Они расцеловались.

– Прекрасна, как всегда!

– И тебе все комплименты мира.

– Видела твой последний номер. Очень удачно, просто чудесно!

– Спасибо, дорогая! Стараемся. Кстати, познакомься, Алена, у Полозова моего работает. А это Мила Ямбург, ее бутик «Монте-Наполеоне» знаешь?

Девица улыбнулась мне сдержанно, безо всякого интереса. Я соврала в ответ:

– Да, конечно.

– Послушай, мне твои девочки звонили. Хотели снять меня в рубрику «Гардероб». Но не сказали, когда съемка. А мне скоро в Милан ехать.

Ира удивилась:

– Кто звонил, Островская? Странно. Мы эту рубрику сейчас меняем. Я съемок пока не планирую. Ты поменьше их слушай, они скидок хотят, вот и лезут. Мы с тобой сами договоримся.

– Так давай договоримся.

Они заговорили о каких-то своих делах, и я решила прогуляться среди людей и вещей.

Я улыбалась. Зачем расстраиваться? В конце концов, могут же быть у человека неотложные дела. Завтра все разъяснится. Люди промахивались взглядом мимо меня, ни на секунду не задерживая глаз, не реагируя на мою улыбку. Никто ни с кем не знакомился. Все и так знали друг друга.

Я стала рассматривать вещи. Вещи были более дружелюбны. Легко шли на контакт, прыгали в руки, просили забрать их с собой – снять с вешалок, достать с полок, завернуть и унести. Я притормозила возле пиджаков. Мужских, в цветочек. Погладила мягкую бархатную ткань. Непонятно, почему он мужской – я бы и себе такой купила.

– Вам что-то понравилось?

Я подняла глаза на продавщицу.

– А? Да. Нет. Просто смотрю.

Господи! В полуметре от меня стоял Канторович. И просто смотрел на меня.

Я почувствовала, что краснею. Вся, с головы до пят.

Душно. Как здесь душно! Он стоял в обнимку с девушкой, которую я где-то видела. Но не могла вспомнить где.

Надо что-то сказать. Или подойти?

Мы смотрели друг на друга с секунду, которой хватило, чтобы между нами выросла стена. Он кивнул и отвернулся. Сделал полшага от меня, не снимая руки с ее талии. К ним подошли какие-то люди. Обнялись, расцеловались, рассмеялись.

Я стояла в обнимку с цветочным пиджаком и чувствовала, что упаду, если сейчас отцеплюсь от вешалки, точки опоры.

– Хотите купить? Их всего три у нас. Три в Милане и еще два в Лондоне. Эта коллекция не будет повторяться. Лимитированная серия только по случаю открытия бутика. Вашему другу понравится. Стиль Paul Smith…

Я не дослушала. Выставив вперед руки, как щит, я пробиралась к выходу, мимо красных платьев, мимо звезд, мимо Канторовича, который досказывал какой-то анекдот, мимо Куснировича, мимо картонного Пола Смита. По-моему, я толкнула и живого, но даже не извинилась.

Я вырвалась на главную аллею ГУМа, вылетела в ночь, нашла в темноте машину, вырулила задом с одного движения – в спокойном состоянии я бы на это потратила минут десять – и понеслась в сторону дома. Кажется, дома есть коньяк.

Я старалась не думать. Смотреть на дорогу и не думать. И все равно крутилась на одном месте. Как ошпаренная кошка, которую только что искупали в кипятке, чтобы заживо снять с нее кожу.

Хорошо, что ничего еще не было. А теперь точно ничего не будет.

А я, дура, думала, что мы медленно плыли к той самой точке, которая уже обозначилась на горизонте…

Меня уносило в открытое море, он сбрасывал за борт груз обязательств, отменял ради наших встреч деловые ужины, торпедировал встречных бизнесменов, которые подходили в ресторанах поздороваться с ним и познакомиться со мной.

– Лучшая журналистка Москвы и Московской области, – представлял он меня. И не называл имени. Специально.

– А с этим будь поосторожнее. Он женат, хотя в этом не признается.

Своих приятелей он тоже не представлял. Они сами тянули руки и доставали визитки.

– Я не собираюсь замуж, поэтому ваша жена никак не помешает.

Я старалась обозначать свою независимость. Он смеялся.

– Замуж не хочешь? Почему?

– Не вижу повода.

Я тоже смеялась. Я, может быть, интересуюсь его друзьями. Друзья исчезали, оставляя нас наедине.

Наедине он часто становился невыносим. Он всегда настаивал на своем, никогда не дарил мне цветов, ничего не обещал. Он даже не был красив. Умный, это да. И часто очень раздраженный.

Сценарий первого вечера стал повторяться.

Мы ужинали в центре. Дорого, вкусно и всегда шумно – в ресторане каждый второй знал Сашу и рано или поздно притягивался к нашему столу. Потом переезжали в клуб. Я успевала выкурить полпачки сигарет, пока он обсуждал дела с какими-то скучными костюмированными партнерами. Часов в 11 вечера он сам садился за руль своей BMW-760, и мы двигались в сторону Ленинского проспекта. Охрана Канторовича на джипе жалась сбоку, а в хвосте болталась моя «Нексия», порученная его водителю. Саша провожал меня до двери, пока Бурашку Че пристраивали у подъезда, жал на кнопки домофона, целовал руку, прощался. На обратном пути мы почему-то всегда молчали, хотя в начале вечера он говорил много. Я разглядывала кожаные внутренности его машины, он курил, я курила. Прощались. Бурашка тыкалась своей доброй мордой в газон. Я не понимала, чего он ждет.

В один из вечеров мы встретили шумную компанию его друзей возле клуба «Газгольдер», долго обнимались, знакомились, а потом еще полчаса прощались.

Наконец, когда мы уселись в машину, чтобы везти меня домой, он вдруг спросил:

– Куда едем?

– Как куда? На Ленинский.

– Да… Все сейчас подумали, что мы трахаться едем. А я, как мальчик, провожаю тебя домой.

Я промолчала. Не знала, что надо было говорить.

Он не появлялся полторы недели. Пропал. Я уже успела подумать, что все испортила. Может, он ждал какого-то другого ответа?

Но в этот вторник все решилось. Он позвонил и просил освободить для него четверг.

– До утра пятницы включительно. Поедешь ко мне на дачу?

Я замерла. И быстро, чтобы не зависнуть в неловкой паузе, сказала:

– Поеду.

Сегодня в семь он должен был за мной заехать.

Сегодня в восемь я видела его с ней.

Коньяк был. Я пила прямо так, из пластиковой самолетной бутылки. В холодильнике ничего не было, и я заедала горький дорогой Courvoisier сигаретами. Бесконечно крутила в голове мельчайшие подробности последних недель: как он смотрел, что говорил и в чем я виновата.

Звонил телефон. Я решила не подходить. Никого не хочу слышать. Я боялась расплакаться и высказать случайному человеку то, что не хотела говорить даже себе. Телефон настойчиво раздирал тишину квартиры. А вдруг что-нибудь у родителей случилось? Я дотянулась до трубки.

– Алена, ты куда делась? Я тебя весь вечер искала. Ты жива там?

Это была Ирка. Кто ей дал мой номер? Ах да, Полозов.

– Пропала, мне ничего не сказала. С тобой все в порядке?

– Нормально, Ир. Там просто душно было, я вышла на улицу, потом хотела тебе позвонить, сказать, что уезжаю, но мобильного твоего не было. А без приглашения обратно не пустили бы.

Я молодец, вру складно.

– А что у тебя с голосом? Ты пьешь там, что ли?

Черт, Ирка специалист, догадалась.

– Нет, просто устала сегодня и почти уже заснула.

– Тебе что, семьдесят лет?! Еще двенадцати нет, а ты в кровати. Я Полозову скажу – совсем тебя заездил. Ты смотри – рано еще на здоровье жаловаться.

– Да ничего страшного. День тяжелый.

Господи, зачем она позвонила? Зачем я сегодня поехала с ней?

– Так, сосредоточься и послушай. Пока Полозов футбол смотрит, можем говорить. – Ирка понизила голос: – Я хочу, чтобы ты завтра пришла ко мне в журнал. Просто посмотришь, познакомишься с девочками. Безо всяких обязательств. Но думаю, тебе понравится. Где-нибудь в час сможешь?

– Подожди, это зачем?

Коньяк уже разбавил мысли в моей в голове и мешал сосредоточиться.

– Алена, давай серьезно. Я считаю, что у Мишки ты уже засиделась. Пойми, дальше не будет интереснее. Будет одно и то же. Я сегодня на тебя посмотрела – хорошая милая девочка, но не хватает уверенности. Блеска. Понимаешь, о чем я?

Кажется, я понимала.

– Ты же не хочешь, чтобы мужики смотрели мимо тебя. В газете ты будешь ходить в боевых товарищах до пенсии, про этих уродов бизнесовых писать. А глянец, пойми, это другое все – мода, искусство, люди фантастические. Мир посмотришь. Я тебя в Милан возьму. Не сразу, конечно, тебе въехать надо будет.

Неплохо. Но что-то в ее словах меня резануло. Вот! Мужики смотрели мимо меня. И он тоже. Ирка права.

– Але, ты что там затихла?

– Ира, спасибо, конечно. Но у меня вряд ли получится. Я же не светская. Ничего в моде не понимаю.

Надо быстрее закончить разговор. Не могла же я плакать при ней!

– Это комплексы твои. Ты что думаешь, журналы делают светские львицы? Мне нужны журналистки, а не тусовщицы. А светской быть – это самое простое. Даже тупые умеют. Мы тебя быстро отшлифуем. Съездим с тобой за шмотками в Париж – и сразу тебе олигарха сосватаем. Шучу, шучу. Олигархи женятся на тупых, а ты умная.

Спасибо тебе, Ира.

– Нет, Ир. Не мой вариант. Да и Мишка не отпустит.

– Полозов – это моя проблема. Значит, так – ты подумай, почитай журнал. Завтра мне позвонишь. Да, и включи телевизор – сейчас мое интервью будет.

– А по какому каналу?

– Glam TV, в двенадцать передача начинается.

Я осталась наедине с вертолетами, которые назойливо жужжали где-то в области затылка.

На тупых они женятся. На красивых и светских. Концепция мира, предложенная Иркой, была похожа на правду. Во всяком случае, то, что я видела сегодня, вполне ей соответствовало. Business-чудовища и glam-красавицы. Им хорошо вместе. Без меня.

Я включила канал Glam TV – шла реклама фильма «Жара!». Веселые молодые люди счастливо шагали по Москве. Красивые, глянцевые от счастья.

Из сумки, валявшейся в коридоре, выскользнул журнал. Золотые буквы. А что, если Ирка меня возьмет, тогда… Тогда как минимум мне не придется завтра звонить в приемную «Интер-Инвеста», краснеть, говорить что-то Мишке.

Я вытянула журнал. Тяжелый, зараза, соскальзывает с колен. Я никогда их не покупала и не очень в них разбиралась – в салоне, куда я ходила стричься, иногда читала что-то, но не обращала внимание на названия, так, брала наугад из стопки, даже не взглянув на обложку. Ого, 312 страниц! Я прокрутила их с начала до конца и обратно – передо мной мелькали туфли, кольца, перчатки, платья, заголовки, пять вариантов для осени, красное против черного, челка возвращается, быть как Одри, леди-денди, выход в свет, реклама, помада Dior, помада Chanel, парфюм Gucci, сумка Lancel, сумка Louis Vuitton, трусы «Дикая орхидея», сигареты Parlament, крем Lanc?me, гель для душа Dove, можно оторвать пробник и пойти мыться.

Вещи крупным планом, люди на маленьких фотографиях. Большой мир мелких деталей.

Читать ничего не хотелось. И спать тоже. Посмотрела на часы – еще полчаса до программы.

Я наугад раскрыла журнал. Огромный заголовок.

ПЕРВЫЕ ПАРЫ

«Этот сезон наметил новый тренд столичной светской жизни. В моде – парное катание. Двое на катке, двое на качелях, двое в комнате, двое в свадебном лимузине. Деньги и красота заключают священный союз».

Я глотнула еще коньяка. Надо бы остановиться, но я зачем-то читала дальше.

«Привычка жениться возвращается к нам в новом качестве. Помолвка на Сардинии, девичник в Милане, мальчишник в Лондоне, свадьба в Москве, медовый месяц на Кап д’Антиб. Самая модная книга сезона „Zамуж за миллионера“ главной невесты года Ксении Собчак и опытной жены Оксаны Робски сметается с полок. Счастье отпускается всем желающим без ограничений. В ближайшее время журнал Gloss ожидает несколько роскошных церемоний, с громкими именами и миллионными подарками. Десять свадеб, на которые мы уже пригла­шены. Десять первых пар, которые скоро скажут друг другу главные слова. Главный редактор Gloss Ирина Полозова уже заказала платье подружки невесты».

Дальше была фотография. Толстенький мальчик с пухлыми губами обнимал юную блондинку. Я погрузилась в мелкий шрифт подписи.

Руслан Якушев, член совета директоров банка «Восток-Запад». Сын экс-министра финансов Олега Якушева. Образование – экономическое, возраст – 26, автомобиль – Lamborghini, увлечения – горные лыжи, коллекция – наручные часы.

Анна Чеснокова, студентка, дочь Арины Чесноковой, владелицы сети бутиков. Учится в школе моды и дизайна St.Martin’s в Лондоне, возраст – 21, автомобиль – Audi TT Coup?, коллекция – винтажные платья.

Из мелких деталей чужих биографий складывалась большая картина жизни. Дальше читать было уже неинтересно.

Я перевернула страницу. И даже не поняла сразу. Это он? Это был Канторович. Костюм, галстук, наглые глаза. Все совпадало. И девушка рядом. Сегодня я видела точно такую же. Довольно высокая. Худая. Длинные светлые волосы. Она.

Я пошарила рукой по столу. В пачке осталось две сигареты. Слишком мало, чтобы пережить этот текст. Я закурила и мужественно скосила глаза – вниз, под огромную бесстыдную фотографию. Буквы запрыгали в бешеном темпе. 

Александр Канторович, совладелец компании «Интер-Инвест». Экономическое. 40 лет. Ошибка, еще не исполнилось, день рождения у него в январе. Автомобиль – Ferrari Enzo. Красный, наверное. Увлечения – джаз. Даже не знала. Коллекция – художники русского авангарда. Сегодня могла бы посмотреть. А теперь уже не увижу.

Анастасия Ведерникова, телеведущая. Так вот откуда я ее знаю. Из телевизора! Я вгрызалась в страницу, пытаясь понять. Дочь известного советского кинорежиссера Андрея Ведерникова, снявшего культовые картины «Евгений Онегин» и «Солнечный удар» по Ивану Бунину. Дальше шли цифры. 25 лет, входит в 100 самых красивых людей столицы, обладательница 180 метров на Остоженке и машины BMW X5. Коллекция – бриллианты.

Сигарета обожгла пальцы. Это было еще не все. После фактов – немного лирики.

«Александр Канторович – один из самых завидных женихов страны. Но ни одна из первых красавиц до сих пор не могла привлечь внимание Канторовича больше, чем на пару месяцев. Александр пользовался всеми возможностями, которые дает статус состоятельного холостяка. Ходят легенды о его знаменитых „Лазурных“ вечеринках. Для его гостей в разное время пели Эминем, Пинк, Гвен Стефани, Пол Маккартни. В январе будущего года в Каннах, где традиционно отмечает свой день рождения Канторович, ждут Мадонну. Это отвлечет половину светской публики от Куршевеля, который стремительно теряет своих поклонников. Ожидается, что на приеме будет официально объявлено о помолвке Александра и Анастасии.

По сведениям Gloss, самая стильная телеведущая и представительница влиятельного кинематографического клана Ведерниковых не собирается оставлять телевизионную карьеру после свадьбы. Настя принадлежит к новому поколению светских красавиц – девушек, сочетающих подлинную красоту и несомненный талант».

Я была разрушена. Разбита на мелкие кусочки. Как старая убогая пятиэтажка, на месте которой вырастает мощный монолит в 25 дорогостоящих этажей.

Кинокартины папы, фамильные бриллианты, Мадонна с помолвкой. Что можно этому противопоставить? Я бы нашла лазейку – маленькую профессиональную щелку, куда можно пропихнуть немного надежды, – я сама журналистка и знаю, что не всегда надо верить прессе. Но я собственными глазами видела их парное выступление сегодня.

Во рту мерзкий привкус сигареты, докуренной до фильтра. Тошнотворный привкус поражения.

Иркин голос. Началось. Я посмотрела на экран. Там была Настя. Я напилась?

Нет, наоборот, все было ясно, как никогда. Программа After-Party на канале Glam TV. Ведущая – Настя Ведерникова. Она была блистательна. Декольте, туфли, ноги. Настя сидела на антикварном кресле – красном, с золотой спинкой. Оператор периодически ловил в кадр ее тонкие щиколотки. Когда она успела переодеться? Ах да, это запись. Ирка ведь сейчас дома. Они говорили о журналах.

– Скажите, Ира, а почему главные редакторы глянцевых изданий так не любят друг друга? Постарайтесь убедить меня, что это сплетни. Хотя я видела, что на приемах даже места дают в разных концах зала – вам и, например, Эвелине Хромченко из «Офисьель». Что делите? Признавайтесь!

– Вы сами сказали – это слухи. И сильно преувеличенные. Рассадка гостей – дело организаторов. Это вообще не предмет обсуждения. А что касается конкуренции, конечно, она существует. Но это конкуренция между изданиями – за читателей, за рейтинг. Честная борьба профессионалов. Мы побеждаем сейчас. Наш журнал на сегодняшний день – номер один в России. Это крупнейший национальный проект…

– Ну, ну, пошла реклама. Подождите, у нас еще две минуты до рекламного блока. Так все-таки, вы читаете конкурентов?

– Разумеется. У меня каждый месяц на столе – все свежие номера английских, американских, французских изданий.

– Вы что, с американским «Вогом» конкурируете? Вы же сами сказали – национальный журнал.

Ирку поймали на слове. Я видела, что она злится.

– Разумеется, национальный! Но я слежу за работой коллег в Лондоне и Нью-Йорке. К сожалению, глянец придумали не в России.

Ирка увязала все глубже.

– Воруете идеи?

– Нет, категорически нет! Мы абсолютно оригинальный продукт. И сейчас Gloss на уровне ведущих мировых изданий! Посмотрите последний номер, – Ирка продемонстрировала точно такой же журнал, какой лежал у меня на коленках, – роскошные съемки, эксклюзивные интервью…

– Надеюсь, сейчас не собираетесь зачитывать?

– Нет, всех секретов раскрывать не будем. Пусть наши читатели и ваши зрители откроют свой личный экземпляр Gloss!

Ира едва сдерживала ярость. Это было очевидно. А Настя наслаждалась произведенным эффектом.

– Опять реклама! Давайте лучше о моде. Вот мы сидим с вами сейчас в одинаковых туфлях на платформе. Марки называть не будем, те, кто разбирается, понимает. И лак у нас похожий. Операторы, покажите наш маникюр.

На экране крупным планом – глянцевые ногти неопределенного мертвенно-белесого цвета. Настины. Ирины.

– Кто заставляет нас с вами быть одинаковыми? Это журналы так манипулируют людьми? Вы меня заставили?

Какая ловкая эта Ведерникова – раз, и она снова плывет в одной лодке с Иркой. Полозова немного расслабилась.

– Я заставила вас. А меня заставили дизайнеры. Глянцевые издания модные тренды не задают, а транслируют их с подиума. Мы такой проводник между мечтой и жизнью. Переводим с языка высокой моды на язык улицы.

– Я все время слышу – тренд, тренд. А что, нельзя по-русски сказать – тенденции? И журнал ваш с национальными корнями называется Gloss. Вместо того чтобы назвать его простым русским словом «Глянец».

Настя снова куснула. Интересно, это стиль программы или характер? На экране появилась плашка: «Стиль ведущей – сеть бутиков Luxury Trend». Именно trend. Смешно.

– Ваша программа тоже называется не по-русски.

Ирка отбивалась.

– А как вы переведете After-Party? «После вечеринки»?

– Да, а почему бы и нет?

– Вопрос не ко мне, а к руководству канала.

– И я даже знаю, что они бы сказали.

– Правда?

– Да, они бы сказали, что это не в тенденциях. Не trendy. Видите, опять английское слово все объясняет.

Ирка явно не хотела ссориться с Настей.

Девушки засмеялись. Помирились.

– Правда, что вам подарила платье Миуччия Прада? Не страшно носить то, что носит дьявол? На эти и другие вопросы наша гостья Ирина Полозова, главный редактор журнала Gloss, ответит через полторы минуты. Вернитесь к нам после рекламы.

Откуда-то сбоку вылетел сверкающий логотип Glam TV и рассыпался на мелкие бриллианты. На экране опять смеялись герои фильма «Жара», потом реклама Chanel № 5 с Николь Кидман, Dior J’adore с Шарлиз Терон, опять гель Dove с безымянными простушками.

Я решила, что на сегодня хватит.

Как будто кто-то вытащил меня из-под теплого одеяла, из мира, где все понятно и привычно, и опустил в кипящий дьявольский котел. Расплавленное золото жгло снаружи и внутри, бриллианты царапали горло. Ирка и Настя сидели вместе у телевизора и смеялись надо мной, а мне было негде спрятаться – операторы и фотографы фиксировали мою позорную беспомощность. Я никак не могла выбраться, цеплялась, соскальзывала вниз, по гладкой золотой стенке – как Джеймс Бонд в фильме «Golden Eye» скользил по вогнутому дну циклопической бетонной тарелки. Было адски жарко. Я проснулась. Болели горло и голова. Температура. На часах около 11.

Я набрала Мишке, прохрипела, что сегодня не приду, заболела.

– Нельзя тебя в ночное отпускать, Борисова! Сразу подорвалась.

Снова заснула. Что-то опять звенело в голове. Будильник! Нет, мобильный. Не буду подходить. А вдруг? А вдруг это он? Я нажала на кнопку не глядя. Ирка.

– Я уже все знаю. Полозова ты предупредила, молодец. Давай подъезжай, но не раньше двух. У меня переговоры в первой половине.

– Ира, – прошипела я, чувствуя, как горло скребет наждак. – Я правда болею. Я сегодня никуда.

– Смеешься, что ли? Ладно, сейчас за тобой машину пришлю. Диктуй адрес!

Я продиктовала. У меня не было сил сопротивляться.

В три часа дня я была на месте. Редакция располагалась в огромном здании бывшего склада, рядом с железной дорогой, где-то между Рижской и ВДНХ. Место выглядело мрачновато. Огромные трубы, лужи, вскрывшийся асфальт. Зато внутри, наверное, роскошно.

К будке охранника была прикреплена табличка, написанная от руки: «Журнал Gloss. 3-й этаж».

– Я к Полозовой.

Охранник едва взглянул на меня. Я двинулась вперед по шершавому бетонному полу, возле лифта начинались мраморные плитки, блестящие и скользкие, – едва удержала равновесие. Да, после вчерашнего надо тщательнее координировать движения.

Дверь на третьем этаже была заперта. Ни звонка, ни переговорного устройства. Через стекло я видела, как по коридору шныряли девушки. Я постучала. По ту сторону никто меня не замечал. Достала сигарету. Вдруг дверь распахнулась – появилась худенькая девочка, похожая на мальчика лет шестнадцати. Короткая стрижка, голый живот. С сигаретой.

– Вам кого?

– Я к Полозовой Ирине.

– А, вы курьер из L'Or?al? Что же вы снизу не позвонили? Приглашения принесли? Давайте сюда.

– Да нет, у меня встреча назначена. С Ириной.

– Встреча? Странно. Ладно, сейчас докурю и провожу вас.

Не понимаю, что я здесь делаю. С температурой, тяжелой головой и пустым желудком. От сигаретного дыма меня затошнило.

– Я Вера. Ассистент Ирины Анатольевны. А вас как зовут?

– Алена.

Маленькая Вера открыла магнитной карточкой дверь и впустила меня внутрь. Коридор, выстланный видавшим виды ковролином, ксерокс, аквариум, красные диваны, белые стены. По стенам – обложки журнала в разнокалиберных рамочках. Скромнее, чем я ожидала.

Вера распахнула еще одну дверь. Вот они где! Мы вошли в большую комнату – человек двадцать девушек, компьютеры, железные стеллажи, стопки журналов повсюду – на полу, на столах, в проходе. На нас никто не обратил внимания. Комната была наполнена разнокалиберными звуками, сливавшимися в ровный гул – стук ногтей по клавишам, шаги, разговоры, перелистывание страниц. Странно, но здесь не было ни одного окна.

Ирка сидела в углу. Вся в черном. Вчера она казалась мне моложе и ярче. Сейчас Полозова выглядела даже какой-то замученной. Наверное, из-за ядовитого электрического света. Возле ее стола стояла девушка в зеленом плюшевом платье.

– Chanel факс прислал, просит поставить их в начале, но в начале у нас Est?e Lauder. Рекламщики еще скандалят. Требуют, чтобы сумки Furla убрали из секса и переместили в первую половину журнала, но не дальше 40-й полосы. Они говорят, что в прошлый раз мы поставили «Фурлу» рядом с прокладками, и еще одна такая подстава…

– Ирина Анатольевна, к вам!

– А, Алена! Садись, я сейчас освобожусь.

– Еще «Боско» настаивает на пересъемке фешна, а мы уже не успеваем.

– Какого черта ты мне сейчас об этом говоришь?! Лия, когда снимали для «Боско»? Две недели назад! Я уже тогда тебе сказала, что дерьмо получилось, они не утвердят. А теперь ты мне руки выкручиваешь?!

– Не я, а они. У меня десять полос под них. Чем забивать – непонятно.

– Какого черта ты раньше молчала?! Я вчера у них была. Все бы решила. Ничего не можешь без меня!

Девушка поджала губы.

– Они говорят, что, если не переделаем, на следующий год контракт пролетит.

– Черт, они мне руки собираются выкручивать?! После того, как мы весь год фигачили им спецпроекты для «Артиколи»? Пусть бы у Долецкой получили 10 полос под своих пожилых звезд! Я разберусь!

Я сидела как мышка под градом абсолютно незнакомых мне слов. Что я здесь делаю?

– Кстати, приглашение на Маврикий подтвердили?

– Нет пока. Лена Краснова вообще-то этим занимается.

– Мне надоело, что вы с Красновой перекладываете друг на друга! Не работаете, а интригуете. Лия, как хочешь, а это на тебе. Позвони им, узнай. А по номеру давай позже. Ко мне человек пришел.

Плюшевая Лия неприязненно посмотрела на меня. Собрала свои бумажки.

– Хорошо. Только напоминаю, что в печать уходим через пять дней.

– Себе это каждый час напоминай! А главному редактору не надо говорить, что делать!

Контраст между Полозовой-начальницей и Полозовым-начальником был разительным. Я поняла, что Мишка обращался со мной как с королевой. Здесь королевой была Ира.

– Ну что, дорогая, испугалась? Не бойся, это у нас так – милые девичьи игры. Сдаем номер, все нервничают. Рекламодатели ведут себя как суки. С «Вогом» они так бы не посмели. Сейчас я за Аней схожу. Ты пока здесь посиди.

Ира ушла. Я огляделась. Теперь девицы посматривали на меня с интересом. Зря я так оделась – в черном свитере, в джинсах, с бледной ненакрашенной рожей. Правда, в утреннем тумане я бы вряд ли придумала что-нибудь гламурное – тем более что в моем шкафу давно ничего нового не появлялось.

– Ты слышала, как ее вчера Настька умыла?

– Да, это было сильно! Полозова весь день кудахтала – не пропустите мое интервью, мои 40 минут заслуженной славы. Опозорилась на всю Москву.

Разговор доносился из угла, в котором сидели Лия и брюнетка в красном пиджаке.

– Слушай, а мы же в этом номере про нее отлично написали, что она так разозлилась-то?

– Надо знать Настю. Для нее авторитетов нет. Она сама себе царевна. А Полозова должна была понимать, на что идет. Подставила журнал по полной программе. Главный редактор!

Это сказала Лия. Как здесь мило. Как болит горло!

– Слушай, а у них когда свадьба, не знаешь?

– Знаю, конечно. В марте. Сразу видно, Жанка, свой журнал ты не читаешь!

– Ладно тебе, патриотка! Откуда информация?

– Из первоисточника. Мы же с Настей дружим.

– А я думала, Ирка с ней общается.

– Ирка с ней общается, пока она главный редактор.

– Намекаешь на что-то?

– Нет, просто констатирую.

Я вдруг поняла, о чем они.

Уйти сейчас, сейчас же, не дожидаясь Иркиного возвращения. Но я приросла к стулу.

– Я смотрю, Ведерникова наконец-то стала выглядеть прилично. А то постоянно в спонсорских тряпках ходила. Так, это что на ней?

Девицы склонились над журналом.

– Пальто, летняя коллекция Etro. Джинсы с бирюльками – Габбана.

– Ага, я видела такие на распродаже.

– Так на распродаже она их и купила.

– А что, у Канторовича денег мало – на распродаже невесте джинсы покупать?

Боже мой! Я пришла сюда, чтобы избавиться от наваждения. Чтобы Канторович не являлся мне наяву в газете. Журнал мог бы стать спасением. Конечно, была эта чертова фотография на 230-й странице, но я могла ее вырвать, сжечь, уничтожить. В конце концов, не в каждом же номере они пишут такие статьи. Но моя беда догнала меня и здесь. Бедная ошпаренная кошка с облезлым хвостом, на который дворовые мальчишки, в завершение садистского эксперимента, прикрепили консервную банку – чем отчаяннее я хотела от нее избавится, тем громче она стучала об асфальт.

Ирка вернулась.

– Пойдем, познакомлю тебя с Аней Волковой. Она совладелец, главный наш начальник. Есть еще Марина. Но сейчас ее нет в офисе. В любом случае, окончательные решения принимает Аня.

Какие решения? Я взмолилась.

– Ир, мне неважно что-то. Я пойду. Даже говорить не смогу. Горло как наждачное.

– Ты что, руки мне выкручиваешь? Давай договоримся – без истерик. Ты уже приехала, полдела сделано.

Ирка вела меня по коридору в обратном направлении. Ксерокс, белые стены, аквариум, красные диваны. Мы затормозили. На диване сидела блондинка, на вид лет сорока пяти, и курила. Перед ней стояла хрустальная пепельница, полная едва обугленных и сломанных посередине сигарет. Она легко поднялась с дивана, протянула мне руку – в ее движениях было что-то птичье и вместе с тем угловатое, спотыкающееся. Так ковыляет птенец, пытающийся в первый раз взлететь.

– Я Аня. Рада познакомиться.

– А это вот наша Алена. Замечательная журналистка, воспитанная в лучших традициях «Бизнес-Daily».

Ира сделала знак Вере, которая крутилась неподалеку.

– Два кофе. А для тебя, Алена?

– Чай с лимоном, – прохрипела я.

– Алена, давайте сразу к делу. Ира вас рекомендовала как очень профессионального человека. Грамотного. У вас хорошая школа. Журнал читали? – женщина-птица сразу активно принялась меня клевать.

– Да, вчера.

– И только? Понимаю. Я сама не читаю глянец. Серьезные девушки не читают журналов. Они их делают. Мне нравится, что вы не юлите.

– Алена делает прекрасные интервью. Я тебе показывала.

– Да, я посмотрела вчера. Очень неплохо. А вы сами, Алена, в каком жанре видите себя? В чем вы наиболее успешны?

Хороший вопрос, на который сегодня не было хорошего ответа.

– Люди. Меня интересуют люди. Их поступки, мотивы.

Вера поставила передо мной чай. Наконец-то! В горле нестерпимо жгло.

– Отлично! Gloss – это журнал звезд. Ярких личностей, персонажей первого ряда.

– Угу, и первых пар, – пробормотала я.

Аня покосилась на меня. И продолжила:

– Мне нравится, что вы понимаете суть. Конечно, вы не работали в формате глянца, есть определенные минусы… Но думаю, все решаемо. Когда вы можете выйти?

Я поперхнулась.

– Честно говоря, я пока только… Я не думала, что это сейчас надо… Я в газете еще ничего…

Ира меня перебила:

– Алена переживает, что ее начальник не отпустит. Полозова я беру на себя. Мы с Михаилом договоримся. Думаю, через неделю Алена сможет выйти.