Глава 32

Мэриан шла по мощеной дорожке между цветущими грядками. Тропинка заканчивалась у затененной деревянной скамьи, упираясь в огороженный живой изгородью круг. Вдоль изгороди росли розы, в центре круга стоял побитый ветрами каменный фонтан с фигуркой мальчика, державшего в руках дельфина.

Она со вздохом опустилась на траву возле фонтана. Всего час она ведет «нормальный» образ жизни, а уже устала от этого, С вызывающим видом она стянула с ног чулки, сбросила туфли. Ощутила босыми ступнями прохладную живую траву. Ах, какое блаженство!

Он легла на спину, вытянулась на мягкой траве, бездумно наблюдая за двумя белыми бабочками, танцующими друг возле друга в сумасшедшем танце. Они взлетали все выше, выше, пока не скрылись за живой изгородью. Природа в состоянии совокупления…

Под мягкий плеск воды, льющейся изо рта дельфина в маленький бассейн, напряжение постепенно спадало. Ей надо набраться сил, иначе требования окружающего мира окажутся выше ее возможностей. Стоит ли того нормальная жизнь?..

Может быть, и нет. А вот Ренбурн того стоит. При воспоминании о нежности и страсти прошлой ночи дрожь прошла по телу, невзирая на теплый день. С ним ей так хорошо. Хотя за свою жизнь она очень мало общалась с людьми, а так близко – ни с кем, теперь, познав эту близость, она не хотела ее терять. Жаль, что они не могут оставаться вместе без брака. Но, судя по реакции всех без исключения, приходится признать, что Ренбурн прав.

Однако пора возвращаться, хоть и не хочется. Не успела она об этом подумать, как услышала голоса. Женский и мужской. Йена и Камаль. Мэриан села, взглянула на чулки и туфли. Нет… она побудет еще немного босиком.

– Какое прекрасное утро, – услышала она голос Йены. – Давайте посидим на скамейке.

Послышался скрип дерева. Они уселись на скамью. Мэриан выглянула в щель живой изгороди. Скамья находилась всего в десяти футах от нее, так что она ясно их различала. Хотя они сидели на противоположных концах скамьи, она заметила какое-то странное напряжение между ними.

Настоящая леди сейчас обязательно вышла бы или подала голос. Не будучи настоящей леди, Мэриан сидела молча, играя с маргариткой и надеясь на то, что они скоро уйдут.

Йена подняла голову, подставила лицо солнечным лучам.

– После сумасшедшего дома все кажется мне чудом. Свежий воздух, солнце, возможность свободно передвигаться.

– В индийской зенана вам бы не понравилось. Там у женщин достаточно солнца и комфорта, но свободы почти нет.

– Я бывала в зенана, в гостях у женщин. Я бы там сошла с ума. – Йена повернулась к Камалю: – Судя по нашим разговорам, человек вы образованный и наверняка могли бы добиться высокого положения в своей стране. Почему вы предпочли уехать из дома так далеко?

Камаль некоторое время колебался, прежде чем ответить.

– Я уже достиг высокого положения, и это означало постоянную войну. Потом я привез леди Мэриан в Камбей, и мне предложили сопровождать ее в Англию. Я понял, что судьба предлагает мне возможность мирной жизни. И кару, – добавил он едва слышно.

Мэриан как завороженная смотрела на его спокойный профиль. Как же она могла этого не знать! Просто ей никогда и в голову не приходило задавать вопросы. Камаль давно стал частью ее жизни. Никому ведь не приходит в голову задавать вопросы ветру или дождю.

– Вы никогда не сожалели о том, что приехали в Англию? – спросила Йена. Он улыбнулся:

– Где можно найти больше мира и покоя, чем в саду? Я сделал правильный выбор.

– Я очень рада это слышать. – Йена помолчала. – Вы знали о том, что моя мать – индуска? А я настолько же индианка, насколько англичанка.

– Да, я думал об этом. – Камаль изучал ее лицо. – Йена – это индийское имя. И цвет лица, и черты выдают ваше происхождение.

– Полагаю, муж так плохо со мной обращался еще и по этой причине. Когда мы поженились, Мортон не знал о том, что я полукровка. Не потому, что я от него это скрывала. Просто мне это казалось не важным. Узнав правду, он перестал считать меня полноценным человеческим существом. А я еще и осмеливаюсь спорить с ним. Такой жене место только в сумасшедшем доме.

– Да… мир нередко бывает жесток. Йена дрожащими пальцами откинула назад черные волосы.

– Но теперь я рада, что все так получилось. Я освободилась от Мортона и больше подобной ошибки не совершу.

– Ошибки закаляют человека. Она рассмеялась:

– В таком случае я, должно быть, способна горы сдвинуть.

– Мне кажется, вы способны на все. Или почти на все. Их взгляды встретились. На шее у Йены забилась жилка.

– Простите мне нескромность, Камаль… Говорили, что вы евнух. Однако из того немногого, что я об этом знаю, вы не… вы совсем не похожи на евнуха.

Ни одна женщина не задала бы подобного вопроса без особой на то причины. Мэриан слушала, затаив дыхание, ощущая интенсивные эмоциональные волны, исходившие от двоих людей, сидевших на скамейке.

Камаль неожиданно ухмыльнулся:

– Некая миссис Мэдисон, компаньонка моей маленькой подопечной, вбила себе в голову, что я охранник из зенана. Я же подумал, что евнух покажется всем наиболее подходящим телохранителем для маленькой девочки, и решил ее не разубеждать.

Йена звонко рассмеялась:

– Ах, как это нехорошо с вашей стороны! Тем не менее это сработало. Вы оказались настоящим спасением для Мэриан. – Надеюсь. Она дорога мне, как собственный ребенок. Мысль о собственном ребенке заставила их замолчать. Наступила мертвая тишина. Йена и Камаль молча смотрели друг на друга. Потом она, очень осторожно и нерешительно, коснулась его темной руки, лежавшей на скамейке. Коснулась легким, едва уловимым жестом, на который он мог бы не обратить внимания. Однако он медленно повернул руку ладонью вверх и сжал пальцы Йены. Больше ничего. И все же в его ответном жесте безошибочно чувствовались нежность и обещание.

Огонь пробежал между ними, соединяя их в одно целое, хотя соприкасались только руки.

Потрясенная, Мэриан сидела на корточках, размышляя о том, чему оказалась невольной свидетельницей. Йена и Камаль?

Для нее Камаль всегда был добрым, бесконечно терпеливым другом. Почти отцом. А ведь на самом деле он сильный, привлекательный мужчина, совсем еще не старый. Для Йены – наполовину индианки – он даже не иностранец. До знакомства с Ренбурном Мэриан не смогла бы понять, как возникает влечение у мужчины и женщины. Увидев эту сцену, она почувствовала бы смущение и гнев. Она всегда считала, что заботы Камаля и его доброта предназначены только ей одной.

Но теперь ее жизнь изменилась. Она нашла еще большую близость, нашла Ренбурна. И если Камаль нуждается в такой же близости с женщиной, он имеет на это право после стольких лет бескорыстного великодушия.

Она обхватила руками колени. Сидела, покачиваясь и размышляя о том, какое будущее может ждать этих двоих, если они захотят большей близости. Пока Йена формально считается замужем, никаких официальных отношений между ними быть не может. Но Ренбурн что-то говорил о том, как опытная женщина может поддерживать тайную связь, если будет достаточно осторожна. Если же брак Йены аннулируют – а из того, что Мэриан знала о генерале Эймсе, она не сомневалась: он этого добьется, – тогда Йена сможет снова выйти замуж, если захочет. Хотя брак англичанки из высшего общества с индусом – дело не совсем обычное, ее отец вряд ли будет возражать, поскольку сам когда-то поступил так же. Какая экзотика для добропорядочных жителей Шропшира!

Внезапно ей в голову пришла поистине светская мысль. Если она станет «нормальным» членом общества – богатая дочь графа при муже такого же благородного происхождения, – она приобретет немалое влияние в свете. И если ей захочется проявить дружеское отношение к необычной паре, большинство, а возможно, и все представители местной аристократии последуют ее примеру. Значит, если уж являешься членом общества, то лучше принадлежать к знати. Тогда появляется больше возможностей помогать друзьям.

Словно что-то щелкнуло у нее в мозгу. Она наконец поняла, почему Ренбурн не хочет, чтобы они оставались любовниками, почему настаивает на том, чтобы она стала его женой. Брак – это заявление всему свету о том, что они принадлежат друг другу. Он об этом говорил, но тогда она не вполне поняла значение его слов. Хотя Мэриан и не одобряла его уважения к браку – стоило вспомнить, как поступил с Йеной ее муж, – сейчас она разделяла точку зрения Доминика.

Мысли ее прервал голос Камаля:

– Надо найти миледи и отвести домой.

– Не пойму, где она может быть. Сад не такой большой. – У Йены внезапно перехватило дыхание. – Господи! А что, если она там, у фонтана?

– Есть только один способ это узнать.

Скамейка скрипнула. Сердце у Мэриан подскочило. Даже самым добрым друзьям не понравится, что их подслушивают. Да еще в такой момент. И бежать некуда. Фонтан находится в самом углу сада, и выход только один.

В последнюю секунду она сообразила, что делать. Свернулась калачиком на боку, так, словно заснула на траве под теплыми лучами солнца, с маргариткой в руке. Попыталась выровнять дыхание.

– Она спит, – тихо произнес Камаль.

– Может, действие наркотика еще не совсем прошло, – так же тихо проговорила Иена. – У нее усталый вид.

Они оба так добры! Мэриан пронзило чувство вины. Возможно, одно из правил жизни в обществе, тех правил, которые она так долго презирала, заключается в том, чтобы не нарушать уединения других.

– Не стоит ее будить.

Сильные руки Камаля подняли ее, как когда-то в детстве. Она притворилась, будто просыпается. Засунула маргаритку ему в бороду. Потом прижалась к его плечу. Так он и донес ее до дома.

А ведь возможно, он больше никогда ее не понесет, с грустью подумала она. Столько времени он был ее защитником и спасителем, крепкий и надежный, как скала. Но теперь оба они, кажется, движутся навстречу новой жизни. Отношения между ними наверняка изменятся.

Перемены – это всегда больно.

За время ее прогулки все было подготовлено для путешествия, включая наспех собранные вещи для невесты. После недолгого обсуждения решили, что Камалю не стоит ехать с ними, а лучше вернуться в Уорфилд и успокоить дам, что с Мэриан все в порядке. С такой же вестью отправили гонца к лорду и леди Эмуорт.

Задолго до полудня экипаж выехал из Холлиуэлл-Гранжа и покатил по дороге. Перед отъездом Мэриан надела чулки и туфли, но как только они выехали из поместья, снова сняла и теперь с облегчением шевелила пальцами.

Ренбурн с улыбкой взял ее руку.

– Ты, наверное, по горло сыта общением и ношением туфель.

Она кивнула. Как хорошо, что он все понимает. За исключением Камаля, он – единственный человек, чье общество ее не утомляет. Наоборот, в его присутствии она как бы становится сильнее.

Они доехали до перекрестка. Ренбурн постучал по крыше экипажа:

– Пора сказать вознице, что мы едем в Шотландию. Она подняла на него глаза:

– Нет.

Он с удивлением обернулся к ней:

– Я думал, мы согласились на том, что Шотландия – наилучший выбор.

– Это ты так решил, а не я. Я видела карты. Лондон ближе и во всех отношениях предпочтительнее. Он нахмурился:

– Тебе будет тяжело в Лондоне, Мэриан.

– Ничего, выдержу.

Она напряженно ждала. Если он сейчас не посчитается с ее мнением, она запустит в него туфлями. Она не привыкла к тому, чтобы ей указывали, что делать.

– Хорошо. Ты права. Лондон лучше во многих отношениях. – Он выглянул в окно и приказал вознице: – Выезжайте на дорогу к Лондону.

Мэриан удовлетворенно откинулась на сиденье. Ренбурн умеет слушать. Прекрасная черта для будущего мужа.

Глава 33

Подгоняемый попутным ветром, корабль Кайла быстро шел назад в Англию. Он окажется дома раньше, чем Доминик его ожидает.

Констанцию похоронили на тихом церковном кладбище у апельсинового дерева, так чтобы она могла чувствовать аромат даже на месте своего упокоения. Когда гроб опускали в землю, на церковной колокольне громко ворковали голубки, ее тезки. Тереза плакала не стесняясь. Кайл стоял с сухими глазами. Он уже оплакал свою жену.

Тереза решила остаться в Испании, вернуться в свой родной город. Кайл оставил ей полный кошелек золота, при виде которого глаза у нее округлились. Неплохое приданое на тот случай, если она встретит молодого человека, который ей понравится. Покончив с этим и чувствуя себя более одиноким, чем когда-либо в жизни. Кайл отправился в обратный путь.

Большую часть времени он стоял на корме, глядя на чаек и беспрестанно возвращаясь мыслями в Кадис. Доведется ли ему еще когда-нибудь увидеть Испанию? То немногое, что он успел увидеть, ему очень понравилось, однако вряд ли он сюда еще вернется. Слишком будут мучить воспоминания.

Даже самому себе он не смог бы описать сейчас свои чувства. Конечно, горе. Она навсегда останется с ним. Но в основном пустота, такая, что, кажется, его сейчас подхватит ветром и унесет вдаль.

Якорем ему служило лишь сознание, что его ждет леди Мэриан. Бедная девушка, она никогда не станет для него тем, кем была Констанция, но ей нужен муж-защитник, который мог бы распорядиться ее имуществом так, как не сможет ни один управляющий. Правда, ее дядюшка надеется, что брак и дети помогут ей прийти в норму, и все же скорее .всего это пустые мечты. Он просто принимает желаемое за действительное. Кайл обещал сделать для девушки все возможное, и он сдержит слово. Если только Доминик его не подвел.

Да нет, все должно было пройти нормально. Ну что плохого может произойти в таком тихом, уединённом месте, как Уорфилд? Доминик может быть очень убедителен, когда постарается, а он не меньше Кайла заинтересован в том, чтобы все прошло успешно.

Рядом кричала чайка. Вспомнив о том, что он принес хлеб, оставшийся от завтрака, Кайл стал крошить его и кидать в воздух. Чайки с жадностью набрасывались на угощение, прежде чем кусочки успевали упасть в воду.

Кайл задумался над тем, стоит ли говорить кому-либо о своей женитьбе. В конце концов решил, что не стоит. Не потому, что стыдился своей любви к Констанции. Ни в коем случае! Но он хорошо знал людей – пойдут сплетни, шуточки о его отношениях с куртизанкой, которая к тому же была намного старше его. Такие разговоры только запятнают ее память.

Нет, для всего света леди Мэриан будет первой и единственной леди Максвелл. Ему же достаточно того, что он любил Констанцию, и она об этом знала.

Глава 34

К тому времени, как они добрались до Мейфэра[5], Доминик уже сожалел о том, что не попытался отговорить Мэриан от поездки в Лондон. Не говоря уже о том, что путешествие само по себе крайне тягостно для нее, не привыкшей проводить столько времени в закрытом, тряском экипаже, – стремясь попасть на место как можно скорее, они останавливались всего несколько раз и очень ненадолго, – Лондон выдержать гораздо тяжелее, чем более длительное путешествие в Шотландию. После нескольких недель жизни в сельской местности город буквально обрушился на Доминика своим смрадом, шумом и грохотом. На этот раз они казались ему еще более неприятными, потому что он воображал себе, как должна воспринимать все это Мэриан.

Когда они подъехали к городу, она побледнела, отодвинулась в самый угол, сжалась на сиденье, всем своим видом выражая одно желание – чтобы ее не трогали. После того как они добрались до фешенебельного и более чистого Мейфэра, ей, по-видимому, стало немного легче. Однако это был все тот же шумный Лондон.

Доминик старался не надоедать ей своей заботой. Он всерьез опасался, что под влиянием пережитого за последние дни она в любую минуту может сорваться. Если же это произойдет, она укроется в своем особом мирке настолько глубоко, что никто – даже он – не сможет до нее добраться.

Господи, ну почему он не влюбился в обычную девушку! Насколько все было бы проще. Но нормальные обычные девушки такие… скучные.

Где же им остановиться? Он задумался. Его слуга Клемент, вероятно, уже вернулся в город… Но нет, его квартира – неподходящее место для незамужней молодой леди. Наверное, тихий респектабельный отель больше подойдет. Когда же они подъехали к Гайд-парку, у Доминика возникла идея. Он остановил экипаж и дал вознице адрес. Потом обернулся к Мэриан и объяснил:

– Мне пришло в голову, что мы можем остановиться у моих друзей, лорда и леди Кимбалл. Я думаю, они еще не уехали из города.

Мэриан еще больше напряглась.

– Они светские люди?

Он покачал головой:

– Они художники и способны понять и принять любую необычную ситуацию. Оба отличаются терпимостью, свойственной истинно творческим натурам. Я не знаю другого дома в Лондоне, где бы ты смогла чувствовать себя свободнее. У них даже есть очень неплохой по лондонским стандартам сад.

Она немного расслабилась.

– А как получилось, что ты так хорошо знаком с художниками?

Как объяснить то поразительное чувство близости, которое внезапно возникает между людьми… Его принято называть дружбой. В какой-то степени оно так же непостижимо, как и романтическая любовь, хотя встречается чаще. Доминик решил придерживаться только фактов.

– Леди Кимбалл – Ребекка – известный портретист. Однажды моя знакомая позировала ей и попросила меня составить ей компанию.

Когда-то, будучи молодым человеком без каких-либо определенных занятий и с массой свободного времени, Доминик имел возможность удовлетворять подобные просьбы. Тем более что в тот раз к нему обратилась молодая вдова, с которой он состоял в любовной связи.

– Пока моя знакомая и Ребекка разговаривали, я пошел бродить по дому и в конце концов оказался в студии Кеннета – лорда Кимбалла. Когда-то он тоже был солдатом, настоящим, а не притворщиком вроде меня. Он знаменит своими картинами о войне и ее последствиях. – Доминику вспомнился тот момент, когда он вошел в студию и остановился перед мольбертом с почти законченным полотном. В тот день он открыл для себя великую силу искусства. – Кеннет писал сцену из битвы при Ватерлоо. С этого и начался наш с ним разговор. Я служил в чине младшего кавалерийского офицера, он – капитаном в стрелковой бригаде. Однако мы оба там воевали, поэтому между нами сразу возникла связь. У него под командой побывало достаточно молодых офицеров вроде меня, и он понял, как все это на меня подействовало. Понял, может быть, даже лучше, чем я сам. К тому времени как портрет моей приятельницы был готов, Кеннет и Ребекка приняли меня как члена семьи… как младшего брата. Я часто и подолгу гостил в их доме. Они, можно сказать, меня приручили. Поэтому наше внезапное появление их не шокирует.

Мэриан ответила медленным кивком:

– Да, это звучит утешительно.

По всей вероятности, она действительно нуждалась в утешении, хотя не надеялась его найти.

Экипаж остановился на углу перед красивым, внушительным домом.

– Да, они, кажется, еще в городе. Этот дом принадлежал отцу Ребекки, сэру Энтони Ситону, президенту Королевской академии. Ты о нем когда-нибудь слышала?

Мэриан снова кивнула. Сэру Энтони, отличавшемуся тщеславием, вероятно, польстило бы, что даже такая затворница знает его имя.

– Когда Кеннет и Ребекка поженились, сэр Энтони подарил им этот большой дом, а для себя и жены купил меньший, по соседству. На нижнем этаже прорубили двери, и теперь обе семьи могут ходить друг к другу и в то же время жить отдельно. Я не знаю подобного дома во всем Лондоне.

Доминик намеревался вначале зайти к Кимбаллам без Мэриан, чтобы объяснить ситуацию, однако она вышла из экипажа вслед за ним. Без чулок, но туфли все же надела. Бледная, одетая как прислуга, она выглядела так, словно готова была рассыпаться от малейшего прикосновения… Необычное явление даже для видавшего виды Лондона.

Не успела горничная впустить их в дом, как в холл выбежал маленький мальчик:

– Дядя Доминик!

Улыбаясь, Доминик поднял пятилетнего мальчугана на руки и крутанул в воздухе. Поставил на ноги. Рассмеялся.

– А как насчет того, чтобы сначала поздороваться? – Он обернулся к Мэриан: – Познакомься с досточтимым Майклом Ситоном Уилдингом. – Потом обратился к мальчику: – А ты поклонись леди Мэриан Грэм, которая оказала мне честь, согласившись стать моей женой.

Мальчик чинно поклонился. В это время с лестницы раздался чей-то укоряющий голос:

– Дядя Доминик, значит, вы не захотели подождать, пока я вырасту?

По лестнице спускалась рыжеволосая девочка лет восьми в перепачканной краской блузе.

– Прощу прощения, Антония. Я побоялся, что тебя придется дожидаться еще лет десять, а потом ты все равно откажешься выйти за меня замуж.

– Очень может быть. – Девочка грациозно присела. – Добро пожаловать, леди Мэриан.

Следующей появилась Ребекка Уилдинг в такой же испачканной красками блузе, как у дочери.

– Доминик! Как я рада тебя видеть. Столько времени прошло. Я не ошиблась, ты что-то сказал о будущей жене?

При виде Мэриан ее карие глаза широко раскрылись, в них сверкнула страсть завороженного художника.

В холл вошла охотничья собака, прижалась к ногам Доминика. Вслед за ней показался последний из домочадцев, пахнущий скипидаром, дородный и плотный, как портовый грузчик.

– Что за шум, что за суета? – Кеннет Уилдинг оглядел переполненный холл. – Я пропустил что-нибудь интересное?

К тому времени как все перезнакомились, в холле появились еще два кота, а Мэриан, казалось, вот-вот упадет в обморок. Доминик обнял ее за талию, размышляя, как действовать дальше.

Мэриан неожиданно решила за него эту проблему. Выпрямившись во весь свой рост, она обратилась к хозяйке:

– Леди Кимбалл, вы не будете против, если я осмотрю ваш сад? – Она перевела иронический взгляд на Доминика. – Тебе будет гораздо легче все объяснить в мое отсутствие. Hе моргнув глазом Ребекка обернулась к дочери:

– Антония, проводи леди Мэриан в сад, а потом оставь ее одну. Майкл, быстро наверх, за уроки.

Мэриан с Антонией вышли, собака и один из котов – серый в полоску – за ними. Взрослые остались одни.

– За всем этим, как видно, стоит целая история, – заметил Кеннет. – Доминик, расскажи, что происходит.

– С удовольствием. Только, пожалуйста, сохраните все в тайне, даже от сэра Энтони и леди Ситон.

Он перешли в гостиную в задней части дома. Доминик вкратце рассказал историю жизни Мэриан, объяснил, как с ней познакомился и почему им необходимо как можно скорее сочетаться браком.

– Я понимаю, что прошу слишком многого, – закончил он рассказ, – но… вы позволите нам остаться у вас на одну-две ночи, пока я организую бракосочетание?

Кеннет нахмурился.

– Разумеется. Мы будем только рады. Но вы уверены в том, что собираетесь делать?

– «Жениться в спешке – потом каяться всю жизнь», – процитировал Доминик. – Да, конечно, ситуация далеко не идеальная. Но я уверен, что хочу на ней жениться, и ни в коем случае не могу допустить, чтобы дядя снова упрятал ее в сумасшедший дом.

При воспоминании о том, как Мэриан сидела в смирительной рубашке, привязанная к стулу, судорога прошла по его телу. По-видимому, это оказалось убедительнее всяких слов.

Кеннет и Ребекка переглянулись. Они мгновенно пришли к согласию.

– Вам надо сочетаться браком здесь.. – Глаза Кеннета сверкнули озорством. – Свадьба в доме лорда всегда внушает уважение к браку. А вам, похоже, необходимо обставить церемонию как можно солиднее.

– Я совсем не предполагал втягивать вас во все это. Если лорд Грэм захочет обвинить меня в совращении своей умственно неполноценной племянницы, вы можете оказаться замешаны в отвратительный скандал.

– Мы уже слишком долго ведем себя чересчур прилично, – ответила на это Ребекка. – Надоело. Я думаю, бракосочетание состоится послезавтра. За один день мы не успеем все подготовить.

Доминик нахмурился.

– Я предпочел бы совсем тихую свадьбу. Боюсь, излишнее напряжение Мэриан будет тяжело перенести.

– Понимаю, – ответила Ребекка. – Но даже если не будет никого, кроме нас с Кеннетом и детей, необходимо создать атмосферу праздника. Мэриан – необыкновенное существо, и ее свадьба не должна пройти скучно и незаметно. – Она бросила теплый взгляд на мужа. – Поверьте мне, когда-нибудь вам захочется вспомнить это событие, и оно должно остаться в вашей памяти совершенно особым днем.

Доминик задумчиво кивнул:

– Вы правы, Ребекка. Мэриан так многого лишили в жизни. Она заслуживает права быть настоящей невестой. Кроме того, я не уверен, что смогу все устроить к завтрашнему дню. Разрешение на брак, священник, брачные контракты и свидетельства…

Он начал составлять в уме список необходимых дел. Надо еще заехать к себе домой переодеться. Сочетаться браком с невестой Кайла, да еще в одежде брата… Нет, это никуда не годится.

Ребекка поднялась с места. Подошла к окну, выходившему в сад.

– Как вы думаете, леди Мэриан позволит мне написать ее портрет?

Доминик отвлекся от размышлений о первоочередных делах. Тоже подошел к окну. В небольшом, но очень симпатичном садике росло только одно дерево, в самом дальнем конце. Под деревом стояла скамейка, на которой сидела Мэриан, закрыв глаза, прислонившись спиной к стволу. У ног ее лежала гончая. Серый полосатый кот дремал у нее на коленях. Доминик с радостью отметил, что на щеках у Мэриан появился легкий румянец.

– Очень может быть. Но только, боюсь, не на этот раз. Оказаться в городе – для нее и так слишком большое напряжение.

– Нам с Ребеккой и сэром Энтони придется устроить лотерею, чтобы решить, кто первым будет ее писать, – заговорил Кеннет. – В ней есть какое-то совершенно непреодолимое неземное очарование.

– Я вижу ее в образе Дафны, – пробормотала его жена. – В тот момент, когда она только начала превращаться в лавровое дерево, чтобы избежать насилия со стороны Аполлона.

– А мне она кажется девушкой из Китса, – заметил Доминик.

– «La Belle Dame Sans Merci?» – «Безжалостная красавица»? – мгновенно догадалась Ребекка. – Великолепно! – Глаза ее затуманились. – Литое стекло, а стержень из чистой стали. Серебряная дева в первобытном лесу, окруженная завороженными дикими зверями.