- Это твой эльф поганый, - веско сказал Барахлоу. - Притворился переломанным, потом мочканул Нельзяблика, чтобы тот не вякал, и стащил самое ценное.
      - Почему же он не взял коробку с айллбибаксами? - попробовал защитить домового Харря.
      - Слабый - не утащил бы. Как мы теперь дойдём до Чмошища?
      Молли презрительно бросила:
      - Хватит ныть, Джеймс. До Обиталища всего ничего осталось. Деньги до Киева доведут. Другое дело - внутри. Вот там карта по любому пригодилась бы… Но ничего, выкрутимся как-нибудь. Правильно, Поттный?
      - Да, - закивал Харря. - Один мой знакомый говорил, единственный рысак, на которого он ставит, он сам и есть.
      - Вот и поставим на себя.
      - Угу.
      Барахлоу потёр подбородок:
      - И всё-таки, зачем эльфу наша карта?
      Ребята молча собрались. Предстояло переправиться через реку. Моста не было. Молли могла перелететь по воздуху, но мальчишки такого заклинания не знали, а разучивать его на месте и потом рисковать не хотелось.
      Решили строить плот. Юные маги с энтузиазмом принялись за дело. Два топора, взятые в дорогу, наконец-то пригодились. Они порхали, ловко колотя по небольшим деревьям, обрубая ветки и валя стволы. Заклинанием перемещения небольших предметов Джеймс и Харря владели мастерски. Фригидель отправляла свежие брёвна ближе к берегу и виртуозно связывала их ивняком. Это была очень тонкая работа, преподаватели Виммбилльдора могли бы гордиться ученицей.
      Через полчаса ребята располагали плотом и двумя длинными шестами. Харря и Джеймс спустили судно на воду, побросав на него вещи.
      Поплыли. Течение было слабым, поэтому на противоположный берег добрались почти без приключений. Вот только рыба-пожираловка чуть не съела плот, и Харря Поттный снова упал в воду, когда пытался её отогнать. Деликатно изъясняясь, малец в воде слегка пустил пузыри, отчего рыба-пожираловка всплыла кверху брюхом. Так исполнилось ещё одно пророчество Предсказуньи.
      Молли и Джеймс не заметили пукального театра имени Харри Поттного и решили, что рыба подавилась откушенным от плота бревном. Харря был только рад. Ему всё ещё удавалось избегать разговора о настоящих причинах авантюрной экспедиции.
      Дорога по стране Окончательных Отморозков была абсолютно безопасной. Барахлоу щедро раздавал деньги-бумеранги продажным солдатам-наёмникам. Харря только и успевал удивляться, глядя, как в коробке из-под ксерокса бодро возобновляются финансы.
      Путь к Обиталищу нашёлся непростительно легко: кругом стояли транспаранты "К Обиталищу - туда". Как выяснилось, оно было чем-то вроде местного памятника, туристической Мекки.
      Страна Окончательных Отморозков получила своё название из-за того, что любимым лакомством её граждан были холодильные яблоки. Употребление данного фрукта придаёт характеру нордичность, глазам синеватость, а темпераменту тормознутость. Самый деятельный отморозок (торговец, у которого они купили еды) и то показался ребятам глубоким флегматиком.
      Главным в стране Окончательных Отморозков являлся Муаддибил из древней фамилии Отребьепсов, а гимном - какая-то песня группы "Дюна". Основной климатической зоной государства была пустыня. Джеймс, Молли и Харря шли несколько часов по адскому пеклу, тупея от жары, пока не упёрлись в приятный оазис со всеми удобствами. Посредине островка жизни возвышалось круглое высокое Обиталище.
      В идеально ровной стене был пробит вход, закрытый массивными железными воротами. Над ними висела надпись: "Обиталище. Внимание! Посторонним не входить!"
      Сбоку примостилась казённая табличка: "Архитектурно-загадочный комплекс "Обиталище". Построен 100 541 г. назад (Прим.: с ума сойти, да?). На всякий случай охраняется государством".
      Особо идиотски смотрелось примечание.
      Солнце почти скрылось за горизонтом. Путники решили не рисковать и начать штурм Обиталища утром.
      Ночлежный шалаш соорудили прямо возле ворот. Здесь же устроили кострище.
      Цель казалась близкой, поэтому за ужином Джеймса Барахлоу потянуло пофилософствовать:
      - По сути, наше путешествие не представляет ничего интересного: мы идём, решаем какие-то задачи, отбиваемся от врагов, скорее всего, мы дойдём. А может, и нет… Ну и? Это же поход, каких тысячи! Кому-нибудь это интересно?
      - Вряд ли, - вздохнул голодающий Харря Поттный, прислушиваясь к настойчивому бормотанию Шаурмы.
      За последние двое суток она стала вести себя наглее, то громко урча, то вызывая спазмы. Харря очень желал, чтобы вся эта эпопея скорее закончилась.
      Молли Фригидель уставилась невидящим взглядом на пламя и заговорила:
      - Знаете, мальчики, иногда я думаю, что это не мы мучаемся, принимаем какие-то решения, чего-то хотим… А некто, кто сильнее, много сильнее нас, двигает нами, как… как…
      - Как шахматными фигурками? - подсказал Барахлоу.
      - Точняк. И мы делаем всякую ерунду, болтаем разные глупости только потому, что он заставляет… по любому…
      - Да ладно тебе, Молли, фигня это всё и последствия стрессов, - усмехнулся Поттный. - Я сам себе хозяин.
      Затем он судорожно схватился за горло, прохрипел: "Ну, ни хрена себе!"
      …И…
      Умер.
      Потому что нечего было языком тренькать.
 

 
 

 
      Бывают ли книги, в которых главный герой приказывает долго жить в середине? Возможно. Эта - не из их числа. Разумеется, Харря весь не умер, ежели переиначить слова классика. Просто Шаурма начала слишком хорошо усваиваться. Сердечко Поттного не выдержало и остановилось.
      Но Шаурма совсем не на это рассчитывала, посему она слегка осадила.
      Молли сделала Харре искусственное дыхание, и он задышал, закашлялся.
      - Ну, ты дал экстренного дуба, я тебе доложу! - хлопнул Поттного по спине Джеймс Барахлоу.
      - Что случилось-то? - спросила Молли, оттирая рукавом губы.
      - Сердце, - прошептал Харря.
      - С чего вдруг? С диеты?
      - Хуже, - мальчик понял, молчать о Шаурме нельзя, он в любой момент может умереть, не предотвратив катастрофы. - Вы должны знать, что делать на случай… На случай если я умру. И простите меня, пожалуйста.
      - За какие грехи? - хмыкнул Барахлоу. - Ты съел нашу нескончаемую тушёнку?
      - Смеёшься… А ведь мы идём к Чмошищу из-за меня… - и пухлый маг выложил всё как на духу, хотя и не хотел нарушать обещания, данного Бабаянусу.
      - Поттный, - сказал хмуро молчавший на протяжении Харриной истории Джеймс. - У меня есть очень серьёзное намерение дать тебе в морду.
      - У меня тоже, - присоединилась Фригидель.
      - Валяйте, - смиренно пожал плечами Поттный, глядя на звёздное небо. - И ночка-то сегодня прямо какая-то вся из себя Варфоломеевская…
      Барахлоу отвёл руку для удара.
      - Нет, не могу и всё, - разжал кулак через полминуты Джеймс. - Очки твои жалко что ли? Или к тебе привык, чувырло ты пузырявое?…
      Молли вздохнула:
      - Да и Бабаянус тоже хорош по любому. Оставил ценный продукт на открытом воздухе. Ладно, Поттный, не дрейфь. Придём к Чмошищу, возьмём этот твой, как его, мегапургениталий, и Добро незамедлительно победит. А сейчас отбой.
      Через час друзья признались друг другу: заснуть не судьба.
      Собрав вещи, ребята взялись за одну из створок ворот и сообща надавили. Створка поддалась не сразу, двигалась мучительно медленно и скрипела премерзко. Наконец, она вовсе захрясла.
      - Фух, хватит! - решила Фригидель. - Протиснемся. Жаль, коробка с аллбибаксами не пролезет.
      Пришлось бросить.
      Внутри царила тьма, поэтому каждый воспользовался заклинанием "Земля-в-иллюминариум", чтобы зажечь волшебный огонёк на кончике своей палочки. Харрина кривулина слегка искрила и дымила, но работала сносно. У Молли и Джеймса огоньки были ярче, и они вошли первыми.
      Когда сдавленно бранящийся взмыленный Харря пропихнулся в Обиталище, глубокий голос откуда-то сверху предупредил: "Осторожно, двери закрываются!", и ворота сами собой захлопнулись. Тут же на стенах вспыхнули вечные бездымные лампады, освещая длинный коридор. Между лампадами висели картины.
      - Вот это сервис, - пробормотал Барахлоу, гася палочку.
      Харря и Молли последовали его примеру.
      Они оглянулись. С внутренней стороны ворота были идеально гладкими, створки казались микроскопически подогнанными друг к другу так, что щели практически не оставалось. О ручках авторы здания, видимо, и не думали позаботиться.
      - Открывамус! - скомандовала воротам Фригидель и взмахнула палочкой.
      Заклинание отлетело от заговорённых ворот и срикошетило в голову Поттного. Тот мгновенно открыл рот. Широко.
      Молли не привыкла сдаваться, она сплела более древнее, более мощное заклятье:
      - Козлятунум-ребятунум, отворитунум-отопритунум!… Вашу мать!…
      Фригидель сдалась, ибо ворота остались безучастными к её чарам.
      - Похоже, у нас типичный one way ticket, - резюмировал Джеймс, кивая на коридор.
      Троица двинулась в глубь Обиталища, постепенно понимая: внутри оно намного больше, чем кажется снаружи.
      С портретов на детей смотрели разные злые дядьки и тётьки, корчили рожи, неприлично жестикулировали и грязно матюгались.
      - Так вот ты какой, Афедрон Кафедральный! - воскликнул Барахлоу, остановившись возле картины, изображавшей почтенного старца в мантии и парике.
      Афедрон Кафедральный создал этикет, а также этику и психологию магической жизни.
      - Канай отседа, ублюдок! - заорал на Джеймса Афедрон, размахивая кулаком.
      - Эй, этого не было в учебнике! - возмутился Джеймс, уходя.
      Примерно через час пути коридор окончился маленькой комнаткой с тремя дверями.
      - Привал, - скомандовала Молли.
      Сняли рюкзаки, сели посредине комнатки…
      - Налево пойдёшь… - зевнул Джеймс.
      И тут свет погас.
      На уши давила гнетущая тишина, изредка прерываемая урчанием Шаурмы.
      Пока джентльмены справлялись с паникой, Молли разожгла магический костёр.
      - Интересно, надолго свет вырубили? - спросил Харря.
      Джеймс сыграл бодряка:
      - Какая разница? У нас есть палочки.
      Тотчас погас Моллин костёр.
      Она попробовала наколдовать новый, но магия, похоже, перестала действовать.
      - Ого, - прошептала Фригидель. - Веерные отключения, по любому.
      - Это, которые проводит РАО "ВС"? - Джеймс что-то слыхал о них, но не помнил, что.
      - Да, Разнаглевшийся Абсолютно Орден "Высшие Силы". Наверняка Чмошище за коммуналку не платит…
 

 

 
      Согласно социологическому допросу, проведённому Министерством Правды с применением пыток, число сторонников Большого Брата, как стойкого продолжателя дела вольтамордизма, неуклонно росло, а поголовье противников стремительно падало.
      Падало оно обычно либо с обрыва, либо связанное и утяжелённое с моста.
      Большой Брат любил абсолютную власть. А, казалось бы, чего её любить-то? Сидишь себе и в Недреманное Око за подданными подсекаешь. Ни отпуска, ни личной жизни. Маньяк, наверное.
      Именно маниакальное чутьё нашёптывало Большому Брату: вскоре произойдёт страшное. Око разладилось: оно прогнозировало то "Возвращение Будулая" по первому, то полный крах Империи по всем фронтам. Изредка оно пылко фальцетило о смерти некоего Сталина, чаще предрекало баритоном: "Буря, скоро грянет буря!"
      Рождённый ползать не разобьётся. Так считал прагматичный Большой Брат. Бабаянус очень высоко метит… Парадоксально: вместе с этим беспредельщиком могли потерпеть поражение все!
      Большой Брат истово желал победы Зла в этом мире, но продолговатый мозг зудил: "Эй, парень! Твоё пребывание у власти явно подходит к концу. Победят наши - будет тебе Чистое Воплощение в хозяева. Одержит верх соперник - устроят тебе показательный процесс в Нюрнберге с заслушиванием, повешением и засушиванием. Куда ни кинь, всюду бедному Ванюшке камушки. Куй железо, Корчагин!"
      - Лимби-и-ическая система! - матюгнулся Большой Брат, начиная ворожбу.
      Сначала предстояло реанимировать Недреманное Око…
      Амадеус фон Лохкарт проснулся на хладном трупе своей волчицы. Маг вскочил, брезгливо отряхиваясь и бормоча. Успокоившись, он осмотрел внимательнее тело усопшей. Получалось, он, Лохкарт, ночью выпил её кровь.
      Невзирая на утреннюю прохладу, зверо-маг облился потом.
      - Я - чудовище! - воскликнул он, намереваясь наложить на себя руки.
      Но остановился. Во-первых, очень хотелось жить. А во-вторых, предстояло довести до конца дело, порученное Мастдаем. Компас тыкал стрелкой в сторону Обиталища. Лохкарт обернулся волком и потрусил за объектом слежки.
      В пустыне он покинул дорогу, дабы не смущать караваны. Зной мучил оборотня, уж очень тёплой была его шкура.
      За одним из барханов Лохкарт услышал причитания:
      - Бедный Горбби, плохой Горбби, неадекватный Горбби! Что ты наделал?!!! Недоглядел, недобдил… Какие организационные воздействия способны углубить и расширить масштабы раскаяния?… Ы-ы-ы-ы…
      Лохкарт, вышел к плачущему эльфу-домовому, предварительно очеловечившись.
      - А где твои спутники? - спросил он.
      Горбби вздрогнул от неожиданности, поглядел на мага и разревелся громче прежнего:
      - Уполз подлечиться, возвращаюсь, а их нету-у-у-у…
      Потом эльф напросился в спутники к Лохкарту, и они направились к оазису с Обиталищем.
      Мастдай Глюкообильный удовлетворённо покивал, поглаживая брюхо глобуса: его агент шёл верным путём.
      - Замутилась неплохая история, - обратился ректор Хоботаста к призраку Штирлица. - В Обиталище произойдут важные события, и моя задача состоит в том, чтобы…
      В дверь постучал острый кулачок мисс Маннис Пеннис, затем секретарша впорхнула с докладом:
      - Шеф, вас хочет видеть Бабаянус Двуликий.
      - Впускай! - улыбнулся Мастдай, потирая руки.
      Тощий мастер-маг, облачённый в парадный плащ, прямо с порога начал пылкую речь, помахивая кулаком в такт словам:
      - Господин ректор, мне срочно, архисрочно нужен отпуск! Промедление смерти подобно! Я просто обязан отлучиться!
      - Что же такое стряслось?! - удивился Мастдай.
      - Я… я женюсь!
      - Опаньки!… - выдохнул Мастдай, падая в кресло.
      Ректор был поражён, он даже не заметил, как смахнул со стола книжку Викториуса Пелениума "Деникин и Полнота", которую любил изредка перечитать.
      - А что? - нахмурился Двуликий. - Любви все возрасты покорны! Мастдай, я вам так скажу. Любовь зла - полюбишь и козла. Любовь добра - полюбишь и бобра. Любовь - она разная. Главное, чтоб не заразная.
      - Э… Кто бы спорил, дружище? Я - за! Поздравляю! - Мастдай встал и, схватив мастера-алхимика за руку, принялся трясти её с частотой около тысячи семисот мегагерц.
      Через полминуты ректор остановился, смахивая слезу умиления.
      - И кто же счастливица, коей достаётся такой… такой… клад?
      Бабаянус потупил взор и застенчиво произнёс:
      - Алисия Сильверзнёва.
      - Алисия Селезстоун? - переспросил ректор.
      - Нет, Сильверзнёва, - поправил Бабаянус. - Наша прошлогодняя гостья из Будущего.
      - Да-да-да, припоминаю, - сощурился Мастдай. - И даму, и её деревню. Да, Будущее. Отличное местечко. Что ж, совет вам да свекровь! Ой, то есть морк…
      - Мастдай, избавьте меня от своих каламбуров хоть ради праздника! - взмолился Бабаянус.
      - Конечно, не смею вас задерживать! Но, надеюсь, вы помните о моём заказе, о мозговом эликсире.
      - Вернусь с женой, и будет вам эликсир! - заверил Мастдая Бабаянус и незамедлительно телепортировался восвояси.
      - Вот тебе и Бабаянус… - промолвил ректор, потирая подбородок.
      Как выразилась бы ещё одна Алиса, всё чудесатее и чудесатее…
 

 

 
      Когда все возможные варианты ругани в адрес РАО "ВС" закончились, ребятам стало скучно и немного страшно.
      - Могу поведать античный миф о Терминарии и Робокопулюсе, - нарушил тишину Харря.
      - Нет, лучше давай про Тайсона и Холифилда, - попросила Молли Фригидель. - Она короче и веселее.
      - Ну, слушайте…
      Сошлись как-то в честном боксёрском бою витязи Тайсон и Холифилд. Уговорились сразиться не на жизнь, а на бабки.
      Бьются боксёры раунд, бьются другой.
      Ударил Холифилд Тайсона, и ушёл Тайсон в нокдаун по щиколотку.
      Ударил Тайсон Холифилда, и ушёл Холифилд в нокдаун по колено.
      Ударил арбитр в гонг, и ушли Холифилд с Тайсоном в разные углы ринга.
      Так вот раунд за раундом и пролетели. Наступил решающий двенадцатый.
      Изловчился Холифилд и нанёс Тайсону удар силы немереной. Ударился Тайсон оземь и обернулся на тренера своего.
      Понял тренер, что богатырь слегка нехорошо себя чувствует, выкинул на ринг белый рушник, расшитый фанатками.
      Тут и бою конец весел, а кто на ногах устоял - чемпион Мира в супертяжёлом весе.
      - Стоп, а где про ухо откушенное? - встрепенулась Фригидель.
      - Ха, это же в матче-реванше приключилось, - пояснил Харря. - В другой раз расскажу.
      - Тогда объясни, в чём мораль, - напал на Поттного с другой стороны Джеймс.
      Поттный почесал нос, поправил совершенно ненужные сейчас очки и ответил:
      - А в том, что никакие бабки не стоят потерянного здоровья. Хотя…
      - Чего "хотя"? Пустая история, а мораль ты сейчас пристегнул, - отмахнулась Молли, задевая Джеймса.
      - "Амораль", хе-хе… Ладно, вот вам другой сказ, короче и с моралью, - "смилостивился" Харря. - Было у царя три сына. Настала пора им жениться. Уговорились, как обычно, из лука стрелять. Попал старший сын на боярский двор, и женился на юной боярыне. Попал средний сын на княжий двор, и женился на прекрасной княжне. Попал младший сын в Василису Премудрую. В глаз. Насмерть… Но делать нечего: уговор дороже денег…
      Все помолчали.
      - Да, этот, пожалуй, лучше, - кивнул Барахлоу. - Но скучно всё равно.
      - Давайте тогда анекдоты травить по-новому! - предложила Молли.
      - Гы, дустом? - хмыкнул Джеймс.
      - Нет, вот зацени: круглое хлебобулочное изделие, изготовленное бездетной парой пенсионеров, совершило акт суицида с помощью верёвки и крюка в потолке.
      - "Колобок повесился" что ли?
      - Точно!
      - А чего хорошего-то? - загрустил Барахлоу.
      Неожиданно дали свет. Молли сотворила заклинание "Кондиционериум" и убедилась, что подул прохладный ветерок. Магия вернулась. Молли обернулась к пацанам:
      - Фу-у-ух… Когда нельзя было ворожить, я чувствовала себя, словно безденежный шмугл у Диснейленда. Словно стриптизёрша в скафандре. Словно…
      - Фригидель! - крикнул Джеймс. - Всё позади. Теперь вопрос в том, какую из трёх дверей выбрать.
      Решили начать с левой. Дёрнули, оказалась незапертой.
      За дверью была белая-белая комната с полом в чёрную клетку. Посредине стояла скамейка.
      На скамейке сидел глубокий старец, облачённый в синие одежды. Даже туфли и волшебная палочка его были синими. Создавалось впечатление, что сохраняющий неподвижность маг дремал, но затянутые медитативной поволокой очи старца оставались полуоткрытыми. На плече седовласого мага восседал синий попугай.
      - Как тебя звать? - спросил Харря почтенного волшебника.
      - Мерлин, - ответил старец.
      - А по-русски?
      - Даша.
      - Не обращайте на него внимания, он так шутит с тех пор, как полюбил новый российский кинематограф, - махнул лапкой попугай.
      - Понятно… - на всякий случай сказал "понятно…" Харря Поттный.
      На помощь Харре поспешила умница-Молли:
      - А! Вы тот самый Мерлин, который большой спец по картам!
      - Нет, девочка, - покачал головой старик. - По картам у нас дока бойкий маг из еврейского квартала… Дворкин. Правда, я читал, он с катушек съехал… Пасьянс янтарный не сошёлся… Или ещё есть слушок, что нарисовал он таро с порносюжетцами и втянулся, в общем… Да… А я-то сам по шахматам спец.
      - То есть?! - вступил в беседу Барахлоу.
      - То есть, хотите пройти дальше - сразитесь со мной в шахматном поединке.
      - Ха! Чего уж проще? - хохотнул Джеймс.
      - Ах так, молодой человек? - взорвался старец (от негодования у него затряслась бородка). - Вы думаете, шахматы - это легко?!?! Знай себе, фишки двигай, да?!!! А вы вот эти кровавые мозоли на пальцах видели?!!!!
      Ребята поглядели на руки Мерлина и удостоверились: да, шахматы - тяжёлый труд.
      - Но не станем отвлекаться! - просиял маг. - Давайте-ка партишечку… в натуральную величину…
      Он махнул волшебной палочкой, и вокруг появились шахматные фигуры: чудесные магические големы их роста.
      - Чур, мы играем белыми! - застолбила Фригидель.
      - Извольте, - пригласил Мерлин. - Выбирайте свои роли.
      Харря и Молли ждали решения от Джеймса - серебряного призёра Виммбилльдора по "Чапаеву". Они вообще ничем не могли похвастаться.
      - Ну, Молли, - задумчиво протянул Барахлоу. - Встанешь за коня…
      Один из белых коней тут же растворился в воздухе. Харря под шумок хотел спрятаться, но Джеймс окликнул его:
      - Тпру, Поттный! Оставайся с нами, будешь нашим королём. Оборонять тебя надо. Да и толку-то от тебя, как от Шандыбиуса перхоти.
      Себя Джеймс назначил ферзём. Две армии построились, и Мерлин, тоже ферзь, но чёрный, воздел руки к потолку и громогласно возвестил о начале боя:
      - Сарынь на кичку!!!!!!!!!!…
 

 

 
      Сеча выдалась похлеще ледового побоища. К пятнадцатому ходу никто не завоевал весомого преимущества. Мерлин был суперстратегом, игроком экстра-класса, он даже превосходил знаменитых друзей Карпиуса с Каспариусом. Но блестящие и безукоризненные комбинации старого мага разбивались о кристально-невинную глупость Барахлоу.
      Однако после двадцатого хода стало ясно: белым скоро придёт полный эндшпилец, простите за выражение.
      Посему, когда Мерлин в очередной раз склонился над свитком, куда дотошно вносил каждый ход, Джеймс выхватил палочку и, коснувшись ею чёрной ладьи, прошептал: "Катуражд-массаракш-киргуду!"
      Фигура растворилась в воздухе.
      - Только что на этом месте стояла моя ладья! - закричал Мерлин, осмотревшись. - А теперь её уже нет!
      - Нет, значит, и не было! - хамски так ответил Джеймс.
      - Позвольте, у…
      - Ага, у тебя все ходы записаны, - ещё более грубо закончил мысль мага Барахлоу.
      Затем он схватил за грудки ближайшую к себе чёрную пешку и вмазал ей в морду. Мгновенно вспыхнула драка.
      - Тикай, ребза! - гикнул Джеймс, убегая к единственной двери в комнате.
      К той, через которую юные искатели Чмошища сюда и попали. Барахлоу навалился на неё всем весом, но было заперто!
      Харря и Молли поняли с первого раза, хотя девчонка замешкалась, расправляясь со слоном и… королём.
      Стоило пасть монарху чёрных, и дверь открылась! То есть формально получалось, что дети выиграли партию!
      Мерлин кричал им вслед безобидные заклятия вроде "А как же фэйр плей?!?!?", но кто его слушал?…
      Выбежав из комнаты Мерлина, ребята закрыли дверь и навалились на неё, гадая, нет ли погони.
      Не было.
      - Джеймс! - обратился к другу Харря Поттный. - А где ты подцепил такой гениальный ход?
      Барахлоу снисходительно улыбнулся, похлопывая Харрю по плечу:
      - Эту шахматную хитрость я вычитал у легендарного Ильфиш-Петровеума. Вот и смекай, Поттный. Пока мы в библиотеке сидели, ты в столовой загружался. Пожинай теперь скудные плоды своего просвещения.
      - Ладно, герои, - деловито бросила Молли Фригидель, вытирая кинжалы о специальную тряпочку. - Мат-то поставила я.
      Она победоносно поглядела на притихших пацанов:
      - Десять очков Виммбилльдору!!! По любому!
      Отсмеявшись, путники вспомнили о том, что остались ещё две двери.
      - Пойдём в правую, - скорее, констатировал, нежели предложил Барахлоу. - Наше дело правое, мы победим!
      С этими словами Джеймс взялся за ручку и распахнул дверь. За ней обнаружилась кирпичная стена и надпись "Sorry, this area is under construction. Please, come back later. Your"s sincerely, Admin".
      - Обломатушки-перепрятушки, - хмыкнула Шаурма в желудке у Харри.
      - Вы слышали?! - перепуганный Поттный схватил друзей за локти.
      - Ты чего, Поттный? Шаурмы объелся? - схохмил Джеймс, не подозревая, насколько метко попал.
      - Нет, вы точно не слышали?
      - Ничего, - ответила Фригидель. - А ты?
      Пухлый маг немного успокоился:
      - Да… нет… так, почудилось…
      - Ври больше, - заржала Шаурма.
      - Она ещё и говорящая!… - Поттный испугался, что сходит с ума.
      - Ты это о ком? - спросили Молли и Шаурма. Хором.
      Поттный зажмурился.
      - Я… я молчу.
      - Кой-где торчу, - продолжала издеваться стряпня Бабаянуса.
      Джеймс открыл среднюю дверь. Снова коридор.
      - Куда лучше, чем кирпичный тупик или шахматный маньяк, - рассудил он, и троица двинулась вперёд.
      Через несколько десятков метров коридор заметно расширился, на стенах снова висели картины. Одной из них, чрезвычайно откровенной, Харря дал название "Подвиг натурщицы". Другую он нарёк "Тарас Бульба порождает своего сына". Недетские, в общем, полотна там экспонировались, недетские…
      После картин ребята увидели зеркало.
      - Подойди, Поттный, погляди на себя и ужаснись! - зудила Шаурма.
      Харря сделал несколько шагов к зеркалу и остолбенел: "Где моё отражение?!" Пустое место. Даже улыбка пропала!
      "Я опоздал!" - волна разочарования и страха накатила на Поттного. Он скинул рюкзак и выхватил из него флакон с таблетками. Глотал, не жуя, то и дело заглядывая в зеркало. Без результатов. Вот Джеймс, вот Молли, а где Харря?!?! Стоп! С Молли творилось неладное. Она была почти голой! И к ней подходили два здоровенных парня-старшеклассника - абсолютные чемпионы школы по гребле Членсли и Факсли… Один с хлыстом, другой с огромной непечатной штуковиной в руках!!! Молли помахала им, а потом произошло такое, о чём в приличных книжках пишут примерно следующее: "страсть захлестнула их, наполняя пересохшие реки их желаний и возможностей". Ну, или что-то похожее…
      Кто бы мог предположить? Синий чулок Молли Фригидель…
      Харря оторвался от отражения и посмотрел на девочку. Молли стояла, нормальная и одетая, и озадаченно пялилась в зеркало.
      Тогда Поттный глянул на Джеймса. Стекло показывало, как Барахлоу превращает его, Харрю Поттного, то в летающую лягушку на гусеничном ходу, то в Хохмо Сапиенса - неописуемого уродца, вызывающего у зрителя безудержный смех. "Сколь мало человеку надо для счастья!" - совершил открытие Харря.
      Живой, натуральный Барахлоу вылупился на зеркало так же растерянно, как и Молли.
      "Вот тебе и свет мой, зеркальце, скажи, всех, в натуре, заложи!…" - подумал Поттный.
      - Ну, колитесь, какое у меня отражение, - вымолвил, наконец, Харря.
      - Вспомнила! - подняла палец вверх Молли. - Это завороженное зеркало заднего вида мысли! Оно демонстрирует другим твои самые сокровенные мечты.
      Джеймс почесал нос:
      - Молли, Харря… Давайте просто пойдём дальше и не будем даже заикаться друг другу о том, что узнали, а?
      - Замётано!

 

 
      Жизнь устроена так, чтобы никто в ней до конца не разобрался.
      Пока юные маги плутали по Обиталищу, мир катился вперёд во времени и в разные стороны в пространстве.
      Историки-филологи Хоботаста выдвинули смелую гипотезу. По их мнению, слово "обеспечить" в древности означало "оставить без печи", то есть "разорить наглухо". Свою теорию волшебники от словообразования назвали ретроспективно-смысловой инверсией. Научная общественность рукоплескала. У неё так принято.