– Онтогенез повторяет фитогенез, –сказал Зулу. Он неотрывно глядел на монитор уже почти двадцать часов, с момента возвращения капитана, и уже больше тридцати часов прошло с тех пор, как он последний раз спал.
      – Да? –переспросил Маккой, мечущийся между симулятором и кроватью Джорай еще дольше.
      Зулу рассмеялся. Может, и не стоит сейчас вываливать на засыпающего на ходу доктора биологические термины, но немного удивления ему не помешает.
      – Онтогенез, это индивидуальное развитие организма. Наблюдая за растущим организмом, вы наблюдаете и за историческим развитием вида, к которому он относится.
      Маккой устало махнул рукой. – А, ну да. Жабры у человеческих эмбрионов и тому подобное. Конечно. Ну и что из этого?
      Зулу указал на экран, на котором проявлялась очередная невероятная мутация – результат миллионов вычислений компьютера, симулирующих взаимодействия генов. – Вот это я уже вижу несколько раз. Мы получили их как конечный результат нескольких запусков. С одной стороны – нечто похожее на огромную елку, с другой – на сплетение виноградных лоз. Даю голову на отсечение, что они и есть древнейшие предки этого циклонного дерева.
      – Елка –может быть, – сказал Маккой. – Но не лозы. Они же лиственные, помните? А здесь нет смены сезонов, чтобы заставить листья опадать или расти новые.
      – Тогда откуда появились необходимые для этого гены? –спросил Зулу.
      Маккой посмотрел на него, словно он заговорил на клингонском.
      – Каждый конечный продукт, который мы получили, был бы абсолютно жизнеспособен в любой среде класса М, –продолжил Зулу. – Мы пытаемся подогнать это под класс L. Я думаю, у нас ничего не получается именно потому, что они никогда не развивались на планете класса L. Большая часть генетического кода приспособлена для смены день/ночь и смены сезонов, наверное, именно потому, что они развивались в этих условиях.
      Маккой рассмеялся. – Вы думаете, мы напали на ложный след? [ Примечание: игра слов – на английском "напасть на ложный след" – "to bark up the wrong tree" – дословно "облаивать не то дерево"]
      – Правильно.
      – Тогда что вы предлагаете? Начать все заново?
      Зулу откинулся на спинку кресла. – Я не знаю, возможно ли это в принципе, но это вряд ли случится за… – он посмотрел на часы, – те пять часов, что нам осталось. Мы уже исчерпали практически все возможности, и я не вижу, чтобы мы находились в шаге от крупного прорыва, – он потер подбородок. – Мы попробовали и с другими образцами, которые я приволок с планеты, но наверное, я слишком сконцентрировался на деревьях и кустарниках. Может, лучше попробовать что-то другое? Поискать лишайники, бактерии, планктон, наконец…Они ведь производят огромное количество кислорода на М-мирах; может, и здесь они смогут помочь нам.
      Маккой посмотрел на экран: паутина прямых, стройных стеблей, расположенных подобно арочному мостику, под которым висел единственный плод, похожий на висящий на нитке шар. Взглянул на масштаб: пять сантиметров. Отлично. Маятник Фуко для мышей.
      – Что за черт, –сказал он Зулу. – Это точно не даст нам худших результатов, чем те, что мы уже получили.
      Скотти наблюдал, как Костас, и его ассистент, Нерон, устанавливают оборудование для перепрограммирования компьютера. Хотя, для нейронной сети, больше подходил термин "обучение". Информационные связи между процессорами крепли при использовании, так что наилучшим способом подготовить компьютер к работе можно было, дав ему проделать подобную задачу. После нескольких тестовых симуляций он начинал работать быстрее, и рассчитанные данные становились более точными.
      Конечно, они не смогут воспроизвести реальную ситуацию – тысячи импульсных двигателей, тысячи сейсмических мониторов и угловых ускорителей, одновременно посылающие данные, но все же чем больше запусков они проделают, тем лучше компьютер будет функционировать, когда придет время.
      Нерон отвечал за вход/выход данных. Для тестовых запусков он использовал матрицу из крошечных нагревателей, которые могли свободно перемещаться в жидкой среде. Специальные сенсоры постоянно замеряли температуру поверхностного слоя. В то же время потоки жидкости беспорядочно перемещались. Компьютер, контролирующий нагреватели, должен был поддерживать температуру верхнего слоя жидкости постоянной. Это было сделано, чтобы симулировать тип флуктуаций, с которым компьютер столкнется при запуске двигателей. Такой прием подготовит компьютер лучше, чем просто механическое запоминание.
      Самым большим недостатком такой системы, по мнению Скотти, было то, что они не могли проверить все цепи. Закодированные радиолинии, соединяющие компьютер собственно с двигателями, было слишком тяжело включать в динамические тесты, так как это означало, что включатся одновременно и все локальные компьютеры двигателей, поэтому Костас и Нерон подсоединили симулятор прямо к портам ввода/вывода. В любом случае, радиолинии не были частью нейронной сети; пока они смогут передавать и получать сообщения, здесь все будет в порядке.
      Проблема была в том, что у каждого порта были свои собственные капризы, и даже несмотря на то, что симулятор пытался сдублировать некоторые вещи, такие, как отставание передаваемых сигналов от скорости света, или моментные сбои в потоке данных, компьютер учился отвечать на сигналы симулятора, а не на реальные, приходящие по радиолиниям.
      Была и еще одна проблема, о которой Костас и Скотти – и даже Нерон, который разрабатывал симулятор – не узнали, пока не стало слишком поздно. Простые ошибки всегда наносят самый большой вред, наносят, но эта была простейшая из всех: соединители (коннекторы) ввода и вывода были одной и той же формы. Они могли блокировать друг друга. А так как нагреватели использовали куда больше тепла, чем предполагалось, то как только начался первый запуск, из входного контура посыпались искры.
      Скотти рванулся к главному выключателю и отрубил всю энергию, но было уже слишком поздно. Из дюжины консолей повалил дым, и воздух наполнил запах горящей электроники.
      Нерон в ужасе уставился на компьютер. – Что произошло? – крикнул он, оглядываясь вокруг, словно ища неповрежденное оборудование.
      Скотти не потребовалось много времени, чтобы установить проблему. Оценка размеров повреждения заняла немного больше, но уже через полчаса мрачная правда стала понятна всем. Около половины всех цепей было уничтожено. Им еще повезло, что только половина: информационных линий было так много, что они подсоединили их к двум модулям, и только один сильно пострадал, когда ударил всплеск напряжения.
      Сам по себе компьютер был в порядке, однако он не мог принимать информацию с более чем половины его сенсоров, так же как и не мог передавать команды половине двигателей на планете.
      И в оставшиеся им четыре часа не было никаких шансов восстановить такое множество цепей.
      – Я все разрушил! –истерически выкрикнул Нерон, хватаясь за волосы. – Я погубил нас всех!
      – Спокойно, парень, –осадил его Скотти. – Держи себя в руках. Мы что-нибудь придумаем.
      Костас в волосы не вцеплялся. Он просто замер, глядя на расплавленный входной каскад и шепча про себя: "все пропало". Услышав заявление Скотти, он вскинул голову.
      – Вы шутите. Это невозможно восстановить. Тем более за оставшееся нам время.
      – Посмотрим, –ответил Скотти. – Все рассчитывают на нас, а у меня нет привычки подводить людей. Он искоса посмотрел на консоль, смахивая своим логическим щупом обуглившиеся остатки плат, чтобы посмотреть, можно ли спасти что-либо еще, но это было невозможно. Уцелели только немногие цепи, не задействованные в первой симуляции.
      – Ну что ж, –сказал Скотти, рассуждая вслух, – у нас есть два пути. Один модуль полностью сгорел, но второй цел. Что, если мы ошибались, полагая, что нам жизненно необходимы сразу оба блока?
      – Ну и что тогда? –спросил Нерон. – Мы все равно сможем контролировать только половину двигателей.
      –  Одновременнополовину, –терпеливо произнес Скотти. – Компьютер переключался между модулями, так? Если мы сможем заставить процессор переключаться между этими половинами, я не вижу, в чем будет разница.
      – Но приоритетные прерывания не будут работать, –сказал Костас. – Мы не сможем знать, нарастают ли колебания, пока не переключимся.
      – Будем проверять каждые полсекунды, –сказал Скотти. – Насколько могут возрасти колебания за такой период?
      – Чрезвычайно, –ответил Нерон. – Мы не можем этого сделать. Это самоубийство!
      Скотти начинало раздражать это пораженчество. – Если не можете держать себя в руках, лучше выйдите за дверь, – резко сказал он. – Это сработает, если только мы прекратим наконец болтовню. У нас есть четыре часа, чтобы восстановить пятнадцать тысяч цепей и сделать коммутатор. Если у вас нет идеи получше, то давайте за работу!
      Костас медленно наклонил голову. – Я не вижу другого выхода.
      Звездчатые глаза Нерона вспыхнули злобой, или страхом, но он ничего не сказал. Просто повернулся к ближайшей консоли и углубился в работу.
      На мостике царило напряжение. Кирк знал, что он был причиной этого, но ему было все равно. Время стремительно утекало, а у него до сих пор не было вариантов, из которых можно было бы выбирать. Он не мог просто сидеть в командирском кресле и ждать; он расхаживал взад и вперед по мостику, проверяя навигаторские дисплеи, заглядывая через плечо Спока на мониторы научной станции, – что угодно, лишь бы чем-то заниматься.
      На главном экране застыло изображение планетной системы. На переднем плане практически неподвижно замерла Римиллия. Позади нее ярко горел Торч – хотя фильтры экрана значительно понижали действительную интенсивность его света, чтобы предохранить глаза команды. Позади Торча планеты, словно тлеющие огоньки, выстраивались в линию, последние были уже почти на месте, еще дальше вращался по своей эллиптической орбите Спарк. Только одна точка света, наиболее близкая к Торчу, еще имела относительный угол, но и он быстро сокращался.
      – Время, мистер Спок? –спросил Кирк.
      – Десять минут до окна активации, –спокойно ответил Спок.
      Кирк знал, что у них есть примерно три часа; затем, по мере того как планеты снова начнут расходиться, их способность контролировать колебания резко пойдет вниз, но именно три часа, и даже больше, необходимо, чтобы завершить самую важную первую кварту вращения. Планету нельзя было разогнать за пару минут.
      Ухура повернулась от своей консоли. – Советник Хэйдар, сэр.
      – На экран.
      Изображение звездной системы сменилось лицом советника. Она была в своей личной резиденции, и разбросанные повсюду ящики говорили, что она запоздало упаковывала свои ценности.
      – Капитан, –сказала она. – Это переломный момент. Какие у вас новости?
      – Ни одной хорошей, –ответил Кирк. – Скотти все еще оканчивает починку компьютера, а Маккой и Зулу работают над симуляцией этих ваших деревьев. Никто еще не добился успеха.
      – Тогда мы вернулись к тому, с чего начинали, –Хэйдар засмеялась, но в улыбке было мало радости. – Все это время, все эти усилия в конечном счете свелись к нулю.
      – Мы все еще работаем, –сказал Кирк. – Не теряйте надежду.
      Она покачала головой. – Вы не понимаете, капитан. Именно на это я надеялась все время. Я только сожалею о потерях и кровопролитии, которые заставили избрать это путь.
      Искренни ли эти слова, подумал Кирк. Он все еще не знал, действительно ли она стояла за саботажем и убийствами.
      – Не празднуйте победу слишком рано, – предостерег он. – Мы не бросаем работу. Время еще есть.
      – Окно активации открыто, –сказал Спок.
      – Кажется, теперь это не имеет значения, –сказала Хэйдар. Она отвернулась на мгновение, затем посмотрела на Кирка. Без сомнения, кто-то разговаривал с ней за пределами изображения. – Как координатор Джорай? – спросила она.
      – Вне опасности, –ответил Кирк. – но все еще без сознания.
      – Она может участвовать в чрезвычайной сессии совета?
      – Не знаю. Подождите минутку, –он вдавил кнопку интеркома. – Кирк лазарету. Боунз, как там дела?
      Судя по голосу, Маккой был опустошен до предела. – Мы работаем так быстро, как можем, Джим, но еще не подобрали нужной комбинации. Если бы ты дал нам еще немного времени, тогда, я уверен –…
      – У вас есть время, пока Скотти не починит компьютер, –перебил Кирк. – Я насчет Джорай. Ее можно привести в сознание?
      – Ни в коем случае, –ответил Маккой. – я стабилизировал ее состояние, но она все еще балансирует на лезвие ножа. Мы не можем заставлять ее тело делать еще что-то.
      Кирк попытался заставить себя не выдать, что с сердца свалился тяжелый камень. Она выживет. Он понимал, что не несет ответственности за ее состояние, но с тех пор, как он потерял женщину, которую любил больше всего, он чувствовал ответственность за любую женщину, с которой он был знаком, и без разницы, насколько близко. Поэтому он не в коем случае не собирался приказывать Маккою привести ее в сознание, если это снова подвергнет ее опасности.
      – Очень хорошо, –наконец сказал он. – Держите меня в курсе. Конец связи. – Он повернулся к Хэйдар. – Вы слышали доктора.
      Она кивнула.
      – А ваш инженер?
      Кирк в любом случае собирался это сделать. Он кивнул Ухуре.
      – Скотти, как у вас дела?
      Раздался немного раздраженный голос. – Капитан, мы вкалываем как проклятые, но пройдет еще час, прежде чем мы закончим.
      – Спок? –спросил Кирк.
      – Окно активации закроется через тридцать семь минут. Если мы не начнем к тому времени, мы не успеем закончить фазу полной мощности прежде чем колебания подпространства вновь не станут хаотическими.
      – Вы слышали Спока, Скотти. У вас есть тридцать семь минут. Время не ждет.
      – Есть, капитан, – устало сказал Скотти. – Мы постараемся.
      – Хорошо. Конец связи.
      Один из мониторов Спока подал звуковой сигнал. Офицер по науке быстро просмотрел данные, затем перевел взгляд на Кирка.
      – Полагаю, у нас еще одна проблема. Я засек на поверхности выстрелы дисрапторов.
      – Огонь дисрапторов? –переспросил Кирк. – Где?
      Спок снова просмотрел данные. – Повсюду в пределах Края. Очевидно, на Римиллии началась война.
 

 
      Скотти закрыл коммуникатор и прицепил его обратно на пояс.
      – Ну вот, –сказал он Костасу и Нерону. – Вы слышали капитана. У нас есть тридцать семь минут, так что давайте-ка пошевелимся.
      – Мы не сможем сделать это так быстро, –сказал Нерон. Он нервно ломал пальцы, напряженный взгляд перебегал со Скотта на Костаса и обратно. – Это безумие. Лучше вообще не начинать вращения, чем потерпеть неудачу частично.
      Скотти указал на секцию ввода, где они работали, пока не поступил вызов от капитана. – Это не наше решение, и у нас нет времени на пустые разговоры. Все, пошли.
      Нерон посмотрел на компьютерную консоль, ее развороченные схемы, затем наклонился, и, взяв оборванный провод, поместил его в разъем платы. Скотти перехватил его руку.
      – Не сюда, парень, –сказал он настолько мягко, как можно было в этих обстоятельствах, – нужно…
      Нерон неожиданно выпрямился, и, достав из кармана фазер Звездного Флота, направил его на Скотти.
      – Берегитесь! –закричал Костас. Нерон развернулся, но прежде чем он успел выстрелить, Скотти подставил ему подножку, выбивая из рук оружие. Фазер лязгнул, коснувшись пола, но Скотти не попытался им завладеть; он просто нанес удар ладонью по шее Нерона. Римиллианец упал на пол, Скотт быстро связал ему руки, на случай если он только симулировал потерю сознания.
      – Позовите охрану, –бросил Скотт Костасу, но стражники уже сами прибежали на шум. Они вздернули Нерона на ноги, но вынуждены были поддерживать его: Скотти слишком хорошо его ударил.
      – Вот тебе и раз, –сказал Скотти, потирая костяшки. – Похоже, мы нашли нашего саботажника.
      – Нерон? –неверяще спросил Костас. – Он – диверсант?
      – Да, и держу пари, даже больше, –сказал Скотти. – У него был фазер. Значит, он связан с теми, кто захватил капитана. И кто стрелял в координатора Джорай.
      Костас обессилено прислонился к панели компьютера. – Он был моей правой рукой!
      – Наилучшее прикрытие для злоумышленника, –сказал Скотти. – У него был доступ ко всему проекту. – Он посмотрел на лежащего без сознания римиллианца, затем печально склонил голову. – Заприте его, – сказал он охранникам. Повернулся к Костасу. – За работу. Он занял слишком много нашего времени.
      Костас, наблюдающий, как охранники уносят Нерона, перевел глаза на Скотти.
      – Вы шутите. Мы не можем этого сделать. Нам придется проверить все, к чему он прикасался!
      – Мы это и сделаем, –ответил Скотти. Он поднял логический щуп Костаса и вручил его ему. – Я не позволю им остановить меня. Не в этот раз.
      Костас посмотрел на инструмент в своей руке, затем молча направился к консоли, за которой прежде работал Нерон.
      Скотти последовал было за ним, но остановился. Нужно было сперва еще кое-что сделать. Он открыл коммуникатор. – "Энтерпрайз", это Скотт. Мы нашли злоумышленника.
      Спок проверял энергетические мониторы, одновременно слушая рапорт мистера Скотта. Энергетические разряды образовали две почти непрерывные линии, на расстоянии около пяти километров от медианы в каждую сторону, и их активность быстро увеличивалась.
      Он услышал, как Кирк спрашивает: "Вы все еще можете починить компьютер?", и Скотти, явно раздраженный всей ситуацией, ответил: "Никакие черти и ангелы теперь не смогут меня остановить. Мы это сделаем. Конец связи."
      Спок взглянул на главный экран, откуда советник Хэйдар смотрела на Кирка удивленными глазами. – Похоже, мы нашли вашего злоумышленника, – сказал Кирк.
      – Уверяю вас, капитан, он не мой, –сухо сказала она.
      Искренни ли ее слова, размышлял Спок. У нее не было доказательств ее причастности, за исключением ее политической позиции, но она, как и все остальные, имела право выступать против проекта вращения, пока оппозиция оставалась легальной. И, несмотря на все подозрения, у него не было доказательств обратного.
      Очевидно, у капитана тоже. Когда Спок снова переключился на свои мониторы, он сказал: – Я ничего такого не имел в виду. Я только хотел сказать, что он схвачен, и теперь, возможно, мы сможем продолжить проект.
      – Возможно, нет, капитан, –вмешался Спок. Он обнаружил определенную закономерность. Посмотрел прямо на капитана. – Линии огня приближаются к Медиане, с обоих сторон. Я полагаю, что это тактика внеземельщиков, нацеленная против обитателей наиболее благоприятных мест.