина, копошившаяся на грядках, обернулась на стук копыт и увидела визитеров. После секундной заминки она сделала торопливый реверанс Дэвенпорту и, подхватив с одеяла на меже мирно спавшего ребенка, подошла к Элис показать свое чадо. Чувствуя на себе насмешливый взгляд спутника, Элис ласково потрепала малыша по подбородку и, полюбовавшись прорезавшимися передними зубками, вернула довольной матери.
      Тронувшись в путь, Дэвенпорт заметил:
      - Похоже, жители Стрикленда хорошо питаются.
      - Так и есть, - подтвердила Элис. - Пожалуй, это первое условие того, чтобы люди были довольны. Кроме этих огородов, я завела вторую голубятню, и еще мы выращиваем кроликов и продаем по невысокой цене, чтобы каждый мог позволить себе несколько раз в неделю свежее мясо. Так мы покончили с браконьерством, а излишек голубей и кроликов продаем на рынке, чтобы окупить разведение этих животных и птиц.
      Дэвенпорт одобрительно кивнул.
      Наконец они приехали на фабрику керамических изделий - это был последний пункт их маршрута. Едва всадники спешились, поприветствовать их подошел мастер, Джейми Палмер - гигант с изумительно спокойным, покладистым характером. Джейми, давний друг и союзник Элис, с любопытством уставился на незнакомого мужчину.
      Дэвенпорт понял, что его разглядывают, пытаясь угадать, что он за человек. Элис всей кожей почувствовала, как он ощетинился. Чтобы разрядить напряжение, она поспешила представить мужчин друг другу и попросила:
      - Вы не покажете нам фабрику, Джейми? Мистеру Дэвенпорту интересно посмотреть, как делают керамику.
      - Конечно, леди Элис.
      Дэвенпорт бросил на Элис страдальческий взгляд, но послушно последовал за мастером, который начал рассказывать, как готовят глину, объяснять, как работают гончарные круги и как изделиям придают ту или иную форму. Элис сочла необходимым сопровождать мужчин. На этой фабрике по утрам частенько работала Мередит, она придумала немало узоров в китайском стиле для росписи посуды. В тот день ее в цехе не было - иначе Элис не предложила бы Дэвенпорту сюда заглянуть. Она решила, что чем позже девушка познакомится с Дэвенпортом, тем лучше.
      Дэвенпорт с любопытством расспрашивал Палмера о том, как действует печь для обжига и сушки, и о корзинах из ивовых прутьев, в которых хрупкая продукция поставлялась на рынок. Элис от души надеялась, что пробудившийся в нем интерес заставит его примириться с этой ее затеей.
      Экскурсия закончилась в административном помещении, где размещалась небольшая выставка готовых изделий. Элис вручила Дэвенпорту красивый чайник для заварки.
      - Это наиболее популярное у нас изделие, - пояснила она. - Мы, конечно, не можем соревноваться с крупными производителями посуды, поэтому я решила основное внимание уделять предметам домашнего обихода для людей с умеренным достатком.
      Дэвенпорт выслушал это разъяснение, как и все предыдущие, молча. Заговорил он только на обратном пути.
      - Вы продолжаете удивлять меня, леди Элис, - заявил он. - Не родись женщиной, вы могли бы добиться успеха на любом поприще. Я считаю, Стрикленду очень повезло с управляющим.
      От этого комплимента Элис буквально расцвела. Ей было приятно услышать, что ее считают не только и даже не столько эксцентричной, сколько талантливой.
      В конторе Элис устало уселась за стол и приготовилась снова отвечать на вопросы.
      - А что, овец в этом году уже купали? - неожиданно поинтересовался Дэвенпорт.
      Элис отрицательно покачала головой:
      - Весеннее купание будет послезавтра.
      В глазах Дэвенпорта мелькнул веселый огонек.
      - Вот и отлично. В детстве мне всегда хотелось поучаствовать в этом, но я тогда был слишком мал. Теперь этот недостаток исправило время.
      - Вы в самом деле хотите заняться купанием овец? - озадаченно переспросила Элис, знавшая, что это хлопотное, отбирающее много сил и времени дело.
      Огонек в глазах Дэвенпорта разгорелся еще ярче.
      - Неужели вы не дадите исполниться одному из самых сокровенных желаний моего детства?
      - Пожалуйста, если вы действительно этого хотите, но из-за одного неумелого работника купание может сильно затянуться, - сказала она. - Кроме того...
      - Что кроме того? - спросил Дэвенпорт, почувствовав ее нерешительность.
      - Возня с овцами в реке - не самое достойное занятие для хозяина поместья.
      Реджи метнул в Элис насмешливый взгляд.
      - Я готов прислушиваться к вашим советам, когда речь идет о сельском хозяйстве, но меня не интересует ваше мнение о том, какое занятие считать достойным, а какое нет, - отчеканил он.
      Элис покраснела, поняв, что переступила границу дозволенного. Неловкую паузу прервало появление Мередит. Ее золотые волосы поблескивали в лучах яркого солнца, взгляд синих глаз был обманчиво кротким.
      - Леди Элис, я хотела у вас спросить... - начала было она и осеклась, глянув на Дэвенпорта с выражением очаровательной нерешительности на ангельском личике. - Извините, я не знала, что вы не одна.
      Элис прекрасно понимала, что все это - не более чем спектакль. По всей вероятности, девушка весь день наблюдала за входом в контору, поджидая удобного случая, чтобы наведаться сюда и посмотреть на нового хозяина Стрикленда.
      Дэвенпорт отреагировал на ее появление так же, как это сделал бы любой нормальный мужчина. Он встал, и на лице его отразилось восхищение. Реджи, разумеется, понял, что девушка заглянула в контору не случайно, но это нисколько не помешало ему оценить красоту юной гостьи. Мерри с ее золотыми кудрями, рассыпавшимися по плечам в легком - тщательно спланированном беспорядке, и в самом деле выглядела просто обворожительно в белом муслиновом платье с голубым узором.
      - Мистер Дэвенпорт, это моя воспитанница, мисс Мередит Спенсер. Мерри, я уверена, что ты знаешь, кто этот человек, - сказала Элис.
      От Мерри, конечно же, не укрылся ее язвительный тон, и, прежде чем повернуться к Дэвенпорту, она украдкой бросила на опекуншу проказливый взгляд.
      - Какой приятный сюрприз! - игриво воскликнула Мерри. Обменявшись несколькими шутливыми замечаниями с Дэвенпортом, Мередит повернулась к приемной матери с таким видом, будто ее только что осенила прекрасная мысль.
      - Леди Элис, как вы думаете, может быть, мистер Дэвенпорт не откажется пообедать с нами сегодня вечером? Миссис Хэйвер готовит отличную баранью ногу.
      Значит, спектакль был устроен ради этого приглашения! Мерри было мало просто познакомиться с Дэвенпортом - ей требовалось затащить его на обед.
      Видя, что Элис сердится, Дэвенпорт заколебался.
      - Прошу меня простить, мисс Спенсер, - проговорил он наконец, - но ваша опекунша находилась в моем обществе целый день. Мне представляется, было бы невежливо с моей стороны навязывать себя ей еще и на вечер.
      - Она не будет возражать. Ведь так, Элис? - проворковала Мерри, сопровождая свои слова более чем выразительным взглядом.
      Загнанная в угол, Элис не придумала ничего другого, кроме как сказать:
      - Мы обедаем всей семьей, мистер Дэвенпорт. Холостяку атмосфера, царящая за нашим столом, может показаться слишком шумной.
      Мерри умоляюще посмотрела на Дэвенпорта.
      - Я берусь сделать так, что мои младшие братья будут вести себя тихо, - пообещала она. - Ну, соглашайтесь же.
      - С удовольствием приду, мисс Спенсер, - сказал Дэвенпорт, понимая, что отказ будет выглядеть как проявление грубости и невоспитанности.
      Выразив восторг в приличествующих случаю выражениях и восклицаниях, Мерри ушла. Дэвенпорт снова сел и взглянул на Элис с дружеской улыбкой, как на старого приятеля.
      - Вам никогда не приходило в голову купить ей пояс целомудрия? поинтересовался он.
      - Разумеется, приходило! - выпалила Элис, не успев как следует подумать, что говорит, и тут же, услышав хохот Дэвенпорта, спохватилась:
      - Как вы можете говорить такие вещи!
      - Я вас предупреждал - никаких скидок на то, что вы женщина. Я могу подсадить вас в седло, но во всех прочих ситуациях намерен оставаться тем же вульгарным типом, что и всегда, - насмешливо напомнил Реджи. - Она очаровательная девчушка и к тому же выглядит значительно менее "несовершеннолетней", нежели я ожидал, судя по вашему рассказу.
      - Ей всего девятнадцать, мистер Дэвенпорт, - проговорила Элис, вертя в руках пресс-папье из венецианского стекла - Пожалуйста, не забывайте об этом.
      Всю насмешливость Реджи словно ветром сдуло.
      - Уж постараюсь не совратить ее за сегодняшний вечер. Кстати, если это вас успокоит, - девственницы нагоняют на меня скуку.
      Элис напряглась, пытаясь понять, не являются ли эти слова завуалированным оскорблением в ее адрес.
      - Мерри - очень умная и живая девушка. И очень застенчивая, хотя вы могли подумать иначе из-за того, что она заигрывала с вами. Она просто испытывала на вас свои чары - ведь тут, в поместье, она редко видит новых людей.
      - И тем не менее вот вам совет опытного сердцееда: найдите ей мужа, и поскорее, - сухо заметил Дэвенпорт.
      Элис опустила глаза. Похоже, мистер Дэвенпорт обладал талантом затрагивать самые болезненные и деликатные вопросы. Это был один из них. Элис много думала о том, где подыскать подходящего мужа для Мерри.
      - Я бы с удовольствием это сделала, - заговорила она, - но, к сожалению, выбор слишком ограничен. Все живущие в окрестностях Стрикленда неженатые мужчины просто без ума от нее, но это либо неоперившиеся юнцы, либо вдовцы, подыскивающие матерей своим детям. Мерри заслуживает лучшей участи. - Элис вздохнула. - Вообще-то я думаю, она могла бы произвести настоящий фурор в Лондоне, если бы ее удалось вывезти в свет.
      - Эта девушка в самом деле бриллиант чистой воды, - согласился Дэвенпорт. - Но обладает ли она знатным происхождением и состоянием, которые были бы под стать ее внешности?
      - В этом-то и проблема, - признала Элис. - То, что она получит, никак не назовешь солидным состоянием. Что же до происхождения - отец ее был лондонским купцом. У нее нет родственных связей, которые позволили бы проникнуть в так называемое хорошее общество.
      - Возможно, будет гораздо лучше, если она все же подыщет себе мужа здесь, - заметил Дэвенпорт. - Лондон опасное место для молодого и неопытного человека, тем более девушки. Кстати, - вдруг сказал он, - что заставило вас взять на себя заботы о Мерри и ее братьях?
      Разумеется, Дэвенпорта это не касалось, но Элис показалось, что его вопрос продиктован искренним интересом, а не праздным любопытством. Подперев подбородок ладонью, она на некоторое время задумалась.
      - Вот вам ответ, - заговорила она наконец. - У миссис Спенсер не было никого, кому бы она доверяла. Своих детей она не имела. Собственно, она и теткой-то этим детям была чисто номинально, по брачной, так сказать, линии. Кровного родства между ними не было никакого. Но она любила их и хотела, чтобы после ее смерти кто-то о них позаботился.
      - Но у вашего поступка, думаю, есть и иные причины.
      - Дело в том, что они были моими учениками, моими воспитанниками и я была к ним очень привязана. Самого младшего, Уильяма, я знала буквально с пеленок. - Элис горько усмехнулась. - Я решила, у меня не будет другой возможности узнать, что значит растить и воспитывать детей, и ухватилась за этот шанс. Мне показалось, было бы глупо от него отказаться.
      Элис замолчала, не понимая, что заставило ее поделиться с Дэвенпортом своими сокровенными переживаниями.
      Тактично решив прекратить расспросы, касающиеся этой, по всей видимости, болезненной для Элис темы, Дэвенпорт ограничился тем, что сказал:
      - Надеюсь, они понимают, как им повезло, что у них есть вы, мисс Уэстон. Она улыбнулась:
      - Мерри, может быть, и понимает, но мальчики воспринимают меня как зло, с которым приходится мириться. Я вечно заставляю их делать уроки, следить за манерами и хоть отчасти соблюдать приличия.
      Дэвенпорт сначала замер в кресле, а потом стремительно наклонился вперед, вглядываясь в ее лицо.
      - Леди Элис, у вас ямочки на щеках, - заявил он таким тоном, словно выносил обвинительный приговор.
      Застигнутая врасплох, Элис покраснела.
      - Простите, но я ничего не могу с ними поделать. Мне кажется, что Бог снабдил меня ими по ошибке, они явно предназначались кому-то другому.
      Дэвенпорт выпрямился во весь свой огромный рост и подошел вплотную к ее столу.
      - Не надо извиняться. Они просто замечательные. Между прочим, такие ямочки называют отметинками Венеры, к вашему сведению.
      Он улыбнулся - медленно, лениво и чуточку фамильярно. От такой улыбки самые добродетельные женщины забывают о приличиях и теряют голову. Элис поймала себя на том, что тоже улыбается.
      Дэвенпорт протянул руку и осторожно погладил ее по щеке. Этот небрежный жест одним женщинам показался бы отвратительным, другим совершенно неотразимым. Элис принадлежала к последним. Пальцы Дэвенпорта были теплыми и чуть шершавыми. Их прикосновение было не менее волнующим, чем поцелуй, и Элис почувствовала, как все ее тело, от макушки до пяток, отреагировало на него.
      Одному Богу известно, что отразилось при этом на ее лице, только Дэвенпорт опустил руку и отступил. Взгляд его стал холодным и отчужденным.
      - Если вы предпочитаете, чтобы я не появлялся у вас сегодня, я пошлю вашей воспитаннице свои извинения, - сказал он.
      - Если это вас не затруднит, мне все же хотелось бы, чтобы вы пришли, - сказала Элис, с трудом овладев собой. - Мне просто страшно подумать, что предпримет Мерри, чтобы заманить вас к нам завтра.
      - Если вы в самом деле не возражаете, я буду у вас в половине седьмого. - Дэвенпорт усмехнулся. - Уверен, в вашем доме мне будет гораздо веселее, чем в моем.
      Кивнув, он вышел из конторы. Глядя ему вслед, Элис со смешанным чувством тревоги и странного веселья подумала о том, что ей, пожалуй, следует беспокоиться не о репутации Мерри, а о своей собственной.
      После того как Элис разобрала почту, у нее оста-" лось ровно столько времени, чтобы вернуться домой, принять ванну, переодеться к обеду и зайти в комнату Мередит для серьезного разговора.
      Мерри сидела у туалетного столика и пыталась соорудить новую прическу. Волчком крутнувшись на стуле, она устремила на свою опекуншу лукавый взгляд.
      - Здорово получилось, верно? - прощебетала она. - Мальчики будут безумно рады познакомиться с мистером Дэвенпортом.
      Подавив вздох, Элис села на кровать.
      - Мерри, я очень расстроена твоим сегодняшним поведением. Ты не только вышла за рамки приличий - вести себя так опасно.
      Мерри рассмеялась и собрала в горсть золотистые пряди на макушке.
      - Какая же тут может быть опасность?
      - Мередит, оставь в покое свои волосы и посмотри на меня. Это серьезно.
      Когда Элис разговаривала таким тоном, ее воспитанники слушались. Мерри тут же повернулась к ней и притихла.
      - Реджинальд Дэвенпорт очень сильно отличается от твоих местных воздыхателей, - начала втолковывать Элис. - Учти, если ты будешь его провоцировать, он может этим воспользоваться.
      - Мы же только флиртовали, - сказала Мерри, глядя на Элис невинными голубыми глазами. - Он флиртует очень хорошо, вот я и решила попрактиковаться. Не изнасилует же он меня, верно?
      - Быть изнасилованной - не единственная опасность, которая грозит женщине, - снова заговорила Элис, чувствуя, что теряет терпение. Любвеобильность Дэвенпорта и его многочисленные связи с женщинами широко известны - даже флирт с таким человеком может испортить твою репутацию. Если же ты полюбишь его, твое сердце наверняка будет разбито. Я достаточно ясно выражаюсь?
      Мерри звонко рассмеялась:
      - Господи, Элис, вряд ли я смогу влюбиться в мужчину, который по возрасту годится мне в отцы. И потом, он ведь совсем не хорош собой.
      Элис заморгала от удивления - ей казалось, Мередит не может остаться равнодушной к завораживающей мужественности, которая исходила от нового хозяина Стрикленда. Попытавшись вспомнить, что привлекало ее в мужчинах, когда она была так же молода, как Мерри, Элис пришла к выводу, что даже в девятнадцать лет не устояла бы перед таким человеком, как Реджинальд Дэвенпорт. Хотя, разумеется, она бы ни в коем случае не пошла на поводу у низменных страстей.
      Пристально глядя на Мерри и тем самым давая ей понять, что разговор очень серьезный, Элис сказала:
      - Я хочу, чтобы ты дала мне слово, что будешь очень осторожной с Дэвенпортом. Этот мужчина опасен. Мерри подошла к собеседнице и нежно обняла ее.
      - Бедная леди Элис! Мы причиняем вам столько хлопот, верно? То Уильям проберется на конюшню, то Питер что-нибудь отмочит, а тут еще мои поклонники. Должно быть, вы сто раз пожалели, что взвалили на себя заботу о нас.
      Чувствовалось, однако, что произносящая эту тираду Мерри уверена: Элис очень привязана к ней и ее братьям и не представляет своего существования без них. Элис помимо воли улыбнулась:
      - Я готова признать, что благодаря вам троим моя жизнь порой бывает чересчур богатой на события. Но, с другой стороны, без вас она была бы слишком пустой.
      Мередит кивнула - она все понимала.
      - Я обещаю, что не буду делать глупостей, которые могут меня погубить, но, боюсь, у меня не хватит сил удержаться от флирта. Хотя мистер Дэвенпорт - совсем не тот мужчина, в которого я могла бы влюбиться, я все же считаю, что он очень милый.
      Элис попыталась представить себе, что бы сказал Дэвенпорт, если бы узнал, что юный бриллиант чистой воды назвал его очень милым.
      - А в какого мужчину ты могла бы влюбиться? Мы как-то никогда об этом не говорили. Мерри задумалась.
      - Я не могу сказать точно, потому что пока я такого человека не встретила, но мне бы хотелось, чтобы он был изящным и обаятельным. Еще он должен быть умным, но в меру.
      Великого ученого или какого-нибудь там мудреца мне не надо - он станет считать меня легкомысленной.
      Само собой, он должен казаться мне приятным внешне, но лучше, если он не будет ослепительным красавцем. Мне ни к чему мужчина, который любуется собой. Элис скрестила руки на груди.
      - А скажи, должен ли твой избранник быть богатым и титулованным?
      - Ну, хотелось бы, чтобы он был человеком обеспеченным. Сомневаюсь, что мне понравится жить в бедности. Что же касается титула... Если будет прекрасно, но вообще это несущественно. - Девушка обернулась к своей воспитательнице и подняла на нее смеющиеся голубые глаза. - Если я когда-нибудь познакомлюсь с аристократом, он наверняка будет считать, что, женясь на девушке без большого состояния и не из благородного сословия, он тем самым делает ей огромное одолжение. Ну уж нет! Я скорее предпочту джентльмена, который будет считать, что это я делаю ему одолжение, согласившись выйти за него замуж.
      - Да ты просто расчетливая кокетка, - сказала Элис с каким-то благоговейным страхом. Сама Элис, к ее великому сожалению, была напрочь лишена хитрости. - Насколько я понимаю, ты хочешь, чтобы будущий муж возвел тебя на пьедестал?
      - Не возражала бы, если пьедестал будет не очень высокий, - ответила Мерри. - Когда я найду подходящего мужчину, сделаю так, что он не пожалеет о своем выборе, - сказала она и добавила, причем на этот раз голос ее звучал вполне серьезно:
      - Я в самом деле намерена стать своему будущему мужу хорошей женой.
      Элис кивнула - она вдруг поняла, что ее воспитанница стремилась обрести в браке безопасность, надежность и уверенность в будущем. Рано потеряв родителей, а в пятнадцать лет лишившись и единственной родственницы, Мерри мечтала не о пылкой страсти, богатстве или титуле, она ставила перед собой более простые, понятные цели. Такая девушка, при всей ее наивности, вряд ли могла бы стать жертвой чар повесы и дамского угодника.
      Элис с облегчением вздохнула и встала.
      - Наш гость должен скоро прибыть. Ты, по всей видимости, подождешь здесь, чтобы в нужный момент появиться во всем своем великолепии?
      - Ну конечно. - Мередит звонко расхохоталась - она снова была весела и беззаботна. - Новый мужчина в наших краях - разве можно упускать такой шанс, даже если господин уже в годах?
      Хотя было ясно, что Мередит дурачится, Элис неодобрительно покачала головой и пошла вниз, в гостиную, чтобы подождать гостя там. В годах! Дэвенпорт выглядел так, что не возникало и тени сомнения - он в состоянии одержать верх над любым мужчиной в Дороете и в верховой езде, и в боксе, и в умении брать приступом женщин.
      Элис, однако, от души надеялась, что у него не будет ни причин, ни желания это доказывать.
      Глава 7
      Реджи уже взялся за дверной молоток на входной двери Роуз-Холла, но вдруг заколебался. Он принял приглашение на обед, уверенный, что нет ничего хуже, чем одинокий вечер в его огромном пустом доме, но теперь вдруг усомнился в этом. Двое мальчишек, невинная девица, изображающая роковую женщину, и откровенно презирающая его великолепная амазонка - странная компания для человека, привыкшего общаться с любителями выпить и обсудить спортивные новости.
      Однако отступать было поздно, и он решительно постучал.
      Дверь ему открыла невысокая миловидная горничная. Сделав реверанс, женщина молча проводила его в гостиную. Дом управляющего был небольшой всего четыре или пять спален, - но очень уютный и ухоженный. В раннем детстве Реджи частенько наведывался сюда. Повар тогдашнего управляющего замечательно пек пироги, и маленький Реджи прямиком направлялся на кухню, как поступал бы на его месте любой нормальный ребенок.
      В гостиной Реджинальда Дэвенпорта встретила мисс Уэстон. Благодаря своему росту и гордой осанке она даже в скромном темно-коричневом платье походила на королеву. Интересно, как бы она выглядела в красном цыганском наряде и с распущенными волосами? Реджи даже на секунду замешкался с приветствием - столь впечатляющая картина предстала перед его мысленным взором.
      - Я решила, что мы заслужили хотя бы несколько минут тишины и покоя, прежде чем к нам присоединятся дети, - улыбнулась Элис. - Не хотите ли хереса?
      Реджи кивнул, рассудив, что херес все же лучше, чем ничего. Наблюдая, как Элис наполняет бокалы, он вдруг почувствовал, как что-то навалилось ему на ногу, и, посмотрев вниз, увидел огромного косматого кота, ласково трущегося о его лодыжку. Реджи брезгливо отступил на шаг. Кот последовал за ним, явно исполненный решимости во что бы то ни стало с ним подружиться.
      Обернувшись, Элис увидела, что гость попал в затруднительное положение.
      - Извините, - сказала она. - Я не думала, что Аттила здесь. Должно быть, он прятался под диваном. - Элис протянула Реджи бокал и, наклонившись, подхватила любимца на руки. - Как я понимаю, вы не любите кошек?
      Даже такой крупной женщине, как Элис Уэстон, нелегко было держать на руках пятнисто-полосатого гиганта Аттилу, морда которого, обрамленная густейшими бакенбардами, выражала величайшее презрение ко всему миру.
      - Я их и правда не очень-то жалую, - признал Реджи. - Кошки - существа вороватые, ненадежные и эгоистичные.
      - Что верно, то верно, - мрачно согласилась Элис. - У них есть и другие столь же очаровательные качества.
      На какое-то мгновение Реджи показалось, что он ослышался: совершенно неожиданно оказалось, что, помимо всех прочих достоинств, его управляющая обладает еще и чувством юмора. На щеке Элис чуть обозначилась смешливая ямочка, исчезнувшая, однако, прежде чем Реджи успел ее как следует рассмотреть.
      - Возможно, я не люблю котов по той причине, что они слишком похожи на меня, - с ухмылкой заявил он.
      Рассмеявшись, Элис отнесла кота к двери и, несмотря на его протесты, опустила на пол за порогом гостиной.
      - Так, значит, вы тоже существо вороватое, ненадежное и эгоистичное?
      - Вне всякого сомнения, - отозвался Реджи, отхлебывая херес. - И у меня есть еще кое-какие милые качества помимо этих.
      На этот раз ямочки обозначились на обеих щеках Элис.
      - И что же это за качества? - поинтересовалась она, грациозно опускаясь в обитое парчой кресло, и тут же осеклась. - Простите, мне не следовало об этом спрашивать.
      - Потому, что это слишком личный вопрос, или потому, что вас охватывает ужас от одной мысли о том, какие качества я могу считать достойными подражания? - осведомился Реджи, усаживаясь в кресло напротив.
      - Пожалуй, по второй причине, - ответила Элис и тут же мысленно выругала себя за неосмотрительность.
      Она была настолько смущена, что Реджи стало ее жалко, - Поскольку вы сейчас не при исполнении служебных обязанностей, ничто из сказанного вами не может быть использовано против вас, - поспешил он успокоить ее. - "Хотя, должен заметить, лучше бы вы меня оскорбляли, а не смотрели так хмуро, как будто перед вами злейший враг.
      - О Боже! - воскликнула Элис виновато. - Вы хотите сказать, что я целый день хмурилась?
      - Да. - Реджи был лаконичен.
      - Видите ли, это все из-за моих бровей, - начала оправдываться Элис. Даже когда у меня хорошее настроение, люди часто думают, что я собираюсь на них напуститься.
      - А когда вы в плохом настроении?
      - Ну, тогда от меня все шарахаются.
      - Способность вовремя изобразить строгую мину на лице - весьма полезное качество при вашей работе, - задумчиво проговорил Дэвенпорт. - Я уверен, было нелегко заставить фермеров и работников Стрикленда с вами считаться.
      - Да, кое-какие проблемы были, - признала Элис. - Это ведь только войну можно выиграть, одержав победу в единственном сражении. Люди бы воспринимали мои указания спокойнее, будь я хозяйкой поместья, но женщина-управляющий - это не всем по вкусу.
      - Фермеров и работников можно понять. Да мне самому не по вкусу женщина-управляющий. - Видя, что Элис негодующе вскинулась, Реджи поднял руку, успокаивая. - Поймите, в этом нет ничего личного, но когда человек читает ваши инициалы и фамилию, он не сомневается, что вы мужчина. Дэвенпорт бросил на свою собеседницу мрачный взгляд. - Если вам дорога ваша репутация, вам следует подыскать другое место. Элис побледнела.
      - Вы меня увольняете?
      - Нет. - Реджи чувствовал себя так, будто ударил ее. - Просто даю хороший совет.
      Немного придя в себя, Элис отчеканила:
      - В таком случае запомните, что, так же как и вы, я предпочитаю сама заботиться о своей репутации и посторонняя помощь мне не нужна.
      - До тех пор пока вы работаете у меня, моя репутация будет влиять на вашу, даже если ваше поведение будет безупречным, - без обиняков заявил Дэвенпорт. - Узнав, что моим имением управляет женщина, люди будут многозначительно хихикать, решив, что вы моя любовница. Тем более что вы молоды и привлекательны.
      Элис, вспыхнув, опустила глаза. От негодования из-за того, что ее могут принять за его любовницу? Или обрадованная его комплиментом? Он уже заметил, что всякий намек на ее женскую привлекательность вызывал у Элис смущение и выводил ее из равновесия.
      Наконец она подняла голову. Взгляд ее был спокоен и тверд.
      - Я не молоденькая девушка, которая ни в коем случае не должна никому давать малейшего повода для подозрений. Меня хорошо знают в округе, и маловероятно, чтобы местные жители подумали, будто я вдруг забыла о приличиях.
      - Я допускаю, что вас не слишком волнует ваша репутация, но в данном случае пекусь о своей, - возразил Реджи. - Хотите верьте, хотите нет, я собираюсь вести себя осмотрительно. Стрикленд теперь мой дом. Строго говоря, так было всегда. - Он повертел в руках почти опустевший бокал. - У меня нет никакого желания разрушать устои общественной нравственности в Дорсетшире.
      - Этим вы собираетесь заниматься в Лондоне?
      - Возможно. - Реджи легкомысленно пожал плечами. - Но не исключено, что я вообще покончу с этим. Всю жизнь быть сорвиголовой и кутилой слишком тяжело.
      Еще не закончив говорить, Реджи понял, что смутные мысли, не дававшие ему покоя в последние дни, каким-то непостижимым образом переплавились в твердое решение. Пришло время остепениться и пустить корни, прекратив попытки заполнить пустоту своей жизни азартными играми, пьянством и бесконечными интрижками с женщинами сомнительной репутации. Другими словами, пора было взяться за ум, пока не поздно.
      Посмотрев на Элис, он увидел, что та пристально вглядывается в его лицо, словно пытаясь понять, насколько искренни его слова и что они могут означать для нее. Ее глаза - оба, и карий, и серо-зеленый, - были удивительно красивы. Разница в цвете ошеломляла, но нисколько не портила впечатления от ее лица, более того, это даже шло ей. Словно компенсируя странность ее глаз, природа наградила мисс Уэстон самыми длинными ресницами, какие ему когда-либо приходилось видеть. Тот, кто первым назвал ее леди Элис, был очень проницательным человеком. Мисс Уэстон совершенно не походила на других женщин.
      Хотя, заботясь о ее же благе, Реджи посоветовал Элис подыскать другое место, но он был рад, что она не выказала ни малейшего желания уезжать из Стрикленда. Дэвенпорт искренне восхищался ее компетентностью и цельностью натуры, ее острым как бритва умом. И наконец, помимо всего прочего, она была самым красивым управляющим, какого только можно было себе представить.
      - Я полагаю, мужчине скучно быть скандалистом и повесой, когда он начинает чувствовать, что в совершенстве овладел этим искусством, - сказала Элис, прерывая затянувшуюся паузу. - В этом случае стремление стать уважаемым человеком представляет собой новую интересную цель, достижение которой требует немалых усилий.
      - Да, в этом, безусловно, присутствует известная прелесть новизны. Губы Дэвенпорта сложились в некое подобие улыбки. - Правда, вступая на путь праведный, я тем самым лишаю многих добропорядочных граждан удовольствия осуждать мое поведение, но это не страшно - непременно найдутся молодые негодяи, которые с успехом исполнят мою роль.
      Элис склонила голову.
      - Вы хотите сказать, что стали повесой, выполняя некую общественную функцию?
      - Именно так. Добродетели нужен порок - для контраста. - Реджи усмехнулся, подумав, что неплохо бы попытаться слегка разозлить собеседницу - в гневе она была особенно хороша. - Добро и зло неразрывно связаны между собой и зависят друг от друга. Даже самому Всевышнему нужен Люцифер.
      Элис уставилась куда-то в пространство, выражение ее лица скорее можно было назвать оцепеневшим, чем шокированным.
      - Я не могу понять, что это - ересь или своеобразная философия, произнесла она наконец.
      - Какая разница? Ересь - это просто философия, которую общество не одобряет, - сказал Реджи с затаенной радостью, думая о том, что ум мисс Уэстон гораздо более гибок, чем ему показалось вначале. Он уже открыл было рот, чтобы продолжать, но тут в комнату вплыла Мередит.
      При ее появлении Реджи встал. Девушка была удивительно хороша, но, казалось, не воспринимала свою красоту всерьез, что придавало ей еще большее очарование. Дэвенпорт склонился над ее рукой, гадая, что бы сказал о ней Джулиан Маркхэм, и решил при случае пригласить молодого приятеля в гости.
      Леди Элис передала Мередит бокал с хересом и наполнила опустевший бокал Дэвенпорта. В течение нескольких минут все трое обменивались приличествующими случаю расхожими фразами, затем в гостиной появились двое братьев Спенсеров, буквально умирающие от любопытства. Реджи снова встал, чтобы поприветствовать их. Степень радостного возбуждения, написанного на чисто вымытых лицах мальчиков, напомнила ему о том, сколь бедна событиями жизнь в сельской местности и как редко в округе появляются новые люди, общение с которыми становится одним из немногих доступных детям развлечений. Было очевидно, что, если он всерьез решит переселиться в имение, ему будет непросто привыкнуть к Дорсету после лондонского калейдоскопа людей и событий. Впрочем, бьющая ключом столичная жизнь уже давно не доставляла ему ни радости, ни удовольствия.
      Питер оказался юношей приятной наружности с каштановой, в отличие от золотых кудрей младшего брата и старшей сестры, шевелюрой. Туго накрахмаленный воротничок рубашки и завязанный сложным узлом галстук обнаруживали в нем склонность к франтовству, но его серо-голубые глаза светились умом и добродушным юмором.
      - Рад с вами познакомиться, мистер Дэвенпорт, - сказал он, пожимая Реджи руку. - Я очень много слышал о вас.
      Пока Реджи соображал, что могут означать эти слова, семилетний Уильям, возбужденный и полный энергии, отбросив в сторону условности, с энтузиазмом заявил:
      - Жеребец у вас что надо, сэр.
      - Буцефал - самая лучшая лошадь, которая у меня когда-либо была, согласился Реджи. - У него есть все - и резвость, и грация, и невероятная выносливость. - Он пожал маленькую руку Уильяма, отмытую не столь тщательно, как его круглая мордашка. - Однако он с норовом, так что держись от него подальше, когда меня нет рядом. Один человек, восхищаясь его статью, подошел слишком близко, и Буцефал сломал ему руку. А уж ездить на нем верхом он не позволяет никому, кроме меня.
      Будь Реджи более сведущ в психологии маленьких мальчиков, он заметил бы странный блеск в глазах Уильяма и заподозрил неладное. Но в этот момент в гостиную вошла горничная. Она объявила, что обед подан, все направились в столовую, и разговор с Уильямом вылетел у Дэвенпорта из головы.
      Неожиданно для себя Реджи получил от обеда немалое удовольствие. В застольной беседе участвовали все, даже маленький Уильям. Разговор шел в основном о местных событиях, о литературе и об успехах мальчиков в учебе. Несмотря на предупреждение леди Элис о том, что семейный обед может показаться утомительным для холостяка, молодые Спенсеры оказались отличными собеседниками.
      Реджи поглощал простую, но вкусно приготовленную пищу и исподволь наблюдал за соседями по столу. Сразу же было видно, что мисс Уэстон и ее воспитанники - семья, хотя их и не связывали кровные узы. -Элис играла главную роль - она направляла беседу в то или иное русло, следила за манерами Уильяма, а когда кто-либо из Спенсеров начинал говорить, она внимательно слушала. Детям действительно очень повезло.
      Когда подали десерт, Питер преодолел наконец застенчивость настолько, что решился спросить:
      - А это правда, будто вы однажды поспорили на тысячу гиней, что проскачете верхом сто шестьдесят миль за пятнадцать часов, а к середине дистанции настреляете сорок пар куропаток?
      Реджи был изумлен вопросом.
      - Боже праведный! - воскликнул он. - Неужели об этой истории стало известно даже здесь? Ведь все это случилось в Шотландии несколько лет назад.
      - Значит, так все и было?
      Лицо Питера выражало благоговейный восторг.
      - Это было одно из моих самых странных пари, хотя и не такое глупое, как может показаться на первый взгляд, - сказал Реджи. - По условиям пари мне отпускалось двадцать четыре часа, что давало некоторый запас времени на случай, если куропатки окажутся слишком пугливыми.
      Едва дослушав, Питер задал новый вопрос:
      - А верно, что вы выиграли полуночную скачку до Брайтона?
      - Старт действительно был дан в полночь. Я добрался до Брайтона примерно в четыре утра, - признался Реджи, слегка смущенный таким натиском.
      Однако и этим дело не ограничилось.
      - А правда, однажды вы поспорили на свою любовницу, что выиграете скачку у чемпиона среди жокеев, и выиграли? - с обожанием спросил Питер, глядя на Реджи круглыми от волнения глазами.
      Дэвенпорт, окинув быстрым взглядом остальных, закончил разговор:
      - Сейчас не время и не место обсуждать события моей богатой ошибками молодости.
      Замечание Дэвенпорга подействовало на Питера отрезвляюще. Охладить пыл молодого человека удалось ненадолго: последнюю реплику Реджи он истолковал как указание на то, что им, настоящим мужчинам, следовало заботиться о нравственности и воспитании женщин и детей и потому избегать упоминания о чисто мужских подвигах, и раздулся от гордости. Элис насмешливо подняла брови, однако Реджи, хорошо понимавший, как легко задеть юношеское самолюбие, нахмурившись, подал ей знак никак не комментировать поведение подростка.
      Улыбнувшись уголками губ, Элис встала и сказала, что Уильяму пора в детскую. После недолгих препирательств верх одержала мисс Уэстон, мальчик отправился к себе, а все остальные перешли в гостиную. Реджи с тоской подумал о том, как приятно было бы после обеда выпить хорошего портвейна, но остаться за столом и пить в одиночестве было бы неприлично.
      Дэвенпорт, собиравшийся вернуться домой вскоре после окончания обеда, вдруг с удивлением обнаружил, что почему-то не торопится уходить. Давно ему не доводилось видеть столь счастливую семью, и теперь Реджи доставляло удовольствие наблюдать за мисс Уэстон и ее воспитанниками. Мередит - с ее красотой, умом, жизнерадостным и добрым нравом - в самом деле могла бы иметь в Лондоне необычайный успех. Оставалось лишь пожалеть, что она не могла похвастаться происхождением - если бы можно было вывезти ее в свет, все мужчины столицы пали бы к ее ногам. Питер, вступивший в переходный возраст, по всей видимости, также доставлял немало беспокойства Элис. Юноша страдал от неуверенности в себе и в каждом новом знакомом искал предмет для подражания. Разумеется, он был просто в восторге от Реджинальда Дэвенпорта, с его богатым на всевозможные "подвиги" прошлым, и буквально засыпал гостя вопросами о событиях, которые давно успели стереться из памяти самого Реджи. Одному Богу известно, откуда юноша почерпнул информацию о похождениях нового хозяина поместья. - Первую лавину любопытства, смешанного с восхищением, выдержать было весьма непросто, и Реджи чувствовал себя не в своей тарелке. Разумеется, он сумел бы поставить на место кого угодно, однако не хотел обижать подростка. Реджи слишком хорошо помнил, что значит жить без отца. Вместе с тем впервые за многие годы он неожиданно для себя задался вопросом: что это такое - иметь собственных детей?
      ***
      Мерри играла на рояле. Она заканчивала сонату, когда горничная ввела в гостиную высокого, дородного священнослужителя. У Элис едва не сорвалось с губ ругательство. Но кроме себя, упрекнуть ей было некого: нужно было предвидеть, что Джуниус Харпер может зайти к ним в гости - по вечерам он бывал в Роуз-Холле довольно часто. Джуниус был человеком достойным, заслуживающим всяческого уважения - умным, образованным, искренне пекущимся о благополучии своих прихожан. Он оказывал неоценимую помощь Элис в осуществлении многих проектов. К сожалению, иногда он вел себя чрезвычайно самоуверенно, самодовольно и проявлял нетерпимость к чужому мнению.
      - Добрый вечер, Джуниус, - поднялась ему навстречу Элис. - Думаю, вы еще незнакомы с Реджинальдом Дэвенпортом, новым владельцем поместья Стрикленд. Мистер Дэвенпорт, позвольте мне представить вам преподобного Джуниуса Харпера. Он уже четыре года наш приходский священник.
      Хотя викарию лишь недавно перевалило за тридцать, каждое его движение было исполнено сознания собственной значимости, из-за чего он казался старше своих лет. Подобная величественность сделала бы честь и епископу, дорасти когда-нибудь преподобный Харпер в церковной иерархии до епископского сана. Поклонившись Элис и Мередит, Джуниус кивнул Питеру и повернулся к гостю. Дэвенпорт встал. Не обращая внимания на протянутую руку, священник замогильным голосом, словно давая понять, что предчувствует самое дурное, спросил:
      - Вы, конечно же, не тот самый Реджинальд Дэвенпорт?
      - Думаю, что тот самый. Мне никогда не приходилось слышать о других людях с тем же именем, - самым любезным тоном ответил новый хозяин поместья, по-прежнему протягивая священнику руку.
      На луноподобном лице последнего появилась гримаса отвращения. Он с видимым усилием выдавил:
      - Я слышал о вас, сэр. В Стрикленде такие, как вы, ни к чему.
      Дэвенпорт опустил руку. Спокойный, любезный джентльмен, с удовольствием наблюдавший за молодыми Спенсерами, вдруг исчез. На лице Реджи появилось суровое выражение. Что-то неуловимо изменилось в его позе, и теперь он стоял, перенеся вес тела на носки и отодвинувшись от Джуниуса Харпера на расстояние, разделяющее бойцов на ринге.
      - Вы собираетесь запретить мне находиться на территории поместья, являющегося моей собственностью? - холодно осведомился он.
      - Будь это в моих силах, я бы это сделал! - воскликнул Джуниус, с шумом переводя дыхание. Его светло-карие глаза злобно поблескивали, пальцы растопырились, черная ряса нелепо приподнялась - он напоминал сейчас голубя-дутыша. - К сожалению, английские законы слабо регулируют вопросы морали. Тем не менее я могу с уверенностью сказать, что добропорядочные жители Дорсета не потерпят ваших дуэлей, дебошей и кутежей. Здесь вам нет места, сэр, - вы будете изгоем. Возвращайтесь в Лондон и предоставьте заботиться об обитателях Стрикленда и об их душах мисс Уэстон и мне.
      - Не впутывайте меня в это, Джуниус, - с тревогой вмешалась Элис, у которой не было ни малейшего желания, чтобы ее новый хозяин подумал, будто она разделяет точку зрения приходского священника.
      Дэвенпорт, с циничной ухмылкой глядя в лицо священнику своими голубыми глазами, заявил;
      - Если вы думаете, что добропорядочные обитатели поместья и окрестностей подвергнут остракизму человека, обладающего собственностью, деньгами и влиянием, то вы очень мало знаете об этом мире, мистер Харпер.
      Глаза священника злобно сузились и превратились в две щелочки.
      - Когда моим прихожанам станет известно о вашей распущенности, никакие деньги и собственность не помогут вам добиться их расположения.
      - А вы, я вижу, хорошо осведомлены о моей распущенности, - процедил Дэвенпорт. - Должно быть, вы проводите много времени за чтением тех страниц газет, которые посвящены скандалам. Не очень-то достойное занятие для слуги Божьего.
      Священник окаменел, почувствовав провокацию. Лицо Элис исказила болезненная гримаса - она испугалась, как бы Реджи и Джуниус не начали драку прямо у нее в гостиной.
      Когда Харпер снова заговорил, его обычно медоточивый голос больше походил на рычание:
      - У меня есть весьма влиятельные родственники, сэр, в том числе в высшем обществе. Недостойное поведение сделало ваше имя притчей во языцех. Ваши любовницы, ваше пристрастие к азартным играм...
      - Опомнитесь, викарий, - перебил его Реджи, делая вид, что он в ужасе. - Не забывайте, что здесь женщины и дети..
      И действительно, Мередит и Питер со своих мест наблюдали за происходящим, словно зачарованные. Джуниус покраснел - присутствие детей в самом деле позволяло расценивать его поведение как неподобающее. Голосом, не терпящим возражений, Элис приказала воспитанникам:
      - Уйдите отсюда оба - немедленно.
      Мерри и Питер неохотно удалились и, по всей вероятности, едва успев закрыть за собой дверь, тут же прижались к ней ушами. Элис философски пожала плечами - она сделала все, что было в ее силах. Покинуть гостей она не могла, кроме того, ей хотелось посмотреть, чем закончится стычка, следить за спором праведника и грешника было столь же завораживающе интересно, как наблюдать за терпящей аварию каретой, хотя в подобном любопытстве - Элис это чувствовала - было что-то низкое.
      - Джентльмены, могу я предложить вам портвейна? - громко спросила она и, не дожидаясь ответа, почти насильно сунула в руки Дэвенпорту и Харперу бокалы. На какую-то секунду у нее возникло желание встать между мужчинами, но затем она подумала, что куда более смелым поступком будет позволить им разрешить спор самим, без постороннего вмешательства. Приняв решение, она снова опустилась в кресло и отхлебнула из своего бокала солидный глоток.
      Дэвенпорт тоже пригубил портвейн. Казалось, он почти успокоился, в то время как его оппонент, наоборот, пришел в еще большее возбуждение.
      - Пожалуй, вам следует составить для меня реестр разновидностей аморального поведения, мистер Харпер, - на тот случай, если я что-то упустил, - заявил Реджи совершенно непринужденно. - Не хотелось бы, чтобы мой послужной список недостойных поступков был неполным из-за собственного невежества или отсутствия воображения.
      - Вы насмехаетесь надо мной, но Всевышний не позволит над собой насмехаться, - прошипел от ярости Джуниус. - Неужели лица трех человек, убитых вами на дуэли, не снятся вам по ночам?
      Дэвенпорт задумчиво склонил голову.
      - Вообще-то их должно быть больше, чем три. Подождите минутку... - Он подумал еще немного и затем радостно, словно сделал приятное открытие, воскликнул:
      - А, вы, должно быть, не слышали, что в прошлом году я прикончил одного типа в Париже! Следует внимательнее отслеживать такие события, мистер Харпер. Мы, повесы, не почиваем на лаврах, знаете ли. Чтобы быть грешником, нужно постоянно трудиться.
      Элис едва не закашлялась, пытаясь подавить рвущийся из груди смех. Дэвенпорт говорил спокойно и рассудительно, в то время как рьяного борца за общественную нравственность, казалось, вот-вот хватит апоплексический удар.
      - Вас следует судить за ваши дуэли! - сорвался на крик Джуниус Харпер.
      - Учитывая, что в дуэлях участвуют даже члены кабинета министров, добиться обвинительного приговора на подобном процессе было бы трудновато, - заметил Реджи. - В особенности если учесть то, что я не убил никого, кто бы того не заслуживал.
      Не в силах найти достойный ответ, священник обратился к другой теме:
      - Говорят, вы являетесь владельцем публичного дома.
      - Вы в самом деле прекрасно информированы, святой отец, - удивленно поднял брови Дэвенпорт. - Правда, меня вряд ли можно назвать единоличным владельцем. - Реджи нахально ухмыльнулся. - Я, если можно так выразиться, совладелец, или, скажем так, приходящий партнер. Джуниус задохнулся от возмущения.
      - Не думайте, что вам позволят похищать невинных девушек из сельской местности для лондонского гнезда разврата или насиловать их.
      - Я вижу, у вас все же не совсем верное представление обо мне, сказал Реджи и залпом опрокинул половину содержимого бокала. Его голос звучал по-прежнему непринужденно, но Элис заметила, что пальцы, сжимавшие ножку бокала, побелели от напряжения. - Не припомню случая, чтобы я кого-либо насиловал.
      - Вы будете вечно гореть в аду, Дэвенпорт! Неужели это для вас ничего не значит?
      - У меня всегда были сомнения по поводу существования рая и ада, невозмутимо заметил Реджи. - Тем не менее, если они все-таки существуют, я бы скорее предпочел ад - наверняка там соберутся все мои друзья. Для человека, прожившего всю жизнь в пропитанной сыростью Англии, это может быть довольно приятной сменой климата.
      - Да вы просто дьявол во плоти! - Джуниус затрясся от злобы. - Я презираю вас и всю вашу мерзкую, нечестивую жизнь. Я...
      Святой отец так и не успел закончить свою диатрибу - его горло стиснули железные пальцы Дэвенпорта. Реджи полностью перекрыл доступ воздуха в дыхательные пути святого отца.
      Преподобный Харпер был слишком поражен, чтобы оказать сопротивление, и только широко раскрывал рот, пытаясь вдохнуть. Дэвенпорт, сверля его лицо жестким, холодным взглядом, заговорил медленно и четко:
      - Запомните, я никогда никого не обманываю. Я никогда не лгу. До сих пор, при всем моем кровавом прошлом, я никогда не убивал священников, но если вы будете продолжать злословить, у меня может возникнуть искушение сделать исключение лично для вас. Я достаточно ясно выражаюсь?
      По всей видимости, то, как до смерти перепуганный Джуниус отреагировал на его слова, вполне удовлетворило Реджи, поскольку он с выражением гадливости на лице разжал пальцы. Допив портвейн, он повернулся к Элис и спокойно, словно ничего не произошло, сказал:
      - Мне пора идти. Благодарю вас за исключительно приятный вечер. Если это удобно, я хотел бы встретиться с вами в конторе завтра в девять утра.
      Мисс Уэстон кивнула в знак согласия. Дэвенпорт поставил бокал на стол и дважды поклонился: сначала с издевкой - священнику, затем почтительно Элис. Выпрямившись, он поймал ее взгляд, но она не смогла понять мелькнувшего у него в глазах выражения. Оставалось лишь надеяться, что гнев Дэвенпорта на преподобного Харпера не распространится и на нее.
      Реджинальд Дэвенпорт вышел, провожаемый ошеломленным взглядом викария.
      Элис наполнила два бокала, но на этот раз не портвейном, а бренди. Один из них она протянула преподобному Харперу и едва ли не силой заставила его сесть в кресло.
      После того как святой отец сделал глоток-другой, лицо его немного порозовело. Он поднял на хозяйку потрясенный взгляд.
      - Какая наглость! - забормотал он. - Мало того, что он разговаривал со мной, слугой Всевышнего, непозволительно дерзко, так еще и применил физическое насилие... Джуниус потряс головой и глотнул еще бренди. Элис, поняв, что жизни и здоровью ее гостя ничто не угрожает, уселась в кресло неподалеку от него.
      - Вообще-то вы сами спровоцировали его, Джуниус, - без обиняков заметила она. - Он вел себя вполне благопристойно, как настоящий джентльмен, пока вы не начали его оскорблять.
      - Он не джентльмен, этот нечестивец! Как вы могли пустить к себе в дом такого человека, в то время как мисс Спенсер... - Тут преподобный Харпер осекся, но, минуту помолчав, заговорил с еще большим жаром:
      - Простите меня, я вас ни в чем не виню. Такая уважаемая, добродетельная женщина, как вы, не могла знать о чудовищной репутации этого типа.
      - Я вовсе не наивная девушка, заброшенная судьбой на необитаемый остров, Джуниус, - язвительно возразила Элис. - Мне прекрасно известно, какие слухи ходят о мистере Дэвенпорте. Но я у него на службе. - Тут Элис почувствовала прилив вдохновения и добавила в голос набожности. - Помните, что говорится в Библии? Не судите, да не судимы будете. Кто среди нас настолько безгрешен, что решится бросить камень в другого? Я, во всяком случае, о себе этого сказать не могу.
      Хотя Элис не совсем точно цитировала Священное писание, слова ее возымели определенное действие. Помолчав, викарий произнес прерывающимся голосом:
      - Я поражаюсь благородству вашей души, Элис, поражаюсь вашему великодушию. Вы опять оказались правы, а я, увы, снова совершил ошибку. Все мы грешники в глазах Господних.
      Еще некоторое время Джуниус молча размышлял о своих грехах, но его смирения хватило ненадолго.
      - Даже Всевышний согласится, что грешники бывают разные. Есть среди них такие, кто грешит гораздо больше других, а Дэвенпорт, должно быть, один из самых неисправимых.
      - Возможно, он хочет изменить свою жизнь, - подчеркнуто серьезно сказала Элис. - Если это так, наш христианский долг состоит в том, чтобы помочь ему в этом.
      При этих ее словах Джуниус лишь недоверчиво ухмыльнулся и тупо уставился в свой бокал. Если бы так поступил Уильям, Элис сделала бы ему замечание, но указать на несовершенство манер приходскому священнику у нее не хватило духу. Она напомнила себе, как помогал ей викарий, когда она организовывала школу, и скудные церковные деньги использовал, чтобы помочь тем, кто нуждался в помощи, а не набивал ими собственные карманы и как много он сделал для того, чтобы Стрикленд превратился в процветающее поместье. Когда Джуниус Харпер четыре года назад прибыл в свой новый приход, он был потрясен, узнав, что самым влиятельным лицом на территории поместья, обладающим всей полнотой административной власти, была женщина. К чести преподобного Харпера, он сумел преодолеть предубеждение и принять мисс Элис Уэстон как почти равную себе.
      Джуниус и Элис всегда ладили между собой, викарий уже не однажды намекал мисс Уэстон, как было бы хорошо перевести их партнерство в совсем иную сферу. Элис, однако, пропускала его намеки мимо ушей. Она и помыслить не могла о том, чтобы прожить всю жизнь с таким безупречно добродетельным и высоконравственным человеком, как преподобный Харпер.
      Кроме того, от внимания Элис не укрылось и то, что Джуниус, приходя в Роуз-Холл, то и дело косил голодным взглядом в сторону молодой, золотоволосой, беззаботной Мередит. Как и у многих других мужчин, дух и плоть викария не находились в полном согласии.
      Джуниус наконец прервал затянувшееся молчание.
      - Один из убитых им на дуэли был мужем женщины, убежавшей с Дэвенпортом, - произнес он с нажимом. - Он убил этого человека, а затем отказался жениться на женщине, ставшей его любовницей, несмотря на то что она была беременна.
      Элис громко втянула в себя воздух - сообщение священника поразило ее.
      - Она носила под сердцем его ребенка, а он застрелил ее мужа и отказался на ней жениться? - переспросила мисс Уэстон, не веря своим ушам.
      Викарий кивнул - он был откровенно рад тому, что ему удалось неприятно удивить Элис.
      - Вот вам наглядный пример поведения человека, которого вы защищаете и по незнанию именуете джентльменом. После того как Дэвенпорт погубил ту женщину - а жизнь ее, разумеется, была погублена, - его исключили из клуба под названием "Общество вежливых", но никакого возмездия за совершенное зло он не понес.
      Элис давно уже поняла - у каждой истории есть по меньшей мере две стороны, хотя трудно было представить, что в этой ситуации могло бы оправдать жестокость, проявленную хозяином Стрикленда. Пытаясь разобраться в том, почему ей так хочется думать о Дэвенпорте как о порядочном человеке, она мягко проговорила:
      - Я думаю, мистер Дэвенпорт намерен осесть здесь, Джуниус. Может быть, лучше надеяться на то, что он исправится, чем предполагать о нем самое худшее?
      Священник мрачно кивнул:
      - Сказав это, вы в очередной раз проявили мудрость. Однако мы должны сделать все возможное, чтобы не допустить тлетворного влияния этого нечестивца на души добропорядочных прихожан.
      Настроенный на конфликт, а не на примирение, Джуниус пропустил мимо ушей смысл слов Элис.
      В душе она очень надеялась на то, что новый хозяин поместья не станет меняться слишком сильно. Каким бы позорным ни было его прошлое, он нравился ей таким, каким был. Хотя его поведение во время конфликта со священником заслуживало всяческого порицания, было бы глупо отрицать, что оно изрядно позабавило мисс Уэстон. Будь Элис той благочестивой женщиной, какой считал ее Джуниус, она не увидела бы в их стычке ничего смешного.
      Через несколько минут викарий ушел. Заперев двери дома и убедившись, что Питер и Мередит разошлись по своим комнатам, Элис решила лечь пораньше. Весна была для нее самым напряженным временем года. На следующий день в усадьбе должны были начать сажать картофель, Поднявшись в спальню, она забралась в постель и попробовала заснуть, но это ей никак не удавалось. Лунный свет бил в глаза, она беспокойно ворочалась в своей широкой кровати, комкая простыни. Жизнь сыграла с Элис Уэстон злую шутку: рост и неординарная внешность отпугивали от нее поклонников, сама же она просто обожала мужчин. Ей нравилось разговаривать с ними, всякий раз убеждаясь, что они воспринимают жизнь иначе, чем женщины. Она любила наблюдать за ними. Ей доставляло огромное удовольствие украдкой смотреть на них во время работы.
      Нередко в воображении Элис возникали тревожащие ее подавляемую чувственность картины, и она пыталась представить себе, что это такое находиться в объятиях мужчины, отдаваться ему с радостью и страстью, как делают дикие животные в лесу. Если бы Джулиус Харпер каким-то чудом мог проникнуть в ее тайные грезы, он был бы потрясен до глубины души тем, что такая почтенная женщина, как Элис Уэстон, может быть такой бесстыдной.
      В ее душе жила романтическая мечта о единственной, истинной любви, о мужчине, который окружит ее обожанием и для которого другие женщины просто перестанут существовать. В ответ на такую любовь она была готова отдать все - сердце, душу и тело. Да-да, и тело.
      Ей было стыдно признаваться себе в том, что она глупа и наивна, как юная девица, глотающая толстые любовные романы, вызывающие у преподобного Харпера отвращение. Но Элис предпочитала не лукавить с собой. Не будь она безнадежно, неисправимо романтична, разрыв с Рэндольфом, отвергшим ее так равнодушно и небрежно, не стал бы настолько тяжелым ударом, причинившим сильнейшую боль, что она добровольно отказалась от наследства. Но она жила романтическими идеями, была очень ранимой и потому бежала от всего того, что ее окружало. В течение долгих двенадцати лет она скрывала свою страстную натуру под маской благочестия. Это давалось нелегко, но она была готова на какие угодно жертвы - лишь бы не выставлять себя на всеобщее посмешище. Элис нисколько не сомневалась, что многим показалось бы комичным, если бы она, словно какая-нибудь писаная красавица, начала вдруг завоевывать внимание мужчин.
      То, что в последнее время ее мечты и фантазии вращались вокруг Реджинальда Дэвенпорта, было вполне естественно. Чисто внешне, физически, он казался самым привлекательным мужчиной, которого она когда-либо встречала. Его стройное, крепкое тело прямо-таки излучало мужскую силу и энергию, а смуглая кожа придавала сходство то ли с цыганом, то ли с пиратом. Ее буквально завораживали его светло-голубые глаза, их изменчивый взгляд, то теплый и улыбчивый, то ледяной, насмешливый и даже угрожающий.
      Черт возьми, сколько можно о нем думать! Сама себя ненавидя, Элис попыталась переключиться с Дэвенпорта на что-нибудь другое. Со временем она привыкнет к новому хозяину поместья и, возможно, перестанет так остро на него реагировать. Во всяком случае, Элис так надеялась, поскольку даже эти ее ночные фантазии таили в себе опасность. Она боялась убедить себя в том, что они с Дэвенпортом - родственные души, в то время как на самом деле он был чужой и чуждый ей человек, которому приходилось убивать, беспутный и совершенно непредсказуемый. Оставалось только порадоваться тому, что для Дэвенпорта она - всего лишь наемный работник, почти что прислуга. Похоже, он даже не вполне отдавал себе отчет в том, что она женщина.
      Эта мысль, однако, не успокоила Элис, а больно задела.
      Она перевернулась на живот. Ночная рубашка задралась, и Элис кожей ощутила грубую ткань простыни. В отчаянии она заколотила кулаками по подушке. Это несправедливо, думала она. Это несправедливо, черт побери! Элис хотелось кричать, но она не издала ни звука.
      После доброй дюжины ударов ее отчаяние и гнев утихли, уступив место тоске и безысходности. Впрочем, нет, она зря обижается на судьбу - ей повезло все же куда больше, чем многим другим. Отказавшись от состояния и положения в обществе, она нашла утешение в работе. Ее уважали в округе, а трое молодых созданий, заботу о которых она взяла на себя, ее любили. Если честно - они давали ей гораздо больше, чем она им. Учитывая все это, ей, пожалуй, не пристало упрекать Создателя, посчитавшего, что ей не положено иметь мужчину, любимого, мужа.
      Вздохнув, Элис перекатилась на бок и крепко об хватила подушку, словно это могло облегчить боль пустоты, терзавшую душу. Подушка не могла, конечно, заменить сильное мужское тело, но ни на что другое рассчитывать не приходилось.
      Глава 8
      Реджи покинул Роуз-Холл в отвратительном настроении. Что само по себе было удивительно, ибо обычно он получал большое удовольствие, если ему удавалось поставить кого-нибудь на место. В значительной степени это объяснялось тем, что сам Реджи никогда не устроил бы подобную безобразную сцену в чужом доме, во время обеда, при женщинах и детях. Чтобы повести себя столь неподобающим образом, нужно было быть таким благочестивым и респектабельным человеком, как Джуниус Харпер.
      Настроение Дэвенпорта отнюдь не улучшилось, когда он обнаружил, что в шкафу, где хранилось спиртное, нет ничего, кроме бутылки хереса. Помимо того, что херес никак нельзя было назвать его любимым напитком, его было слишком мало, чтобы устранить неприятный осадок, оставшийся в душе после стычки с викарием. Чертыхнувшись, он решил при первом же удобном случае спросить миссис Геральд, как обстоят дела с заказом вин и крепких напитков.
      Быстро прикончив бутылку, Реджи задался вопросом, не съездить ли ему в какой-нибудь бар, но время было уже позднее, а в сельской местности в отличие от Лондона питейные заведения закрывались рано. Несмотря на сильное желание выпить, он в конце концов решил, что не пристало хозяину Стрикленда ломиться по ночам в запертую дорсетскую таверну в поисках спиртного.
      Проворочавшись в постели до трех часов ночи и так и не сомкнув глаз, Дэвенпорт все же пожалел о том, что остался дома. В тишине то и дело слышались какие-то звуки, эхом отдававшиеся в пустых комнатах и залах огромного дома, - поскрипывали доски, потрескивали оконные рамы. Реджи порадовался, что завтра наконец приедет Мак Купер. Остальная прислуга также ожидалась в ближайшие дни. Это, несомненно, должно было изменить атмосферу дома.
      Реджи пребывал в дурном расположении духа до утра, точнее, до его встречи с мисс Уэстон в конторе. Элис стояла у стола и, нахмурившись, изучала список дел на предстоящий день. При виде ее стройных ног, туго обтянутых коричневыми панталонами, настроение у Реджи заметно улучшилось. Волосы Элис были заплетены в толстую косу.
      - Простите, что отвлекаю от работы, но я вас долго не задержу, сказал Реджи после короткого обмена приветствиями.
      Элис присела на краешек стола и, перебросив косу на плечо, затеребила ее кончик.
      - Я очень сожалею о том, что случилось вчера вечером, - с трудом проговорила она. - Мистер Харпер - человек весьма достойный, но...
      Голос Элис прервался - она никак не могла найти подходящие слова.
      - Но он самодовольный толстозадый болван? - предложил свой вариант Реджи.
      В разноцветных глазах Элис мелькнули веселые огоньки.
      - Я хотела сказать, - продолжила она, подавляя желание рассмеяться, он ведет себя так, потому что защищает высокие идеалы морали и нравственности, а также по той причине, что сам он - человек безупречного поведения.
      - Тактично сказано, моя дорогая, - заметил Дэвенпорт и удивился тому, что ласковые слова как-то сами собой слетели с его языка. Ему захотелось, чтобы на щеках мисс Уэстон появились очаровательные ямочки, и он поинтересовался:
      - А скажите, его безупречное поведение - это результат искренней приверженности высоким моральным идеалам, или же оно объясняется тем, что сей духовный пастырь никогда не подвергался искушению?
      Элис и впрямь не смогла сдержать улыбки, но постаралась побыстрее ее подавить. Вскинув голову, она снова забросила косу за спину.
      - Нельзя сказать, что Джуниус незнаком с искушением. Когда поблизости находится Мередит, у него на лице появляется эдакое, знаете ли.., голодное выражение. Но, думаю, по большей части обычные людские пороки ему не свойственны.
      - В таком случае он скучный человек.
      Реджи подошел к книжному шкафу и вытащил том под названием "Сам себе лошадиный доктор" - нечто вроде Библии для тех, кто держит или разводит лошадей, - и принялся лениво перелистывать страницы.
      - Да, пожалуй, - согласилась Элис, не видя необходимости притворяться. - Но он сделал много хорошего для прихожан. Он помнит об ответственности священнослужителя и относится к своим обязанностям куда серьезнее, многих других слуг Божьих.
      - Ну да, и в его обязанности, само собой, входит осуждение нечестивцев, выдающимся представителем которых является ваш покорный слуга, - желчно заметил Дэвенпорт и, поставив книгу на полку, прислонился к шкафу спиной.
      Элис окинула его долгим изучающим взглядом, после чего сказала:
      - Насколько я могу судить, самым страшным вашим пороком является ваше чувство юмора, которое действительно заслуживает всяческого порицания.
      - Да, это так, не стану отрицать, - хохотнул Дэвенпорт. - Однако всякие болваны и нудные святоши пытаются приписывать мне все смертные грехи, а ваш мистер Харпер - типичный образчик этой гнусной породы, констатировал он и не без мстительного торжества добавил:
      - Похоже, мистер Харпер еще не понял, что теперь приход со всеми его прихожанами полностью находится в моей власти. Было бы куда дальновиднее держаться со мной повежливее.
      Элис застыла от изумления.
      - О Боже, я совсем забыла об этом, да и Джуниус скорее всего тоже. Понимаете, он получил этот приход благодаря тому, что его дед находился в каких-то особых отношениях со старым графом Уоргрейвом. - Мисс Уэстон сделала паузу и с волнением спросила:
      - Вы собираетесь изгнать его из имения?
      Дэвенпорт улыбнулся поистине дьявольской улыбкой:
      - Старая поговорка гласит, что самая страшная месть - это прощение, а равнодушие - худшее из оскорблений. Если я не буду обращать на Харпера никакого внимания, это досадит ему гораздо больше, чем изгнание из прихода.
      Элис не поверила своим ушам. Больше она уже не могла сдерживаться и расхохоталась.
      - Вы невозможный человек! - с трудом выговорила она сквозь смех. - И вы совершенно правы. Влиятельные родственники Джуниуса быстро подыщут ему место в каком-нибудь другом приходе, а сам Джуниус будет доволен, как никогда, - ему невыразимо приятно будет сознавать, что он подвергся гонениям. - Элис отсмеялась, и на лице ее появилось виноватое выражение. Мне не следовало всего этого говорить. Извините меня, - пробормотала она.
      - Никогда не извиняйтесь за то, что сказали правду, моя дорогая. Я действительно невозможный человек, - насмешливо глядя на нее, произнес Дэвенпорт. После чего уселся на стул, стоящий перед столом Элис, вытянул ноги и небрежным движением, которое заставило бы содрогнуться любого камердинера, положил один сверкающий сапог на другой.
      Элис не сводила с Реджи глаз, зачарованная его ленивой грацией. Она зарделась при воспоминании о грезах, не дававших ей покоя ночью. Искренне надеясь, что Дэвенпорт не может читать в ее душе с такой же легкостью, как в душах других людей, она обогнула стол и устроилась на своем обычном месте.
      - Мне кажется, разговаривая со своими управляющими, владельцы поместий обычно не употребляют обращение "моя дорогая".
      - Да, но обращение "мисс Уэстон" - слишком официальное, а "леди Элис" ввергает в трепет, - парировал Дэвенпорт и изобразил на лице недоумение. Как же мне следует вас называть?
      - Во всяком случае, не "моя дорогая". Это может спровоцировать как раз те самые сплетни, которых вы хотите избежать. Лучше всего, если вы станете обращаться ко мне просто по имени - Элис.
      - А как насчет Элли?
      - Уменьшительное от Элис? Что ж, вполне подойдет. Дэвенпорт ухмыльнулся:
      - Вообще-то это имя чем-то напоминает мне кошачью кличку. Но поскольку вы похожи на кошку - чуть что, сразу выпускаете когти, - оно в самом деле подойдет вам как нельзя лучше.
      - Мистер Дэвенпорт, - процедила Элис, стараясь подавить непрошеную улыбку, - вы неисправимы.
      - Надеюсь, что так. - Реджи заразительно улыбнулся. - А меня попробуйте называть Реджи. Это излечит вас от излишней почтительности. К человеку, которого зовут Реджи, невозможно относиться с пиететом. Такое имя может носить либо негодяй, либо глупец.
      - Вы, конечно же, предпочитаете быть негодяем.
      - Разумеется, - удивленно поднял брови Реджи. - А вы разве предпочли бы другое?
      - Пожалуй, что так. - Элис опять рассмеялась. - В моей правильной и упорядоченной жизни мне никогда не приходилось сталкиваться с таким человеком, как вы. Простите, что иногда я не знаю, как реагировать на ту или иную вашу выходку.
      - Все очень просто. Всегда говорите мне правду, какой бы неприятной она ни была, - сказал Реджи легкомысленным тоном, однако нетрудно было догадаться, что на этот раз он говорит серьезно. - И запомните: жизнь без смеха не стоит того, чтобы за нее бороться.
      К немалому удивлению Элис, слова Дэвенпорта произвели на нее большое впечатление и глубоко отпечатались в сознании. Она считала, что у нее есть чувство юмора - впрочем, какой человек сознается в его отсутствии? Элис получала удовольствие от хорошей шутки, часто смеялась, общаясь с детьми. Но жизнь складывалась так, что смех всегда был чем-то, чем можно было насладиться лишь после того, как сделана серьезная, тяжелая работа. Он был скорее наградой, а не неотъемлемой частью ее жизни.
      - Должно быть, вы считаете меня ужасно правильной, - предположила Элис.
      - Да. Но вы не безнадежны. - Светло-голубые глаза Реджи лучились теплотой. - Я бы хотел, чтобы вы подумали, какие еще усовершенствования вам хотелось бы осуществить в Стрикленде - во всем, что касается оборудования, инвентаря, строений... У меня есть кое-какие идеи, но мне хотелось бы выслушать и ваши предложения.
      - Вы хотите вложить полученный доход в имение? - Элис не смогла скрыть своего изумления.
      - А вы что думали - я возьму и промотаю всю прибыль за карточным столом? - сухо осведомился Дэвенпорт.
      - Да, и это было вполне логичное предположение, - призналась Элис, вспомнив, что Реджи настаивал на том, чтобы она говорила ему только правду, даже самую горькую. - Веем ведь известно, что вы игрок.
      - Я прежде играл только для того, чтобы раздобыть денег, Элли. Теперь, когда у меня есть стабильный и солидный доход, мне нет больше нужды рисковать, ввязываясь в серьезную игру.
      Элис склонила голову набок и задумалась.
      - Я всегда считала, - заметила она, - что игроки обычно проматывают состояния. Но если кто-то проигрывает, значит, кто-то должен и выигрывать.
      - Совершенно верно, и я обычно бывал среди тех, кто оставался в выигрыше. - Дэвенпорт невесело улыбнулся. - Бывали, правда, времена, когда мне подолгу не везло и я залезал в большие долги. Случалось и проигрывать из-за того, что я был чересчур пьян, или из-за собственного упрямства, не дававшего вовремя отойти от стола. Но за последние двадцать лет я выиграл на несколько тысяч фунтов больше, чем проиграл. Мне не хватало содержания при том образе жизни, который я вел. Быть повесой - это, знаете ли, дорогое удовольствие.
      - Как же вам удавалось так часто выигрывать?
      - Если вы намекаете на то, что я жульничал, это не так. Я играл честно, - холодно ответил Дэвенпорт.
      - Я нисколько в этом не сомневаюсь, Реджи, - мягко сказала Элис.
      - Извините. - Дэвенпорт поморщился. - Я в самом деле выигрывал так часто, что моя честность неоднократно подвергалась сомнению. Секрет успеха состоит в том, чтобы избегать тех игр, где всем правит только случай. Человек, выбирающий те игры, в которых не последнюю роль играют умение и расчет, может добиться, что его выигрыш будет превышать проигрыш. Для этого нужно лишь овладеть искусством той или иной игры.
      - Интересно. Расскажите поподробнее, - попросила Элис, наклонившись вперед и скрестив руки на столешнице.
      Реджи на секунду задумался.
      - Возьмем, к примеру, хэзард, - заговорил он. - Это игра в кости. Цель ее - выбросить определенную комбинацию цифр. Поскольку некоторые комбинации выпадают чаще других, умелый игрок, обладающий кое-какими познаниями в математике и умеющий просчитывать варианты, имеет неплохие шансы на успех, особенно если ограничивает свои ставки.
      При виде озадаченного выражения на лице Элис Дэвенпорт усмехнулся.
      - Я, наверное, не очень понятно объясняю. Во всяком случае, можете поверить мне на слово большинство игроков либо ленятся, либо просто не в состоянии просчитывать варианты, а в пылу игры делать это особенно сложно. Есть также игры, где значительно более высокие шансы на победу имеет тот, кто способен держать в памяти уже разыгранные карты. - Реджи пожал плечами. - У меня, например, хорошая память.
      А помимо этого, ясный ум и стальные нервы, предположила Элис Заинтригованная рассказом Реджи, позволившим ей на несколько минут окунуться в таинственный мужской мир, она спросила:
      - А что вы можете сказать о скачках? Реджи покачал головой.
      - Тут почти все решает везение. Как бы хорошо человек ни разбирался в лошадях, на исход скачек влияет множество факторов, действующих и на животных, и на жокеев. Я обычно не делаю на скачках и на бегах больших ставок - за исключением тех случаев, когда участвую в них сам. Тогда, если я проигрываю, то по крайней мере знаю, кого в этом винить.
      - Но вы нечасто проигрываете, - сказала Элис, причем ее фраза прозвучала как утверждение, а не как вопрос.
      - Проигрывать - это такая скука, Элли. А я больше всего на свете ненавижу скуку. - Дэвенпорт встал и взглянул на сидящую Элис с высоты своего роста. - Ладно, не буду отвлекать вас от дел. Овец по-прежнему купают в заводи под буками?
      Элис кивнула.
      - Как мне известно, там их купают уже несколько веков. В Дороете перемены происходят очень медленно.
      - Что касается самой местности, то вы правы, а вот о людях я бы этого не сказал. - Надев шляпу, Реджи, прощаясь, притронулся к полям. - Если я правильно помню, овец обычно пригоняли для купания к полудню. Что ж, к этому времени я буду там.
      После его ухода Элис долго еще сидела, глядя на лист с расписанными на предстоящий день делами, но ничего не видя. Она предполагала, что столичный повеса может быть красивым и даже обладать известным обаянием. Но кто бы подумал, что с ним может быть так весело и интересно?
      Вернувшись домой, Реджи отыскал экономку и провел с ней короткий, но строгий разговор, смысл которого сводился к тому, что отныне в доме всегда должен быть солидный запас спиртных напитков и что это единственное распоряжение, с невыполнением которого он не намерен мириться. Затем он прошел в свой кабинет и принялся строить планы на будущее.
      Уже много лет он хотел заняться разведением лошадей, главным образом гунтеров, и специальной их подготовкой для скачек с препятствиями. Долгое время это желание оставалось для него несбыточной мечтой. Теперь у него появилась возможность ее осуществить. Основу конного завода должен был заложить Буцефал. Это был жеребец отличных кровей, невероятно выносливый и прыгучий, а его быстрота сделала бы честь даже скаковой лошади. Реджи выиграл своего коня в кости у одного графа, не умевшего просчитывать варианты.
      На ближайшее время уже имеющихся конюшен должно было хватить, однако нужны были новые загоны и тренировочные манежи, а также как можно больше хороших кобыл. Что же касается более далекого будущего... Перо Реджи так и порхало по листу бумаги, подсчитывая издержки, ставя вопросительные знаки, чертя наброски.
      Дэвенпорт настолько глубоко погрузился в расчеты, что не заметил, как пролетело время. Уже близился полдень, когда его занятие прервал приход одной из горничных, молодого розовощекого создания по имени Джилли. Как и остальные горничные, она, ожидая, что Дэвенпорт вот-вот на нее накинется, смотрела на него взглядом, в котором смешались страх и надежда.
      - Простите, сэр, к вам посетитель, - объявила она, вручая Реджи визитную карточку.
      Джереми Стэнтон, Фентон-Холл, Дорсетшир, прочел Реджи и догадался, что это, по всей видимости, был человек, который, по словам миссис Геральд, являлся его ближайшим родственником по материнской линии.
      В главном зале его поджидал худощавый представительный джентльмен с серебристыми от седины волосами и проницательным взглядом серых глаз.
      - Возможно, вы меня не помните, мистер Дэвенпорт, но я знал вас, когда вы были еще ребенком. Пришел засвидетельствовать вам свое почтение и поприветствовать вас в связи с приездом в наши края.
      Брови Реджи на секунду озадаченно сошлись на переносице. Затем в его памяти всплыла давно забытая картина, а за ней и многие другие.
      - Господи Боже, дядя Джерри! Я совсем забыл о вашем существовании. Как поживаете, сэр?
      Он протянул гостю руку, которую тот сердечно пожал.
      - Значит, вы меня все-таки вспомнили. Разумеется, я не прихожусь вам дядей, но... - Стэнтон на мгновение задумался, после чего закончил:
      - Но я ваш дальний родственник. И еще ваш крестный отец.
      - Как бы то ни было, я рад снова вас видеть, - сказал Реджи, жестом приглашая гостя пройти в гостиную. - Хотите немножко подкрепиться?
      - Было бы неплохо выпить чашечку чая. - Садясь, Стэнтон окинул взглядом несколько поблекшие за долгие годы стены. - Я не был здесь почти тридцать лет. Джентльмен, который арендовал этот дом, слыл затворником и никогда не принимал гостей.
      Позвонив и попросив прислугу принести чай, Реджи налил бренди из новых запасов. Когда хозяин Стрикленда наклонил графин над стаканом, в мозгу у него пронеслось еще одно воспоминание, от которого по спине поползли мурашки. Перед его мысленным взором возникла эта же комната, полная взрослых, одетых в черное, с траурными повязками на рукавах. Это было уже перед самыми похоронами. Реджи в ночной рубашке, спотыкаясь, спустился вниз, чувствуя слабость в коленях и головокружение. Гробы стояли в ряд у окон. Он почувствовал, что вот-вот потеряет сознание, но Стэнтон взял его на руки и отнес обратно в детскую, что-то говоря ему тихим, успокаивающим голосом, а потом долго сидел рядом, пока маленький Реджи не заснул.
      Джереми Стэнтон был умен и хорошо образован, и разговаривать с ним было одно удовольствие, но от Реджи не укрылось, что родственник смотрит на него изучающе и пытается понять, что он за человек. Может быть, Стэнтон сравнивал Реджи с его отцом? Или это был просто интерес к нему, как к новому человеку? Как ни странно, но Дэвенпорт отчего-то почувствовал, что мнение Джереми Стэнтона имеет для него немаловажное значение.
      Должно быть, он прошел испытание с успехом, потому что примерно через полчаса Стэнтон спросил:
      - Вы собираетесь проводить много времени в наших краях?
      - Возможно. - Реджи пожал плечами. - Вообще-то я собираюсь жить в основном здесь, но я только что приехал, - А вы не хотите занять пост мирового судьи? - пустил пробный шар Стэнтон.
      Реджи ошарашенно уставился на него.
      - Боже правый, мирового судьи?! Но ведь я для этого совершенно не гожусь. Более того, наверняка найдутся люди, которые вам скажут, что сделать меня мировым судьей - все равно что поручить хорьку следить за порядком в курятнике.
      Пожилой собеседник Дэвенпорта рассмеялся:
      - Несмотря на ваше бурное прошлое, на место мирового судьи вы вполне подходите. Вы самый крупный землевладелец графства, выходец из уважаемой семьи уроженцев здешних мест. Многие поколения ваших предков жили здесь. Главное, что требуется от мирового судьи, - это здравый смысл и справедливость. Я уверен, вы справитесь.
      Реджи на какое-то время лишился дара речи. Его одновременно глубоко тронуло и изрядно позабавило это выражение доверия со стороны его дальнего родственника. И все же возможность стать мировым судьей вызвала у него неожиданный прилив энергии и энтузиазма. Это был своеобразный вызов, который ему захотелось принять. Мировые судьи, по сути дела, являлись властью на местах - они не только судили правонарушителей, но и проводили в жизнь закон о бедных, занимались обустройством дорог и многими другими полезными для общества делами. Словом, работа обещала быть интересной.
      - А вам не кажется, что вы слишком гоните лошадей? - спросил Реджи с ироничной усмешкой.
      Многие сочли бы подобное выражение вульгарным, но Стэнтон даже бровью не повел.
      - А вам разве так кажется? - только и спросил он, чуть улыбнувшись.
      Реджи уже раскрыл было рот, чтобы сказать что-нибудь язвительное, но передумал. Разве сам он не размышлял о том, что ему пора изменить жизнь? Стать представителем власти - это было бы изменением, да еще каким. Будучи человеком достаточно уверенным в себе, если не сказать самоуверенным, Реджи в глубине души считал, что из него выйдет толковый мировой судья.
      - Да нет, пожалуй, нет, - ответил он на вопрос Стэнтона.
      - Вот и хорошо, - удовлетворенно кивнул Стэнтон и добавил, чуть помедлив:
      - Я удивлен тем, что вы не вернулись в Дорсет раньше. Честно говоря, я уже почти перестал на это надеяться.
      - Вы в самом деле обо мне думали?
      Реджи был удивлен и тронут. Ему даже не приходило в голову, что на свете, оказывается, жили люди, которые были неравнодушны к судьбе мальчика, покинувшего родной дом в восьмилетнем возрасте.
      - Ну разумеется. Ведь вы сын моей троюродной сестры Энн, ваш отец был моим другом. Здесь ваш дом, - произнес Стэнтон таким тоном, каким люди говорят, когда непоколебимо уверены в справедливости своих слов.
      Реджи задумался. По всей вероятности, Стэнтон был прав - во всяком случае, никакого другого дома у него не было.
      - Вообще-то у меня осталось очень мало детских воспоминаний, заговорил Реджи после паузы. - Лет до четырех я вообще ничего не помню, а из того, что было после, - только отдельные эпизоды.
      Сказав это, он подумал, что это очень странно, поскольку он обладал неординарной памятью. Однако большая часть его раннего детства оставалась для него словно окутанной туманом.
      - Ничего не помните до четырехлетнего возраста? - прищурившись, переспросил Стэнтон. - Это интересно.
      - Разве это имеет какое-то значение?
      Стэнтон, казалось, собрался было ответить, но передумал.
      - Если все так, как я думаю, то вы, несомненно, вспомните, - сказал он и сразу же перевел разговор на другое:
      - Мне было очень жаль, что вы не отвечали на мои письма, но меня это не удивляло. Вы ведь были совсем юны, а в вашей жизни произошло столько изменений. Мои собственные сыновья тоже никогда не были аккуратными корреспондентами, да и сейчас ими не стали.
      - Не отвечал на ваши письма? Но я никогда ни от кого не получал писем, - нахмурившись, пробормотал Реджи. Лицо Стэнтона удивленно вытянулось.
      - В течение года или около того я отправлял вам по письму в месяц, но потом, поскольку вы не отвечали, перестал это делать. Я писал в Уоргрейв-Парк, на адрес вашего дяди. Значит, ни одно из моих писем до вас не дошло?
      Реджи смачно выругался.
      - Еще одна подлая штучка моего опекуна, - пробормотал он и поведал своему собеседнику о том, как дядюшка фактически лишил его поместья Стрикленд.
      Стэнтона до глубины души потряс его рассказ. Он разгневался ничуть не меньше, чем сам Реджи.
      - Боже правый, да если бы я знал, что Уоргрейв нарочно отдаляет вас от семьи вашей матери, от всего вашего прошлого, вашего детства, я бы поехал в Глостершир и привез вас домой. Я был вашим крестным отцом, но Уоргрейв являлся куда более близким родственником, и потому я не стал спорить, когда он прислал за вами своих людей. - Стэнтон резко взмахнул рукой. - Ваш отец как-то спрашивал меня, не стану ли я опекуном его детей в случае, если что-то случится с ним и Энн, но, к сожалению, он так и не написал завещание.
      - Вы стали бы оспаривать у Уоргрейва право на опекунство надо мной? удивленно спросил Реджи.
      - Разумеется, если бы знал, как обстоит дело, - в свою очередь удивился Стэнтон. - Ведь мы с вами - члены одной семьи.
      - Мысль о том, что члены семьи могут помогать друг другу, для меня несколько нова, - с горечью сказал Реджи.
      - Я понимаю ваше невысокое мнение о родственниках - при таком опекуне, как старый Уоргрейв, иного у вас сложиться и не могло. - Стэнтон горестно покачал головой. - Я должен был понять, что есть какая-то причина, объясняющая то, что вы мне так и не написали. Вы всегда были вежливым и отзывчивым мальчиком. Ваш отец гордился тем, что у вас было очень сильно развито чувство ответственности. Мне следовало приложить больше усилий.
      - Вам не следует ни в чем себя винить. Кто мог ожидать, что мой дядя будет делать все, чтобы изолировать меня? - Реджи, чувствуя, что уже пережил более чем достаточно потрясений для одного дня, встал и протянул Стэнтону руку. - В любом случае я благодарен вам за попытки восстановить со мной отношения. Вы были занятым человеком, у вас была своя семья, и на вас лежала ответственность за нее. Не могли же вы все бросить и заниматься только решением проблем вашего дальнего родственника.
      - И все же я должен был сделать больше. Но теперь поздно об этом говорить. - Встав, он пожал руку Реджи с неожиданной для его возраста силой. - Моя жена просила узнать, не приедете ли вы к нам как-нибудь отобедать. У вас пока нет планов на вечер пятницы?
      В памяти Реджи всплыл еще один образ - круглое, улыбающееся лицо, всегда неизменно приветливое, несмотря на шум и кавардак, обычный для большой семьи.
      - Я с радостью приму ваше приглашение, - сказал он. - Надеюсь, тетя Бет чувствует себя хорошо?
      - Элизабет страдает ревматизмом, из-за которого ей трудновато бывает передвигаться по дому, но в целом она не так уж плоха. Она будет очень рада снова вас повидать. Вы всегда были ее любимчиком, - сказал Стэнтон и с улыбкой добавил:
      - И не удивляйтесь, если за обеденным столом окажется некая одинокая леди, а то и не одна.
      Реджи издал глухой стон.
      - Скажите тете Бет, если это произойдет, со мной может приключиться внезапный приступ какой-нибудь болезни, из-за которого мне придется немедленно вернуться домой.
      - Возможно, на первый раз мне удастся убедить ее обойтись без этого, но в будущем вам придется как-нибудь самому решать эту проблему, - хохотнул Стэнтон.
      Крестный отец Реджи покинул Стрикленд с чувством удовлетворения. В течение долгих лет он пристально следил за жизнью и поступками скандально известного Реджинальда Дэвенпорта и считал, что, если хотя бы половина из того, что о нем говорили и писали, соответствовала истине, это было бы вполне достаточным основанием для беспокойства. Стэнтон искренне опасался, что пороки и соблазны не оставят ничего от того умного, доброго, подававшего большие надежды мальчика, которого он помнил.
      Однако теперь, после встречи с Реджи, Стэнтон был уверен, что, несмотря на крайне неудачно сложившуюся судьбу и опекуна, сыгравшего в жизни Реджинальда роль злого гения, сын Энн все же остался самим собой. Да, несомненно, он совершил много поступков, которые не следовало совершать. Но он сохранил свою честь, свой ум, свое чувство юмора - надо было лишь вовлечь его в жизнь местного общества, поощрить его на поиски хорошей жены...
      Полный самых разнообразных планов, Стэнтон щелкнул кнутом над спиной своей лениво плетущейся лошади - ему не терпелось поскорее добраться домой и поделиться с Бет своими выводами.
      ***
      После ухода гостя Реджи почувствовал, что не в состоянии вновь сосредоточиться на своих планах на будущее. Визит крестного вызвал у него целый вихрь воспоминаний, преимущественно приятных. В прежние времена Стэнтоны и Дэвенпорты часто приезжали друг к другу в гости. Младший сын Стэнтона был для Реджи главным товарищем по играм. Теперь Джеймс находился в Индии и, по словам отца, делал весьма неплохую карьеру.
      Оглядываясь назад, Реджи отчасти понимал, почему воспоминания о детстве в течение долгого времени были словно заперты на замок где-то в тайниках его сознания. Как только дядя стал его опекуном, Реджи был отправлен в школу. Там, в Итоне, где царили весьма суровые законы, напоминавшие закон джунглей, воспоминания о счастливом прошлом могли размягчить его душу, сделать его слабее. И Реджи старался не думать о том, что он потерял, и весьма преуспел в этом. Даже после разговора со Стэнтоном он не мог восстановить в памяти ничего из своего раннего детства.
      Горестные размышления Дэвенпорта были прерваны прибытием его камердинера. Мак Купер выглядел весьма внушительно, даже покрытый толстым слоем дорожной пыли.
      - Вот уж кого я рад видеть! - воскликнул Реджи и направился к графину с бренди. Оно конечно, господам не пристало пить с прислугой, но между Дэвенпортом и Купером давно уже установились особые отношения. - Что, были какие-то проблемы в дороге?
      - Ось сломалась, - лаконично ответил камердинер, принимая бокал с бренди. Затем он со вздохом удовлетворения опустился в кресло и, устроившись в нем поудобнее, сказал:
      - Домишко у вас здесь будь здоров. Что, мы какое-то время пробудем тут?
      - Да, и не какое-то - мы будем жить здесь постоянно. Брови Мака взлетели вверх.
      - Вы хотите сказать, что мы будем жить здесь, а не в Лондоне? переспросил он, не веря своим ушам.
      - Время от времени мне придется бывать в столице, но моя, так сказать, штаб-квартира отныне здесь. - Реджи откашлялся и хрипло добавил:
      - Я знаю, ты городской человек, Мак. Если решишь, что жизнь в сельской местности тебе не по нутру, я пойму.
      - Разве я сказал хоть словечко о том, что собираюсь уезжать? - спросил Мак, окинув своего господина взглядом, выражающим крайнюю степень неодобрения.
      - Нет, - признал Реджи, - но ты пробыл здесь всего десять минут.
      - Если в Дороете есть виски и женщины, я как-нибудь приспособлюсь.
      - Здесь нет недостатка ни в том, ни в другом, - улыбнулся Дэвенпорт. Более того, здесь я познакомился с самой необычной женщиной, которую мне когда-либо приходилось встречать.
      - В каком смысле необычной? - с интересом спросил Мак.
      - Во многих смыслах. Ее зовут Элис Уэстон, и она, как выяснилось, является управляющим моим имением.
      - Кем-кем? - Купер поперхнулся бренди. Мака было трудно чем-либо удивить, но на сей раз Дэвенпорту это удалось, и он не без удовольствия поведал своему камердинеру о том, каким образом мисс Элис Уэстон получила свою должность.
      Выслушав господина. Мак в изумлении покачал головой.
      - Ну что ж, - сказал он наконец, - то, что она знает свое дело, - это, конечно, здорово. А вот как она из себя? Хорошенькая?
      Реджи вспомнил правильные, достойные резца скульптора черты, крупное, но в то же время исполненное пленительной грации тело Элис и ямочки на ее щеках.
      - Хорошенькая? - переспросил он и улыбнулся. - Да нет, это, пожалуй, слабовато сказано.
      Глава 9
      Обычно все окрестные владельцы отар купали овец одновременно и в одном и том же месте. Неудивительно поэтому, что, доскакав к полудню до вересковых пустошей, Реджи издалека, когда русло ручья еще было скрыто от него холмами, услышал жалобное блеяние овец и лай собак.
      Поднявшись на вершину очередного холма, он наконец увидел ручей, запруженный таким образом, что его воды разлились, образовав некое подобие бассейна. На восточном берегу плотной массой столпилось огромное овечье стадо в несколько тысяч голов, рядом с ним расхаживали овчарки. Реджи показалось, что он вот-вот оглохнет от многоголосого блеяния.
      У импровизированного бассейна толпились человек двенадцать мужчин, среди которых Реджи сразу же заметил гибкую фигуру Элис Уэстон. Спешившись и привязав коня, Дэвенпорт направился к ним. При его приближении Элис прервала разговор с плотным, коренастым человеком в пастушьей одежде.
      - Мистер Дэвенпорт, это Габриэль Митфорд, главный пастух имения Стрикленд, - представила она Реджи своего собеседника.
      Дэвенпорт, не веря своим глазам, уставился на стоявшего перед ним широкоплечего мужчину, а затем, улыбнувшись, протянул ему руку со словами:
      - Мы знакомы.
      Митфорд кивнул, стиснув руку Реджи в могучем пожатии.
      - Верно, - заметил он. - Готов поспорить, что в борьбе я и сейчас вас одолею. В два счета уложу вас на лопатки, это уж как пить дать.
      Реджи со смехом хлопнул его по плечу.
      - Напрасно ты так в этом уверен, Гейб, - возразил он. - Впрочем, если у нас хватит на это сил после того, как мы выкупаем пару тысяч овец, можно будет попробовать.
      - Только круглый дурак может по собственной воле взяться за такое занятие, как купание овец, - мрачно заявил пастух, которого, однако, выдавали чертики в глазах.
      - Ну, меня не в первый раз называют круглым дураком, - любезным тоном отозвался Реджи.
      Элис Уэстон невольно хмыкнула. Спохватившись, она торопливо изобразила серьезное выражение на лице и уже собралась было подать работникам сигнал занять свои места, но тут к Реджи подбежала одна из овчарок и положила на землю у его ног палку. Это была длинношерстная черная сука с белыми лапами и воротником. Ее белая с черными пятнами морда напоминала клоунскую маску.
      Реджи удивленно уставился на радостно вилявшую хвостом собаку.
      - Что это за овчарка, если ей нравится играть с палками? недоумевающе спросил он.
      - Никудышная, какая же еще, - раздраженно махнул рукой Митфорд. - Я пытался ее натаскивать. На моем веку это первая колли, не способная сбивать овец в стадо. Да она бы даже с утками не справилась. - Гейб мрачно поглядел на игриво перекатившуюся на спину овчарку. - Видно, придется пристрелить.
      Словно поняв, что ей готовы вынести смертный приговор, собака вскочила и дружески лизнула Реджи руку. Тот потрепал лохматую голову. Пасть собаки раздвинулась в радостной улыбке.
      - А может, кто-нибудь возьмет ее к себе в дом? - с надеждой спросил Дэвенпорт. - Очень уж дружелюбная псина.
      - Местным фермерам не нужны собаки, не пригодные к работе, - сказал Митфорд и махнул рукой, отгоняя колли подальше. Собака что было сил припустила к другим овчаркам.
      Элис подала работникам знак начинать. Реджи снял сюртук и сапоги и, отшвырнув их в сторону, следом за Габриэлем Митфордом и пастухом по фамилии Симмз по бедра зашел в ледяную воду.
      Еще один работник принялся с помощью собак отделять от отары небольшие группы по две-три овцы в каждой. Элис и старый, опытный пастух осматривали головы, рты и уши животных, определяя, не требуется ли помощь ветеринара. Прошедших осмотр трое молодых, сильных парней затаскивали в ручей. Овцы отчаянно блеяли и брыкались, но, оказавшись в воде, легко, без усилия удерживались на поверхности. Ухватив первое оказавшееся в ручье животное за шерсть, Реджи подтянул его к себе. Он любил овец, несмотря на их глупость и пугливость, хотя в детстве испытал немалое разочарование, когда потрогал одну из них и убедился, что такая мягкая на вид шерсть на самом деле грубая, жесткая и грязная.
      Премудрость состояла в том, чтобы перевернуть овцу на спину и оттереть грязь с ее живота, не попав при этом под удар копыт. Прежде чем предпринять попытку проделать этот трюк, Реджи понаблюдал, как управляется Габриэль. Судорожно брыкавшееся животное умудрилось лягнуть пастуха в ребра. Реджи знал, что после такого удара на теле Гейба надолго останется огромный кровоподтек. Тем не менее пастух сумел отмыть грязную шерсть на животе овцы, не утопив при этом животное и не захлебнувшись сам. Затем он снова перевернул овцу и, захватывая в пригоршню шерсть на ее спине, принялся изо всех сил отжимать, удаляя грязь и жир. Покончив с этим, он отпустил свою возмущенную жертву и толчком направил ее к противоположному берегу ручья. Овца подплыла к берегу, отряхнулась и получила в награду клок сена. После чего ее отогнали в другое стадо, чтобы она могла обсохнуть под лучами весеннего солнца. К концу дня большая часть ягнят должна была быть отлучена от вымени.
      Хороший работник мог искупать до сотни овец в час, и было очевидно, что Габриэль и Симмз в этом деле прекрасные мастера. У Реджи какое-то время ушло на то, чтобы приобрести необходимый навык, но постепенно он стал работать с вполне приемлемой скоростью.
      Через несколько минут после начала работы Дэвенпорт был таким же мокрым, как выходившие из-под его рук овцы. Он довольно ухмыльнулся при мысли о том, что лондонские знакомые, увидев его сейчас, вряд ли бы узнали в этом вымокшем, растрепанном работяге Реджинальда Дэвенпорта. Впрочем, это его нисколько не смущало - он получал от работы огромное удовольствие. Реджи давно соскучился по физическому труду, и то, что результат - чисто вымытых овец - можно было сразу же увидеть и оценить, тоже ему нравилось.
      Работники вошли в ритм и почти не разговаривали. Каждые полчаса тем, кто купал овец, передавали большую оловянную кружку с горячей водой, щедро сдобренной виски, чтобы не окоченели в ледяном ручье.
      Когда кружку пустили по кругу во второй раз, Реджи, обхватив ее обеими руками, чтобы согреть онемевшие от холода пальцы, сделал большой глоток и, передавая кружку Габриэлю, спросил:
      - Каково твое мнение о мисс Уэстон как об управляющей?
      - Она неплохо справляется. - Запрокинув голову, коренастый пастух вылил остатки жидкости в рот и швырнул кружку на берег. - И овец она любит.
      Это была высшая похвала, какую только можно было услышать из уст Габриэля Митфорда. Реджи его ответ нисколько не удивил: если бы овцеводы не считали Элис компетентным человеком, они ни за что не доверили бы ей свои стада.
      Реджи взглянул на берег. Элис, внимательно осмотрев довольно крупную молодую овцу, отпустила ее и, когда та бросилась прочь, уверенным движением ухватила за шерсть и подтащила к себе другую. Оставалось только удивляться, как она умудряется справляться с сугубо мужской работой и при этом оставаться удивительно женственной. Обтягивающие панталоны так соблазнительно обрисовывали ее бедра, что Реджи, хватая очередную овцу, ухмыльнулся и порадовался, что стоит почти по пояс в ледяной воде.
      ***
      Хотя день был очень трудным, Элис все же урывками наблюдала за Дэвенпортом и не могла не поразиться тому, насколько легко и быстро он вошел в работу, освоив новое для себя дело. Даже когда одна из овец брыкнула его задними ногами в грудь и опрокинула в воду, он встал как ни в чем не бывало, беззаботной улыбкой ответив на громкий хохот, которым встретили это небольшое происшествие остальные работники.
      Непосредственное участие в тяжелой работе сразу же обеспечило ему всеобщее уважение. Никто не мог бы сказать, входило ли это в расчеты Дэвенпорта или же ему в самом деле хотелось исполнить мечту своего детства, но, так или иначе, этот его поступок принес свои плоды.
      Ближе к вечеру Симмз, ростом и весом уступавший Дэвенпорту и Митфорду и потому быстрее опьяневший, стал с умиротворенной улыбкой оседать в воду. Подхватив пастуха под руки, Реджи и Габриэль выволокли его из ручья и уложили на берегу рядом с костром. Симмз тут же захрапел. Один из молодых парней, затаскивавших овец в воду, сменил его - надо было поскорее закончить купание.
      По традиции процедура купания овец завершилась совместной трапезой принимавших в ней участие работников. Элис заранее распорядилась, чтобы на берег ручья доставили еду. Люди с жадностью набросились на ветчину, вареную картошку и теплый хлеб, обильно запивая все это элем. К тому моменту, когда с едой было покончено, все мужчины были слегка навеселе. Даже Элис выпила довольно много и теперь ощущала во всем теле приятное тепло, к которому добавлялось не менее приятное чувство удовлетворения от хорошо сделанного дела.
      Элис и Дэвенпорт приехали на берег ручья верхом. Когда стало смеркаться, они направились к лошадям, чтобы вернуться в усадьбу вместе. По идее, он должен был уже просто заледенеть в мокрой одежде, но по его виду это было совершенно незаметно. Вероятно, это объяснялось огромным количеством потребленного им виски, и Элис невольно подивилась его умению пить не пьянея.
      Некоторое время они ехали в молчании, что, впрочем, нисколько не тяготило ни одного, ни другого. Оглянувшись, Элис увидела уже знакомую игривую, но совершенно непригодную для дела овчарку - собака трусила за ними, радостно помахивая хвостом.
      - Только не оглядывайтесь, мистер Дэвенпорт, - сказала она, смеясь. Мне кажется, вы завоевали сердце одной особы.
      Реджи все же обернулся.
      - Скорее всего Гейб просто отправил эту негодную псину следом за нами, чтобы избавиться от нее, - возразил он.
      Забавная морда собаки сморщилась в улыбке. Тряхнув головой, колли решительно пристроилась в хвост коню Реджи. Элис едва не сказала, что Дэвенпорт совершенно неотразим для всех особей женского пола, даже если это собака, но вовремя прикусила язык. Подобное замечание прозвучало бы сейчас совершенно некстати, хотя - Элис вынуждена была признать это - вполне соответствовало истине.
      Чувствуя, что выпитый эль бросился ей в голову, и боясь сболтнуть что-нибудь такое, что поставило бы их обоих в неловкое положение, Элис спросила:
      - Насколько я понимаю, вы знакомы с Митфордом еще с детства?
      - Да, - ответил Дэвенпорт. - Мы с ним бродили по холмам, плавали и боролись. Он никогда не отличался красноречием, но знал местные леса, холмы и долины как свои пять пальцев. На должность главного пастуха он подходит как нельзя лучше. Это хорошая работа для человека спокойного, созерцателя по своей природе - а Гейб таков и есть.
      До самой усадьбы Элис и Реджи больше не произнесли ни слова, но по-прежнему не ощущали никакой неловкости. Когда, добравшись до места, они спешились и повели лошадей к конюшне, овчарка словно привязанная последовала за Дэвенпортом, стараясь держаться к нему как можно ближе судя по всему, ей хотелось продемонстрировать, как хорошо она умеет себя вести.
      Конюхи давно закончили работу и ушли, и на конюшне царила тишина, лишь изредка нарушаемая стуком копыт лошадей, переступающих с ноги на ногу в стойлах, да тихим ржанием. Приятно пахло сеном, кожей и здоровыми животными. Элис расседлала свою кобылу, в очередной раз отметив про себя, насколько сильно меняется отношение к ней Дэвенпорта в зависимости от того, во что она одета. Когда на ней было женское платье, он обращался с ней, как с леди. Теперь же, когда на ней были бриджи и сапоги, он предоставил ей самой отвести в стойло и привязать лошадь. Впрочем, Элис льстило его признание того факта, что ей под силу мужская работа.
      Вычистив свою кобылу скребком, Элис вышла из стойла в проход. Колли, встав на задние лапы перед Дэвенпортом, положила передние ему на плечи. От неожиданности он попятился и едва не опрокинулся назад, на ворох сена, приготовленного конюхами, чтобы назавтра разложить его по кормушкам.
      - А ну-ка сидеть! - скомандовал Реджи. Собака мгновенно уселась, усердно обмахивая хвостом чисто выметенный дощатый пол.
      - Мне почему-то кажется, что эта псина намерена отправиться вместе со мной в дом, - сказал Дэвенпорт, задумчиво глядя на овчарку.
      - И вы совершенно правы, - со смехом ответила Элис. - Неужели вы настолько черствый человек, что сможете устоять перед этими карими глазами?
      Наклонившись, она почесала у колли за ухом. Овчарка радостно заерзала под ее рукой, и Элис подумала, не забрать ли ее к себе, но тут же была вынуждена отказаться от этой идеи - Аттиле вряд ли пришлось бы по вкусу появление в доме собаки.
      Выпрямившись, она вдруг заметила, что Дэвенпорт находится всего в каком-нибудь ярде от нее, и еще раз подивилась его росту и мужественности. В то же время она не могла не заметить, что он гораздо пьянее, чем ей казалось. И взгляд, и движения его стали чересчур вольными. Должно быть, он в самом деле выпил лишнего, раз смотрит на нее таким странным, полным какой-то непонятной теплоты взглядом, подумала Элис. Ей страстно захотелось шагнуть к нему, чтобы убедиться, что она в самом деле увидела в его глазах желание, но вместо этого она слегка попятилась. То, что произошло дальше, было полнейшей неожиданностью. Колли, которая с любопытством обнюхивала сено, неожиданно отпрянула назад - прямо перед ней, словно покрытая густым мехом шаровая молния, возник Аттила с грозно выгнутой спиной и выпущенными когтями.
      Взвизгнув от страха, собака что было духу пустилась наутек. Кот бросился за ней. Элис оказалась на пути овчарки, собака врезалась в нее, словно пушечное ядро, и отбросила ее прямо на Дэвенпорта. Будь Реджи трезв, он скорее всего без труда смог бы устоять на ногах. Однако сейчас он потерял равновесие и, увлекая Элис за собой, опрокинулся в сено. Собака и преследующий ее по пятам яростно шипящий кот промчались мимо них и выскочили за дверь.
      Элис рухнула на Реджи с такой силой, что у нее на какой-то миг пресеклось дыхание. Когда к ней вернулась способность соображать, Элис с ужасом осознала, что крепко прижимается к Дэвенпорту, всем телом ощущая его крепкое, мускулистое тело, а лицо Реджи находится всего в нескольких дюймах от ее лица.
      Как только Реджи пришел в себя от неожиданности, его губы сложились в чарующую улыбку, никогда в жизни она не видела ничего более чудесного. Элис пыталась перевести дыхание, понимая, что ей следует поскорее встать на ноги и извиниться, но от близости Дэвенпорта она оцепенела.
      Прежде чем Элис успела отстраниться, Дэвенпорт хриплым голосом сказал:
      - Как замечательно все получилось.
      И привлек ее к себе для поцелуя.
      Все мысли разом улетучились у нее из головы. Элис приходилось целоваться в те времена, когда она еще была помолвлена, но ее жених, как и подобает джентльмену, проявлял сдержанность, не желая оскорбить ее скромность. Слишком застенчивая для того, чтобы сказать, что он не обидит ее, если даст волю страсти, Элис всякий раз была разочарована, инстинктивно чувствуя, что поцелуй таит в себе гораздо больше, нежели ей довелось изведать.
      Теперь Реджи весьма решительно заполнял эту брешь в ее "образовании", не делая при этом никаких скидок на то, что Элис, возможно, была старой девой. Когда его губы прильнули к ее губам, а руки уверенно обняли ее спину и бедра, тело Элис затрепетало, и она окончательно потеряла голову. Недостаток опыта она компенсировала природной чувственностью, страстно отвечая на поцелуи Реджи, чего никогда не позволяла себе с Рэндольфом. Желание захлестнуло ее, как волна жидкого пламени.
      На какой-то момент она словно протрезвела и испытала шок - это произошло, когда Реджи, крепко обхватив ее сильными руками, перевернулся и оказался сверху. Но, почувствовав, как его большое, мускулистое тело вдавливает ее в мягкое, источающее сладковатый аромат сено, Элис снова забыла обо всем на свете.
      Теплые губы Реджи прикоснулись к ее уху, и она застонала от удовольствия. Не теряя времени, Дэвенпорт принялся покрывать поцелуями ее шею, в то время как Элис лихорадочно гладила его спину.
      Реджи положил ладонь на ее грудь и сквозь ткань рубашки осторожно прикоснулся большим пальцем к соску, который тут же увеличился в размере и затвердел.
      - Ты настоящий талант в любви, Элли, - прошептал Дэвенпорт.
      Какая-то часть рассудка подсказывала Элис, что ее репутации безукоризненно порядочной женщины сейчас будет положен конец, но это ее ничуть не волновало. Сейчас не было ничего важнее той страсти, которая охватила все ее существо и сулила осуществление тех грез, что так долго не давали ей покоя по ночам. Она осторожно прикоснулась языком к горлу Реджи, ощутив солоноватый вкус его кожи.
      Реджи уже расстегивал пуговицы рубашки Элис, когда где-то совсем рядом с ними раздалось покашливание, подействовавшее на Дэвенпорга и мисс Уэстон, будто ушат холодной воды. Элис замерла, раздираемая противоречивыми чувствами - ужасом от того, что кто-то застал ее на конюшне с мужчиной, как дешевую потаскушку, и яростью, вызванной тем, что им с Реджи помешали.
      Реджи тоже на какое-то время окаменел, но затем разочарованно вздохнул и откатился в сторону, вызвав у Элис еще один взрыв разочарования. Прикосновение к его теплой руке, протянутой, чтобы помочь ей подняться, показалось Элис слишком малой компенсацией за все то, чего ее только что лишили.
      Встав, она покачнулась, не в состоянии сразу прийти в себя после случившегося. Подняв глаза, она увидела худощавого, жилистого мужчину, одетого по-столичному. Лицо незнакомца абсолютно ничего не выражало, но она почувствовала исходящие от него флюиды неодобрения. Элис вспыхнула от стыда.
      Реджи, нисколько не смущаясь, тоже вскочил и поддержал ее за локоть.
      - Леди Элис, - как ни в чем не бывало заговорил он, - это Мак Купер. Он приехал из Лондона вчера. Мак, это мисс Уэстон, которую здесь знают как леди Элис. - Реджи внимательно взглянул Элис в глаза и добавил:
      - Не беспокойтесь, Мак никогда не замечает того, чего не следует замечать.
      Отпустив ее руку, Дэвенпорт быстро отряхнул сено, прилипшее к ее спине и ногам, причем на этот раз прикосновение рук, только что горячо ласкавших ее, было совершенно бесстрастным.
      Через силу заставив себя кивнуть Куперу, она повернулась и вышла из конюшни в ночную тьму. Почти пробежав половину пути до Роуз-Холла, Элис замедлила шаг - она была еще не готова к встрече со своими домашними. Ей почему-то казалось, что там, где к ней прикасались руки и губы Реджи, остались багровые следы, хотя умом она понимала, что этого не может быть.
      Чувствуя, как свежий ночной воздух холодит ее горящие от стыда щеки, она присела под деревом и обхватила руками плечи, дрожа всем телом от перенесенного унижения. Да, думала Элис, она вызвала у Дэвенпорта желание, но немалую роль здесь наверняка сыграло выпитое им спиртное. На ее месте мог бы оказаться кто угодно - Дэвенпорту просто была нужна женщина. По всей вероятности, в этот самый момент он и его слуга хохотали, рассуждая о том, как, должно быть, она соскучилась по мужскому вниманию и ласке, если с такой легкостью оказалась в объятиях Реджи.
      Разумеется, Реджинальд Дэвенпорт был незаурядным мужчиной. Более того, он был настолько привлекателен и, пожалуй, даже красив какой-то дьявольской, зловещей красотой, что женщины наверняка сами вешались ему на шею. Элис, застонав, закрыла лицо ладонями.
      На какие-то несколько постыдных мгновений она забыла обо всем: о своей репутации, о том, как должна себя вести благовоспитанная женщина. И теперь, сидя под деревом в темноте ночи, Элис с отчаянием думала о том, как она посмотрит Дэвенпорту в глаза завтра утром.
      ***
      - Мисс Уэстон в самом деле необычная женщина, - неодобрительно заметил Мак Купер, глядя, как Реджи счищает приставшие к сюртуку соломинки.
      - Что правда, то правда, - ответил Реджи, на губах которого все еще играла блаженная улыбка.
      - Я вижу, вы очень собой гордитесь, - упрекнул его Мак.
      - Это не совсем так, точнее было бы сказать, что я ощущаю гармонию с окружающим миром, - лениво протянул Дэвенпорт. - Что это у тебя такое недовольное лицо?
      - О мисс Уэстон здесь все очень высокого мнения, - сказал Мак и выругался себе под нос. - Будет очень жаль, если вы просто так, от нечего делать, ее погубите.
      Реджи напрягся.
      - Сомневаюсь, что она считает случившееся бедой. Ты должен был заметить, что она сама хотела того, что между нами произошло или могло произойти.
      Купер сплюнул на пол.
      - Вы видели ее лицо, когда она уходила? Возможно, она поддалась минутному искушению, но теперь ненавидит себя за это. Должно быть, она благодарит провидение за то, что я вам помешал.
      - Я в этом очень сильно сомневаюсь, - язвительно возразил Реджи. Если я когда-либо встречал женщину, которая всей душой желала бы, чтобы ее погубили, так это Элис Уэстон.
      - Почему бы вам не уволить ее и не покончить со всем этим без лишних хлопот? - ехидно спросил Мак. - Правда, в результате она потеряет работу, но по крайней мере сохранит незапятнанной свою репутацию.
      - Она исключительно хорошо справляется со своими обязанностями, и у меня нет ни малейшего желания ее увольнять, - буркнул Реджи, по лицу которого было ясно, что он вот-вот взорвется.
      - А как вы думаете, долго она сможет продолжать выполнять свои обязанности, если местные жители узнают, что она ваша любовница? нахмурился Мак. - Да ей придется попросить расчет уже дней через десять. И вообще, с каких это пор вы стали соблазнять всеми уважаемых девиц с хорошей репутацией? Вы всегда говорили, что от них одни только проблемы и неприятности.
      - Черт побери. Мак, кто ты такой, чтобы меня учить?! - взревел окончательно рассвирепевший Реджи и выскочил из конюшни на улицу, словно разъяренный лев из клетки.
      - Я ваша совесть, - спокойно проговорил ему вслед Мак. Крутнувшись на месте, Реджи уставился на него горящими от гнева глазами.
      - Тебе следовало бы знать, что у меня нет совести.
      - Она проснется утром, когда вы протрезвеете.
      Реджи злобно выругался и зашагал прочь, но слова Мака продолжали звучать у него в ушах. Зная, что в таком состоянии он представляет опасность для любого, кто попадется ему на пути, Дэвенпорт свернул прочь от дома и направился в парк, надеясь, что вскоре душивший его гнев утихнет. Чертов кокни, да как он смеет учить своего хозяина, который вытащил его из грязи? Реджи слегка пошатывало, но он не был пьян. Если между ним и леди Элис и произошло нечто, что можно было назвать соблазнением, то оно было взаимным. И потом, это было так приятно...
      Реджи подозревал, что под спудом сдержанности его управляющей таится горячий темперамент, но никак не думал, что нужно так мало, чтобы его разбудить. Хотя леди Элис, пожалуй, не хватало опыта, Дэвенпорт готов был поспорить, что в страстности она не уступала ни одной из тех женщин, с которыми его сводила жизнь.
      Бормоча себе под нос ругательства, Реджи вышел к озеру. В небе светилась почти полная луна, заливая поверхность воды серебром. Дэвенпорт зашагал по берегу к зарослям, скрывавшим его любимую поляну.
      К тому времени когда он продрался сквозь кусты и вышел к воде, гладкая поверхность которой в лунном свете походила на зеркало, его гнев исчез. Реджи вынужден был признать, что вовсе не попытка Мака читать ему мораль вызвала у него приступ ярости. Своим появлением камердинер помешал тому, что происходило между ним и мисс Уэстон, - и это было куда огорчительнее. При воспоминании о гибком теле леди Элис у Реджи задрожали руки. Стоило ему подумать о том, насколько пылко ответила она на его ласки, как пульс Дэвенпорта снова зачастил.
      В этот момент он вдруг почему-то вспомнил, что именно здесь, на озере, в этом самом месте, он когда-то, будучи еще ребенком, научился плавать. Поддавшись неожиданному порыву, Реджи стащил с себя мокрую одежду и бросился в воду.
      Холод, обжегший тело, быстро вернул ему способность рассуждать здраво. Вынырнув на поверхность, Реджи, отфыркиваясь, вынужден был признать, что Мак, черт бы его побрал, был, как обычно, прав. Возможно, Элис Уэстон в самом деле хотела, а может быть, даже жаждала узнать, что такое близость с мужчиной, но, воспользовавшись этим, Реджи причинил бы ей зло. Вспомнив ошеломленный, полный боли взгляд широко распахнутых глаз Элли в тот момент, когда их спугнули, Дэвенпорт выругал себя последними словами.
      За долгие годы разгульной жизни Реджи твердо усвоил, что лишь немногие женщины способны получать удовольствие от физической близости с мужчиной, не испытывая к нему эмоциональной привязанности, а Элли, вне всякого сомнения, не принадлежала к их числу. Она явно была способна не только на страсть, но и на самозабвенную, жертвенную, бескорыстную любовь. Чтобы убедиться в этом, достаточно было взглянуть на созданную ею семью, состоящую из чужих детей, которых она воспитывала как своих. Да и для всех обитателей поместья Стрикленд она сделала очень много хорошего.
      Реджи стремительно пересек озеро и развернулся, чтобы плыть обратно. Возможно, Элис Уэстон в самом деле пора было завести роман, но такой женщине, как она, нужен был мужчина, которого она могла бы уважать. Что же касается Реджи, то он был из тех, кого добропорядочные, богобоязненные люди глубоко презирают. И если естественное физическое влечение толкнуло Элис в его, Реджинальда Дэвенпорта, объятия, то теперь она, должно быть, ненавидит и его, и себя. От этой мысли Реджи почему-то стало тоскливо.
      Перевернувшись на спину, он, удерживаясь на поверхности воды одними лишь легкими движениями рук, смотрел в темное небо. Его искренне удивляло, что Элли, с ее внешностью и темпераментом, до сих пор не вышла замуж. Должно быть, мужчин отпугивали ее рост, ее ум и независимость.
      Разумеется, он не мог остаться равнодушным к ее красоте, его влекло к Элис, но в то же время он уважал ее как личность, и ему вовсе не хотелось причинять ей страдания.
      Это значило, что ему следовало всегда оставаться трезвым в ее присутствии, ибо поручиться за себя, когда мозг его находится под воздействием паров алкоголя, он не мог.
      С горькой усмешкой Реджи подумал о том, что вода в озере все же оказалась недостаточно холодной, чтобы притупить его мужские инстинкты. Вероятно, ему следовало переключить свои мысли с Элис Уэстон на что-нибудь другое. Отвлечься ему помог громкий всплеск от падения в озеро чего-то тяжелого. Реджи принял вертикальное положение и принялся настороженно осматриваться, хотя ему было известно, что в Дорсете не водились животные, представляющие опасность для человека. К нему подплывала все та же колли. При виде Реджи она так обрадовалась, что едва не пошла ко дну, пытаясь вилять хвостом даже в воде.
      - Тебе не кажется, что на сегодня ты уже создала достаточно проблем?
      В ответ псина лизнула Реджи в лицо.
      - Ну, тебе не стыдно, что тебя обратил в бегство какой-то паршивый кот? - спросил он, почесывая голову собаки.
      Судя по всему, чувство стыда было так же чуждо черно-белой овчарке, как и инстинкт, заставляющий ее собратьев сбивать овец в стадо. Она попыталась забраться к Реджи на руки, но в воде это оказалось делом непростым.
      - Отправляйся на берег, пока не утонула, глупая ты псина, - сказал Реджи, оттолкнув от себя собаку.
      Бок о бок они поплыли к берегу. Пока Реджи, дрожа от ночной прохлады, натягивал на себя измятую, мокрую одежду, колли стряхнула со своей косматой шерсти целый каскад воды. Затем Дэвенпорт зашагал к дому, а овчарка затрусила следом за ним. По пути Реджи надумал на несколько дней съездить в Лондон. Он покинул столицу так поспешно, что кое-какие дела остались незавершенными. Кроме того, таким образом даст возможность Элис прийти в себя. Предпочитая быть честным с самим собой, Реджи в душе признал, что не горит желанием снова встретиться с мисс Уэстон, которая после того, что случилось, скорее всего будет презирать его, и вполне справедливо.
      Войдя в свою спальню, чтобы переодеться, он увидел Мака, который как ни в чем не бывало распаковывал и чистил одежду своего хозяина. В душу Реджи закралось чувство вины. Да, он действительно в свое время помог Маку, обитателю лондонских трущоб, но тот с лихвой отплатил Реджи за проявленное им великодушие. Вряд ли кто-либо другой стал бы мириться с бесконечными пьянками Реджи, резкими перепадами настроения и чередой удач и неудач, с удивительным постоянством сменявших в его жизни друг друга. Бывали времена, когда Мак месяцами не получал жалованья, но Реджи ни разу не слышал от пего ни слова жалобы или упрека. Купер поднял взгляд, и глаза его сузились при виде колли.
      - Возможно, вы этого не заметили, но за вами по пятам идет собака, сказал он.
      Реджи стащил сюртук и принялся расстегивать рубашку.
      - Надо же, в самом деле, - изобразил он удивление. - Забавно.
      - И что это за пес? - фыркнул Мак.
      - Бордер-колли, бо-о-ордер-колли, - старательно проартикулировал Дэвенпорт, снимая панталоны. - Эта овчарка совершенно ни на что не пригодна. Пастух хотел ее прикончить, но я решил, что, возможно, кто-нибудь возьмет ее к себе в дом.
      Не подозревая о том, что речь идет о ее будущем, колли, все еще мокрая, с глупо-счастливым выражением на морде уселась на пол, слегка помахивая хвостом. Мак с сомнением посмотрел на нее. Он слабо разбирался в собаках, но ему показалось, что эта твердо решила: ее дом здесь.
      - А как же ее зовут? - осведомился Мак.
      - У нее нет имени. Учти, стоит придумать животному имя, и оно всю свою жизнь будет принадлежать тебе. - Реджи энергично растерся полотенцем и надел сухую одежду, поданную ему камердинером. - Я на несколько дней собираюсь в Лондон. Что-нибудь привезти?
      - Постарайтесь прихватить толику ума и здравого смысла, - с мрачным видом посоветовал Мак. - Они вам будут очень кстати.
      Ретжи, не выдержав, расхохотался. Как бы то ни было, уже много лет он не чувствовал себя так хорошо, как сейчас. Он взглянул на собаку и, щелкнув пальцами, сказал:
      - Пошли в библиотеку - посмотришь, как мы с Маком будем дегустировать местное виски.
      Стуча когтями по полу, собака затрусила следом за ним вниз. Возможно, эта колли была никудышным овечьим сторожем и вообще не отличалась большим умом, но она была вполне способна правильно отреагировать на дельное предложение.
      Глава 10
      Элис провела бессонную ночь, безуспешно пытаясь набраться мужества, чтобы при встрече с Дэвенпортом не залиться краской стыда. Но, придя к себе в кабинет, обнаружила там записку, которая вызвала у нее вздох облегчения. Реджи сообщал ей, что несколько дней проведет в Лондоне, и выражал надежду, что в его отсутствие она подумает над тем, какие еще реформы можно было бы провести в поместье, чтобы сделать его более прибыльным. Кроме того, он просил ее проследить, чтобы тропинка, ведущая к известной ей поляне на берегу озера, была как следует расчищена. Далее следовали уверения в глубочайшем почтении и подпись.
      Записка была составлена таким образом, как будто накануне ночью ничего не произошло. Возможно, сам Дэвенпорт успел уже обо всем забыть, подумала Элис, глядя на строчки, написанные твердым, размашистым почерком. Ей искренне хотелось, чтобы и она могла забыть об этом с такой же легкостью. Но как она могла это сделать, если ее тело помнило объятия хозяина Стрикленда?
      Было маловероятно, что за ту неделю, пока Реджи отсутствовал в Лондоне, город стал более многолюдным и шумным. Тем не менее ему казалось, что дело обстоит именно так. Возницы, сидящие на козлах экипажей, пешеходы и торговцы отчаянно сражались на улицах столицы за жизненное пространство, крича друг на друга во все горло.
      Реджи прибыл в Лондон ранним вечером. Заехав к себе на квартиру переодеться, он вскоре покинул свое жилище, чтобы заняться делами. Накануне отъезда Дэвенпорт выиграл пятьсот фунтов у Джорджа Блейкфорда, но у последнего не оказалось наличных, чтобы рассчитаться, и он написал Реджи долговую расписку. Учитывая, что Дэвенпорт планировал целый ряд проектов и начинаний в своем имении, эти деньги пришлись бы ему весьма кстати.
      Реджи знал, что в это время Блейкфорд обычно бывает в заведении Уайта, и отправился туда. Помимо стремления урегулировать денежный вопрос, Дэвенпорт считал необходимым еще и наладить отношения, испорченные из-за женщины по имени Стелла, которую в тот злополучный вечер Реджи, сам того не желая, фактически отбил у Блейкфорда. Если бы Реджи питал к Стелле, женщине весьма доступной, нежные чувства, он начал бы ухаживать за ней открыто. А поскольку она его совершенно не интересовала, ему не давало покоя ощущение вины перед Блейкфордом. Тот, надо сказать, был человеком весьма ревнивым, а Реджи вовсе не хотел без достаточно веских на то причин нарываться на неприятности - у него хватало врагов, и заводить новых ему было вовсе ни к чему.
      Блейкфорд в самом деле оказался у Уайта - опустошал стоявшую перед ним бутылку портвейна.
      - Вы позволите к вам присоединиться? - спросил Реджи, подойдя к нему.
      Блейкфорд кивнул без всякого энтузиазма, однако по его виду нельзя было сказать, что компания Дэвенпорта ему неприятна. По всей видимости, у Стеллы все же хватало ума не слишком изводить своего покровителя изменами.
      Реджи сел за стол напротив Блейкфорда и заказал еще вина. Хотя они с Блейкфордом вращались в одном и том же обществе, их нельзя было назвать приятелями. Блейкфорд - высокий, крепкого сложения мужчина - был хорошим боксером и заядлым игроком. Цвет лица выдавал в нем большого любителя портвейна. Он вроде бы ничем не отличался от мужчин своего круга, но Реджи приятель всегда казался человеком темным, неприятным, и потому обычно Дэвенпорт старался держаться от Блейкфорда подальше. К сожалению, на этот раз избежать встречи было невозможно.
      - Я только что вернулся - меня несколько дней не было в городе, сказал Реджи, небрежно скрестив длинные ноги. - Удобно ли будет для вас...
      Вопрос повис в воздухе - Дэвенпорт сознательно не закончил фразу, надеясь, что его собеседник поймет, о чем идет речь.
      Блейкфорд кивнул.
      - Ее величество Удача в последнее время была ко мне благосклонна, сказал он. - Расписка при вас?
      Реджи достал листок бумаги и, протянув его Блейкфорду, принял от того стопку кредиток. Блейкфорд предложил ему бросить монету, поставив пятьдесят фунтов, и выиграл, после чего его настроение заметно улучшилось. Реджи не огорчился: хотя он считал орлянку одной из самых глупых азартных игр, поскольку участники ее полагались исключительно на слепой случай, пятьдесят фунтов показались вполне сходной ценой за то, что ему удалось добиться своего, не вступая в конфликт.
      Напряжение спало, и Дэвенпорт и Блейкфорд заказали еще одну бутылку портвейна, после чего Блейкфорд принялся пересказывать Реджи последние новости. Реджи старательно пытался скрыть от собеседника, что пустая болтовня нагоняет на него скуку. Взглянув на бутылку, он с надеждой подумал, что, когда она опустеет, известия о том, кому повезло, а кому не повезло во время последней игры в вист, возможно, покажутся более интересными.
      Откупоривая третью бутылку, Блейкфорд признался:
      - Знаете, мне никогда раньше не представлялась возможность вам это сказать, но я очень сожалею, что вас лишили права стать наследником графа Уоргрейва. Должно быть, это чертовски неприятно, когда какой-то выскочка отхватывает то, что должно принадлежать тебе.
      Реджи пожал плечами - то, что сказал Блейкфорд, ему уже неоднократно приходилось слышать и от других людей.
      - Я приходился Уоргрейву лишь племянником, так что у меня всегда были подозрения, что в конце концов наследником станет кто-то из более близких родственников.
      - Я вижу, вы настроены куда более философски, чем я, - заметил Блейкфорд с недовольной гримасой. - В течение последних двенадцати лет я считаюсь наиболее вероятным наследником герцога Дэрвестонского, так что мне прекрасно известно, как неприятна неопределенность в подобных делах.
      - Наследником герцога Дэрвестонского? - Реджи тихо присвистнул. - Вот это будет куш. - Он попытался вспомнить, что ему известно о герцоге Дэрвестонском, но обнаружил, что информация, которой он располагает, весьма скудна. Он знал лишь, что герцог рано овдовел, живет на севере Англии, редко появляется в Лондоне и к тому же вращается совсем в иных кругах, нежели он, Реджинальд Дэвенпорт. - Вы беспокоитесь, что герцог женится и у него родится сын, или же у вас есть другие основания опасаться, что наследство достанется не вам, как это вышло у меня с графом Уоргрейвом?
      - Единственное дитя герцога Дэрвестонского сбежало из дома в возрасте восемнадцати лет, и с тех пор о нем никто ничего не слышал, - покачал головой Блейкфорд. - Дитяти наверняка уже нет в живых, хотя герцог отказывается это признать.
      - Я никогда не встречался с герцогом Дэрвестонским, но слышал, что он не только богат, как Крез, но еще и скуп и упрям, как тысяча чертей, заметил Реджи.
      - Это мягко сказано, - отозвался, сделав очередной глоток портвейна, Блейкфорд, и лицо его помрачнело. - Старый хрыч бесится от сознания того, что в конечном итоге все его состояние достанется мне. Мы состоим в дальнем родстве, но, раз других наследников у него нет, придется ему с этим примириться.
      Внезапно Реджи ощутил прилив сочувствия к Блейкфорду.
      - Невеселое это дело - ждать, пока какой-то богатый самодур отдаст концы.
      Дэвенпорт по себе знал, что это не просто невеселое занятие, - ему как никому другому было прекрасно известно, что человек, ждущий, когда чья-то смерть принесет ему наследство, словно бы и не живет вовсе, а пишет некий черновик, хотя на самом деле бесценные годы его жизни проходят, не принося ему ни радости, ни удовлетворения. Отхлебнув вина, он, желая утешить Блейкфорда, сказал:
      - Разумеется, в первое время после того, как меня обошли с наследством, я был угнетен, но в конце концов все не так уж плохо устроилось. Мой кузен, молодой граф Уоргрейв, в качестве компенсации подписал бумаги, по которым я стал владельцем одного неплохого имения. Если пропавший ребенок герцога Дэрвестонского все же найдется, герцог, возможно, проявит по отношению к вам такое же великодушие.
      - Это вряд ли, - буркнул Блейкфорд, и лицо его исказила отвратительная усмешка. - Мы с ним всегда недолюбливали друг друга. И потом - разве какое-то жалкое имение сравнится с состоянием герцога Дэрвестонского? - Тут Блейкфорд все же взял себя в руки и светским тоном произнес:
      - А я и не знал, что у вас появилось собственное поместье. Расскажите-ка мне о нем.
      - Имение называется Стрикленд. Расположено между Шефтсбери и Дорчестером. Площадь - около трех тысяч акров. Оно в отменном состоянии, поскольку им очень умело управляли.
      - Это весьма необычно для поместья, владелец которого там не живет, лениво заметил Блейкфорд.
      - К счастью, в Стрикленде оказался очень толковый управляющий, сказал Реджи, ловя себя на том, что губы его поневоле расползаются в улыбке. - Самое интересное, что это женщина, и притом весьма незаурядная. Она обожает всяческие нововведения, ростом почти не уступает мне, и к тому же у нее разные глаза.
      - Да что вы говорите! - Рука Блейкфорда, собиравшегося плеснуть в свой бокал еще портвейна из бутылки, застыла в воздухе. - Что значит - разные глаза?
      - Один карий, а другой серый, - пояснил Реджи. - Смотрится весьма пикантно.
      - Когда-то я был знаком с одной женщиной, у которой были разные глаза, - медленно проговорил Блейкфорд. - А как зовут вашу управляющую?
      - Элис Уэстон.
      Блейкфорд уже не вполне твердой рукой наклонил наконец бутылку над бокалом.
      - Нет, мою знакомую звали Энни. Она была маленькая, пухленькая и большая проказница. Мне трудно представить себе ее в роли управляющей имением, но она была мастерицей кое в чем другом, - прогудел Блейкфорд и пьяно подмигнул.
      Чем-то его слова и выражение лица не понравились Реджи, но он отогнал неприятные мысли. В этом ему помог раздавшийся рядом хорошо знакомый голос;
      - Реджи! Когда ты вернулся в Лондон?
      Оглянувшись, Дэвенпорт увидел, что к ним, сияя радостной улыбкой, направляется Джулиан Маркхэм. Реджи, улыбнувшись приятелю, обменялся с ним рукопожатием.
      - Ты еще не обедал? - поинтересовался Джулиан. - Если нет, давай пообедаем вместе. Расскажешь, что заставило тебя в такой спешке покинуть город. Может, и вы присоединитесь к нам, Блейкфорд? - добавил он, обернувшись.
      Блейкфорд покачал головой:
      - Нет, меня ждут в другом месте. Желаю вам приятно провести вечер.
      Глядя вслед удалявшимся Реджи и Джулиану, он пытался осмыслить страшную догадку, которая, молнией мелькнув у него в мозгу, заставила его похолодеть от ужаса. Да, решил он в конце концов, значит, эта сучка жива во всей Англии не нашлось бы второй женщины, к которой подошло бы описание, которое он только что получил от Дэвенпорта. После стольких лет - кто бы мог подумать?
      ***
      Реджи и Джулиан отправились в расположенную неподалеку таверну, славившуюся своими ростбифами.
      - Я рад, что Блейкфорд не принял мое приглашение, - признался Джулиан, когда они уселись за столик в углу зала. - Мне почему-то кажется, что он постоянно на что-то злится. От этого я всегда чувствую себя скованно в его обществе.
      - Я понимаю, что ты имеешь в виду, но теперь я знаю, почему он ведет себя, как медведь, у которого болит ухо, - заметил Реджи, окинув оценивающим взглядом круглый зад барменши, принявшей у них заказ. - Должно быть, тяжело жить в постоянном ожидании, что вот-вот откуда ни возьмись возникнет исчезнувший прямой наследник герцога Дэрвестонского и ты в одночасье лишишься прав на титул и состояние.
      - Да, это, вероятно, в самом деле неприятно, - согласился Джулиан, но я подозреваю, что его терзания усугубляются тем, что прямой наследник герцога Дэрвестонского - женщина.
      - Боже правый, да ты шутишь! С каких это пор женщина может по наследству стать герцогиней? Даже когда речь идет о баронском титуле, такое случается редко. - Реджи был одновременно озадачен и заинтригован.
      Джулиан задумался, нахмурив брови.
      - Есть у меня престарелая тетушка, которая обожает порассуждать о таких вещах. Так вот, насколько я помню с ее слов, в данном случае ситуация примерно такая же, как с герцогом Мальборо. Этот титул был изначально пожалован герою Войны за испанское наследство <Война 1701 - 1714 гг. между франко-испанской коалицией и коалицией Великобритании, Голландии, Австрии, Пруссии и ряда других государств. Закончилась подписанием Утрехтского (1713) и Раштаттского (1714) мира.>. У него не было сыновей, только дочери, и потому в патенте специально оговаривалось, что титул может передаваться старшей дочери по наследству. Что же до герцога Дэрвестонского - он может передать титул по наследству ближайшему родственнику мужского пола, если не пожелает, чтобы его унаследовала дочь. Однако я совершенно уверен, что, даже если его пропавшая дочь жива, герцог Дэрвестонский все равно не захочет, чтобы титул достался ей, так что Блейкфорд напрасно беспокоится.
      - Как странно, - пробормотал Реджи. - Пожалуй, этот патент единственный в своем роде во всей Англии. А почему ты решил, что герцог сочтет свою дочь недостойной унаследовать титул?
      Джулиан ухмыльнулся:
      - Моя тетушка, о которой я говорил, еще больше, чем генеалогию, обожает скандалы. Видишь ли, дочь герцога была помолвлена с каким-то весьма достойным молодым человеком - кажется, с младшим сыном маркиза Кинросского. Но вместо того, чтобы выйти за него замуж, она сбежала с каким-то конюхом. Такой удар должен был убить герцога, но старый черт крепок как железо чего-чего, а характера ему не занимать. Он публично отрекся от дочери, и с тех пор об этой девице никто ничего не слышал. Тетушка считает, что она умерла при родах, а конюх, ставший ее мужем, просто побоялся сообщить об этом герцогу.
      - Вполне возможно, что так все и было, - согласился Реджи.
      Подали обед, и мужчины с аппетитом принялись за мясо с вареным картофелем. Покончив с едой, они отдали дань бутылочке портвейна. Реджи рассказывал приятелю о Стрикленде, но мысли его то и дело возвращались к тому, о чем поведал Джулиан.
      - Право первородства - вещь в самом деле несправедливая, - задумчиво проговорил Реджи, когда тема Стрикленда была исчерпана. - Наверное, в эпоху феодализма в самом деле было разумно передавать все состояние одному наследнику - концентрация собственности помогала выжить. Но теперь такая система приводит к тому, что младшие сыновья растут и воспитываются в роскоши, которой они никогда не смогут себе позволить, став взрослыми. В результате они идут в священнослужители, или на службу в армию, или же добиваются министерских постов и при этом всю жизнь чувствуют себя бедными родственниками.
      - А счастливые наследники тем временем бьют баклуши, пьют, играют в азартные игры и ждут не дождутся, когда умрут их отцы, - с неожиданной горечью продолжил Джулиан.
      Реджи бросил на приятеля сочувственный взгляд.
      - Означает ли это, что отец отказал в твоей просьбе занять должность управляющего имением в Мортоне? Джулиан чертыхнулся.
      - Я так надеялся, что он согласится! У меня все было просчитано - чего и сколько нужно сеять, во что обойдется покупка племенного скота для улучшения стада, сколько имение будет давать дохода... - Джулиан умолк, губы его искривила горькая усмешка. - Да что я тебе это рассказываю - ты ведь потратил несколько недель, помогая мне. - Молодой человек в отчаянии мотнул головой. - Мне совершенно не понятны причины его отказа. Я бы мог удвоить доход от имения, и отцу не понадобилось бы тратить деньги на то, чтобы содержать меня в Лондоне, а ему это, между прочим, обходится недешево.
      С того самого момента, когда Джулиан, окончив Оксфорд, вернулся в Лондон, он пытался убедить отца переложить на сыновьи плечи хотя бы часть ответственности за сохранение и приумножение семейного состояния. Лорд Маркхэм постоянно сетовал на то, что Джулиан - никчемный повеса, способный лишь на бездумное мотовство, и в то же время упорно игнорировал просьбы сына.
      Несмотря на расхождения во взглядах, Джулиан любил отца. Однако Реджи был убежден - если лорд Маркхэм продолжит с упорством, заслуживающим лучшего применения, гнуть свою линию, в конце концов молодой человек будет молить Бога о том, чтобы его родитель поскорее отправился в мир иной. Реджи, потерявшему отца в раннем детстве, видеть это было больно, но он ума не мог приложить, как изменить ситуацию. Дэвенпорт наполнил бокалы.
      - Стареющему мужчине нелегко примириться с мыслью, что его теснит более молодой человек, даже если это его сын, - заметил он. - Точнее сказать - тем более, если это его сын.
      - Но я вовсе не хочу занимать его место, я просто желаю самостоятельности. - Джулиан со вздохом откинулся на дубовую спинку стула. - Как ты считаешь, может, он передумает, если я женюсь?
      - Не исключено, хотя больших денег я бы на это не поставил, - сказал Реджи и неожиданно для самого себя предложил:
      - Знаешь что, приезжай-ка в Стрикленд. Если уж ты начал подумывать о брачных узах, то в Дороете полно хорошеньких девушек.
      - Я был бы очень рад увидеть своими глазами твое имение, и я всегда не прочь поглазеть на хорошеньких девушек, - рассмеялся Джулиан. - Но, к сожалению, смогу посетить Стрикленд лишь недели через две.
      - Вот и прекрасно. Я съезжу в Лестершир, куплю несколько кобыл и как раз через пару недель вернусь к себе в поместье, - обрадовался Реджи возможности скрасить свое одиночество в огромном, пустом доме, где он когда-то жил вместе с родителями. Кроме того, ему очень хотелось, чтобы молодой друг взглянул на восхитительную Мередит Спенсер.
      ***
      Реджи не стал засиживаться в таверне и вскоре распрощался с Джулианом. Ему нужно было поставить точку еще в одном деле - и эта необходимость была приятной.
      Открывший дверь ничем не примечательного дома в конце улицы мужчина, в котором угадывался бывший боксер, при виде Реджи расплылся в широкой улыбке:
      - Рад вас видеть, мистер Дэвенпорт. Давненько к нам не заглядывали.
      - Да, давно, - согласился Реджи, снимая шляпу. - Узнайте, пожалуйста, не сможет ли миссис Честер меня принять.
      - Об этом можно даже не спрашивать, сэр. Поднимайтесь наверх, и все дела. Дорогу вы знаете.
      Провожать Реджи в самом деле не было нужды. Шагая вверх по лестнице, он мимоходом заглянул в открытую дверь салона и увидел, что свободных девушек там значительно больше, чем мужчин. Одетые в яркие, открытые платья, обитательницы дома терпимости чем-то напоминали прогуливающихся в большом вольере экзотических птиц. Одна из девиц, разбитная рыжеволосая красотка, подошла к двери и, прислонившись к косяку, проворковала:
      - Я так и знала, что сегодня вечером будет весело. Ты ведь меня пришел проведать, не так ли, Реджи?
      Реджи, хохотнув, шлепнул девицу пониже спины:
      - Извини, Нэн, но я зашел, чтобы повидаться с Чесси.
      - Некоторым вечно достаются самые лакомые кусочки, - протянула она и обиженно надула губки.
      Реджи двинулся дальше.
      - Войдите, - откликнулся в ответ на стук хрипловатый женский голос. Когда они познакомились, у Чесси был едва уловимый ист-эндский акцент, но теперь она говорила безукоризненно правильно, как настоящая леди.
      Будуар хозяйки одного из самых дорогих домов терпимости английской столицы был отделан с кричащей роскошью. Чесси сидела у туалетного столика, заставленного флаконами дорогих духов, баночками с румянами и пудрой. Увидев в зеркало, кто к ней пришел, она вскочила со своего места и крепко обняла Дэвенпорта.
      - Где тебя носило, негодяй? - ласково спросила она. - Я тебя не видела тысячу лет.
      В молодости Чесси была сногсшибательно красива. С возрастом она набрала несколько лишних фунтов, когда-то роскошные светлые волосы слегка потускнели, и все же она оставалась весьма привлекательной женщиной. Реджи было приятно вновь ощутить Чесси в своих объятиях, и отпустил он ее с явной неохотой.
      - Я уезжал из города, - ответил он. - И через несколько дней опять отбуду.
      Чесси достала из буфета бутылку дорогого бренди, которую держала специально для Реджи, и наполнила два бокала. Усадив Дэвенпорта на диван и устроившись в кресле, она заставила его рассказать, что с ним случилось за эту "тысячу лет", что они не виделись.
      - Ты, похоже, скоро остепенишься, - подытожила Чесси его рассказ о том, как он стал владельцем имения, что представляет собой Стрикленд и как там обстоят дела. - Значит, будешь мировым судьей, ни больше ни меньше? Взглянув на свой бокал, она задумчиво провела пальцем по его кромке. Насколько я понимаю, здесь ты будешь теперь нечастым гостем. Что ж, мне жаль. Хотя.., с другой стороны, я этому даже рада.
      - Вот как? Рада от меня избавиться? - переспросил Реджи, усмехаясь.
      - Ты ведь прекрасно знаешь, что это не так. - Чесси наклонила голову, словно раздумывая, стоит ли ей продолжать разговор на эту тему. - Я очень беспокоилась за тебя. Ты сильно изменился. Раньше ты кутил и прожигал жизнь потому, что это доставляло тебе удовольствие, но в последнее время мне стало казаться, что ты делаешь это как бы по привычке и чувствуешь себя несчастным. Ты давно ведешь себя как человек, который однажды утром умрет после очередной попойки. Если ничего в твоей жизни не изменится, рано или поздно так и случится.
      - Ты считаешь, что я не в состоянии о себе позаботиться? - спросил он мягким, вкрадчивым тоном, за которым скрывалось раздражение.
      - Дело не в том, что ты этого не можешь, а в том, что ты не станешь даже пытаться это делать, - прямо заявила Чесси. - Я женщина и прекрасно знаю мужчин. Черт возьми, Реджи, ты слишком много пьешь. Если ты не остановишься, ты либо сопьешься до смерти, либо свернешь себе шею, свалившись по пьянке с лошади. Или погибнешь в какой-нибудь драке - просто потому, что из-за винных паров утратишь быстроту реакции и ловкость.
      Реджи со стуком поставил пустой бокал на хрупкий столик.
      - Да, я действительно пью много, как и всякий английский джентльмен. Любой серьезный политик, к примеру, должен быть способен выпивать по меньшей мере три бутылки дрянного портвейна за ночь, а еще лучше - пять или шесть, в противном случае успеха ему не видать.
      - Верно, но многие от этого гибнут, не забывай. И дело даже не в том, сколько ты пьешь. Гораздо больше меня беспокоит, как это на тебя действует. - Чесси окинула Дэвенпорта оценивающим взглядом. - А действует это на тебя очень плохо.
      - Значит, по-твоему, я не умею пить? - спросил Реджи, начиная закипать.
      - Я не спорю, когда-то ты был способен перепить любого и на следующее утро чувствовать себя отлично, - признала Чесси, глядя Дэвенпорту в глаза и стараясь говорить как можно убедительнее, чтобы он прислушался к ее словам. - Но уже года два выпивка берет над тобой верх. Я была знакома со многими мужчинами...
      - Не сомневаюсь. Из твоих дружков можно было бы сформировать не один полк, - съязвил, перебивая собеседницу, Реджи.
      Чесси покраснела, но решила не отступать.
      - Ты помнишь, как мы с тобой познакомились? - спросила она.
      - Разумеется, помню. Как я могу забыть пьяных ублюдков, которые пытались тебя изнасиловать?
      Это произошло в заведении Рэйнлафа - незадолго до того, как оно закрылось. Чесси - в то время еще молоденькая и неопытная жрица любви была страшно напугана и звала на помощь, а Реджи оказался единственным мужчиной, который счел для себя не зазорным прийти на выручку проститутке.
      Рыцарское поведение стоило Реджи сломанного носа, однако типам, напавшим на Чесси, досталось куда больше - по убеждению Дэвенпорта, это была одна из самых славных его драк. Правда и то, что он тогда был трезв, а противники пьяны. Но сейчас эта мысль его разозлила.
      - Ну и при чем тут история нашего знакомства? - воинственно спросил он.
      - Реджи, я считаю, что в тот вечер ты спас мне жизнь. Я в долгу перед тобой и теперь хочу тебе этот долг вернуть. Да, почти все джентльмены пьют помногу, но иногда это перестает быть просто дурной привычкой и превращается.., в некое подобие болезни, в зависимость, как у курильщиков опиума. Когда это случается, человек уже не в состоянии себя контролировать. Он становится пьяницей, и выпивка превращается для него в смысл жизни. Алкоголь разрушает его здоровье, сжигает ему нутро, превращает его в злобное, отвратительное создание - и в конце концов убивает.
      - Хорошенькую картинку ты нарисовала, - язвительно заметил Реджи. Было ясно, что слова Чесси его задели. - Но уверяю тебя, у меня нет зависимости ни от алкоголя, ни от чего-либо другого. Я могу бросить пить в любой момент.
      - А ты когда-нибудь пытался? - поинтересовалась Чесси, глядя на него печальными глазами.
      Реджи демонстративно протянул руку к бутылке и налил себе в бокал еще на три пальца бренди.
      - Мне не было нужды это делать.
      Чесси вздохнула - она была заранее уверена: Реджи не захочет признать, что он алкоголик; ей ни разу не приходилось видеть человека, который согласился бы с таким диагнозом. И все же она считала, что обязана попытаться убедить его в этом. После того как Реджи спас ее от пьяных насильников, Чесси и Дэвенпорт прожили вместе несколько лет, и связывал их не только бизнес. Ей было больно видеть, как Реджи меняется на глазах меняется далеко не в лучшую сторону. Он всегда был вспыльчивым, но в прежние времена очень быстро справлялся с приступами раздражения и снова становился веселым и легким в общении человеком. Теперь же он почти постоянно выглядел подавленным и озлобленным, ему нравилось выражаться хлестко и язвительно, нравилось причинять боль.
      - Ты заглянул сюда только затем, чтобы поссориться со мной, или у тебя были еще какие-то причины? - спросила она.
      Реджи едва заметно улыбнулся и, достав из кармана сложенный лист бумаги, протянул его Чесси. Развернув его, она удивленно приподняла брови.
      - Ну, и зачем это мне? Это же оригинал нашего партнерского соглашения.
      Реджи откинулся на спинку дивана и поднес к губам бокал с бренди.
      - Пора тебе полностью взять бизнес в свои руки, - сказал он. - Ты делаешь большую часть работы, остальным занимается Мартин. То, что я продолжаю получать часть прибыли, просто несправедливо.
      Чесси с грустью посмотрела на документ. Восемь лет назад, когда ее бросил очередной любовник и покровитель, она оказалась в крайне стесненных обстоятельствах. Она была уже немолода и бесконечно устала быть содержанкой. Не зная, что предпринять, Чесси обратилась за помощью к Реджи, и он не только снова спас ее, но и предложил ей открыть собственное дело. Более того, ссудил деньгами, необходимыми для того, чтобы это дело начать. Она открыла свой дом терпимости и, хотя это стоило ей немалых трудов, делала все, чтобы довольны были и девушки, и посетители. И это стало возможным потому, что в нужный момент Дэвенпорт протянул ей руку.
      Чесси подошла к дивану и с жаром поцеловала Реджи.
      - Ты очень великодушен, Редж. Четвертая часть пирога - немалый куш. Мало кто отдал бы его просто так. Дэвенпорт небрежно пожал плечами.
      - Моя доля прибыли мне больше не нужна, к тому же первоначальный взнос уже многократно окупился.
      - Ты уверен, что нет ничего такого, что я могла бы сделать, чтобы.., показать тебе, как я ценю твое великодушие? - промурлыкала Чесси и игриво провела опытной рукой по телу Реджи.
      В глазах Дэвенпорта вспыхнуло желание, но он тут же с сожалением покачал головой.
      - Мне кажется, Мартину бы это не понравилось, - сказал он.
      - Пожалуй, ты прав, - согласилась Чесси, и в голосе ее тоже прозвучало сожаление. Мартином звали бывшего боксера, который открыл Реджи дверь. Он встречал гостей, следил за порядком, присматривал за работой кухни и винного погреба и Делал множество других дел, помогая Чесси управлять заведением. Мартин был славным малым, но имел один недостаток - он был чрезмерно ревнив, а поскольку их с Чесси партнерство не ограничивалось чисто деловыми отношениями, он терпеть не мог, когда вокруг его подружки начинали увиваться другие мужчины.
      - Ты хоть иногда будешь проведывать меня, когда станешь добропорядочным, респектабельным джентльменом? - с грустью спросила Чесси, когда Реджи поднялся с дивана, собираясь уходить.
      - Ну разумеется. - Дэвенпорт улыбнулся, все его раздражение как рукой сняло. - Поскольку большинство мужчин, бывающих здесь, люди вполне респектабельные, я не буду выделяться на общем фоне.
      Поцеловав ее на прощание в щеку, Реджи вышел. Когда за ним закрылась дверь, Чесси вздохнула. С Мартином ей было хорошо, но такого мужчины, как Реджинальд Дэвенпорт, в ее жизни не было больше никогда.
      ***
      Когда Реджи проснулся, солнце уже клонилось к западу. Некоторое время он лежал неподвижно, зная, что стоит сделать резкое движение, как тут же навалится дурнота. Солнечный свет, проникая сквозь плотно смеженные веки, бил по нервам. Реджи попробовал перевернуться на бок, но тут же почувствовал страшную боль в глазах и был вынужден отказаться от попытки. Он попробовал восстановить в памяти события вчерашнего вечера, но мозг отказывался работать.
      Постепенно Дэвенпорт припомнил, что в заведении Уайта встречался с Блейкфордом, что потом обедал в обществе Джулиана и что они расстались довольно рано, что после этого он заходил к Чесси и отдал ей оригинал их партнерского соглашения. Последний визит он помнил совершенно отчетливо, в том числе и дурацкие замечания Чесси насчет того, что он спивается.
      Значит, ты, болван эдакий, ей не поверил? - гулко отозвалось у него в мозгу. Внутренний голос уже не раз предупреждал его об опасности, которую таил в себе алкоголь. Реджи застонал - ему не хотелось думать об этом, и он искренне пожалел, что де взял с собой в Лондон Мака: сейчас какой-нибудь из многочисленных чудодейственных эликсиров, изобретенных камердинером и предназначенных для борьбы с похмельем, пришелся бы как нельзя более кстати.
      Раздумывая над тем, как ему удалось добраться до дому, Дэвенпорт принялся было стаскивать с себя измятую одежду, как вдруг заметил незнакомый ему ночной горшок на столе около двери. Сей предмет пробудил в нем любопытство и желание узнать, откуда он взялся.
      Заглянув в ночную вазу, Дэвенпорт с изумлением обнаружил, что горшок буквально набит деньгами. Реджи вновь принялся лихорадочно рыться в памяти, но безуспешно. Судя по всему, ночь он провел в каком-то игорном заведении. Взяв в руку горсть банкнот, Реджи попытался хотя бы приблизительно определить, сколько в горшке денег, но сейчас это оказалось ему не под силу.
      Чуть позже, переодевшись в свежее белье и чистую одежду и проглотив стопку ирландского виски, Дэвенпорт все же сумел пересчитать деньги. В горшке лежало больше тысячи фунтов. Он чертыхнулся, подумав, что дорого бы дал за то, чтобы узнать, где он был и что делал вчера вечером. Скорее всего ночь напролет пил и играл, но окончательно убедиться в этом он мог, лишь случайно встретившись с кем-то, кто был свидетелем его "подвигов".
      Хотя Реджи часто шел на риск, но делал он это только тогда, когда мог рассчитать шансы на успех и был способен контролировать ситуацию. Однако провалы в памяти означали потерю контроля над самим собой, и потому его состояние вызвало у Дэвенпорта серьезное беспокойство.
      Пока Реджи запихивал банкноты в портфель, чтобы отнести в банк, ему вновь отчетливо вспомнились слова Чес-си. Он сжал зубы, вынужденный признаться себе, что она, возможно, права. Во всяком случае, в Стрикленде он пил меньше. Теперь же, проведя в Лондоне лишь день, он чувствовал себя так, что смерть казалась ему избавлением. Что ж, подумал Реджи, уже завтра ноги его в Лондоне не будет - он отправится в Лестершир посмотреть кобыл, а оттуда вернется домой.
      Дэвенпорт даже не удивился тому, как быстро Стрикленд стал для него домом.
      Глава 11
      Со времени отъезда Дэвенпорта из Стрикленда прошла неделя. Поначалу мисс Уэстон испытала облегчение, узнав, что хозяин имения отправился в Лондон. Но уже вскоре Элис поймала себя на мысли, что с нетерпением ждет возвращения Реджи, хотя и знала, что его появление неизбежно вызовет у нее чувство неловкости и стыда.
      Элис была полностью погружена в работу, проверяя счета и в тысячный, наверное, раз раздумывая о том, что Британии следовало бы перейти на десятичную денежную систему, когда раздался тихий стук в дверь.
      - Войдите! - крикнула она, не отрывая глаз от бумаг. Стараясь ступать бесшумно, Реджи пересек комнату и, остановившись в каких-нибудь трех футах от Элис, сказал:
      - Добрый день.
      Вздрогнув от неожиданности, Элис поставила чернильную кляксу на лежащий перед ней документ.
      Реджи держался, как и всегда, уверенно и непринужденно; глаза его лукаво поблескивали.
      - Извините, что застиг вас врасплох, - сказал он, опершись о край стола, - но вы ведь пригласили меня войти. Не произошло ли за время моего отсутствия каких-либо важных событий?
      - Как вы и хотели, всем, кто живет на территории поместья, были сделаны прививки против оспы, - доложила Элис. Брови Реджи удивленно взлетели вверх.
      - Быстро же вы управились. Никто не противился?
      - Если и противились, то не слишком долго. Благодаря тому, что Элис выполняла распоряжение владельца поместья, вся процедура прошла в самом деле быстро и не встретила противодействия. Что же касается самой Элис, то она чувствовала удовлетворение, сделав столь важное и нужное дело.
      - Что ж, поздравляю вас, вы отлично справились с работой, - подытожил Дэвенпорт. - Еще какие-нибудь новости?
      - Я подготовила предложения по поводу возможных усовершенствований в ведении хозяйства, - сообщила Элис, немного замявшись.
      - И что же вы рекомендуете сделать?
      - Прежде всего, я думаю, нам следует увеличить поголовье скота. Цены на зерно после окончания войны упали, и мне кажется маловероятным, что они вырастут в ближайшем будущем. Часть земель, занятых под посевы зерновых, можно было бы использовать для выращивания кормовой свеклы, - сказала Элис. - Она очень хороша как корм для скота. А вот список оборудования, которое могло бы нам пригодиться. В начале списка - самое нужное, в конце - то, без чего в крайнем случае можно было бы обойтись. В списке также указаны цены и те преимущества, которые может дать нам то или иное приспособление.
      Взгляд Реджи пробежал по аккуратным строчкам.
      - Я поподробнее ознакомлюсь с этим позже. Что-нибудь еще?
      - Нам нужно выстроить новые коттеджи для работников. На старые стыдно смотреть - в них сыро, они совершенно непригодны для жизни. Кроме того, все они перенаселены. - Элис положила перед Дэвенпортом еще одну стопку бумаг. - Здесь примерный расчет, во что это обойдется.
      Реджи быстро пролистал записи управляющей и, дойдя до последней страницы с итоговыми цифрами, тихонько неодобрительно присвистнул.
      - Это будет стоить дорого, а прямых финансовых выгод имению не принесет, - заметил он.
      - Зато даст много выгод косвенных, - возразила Элис и доверительно наклонилась к Дэвенпорту. - Здоровые, счастливые люди работают гораздо лучше.
      - Наверное, вы правы, но доказать это невозможно, - сказал Реджи, сардонически улыбаясь. - Вы уже использовали этот аргумент в пользу идеи об открытии школы.
      - Да, и он полностью сохраняет свою силу. - Элис встала. Она почувствовала, что грядет стычка с владельцем поместья, а в таком случае она предпочитала не сидеть, а стоять перед ним во весь рост. - Расходы, указанные в расчетах, не выходят за пределы разумного.
      Элис уже набрала было в легкие воздух, чтобы более детально обосновать свою точку зрения, но Дэвенпорт примирительным жестом поднял руку.
      - Я вовсе не говорю, что мы не станем этого делать. Просто ваш план также придется реализовывать по частям, - сказал он и, улыбнувшись, добавил:
      - Вы напрасно думаете, что меня волнуют только мои доходы. Чтобы доказать, что вы не правы, я сейчас покажу вам, что привез из поездки.
      Элис последовала за ним на улицу и, пройдя через двор, вошла в конюшню. В стойлах стояли три новые кобылы.
      - Вы собираетесь разводить гунтеров? - спросила она, не скрывая удивления.
      - Вы неплохо разбираетесь в лошадях, - заметил Дэвенпорт, пропуская мимо ушей ее вопрос. - Оцените-ка мое приобретение.
      Протянув руку, Элис погладила ближайшую к ней гнедую кобылу - чуть вислоухое животное с могучими задними ногами и крупом. Лошадь в ответ дружелюбно ткнулась мордой в ее плечо.
      - Они, конечно, внешне не слишком эффектны, но в поле должны показать себя очень хорошо, - вынесла свой приговор управляющая.
      - У той кобылы, что ближе к вам, вислые уши, но она прекрасно берет препятствия и чертовски вынослива, - заметил Дэвенпорт и без всякого перехода вдруг выпалил:
      - Я хотел извиниться перед вами за то, что произошло здесь на прошлой неделе.
      Элис застенчиво глянула на хозяина Стрикленда и отвела глаза. В этом взгляде отразилось все то душевное смятение, с каким она ожидала возвращения Реджи. Что же касается Дэвенпорта, его смуглое лицо, обращенное к Элис, было задумчивым, однако по его светлым глазам невозможно было прочесть его мысли.
      - Я покривлю душой, если скажу, что сожалею о случившемся, - продолжил он, - но мне в самом деле очень жаль, если я смутил вас или обидел.
      Элис, готовая провалиться сквозь землю от смущения, перевела взгляд на вислоухую гнедую и принялась гладить ее по бархатистой морде.
      - Я тоже не могу сказать, что сожалею о случившемся, - с трудом выдавила она, - но это больше не должно повториться.
      - Договорились. Вопрос закрыт?
      - Вопрос закрыт, - повторила Элис, недовольная тем, что в этой весьма неловкой ситуации не смогла держаться, как подобает зрелой, преисполненной чувства собственного достоинства и уверенной в себе женщине.
      Но почему же, почему, снова и снова спрашивала она себя, ей так грустно оттого, что больше такое никогда не случится?
      ***
      На следующий день после возвращения в Стрикленд Реджи, с некоторым опозданием выполняя свое обещание, отправился на обед к Стэнтонам. Вечер, проведенный в их доме, оказался на удивление приятным. Толстая улыбчивая тетушка Элизабет бросилась обнимать его почти с таким же пылом, с каким дома его приветствовала по возвращении из Лондона черно-белая колли.
      На обеде у Стэнтонов присутствовало несколько местных помещиков. Они встретили Дэвенпорта дружелюбно, как своего, то есть человека, родившегося, как и они, в окрестностях Дорсета. И за портвейном мужчины обсуждали местные новости, всячески вовлекая в разговор и Реджи. К счастью, Стэнтоны не пригласили ни одной незамужней женщины. Впрочем, замужние дамы тоже смотрели на Реджи оценивающе, но у них были на то иные причины - вероятнее всего, они решали, кого из своих дочек на выданье можно будет попробовать "пристроить" с его помощью.
      Помня о своем решении сократить употребление алкоголя вообще и тем более не давать себе воли в доме Стэнтонов, чтобы не попасть в неловкую ситуацию, Реджи старался не слишком налегать на вино. Наверное, именно по этой причине он, вернувшись в Стрикленд, чувствовал себя не в своей тарелке. Пройдя в библиотеку, он налил щедрую порцию виски и с радостью ощутил, как по телу разливается приятное, успокаивающее тепло. Однако даже после этого Реджи не смог расслабиться по-настоящему.
      Он обвел взглядом комнату и подумал, что ему следует кое-что изменить в ее убранстве. За тридцать или сорок лет все краски поблекли. Может быть, если сменить обои и занавески, дом не будет казаться могильным склепом...
      В отчаянии Дэвенпорт выплеснул в рот остатки виски и решил отправиться на улицу. Черно-белая колли, все еще не имеющая ни клички, ни хозяина, тут же вынырнула из темноты и затрусила рядом, радуясь возможности совершить прогулку в компании своего любимца.
      Ночь была напоена запахами наступающего лета. Реджи закурил сигару и зашагал по направлению к озеру. В этот момент к нему пришло наконец долгожданное ощущение мира с самим собой и с природой. Эта тихая ночь, словно опытная искусительница, зазывала его забыться в ее теплых объятиях. Но - странное дело - шорох травы, возня мелких животных в кустах и заунывные крики совы почему-то вызвали у него чувство болезненного одиночества. Это было не то одиночество, которое нередко охватывало его в Лондоне, - сердце его сжала неведомая прежде грусть, горечь напрасно прожитых лет и неиспользованных возможностей.
      Ноги сами собой пронесли Дэвенпорта мимо озера, и вскоре он оказался поблизости от Роуз-Холла. В мягком свете луны смутно вырисовывался силуэт дома, в котором жила управляющая его имением. Свет в окнах не горел - время уже давно перевалило за полночь.
      Реджи прислонился к высокому вязу и неожиданно для себя подумал, знакомо ли ощущение одиночества Элис Уэстон. У нее была семья, и все обитатели поместья относились к ней с любовью и уважением. Достаточно ли этого леди Элис?
      Дэвенпорт глубоко затянулся сигарой, кончик которой сначала ярко вспыхнул, а затем превратился в тускло рдеющую в темноте багровую точку. Вдруг Реджи уловил какой-то негромкий звук. Насторожившись, он вгляделся в ночную тьму и с удивлением различил во мраке удаляющийся от Роуз-Холла неясный силуэт.
      Реджи нахмурился, раздумывая, кто бы это мог быть. Возможно, кто-то из приемных детей Элис пытался тайком улизнуть из дома в поисках приключений? Если это один из мальчиков, подобная проделка вполне допустима, но если из Роуз-Холла выскользнула золотоволосая Мередит, дело принимало совсем иной поворот.
      Дэвенпорт бросил окурок сигары на землю и затоптал его ногой, после чего обошел вокруг дома, осторожно вглядываясь в темноту.
      - Ну что, псина, ты по следу идти умеешь? - шепотом спросил он, повернув голову к овчарке, которая, опустив морду к земле, к чему-то принюхивалась.
      Собака тут же подбежала к нему и, вытянув шею и поставив торчком уши, стала всматриваться в ночную тьму.
      - Надо будет сдать тебя живодеру, - раздраженно пообещал Дэвенпорт.
      В это время овчарка тихо зарычала и двинулась вперед.
      - Ради всего святого, успокойся, - прошептал Реджи. - Ты же всех перебудишь.
      Он ухватил собаку за шею, но она продолжала рваться к дому и, хуже того, громко залаяла.
      Реджи выругался сквозь зубы и стал было оттаскивать ее прочь, но в этот момент почувствовал подозрительный запах, который тонкий нюх колли уловил гораздо раньше. Это был запах дыма, но не табачного - резкий и горький.
      Разом насторожившись, Реджи внимательно оглядел дом. В окнах первого этажа мелькали тусклые багровые отсветы. Вскоре показался первый язык пламени, огонь ярко вспыхнул и с поразительной быстротой стал распространяться.
      Отчаянно ругаясь, Реджи отпустил собаку и бросился к входной двери.
      ***
      С вечера неприятные воспоминания долго не давали Элис заснуть. Когда же наконец удалось забыться, ее снова стал мучить все тот же кошмар.
      Зачем жениться на такой бой-бабе, как эта Длинная Мег? - Как это зачем? Ради денег, конечно.
      Снова ей пришлось пройти во сне через все те же унижения, но на этот раз привычный сценарий был сломан. Ей приснилось, что отец послал за ней погоню. Снились хриплые крики охотников, топот коней и оглушительный лай гончих, гнавшихся за ней по пятам. А она в отчаянии продолжала бежать, озираясь в поисках укрытия.
      Медленно просыпаясь и возвращаясь к реальности, Элис вдруг поняла, что лай звучит вовсе не во сне и что лает одна-единственная собака. До нее донеслись также крик какого-то мужчины и стук в дверь. В течение еще нескольких секунд она неподвижно лежала в постели, не зная, что предпринять, но вдруг почувствовала запах гари. Мгновенно стряхнув с себя сонную одурь, Элис вскочила. Доски пола были подозрительно горячими. Торопливо накинув пеньюар, она выскочила из комнаты и побежала по коридору с криком:
      - Мерри, Питер, Уильям, вставайте! Распахнув дверь комнаты Мередит, Элис увидела, что девушка с сонным видом сидит в постели.
      - Быстро вставай, пожар! - отрывисто бросила Элис. - Надо немедленно выбираться на улицу.
      Ахнув, Мерри вскочила с кровати и, наскоро одевшись, выбежала в коридор следом за приемной матерью. Огонь сюда еще не дошел, но от дыма у Элис и Мередит защипало глаза. Мальчики тоже выскочили из своих спален. Уильям сонно тер рукой глаза, но Питер, быстро понявший, что всем грозит серьезная опасность, был в полной боевой готовности.
      - Питер, Мерри, выходите на улицу и уведите с собой Уильяма, приказала Элис. - Я пойду за прислугой. Да побыстрее! - прикрикнула она, увидев, что Питер раскрыл рот, чтобы запротестовать.
      Старший из мальчиков кивнул и взял братишку за руку. Элис, убедившись, что все трое стали спускаться вниз по центральной лестнице, побежала наверх, в мансарду, благодаря Бога за то, что узкая лесенка находилась в дальнем крыле дома, на значительном расстоянии от того места, где возник пожар.
      Добравшись до верхней площадки лестницы, она столкнулась с закутанной в темную шаль миссис Хэйвер.
      - Можно выбраться по центральной лестнице, там пока безопасно. Скорее туда! На улицу! - крикнула Элис и закашлялась - дым проник уже и в мансарду.
      Глаза миссис Хэйвер испуганно расширились. Внезапно она метнулась обратно в спальню. Элис, выругавшись, последовала за ней.
      - Ради всего святого, что бы у вас там ни хранилось, сейчас не время думать о вещах! Спасайтесь! - крикнула она.
      - Вам легко говорить, - дрожащим голосом пробормотала повариха и, приподняв конец матраса, вытащила нечто, бывшее в ее представлении сокровищем.
      Схватив миссис Хэйвер за руку, Элис вытащила ее из комнаты и подтолкнула к лестнице.
      - Живее, черт побери! - напутствовала она перепуганную женщину и, уже не имея времени на то, чтобы убедиться, что ее приказание выполнено, побежала дальше по узкому, темному коридору, пытаясь отыскать спальню горничной, Джейни Геральд. Когда она наконец распахнула нужную дверь и окликнула девушку, ей никто не ответил. В темноте Элис ощупью двинулась по комнате, ясно ощущая запах дешевых духов Джейни, но тут же, больно ушибив пальцы, упала на узкую кровать. Кровать была пуста, белье не смято. На какой-то миг у Элис перехватило дыхание от ужаса. Она лихорадочно пыталась сообразить, куда могла подеваться горничная, пока не вспомнила, что Джейни встречается с парнем из близлежащей деревни. Может, она потихоньку выскользнула из дома еще до пожара и отправилась на свидание?
      Молясь в душе, чтобы так оно и оказалось, Элис выбежала из комнаты. Узкая лестница была уже вся в дыму. Внизу дела обстояли еще хуже - пламя жадно пожирало то, что совсем недавно было ее комнатой.
      Элис вспомнила, как следует вести себя при пожаре. Вытащив из кармана носовой платок, она на секунду нырнула в комнату Питера и окунула платок в кувшин с водой. Затем, прикрыв мокрой тканью рот и нос, помчалась, преодолевая страх, туда, где уже вовсю бушевал огонь, зная, что, только миновав этот ад, можно пробраться к лестнице и спастись.
      Лестница, ведущая на первый этаж, еще не была задымлена. Тем не менее мешкать не стоило, ибо и этот - последний - путь к спасению вот-вот мог быть отрезан. Элис стала торопливо спускаться по ступенькам. Левую щеку и левый бок обдало жаром. Послышался хруст, затем оглушительный грохот - это рушились деревянные перекрытия верхних этажей. Ее снова обдало обжигающей волной раскаленного воздуха, ступени лестницы зашатались под ногами.
      Стоило Элис наконец добраться до первого этажа, как рядом с ней взвился целый сноп искр, прожигающих крошечные черные дырочки в пеньюаре и больно жалящих кожу. В густом дыму было не продохнуть. Хорошо знакомая с планировкой дома, Элис стала на ощупь пробираться к входной двери, когда поблизости раздался истошный вопль и к ней метнулся Аттила с опаленным хвостом. Элис подхватила перепуганного, царапающегося кота на руки и двинулась было дальше, но тут же остановилась, охваченная ужасом: просторный зал, который ей нужно было пересечь, чтобы выбраться из дома, был весь в огне. Она бросилась назад, но на лестнице бушевало пламя. Элис закричала от ужаса, поняв, что попала в ловушку.
      Голова кружилась от дыма, воздуха не хватало. Бежать было некуда. Крепко сжимая в руках дрожащего Аттилу, Элис присела на корточки, чувствуя, что вот-вот лишится сознания. Жар становился нестерпимым. Элис с мрачным юмором пожалела о том, что не позволила Реджинальду Дэвенпорту себя соблазнить. Раз уж ей все равно предстояло заживо сгореть в аду, вероятно, следовало хотя бы раз согрешить и получить от этого удовольствие. Подумав так, Элис Уэстон провалилась в бездонную черную пропасть.
      Поняв, что его криков и стука в дверь никто из обитателей Роуз-Холла не слышит, Реджи стащил сюртук, обернул им руку, разбил окно и, открыв шпингалет, залез в гостиную. Судя по треску пламени и обилию дыма, пожар распространялся по дому с опасной быстротой.
      Вбежав в зал первого этажа, Дэвенпорт увидел троих Спенсеров, бегущих к нему.
      - Мерри, где леди Элис?! - крикнул Реджи. Проводив взглядом Питера, торопливо подталкивающего братишку к двери, Мередит ответила:
      - Она побежала в мансарду, будить прислугу.
      - Ступай на улицу к братьям и оставайся там, - скомандовал Реджи.
      Мерри кивнула и бегом бросилась к двери.
      Однажды Реджи довелось оказаться в горящей таверне. Тот, кто никогда не видел своими глазами настоящего пожара, ни за что бы не поверил, что пламя может распространяться с такой невероятной скоростью. Молясь, чтобы Элли и слуги в этот момент были уже на пути к выходу, Дэвенпорт бросился к центральной лестнице. Он успел преодолеть всего несколько ступенек, когда на него с разбегу налетела неожиданно возникшая из клубов дыма женщина средних лет. Она была испугана и тяжело дышала.
      Обняв за талию, Реджи почти донес женщину до входной двери.
      - Где леди Элис?
      - Она.., она пошла за Джейни. - Женщина закашлялась и долго не могла произнести ни слова. - Наверное, она вот-вот спустится.
      Оглянувшись, Реджи увидел, что в одном крыле дома языки пламени показались над крышей. Весь двор был залит ярким, дрожащим светом. Стоя на безопасном расстоянии, трое Спенсеров словно загипнотизированные с ужасом наблюдали за тем, как огонь пожирает их жилище.
      От ближайшего коттеджа, где проживал один из арендаторов, к дому управляющей бежали люди. Несколько человек тащили за собой пожарный экипаж. Толку от него будет мало, но Реджи обрадовало, что обитатели поместья в экстремальной ситуации не потеряли голову, сохранив способность принимать здравые решения.
      Питер бросился помогать. Мередит стояла на месте, держа за руку малыша Уильяма. Реджи, отчаянно чертыхаясь, бросился обратно к дому, думая о том, что Элли уже пора было выбраться на улицу и раз ее все еще нет, значит, она задохнулась в дыму.
      В центральном зале пламя стояло сплошной стеной в каких-нибудь десяти - двенадцати футах от входа. Реджи показалось, что у него вот-вот вспыхнут волосы. Застыв на несколько секунд в нерешительности, он пытался восстановить в памяти планировку дома, чтобы обойти огненную преграду.
      Вдруг откуда-то из-за пляшущих языков пламени до него донесся леденящий душу крик. "Элли", - подумал Дэвенпорт. У него сердце оборвалось от страха. Элис скорее всего оказалась в западне, отрезанная огнем от входной двери.
      И тут Реджи вспомнил про персидский ковер, устилавший пол в гостиной. К счастью, на ковре стояло лишь несколько стульев, а сам ковер был не настолько велик, чтобы с ним не мог управиться один человек. Сложив ковер вчетверо, Дэвенпорт схватил его в охапку и вернулся в объятый пламенем зал. Подойдя как можно ближе к огню, он швырнул ковер вперед. Тяжелый шерстяной свиток, пробив брешь в стене пламени, на несколько секунд превратился в подобие мостика, переброшенного через огненную пропасть. Прикрывая ладонью глаза и пригнувшись, Реджи прошмыгнул между грозящими вот-вот сомкнуться волнами огня.
      Элис лежала у стены. Моля Бога, чтобы она была жива, Дэвенпорт подхватил ее на руки и пронес по горящему ковру. Спотыкаясь и задыхаясь в дыму, уже почти вслепую он выбрался на улицу. Спускаясь на подгибающихся ногах по пологим ступеням крыльца, он подумал, что Элис Уэстон и в самую последнюю минуту не изменила себе - даже потеряв сознание, она продолжала прижимать обгоревшего, громко завывающего от страха кота.
      ***
      Наслаждаясь овевающими ее волнами восхитительной прохлады, Элис подумала, что, возможно, ад - это не гигантская топка, а нечто вроде огромной морозильной камеры, наполненной льдом. Как бы то ни было, она снова могла дышать, и легкие ее исправно втягивали в себя свежий, чистый, незадымленный воздух.
      Постепенно возвращаясь к жизни, Элис поняла, что ее куда-то несут. Знакомый толчок кошачьих лап в живот - вероятно, Аттила, почувствовав, что он в безопасности, спрыгнул на землю. Глаза мучительно жжет. Элис с трудом разлепила веки и увидела перед собой Реджинальда Дэвенпорта. Усадив ее на траву, он стоял на коленях рядом, бережно поддерживая сильной рукой. Лицо перепачкано копотью. Белая рубашка вся в черных пятнах. Бледно-голубые, похожие на две льдинки глаза пытливо всматриваются в лицо Элис.
      - С вами все в порядке?
      С трудом расслышав его слова за гулом пламени и треском рушащихся перекрытий горящего дома, Элис кивнула.
      - Скажите, ваша служанка осталась в доме? - задал Реджи новый вопрос.
      Сглотнув, Элис попыталась заговорить.
      - Думаю, ее там нет, - прошептала она и закашлялась, судорожно хватая ртом воздух.
      - Надеюсь, что так, - мрачно бросил Дэвенпорт, крепче обнимая Элис. Живым оттуда не выйти уже никому.
      - Вероятно, Джейни тайком ушла на свидание, - задыхаясь, проговорила Элис. - Когда она появится, я ей шею сверну.
      - Это будет справедливо, - заметил Дэвенпорт. - Из-за нее вы чуть не сгорели заживо.
      - Я это заметила.
      Дрожащей рукой Элис ощупала свое лицо и голову. Откинув назад растрепавшиеся волосы, она огляделась и увидела перепуганные лица детей.
      Ободряюще улыбнувшись им, Элис попыталась подняться на ноги, но Реджи не позволил и еще крепче прижал ее к себе.
      - Посидите спокойно, пока не восстановятся силы, - сказал он. Сделать уже все равно ничего нельзя.
      Элис посмотрела на дом, в котором прожила четыре года, как раз в тот момент, когда со страшным треском обрушилась прогоревшая крыша Роуз-Холла. Пламя столбом взметнулось в ночное небо, осветив мужчин, пытающихся с помощью ручной помпы и шланга усмирить огонь водой, но их усилия были явно безнадежны.
      Друг Элис Джейми Палмер пересек двор и присел на корточки рядом с ней.
      - Вы в порядке, леди Элис?
      Вместо ответа она ободряюще похлопала его по руке, зная, что он чувствует себя виноватым из-за того, что вовремя не оказался рядом с ней.
      - Не скажу, что сейчас лучший момент моей жизни, Джейми, но все обошлось.
      Палмер кивнул и вернулся к пожарному экипажу.
      - А г-где же мы теперь будем жить? - послышался за спиной Элис дрожащий голос Уильяма.
      Элис раскрыла объятия, и мальчик бросился к ней в поисках утешения и защиты. Прежде чем она успела ответить, прозвучал голос Дэвенпорта:
      - Как это - где? В моем доме, конечно. Там хватит места и для вас, и для вашей прислуги.
      Элис еще не успела задуматься о том, что делать дальше, и потому почувствовала прилив благодарности к Дэвенпорту за то, что он взял решение этого вопроса на себя. Из всего имущества Элис и троих Спенсеров осталось только то, что было на них надето, но теперь по крайней мере у них была крыша над головой.
      От грустных мыслей Элис отвлек знакомый девичий голос - к ней подбежала перепуганная Джейни Геральд.
      - Ой, мисс Уэстон, какой ужас! Скажите, всем удалось спастись?
      - Мисс Уэстон чуть не погибла по вашей милости в огне, - она разыскивала вас по всему дому, - сухо бросил Реджи. - Постарайтесь вспомнить об этом в следующий раз, когда вам придет на ум отлучиться без спросу.
      Лицо горничной скривилось, и она заплакала, уткнувшись в плечо стоявшего рядом молодого человека. Тот обнял ее и привлек к себе, успокаивая.
      - Вам не следовало быть с ней таким резким, - упрекнула Элис Дэвенпорта.
      Темные брови Реджи взметнулись вверх.
      - Если бы вы не потратили зря время на поиски горничной, то могли бы спокойно выбраться на улицу, - раздраженно ответил он. - Вы же отправились наверх, не зная, что ее нет дома, и едва не поджарились, как рождественский гусь. Разве не так?
      Элис молча вздохнула - у нее не было сил затевать спор.
      - Да, вы правы, - признала она. Рука Дэвенпорта все еще поддерживала ее, и ощущение это было настолько приятным, что Элис хотелось, чтобы оно продлилось как можно дольше.
      - А вы что стоите?! - прикрикнул Реджи, бросив взгляд на троих Спенсеров. - Нечего тянуть. Питер, помоги той женщине, что постарше, кажется, она повариха? - добраться до моего дома. Горничная тоже может идти туда - если, конечно, она не захочет отправиться к своей семье или к своему молодому человеку. Мисс Спенсер, присматривайте за Уильямом. - Отдав распоряжения, Реджи повернулся к Элис и спросил:
      - Вы сможете идти?
      Элис кивнула и встала на ноги, но, сделав шаг, едва не упала. Ноги у нее словно онемели, колени подгибались.
      Пробурчав ругательство себе под нос, Реджи поддержал ее и удивленно воскликнул:
      - Боже правый, да вы же босая!
      С этими словами он, не долго думая, подхватил Элис на руки, словно перышко, и понес к дому. Когда Дэвенпорт выносил ее из огня, Элис была без сознания, зато теперь у нее появилась возможность в полной мере оценить силу его рук и насладиться новым для нее ощущением. Она опустила голову на плечо Реджи и, не сдержавшись, негромко рассмеялась.
      - Может, вы расскажете мне, что вас так рассмешило? - спросил Дэвенпорт.
      - Я просто подумала, что меня никогда раньше не носили на руках, пробормотала Элис, контролируя каждое слово, чтобы не сболтнуть лишнего.
      - Вы, наверное, никогда не давали ни одному мужчине такой возможности, - со смехом ответил Дэвенпорт.
      Элис все еще раздумывала над тем, нет ли в словах Реджи какого-либо подтекста, когда они дошли до господского дома. Шум и суматоха, возникшие из-за пожара в Роуз-Холле, разбудили экономку. Реджи попросил ее приготовить для гостей комнаты, согреть молока для Уильяма и принести бренди для всех остальных. Затем он отнес Элис наверх, в гостевую спальню.
      Когда он опустил ее на кровать с балдахином, Элис, хотя была совершенно измучена, все же с трудом приподнялась и села на постели.
      - А дети?
      - С ними все в порядке, - заверил Реджи и осторожно уложил ее на подушки. - Ложитесь.
      Элис давно уже привыкла к тому, что в любой ситуации весь груз ответственности ей приходится брать на себя. Однако сейчас, как это ни странно, ей без особого труда удалось убедить себя, что Дэвенпорт сумеет обо всем позаботиться.
      Сон сморил ее почти мгновенно. Последнее, что она увидела, прежде чем провалиться в сладкое забытье, был Реджи, влажной губкой обтирающий копоть с ее лица, и она невольно подивилась тому, с какой осторожностью и даже нежностью он это делает.
      На этот раз она заснула так глубоко и крепко, что никакие кошмары ее не беспокоили.
      Глава 12
      Когда Элис открыла глаза и увидела над собой парчовый балдахин, весь пронизанный лучами солнца, ей на какой-то миг показалось, что она дома, в Карлсоне. Затем в памяти ее всплыли события предыдущей ночи, и она разом вернулась к действительности. Карлеон был утрачен для нее навсегда; она, управляющая имением Стрикленд, потеряла во время пожара кров, а все ее имущество составляли теперь смена белья и дырявый пеньюар. Впрочем, напомнила она себе, ей также принадлежали кобыла и кот.
      Судя по тому, под каким углом проникали в комнату солнечные лучи, было уже довольно поздно. Сев в кровати, Элис потянулась. В этот момент в дверь постучали.
      - Хорошо, что вы проснулись, - сказала Мередит, внося поднос с чашкой дымящегося кофе и тарелкой свежих рогаликов. - Мистер Дэвенпорт приказал вас не беспокоить, но я-то знаю, что без кофе вы не встанете.
      Элис с благодарностью приняла от своей воспитанницы чашку и откинулась на подушки.
      - Когда найдешь подходящего кандидата в мужья, я пошлю этому счастливчику лучшие рекомендации. Ты всегда угадываешь, что человеку нужно.
      Мередит засмеялась и грациозно опустилась на стул. Она была одета в простое коленкоровое платье, которое было ей не совсем впору, в остальном же ночное происшествие никак на ней не отразилось.
      - Как мальчики? - поинтересовалась Элис.
      - Прекрасно. Мистер Дэвенпорт нашел для них в деревне кое-какую одежду и отправил их в школу. А днем приедет портниха, чтобы снять мерки и сшить нам что-нибудь приличное.
      Элис было возмутилась самоуправством Дэвенпорта, но, поразмыслив, не могла не признать, что все было организовано как нельзя лучше. Мерри взяла с тарелки рогалик и стала намазывать на него мармелад.
      - Он извинился за то, что не нашлось женского платья вашего размера, но сказал, что ему удалось подобрать кое-какую мужскую одежду, которая должна вам подойти. - Девушка указала на стоявший рядом с кроватью стул, на спинке которого в самом деле висела какая-то одежда. - И еще он сказал, что хотел бы поговорить с вами в библиотеке, когда это будет вам удобно.
      Было совершенно очевидно, что Дэвенпорт произвел на Мередит большое впечатление. Все, что она говорила, было так или иначе связано с тем, что он сказал или сделал.
      В комнату бесшумно вошел Аттила, и Элис вздохнула с облегчением - она беспокоилась о судьбе кота. На морде животного было написано все то же выражение, странным образом соединявшее самодовольство и презрение к окружающим, хотя хвост его казался далеко не таким пышным, как обычно.
      - Я так рада, что с Аттилой все в порядке! - воскликнула Элис.
      Кот вспрыгнул на кровать и принялся обнюхивать рогалик, который она держала в руке.
      - Чтобы вывести Аттилу из равновесия, пожара маловато, - рассмеялась Мерри. - Сегодня утром он заявился на кухню и стал требовать, чтобы его накормили, да так, как будто он сроду ничего не ел Кончики шерсти у него кое-где обгорели, и я их остригла, в остальном же он, похоже, ничуть не пострадал.
      - Кажется, ты права. Судя по всему, он без труда нашел в новом доме то место, где хранится еда.
      Элис отложила рогалик и погладила кота. Аттила, удобно устроившись у нее на коленях, довольно замурлыкал Почесывая ему шею, Элис заметила, что от замечательных бакенбард кота осталась лишь жидкая поросль.
      - Ты только взгляни, что у бедняжки стало с бакенбардами, - сказала Элис, обращаясь к Мерри.
      Там, где бакенбарды все же сохранились, они - по-видимому, от жара завернулись в тугие спирали. Стоило Элис осторожно дотронуться до одной из таких спиралек, как она тут же отвалилась.
      - Он еще легко отделался, - сказала Мерри. - Если бы в тот момент, когда мистер Дэвенпорт вытаскивал вас из горящего дома, Аттила не оказался у вас на руках, он бы сейчас был в кошачьем раю.
      - Я тоже легко отделалась, - с чувством произнесла Элис. - Честно говоря, я думала, что мне пришел конец.
      Улыбка сошла с лица Мерри - несмотря на юный возраст, она слишком хорошо знала, что значит терять любимых людей.
      - И мы так думали, - сказала она, не в силах справиться с дрожью в голосе. - Мы были уверены, что вы погибли. Если бы не мистер Дэвенпорт...
      - Для того чтобы от меня избавиться, требуется пожар посерьезнее, пошутила Элис, сдвигая Аттилу в сторону, чтобы спустить ноги с кровати. Как только ступни коснулись пола, она вскрикнула от боли.
      - Что случилось? - встревожилась Мередит. Сидя на краю постели, Элис разглядывала свои перепачканные копотью ноги.
      - Вчера вечером я не обратила на это внимания, но вообще-то я по крайней мере один раз ушибла пальцы на ногах, и к тому же пол был очень горячий. Нет-нет, ничего страшного! - успокаивающе воскликнула она, заметив испуг на лице Мерри. - И не смей носиться со мной, как с престарелой родственницей.
      - Слушаюсь, мэм, - кротко отозвалась девушка. Элис осторожно пошевелила пальцами.
      - Насколько я понимаю, никаких серьезных повреждений нет, - подытожила она, - но я бы с огромным удовольствием вымылась.
      - Воду сейчас принесут, - сказала Мередит. Едва она успела произнести эти слова, как раздался стук в дверь, и две горничные внесли в комнату тазы с горячей водой, чтобы наполнить ванну.
      - Я пошлю твоему будущему мужу не одно, а два рекомендательных письма, - пообещала Элис Мерри.
      Оставшись одна, она с удовольствием смыла с себя грязь и копоть, а также запах гари и дыма, который, как ей казалось, пропитал ее пышные волосы. С сожалением выбравшись из ванны, Элис ощутила, что все еще не готова к неизбежной встрече со всем тем, что ждало ее за пределами спальни.
      Вытерев насухо волосы, Элис расчесала их, заплела в косы и соорудила свою обычную прическу в виде короны. Одеваясь, Элис невольно обратила внимание на то, что вещи, подобранные Дэвенпортом, пришлись ей почти впору. Несомненно, он прекрасно разбирался в размерах женского платья, ехидно подумала она. Брюки оказались ей немного тесны в бедрах и слишком свободны в талии, носки и сапоги были великоваты, но в целом одежда и обувь вполне подошли - тем более, напомнила себе Элис, что нищим не к лицу привередничать.
      Спустившись вниз, она застала Дэвенпорта в библиотеке. Сидя за столом, он над чем-то работал. При ее появлении Реджи поднялся.
      - Вы выглядите вполне свежей и отдохнувшей, - заметил он.
      - Так и есть. - Элис опустилась на стул. - Мы с Аттилой вам очень обязаны.
      - Возможно, у вас имеются для этого основания, но у Аттилы их нет. Заверяю вас, что я спас это никчемное животное совершенно случайно, - с улыбкой сказал Дэвенпорт, садясь на свое место.
      Черно-белая колли, лежавшая у ног Дэвенпорта, подбежала к Элис. Управляющая потрепала овчарку по мохнатой шее.
      - Кстати, о никчемных и бесполезных животных. Насколько я понимаю, вы пока так никуда и не пристроили эту собаку.
      - Прошлой ночью колли доказала, что она все же может приносить кое-какую пользу, поэтому я решил, что она заслужила право остаться здесь. - Увидев устремленный на него вопросительный взгляд Элис, Дэвенпорт пояснил:
      - Ночью мы с ней прогуливались неподалеку от вашего дома. Псина почувствовала запах дыма и насторожилась, после чего я решил проверить, в чем дело. Если бы не она, я, возможно, не оказался бы в нужном месте в нужное время.
      Элис заглянула в карие глаза овчарки.
      - Спасибо тебе, собака, - с чувством сказала она и, подняв глаза на Дэвенпорта, добавила:
      - Если вы решили оставить ее у себя, вам придется придумать ей какое-нибудь имя.
      - А что, я не могу называть ее просто собакой?
      - Наверное, можете, - задумчиво протянула Элис, - но для ее самоуважения было бы лучше, если бы у нее было настоящее имя.
      Реджи усмехнулся:
      - Вы, оказывается, еще и в психологии собак разбираетесь?
      - Нет, но у меня есть собственное мнение по любому вопросу, - с непроницаемым лицом заявила Элис.
      - Замечательно, - рассмеялся Реджи. - Если у нее должно быть имя, то почему бы не назвать ее Немезидой? Элис невольно улыбнулась.
      - Что ж, имя вполне подходящее - тем более что эту собаку, судя по всему, вам послало само провидение, - сказала она и тут же, посерьезнев, сменила тему:
      - Я надеюсь, вы нормально себя чувствуете? Ночью вы находились в дыму и огне почти столько же времени, сколько и я. Вы могли погибнуть.
      - Не делайте из меня героя, Элис, - сказал Дэвенпорт, которому от этих ее слов стало неловко. - Я был заинтересован в том, чтобы вас спасти. Если бы я лишился такого квалифицированного управляющего, на меня бы сразу свалилась куча дел.
      Элис недоверчиво фыркнула;
      - Вы и так занимались бы делами - со мной или без меня. Кстати, а как вам удалось найти меня в этом аду? Реджи неопределенно пожал плечами:
      - Я услышал ваш крик и понял, что вы недалеко от входа, в зале. Тогда я взял в гостиной ковер и бросил его на огонь. Ковер на некоторое время пробил в пламени брешь.
      Элис с ужасом вспомнила, как очутилась в западне, и поежилась.
      - Быстро же вы сообразили, что надо делать, - только и могла сказать она.
      Они помолчали. Наконец Элис, решив, что пришло время потолковать о будущем, заговорила снова:
      - Я очень благодарна вам за то, что вы позволили нам провести эту ночь здесь. Но сегодня мы можем переехать в "Молчаливую женщину" и поселиться там, чтобы не путаться у вас под ногами.
      - Чушь. Здесь достаточно места, - заявил Дэвенпорт, вертя в своих длинных, красивых пальцах перо. - Мне кажется, вам всем следует остаться здесь.
      Элис уставилась на хозяина. Ей показалось, в голосе Реджи прозвучали некоторая робость и неуверенность. Однако она тут же решила, что ей это просто почудилось, - робость и неуверенность были не в характере Реджинальда Дэвенпорта.
      - Не говорите ерунды, - ответила она. - Это невозможно.
      - В вашем контракте оговорено, что я обеспечиваю вас жильем. Поскольку Роуз-Холл сгорел, на территории имения больше не осталось домов, в которых можно было бы разместить управляющего. Все коттеджи заняты арендаторами, а моя экономка утверждает, что подходящего жилья поблизости нет.
      Элис закусила губу, понимая, что Дэвенпорт прав. Будучи управляющей, она должна жить поблизости, а не в нескольких милях от усадьбы. Кроме того, школа, в которую ходили мальчики, находилась неподалеку от господского дома, да и все их приятели жили здесь же. Получалось, что ей и Спенсерам действительно исключительно удобно было бы остаться в доме Реджи. Элис не могла не признаться - мысль о том, что они будут жить под одной крышей, доставила ей тайную радость. Ей было приятно видеть его, разговаривать с ним. И еще ей очень хотелось снова почувствовать на своих губах его губы.
      Стараясь отогнать непрошеные мысли, Элис заставила себя подумать о Мередит. Не будет ли жизнь рядом с Дэвенпортом таить в себе слишком много опасностей для невинной девушки?
      В очередной раз угадав ход ее мыслей, Дэвенпорт сказал:
      - Если вас беспокоит, что это будет не совсем прилично, учтите: то, что вы поселитесь здесь со своими воспитанниками, снимает все вопросы. Ведь вы для троих Спенсеров все равно что приемная мать.
      Разумеется, с горечью подумала Элис, ее, тридцатилетнюю старую деву, никто и не воспринимает иначе, как воспитательницу и опекуншу Мередит и ее братьев. Даже завзятый повеса не заинтересуется ею - по крайней мере на трезвую голову.
      - Я поразмыслю над вашим предложением и обсужу его с детьми, - сказала Элис.
      - Надеюсь, вы не думаете, что еще одна ночь, проведенная здесь, вас скомпрометирует? - спросил Дэвенпорт.
      - Пожалуй, нет, - мрачно буркнула Элис. Реджи, казалось, порядком позабавили ее переживания, но он не стал их комментировать, ограничившись вопросом:
      - Вы в состоянии сходить посмотреть на то, что осталось от Роуз-Холла?
      Понимая, что рано или поздно это все равно надо будет сделать, она кивнула. Вместе с Реджи они вышли на улицу и вскоре оказались у пепелища того, что вчера еще было домом Элис Уэстон.
      Теперь, когда от него остались лишь закопченные каменные стены с черными провалами окон, Роуз-Холл казался гораздо меньше, чем раньше. Спасать было нечего - дом выгорел практически дотла. Крыша и перекрытия обрушились вниз, в погреб. Над обугленными балками еще курился дым.
      Элис обошла вокруг пожарища, осторожно пробираясь между обгоревшими досками и осколками черепицы, и содрогнулась при мысли о том, что тут могло бы лежать ее обугленное тело. Она боялась, что теперь ей до конца дней будет сниться кошмарный сон о том, как она оказалась в огненной ловушке. Что ж, подумала Элис, возможно, это избавит ее от того, другого, мучившего годами.
      От мрачных мыслей ее отвлек голос Дэвенпорта:
      - Насколько велики ваши потери в смысле личного имущества?
      - Сгорели книги, одежда, множество личных вещей и безделушек - все те мелочи, без которых невозможна повседневная жизнь и которые делают ее уютной. - Элис пожала плечами, словно хотела показать, что полностью владеет собой. - В доме не было ничего ценного. Мои сбережения и лучшие из драгоценностей, унаследованных Мередит от ее матери, хранятся в банке в Шефтсбери. Единственная настоящая потеря для меня - это...
      Элис умолкла.
      - Итак, единственная настоящая потеря для вас - это?.. - переспросил Дэвенпорт, видя, что она не собирается продолжать.
      Горло Элис Уэстон перехватил спазм.
      - У меня был медальон с портретом матери, - с трудом выговорила она.
      - Мне очень жаль, - мягко произнес Реджи. Глаза Элис налились слезами. Заметив это, Дэвенпорт поспешил перевести разговор на другую тему:
      - Как по-вашему, что могло стать причиной пожара? Этот чисто деловой вопрос помог Элис взять себя в руки.
      - Честно говоря, я об этом не думала. В это время года уже тепло, поэтому каминами мы не пользовались. Пожар могли вызвать разве что тлеющие угли на кухне или зажженная свеча или лампа - может быть, кто-то еще не спал.
      - Сомневаюсь, что это была лампа, - возразил Реджи. - Когда я проходил мимо дома, света в окнах не было. Я даже подумал, что, наверное, все уже давно легли спать. А кухня... Она ведь, кажется, располагалась с другой стороны дома?
      Элис кивнула. Реджи, прищурившись, обошел вокруг пожарища.
      - Пожар начался в западном крыле дома, скорее всего в погребе, заявил он. - Я проходил мимо в тот момент, когда на первом этаже прогорел пол и показались языки пламени.
      Элис нахмурилась.
      - Я знаю, что иногда пожары возникают из-за самовозгорания мусора или ветоши, но у нас в погребе был порядок, к тому же там чересчур влажно, чтобы что-то могло загореться само собой, - сказала она. - Если пожар начался там, я просто ума не приложу, отчего это могло произойти.
      Носком начищенного до блеска сапога Реджи поддел обгоревшую деревяшку и как бы между прочим поинтересовался:
      - У вас есть враги?
      - Господи! - воскликнула Элис, уставившись на Дэвенпорта так, словно сомневалась, в своем ли он уме. - Неужели вы в самом деле думаете, что это мог быть поджог?
      - Я просто не знаю, что и думать, - протянул Реджи, с недоумением глядя на дымящиеся руины. - Но одно я знаю точно: чтобы возник пожар, нужна какая-то причина. У меня есть подозрение, что это не роковая случайность. Когда ночью я проходил мимо Роуз-Холла, мне показалось, что какой-то человек удаляется от дома. Хотелось бы верить, что это ваша любвеобильная горничная. Но, когда она прибежала на пожар, на ней было светлое платье. Тот же человек, которого я видел, был одет в темное. Если, конечно, мне все это вообще не померещилось.
      - Кому может прийти в голову мысль поджечь дом, полный спящих людей? испуганно спросила Элис.
      - Какому-нибудь сумасшедшему, - отшутился Реджи. Но когда он повернулся к Элис, лицо у него было встревоженное. - Мы не должны сбрасывать со счетов возможность того, что дом был подожжен с целью причинить вред кому-то из ваших близких. У мисс Спенсер нет какого-нибудь воздыхателя из деревенских парней, которого она отвергла и который от отчаяния мог бы решиться на поджог?
      Элис хорошенько подумала, прежде чем ответить.
      - Нет, - проговорила она наконец. - Поклонников у нее хоть отбавляй, но она со всеми очень приветлива. Я просто представить себе не могу, чтобы кто-то из них настолько страдал от неразделенной любви или был настолько неуравновешен, что мог решиться на такой ужасный поступок.
      Реджи нахмурился:
      - Может, кто-то был озлоблен в связи с прививкой против оспы и попытался отомстить? Но в таком случае логичнее было расквитаться со мной вы-то ведь выполняли мое указание.
      - Кое-кто, конечно, ворчал, но серьезного озлобления прививки не вызвали ни у кого.
      - Надеюсь, вы правы. Мне бы не хотелось думать, что вы подвергались опасности из-за меня. - Дэвенпорт посмотрел Элис прямо в глаза, и она прочла в его взгляде серьезное беспокойство. - Возможно, я излишне подозрителен. Но все же - на всякий случай - будьте поосторожнее. И предупредите о том же ваших воспитанников.
      - Хорошо, - пообещала Элис. - Я обязательно это сделаю.
      ***
      Элис побеседовала со своими воспитанниками в тот же день за чаем. Упомянув о том, что пожар мог возникнуть в результате поджога, она не стала говорить, что это могло быть покушением на кого-то из обитателей Роуз-Холла. Она решила, что версия Дэвенпорта родилась исключительно по причине его богатого на события прошлого. В мирном и спокойном Дорсете таких преступлений просто быть не может.
      Элис надеялась, что ее воспитанники не захотят жить в доме Дэвенпорта, но все трое встретили предложение Реджи с восторгом.
      - Неужели мистер Дэвенпорт в самом деле ничего не имеет против того, чтобы мы поселились здесь?! - не скрывая радости, воскликнул Питер. - Он парень что надо.
      Сказав это, юноша погрузился в молчание, по всей вероятности, раздумывая над тем, как бы улучить момент и попросить мистера Дэвенпорта научить его править экипажем. Уильяму пришлась по душе мысль о том, что он будет жить поблизости от конюшни. Что же касается Мередит, то на ее лице появилось не вполне понятное Элис задумчивое выражение.
      - Значит, мы в самом деле будем жить здесь, а не просто гостить? спросила она и, дождавшись от Элис кивка, мечтательно добавила:
      - Этот дом гораздо лучше приспособлен для приема гостей и развлечений, чем Роуз-Холл, правда?
      - Да, правда. Мистер Дэвенпорт настаивал на том, что мы должны чувствовать себя здесь как дома, а не как в гостях. Он проявил большую щедрость и великодушие.
      Реджи даже попытался оплатить их новый гардероб. По этому поводу у них с Элис возник короткий, но весьма жаркий спор, в результате которого она в конце концов согласилась, чтобы он оплатил половину расходов на новую одежду для нее и для Спенсеров.
      - Он просто не представляет, во что ввязывается, - заговорила Элис после небольшой паузы. - Если вы начнете ему надоедать, нам придется все переиграть. Ну а пока, раз уж вам так понравилось его предложение, попробуем жить здесь.
      Решение Элис было встречено восторженными воплями. Разумеется, радость, которую испытала при этом Элис, объяснялась исключительно тем, что ее воспитанники были довольны и счастливы.
      После того как мальчики ушли, Элис побеседовала с Мередит. Отводя глаза, Мерри заверила опекуншу, что у нее нет ни малейшего намерения поддаваться чарам мистера Дэвенпорта и что он всегда держался с ней весьма корректно и сдержанно. Не вполне уверенная в корректности и сдержанности хозяина поместья, Элис решила полностью положиться на здравый смысл своей воспитанницы.
      Единственным человеком, который высказал серьезные возражения против решения Элис поселиться вместе с детьми в доме Реджи, был Джуниус Харпер. Он появился днем, встревоженный и возмущенный. Элис приняла его в гостиной, благодаря Бога за то, что Дэвенпорта в этот момент не было дома.
      Джуниус с жаром схватил ее руку:
      - Прошлую ночь я провел у епископа в Солсбери и вернулся только сегодня. Вы не можете себе представить, какое я испытал потрясение, когда узнал ужасную новость! Бедная, милая мисс Спенсер.., должно быть, опасность, которой она подверглась, тяжело сказалась на ее чувствительных нервах.
      Конечно, у Мерри в самом деле были основания для того, чтобы чувствовать себя подавленной, но все же не кто-нибудь, а именно Элис едва не сгорела заживо во время пожара. Однако кому же придет в голову беспокоиться о ее нервах - всем хорошо известна ее выдержка и сила характера.
      - Это в самом деле было ужасно, но, к счастью, никто не пострадал, сказала Элис, высвобождая руку.
      Усевшись в кресло, священник изобразил на своем лице мину, которая, по всей видимости, должна была выражать обуревавшие его дурные предчувствия.
      - Ничуть не менее тревожной, чем весть о пожаре, была для меня весть о том, что вы провели ночь в этом.., этом.., доме греха! - воскликнул он.
      - В доме греха? - переспросила Элис, которую немало позабавили его слова. - Это преувеличение, Джуниус. Неужели вы бы в самом деле предпочли, чтобы я сгорела заживо, нежели переночевала в доме мистера Дэвенпорта?
      - Не скрою, меня шокировало то, что вы остались здесь на ночь, заявил викарий, не обращая внимания на иронию Элис. - Более того, я был просто в ужасе.
      Чувствуя, как закипает от раздражения, Элис ехидно заметила:
      - Вы совершили храбрый поступок, явившись сюда и тем самым подвергнув риску вашу бессмертную душу.
      Приходский священник, однако, счел за благо и это пропустить мимо ушей.
      - Я помню, в чем состоит мой долг, - пропыхтел он. - Но я требую, чтобы вы и дети немедленно покинули этот дом, Удивительно, почему вчера вам не пришло в голову отправиться ночевать ко мне. Хотя меня не было дома и я не мог принять вас лично, моя экономка с радостью приютила бы вас, и мисс Спенсер не пришлось бы подвергаться опасности, которую таит для нее пребывание в этой обители греха.
      Гостеприимство викария не смогло, однако, погасить в душе Элис раздражения, вызванного его безапелляционностью.
      - Поскольку я была не в том состоянии, чтобы хладнокровно выбирать место для ночлега, предложение мистера Дэвенпорта оказалось весьма кстати. И потом, неужели мне нужно вам напоминать, что у вас нет никаких прав что-либо от меня требовать?
      - Кое-какие права у меня все же есть, как у вашего пастыря духовного, а также как у вашего друга, - холодно произнес Джуниус.
      Элис устыдилась своей резкости.
      - Я знаю, вы недолюбливаете мистера Дэвенпорта, - заговорила она примирительно, - но, уверяю вас, он вел себя как джентльмен. Кроме того, вчера ночью он проявил большое мужество и присутствие духа. Разве тот, кто рассказал вам о случившемся, не упомянул, что мистер Дэвенпорт спас меня от гибели, рискуя собственной жизнью?
      - Телесная храбрость свойственна подобным субъектам, - сказал священник, нетерпеливо отмахнувшись. - Меня тревожат его моральные принципы - вернее, их полное отсутствие. Я не успокоюсь до тех пор, пока вы отсюда не переедете.
      - Тогда считайте, что покоя вам больше не видать, - заявила Элис. Мистер Дэвенпорт предложил нам жить у него, и мы согласились.
      Лицо приходского священника исказилось от ужаса.
      - Не может быть! Ужасно даже то, что вам пришлось провести здесь ночь после обрушившегося на вас бедствия, но жить здесь? Это совершенно неприемлемо. Репутация мисс Спенсер будет навсегда погублена.
      - Я буду за ней присматривать, и ее братья тоже, - заверила Элис, с удовольствием воспользовавшись аргументом, которым вооружил ее Дэвенпорт. Кроме того, надо же нам где-то жить. А между тем в округе нет ни одного подходящего дома.
      - Вы могли бы жить у меня.
      Элис вздохнула. Джуниус отнюдь не был глупцом, но временами он проявлял поразительное упрямство.
      - Если говорить о приличиях, а насколько я понимаю, именно это вас беспокоит, то дом приходского священника ничуть не лучше, чем дом Реджинальда Дэвенпорта, поскольку он тоже являет собой жилище холостяка.
      - Существует совершенно очевидная разница между жилищем служителя Господа и притоном, в котором обитает развратник и повеса! - воскликнул Джуниус.
      - Разумеется, разница есть. Дом мистера Дэвенпорта гораздо просторнее, - парировала Элис. - Ваше предложение весьма великодушно, но, если бы мы перебрались к вам, это выглядело бы очень странно. Что же касается мистера Дэвенпорта, то он обязан обеспечить своего управляющего жильем, так что наше присутствие в его доме вполне объяснимо.
      - Если вы считаете, что нужно веское объяснение вашего пребывания в моем доме, выходите за меня замуж, - выпалил Джуниус. - Это позволило бы Спенсерам жить в нормальных условиях, а вы получили бы возможность оставить совершенно неподходящую работу, которая не может не вызывать у женщины отвращение.
      Кровь бросилась Элис в голову. Мало того что она не вызывала у мужчин желания - ей, судя по всему, не суждено было даже услышать нормального предложения руки и сердца!
      - Это самая дурацкая причина для замужества, о которой мне когда-либо приходилось слышать! - воскликнула она. - Вам вовсе незачем жертвовать собой. Мои воспитанники в восторге от того, что смогут жить в господском доме, и я уверена, что им здесь будет хорошо. Что же касается моей работы, она вовсе не вызывает у меня отвращения. Более того, я получаю от нее удовольствие.
      - Если вы не хотите выйти за меня замуж, пусть это сделает мисс Спенсер! - выдохнул священнослужитель. - Немыслимо допустить, чтобы такая чистая, невинная девушка была совращена безнравственным типом вроде Дэвенпорта.
      Два предложения в течение одной минуты! Похоже, викарий установил своеобразный рекорд.
      - Уверяю вас, Джуниус, такие радикальные меры, как женитьба, вовсе ни к чему. Мередит здесь ничто не грозит. Вынуждена также добавить, что ваше недоверие к ней меня очень расстраивает. Кроме того, мистеру Дэвенпорту, вероятно, быстро надоест жизнь в сельской местности, и он исчезнет на несколько месяцев, - сказала Элис, понимая, однако, что последний аргумент вряд ли переубедит священника.
      Джуниус тяжело поднялся на ноги.
      - Я вижу, что вы уже приняли решение, - обиженно проговорил он. - Я буду молиться о том, чтобы вы опомнились прежде, чем будет поздно.
      Джуниус собрался уходить, когда в комнату вошел Дэвенпорт. По пятам за ним следовала черно-белая колли по кличке Немезида. При виде гостя Элис в глазах Дэвенпорта зажегся недобрый огонек, однако он поприветствовал викария вполне вежливо, словно и не было их предыдущей встречи, во время которой они едва не подрались.
      - Не сомневаюсь, что вы удивлены моим визитом, мистер Дэвенпорт, воинственно заявил священник.
      - Отнюдь. Поскольку вы друг мисс Уэстон и ее духовник, мне представляется вполне естественным, что вы зашли ее навестить, - с подчеркнутой любезностью возразил Реджи.
      - Я здесь не в последний раз, - вызывающе пропыхтел викарий.
      - Разумеется. - Дэвенпорт приподнял бровь. - Вы производите на меня впечатление человека, который, будучи убежденным в своей правоте, не побоится войти в клетку ко льву.
      Элис с трудом подавила улыбку. Священник впился в лицо Дэвенпорта подозрительным взглядом, пытаясь понять, говорит ли тот всерьез или насмехается. Так и не придя к какому-либо выводу, он счел за благо ретироваться.
      - Очень хорошо, что вы не запретили ему бывать в вашем доме, несмотря на то что в прошлый раз он вел себя совершенно неподобающим образом, заметила Элис.
      - Если этот дом будет и вашим домом, какое я имею право запрещать людям приходить к вам в гости? - улыбнувшись, ответил Дэвенпорт. Разумеется, будь моя воля, я бы предпочел, чтобы наш добрейший викарий и носа сюда не казал, но что же делать? Впрочем, я искренне надеюсь, что благодаря присутствию в доме такого неисправимого безбожника его визиты будут не слишком частыми.
      Элис устыдилась той радости, с которой она подумала, что Реджи скорее всего не ошибся. Хотя ничего удивительного тут не было - Джуниус Харпер был очень тяжелым человеком.
      - Вы меня искали? - спросила Элис. Дэвенпорт кивнул.
      - Поскольку мы теперь будем жить под одной крышей, нам с вами было бы невредно побеседовать, чтобы каждый из нас знал, чего ему следует ожидать от другого.
      - Отличная идея, - одобрила Элис, опускаясь в кресло. Для начала Дэвенпорт заявил, что не горит желанием принимать пищу в одиночестве, и было решено, что он, Элис и Спенсеры будут обедать вместе.
      Было также решено, что Элис и Спенсеры останутся жить в тех комнатах, в которых они провели минувшую ночь. Мередит и ее братья расположились поблизости друг от друга в восточном крыле дома Комната Дэвенпорта находилась в западном крыле, а просторная спальня Элис - в центральной части. Соседние с ее спальней комнаты пустовали. Вслух об этом не говорилось, но и так было ясно, что эта комната как нельзя лучше подходит ей как опекунше Спенсеров. любой подозрительный шум в коридоре был бы ей слышен. Впрочем, подумала Элис, если два человека вознамерились согрешить, они всегда найдут способ.
      Элис обсудила с Реджи обязанности своей прислуги. Хозяин и гостья уже достигли согласия в этом непростом вопросе, когда Элис заметила, что в гостиную вошел Аттила. Увидев собаку, кот мгновенно припал к полу, пожирая своего заклятого врага свирепыми желтыми глазами. Хвост и задние ноги, готовые, словно две пружины, бросить тело вперед, мелко подрагивали от возбуждения, Со стремительностью и грацией пантеры кот набросился на колли, мирно спавшую, положив морду на ногу хозяина.
      Почувствовав, как в спину ей вонзились острые когти, Немезида вскочила и волчком закружилась на месте в поисках противника. Элис, к счастью, успела подхватить кота на руки, а Реджи принялся успокаивать перепуганную неожиданным нападением овчарку.
      - Ваш кот - настоящий разбойник, леди Элис, - заметил он с улыбкой.
      - Боюсь, вы правы, - огорченно сказала Элис, пытаясь удержать отчаянно вырывавшегося из рук Аттилу, который явно намеревался повторить свою атаку. - Я даже не представляла, насколько он агрессивен. Я знаю, что коты не ладят с другими котами. Но то, что Аттила способен напасть на такую крупную собаку, просто удивительно.
      Дэвенпорт потрепал по ушам дрожащую от страха колли, прижавшуюся к его ногам.
      - Тебе придется привыкать к нему, Немезида, - со смехом заметил он. У меня такое ощущение, что люди в этом доме будут уживаться куда лучше, чем их любимцы.
      Услышав дружный смех Элис и Реджи, нетрудно было поверить, что так на самом деле и будет.
      Глава 13
      Освоиться в усадьбе оказалось делом нетрудным. Даже Уильям, которого так и распирала энергия, быстро сообразил, что хозяин дома не привык к детским выходкам, не приставал лишний раз к Реджи и общался с ним только в тех случаях, когда тот сам этого хотел.
      За столом Дэвенпорт, Элис и Спенсеры встречались во время обеда, и это, пожалуй, было самое лучшее для общения время. Дэвенпорт говорил немного, больше с любопытством наблюдал за молодежью. Вскоре Спенсеры уже не стеснялись рассказывать о том, чем занимались в течение дня. Питер набрался-таки храбрости, попросил Дэвенпорта помочь ему научиться править экипажем - и через несколько дней практиковался под руководством умелого кучера. Сердце Уильяма было завоевано, когда на конюшне появился настоящий живой пони, ростом и прочими габаритами как нельзя лучше подходивший мальчику. Что касается Мерри, у нее быстро установились с Дэвенпортом приятельские отношения, позволявшие им по-доброму подтрунивать друг над другом.
      Поначалу Элис удивлялась, но вскоре поняла, что иначе и быть не могло. Детям нужен был отец, а Дэвенпорт относился к Спенсерам если и не по-отечески, то, во всяком случае, как заботливый и добрый дядюшка. С самой Элис он держался хотя и дружелюбно, но сдержанно. Возможно, опасался, что она станет его домогаться, если он ненароком ее к этому поощрит.
      Выяснилось, однако, что он вступил в сговор с портнихой, - когда Элис доставили последнюю партию одежды, в ней оказалось несколько платьев, которые она не заказывала, - более ярких расцветок и более смелого фасона, чем те, что она имела обыкновение носить. Мередит с улыбкой созналась: это они с Реджи решили сделать ей сюрприз. Когда же возмущенная Элис принялась пенять на это Дэвенпорту, тот заявил, что она больше не гувернантка и ей совершенно не обязательно выходить к обеду в темно-синих и коричневых платьях, более того, она просто обязана красиво одеваться, поскольку ей часто приходится бывать на людях.
      Элис, которую продуманность аргументов Реджи одновременно развеселила и задела, оставила наряды у себя. В пору ее юности девушки носили белые муслиновые платья. Элис, с ее ростом, они не очень-то шли. Теперь же она с удовольствием выбирала, какое платье надеть: ярко-зеленое? Золотистое? Рыжевато-коричневое? Кажется, в новых платьях она выглядела вполне достойно. Разумеется, так думали и дети. Когда же порой она ловила на себе восхищенный взгляд Дэвенпорта, по всему телу пробегала теплая волна удовольствия.
      Жизнь Элис на новом месте быстро наладилась и протекала в обычной череде работы и семейных забот. По ночам, однако, ей приходилось нелегко. Элис убеждала себя, что виновата непривычная кровать, но это, разумеется, было не так - просто она ни на секунду не забывала о том, что живет под одной крышей с удивительно привлекательным мужчиной, которому случалось проявлять к ней интерес как к женщине.
      Когда наступила четвертая бессонная ночь, Элис задала себе вопрос: а чего она, собственно, хочет от Реджи Дэвенпорта? Может быть, ей хочется завести с ним роман? Она вполне могла потерять голову в порыве страсти, но чтобы хладнокровная и рассудительная Элис Уэстон, будучи в здравом уме и трезвой памяти, решила ступить на скользкую дорожку?..
      И все же она не могла не признать, что мысль о том, чтобы стать любовницей Дэвенпорта, кажется ей весьма соблазнительной. Но, рассуждала Элис, какой пример она подала бы детям? Кроме того, их отношения наверняка вскоре стали бы известны всей округе, что неизбежно сказалось бы на ее авторитете как управляющей.
      Получалось, что роман с Дэвенпортом был исключен. Ее хозяину было приятно с ней общаться, в какие-то моменты его, возможно, даже влекло к ней, но, разумеется, у него и в мыслях не было жениться. Если бы Дэвенпорт захотел обзавестись семьей, он мог подыскать себе более подходящую невесту. Или найти себе супругу в Лондоне. Элис не сомневалась, что нынешнее финансовое благополучие Реджи перевесит на чаше весов общественного мнения его бурное прошлое. Если же учесть еще и внешние данные, гарантировавшие ему успех у женщин, то было очевидно, что он может рассчитывать получить в жены женщину более молодую, красивую и обеспеченную, чем Элис Уэстон.
      Элис попыталась успокоить себя тем, что если Дэвенпорт когда-нибудь и женится, то скорее всего он будет плохим мужем. Но тут же призналась, что, рассуждая подобным образом, становится похожей на ту лису, что хает недоступный ей виноград.
      Больше всего она боялась, как бы Дэвенпорт, напившись, не затащил ее к себе в постель, а затем, поняв, что как женщина она ему неинтересна, никогда бы больше этого не делал. От одной только мысли об этом у Элис болезненно сжалось сердце. Выходит, ей ничего другого не остается, как довольствоваться их нынешними дружескими - и не более того - отношениями.
      Элис даже испытала некоторое облегчение, когда все как следует обдумала. Вот только сердце все так же было стянуто тугим, болезненным узлом. Решив, что немного бренди поможет ей избавиться от неприятного ощущения, Элис со вздохом села на кровати и потянулась за своим новым халатом из золотистого бархата.
      Небольшой запас бренди всегда хранился в библиотеке. Элис была уверена, что в этот поздний час там никого нет, и крайне удивилась, обнаружив своего хозяина, являвшего собой образчик отдыхающего джентльмена. Дэвенпорт, сняв сюртук и галстук, сидел в своем любимом кресле, положив ноги на невысокий, обитый парчой стул, с раскрытой книгой на коленях и полупустым бокалом в руке. Комнату заливал мягкий свет свечей, причудливо бликующий на золоченых корешках многочисленных кожаных фолиантов. У ног хозяина безмятежно посапывала Немезида.
      Элис в нерешительности остановилась на пороге, любуясь энергичным лицом Дэвенпорта, таким выразительным в свете свечей. Она уже собралась уйти, но Дэвенпорт, вдруг подняв глаза от книги, увидел ее.
      - Входите и присоединяйтесь ко мне, - пригласил он, лениво улыбнувшись.
      - Вы уверены, что я вам не помешаю? - спросила Элис, невольно отступив назад, несмотря на то что ей очень хотелось принять приглашение Реджи. - Я не думала, что в доме кто-то еще не спит.
      - Разумеется, вы мне нисколько не помешаете. Ночью бывает приятно с кем-нибудь поговорить. - Реджи приподнял бокал, словно провозглашая тост, отпил глоток и кивнул на стоящий неподалеку графин:
      - Хотите бренди?
      Обычно Дэвенпорт одевался безукоризненно, но Элис уже заметила, что, выпив, он выглядел каким-то всклокоченным. И сейчас, судя по его виду, Реджи явно был "на взводе", скорее всего принялся пить сразу же после того, как она и дети разошлись по своим комнатам и улеглись спать. Но речь его была вполне связной, язык не заплетался, так что и не скажешь, что он по-настоящему пьян.
      Наливая себе из графина бренди, Элис скользнула взглядом по книге, лежащей на коленях у Реджи. Книга была на греческом языке. Это не должно было ее удивить, но она все же удивилась. Дэвенпорт излучал такую силу и мощь, что, находясь рядом с ним, легко было забыть о том, насколько он умен и образован. Для Элис, которая работала на него и уже достаточно хорошо его знала, это была непростительная ошибка.
      Удобно устроившись в кресле напротив Реджи, Элис отхлебнула из своего бокала. Смутное беспокойство, не дававшее ей заснуть, исчезло. Покой и умиротворение поселились в ее душе. Она призналась:
      - Вы были правы, когда сказали, что ночью приятно бывает с кем-то поговорить. По ночам острее чувствуешь одиночество.
      - Со мной это тоже иногда случается. И даже не иногда, а очень часто. - Голос Дэвенпорта упал почти до шепота. - А точнее - всегда.
      Светлые глаза Дэвенпорта встретились с глазами Элис, и на этот раз в них не было того бесстрастного выражения, которое обычно, словно броня, скрывало его истинные чувства. На миг Элис показалось, что она различила какую-то поразительную уязвимость. Или ей это только почудилось? Зато она вдруг с особенной ясностью осознала, что уже очень поздно и что они в библиотеке одни, совсем одни.
      - Отчего вы не спите в такое позднее время, Элли? - как-то по-особенному мягко спросил Дэвенпорт. - Неужели усталости после трудового дня и чистой совести не достаточно, чтобы обеспечить человеку крепкий, здоровый сон?
      - Кто может похвастаться тем, что у него в самом деле чистая совесть? - ответила вопросом на вопрос Элис.
      - Уж во всяком случае, не я. - Дэвенпорт залпом допил бренди и, потянувшись к графину, налил себе еще. - Без ложной скромности могу сказать, что в своей жизни я грешил гораздо больше, чем вы.
      - Если хотя бы половина того, что о вас говорят, правда, - заметила Элис с улыбкой, - то вы, по всей видимости, правы.
      - Мне кажется, что истине соответствует как раз примерно половина из тех историй, что обо мне рассказывают. Вопрос только в том... - Реджи помедлил, усмехаясь, - о какой именно половине идет речь.
      - А если я спрошу вас, что правда, а что нет, вы мне ответите? поинтересовалась Элис, склонив голову набок, так, что тяжелая коса упала ей на плечо.
      - Скорее всего да. Я обычно отвечаю на прямо поставленные вопросы. Проблема в том, что большинство людей их не задают - либо по той причине, что слишком хорошо воспитаны, либо из-за того, что боятся ответов. - Реджи заметно повеселел. - А интересно было бы узнать, действительно ли вас так трудно шокировать, как вы утверждаете.
      То ли под воздействием бренди, то ли по причине любопытства, которое вызывал у нее Дэвенпорт, Элис легкомысленно решила поймать Реджи на слове и проверить, захочет ли он быть откровенным. Поскольку ей казалось, что он блефует, она решила начать с самого тяжелого, по ее мнению, вопроса:
      - Вы в самом деле как-то раз, соблазнив женщину и сделав ее любовницей, убили на дуэли ее мужа и в конце концов бросили несчастную, несмотря на то что она от вас забеременела?
      Воцарилось долгое молчание. Элис решила уже было, что Дэвенпорт не станет ей отвечать, но ошиблась.
      - Неплохое начало, - заговорил он наконец. - Это как раз тот случай, когда история достоверна лишь наполовину.
      - И какая же ее половина соответствует истине?
      - Леди, о которой идет речь, действительно нуждалась в моей защите и покровительстве, я действительно убил ее мужа на дуэли, и мы в самом деле не стали мужем и женой, - отчеканил Реджи.
      Элис, по спине которой от его ответа побежали мурашки, поразилась, как он может говорить об этом так спокойно.
      - А где же тогда вторая половина истории, та, что расходится с действительностью?
      Реджи, откинувшись на спинку кресла, внимательно посмотрел на Элис из-под полуприкрытых век.
      - Она состоит в том, что та женщина не была моей любовницей и я ее не бросал.
      Почувствовав неизъяснимое облегчение, Элис поудобнее устроилась в кресле.
      - Что ж, это в самом деле интересно, - заметила она. - Могу я услышать все от начала до конца?
      Ей показалось, что после этих слов Дэвенпорт слегка расслабился. Может, он боялся, что Элис ему не поверит?
      - Сара была сестрой Тео, моего школьного друга, - принялся рассказывать Реджи. - Поскольку мы с моим опекуном испытывали глубокую взаимную неприязнь, я почти все школьные каникулы проводил в семье Тео. С этими людьми связаны самые светлые воспоминания моей юности. Сестра Тео была в то время еще совсем маленькой девочкой и повсюду ходила за нами, как хвостик.
      Реджи, глядя куда-то вдаль отсутствующим взглядом, отпил глоток бренди и заговорил снова:
      - Потом наша совместная учеба закончилась. Когда-то мы мечтали вместе пойти служить в армию, но.., этого не произошло. Мы с Тео продолжали переписываться, но связь с остальными членами его семьи я не поддерживал. Вскоре сестра Тео вышла замуж, а отец и мать умерли. И вот однажды Сара появилась на пороге моего дома, окровавленная и избитая, - продолжал Реджи с холодным бешенством в голосе. - Ее муж оказался злобным ублюдком. Всякий раз, когда на него накатывал очередной приступ ревности - а это случалось часто, - он набрасывался на нее с кулаками. Когда Сара забеременела, он почему-то решил, что она ему изменяла, и едва не убил. Ее брат в это время сражался на Пиренейском полуострове и, естественно, ничего не знал. Но когда-то, задолго до всей этой истории, он сказал сестре, чтобы она, если потребуется помощь, обратилась ко мне. - Реджи передернул мощными плечами, обтянутыми белой рубашкой, и подытожил:
      - Раз у моего друга не было возможности защитить сестру, это сделал я.
      Элис невольно поразилась, насколько версия Дэвенпорта отличалась от того, что рассказывал Джуниус Харпер.
      - И вы убили ее мужа? - выдохнула она.
      - Совершенно верно. - Губы Реджи искривились в усмешке. - Если бы ее муж хоть раз проделал что-либо подобное с любой другой женщиной, его бы судили и заключили в тюрьму. Но, поскольку Сара приходилась ему женой, он избивал ее, так сказать, на законных основаниях. Неприятности могли грозить ему только в том случае, если бы он ее убил. Развестись с ним Сара не могла - физическое насилие со стороны мужа не является достаточным основанием для того, чтобы женщина могла потребовать расторжения брака.
      - Значит, муж Сары вызвал вас на дуэль после того, как вы приютили ее у себя?
      - Не совсем так. - Реджи улыбнулся неприятной, злой улыбкой. - Он нанял двух подонков, чтобы прикончить меня в темном переулке. Они напали, но мне, по счастью, удалось избежать гибели и остаться более или менее невредимым. Вот после этою я вызвал мужа Сары на дуэль.
      Пальцы Элис судорожно сжали ножку бокала.
      - И вы убили его?
      - Я его казнил, - поправил ее Реджи. - Поскольку закон не мог обеспечить торжество справедливости, мне пришлось взять это на себя. Я сказал Саре, что готов жениться, если, по ее мнению, это как-то облегчит ее положение. Однако она заявила, что меньше всего хочет обзавестись еще одним мужем. - Дэвенпорт пожал плечами. - Должен заметить, я был весьма признателен ей за то, что она не приняла мое предложение, хотя, как мне кажется, мы с ней могли бы неплохо ужиться. После того как она родила сына, даже преисполненные злобных и мстительных чувств родственники ее покойного мужа вынуждены были признать, что мальчик как две капли воды похож на него. Несмотря на возмущение всего графства Линкольн, Сара вернулась в имение мужа и взяла в свои руки управление его собственностью от имени сына. Реджи улыбнулся. - В прошлом году она снова вызвала скандал и пересуды во всем графстве, выйдя замуж за местного врача, человека отнюдь не благородного происхождения и к тому же весьма небогатого.
      - Значит, вы предпочли никому ничего не доказывать, позволив молве разносить самые невероятные небылицы. Ну а уж общественное мнение, ясное дело, остановилось на наиболее скандальной версии, - задумчиво проговорила Элис, проигнорировав последнюю фразу Дэвенпорта.
      - Разумеется.
      - Скажите, а это трудно - убить человека? Вопрос Элис поначалу удивил Реджи, но затем он глубоко задумался.
      - Вас интересует, получал ли я удовольствие от убийства? Конечно, нет. Тем не менее, когда я понимал, что иного выхода нет, то не испытывал жалости, да и потом угрызения совести меня не мучили. Я убежден, что от смерти такого человека, как муж Сары, мир только выиграл. Вот если бы мне пришлось присутствовать на ее похоронах, сознавая, что я ничего не сделал для того, чтобы спасти ей жизнь, - тогда моя совесть действительно была бы неспокойна.
      Элис кивнула - она прекрасно понимала, что он имел в виду. Заинтригованная этим неожиданным путешествием в мир мужской психологии, она решила воспользоваться тем, что Реджи, судя по всему, был расположен к беседе.
      - Вы часто дрались на дуэли? Реджи поджал губы.
      - Кажется, раз двенадцать - пятнадцать. Я не считал.
      - Скажите, а Джуниус правильно назвал количество случаев, когда дуэли с вашим участием заканчивались.., фатально?
      - Достопочтенный мистер Харпер очень хорошо информирован, - уклончиво ответил Реджи.
      - Расскажите мне обо всех поединках, которые заканчивались гибелью ваших противников, - попросила Элис.
      - Какая вы кровожадная, - изумился Дэвенпорт.
      - Вовсе нет, - покраснела Элис. - Просто я любопытная. Хотя мужчины вечно твердят о чести, я никогда не могла понять, что во всем этом есть такого, ради чего стоило бы убивать другого человека.
      На лице Реджи появилась недовольная гримаса.
      - Как-то раз я отправил на тот свет некоего капитана Шарпа, который обожал обыгрывать дочиста зеленых юнцов из провинции. Все сходились на том, что он ведет себя недостойно, но никто ничего не предпринимал. Один хорошо знакомый мне парнишка проиграл этому типу почти все свое состояние и на следующее утро застрелился. Ну, вот я и решил предпринять какие-то шаги для того, чтобы это больше не повторялось.
      - А ваша дуэль в Париже в прошлом году?
      - Французы никак не могли примириться со своим поражением в войне даже после Ватерлоо. Некоторые из них, чтобы хоть как-то отыграться за неудачи на полях сражений, нарочно провоцировали ссоры с офицерами союзнических войск. Ссоры нередко заканчивались вызовом на дуэль. Выбор оружия был за французами, и они выбирали шпагу. Надо признать, французские офицеры в большинстве своем прекрасно владеют шпагой. Несколько наших военных были убиты. - Дэвенпорт устало повел плечами. - Мне это пришлось не по вкусу.
      - Видимо, вы сами прекрасно фехтуете, - пробормотала Элис.
      - Неплохо, - признал Реджи, не вдаваясь в подробности.
      - Остальные дуэли тоже были вызваны вашим желанием обеспечить торжество справедливости?
      - Не надо делать из меня героя, - вздохнул Дэвенпорт. - Иногда я действительно был вынужден отстаивать справедливость, причем весьма жесткими методами, но большинство дуэлей, в которых мне довелось участвовать, были всего лишь результатом излишне обильной выпивки, моей чрезмерной горячности и ссор, которых я вполне мог бы избежать. К сожалению, когда человек создает себе определенную репутацию (в данном случае - репутацию бретера), всегда находится кто-то, кто так и норовит с ним сцепиться.
      - Вы не рассказали еще об одном случае, когда вы убили своего противника. Вы и тогда вершили правосудие?
      Впервые за все время их беседы Реджи беспокойно заерзал в кресле.
      - К несчастью, в тот раз моими действиями руководил исключительно Вакх. Я вовсе не хотел никого убивать. Глупая ссора из-за женщины, но.., я слишком много выпил. Рука была недостаточно твердой, и потому удар пришелся не туда, куда я целил, - бесцветным голосом констатировал Реджи.
      - Выходит, это убийство - единственное из всех - вызывает у вас угрызения совести, - заметила Элис.
      - Совершенно верно. - Дэвенпорт горько улыбнулся. - Ну что, вы удовлетворили свое любопытство касательно образа жизни повес?
      - Ничего подобного, - ответила Элис, простодушно глядя на него широко открытыми глазами. - Дуэли наверняка составляют лишь незначительную его часть. Вы как-то уже рассказывали мне об азартных играх, но, должно быть, любому уважающему себя повесе известно множество других разновидностей порока.
      - Это в самом деле так, но, честно говоря, мне лично известны далеко не все.
      - Вот как? - разочарованно протянула Элис. - А как же оргии? Вам доводилось когда-нибудь в них участвовать?
      Дэвенпорт поперхнулся бренди и закашлялся. Вопрос Элис немало его позабавил.
      - А что вам известно об оргиях? - в свою очередь, поинтересовался он.
      - Очень немного, - призналась Элис. - Я надеялась поподробнее узнать о них от вас.
      Реджи взглянул на нее с сомнением.
      - Возможно, вас в самом деле трудно смутить, но я о себе этого сказать не могу, - заявил он. - Сама идея объяснить вам, что такое оргия, вгоняет меня в краску.
      - А я-то думала, что повесы не смущаются ни при каких обстоятельствах, - разочарованно покачала головой Элис.
      - Это не так. Но зато я обычно игнорирую мнение других людей обо мне, - криво усмехнулся Реджи.
      - Насколько я понимаю, это качество у вас врожденное. Улыбка мгновенно слетела с лица Реджи.
      - Нет, я не был наделен им от рождения, но пришлось очень рано выработать его в себе.
      - А какие еще требования предъявляются к повесам? - спросила Элис, стремясь отвлечь собеседника от мрачных мыслей.
      - Любой повеса просто обязан увлекаться представительницами прекрасного пола, - заявил Дэвенпорт после некоторого раздумья.
      - Неплохо сказано, - одобрила Элис. - И со сколькими женщинами надо завести роман, чтобы прослыть повесой?
      - С десятью, - последовал мгновенный ответ. Элис расхохоталась и подумала, что таких разговоров она никогда ни с кем еще не вела.
      - Вот, значит, как? И мужчина, имевший физическую близость с десятью разными женщинами, автоматически зачисляется в повесы?
      - Десять - это, так сказать, минимальная норма. Вообще же считается, что чем больше женщин, тем лучше.
      - И сколько женщин было у вас? - спросила Элис предательски дрогнувшим голосом, понимая, что не хочет услышать ответ на свой вопрос.
      - Здесь я тоже не вел подсчетов. - Дэвенпорт вздохнул, и на лице его отразилась безмерная усталость. - Слишком много. Да, слишком много, черт побери.
      Реджи встал и направился к книжному шкафу, чтобы поставить на место книгу, которую он читал до прихода Элис. Говорил он вполне связно, но по походке сразу стало заметно, что он действительно порядком выпил.
      Элис не хотелось видеть его таким, но в то же время она понимала, что, не будь Дэвенпорт пьян, их сегодняшний разговор вряд ли мог состояться. Не желая продолжать щекотливые расспросы, Элис поинтересовалась:
      - Что вы читаете?
      Реджи сунул томик в щель между другими книгами в переплетах того же цвета и провел пальцем по корешкам с золотым тиснением.
      - "Одиссею", - ответил он. - Отец учил меня греческому в этой самой комнате.
      - Ваш отец был ученым?
      - Нет, но, как и многие образованные люди его поколения, он любил классическую литературу и искусство. Он целый год провел, путешествуя по Италии и Греции. - Реджи оперся спиной о дубовые книжные полки. - Мой отец был хорошим учителем.
      В воображении Элис возникла отчетливая картина - она увидела перед собой отца и сына, склонившихся над раскрытой книгой, освещенной косыми лучами солнца, проникавшими в библиотеку через окно. Мужчина рассказывал мальчику о своем путешествии, а тот с жадным интересом слушал, стремясь узнать как можно больше. Элис сама училась математике и бухгалтерии подобным образом. Интересно, подумала она, Дэвенпорту так же сильно не хватает отца, как ей?
      Элис знала, что отец Реджи умер. Она же потеряла своего из-за гнева и оскорбленной гордости, которые настолько овладели им и ею, что отторгли их друг от друга с такой же неизбежностью и так же непоправимо, как смерть.
      - Меня не удивляет, что вам нравится "Одиссея", - сказала она, чувствуя, что у нее перехватило горло. - Вы похожи на ее главного героя.
      Дэвенпорт криво усмехнулся:
      - То есть на пройдоху, который в течение двадцати лет шатается по свету, пытаясь вернуться домой, и то и дело влипает в неприятности? Что ж, возможно, вы и правы.
      - Несомненно. Мне, кстати, Одиссей всегда казался типичным повесой. Вспомните хотя бы историю с Цирцеей. - Элис взглянула на Реджи с откровенной симпатией. - Впрочем, для того, чтобы вернуться домой, вам потребовалось больше двадцати лет.
      - Что ж, у Одиссея был стимул - его дожидалась верная Пенелопа, - сухо заметил Дэвенпорт и скрестил руки на груди.
      - Не забывайте, что, когда он отправился в Трою, ему было отнюдь не восемь лет, - напомнила Элис. - Возможно, вы и опережали сверстников в развитии, но все же не настолько, чтобы в восемь лет вам нужен был стимул в виде дожидавшейся вас женщины.
      Услышав, как в ответ на эти ее слова Реджи весело хмыкнул, Элис решила продолжать в том же духе.
      - Наверняка среди тех представительниц прекрасного пола, которыми вы увлекались, имелась хотя бы одна Пенелопа, готовая ждать вас сколько угодно.
      На этот раз смех был отнюдь не веселым.
      - Боже правый, Элли! Да, у меня в самом деле было много женщин, но сомневаюсь, что среди них нашлась бы хоть одна, способная на такую глупость. Женщины - практичные создания. Даже тем, что были увлечены мной, требовались от меня отнюдь не брачные узы.
      Элис от души надеялась, что в неверном свете свечей Реджи не заметит, как она покраснела. В ту минуту, когда она впервые увидела Дэвенпорта, ей стало ясно, почему женщины сходят по нему с ума. И секрет этого поистине гипнотического обаяния крылся не только в его внешности и физической привлекательности. Элис не верилось, что она первая, кто это понял.
      - Возможно, некоторые хотели именно этого, но, поскольку вы не имели никакого желания вступать с ними в брак, то просто не замечали, предположила Элис. - Я все же думаю, что хотя бы однажды у вас должно было возникнуть желание остепениться и связать жизнь с какой-то женщиной.
      Лицо Дэвенпорта стало жестким.
      - Каждый хотя бы раз в жизни попадается на приманку любви, и в этом смысле я не исключение. В молодости подобные ошибки неизбежны.
      Элис невольно подумала о том, что и сама когда-то совершила подобную ошибку. Боль, которую принесла ей первая любовь, до сих пор не утихла.
      - И что же произошло? - с любопытством поинтересовалась она.
      - Ничего особенного. Я встретил девушку и по причинам, которые до сих пор не в состоянии понять, влюбился без памяти. В течение нескольких недель мне казалось, что она отвечает на мою страсть взаимностью.
      - - А потом?
      На губах Реджи заиграла желчная улыбка.
      - После того как я признался ей в своих нежных чувствах, она заявила, что, хотя я вполне гожусь для того, чтобы со мной пофлиртовать, не может быть и речи о том, чтобы она вышла замуж за такого бесперспективного человека, как я.
      Лицо Элис исказилось от боли - по тому, как были произнесены эти слова, она поняла, что для Реджи такая развязка стала весьма болезненной душевной травмой.
      - Не надо мне сочувствовать, - хрипло проговорил Реджи. - Та девушка была права - я совершенно не годился в мужья. Кроме того, - добавил он с невеселой усмешкой, - я с ней поквитался.
      Элис вопросительно склонила голову набок.
      - Но вы не стали вызывать ее на дуэль? Насколько я понимаю, вам и без того не составляло труда испортить ей репутацию.
      - Я мог бы это сделать, но поступил иначе, - фыркнул Дэвенпорт.
      - Вы не можете прервать рассказ на самом интересном месте, запротестовала Элис, поняв, что Реджи не собирается продолжать.
      - Пожалуй, вы правы, - согласился Дэвенпорт и вздохнул. - Ну что ж, надеюсь, вы будете не в претензии, если на этот раз я вас все же шокирую. Та особа, о которой идет речь - я вполне обоснованно не называю ее леди, подцепила одного стареющего, но весьма обеспеченного джентльмена. Вступив в брак, она дала мне понять, что не прочь изменить мужу со мной.
      - И вы ответили ей отказом?!
      - Отнюдь. - Глаза Реджи стали похожи на голубые льдинки. - Я согласился и постарался сделать все возможное для того, чтобы она осталась мной довольна.
      - И в чем же состояла ваша месть? - не в силах сдержать любопытство, спросила Элис, прерывая очередную затянувшуюся паузу.
      - Вы в самом деле хотите это знать? - осведомился Дэвенпорт и, дождавшись, пока она кивнет, продолжил:
      - Во время нашего.., свидания эта особа изведала ощущения, никогда раньше не испытанные. Неудивительно поэтому, что ей не терпелось все повторить.
      - И тут вы ей отказали, - догадалась Элис.
      - Именно так, - сухо подтвердил Реджи. - И не просто отказал, но скептически оценил как женщину, дав понять, что физическая близость с ней не доставила мне никакого удовольствия.
      Элис ахнула - она была поражена жестокостью своего собеседника, который сначала превратил женщину в свою рабыню, а потом грубо ее отверг. Его месть напоминала кошмар, не дававший ей покоя по ночам.
      - Что ж, вы все рассчитали как нельзя лучше, - медленно проговорила она. - Не могу также не признать, что та женщина вполне заслужила, чтобы с ней поступили подобным образом.
      - Вы хотите сказать, что и этот мой рассказ вас не шокировал? изумился Дэвенпорт, и в его голосе прозвучало почтение.
      - Разве что самую малость, - созналась Элис. - Но все же этот ваш поступок был справедливым. В аналогичной ситуации я, возможно, поступила бы так же - если бы, конечно, у меня хватило на это ума и хладнокровия.
      Дэвенпорт снова рассмеялся, на этот раз от души:
      - Я все больше и больше убеждаюсь, что ваша чопорная внешность - не более чем фасад, за которым скрывается бес.
      - Вполне возможно, что так и есть.
      Взгляды их встретились. Элис всем своим существом почувствовала магнетическую энергию, излучаемую голубыми глазами Реджи.
      - Подойдите ко мне, - позвал Дэвенпорт. Элис застыла на месте. Она давно решила, что никогда не допустит физической близости с мужчиной, если страсть будет молчать. Но в эту минуту Элис забыла обо всем на свете.
      Она подошла к Дэвенпорту, чувствуя, что ее влечет к этому мужчине, словно магнитом. Какое-то время они стояли, молча глядя друг другу в глаза. Наконец Реджи потянулся к ней - Элис ждала, что он ее поцелует, но он развязал ленту, стягивающую ее тяжелую косу, и пропустил сквозь пальцы рассыпавшиеся по ее плечам шелковистые пряди, расчесывая, пока они не развернулись сплошным блестящим занавесом.
      - У вас замечательные волосы, - тихо произнес он, проводя по ее щеке и шее кончиками пальцев, - жест, от которого сердце Элис забилось еще быстрее. Желание в его глазах будило ее чувственность, высвобождая таившуюся в теле страсть. Рядом с ним она чувствовала себя хрупкой и женственной. Затаив дыхание, Элис приоткрыла губы, она хотела продолжения, но не знала, как дать понять это Реджи.
      Прикоснувшись пальцем к ее подбородку, Дэвенпорт слегка запрокинул ее лицо. Чтобы поцеловать ее, ему достаточно было всего лишь немного наклонить голову.
      Когда Дэвенпорт прильнул губами к ее губам, Элис почувствовала вкус бренди. Поцелуй был долгим, пьянящим до головокружения. Все ее чувства обострились. Одно ощущение сменяло другое.
      Тела Реджи и Элис прижались друг к другу. Волна нестерпимого желания захлестнула обоих. Еще с той поры, когда она была неуклюжей девочкой-подростком, Элис хотелось познать таинство любви. И вот теперь она встретила человека, который мог открыть ей это таинство.
      Охвативший ее порыв страсти был настолько силен, что, когда Элис почувствовала, как Реджи отстранился, ей показалось, будто ее окатили ледяной водой. Ничего не понимая, она открыла глаза.
      - Черт побери! - выругался Дэвенпорт, удерживая Элис на расстоянии вытянутой руки. Пальцы его с такой силой стиснули ее запястья, что она едва не вскрикнула от боли.
      - Что случилось? - прошептала она, расстроившись, что отпугнула Дэвенпорта.
      - Я же сказал, что никогда больше этого не сделаю, - пробормотал Реджи и, отпустив ее руки, отступил в сторону, потирая виски, словно пытался привести себя в чувство. - Я пообещал, что это никогда больше не повторится, - снова хрипло проговорил он. Глаза Реджи встретились с глазами Элис, и лицо его исказила гримаса стыда. - Элли, простите меня. Вы заслуживаете лучшего обращения.
      Круто повернувшись, он пересек библиотеку и подошел к застекленным дверям, выходившим в сад.
      - Куда вы?! - воскликнула Элис, когда он попытался открыть дверь.
      - На улицу. Все равно куда. Мне надо побыть на свежем воздухе, пока я не протрезвею.
      С этими словами Дэвенпорт отпер дверь и шагнул в ночную тьму.
      Чувствуя, что у нее подкашиваются ноги, Элис опустилась в кресло. Все ее существо протестовало против такой развязки, властно требуя того, что должно было случиться. Мысли Элис путались. Что Реджи имел в виду, сказав: она заслуживает лучшего обращения, - что ему следовало более тактично избежать того, о чем он уже утром стал бы сожалеть как об опрометчивом поступке?
      Сколько же у вас было женщин ? - Много, слишком много, вспомнила она слова Дэвенпорта, в которых ей послышалась горечь.
      Элис не сомневалась: в этот вечер Дэвенпорт, одурманенный алкоголем, желал ее. Но, даже будучи не вполне трезвым, он, видимо, осознал: за ночью последует утро, и он еще пожалеет о том, что дал слабину и лег в постель с ней, Элис Уэстон, некрасивой, изнывающей от неудовлетворенного желания старой девой...
      К Элис подошла черно-белая колли и, словно сочувствуя, жалобно заскулила. Элис уткнулась лицом в колени и дала волю слезам. Удар оказался таким же болезненным, как тот, что нанес ей в свое время Рэндольф.
      Оставалось только надеяться, что к утру Дэвенпорт успеет забыть обо всем, что произошло между ними. Но это не очень утешало.