Повеса (Том 1)

      - Не беспокойтесь, Мак никогда не замечает того, чего не следует замечать.
      Отпустив ее руку, Дэвенпорт быстро отряхнул сено, прилипшее к ее спине и ногам, причем на этот раз прикосновение рук, только что горячо ласкавших ее, было совершенно бесстрастным.
      Через силу заставив себя кивнуть Куперу, она повернулась и вышла из конюшни в ночную тьму. Почти пробежав половину пути до Роуз-Холла, Элис замедлила шаг - она была еще не готова к встрече со своими домашними. Ей почему-то казалось, что там, где к ней прикасались руки и губы Реджи, остались багровые следы, хотя умом она понимала, что этого не может быть.
      Чувствуя, как свежий ночной воздух холодит ее горящие от стыда щеки, она присела под деревом и обхватила руками плечи, дрожа всем телом от перенесенного унижения. Да, думала Элис, она вызвала у Дэвенпорта желание, но немалую роль здесь наверняка сыграло выпитое им спиртное. На ее месте мог бы оказаться кто угодно - Дэвенпорту просто была нужна женщина. По всей вероятности, в этот самый момент он и его слуга хохотали, рассуждая о том, как, должно быть, она соскучилась по мужскому вниманию и ласке, если с такой легкостью оказалась в объятиях Реджи.
      Разумеется, Реджинальд Дэвенпорт был незаурядным мужчиной. Более того, он был настолько привлекателен и, пожалуй, даже красив какой-то дьявольской, зловещей красотой, что женщины наверняка сами вешались ему на шею. Элис, застонав, закрыла лицо ладонями.
      На какие-то несколько постыдных мгновений она забыла обо всем: о своей репутации, о том, как должна себя вести благовоспитанная женщина. И теперь, сидя под деревом в темноте ночи, Элис с отчаянием думала о том, как она посмотрит Дэвенпорту в глаза завтра утром.
      ***
      - Мисс Уэстон в самом деле необычная женщина, - неодобрительно заметил Мак Купер, глядя, как Реджи счищает приставшие к сюртуку соломинки.
      - Что правда, то правда, - ответил Реджи, на губах которого все еще играла блаженная улыбка.
      - Я вижу, вы очень собой гордитесь, - упрекнул его Мак.
      - Это не совсем так, точнее было бы сказать, что я ощущаю гармонию с окружающим миром, - лениво протянул Дэвенпорт. - Что это у тебя такое недовольное лицо?
      - О мисс Уэстон здесь все очень высокого мнения, - сказал Мак и выругался себе под нос. - Будет очень жаль, если вы просто так, от нечего делать, ее погубите.
      Реджи напрягся.
      - Сомневаюсь, что она считает случившееся бедой. Ты должен был заметить, что она сама хотела того, что между нами произошло или могло произойти.
      Купер сплюнул на пол.
      - Вы видели ее лицо, когда она уходила? Возможно, она поддалась минутному искушению, но теперь ненавидит себя за это. Должно быть, она благодарит провидение за то, что я вам помешал.
      - Я в этом очень сильно сомневаюсь, - язвительно возразил Реджи. Если я когда-либо встречал женщину, которая всей душой желала бы, чтобы ее погубили, так это Элис Уэстон.
      - Почему бы вам не уволить ее и не покончить со всем этим без лишних хлопот? - ехидно спросил Мак. - Правда, в результате она потеряет работу, но по крайней мере сохранит незапятнанной свою репутацию.
      - Она исключительно хорошо справляется со своими обязанностями, и у меня нет ни малейшего желания ее увольнять, - буркнул Реджи, по лицу которого было ясно, что он вот-вот взорвется.
      - А как вы думаете, долго она сможет продолжать выполнять свои обязанности, если местные жители узнают, что она ваша любовница? нахмурился Мак. - Да ей придется попросить расчет уже дней через десять. И вообще, с каких это пор вы стали соблазнять всеми уважаемых девиц с хорошей репутацией? Вы всегда говорили, что от них одни только проблемы и неприятности.
      - Черт побери. Мак, кто ты такой, чтобы меня учить?! - взревел окончательно рассвирепевший Реджи и выскочил из конюшни на улицу, словно разъяренный лев из клетки.
      - Я ваша совесть, - спокойно проговорил ему вслед Мак. Крутнувшись на месте, Реджи уставился на него горящими от гнева глазами.
      - Тебе следовало бы знать, что у меня нет совести.
      - Она проснется утром, когда вы протрезвеете.
      Реджи злобно выругался и зашагал прочь, но слова Мака продолжали звучать у него в ушах. Зная, что в таком состоянии он представляет опасность для любого, кто попадется ему на пути, Дэвенпорт свернул прочь от дома и направился в парк, надеясь, что вскоре душивший его гнев утихнет. Чертов кокни, да как он смеет учить своего хозяина, который вытащил его из грязи? Реджи слегка пошатывало, но он не был пьян. Если между ним и леди Элис и произошло нечто, что можно было назвать соблазнением, то оно было взаимным. И потом, это было так приятно...
      Реджи подозревал, что под спудом сдержанности его управляющей таится горячий темперамент, но никак не думал, что нужно так мало, чтобы его разбудить. Хотя леди Элис, пожалуй, не хватало опыта, Дэвенпорт готов был поспорить, что в страстности она не уступала ни одной из тех женщин, с которыми его сводила жизнь.
      Бормоча себе под нос ругательства, Реджи вышел к озеру. В небе светилась почти полная луна, заливая поверхность воды серебром. Дэвенпорт зашагал по берегу к зарослям, скрывавшим его любимую поляну.
      К тому времени когда он продрался сквозь кусты и вышел к воде, гладкая поверхность которой в лунном свете походила на зеркало, его гнев исчез. Реджи вынужден был признать, что вовсе не попытка Мака читать ему мораль вызвала у него приступ ярости. Своим появлением камердинер помешал тому, что происходило между ним и мисс Уэстон, - и это было куда огорчительнее. При воспоминании о гибком теле леди Элис у Реджи задрожали руки. Стоило ему подумать о том, насколько пылко ответила она на его ласки, как пульс Дэвенпорта снова зачастил.
      В этот момент он вдруг почему-то вспомнил, что именно здесь, на озере, в этом самом месте, он когда-то, будучи еще ребенком, научился плавать. Поддавшись неожиданному порыву, Реджи стащил с себя мокрую одежду и бросился в воду.
      Холод, обжегший тело, быстро вернул ему способность рассуждать здраво. Вынырнув на поверхность, Реджи, отфыркиваясь, вынужден был признать, что Мак, черт бы его побрал, был, как обычно, прав. Возможно, Элис Уэстон в самом деле хотела, а может быть, даже жаждала узнать, что такое близость с мужчиной, но, воспользовавшись этим, Реджи причинил бы ей зло. Вспомнив ошеломленный, полный боли взгляд широко распахнутых глаз Элли в тот момент, когда их спугнули, Дэвенпорт выругал себя последними словами.
      За долгие годы разгульной жизни Реджи твердо усвоил, что лишь немногие женщины способны получать удовольствие от физической близости с мужчиной, не испытывая к нему эмоциональной привязанности, а Элли, вне всякого сомнения, не принадлежала к их числу. Она явно была способна не только на страсть, но и на самозабвенную, жертвенную, бескорыстную любовь. Чтобы убедиться в этом, достаточно было взглянуть на созданную ею семью, состоящую из чужих детей, которых она воспитывала как своих. Да и для всех обитателей поместья Стрикленд она сделала очень много хорошего.
      Реджи стремительно пересек озеро и развернулся, чтобы плыть обратно. Возможно, Элис Уэстон в самом деле пора было завести роман, но такой женщине, как она, нужен был мужчина, которого она могла бы уважать. Что же касается Реджи, то он был из тех, кого добропорядочные, богобоязненные люди глубоко презирают. И если естественное физическое влечение толкнуло Элис в его, Реджинальда Дэвенпорта, объятия, то теперь она, должно быть, ненавидит и его, и себя. От этой мысли Реджи почему-то стало тоскливо.
      Перевернувшись на спину, он, удерживаясь на поверхности воды одними лишь легкими движениями рук, смотрел в темное небо. Его искренне удивляло, что Элли, с ее внешностью и темпераментом, до сих пор не вышла замуж. Должно быть, мужчин отпугивали ее рост, ее ум и независимость.
      Разумеется, он не мог остаться равнодушным к ее красоте, его влекло к Элис, но в то же время он уважал ее как личность, и ему вовсе не хотелось причинять ей страдания.
      Это значило, что ему следовало всегда оставаться трезвым в ее присутствии, ибо поручиться за себя, когда мозг его находится под воздействием паров алкоголя, он не мог.
      С горькой усмешкой Реджи подумал о том, что вода в озере все же оказалась недостаточно холодной, чтобы притупить его мужские инстинкты. Вероятно, ему следовало переключить свои мысли с Элис Уэстон на что-нибудь другое. Отвлечься ему помог громкий всплеск от падения в озеро чего-то тяжелого. Реджи принял вертикальное положение и принялся настороженно осматриваться, хотя ему было известно, что в Дорсете не водились животные, представляющие опасность для человека. К нему подплывала все та же колли. При виде Реджи она так обрадовалась, что едва не пошла ко дну, пытаясь вилять хвостом даже в воде.
      - Тебе не кажется, что на сегодня ты уже создала достаточно проблем?
      В ответ псина лизнула Реджи в лицо.
      - Ну, тебе не стыдно, что тебя обратил в бегство какой-то паршивый кот? - спросил он, почесывая голову собаки.
      Судя по всему, чувство стыда было так же чуждо черно-белой овчарке, как и инстинкт, заставляющий ее собратьев сбивать овец в стадо. Она попыталась забраться к Реджи на руки, но в воде это оказалось делом непростым.
      - Отправляйся на берег, пока не утонула, глупая ты псина, - сказал Реджи, оттолкнув от себя собаку.
      Бок о бок они поплыли к берегу. Пока Реджи, дрожа от ночной прохлады, натягивал на себя измятую, мокрую одежду, колли стряхнула со своей косматой шерсти целый каскад воды. Затем Дэвенпорт зашагал к дому, а овчарка затрусила следом за ним. По пути Реджи надумал на несколько дней съездить в Лондон. Он покинул столицу так поспешно, что кое-какие дела остались незавершенными. Кроме того, таким образом даст возможность Элис прийти в себя. Предпочитая быть честным с самим собой, Реджи в душе признал, что не горит желанием снова встретиться с мисс Уэстон, которая после того, что случилось, скорее всего будет презирать его, и вполне справедливо.
      Войдя в свою спальню, чтобы переодеться, он увидел Мака, который как ни в чем не бывало распаковывал и чистил одежду своего хозяина. В душу Реджи закралось чувство вины. Да, он действительно в свое время помог Маку, обитателю лондонских трущоб, но тот с лихвой отплатил Реджи за проявленное им великодушие. Вряд ли кто-либо другой стал бы мириться с бесконечными пьянками Реджи, резкими перепадами настроения и чередой удач и неудач, с удивительным постоянством сменявших в его жизни друг друга. Бывали времена, когда Мак месяцами не получал жалованья, но Реджи ни разу не слышал от пего ни слова жалобы или упрека. Купер поднял взгляд, и глаза его сузились при виде колли.
      - Возможно, вы этого не заметили, но за вами по пятам идет собака, сказал он.
      Реджи стащил сюртук и принялся расстегивать рубашку.
      - Надо же, в самом деле, - изобразил он удивление. - Забавно.
      - И что это за пес? - фыркнул Мак.
      - Бордер-колли, бо-о-ордер-колли, - старательно проартикулировал Дэвенпорт, снимая панталоны. - Эта овчарка совершенно ни на что не пригодна. Пастух хотел ее прикончить, но я решил, что, возможно, кто-нибудь возьмет ее к себе в дом.
      Не подозревая о том, что речь идет о ее будущем, колли, все еще мокрая, с глупо-счастливым выражением на морде уселась на пол, слегка помахивая хвостом. Мак с сомнением посмотрел на нее. Он слабо разбирался в собаках, но ему показалось, что эта твердо решила: ее дом здесь.
      - А как же ее зовут? - осведомился Мак.
      - У нее нет имени. Учти, стоит придумать животному имя, и оно всю свою жизнь будет принадлежать тебе. - Реджи энергично растерся полотенцем и надел сухую одежду, поданную ему камердинером. - Я на несколько дней собираюсь в Лондон. Что-нибудь привезти?
      - Постарайтесь прихватить толику ума и здравого смысла, - с мрачным видом посоветовал Мак. - Они вам будут очень кстати.
      Ретжи, не выдержав, расхохотался. Как бы то ни было, уже много лет он не чувствовал себя так хорошо, как сейчас. Он взглянул на собаку и, щелкнув пальцами, сказал:
      - Пошли в библиотеку - посмотришь, как мы с Маком будем дегустировать местное виски.
      Стуча когтями по полу, собака затрусила следом за ним вниз. Возможно, эта колли была никудышным овечьим сторожем и вообще не отличалась большим умом, но она была вполне способна правильно отреагировать на дельное предложение.
      Глава 10
      Элис провела бессонную ночь, безуспешно пытаясь набраться мужества, чтобы при встрече с Дэвенпортом не залиться краской стыда. Но, придя к себе в кабинет, обнаружила там записку, которая вызвала у нее вздох облегчения. Реджи сообщал ей, что несколько дней проведет в Лондоне, и выражал надежду, что в его отсутствие она подумает над тем, какие еще реформы можно было бы провести в поместье, чтобы сделать его более прибыльным. Кроме того, он просил ее проследить, чтобы тропинка, ведущая к известной ей поляне на берегу озера, была как следует расчищена. Далее следовали уверения в глубочайшем почтении и подпись.
      Записка была составлена таким образом, как будто накануне ночью ничего не произошло. Возможно, сам Дэвенпорт успел уже обо всем забыть, подумала Элис, глядя на строчки, написанные твердым, размашистым почерком. Ей искренне хотелось, чтобы и она могла забыть об этом с такой же легкостью. Но как она могла это сделать, если ее тело помнило объятия хозяина Стрикленда?
      Было маловероятно, что за ту неделю, пока Реджи отсутствовал в Лондоне, город стал более многолюдным и шумным. Тем не менее ему казалось, что дело обстоит именно так. Возницы, сидящие на козлах экипажей, пешеходы и торговцы отчаянно сражались на улицах столицы за жизненное пространство, крича друг на друга во все горло.
      Реджи прибыл в Лондон ранним вечером. Заехав к себе на квартиру переодеться, он вскоре покинул свое жилище, чтобы заняться делами. Накануне отъезда Дэвенпорт выиграл пятьсот фунтов у Джорджа Блейкфорда, но у последнего не оказалось наличных, чтобы рассчитаться, и он написал Реджи долговую расписку. Учитывая, что Дэвенпорт планировал целый ряд проектов и начинаний в своем имении, эти деньги пришлись бы ему весьма кстати.
      Реджи знал, что в это время Блейкфорд обычно бывает в заведении Уайта, и отправился туда. Помимо стремления урегулировать денежный вопрос, Дэвенпорт считал необходимым еще и наладить отношения, испорченные из-за женщины по имени Стелла, которую в тот злополучный вечер Реджи, сам того не желая, фактически отбил у Блейкфорда. Если бы Реджи питал к Стелле, женщине весьма доступной, нежные чувства, он начал бы ухаживать за ней открыто. А поскольку она его совершенно не интересовала, ему не давало покоя ощущение вины перед Блейкфордом. Тот, надо сказать, был человеком весьма ревнивым, а Реджи вовсе не хотел без достаточно веских на то причин нарываться на неприятности - у него хватало врагов, и заводить новых ему было вовсе ни к чему.
      Блейкфорд в самом деле оказался у Уайта - опустошал стоявшую перед ним бутылку портвейна.
      - Вы позволите к вам присоединиться? - спросил Реджи, подойдя к нему.
      Блейкфорд кивнул без всякого энтузиазма, однако по его виду нельзя было сказать, что компания Дэвенпорта ему неприятна. По всей видимости, у Стеллы все же хватало ума не слишком изводить своего покровителя изменами.
      Реджи сел за стол напротив Блейкфорда и заказал еще вина. Хотя они с Блейкфордом вращались в одном и том же обществе, их нельзя было назвать приятелями. Блейкфорд - высокий, крепкого сложения мужчина - был хорошим боксером и заядлым игроком. Цвет лица выдавал в нем большого любителя портвейна. Он вроде бы ничем не отличался от мужчин своего круга, но Реджи приятель всегда казался человеком темным, неприятным, и потому обычно Дэвенпорт старался держаться от Блейкфорда подальше. К сожалению, на этот раз избежать встречи было невозможно.
      - Я только что вернулся - меня несколько дней не было в городе, сказал Реджи, небрежно скрестив длинные ноги. - Удобно ли будет для вас...
      Вопрос повис в воздухе - Дэвенпорт сознательно не закончил фразу, надеясь, что его собеседник поймет, о чем идет речь.
      Блейкфорд кивнул.
      - Ее величество Удача в последнее время была ко мне благосклонна, сказал он. - Расписка при вас?
      Реджи достал листок бумаги и, протянув его Блейкфорду, принял от того стопку кредиток. Блейкфорд предложил ему бросить монету, поставив пятьдесят фунтов, и выиграл, после чего его настроение заметно улучшилось. Реджи не огорчился: хотя он считал орлянку одной из самых глупых азартных игр, поскольку участники ее полагались исключительно на слепой случай, пятьдесят фунтов показались вполне сходной ценой за то, что ему удалось добиться своего, не вступая в конфликт.
      Напряжение спало, и Дэвенпорт и Блейкфорд заказали еще одну бутылку портвейна, после чего Блейкфорд принялся пересказывать Реджи последние новости. Реджи старательно пытался скрыть от собеседника, что пустая болтовня нагоняет на него скуку. Взглянув на бутылку, он с надеждой подумал, что, когда она опустеет, известия о том, кому повезло, а кому не повезло во время последней игры в вист, возможно, покажутся более интересными.
      Откупоривая третью бутылку, Блейкфорд признался:
      - Знаете, мне никогда раньше не представлялась возможность вам это сказать, но я очень сожалею, что вас лишили права стать наследником графа Уоргрейва. Должно быть, это чертовски неприятно, когда какой-то выскочка отхватывает то, что должно принадлежать тебе.
      Реджи пожал плечами - то, что сказал Блейкфорд, ему уже неоднократно приходилось слышать и от других людей.
      - Я приходился Уоргрейву лишь племянником, так что у меня всегда были подозрения, что в конце концов наследником станет кто-то из более близких родственников.
      - Я вижу, вы настроены куда более философски, чем я, - заметил Блейкфорд с недовольной гримасой. - В течение последних двенадцати лет я считаюсь наиболее вероятным наследником герцога Дэрвестонского, так что мне прекрасно известно, как неприятна неопределенность в подобных делах.
      - Наследником герцога Дэрвестонского? - Реджи тихо присвистнул. - Вот это будет куш. - Он попытался вспомнить, что ему известно о герцоге Дэрвестонском, но обнаружил, что информация, которой он располагает, весьма скудна. Он знал лишь, что герцог рано овдовел, живет на севере Англии, редко появляется в Лондоне и к тому же вращается совсем в иных кругах, нежели он, Реджинальд Дэвенпорт. - Вы беспокоитесь, что герцог женится и у него родится сын, или же у вас есть другие основания опасаться, что наследство достанется не вам, как это вышло у меня с графом Уоргрейвом?
      - Единственное дитя герцога Дэрвестонского сбежало из дома в возрасте восемнадцати лет, и с тех пор о нем никто ничего не слышал, - покачал головой Блейкфорд. - Дитяти наверняка уже нет в живых, хотя герцог отказывается это признать.
      - Я никогда не встречался с герцогом Дэрвестонским, но слышал, что он не только богат, как Крез, но еще и скуп и упрям, как тысяча чертей, заметил Реджи.
      - Это мягко сказано, - отозвался, сделав очередной глоток портвейна, Блейкфорд, и лицо его помрачнело. - Старый хрыч бесится от сознания того, что в конечном итоге все его состояние достанется мне. Мы состоим в дальнем родстве, но, раз других наследников у него нет, придется ему с этим примириться.
      Внезапно Реджи ощутил прилив сочувствия к Блейкфорду.
      - Невеселое это дело - ждать, пока какой-то богатый самодур отдаст концы.
      Дэвенпорт по себе знал, что это не просто невеселое занятие, - ему как никому другому было прекрасно известно, что человек, ждущий, когда чья-то смерть принесет ему наследство, словно бы и не живет вовсе, а пишет некий черновик, хотя на самом деле бесценные годы его жизни проходят, не принося ему ни радости, ни удовлетворения. Отхлебнув вина, он, желая утешить Блейкфорда, сказал:
      - Разумеется, в первое время после того, как меня обошли с наследством, я был угнетен, но в конце концов все не так уж плохо устроилось. Мой кузен, молодой граф Уоргрейв, в качестве компенсации подписал бумаги, по которым я стал владельцем одного неплохого имения. Если пропавший ребенок герцога Дэрвестонского все же найдется, герцог, возможно, проявит по отношению к вам такое же великодушие.
      - Это вряд ли, - буркнул Блейкфорд, и лицо его исказила отвратительная усмешка. - Мы с ним всегда недолюбливали друг друга. И потом - разве какое-то жалкое имение сравнится с состоянием герцога Дэрвестонского? - Тут Блейкфорд все же взял себя в руки и светским тоном произнес:
      - А я и не знал, что у вас появилось собственное поместье. Расскажите-ка мне о нем.
      - Имение называется Стрикленд. Расположено между Шефтсбери и Дорчестером. Площадь - около трех тысяч акров. Оно в отменном состоянии, поскольку им очень умело управляли.
      - Это весьма необычно для поместья, владелец которого там не живет, лениво заметил Блейкфорд.
      - К счастью, в Стрикленде оказался очень толковый управляющий, сказал Реджи, ловя себя на том, что губы его поневоле расползаются в улыбке. - Самое интересное, что это женщина, и притом весьма незаурядная. Она обожает всяческие нововведения, ростом почти не уступает мне, и к тому же у нее разные глаза.
      - Да что вы говорите! - Рука Блейкфорда, собиравшегося плеснуть в свой бокал еще портвейна из бутылки, застыла в воздухе. - Что значит - разные глаза?
      - Один карий, а другой серый, - пояснил Реджи. - Смотрится весьма пикантно.
      - Когда-то я был знаком с одной женщиной, у которой были разные глаза, - медленно проговорил Блейкфорд. - А как зовут вашу управляющую?
      - Элис Уэстон.
      Блейкфорд уже не вполне твердой рукой наклонил наконец бутылку над бокалом.
      - Нет, мою знакомую звали Энни. Она была маленькая, пухленькая и большая проказница. Мне трудно представить себе ее в роли управляющей имением, но она была мастерицей кое в чем другом, - прогудел Блейкфорд и пьяно подмигнул.
      Чем-то его слова и выражение лица не понравились Реджи, но он отогнал неприятные мысли. В этом ему помог раздавшийся рядом хорошо знакомый голос;
      - Реджи! Когда ты вернулся в Лондон?
      Оглянувшись, Дэвенпорт увидел, что к ним, сияя радостной улыбкой, направляется Джулиан Маркхэм. Реджи, улыбнувшись приятелю, обменялся с ним рукопожатием.
      - Ты еще не обедал? - поинтересовался Джулиан. - Если нет, давай пообедаем вместе. Расскажешь, что заставило тебя в такой спешке покинуть город. Может, и вы присоединитесь к нам, Блейкфорд? - добавил он, обернувшись.
      Блейкфорд покачал головой:
      - Нет, меня ждут в другом месте. Желаю вам приятно провести вечер.
      Глядя вслед удалявшимся Реджи и Джулиану, он пытался осмыслить страшную догадку, которая, молнией мелькнув у него в мозгу, заставила его похолодеть от ужаса. Да, решил он в конце концов, значит, эта сучка жива во всей Англии не нашлось бы второй женщины, к которой подошло бы описание, которое он только что получил от Дэвенпорта. После стольких лет - кто бы мог подумать?
      ***
      Реджи и Джулиан отправились в расположенную неподалеку таверну, славившуюся своими ростбифами.
      - Я рад, что Блейкфорд не принял мое приглашение, - признался Джулиан, когда они уселись за столик в углу зала. - Мне почему-то кажется, что он постоянно на что-то злится. От этого я всегда чувствую себя скованно в его обществе.
      - Я понимаю, что ты имеешь в виду, но теперь я знаю, почему он ведет себя, как медведь, у которого болит ухо, - заметил Реджи, окинув оценивающим взглядом круглый зад барменши, принявшей у них заказ. - Должно быть, тяжело жить в постоянном ожидании, что вот-вот откуда ни возьмись возникнет исчезнувший прямой наследник герцога Дэрвестонского и ты в одночасье лишишься прав на титул и состояние.
      - Да, это, вероятно, в самом деле неприятно, - согласился Джулиан, но я подозреваю, что его терзания усугубляются тем, что прямой наследник герцога Дэрвестонского - женщина.
      - Боже правый, да ты шутишь! С каких это пор женщина может по наследству стать герцогиней? Даже когда речь идет о баронском титуле, такое случается редко. - Реджи был одновременно озадачен и заинтригован.
      Джулиан задумался, нахмурив брови.
      - Есть у меня престарелая тетушка, которая обожает порассуждать о таких вещах. Так вот, насколько я помню с ее слов, в данном случае ситуация примерно такая же, как с герцогом Мальборо. Этот титул был изначально пожалован герою Войны за испанское наследство <Война 1701 - 1714 гг. между франко-испанской коалицией и коалицией Великобритании, Голландии, Австрии, Пруссии и ряда других государств. Закончилась подписанием Утрехтского (1713) и Раштаттского (1714) мира.>. У него не было сыновей, только дочери, и потому в патенте специально оговаривалось, что титул может передаваться старшей дочери по наследству. Что же до герцога Дэрвестонского - он может передать титул по наследству ближайшему родственнику мужского пола, если не пожелает, чтобы его унаследовала дочь. Однако я совершенно уверен, что, даже если его пропавшая дочь жива, герцог Дэрвестонский все равно не захочет, чтобы титул достался ей, так что Блейкфорд напрасно беспокоится.
      - Как странно, - пробормотал Реджи. - Пожалуй, этот патент единственный в своем роде во всей Англии. А почему ты решил, что герцог сочтет свою дочь недостойной унаследовать титул?
      Джулиан ухмыльнулся:
      - Моя тетушка, о которой я говорил, еще больше, чем генеалогию, обожает скандалы. Видишь ли, дочь герцога была помолвлена с каким-то весьма достойным молодым человеком - кажется, с младшим сыном маркиза Кинросского. Но вместо того, чтобы выйти за него замуж, она сбежала с каким-то конюхом. Такой удар должен был убить герцога, но старый черт крепок как железо чего-чего, а характера ему не занимать. Он публично отрекся от дочери, и с тех пор об этой девице никто ничего не слышал. Тетушка считает, что она умерла при родах, а конюх, ставший ее мужем, просто побоялся сообщить об этом герцогу.
      - Вполне возможно, что так все и было, - согласился Реджи.
      Подали обед, и мужчины с аппетитом принялись за мясо с вареным картофелем. Покончив с едой, они отдали дань бутылочке портвейна. Реджи рассказывал приятелю о Стрикленде, но мысли его то и дело возвращались к тому, о чем поведал Джулиан.
      - Право первородства - вещь в самом деле несправедливая, - задумчиво проговорил Реджи, когда тема Стрикленда была исчерпана. - Наверное, в эпоху феодализма в самом деле было разумно передавать все состояние одному наследнику - концентрация собственности помогала выжить. Но теперь такая система приводит к тому, что младшие сыновья растут и воспитываются в роскоши, которой они никогда не смогут себе позволить, став взрослыми. В результате они идут в священнослужители, или на службу в армию, или же добиваются министерских постов и при этом всю жизнь чувствуют себя бедными родственниками.
      - А счастливые наследники тем временем бьют баклуши, пьют, играют в азартные игры и ждут не дождутся, когда умрут их отцы, - с неожиданной горечью продолжил Джулиан.
      Реджи бросил на приятеля сочувственный взгляд.
      - Означает ли это, что отец отказал в твоей просьбе занять должность управляющего имением в Мортоне? Джулиан чертыхнулся.
      - Я так надеялся, что он согласится! У меня все было просчитано - чего и сколько нужно сеять, во что обойдется покупка племенного скота для улучшения стада, сколько имение будет давать дохода... - Джулиан умолк, губы его искривила горькая усмешка. - Да что я тебе это рассказываю - ты ведь потратил несколько недель, помогая мне. - Молодой человек в отчаянии мотнул головой. - Мне совершенно не понятны причины его отказа. Я бы мог удвоить доход от имения, и отцу не понадобилось бы тратить деньги на то, чтобы содержать меня в Лондоне, а ему это, между прочим, обходится недешево.
      С того самого момента, когда Джулиан, окончив Оксфорд, вернулся в Лондон, он пытался убедить отца переложить на сыновьи плечи хотя бы часть ответственности за сохранение и приумножение семейного состояния. Лорд Маркхэм постоянно сетовал на то, что Джулиан - никчемный повеса, способный лишь на бездумное мотовство, и в то же время упорно игнорировал просьбы сына.
      Несмотря на расхождения во взглядах, Джулиан любил отца. Однако Реджи был убежден - если лорд Маркхэм продолжит с упорством, заслуживающим лучшего применения, гнуть свою линию, в конце концов молодой человек будет молить Бога о том, чтобы его родитель поскорее отправился в мир иной. Реджи, потерявшему отца в раннем детстве, видеть это было больно, но он ума не мог приложить, как изменить ситуацию. Дэвенпорт наполнил бокалы.
      - Стареющему мужчине нелегко примириться с мыслью, что его теснит более молодой человек, даже если это его сын, - заметил он. - Точнее сказать - тем более, если это его сын.
      - Но я вовсе не хочу занимать его место, я просто желаю самостоятельности. - Джулиан со вздохом откинулся на дубовую спинку стула. - Как ты считаешь, может, он передумает, если я женюсь?
      - Не исключено, хотя больших денег я бы на это не поставил, - сказал Реджи и неожиданно для самого себя предложил:
      - Знаешь что, приезжай-ка в Стрикленд. Если уж ты начал подумывать о брачных узах, то в Дороете полно хорошеньких девушек.
      - Я был бы очень рад увидеть своими глазами твое имение, и я всегда не прочь поглазеть на хорошеньких девушек, - рассмеялся Джулиан. - Но, к сожалению, смогу посетить Стрикленд лишь недели через две.
      - Вот и прекрасно. Я съезжу в Лестершир, куплю несколько кобыл и как раз через пару недель вернусь к себе в поместье, - обрадовался Реджи возможности скрасить свое одиночество в огромном, пустом доме, где он когда-то жил вместе с родителями. Кроме того, ему очень хотелось, чтобы молодой друг взглянул на восхитительную Мередит Спенсер.
      ***
      Реджи не стал засиживаться в таверне и вскоре распрощался с Джулианом. Ему нужно было поставить точку еще в одном деле - и эта необходимость была приятной.
      Открывший дверь ничем не примечательного дома в конце улицы мужчина, в котором угадывался бывший боксер, при виде Реджи расплылся в широкой улыбке:
      - Рад вас видеть, мистер Дэвенпорт. Давненько к нам не заглядывали.
      - Да, давно, - согласился Реджи, снимая шляпу. - Узнайте, пожалуйста, не сможет ли миссис Честер меня принять.
      - Об этом можно даже не спрашивать, сэр. Поднимайтесь наверх, и все дела. Дорогу вы знаете.