К тому же, по предположению ряда учёных, и этой морской полосы не существовало, а был сухопутный перешеек, по которому и попали первые поселенцы на пятый континент. Заселение проходило по трём основным путям: через Центральную Австралию, второй на восток Большого Водораздельного хребта и третий почти параллельно западному побережью. Антропологически австралийские аборигены принадлежат к одному характерному типу [5], для которого присущи “сильно выраженные черты негроидного комплекса в сочетании с массивностью черепа, волнистоволосостью и развитым третичным волосяным покровом” [6]. Сегодня показано, что предки аборигенов ведут своё происхождение от одной расы, что, однако, не исключает влияния и других. Ибо смешанные браки были распространены всегда, да и волн миграции на австралийский континент было несколько, с довольно значительными временными интервалами. Таким образом, своё происхождение австралийские аборигены вели, в основном, от негроидов, т.е. потомков Хама. Говоря об антропологических аспектах в Австралии, стоит отдельно заметить, что в своё время эволюционисты пытались доказать, что австралийские аборигены прибыли на материк не извне, а образовались на самом континенте от обезьян путём длительной эволюции [7]. От этой теории вследствии её крайней натянутости и отсутствия каких бы то ни было доказательств пришлось отказаться даже самим эволюционистам [8], хотя это и нанесло по теории эволюции весьма ощутимый удар. Теорию заселения материка извне, а так же общности происхождения австралийских аборигенов подтвердила… лингвистика. Дело в том, что до начала европейской колонизации на территории материка обитало свыше 600 различных племён, каждое из которых говорило на своём языке и наречии, что давало возможность учёным-эволюционистам говорить о различном происхождении австралийских племён. Однако “по мере изучения этих языков всё ясней становилось их родство, так же как и родство всех австралийских племён по расе, культуре, быту” [9]. Профессор сиднейского университета А. Элькис констатирует: “Общие основы языков, как в отношении синтаксиса или структуры, так и в отношении их места в культуре племен, одинаковы по всему континенту” [10]. Его соотечественник профессор Кепелл А. с помощью методов математической лингвистики доказал существование общего праавстралийского языка, который начал несколько тысяч лет назад разделяться на отдельные наречия, и их, как мы уже упоминали, в конце XVIII века насчитывалось около 600 и на каждом из них говорило 500—600 человек. “Причём если мы выделим четыре группы аборигенов, которые локализуются в направлении восток—запад (первая говорит на коммуналекте А, вторая — В, третья — С и четвёртая — Д), то обнаружим, что аборигены первой группы могли бы понять вторую группу, но не поняли бы третью или четвёртую. Вторая группа могла бы понять первую и третью, но не четвёртую и так далее… Обычно австралиец владел тремя и более языками” [11]. Языки австралийских аборигенов близки языкам Новой Гвинеи и мёртвого сегодня языка вымерших тасманийцев [12], которые, в свою очередь, близки языкам островов Океании и Индонезии, а те, в свою очередь, к языкам собственно евразийского материка. Таким образом прослеживается дерево языков, восходящее к праязыку народов [13] мира в Месопотамии и далее формированию языковых групп по мере расселения людей от первого очага цивилизации [14]. Даже советские учёные при всём давлении идеологии не могли полностью отрицать праязык [15]. Этот же переходный процесс наблюдается не только в языках, но и расах [16], что так же подтверждает библейскую версию о расселении людей из одного культурного очага.

Народ загадок

      В начале нашей главы мы отметили, что аборигены Австралии являются самыми отсталыми людьми на планете. Как объяснить этот феномен? В разное время было предложено несколько версий: * удалённость от культурных центров; * постоянная нехватка продуктов питания; * климат; * отсутствие культурных растений; * отсутствие хищных зверей (т. к. последние способствуют, якобы, более быстрому развитию ремесла с целью получения средств защиты, а так же объединению людей для отражения их нападений). Один австралийский учёный, пытаясь как-то объяснить отсталость австралийских аборигенов, заметил, что их низкая культура обусловлена тем, “что нельзя выращивать колючую траву и доить кенгуру”. Как видим, все эти версии базируются на сугубо материалистическом объяснении истории народов. Но давайте посмотрим, как сами учёные-марксисты характеризуют в последние годы свои же собственные теории. Так, профессор марксист Фредерик Роуз (ГДР) пишет “Естественно, что нельзя культивировать колючую траву. Но в Австралии росли другие виды съедобных растений, которые могли возделывать аборигены, такие, например, как корни ямса. В больших количествах произрастает на обширных низменностях многочисленных северных рек дикий рис. Аборигены употребляли его в пищу, но основную часть поедали птицы. Никто не пытался убирать рис и сохранять его, как это делали „народы — собиратели урожая“ в Северной Америке… Консервирование продуктов, как предпосылка для перехода аборигенов к оседлому образу жизни и производству избыточного производства, применялось очень редко и было крайне примитивным” [17]. “Согласно широко распространенной, но ошибочной концепции, австралийские аборигены всегда находились под угрозой голода и были вынуждены постоянно заниматься поисками средств к существованию. Это противоречит истине. Аборигенам нужно сравнительно мало времени для того, чтобы обеспечить себя пищевыми продуктами. Дж. Грей, который в 30-х годах проводил исследования среди аборигенов, заметил, что они в любое время года за два-три часа могли обеспечить себя достаточным количеством пищи на весь день. Обычно аборигены — если они постоянно жили в буше — имели более чем достаточный запас продуктов питания” [18]. Итак, имея все условия для развития хозяйства, аборигены употребляли в пищу червей-кобра, которых извлекали из стволов деревьев. Питались, так же, бабочками богонг. Интересно, что тасманийцы, родственные австралийским аборигенам, не умели к моменту прихода европейцев ловить даже рыбу (!) [19]. Была показана и несостоятельность утверждения об изолированности австралийцев. Тот же Роуз замечает: “Австралия, несомненно, испытывала культурные влияния извне. Изменения каменной индустрии…, весьма вероятно, обязаны отчасти внешнему воздействию…” [Но] Почему аборигены, несмотря на влияние извне, не совершили качественного перехода от сообщества охотников и собирателей к иной хозяйственной деятельности — производству пищевых продуктов?” [20]. На этот вопрос учёные-марксисты так и не смогли дать ответа. Как оказалось, все их теории, пытающиеся объяснить отсталость племён с сугубо материалистических позиций потерпели фиаско; так же им не удалось найти ответы на вопросы: почему плотность населения оставалась столь низкой, если обычно аборигены, как об этом сегодня известно, посвящали добыче пропитания лишь несколько часов в день, а норма рождаемости была очень высока; почему у аборигенов, несмотря на большое разнообразие экологических условий, по всей Австралии господствовали, по существу, одинаковые производственные и общественные отношения? [21]. Почему? Почему? Почему?… Однако удивление научного мира стало ещё более выраженным, когда выяснилось, что отнюдь не всё время аборигены Австралии были столь примитивны. Оказалось, что в свою древнейшую эпоху они стояли на значительно более высоком уровне развития. Относительно недавно было установлено, что у этого народа “существует богатейшая сокровищница мифов и легенд, изумительное искусство, „многостепенная“ система родства” [22]. “Столь же интересными и сложными оказались и языки пятого материка. А ведь полагали, что австралийцы обходятся несколькими сотнями слов! Словари наиболее изученных австралийских языков включают несколько тысяч слов, не считая многочисленных форм, которые образуют склонения и спряжения частей речи. Причём в этой области языки пятого континента бывают намного сложней любого европейского языка. Есть язык, где число форм одного глагола может доходить до девятисот” [23]. Сложность языка говорит о высокой культуре народа, свидетельствуя, что далеко не всегда он был таким диким. Интересные данные принесли и раскопки на острове Тасмания. “Хозяйство тасманийских аборигенов считается менее развитым, чем австралийских. Однако и здесь археологические раскопки приносят интересные открытия. В верхних (молодых) археологических слоях не были обнаружены останки рыб, о чём говорят и наблюдения современников в прошлом столетии. Но в последующих (более древних) слоях рыбьи кости попадались часто. Предки аборигенов по прибытии в Тасманию… ловили рыбу и употребляли её в пищу, но в последующее время прекратили это занятие” [24]. Находят и остатки ирригационных сооружений древних аборигенов, которые были почему-то заброшены в последующее поколение. Показана и деградация духовных представлений у австралийцев от древности к XVIII веку (подробнее см. ниже) [25]. Крупных раскопок в Австралии пока ещё не проводилось, но даже на сегодняшний день установлено, что в древности австралийцы стояли на значительно более высокой ступени развития, а потом в силу каких-то причин наступил регресс в их развитии, приведший их к моменту прихода европейцев в полуживотное состояние. Именно уже к приходу европейцев, ибо очень часто принято думать, что это европейские колонизаторы остановили развитие аборигенов. Но эта точка зрения не имеет никакой научной основы. Ибо уже к приходу первых европейских кораблей племена австралийцев деградировали, влача полуживотный образ жизни. Капитан Джеймс Кук описывает, что когда его судно “Индевор” подошло 22 апреля 1770 года к побережью Австралии, то они увидели на берегу совершенно голых людей. Когда же 29 апреля произошла высадка, то путешественники констатировали, что более низкой культуры они никогда ещё не встречали. Даже к европейским изделиям, всегда привлекавшим островитян, австралийские аборигены были совершенно равнодушны. Они просто не знали для чего нужны эти различные предметы обихода, а использование украшений было также для них чуждым [26]. Как мы уже заметили, ни одна из материалистических теорий не объяснила причину крайней отсталости австралийцев, а тем более культурный регресс этого народа. И тогда учёные, в том числе и стоящие на материалистических позициях, стали больше уделять внимания исследованию религии и философии аборигенов. Основу их религии составлял тотемизм [27], т.е., вера в сверхъестественную связь, существующую, якобы, между группой людей и группой материальных предметов (чаще животных). Тотем — это предок рода, его охранитель, с которым существует, якобы, таинственная магическая связь. Более того, человек — это воплощение тотема. При этом само обожествление тотема отсутствует. Тотемами у различных австралийских племён были: кенгуру, опоссум, дикая собака, змея, летучая мышь, личинки насекомых и т.д. У племён, которые считают то или иное животное своим тотемом, запрещается его убивать и употреблять в пищу. С культом тотемов тесно связана и вера в силу чурингов — особые священные предметы из камня или дерева со схематическими надписями или рисунками [28]. Чуринги обладают так же таинственной связью с тотемом, который через них хранит своё племя. “Чуринга — это живое существо. Это совсем не кусок дерева или камня, это нечто совсем иное. Чуринга интимно связана с предком, она испытывает чувства, подобно нам: эти чувства или эмоции можно успокаивать, поглаживая чурингу рукой” [29]. У австралийских аборигенов не было храмов (по крайней мере к приходу европейцев). Вместо этого у них были особые священные тотемические центры, которыми могли быть определённые скалы, ущелья или деревья. Возле них или в них самих были сделаны особые тайники, в которых хранились чуринги. Там же совершались магические тотемические ритуалы. Тотемизм вскармливал в людях суеверия. Исследователи отмечают, что австралийские аборигены являлись одним из самых суеверных народов, приписывающих всё плохое, происходящее в жизни, порче. “Даже если смерть произошла от очевидной причины (например, человека придавило деревом), они всё равно считают, что настоящий виновник несчастья — какой-нибудь тайный враг. Поэтому у австралийцев был обычай после всякой смерти устраивать особые гадания, чтобы узнать, в каком селении живёт враг, околдовавший умершего. И тогда к этому племени посылался отряд мстителей, убивавший предполагаемого виновника или кого-то из его сородичей… Вера в силу порчи была так сильна, что жертва порчи [найдя у себя орудия колдовства] сразу теряла дух, впадала в апатию и вскоре умирала!” [30]. У некоторых племён были специальные колдуны раггалки и мулунгувы, занимающиеся вредоносной магией [31]. Весьма большой властью обладали шаманы, действовавшие под влиянием духов, которые вселялись в них. Более того, как рассказывают сами австралийцы “ирунштариния”, дух-покровитель, являясь избраннику, вынимает внутренние органы у посвящаемого и заменяет другими. Человек чувствует полное перерождение всего своего тела и духа [32]. Подробнее о шаманизмебудет рассказано в главе посвященной народам Сибири. Таким образом основой веры была магия, а религиозные ритуалы представляли собой вступления в контакт со злыми духами, т.е. шло по сути поклонение дьяволу. У тасманийцев (родственников австралийцев) был даже особый ночной злой дух Наима или Раэго-Раппер, которому они приписывали все свои несчастья [33]. Обряды отличались большой жестокостью. Так, обряд инициации (т.е. вступления мальчиков во взрослый возраст) сопровождался “особым мучительным испытанием… нанесением порезов на теле (рубцы оставались на всю жизнь), выбивание переднего зуба, выщипывание волос… даже поджаривание на костре” [34]. У австралийских аборигенов даже не было молитв, были только заклинания [35]. Магия и оккультизм ввергала человека в состояние страха и во власть одержимых демонами колдунов и шаманов. Однако, магия разрушала не только духовность человека, она останавливала и культурно-экономическое развитие народа. Дело в том, что магия и тотемизм провозглашают неразрывную связь человека с природой. Что же тормозило движение культуры?… Сохранившиеся доныне очаги “первобытного мира” показывают, что магические представления обладают колоссальной силой и способны держать целые общества в состоянии неподвижности. “Коллективные представления” магизма, связанные с табу, ритуалами и традициями накладывают свой отпечаток на проявления жизни австралийца, папуаса, зулуса. Идеи и верования имеют гораздо большее влияние на жизнь общества, чем это кажется на первый взгляд. И если учесть ту власть, какую имел магизм над душами людей, то поразительная устойчивость первобытного мира становится не такой уж загадочной. Мир воспринимался “магическим человеком” как законченное материально-духовное целое, как непрерывный круговорот богов и людей, живых существ и стихий, как своеобразная иерархия духов, людей и бессловесных. В своих обрядах человек имитировал жизнь природы, как бы участвуя в её процессах: через тотемизм он роднился с миром живых тварей. Жизнь его была непрестанным священнодействием, он боялся нарушить хотя бы одно звено в космической мистерии, опасаясь быть выброшенным за пределы истинного Бытия. Вполне естественно поэтому, что страх переступить через сакральную черту ритуала, посягнуть на незыблемость “коллективных представлений”, — оказывал парализирующее действие на духовную культуру. Он ставил человеку жесткие рамки, за пределы которых творческий дух пробивался лишь с огромным трудом [36]. Даже учёные-марксисты были вынуждены признать, что именно магия, безраздельно господствующая у австралийцев, не давала развиваться их культуре. “Аборигены всегда точно представляли себе, какие пригодные в пищу растения и каких животных они могут найти в то или иное время года. Однако эти знания носили статический характер: после того, как они однажды получили их от старших, субъективно уже не было места для накопления новых знаний. В этом и заключалось основное различие между их и нашей теорией познания. В то время как наши знания постоянно находятся в процессе развития и расширения, у аборигенов они, напротив, остаются неизменными и устойчивыми. Они считали себя слитыми со своей землёй и с природой, и не имели никакого представления о прогрессивных изменениях” [37]. Колдунам и шаманам было выгодно и удобно управлять полуживотным стадом людей, от которого они, впрочем, мало чем отличались, являясь просто орудиями в руках бесов. Большое место в религии играло и употребление наркотиков питури (Duboisia Hopwoodii), одурманивающих и без того плохо развитый интеллект австралийцев. Ответила религия и на вопрос: почему плотность населения оставалась столь низкой? Дело в том, что у аборигенов Австралии был распространён, так называемый полигинно-геронтократический брак. Своё название он получил от того, что старики женились одновременно на многих юных девушках [38]. Старики были старейшинами племён, обладая над соплеменниками неограниченной властью, используя её в частности и на то, чтобы удовлетворять свои плотские желания. Культ плодородия основой которого служили сексуальные оргии занимал видное место в религии аборигенов, которая возводила в духовный ранг всевозможные грехи и извращения. Считалось, что чем больше заниматься любовью, тем природа даст более обильный урожай, пошлёт благосостояние [39]. К тому же, как многократно показано историей, чем ниже духовный уровень людей тем сильнее у них развиваются животные инстинкты, к которым относится и половой. Понятие любви или хотя бы привязанности при этом отсутствует. Есть лишь желание постоянно удовлетворять похоть. Так было в Ассирии при Сарданапале, Вавилоне при Валтасаре, Риме — последних веков существования. Это есть и сегодня в начале XXI века. Было это и у аборигенов. Поэтому старики-правители забирали себе всех молодых и красивых девушек брачного возраста. В то время, как взрослым мужчинам оставались лишь старые и больные, не могущие оставить потомства. Итак, религия всецело объяснила отсталость австралийских аборигенов, но как тогда объяснить то, что в древности они стояли на более высокой ступени развития, а потом регрессировали? И вновь на этот вопрос дала науке ответ религия. Как показали выдающиеся работы крупных учёных Эндрью Лэнга и В. Шмидта первоначальной религией австралийцев был монотеизм, т.е. вера в Единого Небесного Бога — Творца, Который у разных племен носил различные имена: Байаме — у племён бассейна р. Дарлинг, Бунджил — у племени кулин, Нуррундере у нарриньери. Последующие же мифологические и магические черты представляют из себя позднейшие наслоения [40]. Было показано, что вера в Единого Небесного Бога существовала и у тасманийцев. Он назывался у них Тигган-Маррабун, т.е. в переводе Крайний — Единый — Выдающийся [41]. Так же у австралийцев сохранилось представление о душе, полностью созвучное библейскому, согласно которому бессмертия души нет, как нет и загробного мира [42]. Таким образом, первоначально предки австралийских аборигенов знали Единого Бога, но затем, отступив от Него, впали в оккультизм, магию, которые и привели их через вековые пути к духовной, культурной и экономической деградации.
      Первые документально зафиксированные контакты европейцев с австралийскими аборигенами относятся к 1605 году. В этом году голландский корабль “Дейфкен” под командованием Виллема Янсзона (Янца), вышедший из Бантама (остров Ява), неожиданно для себя наткнулся на какую-то землю, оказавшуюся западным берегом современного полуострова Кейп-Йорк. В заливе Альбатросс (12°30'ю.ш.) произошло первое знакомство с аборигенами, которые произвели на голландцев впечатление “диких, свирепых черных варваров”, которое закончилось стычкой, в ходе которой погибло несколько человек с обеих сторон. Следующим европейцем, вступившим на австралийский континент, был так же голландский капитан Хендрик Броувер (1611 год), затем в 1616 году северо-западный мыс материка обследовал капитан Дирк Хартог, в 1618 году — Фредерик Хаутман. В 1623 году на судах “Арнеме” и “Пера” австралийские земли исследовал Ян Карстенс. Более систематизированное исследование Австралии провёл голландец Абель Янсзон Тасман, совершивший в 1640-х годах исследование её берегов. Тасман дал этой земле (современной Австралии) имя Новая Голландия, которое сохранялось за ней вплоть до 1814 года. После Тасмана континент посетили в 1688 и 1699 гг. суда английского пирата Уильяма Дампира. Именно он нам оставил одно из первых описаний аборигенов. “Годмадоды (мифическая раса), — также были жалким народом, но их можно назвать джентльменами по сравнению с туземцами, так как последние не имеют домов и одежды из коры, овец, птицы, корнеплодов, страусовых яиц… и несмотря на человеческий облик они мало чем отличаются от животных. Все они высокого роста и худы… У них большие головы, покатые лбы и густые брови. Их веки всегда полуприкрыты, чтобы оберегать глаза от мух… У них большие, утолщённые носы, красные полные губы и широкие рты. Два передних зуба верхней челюсти отсутствуют у всех — мужчин и женщин, молодых и стариков… Лица удлинённые, выглядят очень неприятно… Они не носят никакого платья. Лишь кусок древесной коры, обернутой вокруг талии в виде пояса, да пучок длинной травы или маленькие, покрытые зелеными листьями ветки, загнутые за пояс, прикрывают их наготу”. Следующий контакт с аборигенами имел знаменитый английский путешественник Джеймс Кук, пробывший у австралийских берегов с июня до 6 августа 1770 года. После этого в 1788 году английский флот высадился в Порт-Джексоне (Сидней), с целью основать колонию для преступников. Дело в том, что в те годы британское правительство столкнулось с проблемой размещения преступников, в градацию которых попадали не только убийцы и бандиты, но и все выступающие в том или ином виде против Британской короны. И подобно тому, как русские императоры отправляли недовольных на каторжные работы в Сибирь, так британцы избрали с этой целью отдалённую Австралию. Вместе с военными и каторжниками в страну прибыли и миссионеры, проповедующие Евангелие. В своей нелегкой работе им приходилось иметь дело не только с полудикими аборигенами, теряющими элементарные человеческие навыки, но и с озлобленными каторжниками и часто с непониманием властей. Только при губернаторе Дарлинге (1825—1831) они добились принятия инструкции по “распространению религии и образованности среди аборигенов”. При этом защищались в законном порядке права и свободы аборигенов [43]. На материке создаются особые миссионерские миссии или поселения. Центром их является церковь или дом пастора, который одновременно проповедует евангелие, лечит от болезней, помогает разрешать бытовые проблемы, учит грамоте. Его работу можно в чём-то сопоставить с работой педагогов 20-х годов XX века, работавших с бездомными, одичалыми, неграмотными, озлобленными, а порой и жестокими детьми. И только любовь может победить суеверный страх и озлобленность аборигена и только терпение могут сделать из дикаря человека. Проповедники евангелия сталкивались поначалу с большими трудностями в провозглашении Истины. Как и с чего начать проповедь о добре, милости, живом Боге людям, у которых почти ничего не осталось человеческого, почти деградированным существам. И тогда миссионеры вспомнили совет апостола Павла, который так же проповедовал грубым язычникам. Павел писал: “Для Иудеев я был как Иудей, чтобы приобрести Иудеев; для подзаконных был как подзаконный, чтобы приобрести подзаконных; для чуждых закона — как чуждый закона, — не будучи чужд закона пред Богом, но подзаконен Христу, — чтобы приобрести чуждых закона; для немощных был как немощный, чтобы приобрести немощных. Для всех я сделался всем, чтобы спасти по крайней мере некоторых” (1 Кор. 9:20—22). Итак надо нести людям Истину на понятном для них языке, сообразуясь с их культурой, историей. Вот как, например, начал свою проповедь о Христе австралийскому племени юленгоров миссионер У. Чеслинг. Он водрузил на самом видном месте большой крест и объявил туземцам “Иисус — тотем, самый важный из всех тотемов” [44]. И только уже потом шаг за шагом приступил к проповеди Истины. Многие миссионеры поплатились собственной жизнью, неся аборигенам добро, которого те не поняли. Именно благодаря проповедникам Евангелия аборигены не только сохранились до нашего времени, многие из них активно включились в современную жизнь, окончили высшие учебные заведения и работают врачами, учителями, журналистами. Здесь стоит отметить очень важную вещь. Дело в том, что нашли своё место в современной жизни и вновь стали людьми именно те аборигены, которые приняли Христа. Те же из них, которые остались верны старым языческим верованиям сегодня превратились в настоящее стадо, которое существует только благодаря помощи белых, которые доставляют лекарства, одежду, продукты питания. Порой в эти резервации приезжают нередко и бывшие аборигены. Какая разница между ними! Причём аборигены, принявшие христианство сохранили свой язык и самосознание. Слово Живого Бога смогло в несколько десятилетий возродить человека, который на протяжении десятков веков шёл по пути регресса. Воистину для Бога нет ничего невозможного. Достаточно лишь нашего выбора и желания следовать за ним. Многие аборигены протянули Богу руку веры, отозвались на призыв Божественной милости и Бог спас их и возродил для Новой жизни.

Глава 2
Хохочущая смерть