Джорджиана не решилась посмотреть на то, что так самонадеянно приготовила для растопки.

— Это совершенно не обязательно, — сказала она, когда он нагнулся за поленом. — Я просто убивала время.

— Вам вообще не следовало этим заниматься, раз у вас болит спина.

Он прислонил колун к поленнице и с улыбкой направился к ней.

Когда он протянул руку к ней за спину и взялся за молоток, она решила, что прятать его нелепо. Его рука коснулась ее руки, отчего по ней до плеча разлилось тепло.

Если бы он не трогал ее, ей было бы гораздо легче сохранять хладнокровие.

Вблизи его улыбка была невероятно притягательной. И они стояли очень близко друг к другу. Он наклонился к ней и спросил:

— Вы очень привязались к этому инструменту, миссис Манчестер?

В глубине лазурных глаз, устремленных на нее, мелькнуло какое-то непонятное выражение. Джорджиана понимала, что ведет себя как последняя дура. Максим наблюдал за ней очень пристально, словно старался запомнить ее черты. А она могла лишь завороженно смотреть на него.

Оказалось, что она давно уже незаметно для себя выронила топорик с поленом. Он поднял его.

— Сейчас все исправим, — засмеялся он.

Его смех начинался неожиданно, вырывался свободно и легко из самой глубины его существа. Джорджиана улыбнулась. Ей нравился его смех. Ей нравилось в этом мужчине все. Это было просто отвратительно!

Подняв полено, он с силой ударил его концом по цементному покрытию — и полено развалилось на две аккуратные половинки, освободив топорик.

— Этот — для мелких работ, — объяснил Максим. — А чтобы колоть поленья, нужен колун. Давайте я вам покажу.

— Только не в этом костюме! — запротестовала она. Он развел руки, разглядывая себя.

— Наверное, вы правы. Держите.

Джорджиана мысленно похвалила себя за то, что ловко поймала топорик, полетевший в ее сторону. Максим бросил его ручкой вверх.

— Право… право, вам вовсе ни к чему… мистер Дехуп! — запротестовала она, когда следом за топориком ей в руки полетели его куртка, галстук и — о ужас! — даже рубашка.

С мимолетной улыбкой он вернулся к поленнице и взялся за тяжелый топор.

— За работу!

Джорджиана растерянно посмотрела на одежду, оставшуюся у нее в руках. Рубашка оказалась невероятно мягкой. Шелк. А кожа на куртке такая нежная — великолепная замша! Глядя на своего неожиданного помощника, она не знала, что и думать.

Обнаженный по пояс, он был более высоким и мощным, чем выглядел в одежде. И было что-то еще… Многие мужчины без одежды казались просто голыми — другого слова тут не подобрать. Максим Дехуп держался совершенно непринужденно, словно одевался только из уважения к обычаям, а сам вполне мог бы обойтись и так.

Ей было вполне понятно почему — смуглая кожа лица не была следствием летнего загара, все его тело отливало бронзой…

Джорджиана снова поймала себя на том, что пристально разглядывает его. Надо полагать, он демонстрировал свои великолепные мускулы исключительно из тщеславия.

«Жаль, что он так чертовски хорош собой!» — подумала она.

Ей хотелось презирать его, но вместо этого она ощущала, как у нее под свитером копится жар.

— Холодно, — вопреки очевидности сказала она, неловко пытаясь завязать разговор.

Максим улыбнулся: от него не укрылся ее заинтересованный взгляд.

— На севере Аляски такая погода считается жаркой. Стоило только температуре подняться выше отметки плюс пять, как мы раздевались догола и ложились загорать.

— Не думаю, чтобы миссис Уолтон это позабавило, — покачала она головой.

Максим повернулся в сторону соседского двора и помахал рукой, словно кого-то увидел, а затем озорно улыбнулся:

— Как вы считаете, она видела достаточно?

— Я — так уж точно, — тихо проворчала Джорджиана. — Если вы настаиваете на том, чтобы заняться физическим трудом, то я пойду в дом и переоденусь, — бросила она и направилась к заднему крыльцу. Не годится стоять и глазеть на него. — Когда устанете, постучите!

Горячий душ был как нельзя кстати. Он немного разогнал настойчивое биение крови, которое не проходило с той минуты, когда она услышала у себя за спиной голос Максима. А когда он разделся у нее на глазах, биение сердца стало нестерпимым. Ей отчаянно хотелось прикоснуться к этим роскошным мускулам, почувствовать, как они горячо перекатываются под ее ладонями. И Максим прекрасно это понимал!

Он нарочно ее провоцировал. И в ней говорило отнюдь не тщеславие. Она уже двадцать четыре года видела в зеркале свое отражение и прекрасно знала все свои недостатки. Решительный подбородок не позволял ей считаться хорошенькой. Она была невысокого роста, немного коренаста и никак не походила на стройную фотомодель. В целом — симпатичная, но обыкновенная. Мужчины, которые бы ее заинтересовали, не увивались вокруг нее. Остается одно: Максим Дехуп просто развлекается.

— Решил пойти по трущобам! — съехидничала она, протягивая руку за махровой простыней.

Обмотав ею тело, она вышла из душа, твердо намереваясь не стать игрушкой пресытившегося миллионера, каким бы привлекательным он ни казался.

И в то же время стук топора магнитом притягивал ее к окну. Осторожно отодвинув занавеску, она выглянула во двор.

Максим продолжал работать, и груда аккуратных поленьев быстро росла. Когда он нагнулся за очередным чурбаком, тонкая, словно масляная пленка пота заблестела на его атлетических плечах.

Пальцы Джорджианы судорожно сжались, сминая накрахмаленную оборку занавески. Ах, до чего ж приятно было на него смотреть!

Вечернее солнце золотыми лучиками играло в его волосах. Мускулы спины и рук наливались, когда он поднимал топор вверх, чтобы потом мощно опустить его прямо в середину стоящего полена. Удар — и две половинки готовы.

Джорджиана вынуждена была признать, что хотя Максим Дехуп и считается богатым плейбоем, но топором он орудует так, словно работал им всю жизнь. Неудивительно, что он в такой прекрасной форме! Его мускулы натренированы и закалены физическим трудом.

«Может быть, он всегда рубит дрова, чтобы произвести впечатление на своих подружек?» — спросила она себя и тут же рассмеялась над столь абсурдным предположением.

Наверное, шорох занавески привлек его внимание: он неожиданно посмотрел на ее окно. Испугавшись, что любое движение выдаст ее, Джорджиана застыла до тех пор, пока он снова не вернулся к работе. Он ее не заметил… По крайней мере она на это надеялась!

Спустя четверть часа она уже была одета в свой любимый свитер цвета нефрита и черные шерстяные брюки. Задержавшись у зеркала, она подвела глаза темно-серым карандашом и наложила дымчатую тень. Немного поколебавшись, стала выбирать духи. Они были ее слабостью. Совсем недавно она купила экзотическую смесь, предназначенную для вечерних встреч, полных обещаний. Однако здравый смысл возобладал, и она выбрала не их, а легкие, чуть смолистые духи.

— Можете входить! — спустя минуту крикнула она от двери кухни.

— Я почти закончил! — отозвался он.

Джорджиана замялась, глядя на него сквозь сетчатую дверь и покусывая губы. Она будет чувствовать себя ужасно глупо, если останется стоять и смотреть. И потом, это будет для него лишним стимулом продолжить странную игру, которую он затеял.

«Стоит пока заняться приготовлениями к обеду», — решила она и вернулась на кухню. К рогаликам, которые она собиралась выпечь из цельного зерна, у нее целый день кипел на маленьком огне горох. Он уже хорошо разварился и загустел, так что оставалось протереть его через сито и разбавить молоком, чтобы получился суп.

Она уже доделывала пюре, когда открылась задняя дверь.

— Фью! Сейчас бы я не отказался от пива! Максим стоял в дверях с охапкой поленьев. Стерев струйку пота со лба, он широко улыбнулся. Глаза неспешно скользили по ее фигуре, пока он стоял, привалившись обнаженным плечом к дверному косяку.

— Готов побиться об заклад, что пива вы не пьете.

— Да, — подтвердила Джорджиана, отводя взгляд. — Но кажется, здесь есть что-то похожее. Английский эль, если я не ошибаюсь. Рядом с вином. Угощайтесь. — Она указала ему на буфет. — Я положила ваши вещи в гостиной. Можете воспользоваться ванной. Первая дверь направо на втором этаже.

До нее донесся его довольный возглас:

— Прекрасно!

А в следующую минуту он уже снова заглянул на кухню, размахивая темной бутылкой.

— Мое почтение вашему супругу, когда он приедет!

— Супругу? — растерянно произнесла Джорджиана, когда он скрылся.

Видимо, Максим решил, что это ее дом и что ее муж вот-вот вернется к обеду.

Она замерла, устремив невидящий взгляд на сито. Интересно, что он сделает или скажет, обнаружив, что сегодня никакой муж не вернется… как, впрочем, и в любой другой вечер? Однако сама она сообщать об этом не намерена.

Вскоре она услышала, как наверху в ванной льется вода — Макси-миллионер принимает душ. Это вызывающе, если он знает, что с минуты на минуту домой явится ее муж. Неужели он не догадывается, что ведет себя бесцеремонно? Или ему все равно? Может, он решил, что было бы забавно поставить ее в неловкое положение и досадить мужу? За их недолгое знакомство он продемонстрировал удивительное равнодушие к правилам приличия и чувствам окружающих. Видимо, мистер Дехуп полагает, что деньги дают человеку особые привилегии.

— Невыносимый тип!

Она протерла остатки гороха и вдруг весело расхохоталась. Возможно, она преподаст мистеру Дехупу хороший урок!

Накрыть стол было делом одной минуты. Она достала скатерть и хрусталь, добавила пару серебряных подсвечников со свечами, которые особенно хорошо смотрелись около серебряной чаши с бутонами осенних роз, сорванных днем. Третий прибор для гостя она поставила специально неаккуратно, словно он был добавлен в спешке.

В гостиной она разожгла огонь, поставила поднос с двумя рюмками и графин с бренди у дивана, а потом завела пластинку с негромкой джазовой композицией. Когда она выключила верхний свет, разожженный камин залил комнату теплым чарующим светом.

Подбоченившись, она оценивала свою работу. Только идиот не поймет, на что намекают свечи и бренди. А огромное пространство белого меха… Ну, тут возможности очевидны. Интимный вечер для двоих — для них с мужем. А он будет третьим лишним. Если все сложится удачно, ей даже не придется ничего говорить.

К тому времени, когда суп, в который она добавила молока и хереса, снова тихо забулькал, ей уже хотелось, чтобы он поскорее спустился вниз. Но через несколько минут после того, как перестала литься вода, пронзительно завыл ее фен. Максим явно чувствует себя как дома.

— Ну же! — прошептала она, отправляя в духовку первый противень с рогаликами.

На часах половина шестого — рановато для того, чтобы муж вернулся домой после напряженного рабочего дня. Но это не имело значения. Она рассчитывала, что ее гость уйдет раньше, чем возникнет подобная ситуация.

— Ну вот, я снова в пристойном виде!

Максим спускался вниз по-прежнему без рубашки. Глядя на него, Джорджиана почувствовала, как у нее снова участился пульс, Ну почему он не одевается? Рассчитывает, что она встретит его стриптиз аплодисментами?

— Чем вы зарабатываете себе на жизнь, мистер Дехуп?

Вопрос вырвался у нее невольно, но оказалось, что она нашла прекрасный способ его смутить. Взглянув на него, она поймала на его лице выражение неприкрытого удивления.

— Похоже, в Плаудене вы недавно, — заметил он, усаживаясь перед столиком, за которым она работала.

— Совсем недавно, — подтвердила она, не отрываясь от фруктов, которые резала для салата.

— Вы читаете газеты?

В любой другой момент она отреагировала бы на это иначе, однако его самоуверенность раздражала.

— Почти никогда, — небрежно бросила она. — И уж конечно, не местную. В ней обычно читать нечего, кроме рекламы бакалеи и остатков новостей, на которые никакие другие издания не польстились.

Наступило тягостное молчание.

— Не хотите ли еще эля? — вежливо спросила она, поднимая голову.

Джорджиану удивил гнев, который она прочла на его лице. Удивил тем паче, что этот гнев был обращен явно не на нее. Однако она все равно решила осведомиться:

— Я сказала что-то не то?

В его глазах вдруг загорелись озорные искры.

— Ну что вы! Вы сказали истинную правду. Она пожала плечами:

— Что ж, оставим дальнейшие комментарии. Вы ведь останетесь обедать? Мы с Эдвардом не устраиваем ничего замысловатого. Будет суп, фруктовый салат и домашний хлеб. Но всего вдоволь.

В его глазах блеснул какой-то странный огонь, но он тут же опустил темные ресницы. А в следующую секунду на его лице вспыхнула торжествующая улыбка.

— Буду рад.

Она кивнула, боясь, что голос ее выдаст. В его ответе не было никаких колебаний. Он не спросил, будет ли против муж и может ли он врываться вот так в дом, без предупреждения. Он добился того, чего хотел, — приглашения провести в ее доме еще какое-то время. Но зачем это ему понадобилось?

— Можно мне затопить камин?

Джорджиана встретилась с его блестящими глазами, в которых искрился смех. Зажечь огонь… еще чего! Так она ему и позволит!

— Уже разожгла. Я вполне в состоянии обо всем позаботиться сама.

— Я вам верю, — кивнул Максим и, понизив голос, добавил: — Но порой самые приятные моменты в жизни — это те, которые ты с кем-то разделил!

— Эдвард бы с вами согласился, — ответила она с лукавой улыбкой.

Его лицо мгновенно стало бесстрастным. Джорджиана поняла, что ее улыбка его раздосадовала. Или, может быть, упоминание о ее муже?.. Дехуп с ней флиртует, и ему не понравилось напоминание о ее семейном положении.

Так ему и надо!

— Но вы можете все-таки проверить, как разгорелись дрова.

Когда Максим вышел в гостиную, Джорджиана протяжно вздохнула. Да, вот что такое нахальство! Она только что оскорбила издателя-миллионера, и ей это сошло с рук! Конечно, он думает, будто она не знает, кто он такой. Джорджиана снова улыбнулась. Она не собирается с ним откровенничать!

Но вскоре он все же попытался вызвать ее на откровенный разговор. Прежде чем он заговорил, она успела заметить, что он уже наполовину застегнул рубашку.

— Сколько времени вы замужем?

В этом вопросе не было ничего предосудительного, но тон был весьма воинственный.

— Не так уж много. Меньше двух месяцев, — ответила Джорджиана с искренним недоумением.

— А сегодня у вас какой-то особый день? — Он хмурил брови.

— Когда вы женаты всего два месяца, то каждый день — особый.

Ее гортанный голос придал словам весьма откровенный смысл. Значит, он увидел ее приготовления в гостиной и понял намек…

Лицо Максима помрачнело еще сильнее.

— Похоже, ваш муж весьма преуспевает, раз вы сразу смогли купить такой чудесный дом.

Она безмятежно улыбнулась:

— Согласна с вами, мистер Дехуп.

У него хватило совести покраснеть. На скулах выступили яркие пятна.

— Глупо было спрашивать. Прошу прощения.

Он посмотрел на часы — дорогой кусок золота, который она прежде не заметила. Такие должны стоить не меньше пятнадцати тысяч долларов, а ведь исполняют ту же функцию, что и тысячи других, гораздо более дешевых часов!

— Черт! Совсем забыл, у меня деловое свидание. — Избегая встретиться с ней взглядом, он заправил рубашку в брюки. — К сожалению, я не смогу остаться. Передавайте привет мужу. Может, в другой раз…

— Конечно, — ответила Джорджиана, не пытаясь назначить новую встречу. — Да, насчет кресла…

— Я оставил его на парадном крыльце. Извините, действительно опаздываю.

Джорджиана проводила его в гостиную, где он взял свою куртку, а потом — в прихожую. Только там он обернулся и протянул ей руку.

Она не могла отказать ему в рукопожатии и неохотно протянула свою, которую он неожиданно крепко сжал. Она встретилась с ним взглядом и запоздало поняла, что совершила ошибку.

Долгие секунды они стояли, глядя друг на друга, и в их глазах читалось взаимное желание. Джорджиану захлестнула волна чувственности — и она даже не пыталась с ней бороться. Где-то в уголках сознания, где еще оставался некий здравый смысл, она отмечала странное воздействие всего лишь его прикосновения. В какое-то мгновение она словно подалась ему навстречу, притягиваемая силой, против которой устоять было невозможно. Но уже в следующий миг он выпустил ее руку — и между ними разверзлась пропасть.

— До свидания, миссис Манчестер.

— До свидания, мистер Дехуп.

Примерно час спустя зазвонил телефон. К этому времени суп уже давно выкипел, а рогалики сгорели.

— Миссис Манчестер?

— Алан? Если вы откопали какую-то грязь относительно мистера Дехупа, то это меня не интересует.

— Джорджиана, у меня новости. По правде говоря, случилось то, чего мы боялись. Позвольте все по порядку.