Современная электронная библиотека ModernLib.Net

Золотой пленник

ModernLib.Net / Фэнтези / Орлов Алекс / Золотой пленник - Чтение (Ознакомительный отрывок) (стр. 4)
Автор: Орлов Алекс
Жанр: Фэнтези

 

 


Из коридора заглянул Мургаб. Как показалось Питеру, он с явным опасением окинул взглядом голые стены и не решился зайти.

– Кто жил здесь раньше?

– Здесь? – Старый слуга отрицательно покачал головой. – Я не могу говорить, я не должен.

И повернувшись, пошел прочь. Питер поспешил за ним.

– Какую работу я буду делать?

– Какую хозяин скажет.

– А кто кроме нас есть из слуг?

– Женщина.

– Как ее зовут?

– Зовут? – Мургаб посмотрел на Питера с неподдельным удивлением. – Как ее могут звать? Женщина – и все. Она живет в доме, у нее там своя комната, и она выполняет домашнюю работу.

Неожиданно хлопнула входная дверь домика, и резкий высокий голос позвал:

– Мургаб, ты где?!

– Я здесь, хозяйка, здесь! – Мургаб едва не сбил Питера с ног, бросившись на зов.

– Ну, куда ты спрятал нашего нового человека?

– Он здесь, хозяйка, я показывал ему его комнату.

Питер прислушивался к разговору, стоя в коридоре. Хозяйку он не видел, а по голосу никак не мог определить ее возраст.

Послышался стук подбитых подковками туфель, и появилась сама хозяйка. В первое мгновение Питер решил, что эта красавица его возраста. Собранные в несколько косичек черные волосы, фиолетовые пронзительные глаза и чуть припухлые губы – примерно так в представлении Питера должна была выглядеть девушка, которую он когда-нибудь встретит и полюбит. На ней были бирюзовая куртка с высоким воротом и голубые шаровары, женщины здесь одевались странно, но это лишь придавало хозяйке загадочности и очарования.

Улыбнувшись, она показала острые зубки и произнесла:

– Так вот ты какой, грязный, лохматый… Неужели так трудно мыться почаще, грязнуля? Отвечай мне, дурак! – воскликнула она с неожиданной злостью.

– П-прошу прощения, мисс, нас целую неделю гнали по пустынным дорогам, там не было воды даже для питья, не то чтобы помыться… – Питер пожал плечами и виновато улыбнулся, надеясь пробудить в ровеснице сострадание.

– Так и ищут повода оправдаться, скоты! – воскликнула хозяйка и неожиданно для Питера огрела его по голове бамбуковым стеком. Испугавшись, что это очередное избиение, он закрыл голову руками и попятился, а девушка расхохоталась и опустила стек. – Не бойся, дурачок, я больше не буду. Как тебя зовут?

– Питер, мисс.

– Питер… Ну-ну. Мургаб!

– Слушаю, хозяйка!

– Позаботься, чтобы новый работник был чисто вымыт, ты знаешь – я не переношу грязи.

– Слушаюсь, хозяйка. Прикажете истопить терму?

– Прикажу. Подбери ему одежду, из той, что осталась от… Одним словом, ты меня понял.

– Понял, хозяйка, – не переставал кланяться Мургаб, хотя девушка стояла к нему спиной.

Отдав распоряжения, она повернулась и пошла к выходу, картинно покачивая бедрами. Стукнула дверь, и стало тихо.

– Кто она? – спросил пораженный Питер.

– Она хозяйка.

– Я понял, что хозяйка, но кто она мессиру Карцепу? Дочь?

– Нет, она не дочь.

– А кто же тогда – племянница?

– Я не могу сказать…

– Но какая же в этом тайна? Сколько ей лет?

Мургаб упрямо молчал.

– Как и мне – шестнадцать? – настаивал Питер. Он считал это важным.

– Она старше тебя, вот и все, что могу сказать. Пойдем, я истоплю терму, там есть большой запас хвороста.

20

К терме пришлось идти через весь сад по проложенным в траве тропинкам из красноватого камня. Таким же был вымощен двор. Деревья выглядели ухоженными, где надо подрезаны, стволы побелены, а с ветвей свисали невиданные прежде Питером плоды. Но птиц не было, даже шмели не летали, хотя цветов здесь хватало.

– Кто содержит сад – садовник?

– Я один.

– Правда? – Питер вздохнул. – У моего дяди был садовник, его звали Гошар.

Сложенный из разнокалиберных камней домик с единственным окном и широкой медной трубой был той самой термой. Мургаб вошел в него первым и указал Питеру на узкую боковую дверь:

– Тебе сюда, раздевайся и жди – сейчас я нагрею терму.

Питер вошел в крохотное помещение, разделся и положил одежду у двери. Огляделся – небольшое окно, массивная каменная полка, здесь было прохладно и пахло сыростью. Во встроенном в стену медном чане оказалась вода, Питер зачерпнул ее ладонью и зачем-то попробовал на вкус – она была обыкновенной.

За стеной слышалась возня Мургаба, трещал хворост, звенела заслонка. Скоро все стихло, он протопал по коридору и заглянул к Питеру.

– Сейчас будет тепло.

– Зачем топить – и так не холодно, я бы мог обойтись обычной водой.

– Если хозяйка сказала нагреть терму, значит, нужно нагреть.

Подхватив грязную одежду и стоптанные башмаки новичка, слуга исчез.

Питер стал прислушиваться, в трубе ревел огонь, в печи трещал хворост. Полка стала нагреваться, а в чане закипела вода.

Питер огляделся в поисках мочалки, и в этот момент вернулся Мургаб, он поставил на полку кувшин и положил пучок свежего мыльника – душистой травы, которая давала пену.

– В кувшине – щелок, голову мыть, – сказал слуга. – Давай я помогу тебе.

– Не нужно, я сам.

– Ты должен быть чистым, это приказ хозяйки.

– Ладно, только осторожно со спиной – у меня там…

– Я вижу – тебя наказывали.

Мургаб налил горячей воды в деревянную шайку, распарил в ней пучок мыльника и принялся натирать Питера, впрочем, делал это очень деликатно. Потом окатил его теплой водой и сказал:

– Просохни, я пойду принесу тебе одежду.

Мургаб ушел, а Питер поднялся с полки, чтобы не так щипали раны на спине. Снова скрипнула дверь, и он обернулся, надеясь увидеть старого слугу с одеждой, однако это оказалась хозяйка.

Питер ойкнул и попытался прикрыться шайкой, но девушка подняла стек.

– Не смей двигаться, раб, я хочу на тебя посмотреть. Повернись спиной!

Питер повиновался.

– О, да ты не радовал своих прежних хозяев… Теперь повернись ко мне и не смущайся, для меня ты – раб, существо бесполое. Ты понимаешь, что ты бессловесная тварь, Питер?

– Да, мисс.

– Называй меня Юлия.

– Хорошо, мисс Юлия.

– Фу, болван! – Она топнула ногой и ударила стеком по полке. Питер вздрогнул. – Говори мне просто – Юлия.

– Да, Юлия.

– Вот так. – Хозяйка смягчилась. – Теперь подойди.

Питер подошел. Он был напряжен, опасаясь, что эта стерва выкинет еще какой-нибудь фокус.

– А ты хочешь, чтобы я тоже разделась?

– Я… я не знаю… Юлия…

– Мы могли бы вместе обливаться водой, а?

– Я не смею ничего желать, вы – моя хозяйка.

Она еще постояла молча, потом фыркнула и ушла, а Питер бессильно опустился на теплую полку, его тело покрылось гусиной кожей, а зубы начали выбивать дробь.

Наконец явился Мургаб и застал Питера в слезах.

– Она… она разглядывала меня, словно я… – Питер не мог подобрать подходящего слова. – Словно я какой-то бык!

– Она – хозяйка, – сухо заметил старый слуга. – Вот тебе штаны и рубаха, а еще чистые обмотки и башмаки – как раз тебе впору.

– А подштанники?

– Рабам белье не полагается.

Питер стал одеваться. Одежда оказалась впору, башмаки – тоже.

– Чьи это вещи?

– Я не должен говорить.

– А кафтан мне вернут? Он очень просторный – в него можно заворачиваться, как в одеяло.

– Старых вещей нет.

– Ты их сжег?

– Нет, их забрала хозяйка.

– Но ведь они грязные и в крови!

– Потому и забрала.

Поняв, что сказал лишнее, Мургаб выскочил из термы. Питер, криво усмехнувшись, вышел за ним.

Старый слуга ждал его.

– Питер, ты только сегодня сюда явился и уже задал мне много вопросов. Держи язык за зубами – и проживешь долго. Если нет, то лучше бы тебе сбежать…

Мургаб развернулся и быстро пошел прочь, Питер в недоумении зашагал следом.

21

В бедной комнате его ожидал обед – большая теплая лепешка и вода в кувшине. Это было очень кстати, после термы есть захотелось особенно сильно.

Насытившись, Питер почувствовал, что хочет спать, однако мысль о том, что, заснув, он может навлечь на себя гнев хозяев, заставила пойти за советом к Мургабу.

– Скажи, какая у меня сегодня будет работа?

– Пока хозяин ничего мне не говорил, – развел руками слуга. – Сегодня можешь отдыхать.

– Что, и спать можно?

– Конечно, – кивнул Мургаб, пряча глаза.

– Ты советовал мне бежать…

– Не помню этого. Иди спать.

– Но сейчас еще день.

– Спи, пока можно, невольничья жизнь сложная – старайся есть с запасом, спать с запасом, неизвестно, какие могут случиться обстоятельства.

Спорить Питер не стал и, вернувшись к себе, лег на приготовленную чьими-то заботливыми руками постель. Он проспал несколько часов и, проснувшись, будто явился из небытия. Открыл глаза и ничего не увидел – за окном сгустились сумерки, потом посмотрел на дверь и подскочил от ужаса – в открытом проеме кто-то стоял. Питер не сразу понял, что это Мургаб.

– Если хочешь бежать, сегодня для тебя последняя возможность, – произнес старый слуга и закрыл дверь комнаты.

– Вот так дела, – прошептал Питер и почувствовал, что вся его одежда пропиталась холодным потом. – Неужели действительно бежать?

Он промокнул лицо тощей подушкой и сел. В голове тяжело ухало, обрывки мыслей мешались друг с другом, не давая ни на чем сосредоточиться. Бежать! Сегодня же! Но куда? Говорят, тут близко море – можно увязаться за обозом, поработать в каком-нибудь порту. Будет тяжело, но он справится, накопит денег и вернется в Гудбург, а там банкиры Нуха Земаниса – Нарстад и Хикле, они перепишут на него дядины капиталы, и все ужасы останутся позади.

Питер встал и, подойдя к двери, осторожно ее приоткрыл – в коридоре был слышен негромкий храп Мургаба. Неужели он успел так быстро заснуть? Миновав дверь в его комнату, Питер выглянул во двор – здесь тоже было тихо, мирно пели цикады, а в небе мерцали крупные звезды.

«Вот она – свобода!» – подумал Питер и вдохнул теплый, пахнущий садовыми травами воздух. Оставалось лишь перебраться через забор и двинуться на юг – туда, где начинаются дороги, ведущие в портовые города. Дождаться утра и пристать к обозу – чего уж проще.

Осмелев, Питер вышел во двор и притворил за собой дверь. В хозяйском доме не светилось ни огонька. Ступив на прогретые за день камни, Питер почувствовал решимость: сейчас он доберется до ограды, взберется по ступенчатым уступам – и свобода.

В темноте двор казался куда больше, чем днем, свет неполной луны размывал контуры предметов, делая их призрачными.

Подойдя к воротам, Питер еще раз огляделся, ухватился за уступы…

В воздухе что-то свистнуло, и страшный удар обрушился на его спину – такой сильный, что Питеру показалось, будто его рассекли пополам.

Вспыхнули факелы, появились какие-то люди, залаяли собаки и, вцепившись в Питера, стали его терзать. Он закричал от ужаса и упал, поджимая руки и ноги, чтобы сохранить их от увечья. Удары сыпались вперемешку с ругательствами, но скоро тело онемело, размякло и перестало чувствовать боль.

– Добавь ему! Добавь!

– Забейте эту сволочь!

– Секи! Сильнее секи! Дайте собакам ухватиться!

«Ну все – убьют», – напоследок подумал Питер, и в этот момент послышался голос:

– Довольно, он получил урок.

Удары прекратились, визжавших от досады псов оттащили, они визгливо лаяли и хотели дорвать жертву, но им не дали.

Питер ждал, что его снова будут бить, однако вместо этого его окатили водой. Неужели пожалели? Нет, через мгновение он понял, что это продолжение пытки – вода оказалась густым рассолом, и многочисленные раны и ссадины на теле загорелись огнем. Питер застонал.

К его лицу поднесли факел, так близко, что запахло палеными волосами, – Питер попытался отстраниться.

– Ну что, червь, извиваешься? За тебя заплатили деньги, а ты хотел сбежать? Думал, здесь это запросто?

Питер не сразу осознал, что низким неприятным голосом с ним разговаривает Юлия.

– Уберите его!

Питера подхватили под руки и куда-то потащили, его ноги бессильно волочились по земле. Послышался скрип открываемой крышки, и в следующее мгновение пленник кувырком полетел по лестнице.

Ожидая удара о каменный пол, он сжался, однако приземление оказалось не таким жестким – кажется, здесь был сырой песок.

Не найдя сил двигаться, он потерял сознание и лежал довольно долго, лишь изредка переходя в состояние полусна-полубреда.

22

Сколько Питер валялся в этом погребе, он не помнил. Открывая глаза, видел темноту или непроницаемую серую пелену. Тела он не чувствовал и, казалось, не догадывался о своем существовании на этом свете.

Открыв глаза в очередной раз, Питер сумел выделить из увиденного какие-то образы. Перед ним были живые твари, они почесывались и смотрели на Питера черными бусинками глаз. Пошевелившись и почувствовав боль, он понял, что на этот раз остался жив. Хотелось заплакать, пожалеть себя, но плакать он не умел с детства.

Собрав все силы, невольник перевалился на спину, напуганные крысы отбежали к стене и там, возле норы, остались наблюдать, лелея надежду, что человек все же умрет.

Питер увидел низкий сводчатый потолок и светлый квадрат уходящего вверх колодца. Попадавшего в квадратное отверстие света хватало, чтобы разглядеть погреб.

Осторожно, чтобы не закашляться, Питер вздохнул – в легких что-то забулькало, дыхание было хриплым. Попробовал пошевелить одной ногой, потом другой – вроде были не сломаны. Руки тоже оказались целы, только внешние стороны ладоней представляли собой раны с засохшей кровью и песком. Питер царапнул пол – так и есть, это был песок.

Заметив справа от себя какую-то темную полосу, пленник определил, что это колонна – старая, покрывшаяся черной плесенью. Сделав несколько осторожных движений, Питеру удалось подползти к ней. Немного отдохнув, он сумел приподняться и прислониться к колонне спиной.

В глазах поплыли круги, подкатила тошнота, однако скоро она прошла, оставив только длящийся наяву кошмар. Питер несколько раз моргнул, надеясь, что видение исчезнет, однако разбросанные по полу скелеты остались.

Их было не меньше трех десятков, останков неизвестных людей. Где-то уцелела одежда, ремни, остатки обуви. Даже неопытного взгляда было достаточно, чтобы понять – они копились здесь не одну сотню лет, сохранив клочки одежды разных времен. На костях некоторых имелись повреждения – разрубленный череп, сломанные ребра, кости ног, рук. Кто-то из них умер связанным, об этом свидетельствовали остатки веревок, других истязали дольше – два скелета оказались привязанными к вбитым в стену железным кольцам.

После перенесенных побоев Питер страха не испытывал и, чтобы восстановить кровообращение, поднялся и стал понемногу расхаживаться, путешествуя по погребу и перешагивая через древние останки.

Обнаружив возле одной из стен особенно сырой песок, Питер опустился на пол и стал рыть. Песок оказался рыхлым, и вскоре удалось достичь уровня, где он стал совсем жидким.

Сняв рубашку, Питер сложил ее вдвое и, накидав сверху несколько пригоршней песочной жижи, подождал, пока снизу начнет капать мутноватая вода. Ее набралось на три полноценных глотка. Несколько раз повторив эти манипуляции, Питер утолил жажду и почувствовал себя лучше.

Прошли еще одни сутки, появился аппетит. Крысы не покидали нору, наблюдая из нее за человеком. От нечего делать Питер предавался воспоминаниям, думая о том, как бы все сложилось в его жизни, если бы не поход в Пешехар. А еще ему не давало покоя то, как он попался в расставленную западню, ведь во дворе было тихо и он специально прислушивался, опасаясь быть застигнутым, откуда же они узнали о его намерении сбежать? Может, все новички пытаются сделать это в первую же ночь и поэтому хозяева загодя выставляют засады?

«Глупец, нужно вести себя как Мургаб, он столько лет в неволе и все еще жив», – упрекнул себя Питер и тут же вспомнил, как старый слуга сам уговаривал его бежать. Может, это он нарочно громко храпел, а сам выследил Питера и сообщил хозяевам?

Перед тем как стемнело, Питер попил воды и уже привычно уснул среди скелетов.

Утром, едва взошло солнце, послышался скрип ржавых петель, тяжелая крышка поднялась, и по узкой лестнице в сырой погреб спустились двое безмолвных охранников. Постояв немного, чтобы привыкнуть к полумраку, они увидели Питера и, не говоря ни слова, подхватили его под руки и потащили наверх.

23

Просидев долгое время в темном погребе, Питер отвык от яркого света, и теперь он больно резал глаза, заставляя жмуриться.

– Надо же, какой живучий, – прозвучал злой голос Юлии. – У тебя было время обдумать свой поступок, скажи мне что-нибудь такое, что заставит меня отказаться от намерения подвергнуть тебя мучительной казни.

– Простите меня, хозяйка, я еще слишком молод, у меня нет никакого жизненного опыта. Раньше за меня все решал дядя… Я больше никогда не побегу – обещаю.

– Разумеется, ты никуда не убежишь, мальчик, – прозвучал голос мессира Карцепа. – Потому что я велю отрубить тебе ногу, а потом подарю деревяшку, чтобы удобнее было ковылять…

Несмотря на нестерпимо яркий свет, Питер широко распахнул глаза – рядом с Карцепом стоял огромный янычар с широким, тускло поблескивающим топором. Стало ясно, что это не шутка, в глазах хозяина Питер видел только холодный расчет – покалечить, чтобы не сбежал.

– Хозяин, простите меня. – Питер упал на колени. – Обещаю вам, что даже не помыслю о побеге! Никогда даже не помыслю!

Выпалив все это, он замолчал. Воцарилась страшная тишина, казалось, Карцеп уже не изменит решения.

– Хорошо, – сказал наконец хозяин, хотя его лицо осталось бесстрастным. – Я не стану калечить тебя лишь потому, что ты мне еще нужен как работник. Отправляйся к Мургабу.

Питер поднялся с колен и, тяжело переваливаясь, пошел через двор к лакейскому домику. На своей израненной спине он чувствовал сверлящие взгляды хозяев.

В коридоре домика он обнаружил Мургаба, тот сидел на колченогом табурете и смотрел на вошедшего.

– Я должен был подтолкнуть тебя к побегу, хозяин приказал.

– Ты знал, что со мной будет?

– Знал. Я давно здесь живу.

– Там, внизу… в погребе – человеческие кости. Ты был знаком с этими людьми?

– Я же сказал, что живу здесь давно. Но хватит об этом, у нас есть работа, и ее нужно сделать в срок – хозяин не любит проволочек.

– Но я не совсем… я плохо себя чувствую. – Питер сполз по стене на пол.

Мургаб поднялся и ушел в свою комнату, потом вернулся с политой свежим медом лепешкой и чашкой с молоком.

– Ешь.

Питер принял угощение и начал сосредоточенно разжевывать лепешку, стараясь не прикусить распухший язык. Когда с ней было покончено, он допил молоко и возвратил чашку.

– Спасибо, Мургаб, ты очень добрый.

– Я не добрый, просто мне нужен помощник.

Он помог Питеру подняться, и вместе они отправились в сад, там старый слуга указал на одну из стен, которая была значительно ниже остальных и сложена из саманных кирпичей.

– Мы должны разобрать ее и построить на этом месте такую же высокую и крепкую стену, как повсюду вокруг дома.

– А из чего мы будем строить?

– Там на дороге, позади сада, лежит много заготовленных камней. Когда мы разберем старую стену, появится проход, и через него ты перетаскаешь новые камни сюда, а старые вынесешь наружу. Понял?

– Понял, – кивнул Питер, который никогда не таскал камни.

И они принялись за работу, начав разбирать стену.

За время строительства не приученный к тяжелой работе Питер окреп. Все камни пришлось перетаскивать ему, поскольку у Мургаба хватало и других забот. Старый слуга показал, как растирать мышцы рук и ног, когда с утра не было сил подняться, как заматывать ладони тряпками, чтобы не сдирать кожу о камни, научил работать молотком и железным клином для колки и обработки камней. Иногда тяжелая работа увлекала Питера, заставляя позабыть о своей нелегкой судьбе, но частые визиты хозяйки напоминали ему о его месте в этой жизни.

Она приходила каждые два-три дня, с хищной улыбкой подходила к невольнику и начинала щипать его, да так больно, что Питер кричал, однако ее это только забавляло. Иногда она так распалялась, что запускала руку ему в штаны и сжимала сильными пальцами все, до чего могла добраться.

Бывалый Мургаб во время этих визитов как ни в чем не бывало продолжал укладывать камни, а у Питера оставались на теле жуткие кровоподтеки. Он терял силы и подолгу лежал на траве, чтобы прекратилась болезненная дрожь, и лишь потом начинал работать.

– Почему это происходит со мной, Мургаб? Я не могу пошевелить ни рукой, ни ногой.

– Она пьет твою молодость, – просто отвечал старый слуга.

Питер находился у новых хозяев уже два с половиной месяца и каждый день, приходя в свою комнату на обед, находил там неизменную лепешку, молоко и финики. А еще кто-то поправлял его кровать, стирал одежду и сменял постельную накидку.

– Кто это делает, Мургаб? – спросил он как-то. – Как будто волшебство какое.

– Никакого волшебства, это делает женщина.

– Та, что прислуживает в доме?

– Да.

– Почему же мы никогда ее не видим?

– А зачем нам ее видеть? – удивился Мургаб.

– Ну, не знаю.

Позже он пару раз видел эту таинственную служанку, но издалека. Она была одета в какие-то мешковатые одежды, передвигалась тяжело, то волоча корзину с бельем, то расстилая для чистки тяжелые ковры.

– Сколько ей лет, Мургаб? – любопытствовал Питер.

– Откуда я знаю?

– Она старше тебя?

– Наверное.

– Она работает с тех пор, как ты здесь появился?

– Наверное, – нехотя отозвался старый слуга и перевел разговор на другую тему.

24

Хозяин каждое утро уезжал на службу – Мургаб подавал ему лошадь под старым седлом. Возвращаясь после обеда, мессир Карцеп шел смотреть, как идет строительство стены. Разговаривал он только с Мургабом, однако, занимаясь своим делом, Питер чувствовал, когда хозяин бросал на него необыкновенно тяжелый взгляд. От этого скребущего пронизывающего чувства хотелось бросить все и бежать, однако Питер крепился, ведь он обещал не думать о побеге, и кто знает, не читают ли эти страшные люди его мысли.

Наконец стена была готова, хозяин долго ее осматривал, колупал ногтем и отходил, чтобы окинуть взглядом всю целиком. Остался ли он доволен или нет, было непонятно, впрочем, ругать слуг он не стал.

Уже уходя из сада, он неожиданно обернулся и сказал:

– Мургаб, нагрей ему терму, пусть переоденется и как стемнеет – придет в дом.

– В дом? – не удержался от восклицания Питер, однако мессир Карцеп не обратил на его слова никакого внимания. Когда он ушел, Питер спросил Мургаба: – А ты часто бываешь в доме хозяина?

Старый слуга опустил глаза и направился к терме. Питер вздохнул и пошел следом, он уже привык, что большинство его вопросов повисает в воздухе.

Пока мылся и натирался мыльником, старался ни о чем не думать, ведь ничего изменить он был не в силах, а в хозяйском доме, в этом не приходилось сомневаться, его не ждало ничего хорошего.

У Питера оставался последний козырь: в случае угрозы его жизни он хотел пасть перед хозяином на колени и пообещать переписать на него половину всего богатства, что наследовал от Нуха Земаниса, или даже все – ведь это стоило его одной жизни, человека шестнадцати с половиной лет от роду.

Уверенности, что обещание богатства поможет, у Питера не было, но это помогало не сорваться в истерику.

Когда стемнело, в комнату к Питеру зашел Мургаб.

– Тебе пора, – сказал он.

– Да. – Питер поднялся, накрутил чистые обмотки, надел башмаки. Теперь он был готов.

Мургаб проводил его до крыльца хозяйского дома, дальше Питер должен был идти один. Ноги не повиновались, но он, преодолевая слабость, шагал по ступеням.

Вот и тяжелая дверь. Когда Питер толкнул ее, почувствовал, что сердце остановилось: в большой сумрачной прихожей он увидел стоявшего со светильником мессира Карцепа. Хозяин был одет в длинное белое одеяние и белую шапочку с золотой вышивкой.

– Следуй за мной, – сказал он и, протиснувшись в узкий стенной проход, стал спускаться по старым, стершимся от времени ступеням.

Запахло сыростью, темнота становилась все плотнее, ее не разгонял даже светильник в руках хозяина. В какой-то момент Питеру показалось, что он бредет сквозь вязкую жидкость, дыхание стало хриплым, но в этот момент лестница кончилась.

Питер огляделся, пытаясь понять, куда привел его хозяин. Это был просторный мрачный зал с закопченным потолком и коричневыми потеками на стенах. Чадящее пламя факелов порождало в полутемных углах пугающие тени, которые жили собственной жизнью, на стенах проступали барельефы, изображавшие неизвестных чудовищ.

– Раздевайся, – приказал хозяин.

Питер выполнил распоряжение без промедления.

– Подойди к стене.

Питер подошел, испуганно глядя то на Карцепа, то на торчавшие из стены железные кольца. Хозяин схватил Питера за руку и стал привязывать ее к кольцу плетеной кожаной веревкой. Закончив с правой, взялся за левую. Проверив крепость узлов, Карцеп опустился на одно колено, чтобы привязать ноги раба к кольцу у основания стены.

Питер стоял смирно, не задавая вопросов.

Из-за почерневшей колонны сначала выглянула, а затем целиком показалась Юлия, она была обнажена и истекала потом, как если бы совершала тяжелую работу. Черты ее лица заострились, она выглядела значительно старше. Факелы на стенах затрещали, их пламя заметалось, источая облака копоти.

Юлия приблизилась к Питеру какой-то ломаной походкой, и он ощутил исходящий от нее резкий запах кислятины.

Мессир Карцеп закончил вязать и увел Юлию. Их не было около четверти часа, и Питер снова начал замерзать от страха. Когда они вернулись, бедняга вжался от ужаса в стену: мессир Карцеп был в одних черных шароварах, со старым зазубренным ятаганом в руках, а Юлия, приплясывая, несла пустое медное блюдо, теперь она выглядела сумасшедшей старухой и от былой ее красоты не осталось и следа.

– Что вы собираетесь делать, хозяин? – дрожащим голосом спросил Питер, не отводя взгляда от страшного оружия в руках Карцепа.

– А какая тебе разница, раб? Раньше или позже ты умрешь все равно, твоя жизнь принадлежит нам.

– Но послушайте – я могу дать вам выкуп! Вернее, за меня дадут выкуп! – Глядя на приближающегося Карцепа, Питер стал извиваться, предпринимая безуспешные попытки выдернуть из стены железные кольца.

– Не нужно. – Карцеп улыбнулся. – Для Юлии гораздо важнее выкупаться в твоей крови.

– Не надо, прошу вас! Вам дадут золото! Много золота! Я откажусь от наследства дяди в вашу пользу – вы станете очень богаты, у вас будет дом в пять раз больше, чем этот!

– Скорее, я не могу больше ждать! – завизжала Юлия, и ее черты стали изменяться, как будто изнутри ее сжигал огонь. – Выпотроши его, выпотрош-ши! Крови хочу-у-у, кровии-и-и!

– За деньги, которые вы получите, можно купить много рабов! Самых лучших – у вас будет больше крови! – попытался хитрить Питер, однако одурачить этих чудовищ он не мог.

Шипя от удовольствия, Карцеп провел на груди Питера первую кровавую полосу.

Невольник взвыл, будучи уверен, что пришли последние минуты его жизни.

– Но почему я?! Почему я?! – воскликнул он, обращая свой вопрос в пустоту.

– Все очень просто, нам нужна грязная кровь, кровь потомственного торгаша. Твое потомственное занятие и есть твой смертный приговор!

– Но я не потомственный торгаш!

– Что значит не потомственный торгаш? – На злобном лице Карцепа проявилось недоумение.

– Убей его, Зигфрид, он пытается обмануть нас! – взвыла Юлия и затряслась всем своим морщинистым телом. Теперь она выглядела как труп.

– Заткнись! – оборвал ее Карцеп. – Мы не можем допустить ошибки, разве ты не понимаешь? – И, обращаясь к Питеру, продолжил: – Я все про тебя узнал, твой дядя – Нух Земанис, богатейший человек Гудбурга! Разве не так?

– Так, хозяин, только я не из Земанисов, меня зовут Питер Фонтен, мой отец был садовником в доме мэра города Недда, все население которого вымерло от неизвестного поветрия. Остались только Нух Земанис и я – он подобрал меня и воспитал, так я стал его наследником, не являясь потомком Земанисов…

Выпалив все единым духом, Питер с замиранием сердца стал ждать вердикта мессира Карцепа.

– Он не лжет, – произнес хозяин спустя мгновение. – Я это вижу. – И, подойдя к несостоявшейся жертве, перерезал ятаганом путы, коротко бросив: – Пошел прочь.

Уговаривать Питера не было нужды, он подхватил одежду и босой побежал наверх по ступеням, пока хватало света факелов, потом пробирался на ощупь.

Толкнул входную дверь и оказался на воздухе, не веря, что снова может им дышать.

Сев на ступени крыльца, Питер дрожащими руками натянул одежду и босым вернулся в домик.

– Ты вернулся? – удивился Мургаб.

– Как видишь.

Питер прошел в свою комнату и сел на лавку. Только сейчас он стал осмысливать то, что видел, будто снова слышал крики бесновавшейся Юлии:

– Это ты виноват – где нам теперь взять другую жертву?! Я старею, посмотри – я опять старею!

– Не ори на меня, я куплю другого раба или украду торговца в городе. Я обязательно что-нибудь придумаю, у нас будет грязная кровь.

25

Новый день после бессонной ночи начался неожиданно. Услышав в коридоре шум, Питер подпрыгнул на кровати – он не заметил, как заснул под утро после изнурительного ночного бдения.

Хозяин ударил в дверь кулаком, и та распахнулась. Питер был уже на ногах и широко раскрытыми глазами смотрел на мессира Карцепа. Выглядел тот ужасно, должно быть, эта ночь оказалась бессонной не только для его невольника.

– Собирайся!

– Я уже готов.

Карцеп зло дернул головой и вышел, Питер поспешил за ним, на ходу подвязывая башмаки.

Не оборачиваясь, хозяин быстро прошел через весь двор, толкнул створку ворот, и они оказались на улице, где Мургаб держал под уздцы лошадь.

Вскочив в седло, Карцеп крикнул:

– Не отставать!

И принялся нахлестывать лошадь плетью.

Ориентируясь лишь на удаляющийся пыльный шлейф, Питер бежал что есть сил, а когда терял хозяина, тот возвращался и бил медлительного раба плетью. Продолжалось это достаточно долго, еще не зажившая спина Питера снова кровоточила, а на лице к старым синякам прибавились новые кровоподтеки и слой пыли. Прохожие не обращали на избиение особого внимания и шли своей дорогой, лишь изредка бросая на Карцепа настороженные взгляды.


  • Страницы:
    1, 2, 3, 4, 5