Глава 4

Когда неделю спустя в своем видавшем виды пикапе, Джеки выехала из Корпус-Кристи, она по дороге первым делом остановилась у аптеки, где приобрела желудочные таблетки. Этим утром, они с Таем повздорили — в очередной раз, — хотя раньше всегда жили мирно. Последние несколько дней они постоянно ссорились, да еще как! Всю жизнь Тай для Джеки был все равно что родной дядя. После отъезда с острова они уговорились: больше никакой охоты за сокровищами. И хотя Тай, бывало, любил предаваться воспоминаниям, к данному им обещанию относился с полной серьезностью.

Джеки пыталась объяснить, что на этот раз все не так, как он думает, и никакой охоты за кладом не предвидится. Что речь идет о легальных раскопках, которые будут проводить настоящие археологи. Однако Тая это не убедило, а лишь распалило еще больше, и он бросил Джеки в лицо, что она ведет себя неосмотрительно и безрассудно. Она просто рот раскрыла от изумления, услышав в свой адрес такое обвинение, ведь раньше он постоянно подшучивал над ее чрезмерной осторожностью и щепетильностью.

А что, спрашивается, ей делать? Какой у нее выбор? Сдаться без боя? Беда в том, что Тай абсолютно не представлял себе, как плохо обстоят у них дела, а потому Джеки не могла аргументировать свое поведение. Да, ее шансы на успех в лучшем случае пятьдесят на пятьдесят, но игра стоит свеч. По крайней мере, Джеки не переставала себя в этом убеждать, следуя по шоссе вдоль побережья.

Однако, когда дорога, соединявшая Жемчужный остров с Галвестоном, пошла по насыпи, Джеки решила, что Тай все-таки прав. Впереди был виден маленький островок, утопающий в буйной зелени, частное владение, отдельный мир, овеянный романтикой старых легенд. Но вместо того чтобы воодушевиться, Джеки почувствовала, как ее сердце сжимается от страха. Она и впрямь проявила неосмотрительность. Сплоченное сообщество археологов-подводников ведет тщательный учет всех охотников за сокровищами. Оставалась одна надежда — что участвующие в этом проекте археологи не установят связи между Джеки Тейлор и Бадди Тейлором. Но если это случится, то все, ей конец. И Синклерам тоже. Ни одна уважаемая организация не будет спонсировать такой масштабный проект на основании доказательства, которое предоставит она, Джеки, в том случае, если ее прошлое выплывет наружу.

«Ну что ж, — сказала себе Джеки, направляя автомобиль по трехполосной дороге через остров, — чему быть, того не миновать, отступать все равно поздно». Эйдриан с сестрами на утро назначили встречу с представителями Галвестонского исторического общества — объединения, которое собиралось финансировать проект, если власти штата согласятся выставить добытые предметы на стендах в Техасском музее порта в Галвестоне.

Завтрашняя встреча обещала стать для Джеки первой трудностью из тех, которые ей предстоит преодолеть. Если она благополучно переживет этот день, то можно будет вздохнуть немного легче.

Джеки миновала перелесок, и впереди показалась гостиница — четырехэтажное причудливое строение на берегу глубоководной бухты. Сбоку от дома на заполненной стоянке, посыпанной ракушечником, она отыскала свободное место и, потрясенная красотой старинного особняка, еще с минуту сидела в машине. С одной стороны выстроенного из розового гранита здания возвышалась башенка, увенчанная высоким шпилем. Впереди вдоль фасада тянулась просторная веранда, а с балкона четвертого этажа скалили морды фантастические горгульи. Это был тот самый балкон, с которого Анри Лерош, выстрелив из пушки по кораблю, убил Джека Кингсли.

Утешительная мысль, ничего не скажешь!

«Не думай о плохом, — велела себе Джеки. Разве не этому учил ее отец? — Представь себе, что все вышло именно так, как тебе хотелось, и вес получится».

Возможно, именно эта философия в конце концов и погубила его, но в общем данный принцип срабатывал у него как по волшебству в течение долгих лет его беспутной и легкомысленной жизни, которую он провел в роскоши. Джеки же было бы достаточно, чтобы правило сработало хотя бы один раз.

Ее взгляд остановился на конверте, в котором хранилось письмо. Она взяла его в руки, закрыла глаза и попыталась нарисовать в воображении новые паруса для «Пиратского счастья». Когда ей это не удалось, она предприняла другую, не такую дерзкую попытку, не требовавшую от нее таких титанических усилий, — вообразила, что у нее есть деньги, чтобы выплачивать работникам заработную плату, не урезая другие статьи расходов. Одного этого уже было более чем достаточно, если учесть то, сколько новых рабочих рук ей придется привлечь для воплощения плана Синклеров.

До этого, впрочем, еще далеко. А пока прожить бы завтрашний день.

«Не думай о плохом», — повторила про себя Джеки, выбираясь из пикапа и глотая очередную желудочную таблетку с ароматом апельсина. Осенний солнечный день выдался прохладным. Ветерок доносил с залива пряный аромат моря. Джеки взяла с сиденья машины свою сумку в форме мешка и тут же почувствовала какое-то неудобство, будто кто-то пристально смотрел ей в спину. Резко развернувшись, она огляделась по сторонам, однако никого не увидела. Она перевела взгляд на скалистую бухту и, ослепленная отражавшимся от воды солнцем, зажмурилась, несмотря на темные очки.

Не дух ли это Джека Кингсли бродит возле бухты? От этой мысли у Джеки по спине пробежал холодок. Но она тут же вспомнила, что не верит в привидения.

Накинув сумку на плечо, Джеки направилась вверх по дорожке, ведущей к гостинице. По обеим сторонам каменной лестницы цвели пестрые, как конфетти, хризантемы, придавая дополнительную яркость окружающему пейзажу. Правда, Джеки, даже приблизившись к нарядной двери, едва обратила на них внимание. Раз уж вывеска гласила: «Добро пожаловать! Входите, пожалуйста!» — просто толкнула дверь и вошла внутрь.

Откуда-то издалека доносились приглушенные звуки телевизора.

— Эй! — подала она голос, снимая темные очки и осматриваясь в центральном холле.

В гостинице все оставалось так, как и было, когда она впервые приезжала сюда. Возле массивного камина были сосредоточены викторианские диваны и кресла, словно приглашавшие к посиделкам за приятной беседой. Опорой каминной полке, которая сверху была украшена лепниной, изображавшей каких-то морских чудищ, служили резные морские змеи. В дальнем конце холла, поднимаясь вверх, вилась широкая лестница, на которую падал свет из трех высоких витражных окон.

— Здесь есть кто-нибудь?

Джеки уж было собралась вернуться на улицу и все же отыскать возле двери звонок, чтобы возвестить о своем присутствии, как справа от нее в дверном проеме показалась младшая сестра Эйдриана, шикарная молодая женщина с фигурой супермодели и рыжеватыми, с золотистым отливом, кудрями, падавшими ей на плечи.

— Вы приехали! — воскликнула она, приближаясь к Джеки с ослепительной улыбкой. — Не знаю, помните ли вы меня, но я Аврора Чанселлор, или Рори. Можете звать меня, как вам больше нравится.

— Я вас помню, — кивнула Джеки, вдруг почувствовав себя рядом с ней карликом: женщина была высокой, ростом около шести футов.

Рори уперлась глазами в конверт, который Джеки держала в руке.

— Ох, Боже мой! Неужели это оно? То самое письмо?

— Да. — Джеки крепче прижала документ к себе.

— Не терпится взглянуть на него. Но сначала позвольте мне взять ключ от вашего номера. А потом мы отыщем Эйдриана. Нужно сообщить ему о вашем приезде. — Рори юркнула в кабинет, а потом повела Джеки вперед, то и дело оборачиваясь и болтая без умолку. — Мы так счастливы, что вы согласились приехать и пожить у нас. Даже Скотт взбудоражен, хотя с ним редко такое бывает. Вы еще не видели его?

— Скотта?

— Да, Лоренса, жениха моей сестры. Это тот, кто приглашал вас прошлым летом.

— Скотт Лоренс помолвлен с вашей сестрой? — Прелестно! Ко всему прочему, в проекте участвует знаменитость, которая привлечет к нему еще больше внимания. Хотя, подумала Джеки, без рекламы в этом деле, наверное, не обойтись. Главное — чтобы ее было не слишком много.

— Скотт вам понравится, — уверяла ее Рори, когда они подошли к столовой. — На самом деле он славный малый… это понимаешь, когда узнаешь его поближе.

Джеки, чье внимание было поглощено фреской на потолке, рассеянно кивнула. На фреске изображался устремленный по направлению к двери Нептун в сопровождении тритона. Любуясь фреской, Джеки спрашивала себя: а что, интересно, думал обо всем этом роскошном убранстве Джек Кингсли, когда усаживался в этом зале за обеденный стол в качестве гостя? Верно, думал, что у хозяина слишком высокое самомнение и очень много денег. В молодости он еще не был тем праведником, каким стал впоследствии, поэтому наверняка большую часть вечера провел, прикидывая, каким образом можно немного облегчить карманы старика Анри. Это было в то время, когда он еще и не помышлял о том, чтобы переспать с его женой.

Когда буфетная осталась позади, где-то впереди послышался голос Эйдриана. Он говорил таким тоном, словно давал урок кулинарного мастерства.

— Посыпать орехами нужно очень и очень осторожно, так, чтобы не переборщить, — неторопливо наставлял он. — Смотри, как это делается.

Как только Джеки с Рори переступили порог просторной кухни, где современные технические приспособления странным образом выделялись на фоне старинных деревянных балок и красных кирпичных стен, раздался радостный вопль. Эйдриан стоял посередине кухни, посыпая орехами шоколадные пирожные, выложенные на нескольких противнях, а сбоку от него, прислонившись к его ноге, стоял маленький очаровательный ангелочек.

— Ма-ма-ма-ма! — заголосила маленькая златокудрая девочка.

— Золотце мое! — Рори раскинула перед ней руки. — А я и не знала, что ты уже проснулась. Эйдриан, что ж ты мне не сказал? Я бы взяла ее, чтобы она тебе не мешала.

— Как будто я не могу посидеть с ней несколько минут. — Эйдриан передал ребенка сестре и, заметив Джеки, улыбнулся. — Приехала!

— Приехала, — пожала плечами Джеки.

— Ну и чудесно! — Вытерев руки полотенцем, он подошел к ней. В сером пуловере с закатанными по локоть рукавами и черных джинсах, он выглядел, как всегда, фантастически. Золотое колечко в ухе сменилось серебряной висюлькой. — Рори сообщила тебе об ужине?

— Об ужине? — переспросила Джеки.

— Мы решили, что все соберемся сегодня вечером, — пояснил Эйдриан. — Ну, чтобы отпраздновать твой приезд, ознакомиться с письмом, подготовиться к завтрашнему дню, если у тебя нет других планов.

— Нет, никаких планов у меня нет. — Джеки натянуто улыбнулась, досадуя, что они не могли со всем этим повременить до завтра, подождать, пока она прочитает дневники.

Эйдриан повернулся к сестре:

— Поставь, пожалуйста, противень в духовку, пока я покажу Джеки ее комнату.

— Конечно. Вот. — Эйдриан одной рукой поймал два ключа на колечке, которые ему бросила Рори, и хотел было взять у Джеки сумку.

— Я сама, — заупрямилась она. — Только проводи до комнаты, и все.

На сей раз, они прошли не через столовую, а через холл в задней части дома, где Эйдриан указал Джеки на узкую лестницу, ведущую вниз.

— Наши комнаты располагаются в цокольном этаже. Спускайся туда около шести, чтобы можно было с каждым пообщаться до того, как мы сядем за стол. Мы пригласили Бобби с Пейдж, но я пока не знаю, приедут ли они.

Войдя с Эйдрианом в музыкальный зал, Джеки заметила перед телевизором, вставленным в старинный шкаф, какую-то пару. Еще одна пара, когда они подошли к лестнице, спускалась вниз по ступенькам. Эйдриан как радушный хозяин успел поприветствовать всех.

— У вас, кажется, полон дом постояльцев, — заметила Джеки, когда они добрались до лестничной площадки, на которую из витражных окон падали разноцветные блики.

— Первый год нам было трудновато. По-настоящему бизнес пошел после того, как мы построили несколько отдельных домиков вдоль беговой дорожки. — Они поднимались вверх, а Эйдриан продолжал знакомить Джеки с гостиничным распорядком и предоставляемыми гостям услугами. В холле на верхнем этаже располагалась еще одна зона отдыха, даже более уютная, чем внизу. На буфете возле плетеной корзинки с чайными пакетиками возвышалась ваза со свежесрезанными цветами. — Каждое утро мы ставим здесь кофе и кипяток, так что тебе не придется спускаться за первой чашкой вниз.

Эта небольшая роскошь напомнила Джеки о временах, когда ее родители еще были вместе и жили то на одном, то на другом курорте острова. Отец выискивал жертв среди приезжих, а мать пользовалась всеми услугами, не выходя из номера, да нежилась на пляже у моря, пока Джеки строила там замки из белого песочка.

Эйдриан приблизился к ряду высоких окон напротив лестницы. За прозрачными шторами неясно вырисовывались очертания балкона, синева и белизна бухты.

— Вот мы и пришли. — Эйдриан открыл дверь слева от окон. — Мы зовем этот номер «Жемчужиной», потому что в этой комнате жила Маргарита. Эта самый лучший номер в доме.

Джеки прошла и, встав посреди комнаты, поставила на пол свою сумку, стараясь проникнуться атмосферой помещения. Белые стены, позолоченная мебель и свет, проникавший из гостиной, которая располагалась в башенке, создавали впечатление призрачного облака, которое сомкнулось вокруг нее, как только она оказалась здесь. Даже на спинке кровати в изголовье была роспись — купидоны на золотом фоне.

Джеки повернулась к Эйдриану:

— А поменьше комнаты не нашлось? Не хочу чувствовать себя обязанной настолько.

— Ты, кажется, видишь меня насквозь.

— Я почти всегда вижу тебя насквозь.

— И то, правда. — Эйдриан подошел к ней. — Наверное, мне стоит раскрыть тебе свои корыстные намерения.

— Уверена, я буду в шоке.

— Будешь, потому что речь только о том, чтобы оказать мне любезность за любезность, и ни о чем больше. Когда дело с круизами пойдет, я хочу быть в числе первых пассажиров и совершить первую часть первого путешествия — приплыть из Галвестона на Жемчужный остров. Я бы проделал и вторую часть пути, но терпеть не могу уезжать надолго.

— Полагаю, ты хочешь мою самую лучшую каюту?

— Если не стесню. — В глазах Эйдриана вспыхнули огоньки, и Джеки догадалась, что сейчас последует какая-то двусмысленность.

— Не надо, — предупредила его она. — Не забывай: ты ведешь себя прилично.

— Черт! — В его улыбке не было и намека на раскаяние. — Ну ладно, пойдем, посмотришь номер. — Эйдриан провел Джеки в элегантную гостиную в башенке, подвел к одному из высоких окон, которое на самом деле оказалось дверью.

Проследовав за Эйдрианом, Джеки оказалась на балконе. У нее захватило дух: перед ней открывался потрясающий вид.

— Красиво, правда? — обратился к ней Эйдриан. Он посмотрел вниз, туда, где при входе в гавань, точно безмолвные стражи, возвышались пальмы, и весь как-то преобразился. Лучи солнца отражались от морской глади залива, и вокруг Эйдриана, казалось, образовалось какое-то свечение, более яркое, чем солнечный свет. — Я постоянно спрашиваю себя, как часто Маргарита стояла здесь вот так, на этом самом месте, погруженная в думы о капитане Кингсли, мечтая о новой встрече с ним. — Эйдриан посмотрел на Джеки. — А может, она все еще где-то здесь, ждет?

Джеки удивилась произошедшей в его настроении перемене: какая-то новая грань его натуры, более мягкая, которая прежде была от нее скрыта, проявилась в нем.

— Ты что, действительно веришь в привидения?

Внезапно на них с бухты повеяло легким ветерком. Эйдриан повернул голову, и Джеки увидела его профиль на фоне синего неба.

— Не знаю. Иногда, когда я стою здесь, глядя на бухту, я чувствую… нечто такое. Похожее на ожидание, смешанное с горечью и тоской. Как будто сам дом ждет.

— Чего ждет?

Губы Эйдриана дрогнули в улыбке.

— Возвращения капитана Джека, разумеется. — По спине Джеки пробежал холодок.

— А дневники? Ты сказал, что мне можно их прочитать.

— Мы передадим их тебе за ужином. — Он взглянул на часы и вздохнул. — Мне уже пора идти на кухню, дело не ждет. А ты располагайся, чувствуй себя как дома. Бери книги и журналы, которые здесь есть, можешь посмотреть телевизор внизу или погулять по острову. Встречаемся в шесть.

Джеки смотрела вслед удалявшемуся Эйдриану, готовая броситься за ним вслед и удержать его. Эйдриан Серьезный произвел на нее более сильное впечатление, чем Эйдриан Игривый. Что же, скажите на милость, ей делать? Попросить его снова дразнить ее?

Удрученно покачав головой, Джеки устремила взгляд вдаль, на бухту, и вновь ее мысли обратились к Маргарите. Интересно, что может чувствовать женщина, заключенная в этом доме-крепости? Проходят дни, а за ними годы, и вся жизнь — ожидание минутных тайных встреч с любимым человеком. И не пугает даже неотвратимость жестокого наказания, если измена откроется. Видно, не было для Маргариты никого лучше Джека Кингсли, раз уж она за то, чтобы побыть с ним, рисковала обратить на себя гнев своего свирепого мужа.

Глава 5

Эйдриан поднял глаза: в квартиру вбежала Сейди, черно-белая колли сестры, возвещавшая прибытие Эллисон и Скотта. Собака потрусила в гостиную, где Рори кормила из бутылочки Лорен. Та при виде собаки завопила от восторга и попыталась высвободиться из рук матери. Колли подошла поздороваться к мужу Рори, Оливье Чанселлору, который примостился возле барной стойки, отделявшей кухню от гостиной. Собака принялась попрошайничать, и Чане, глядя на нее, рассмеялся.

— Ну, знаешь, ты уж совсем избаловалась, — сказал Эйдриан колли, бросая ей кусочек поджаренного хлеба.

— Так, где же наша почетная гостья? — поинтересовалась спускавшаяся по лестнице в сопровождении Скотта Эллисон. Полная противоположность своей младшей сестры, Элли была субтильна, с черными, как у Эйдриана, волосами, держалась скромно, отчего мужчины долгое время не замечали ее — пока прошлой весной в их гостинице не остановился Скотт.

— Я сказал, чтобы она спускалась сюда к шести, стало быть, скоро появится, — ответил Эйдриан, кивая будущему зятю. — Привет, Скотт. Как подвигается работа над новой книгой?

— Идет потихоньку, — вздохнул тот.

Весь одетый в черное, Скотт напоминал одного из злодеев своих романов.

— Привет, Элли. Привет, Скотт, — поздоровалась Рори. Она наконец оставила попытки накормить Лорен и понесла ее к Чансу.

Эллисон, поведя плечами, скинула кофту, накинутую поверх футболки с длинными рукавами и джемпера.

— Здорово, что Джеки приехала, правда? У нас вроде как воссоединение семейства.

— Она привезла письмо? — Скотт повесил куртку и кофту Эллисон в шкаф под лестницей. — После проведенных изысканий мне не терпится поскорее прочитать его. Письмо — последний фрагмент головоломки.

— Когда она прибыла в гостиницу, письмо было при ней. — Рори отправилась помыть руки и помочь на кухне.

— Па-па-па-па. — Лорен запечатлела на отцовской щеке слюнявый, молочный поцелуй. Чане в ответ приподнял ее платьице и, прислонившись губами, пофыркал ей в живот, от чего девочка закатилась смехом.

Глядя на беседующих сестер, Эйдриан подумал, как мало они бывают вместе последнее время. Гостиница открылась уже после того, как Рори переехала жить к Чансу в его квартиру. Сначала Чане консультировал их по финансовым вопросам, позже стал деловым партнером, а потом, когда женился на Рори, и членом семьи. Молодожены построили себе небольшой домик позади гостиницы, чтобы жить рядом, но это уже было не то, все стало не совсем так, как в те времена, когда Рори жила с ними под одной крышей. Теперь вот и Элли тоже собиралась замуж за Скотта. После свадьбы они планировали поселиться в городе, в доме Бушаров.

Этот дом построил Анри Лерош, чтобы отослать от себя их с Маргаритой дочь Николь, заявив, будто она родилась не от него. После его смерти Жемчужный остров и вся корабельная империя Лероша достались его племяннику. Но Николь не стала оспаривать права на наследование. Она вместо этого, взяв девичью фамилию матери и пойдя по стопам Маргариты, стала примадонной театральной сцены в Нью-Йорке, Лондоне и Париже. В этом маленьком домике в Галвестоне она закончила свою жизнь разведенная, в одиночестве и нужде.

Дом впоследствии перешел к потомкам Николь, к «ужасным Бушарам», о которых шушукалось все «изысканное общество». Эйдриан с сестрами после смерти родителей тоже рос в этом доме. Но когда банк Чанса лишил их права выкупа находившегося тогда в залоге Жемчужного острова вследствие просрочки выплаты, они не упустили возможность превратить старинный особняк на острове в гостиницу типа «постель и завтрак».

В настоящий момент городской дом Бушаров принадлежал их тетке, Вивиан Янг. Но та уехала в Нью-Йорк и предложила Скотту с Эллисон жить в нем. В результате посидеть с сестрами по вечерам Эйдриану удавалось не часто, хотя все они по-прежнему работали вместе. Рори с Чансом вели финансовые дела, Эллисон заведовала магазином подарков, а Эйдриан хозяйничал на кухне. По утрам они подавали постояльцам завтрак, а по субботам, днем, для прибывших на катере туристов устраивали на веранде обед, являвшийся частью экскурсионной программы «Обед в Доме с привидениями», который они организовали совместно с Бобби и Пейдж. Вот только отдохнуть вместе всей семьей времени не находилось.

— Я вот тут все думаю, — сказал Эйдриан, водружая на барную стойку блюдо с закусками.

— Это всегда опасно, — заметила Рори.

— Нет, — ухмыльнулся Эйдриан. — Опасно, когда думать начинаешь ты.

Чане чуть не поперхнулся от смеха, заслужив сердитый взгляд своей благоверной.

— Я хотел сказать, — продолжил Эйдриан, — что нам, возможно, стоит пересмотреть наше домашнее положение.

— Какое такое «домашнее положение»? — удивилась Рори, вручая дочери кусочек хлебной корочки.

— А такое, что я один живу в хоромах с четырьмя спальнями, а вы, семейные люди, ютитесь в домах, вполовину меньше этого. Не кажется ли вам это несправедливым?

— И что ты предлагаешь? — спросила Эллисон. — Чтобы мы со Скоттом после свадьбы переехали сюда, а ты бы уехал жить в тот дом?

— Секундочку. — Скотт поднял руку. — Меня наш дом вполне устраивает. И ты, конечно, не обижайся, но я здесь жить не хочу. Писателю требуются уединение и покой, а тут день и ночь постояльцы, и все вечно чего-то хотят.

— Это понятно, — согласился Эйдриан. — Но мне, единственному оставшемуся в семье холостяку, кажется нелепым занимать самые просторные апартаменты.

— Тут есть два «но»: во-первых, ты старший, и, во-вторых, не останешься же ты до конца жизни холостяком.

— Хотелось бы еще немного им побыть. То есть я, разумеется, собираюсь со временем обзавестись и женой, и детьми, но только не сейчас. У меня даже девушки нет. — Эйдриан сразу подумал о Джеки, но тут же прогнал от себя эту мысль. Даже если бы он интересовал ее, она, казалось, была не из тех женщин, которые спят и видят, как бы поскорее выскочить замуж. Хотя это обстоятельство, учитывая нынешние предпочтения Эйдриана, сделало бы ее идеальной кандидатурой на роль его девушки, если бы сложившаяся ситуация не делала ее абсолютно недоступной.

— Если Скотт с Эллисон не хотят переехать сюда, то, может, поменяешься с нами? — обратился к Эйдриану Чане, глядя на него поверх головы Лорен.

Эйдриан еле удержался, чтобы не согласиться сразу же, потому что ничего так не хотел, как поменяться домами с Чансом и Рори. Однако сам он не мог решиться предложить им такое, ведь Чане построил этот дом за гостиницей на свои деньги.

— Я, пожалуй, подумаю над этим предложением, — невозмутимо проговорил Эйдриан, проверяя, все ли готово к ужину.

Чане робко улыбнулся жене.

— Признаюсь, я все время чувствовал себя виноватым оттого, что Авроре пришлось расстаться с гостиницей. Она всегда мечтала жить здесь, поэтому и настояла на том, чтобы выкупить и отремонтировать этот дом. И вот ей из-за меня приходится жить в другом месте.

— Ты так говоришь, будто я жалею, что вышла за тебя замуж, — улыбнулась Рори.

— Нет, но ты действительно тоскуешь по этому дому.

— Это правда. — Рори с надеждой посмотрела на Эйдриана: — Ты и в самом деле готов с нами поменяться?

— С превеликой радостью, — ответил он. — Вы переедете сюда, и вам будет проще вести дела, а я буду жить поблизости и приходить сюда по утрам на работу. Надеюсь, об условиях обмена мы с Чансом договоримся.

— С деньгами мы как-нибудь разберемся, — согласился Чане.

Рори взглянула на брата:

— А тебе не будет одиноко, когда ты съедешь из гостиницы?

— Уединение и тишина? — Эйдриан вздохнул. — Это, конечно, тяжело, но, думаю, я как-нибудь с этим справлюсь.

На лестнице послышался звук шагов. Эйдриан поднял голову и, увидев остановившуюся на последней ступеньке Джеки, уже не мог отвести от нее глаз. На ней была простенькая, более облегающая, чем обычно, футболка с длинными рукавами в поперечную красно-белую полоску, заправленная в синие свободные брюки. Футболка имела глубокий овальный вырез, в котором виднелось начало соблазнительный впадинки между роскошных грудей.

Это зрелище потрясло Эйдриана до глубины души: ему всегда казалось, что Джеки почти плоская. Но он сразу вспомнил, что всегда видел ее либо в спортивном лифчике-топе, стягивающем грудь, либо в очень свободных блузках, под которыми вообще сложно что-либо рассмотреть.

Он как завороженный смотрел на Джеки, оказавшуюся на самом деле куда более привлекательной, чем та, к которой он привык. Эйдриану очень нравились женщины с большим бюстом. Женскую грудь он считал одним из самых прекрасных божьих творений. У Джеки же отсутствие пышных форм, считал он, компенсируется интересным лицом и пылкой натурой.

Как только Эйдриан произнес про себя эти эпитеты, характеризующие Джеки, по его телу прокатилась огненная волна. Таких сильных эмоций по отношению к женщине он не испытывал с тех пор, как окончил среднюю школу. «О Господи! — так и хотелось простонать ему. — Ну почему, почему так все складывается, что она оказывается недоступной?»

— Я… э-э… — стояла, смущенно переминаясь с ноги на ногу. — Здесь нет двери, вот мне и пришлось войти без предупреждения. Надеюсь, не помешала?

— А? — Эйдриан стряхнул с себя оцепенение. — Ах да! Конечно! Проходи. — Он поспешил к ней, чтобы ввести ее в комнату. — Мы как раз сидели и ждали тебя. С тех пор как ты была у нас, прошло много времени, поэтому позволь снова тебе всех представить.

Эйдриан подвел напрягшуюся от волнения Джеки к своим родственникам. Не то чтобы она дичилась людей, вовсе нет. Просто совсем не умела вести светские беседы. Вот судовая команда или пассажиры на борту — другое дело, с ними проще.

— С моей сестрой Авророй ты сегодня уже виделась…

— Привет! — Рори помахала Джеки рукой.

— …а это ее муж, Оливье Чанселлор.

— Рада снова вас видеть. — Джеки протянула руку высокому, нескладному, коротко подстриженному блондину в очках в металлической оправе. Джеки довольно хорошо помнила Чанса и не забыла, что, когда была здесь в прошлый раз, они с Рори еще не были женаты, а теперь — поди ж ты! — они уже родители. Она кивнула на сидевшую у Чанса на руках девочку. — Вы быстро работаете.

— Как видите. — Мужчина с улыбкой, чтобы Джеки было лучше видно, развернул к ней девочку. — Это Лорен. Лорен, поздоровайся с капитаном Джеки. — Лорен брыкнула ногой и пронзительно завопила. Чане поморщился. — Мы… э-э… еще не привили ей навыки приличного поведения в обществе. Чего нет, того нет.

— Моя вторая сестра, Эллисон, — продолжил Эйдриан.

— Добрый вечер, — приветствовала Джеки Эллисон с мягкой улыбкой и дружеским рукопожатием. — Мы очень рады вашему приезду.

— Благодарю вас. — Джеки улыбнулась в ответ.

— Это то самое письмо? — Эллисон кивком указала на конверт.

— Да. — Джеки крепче сжала его в руке.

— А это жених Элли, Скотт Лоренс, — закончил Эйдриан.