– Не поворачивайтесь спиной к своей рабыне, капитан. Она опасна. Жаль, если вы не сможете насладиться ею…

– Миссис Уоррен не принадлежит никому, кроме самой себя, – отрезал Гэвин, ведя Алекс к двери. – Она была и всегда будет свободной женщиной.

За эти слова она почти полюбила его.

Через час они были уже на «Хелене». Путешествие в гавань прошло для Алекс как в тумане, но она собрала все силы, чтобы оставить ненавистный остров с высоко поднятой головой. Гэвин шел рядом с ней, Сурио – с другой стороны. Мужчины тоже торопились покинуть Мадуру.

«Хелена» была быстроходным, маневренным судном, способным преодолеть любые штормы. Как только они поднялись на палубу, Гэвин извинился перед ней и отправился на мостик, чтобы подготовить судно к отплытию. Алекс догадалась, что скоро начнется отлив, и если они не отчалят немедленно, им придется долго ждать благоприятного момента.

– Я покажу вам вашу каюту, госпожа. – По тому, как Сурио поглядывал на нее, Алекс поняла, что он знает все, но природная деликатность никогда не позволит ему намекнуть ей об этом.

Они спустились вниз по трапу, и он повел ее по узкому коридору в кормовую часть судна. Открыв перед ней дверь каюты, он спросил:

– Вам что-нибудь нужно, госпожа?

– Я хотела бы побыть одна.

– Как скажете… Если проголодаетесь, позвоните мне.

Она была счастлива, что наконец может насладиться одиночеством. Не обращая внимания на обстановку каюты, она упала на аккуратно застеленную койку, вцепилась в подушку, и ее тело начала колотить дрожь.

В прошлые месяцы она часто рыдала и не раз доводила себя до истерики. Она проклинала пиратов и острова, благословляла рабынь, успокаивающих ее мягкими певучими голосами, их сочувствие поддерживало ее; она придумывала ужасную смерть для своих тюремщиков и умирала от отчаянного желания найти Кейти. Но сейчас ее чувства не поддавались анализу.

Как она могла возненавидеть Гэвина? Он рисковал жизнью ради нее потому, что считал себя обязанным сделать это. Но как она сможет посмотреть ему в глаза, не вспоминая того, что произошло между ними? Ее тихие стоны еще звучали в ее ушах. Но ей придется совладать со своими чувствами, иначе пребывание на этой шхуне станет невыносимым.

Она вспомнила выражение его лица, когда все кончилось и он оставил ее, и, зарывшись лицом в подушку, горько зарыдала. Хотя все это было отвратительно, за долгие месяцы рабства она привыкла к запугиваниям и оскорблениям и жила лишь надеждой на побег. Эта проклятая «львиная игра» была последним испытанием, менее болезненным в физическом смысле, чем все то, что ей пришлось пережить. Она выдержит и сейчас, как выдержала и все остальное.

Для него их насильственная близость была разрушительна, потому что шла вразрез со всеми его моральными принципами. Это был ужасный поступок для такого порядочного человека. Она должна простить его, и, может быть, тогда он сможет простить себя.

Пока она думала о том, что случилось, дрожь понемногу утихла, и она незаметно погрузилась в изнурительный сон. Когда она открыла глаза, день клонился к закату и позднее солнце, проникая сквозь иллюминатор, освещало каюту неяркими лучами. Покачивание корабля и хлопанье парусов говорили о том, что они вышли в море.

Она встала и, оглядевшись вокруг, решила, что, должно быть, это каюта Гэвина. Она была просторной, красиво обставленной, с широкой кроватью и роскошным китайским ковром на дубовом паркете, отполированном до блеска.

Письменный стол и стулья привинчены к полу, а красивый, обтянутый тиком диван встроен в стену. Полки для книг помещены в ниши и прикрыты решетками на случай шторма. Это была уютная комната, именно уютная, а не шикарная.

Хотя она не собиралась занимать каюту Гэвина, она понимала, что он счел своим долгом предложить гостье все самое лучшее. Еще один его подарок, и она должна принять его с благодарностью. Алекс подошла к окну, ее сильно мутило, хотя она никогда не страдала от морской болезни. Море отсвечивало золотом в лучах заходящего солнца. Вдалеке виднелась темная полоска земли, отделявшая воду от неба. Мадура или другой остров? Какая разница! Теперь все это позади.

И только сейчас она наконец осознала тот факт, что она свободна! Плен и унижение остались позади.

И сумасшедшая радость поднялась из глубин ее души. Свобода! Всю жизнь она воспринимала свободу как нечто само собой разумеющееся, но теперь она думает иначе. Свобода – это подарок, которому нет цены, и она бы скорее умерла, чем лишилась ее. Ее мысли вдруг обратились к той стране, что приютила Гэвина, стране, которая заплатила за свою свободу кровью своих сыновей.

Ей захотелось смыть с себя все следы рабства, и она позвонила Сурио.

Он появился немедленно.

– Вы не могли бы принести горячей воды, чтобы я могла помыться? – спросила она.

– Конечно. – Слуга с матросом принесли канистры с горячей водой так быстро, как будто заранее готовились к ее просьбе. Она решила, что таза с водой и губки будет вполне достаточно, и ждала, когда мужчины уйдут. Но Сурио отодвинул деревянную панель в стене, за которой пряталась ванна с высокими бортиками.

– Ванна! – изумилась Алекс. – Я никогда не видела такого ни на одном корабле.

Пока матрос наливал воду в ванну, слуга вышел и вернулся с блюдом еды, губкой, мылом и полотенцами.

Наконец мужчины ушли. Алекс разделась и забралась в горячую воду. Она чуть не заплакала, когда знакомый запах лаванды заполнил маленькое помещение. Аромат тропических цветов опьянял, но запах лаванды она помнила с детства, ее сухие цветы лежали среди одежды в шкафу, лавандой пах лосьон матери, которым она смазывала руки в холодную погоду.

Покраснев от смущения, которое постоянно преследовало ее после близости с Гэвином, она с ожесточением принялась тереть кожу, как будто хотела смыть со своего тела все воспоминания о рабстве и унижениях.

Вода остыла, когда она наконец вылезла и вытерлась. Синяки, которыми была усыпана ее кожа, когда ее впервые привели во дворец, теперь приобрели желтоватый оттенок. Скоро все это пройдет, она и так провела достаточно времени, причитая и оплакивая себя. Пришло время возвращаться к жизни.

Сурио принес длинную юбку и верхнюю тунику из индийского хлопка в мягких голубых тонах. Хотя все это напоминало одежду островов, на этот раз все вещи подходили ей по размеру, и покрой был европейский. Одевшись, она наконец почувствовала себя прежней Алекс, какой была до той минуты, как пираты атаковали «Амстел».

Стараясь приспособиться к качке, она прошлась по каюте и даже съела кусочек хлеба, что принес Сурио. Теперь она решила осмотреться и пришла к выводу, что это не просто каюта Гэвина, нет, тут все устроено с учетом вкуса его жены. Вот почему здесь была ванная и кровать – такая широкая, что на ней могли поместиться двое, и роскошный китайский ковер на полу. Каждая деталь обстановки говорила о его любви к Хелене.

Взгляд Алекс упал на маленький портрет, висевший между шкафом с выдвижными ящичками и книжными полками. Она подошла поближе. С портрета на нее смотрела молодая светловолосая женщина в платье китайского шелка, с лучистой улыбкой на губах. Так вот она какая, Хелена Эллиот! Изумительной красоты женщина и при этом абсолютно земная, которая любила и знала, что ее любят.

Алекс невольно покосилась на кровать. Гэвин и Хелена делили это ложе. Возможно, Хелена умерла именно здесь. Ей не снились кошмарные сны, печальные призраки не преследовали ее. Призраки рождают сожаление, горести и тревоги и никак не способствуют счастливому замужеству.

Еще раз мысленно поблагодарив Гэвина за то, что он поместил ее в своей каюте, она решила наконец устранить возникшую между ними неловкость. Ведь иначе во время длинного путешествия они будут избегать друг друга и мучить себя. Она не хочет этого, а потому должна сделать первый шаг.

Принятое решение придало ей сил, и она подумала, что чем дольше будет тянуть, тем труднее это будет сделать. Завязав волосы на затылке длинной лентой – Сурио позаботился обо всем, – она вышла из каюты и поднялась на палубу. Рулевой стоял за штурвалом, а дежурный офицер нес вахту на мостике. Было так темно, что в двух шагах ничего не видно, но Алекс решила, что это молоденький первый помощник, которому ее представили, когда они поднялись на борт. Он вежливо поклонился, увидев ее.

Она хотела было спросить, где капитан, но тут заметила знакомую фигуру на носу корабля. Гэвин стоял, вглядываясь в темноту и положив руки на поручни. Ветер играл его светлыми волосами. Она не могла отвести от него глаз, сейчас он был похож на мраморное изваяние.

Вытерев внезапно вспотевшие ладони о юбку, она храбро двинулась вперед. Но не дойдя до Гэвина, вдруг остановилась, настигнутая внезапными воспоминаниями о его мужской силе. Она вспомнила, как он поднимался на скалу, как боролся с драконом, как победил султана в безоружном поединке и как нежно и страстно взял ее во время последнего испытания.

Ее сердце бешено заколотилось, и необъяснимый страх сжал ее сердце. Никогда еще она не испытывала такого страха перед мужчиной. Даже ребенком она не боялась ничего. И уж конечно, не боялась мужчин, с которыми ей приходилось иметь дело.

«Откуда этот страх?» – думала она и ненавидела себя за эту слабость.

Что касается капитана Эллиота, то из всех мужчин на земле его она хотела бы бояться меньше всего. Она быстро направилась к Гэвину, преодолевая страх и неуверенность в себе. Он выпрямился, почувствовав ее присутствие. Она подумала, что, увидев ее, он попытается улизнуть, но он не двинулся с места. Возможно, пройдет время, и она будет смеяться, вспоминая, как они не решались заговорить друг с другом, но сейчас ей было не до смеха.

Закрыв глаза, она подставила лицо резким порывам ветра. Размеренное покачивание корабля успокоило ее и придало ей храбрости.

– Спасибо вам, Гэвин. Не казните себя за то, что вам пришлось сделать. Вы спасли нас обоих. – Она тихо вздохнула. – Это не грех.

– Может, вы и правы. Но это и не добродетель. – После долгого молчания он снова заговорил: – Мы сможем пожениться в Батавии, там есть христианская церковь.

– Пожениться? – Не веря своим ушам, она уставилась на него, изумленная его предложением. – Не понимаю, о чем вы?

– Мы вынуждены были вести себя как муж и жена – следовательно, должны пожениться, – изрек он сухо, не глядя на нее.

Как же она сразу не догадалась – ведь он джентльмен и он скомпрометировал ее, а теперь считает своим долгом спасти ее репутацию. Странно, почему его предложение вызвало в ней столь сильное отвращение?

Ее осенило – она не хочет снова выходить замуж. Разве она достойна стать женой после всего, что с ней произошло? Уж во всяком случае, женой Гэвина она быть не может.

Решив, что у нее еще будет время над этим подумать, она храбро ринулась в бой:

– Из всего джентльменского набора это предложение, пожалуй, наиболее щедрое, но совсем не обязательное. Вы и так неоднократно жертвовали собой ради моего спасения. Не думаю, что вы мечтаете жениться на мне.

– Вы мне теперь не чужая, Александра. – Его низкий голос был холоден и бесстрастен.

– Но ведь вовсе не обязательно связывать себя на всю жизнь из-за того, что случилось на другом конце земли, далеко от нашей родины. Вы не хотите жениться на мне, а я не хочу выходить замуж ни за вас, ни за кого-то другого. – Она грустно улыбнулась. – Так что этот вопрос закрыт.

Он тоже улыбнулся в ответ:

– Теперь я понимаю, почему вам было так тяжело покориться чужой воле.

Она покраснела:

– Извините. Я была груба? Не думайте, что я неблагодарная, Гэвин. Я уже должна вам столько, что жизни не хватит, чтобы с вами расплатиться. Нет необходимости делать мой долг еще больше.

– Жениться на вас – не наказание для меня, Алекс. Я думаю, мы сможем поладить. Но… – Он колебался, подыскивая слова. – Но скажите, не приходило ли вам в голову, что после всего, что мы пережили, нам будет хорошо друг с другом?

– Я предпочитаю, чтобы мы остались друзьями. Это возможно?

Она почувствовала, что он улыбается.

– Я тоже этого хочу, – ответил он. – Нам до Англии еще плыть и плыть… Лучше быть друзьями, чем вообще не замечать друг друга.

– Тогда давайте договоримся, что отныне мы просто друзья, и навсегда забудем о том… последнем испытании в «львиной игре». Как будто его не существовало вовсе. – Забыть будет непросто, но сделать вид, что ничего между ними не было, не так уж трудно – если они оба постараются. – Если вы когда-нибудь захотите снова жениться, найдите себе девушку, которая не прошла через такой же ад.

– Я уже сделал это однажды. Не хочу губить еще одну невинную душу.

– Губить? – Она нахмурилась, осознав, что он сказал больше, чем хотел. – Из ваших рассказов я поняла, что Хелена была славной женщиной и любящей женой.

Он ответил не сразу.

– Здоровье Хелены было слишком хрупким. Я говорил ей, что частые морские путешествия губительны для нее, но она не хотела со мной разлучаться. Как, впрочем, и я. Если бы я проявил твердость и оставил ее в Бостоне, может быть, она была бы жива сегодня.

Ее сердце защемило от боли за него. Уверенность, что он заплатил жизнью своей жены за их любовь, похоже, ни на минуту не позволяет ему расслабиться, и каждый день он терзается от сознания своей вины. Неудивительно, что он рисковал жизнью, чтобы спасти другую женщину.

– Я видела портрет Хелены, – призналась она смущенно. – Вы подарили ей годы счастья. Многие женщины не получают такого за всю свою долгую жизнь.

– Мы были счастливы, – согласился он. – Но ее доктор в Бостоне предупреждал, что ей не следует рожать ребенка. Если бы я не… – Он замолчал.

– Наверное, Хелена отчаянно хотела этого ребенка? – осторожно спросила Алекс.

Он посмотрел на нее, его силуэт четко выделялся на темном небе.

– Откуда вы знаете?

– Я женщина. Это естественно – хотеть ребенка от мужчины, которого любишь. – «Или желать ребенка, даже если брак не очень удачен», – подумала она. – Хелена сознательно пошла на риск. И теперь она и ваша дочь вместе.

– Я хотел бы верить в это, – вздохнул он.

– Верьте. – Сама Алекс никогда не была так уверена в своей правоте, как в эту минуту. – Помните, как Ахиллес стоял перед выбором: или долгая скучная жизнь, или короткая, но со славой? Он выбрал второе и умер юным, но память о нем жива до сих пор. Хелена от природы не отличалась хорошим здоровьем, но вы подарили ей право выбора: любовь и приключения или тусклая жизнь вдали от вас. Мы все смертны. Думайте о том, что она умерла, прожив пусть недолгую, но счастливую жизнь с мужчиной, которого любила. И она навсегда останется в вашем сердце. Вы не разрушили ее жизнь – вы, напротив, наполнили ее смыслом.

Гэвин удивленно проговорил:

– Я не смотрел на это с женской точки зрения.

Она вспомнила хрупкую девушку с мерцающей улыбкой. Хелена была рождена для любви, и ее выбор был доброволен. Доброволен и удачен. Алекс хотела бы, чтобы Эдмунд любил ее так же страстно, как Гэвин любил свою жену, и был так же верен супружеским клятвам.

Она поежилась от холодного ветра.

– Ваш шотландский дедушка, насколько я помню, был викарием? Так вот, должна сказать, он достоин всяческих похвал за то, что воспитал такого чистого сердцем и надежного человека, своего внука, но вы не можете нести ответственность за все болезни мира, Гэвин.

– Капитан корабля отвечает за все, что случилось на борту. Это привычка, от которой трудно избавиться… но я постараюсь.

– Вспоминайте Хелену счастливой. Это принесет вам облегчение.

Наступило долгое молчание, корабль мерно покачивался на волнах, то поднимаясь, то опускаясь вниз. Иногда брызги долетали до них.

– Спасибо, Александра. Вы всегда такая мудрая? – помолчав, спросил он.

Она была рада, что хоть чем-то помогла ему, но честность заставила ее сказать:

– Стоит мне подумать о Кейти, и вся моя мудрость куда-то исчезает. Как вы думаете, мы найдем ее?

– Трудно сказать. Хасан говорил, ее отослали в гарем раджи Сукау на Яве. Если она все еще там, нам повезло. Сурио рассказывали, что этот раджа человек порядочный. – Гэвин посмотрел на нее. – Раджа Фахад – отец первой жены Хасана.

– Вы думаете, Кейти передали в качестве подарка тестю Хасана?

– Возможно. Я думаю, Хасан связан с пиратами куда теснее, чем хочет это показать.

Тихое проклятие слетело с ее губ.

– Этот человек настоящее чудовище! Жаль, что вы не сломали ему шею.

– Он действительно осложнил нам жизнь, но, говорят, среди восточных правителей султан Хасан наиболее просвещенный и современный человек. Известно много мрачных историй о его личной жизни, некоторые из них правдивы. Например, его народ абсолютно бесправен в отличие от американцев или европейцев. Зато он не устраивает массовую резню своих людей и не обрекает их на голодную смерть. Мадура сильное, независимое государство и, вероятно, таким и останется.

Она подумала о том, что у этих столь разных мужчин есть что-то общее.

– Да вы никак восхищаетесь им!

– До некоторой степени, – кивнул Гэвин, – но работать на него я не хочу. От человека, обладающего огромной властью, лучше держаться, подальше. На мой взгляд, то же самое относится и к высокомерным английским аристократам.

Алекс подумала о представителях высшего общества, с которыми была знакома. Это были вполне цивилизованные люди, но ее, пожалуй, все же привлекали республиканские идеи Гэвина. Он прав – власть развращает.

– Во всяком случае, я надеюсь, что раджа Сукау не жестокий и не сумасшедший человек. Когда мы доберемся до Явы?

– Если ветер не изменится, через три-четыре дня, – ответил он.

– А дальше что? Как найти подход к этому восточному правителю и упросить его вернуть мою дочь?

– Когда мы ознакомимся с обычаями Сукау, я пошлю Сурио во дворец с щедрыми дарами. У меня есть французские часы, которые достойны самого Версаля. Это послужит доказательством нашего богатства, и тогда мы сможем рассчитывать на внимание раджи. Сурио узнает, когда раджа назначит нам аудиенцию. А мы будем ждать.

– Ожидание мучительно для меня, но я выдержу. – Она закрыла глаза и помолилась.

Чудо в лице Гэвина спасло ее от рабства. Сейчас она молилась, чтобы Господь помог ей вернуть дочь.