Мег (№1) - Мегалодон

Бад вынул сигары, Гарольд Рэй произнес тост. Фред Гендерсон остановился около их столика с поздравлениями и сказал, что, если бы не его старания, главная телекомпания Лос-Анджелеса похитила бы Мэгги. Мэгги сделала безразличное лицо. Джонас знал, что она слышала все эти сплетни, — да ведь сама их и запустила.

Теперь все танцевали. Мегги взяла Бада за руку и повела к площадке. Джонас в счет не шел. Как можно? Он не любил танцевать.

Джонас остался один за столиком, он жевал лед из стакана и пытался сосчитать, сколько джинов выпил за последние три часа. Слегка болела голова, он чувствовал усталость, и все предвещало долгий тягостный вечер. Джонас встал и подошел к бару.

Там был Гарольд Рэй — уже с бутылкой вина и двумя бокалами.

— Ну, как Байя, профессор?

Джонас вдруг подумал, что Рэй уже пьян.

— Простите?

— Да это ваше плавание.

— Какое плавание? — Он подал бармену свой бокал за новой порцией.

— Я же говорил ей, что три дня — это не отпуск. Смотрите, вы уже все забыли, — сказал Рэй смеясь.

— А, так вы... это о прошлой неделе. — До него вдруг дошло. Поездка в Сан-Франциско. Загар. — Боюсь, мне это не доставило такого удовольствия, как Мэгги.

— Что, слишком много Маргарит?[5]

— Я вообще не пью, — покачал головой Джонас. Бармен подал ему джин с тоником.

— Да и я тоже! — ответил Рэй, со смехом возвращаясь к своему столику.

Джонас пристально посмотрел на свой бокал, потом стал высматривать на танцевальной площадке Мэгги. Оркестр играл «Безумного». Свет был приглушен, пары тесно обнимались. Он обнаружил Мэгги с Бадом, чуть ли не валившихся друг на друга, как двое пьяниц. Бад гладил ее по спине, опуская ладони все ниже и ниже. Мэгги с отсутствующим взглядом переместила его руки на свои ягодицы.

Он опрокинул бокал и стал неловко пробираться к танцующим. Они все еще прижимались друг к другу, с закрытыми глазами, забыв обо всем на свете.

Джонас стукнул Бада по плечу. Они замерли и повернулись к нему. Бад посмотрел на своего приятеля, лицо его стало опасливо-озабоченным.

— Что, Джонас?

Тэйлор с силой ударил его в челюсть. Бад влетел в танцующую пару и растянулся на полу. Женщины завизжали. Оркестр смолк.

— Не лапай задницу моей жены!

— Ты с ума сошел?! — Мэгги со страхом посмотрела на мужа.

Он потер косточки на руке.

— Мэгги, сделай милость, когда ты опять поедешь в Кабо, не возвращайся обратно.

Он повернулся и пошел назад к выходу. Зал ходил перед его глазами, раскачиваемый джином.

Едва ступив на улицу, Джонас рванул галстук. Посыльный в униформе спросил у него талон паркинга.

— Я без машины.

— Не нужно ли такси?

— Нет, ему не нужно. Я отвезу его. — Это Терри Танака вышла сразу вслед за ним.

— Вы? Господи помилуй! Вас только тут не хватало! Терри, вам еще не надоело загонять меня в угол?

Она улыбнулась:

— О'кей, вы правы, но не вздумайте пробовать на мне свой удар. Полетите на пол.

Джонас сел на парапет и схватился за голову. Она раскалывалась.

— Что вы хотите?

— Я приехала сюда вслед за вами. Поверьте, самой мне это совсем не нужно. Отец настоял.

— Вы избрали не самое лучшее время...

Она подала ему фотографию:

— Вот, речь идет об этом.

Он взглянул на снимок, потом снова на девушку:

— Откуда это могло взяться, дьявол меня побери?

ЮНИС

Джонас не сопротивлялся, и она повезла его домой. Пока ехали, он высунул ладонь наружу, чтобы поток воздуха охладил разбитые косточки на пальцах. Глаза смотрели на дорогу, но думал он только о фотографии.

На черно-белом снимке, сделанном в каньоне Марианского Желоба на глубине тридцати восьми тысяч футов, был сферический ЮНИС[6] — аппарат для дистанционного наблюдения за океанским дном. Джонас знал о всех исследованиях, в которых применялись эти замечательные роботы. В соответствии с японо-американским проектом по прогнозу землетрясений двадцать пять титановых ЮНИСов были развернуты на протяжении ста двадцати пяти миль вдоль Марианского Желоба для контроля за колебаниями дна самого глубокого на планете подводного каньона.

— Их установка прошла вполне успешно, — сказала Терри, — даже отец был доволен.

Macao Танака разрабатывал в Океанографическом институте Монтерея системы для ЮНИСов. В течение двух недель наблюдений при помощи этих роботов надводная база «Кику» получала непрерывный поток данных, и ученые по обе стороны Тихого океана напряженно изучали их. Потом что-то случилось.

— Через три недели после спуска роботов, — объяснила Терри, — японцы сообщили, что один ЮНИС прекратил передачи. Прошла неделя, и умолкли еще два. А когда через несколько дней отрубился четвертый, отец решил, что нужно как-то действовать. — Терри посмотрела на Джонаса. — Он послал туда моего брата на глубоководном планере.

— Ди Джея?[7]

— У нас он самый опытный пилот.

— Но ведь никто еще не спускался так глубоко в одиночку.

— Да, конечно. Я сказала отцу, что должна сопровождать его на другом планере.

— Вы?

— Вас это удивляет? К вашему сведению, я чертовски умелый пилот.

— Не сомневаюсь, но все-таки это тридцать пять тысяч футов. Как глубоко вы спускались одна?

— Дважды до шестнадцати тысяч, запросто.

— Неплохо, — согласился Джонас.

— Вы хотите сказать — неплохо для женщины?

— Да ладно вам, неплохо для кого угодно. Мало кто из человекообразных спускался так глубоко. Черт возьми, Терри, не обижайтесь на меня.

— Не обращайте внимания, — она улыбнулась. — Просто мне надоело все это. Отец на сто процентов старорежимный японец. Женщины могут оказываться в поле зрения, но их не должно быть слышно. И все такое прочее.

— Продолжайте. Как Ди Джей справился на Марианах?

— Хорошо. Он нашел ЮНИС и все заснял на видео. Этот кадр с той пленки.

Джонас еще раз посмотрел на фото. Опрокинутый ЮНИС лежал на дне каньона. По сферическому корпусу шла зияющая трещина. Опоры переломаны, кронштейны сорваны, даже титановая оболочка сильно помята и исцарапана. Джонас внимательно рассматривал снимок.

— А где панель сонара?

— Ди Джей нашел ее в сорока футах по течению. Он ее затралил, и теперь она в Монтерее. Вот почему я здесь. Отец хочет показать ее вам.

Джонас с недоверием посмотрел на Терри.

— Вы можете лететь со мной утром. Я должна доставить обратно институтский самолет к восьми.

Задумавшись, Джонас чуть не пропустил свой поворот.

— Сюда, налево.

Она свернула в длинную, засыпанную листьями аллею и остановилась у красивого, скрытого листвой дома в испанском колониальном стиле.

Терри заглушила двигатель, Джонас, повернувшись к ней, прищурился:

— А больше ваш отец ничего не хочет?

— Насколько мне известно, нет, — ответила она после короткой паузы. — Мы не знаем, что случилось там, внизу. Отец надеется найти с вашей помощью хоть какой-то ответ, узнать ваше мнение как специалиста...

— Мое мнение как специалиста — не лезьте к черту в Марианский Желоб. Это слишком опасно, тем более в одноместном аппарате.

— Послушайте, доктор Тэйлор, может быть, вы за годы отставки и потеряли кураж, но не мы с Ди Джеем. Что же все-таки случилось с вами, черт побери? Мне было только семнадцать, когда я вас впервые увидела, но прекрасно помню свое впечатление — у вас было шило в заднице.

— Терри, Марианский Желоб — это слишком глубоко и слишком опасно.

— Слишком опасно? Чего же вы боитесь — шестидесятифутовой белой акулы? — Она пренебрежительно ухмыльнулась. — Хотите, я расскажу вам кое-что, Джонас? То, что мы собрали за первые две недели, просто бесценно. Если система предупреждения будет работать, она спасет тысячи жизней. А вы так заняты и не можете потратить день, чтобы слетать в институт? Отец просит вас помочь. Только обследовать панель сонара да посмотреть видеофильм. И завтра же вечером вы опять дома, при своей обожаемой женушке. Не сомневаюсь, отец лично покажет вам нашу новую китовую лагуну.

Джонас вздохнул. Он подумал, что Macao Танака может быть другом — тем, чего ему столь недоставало последнее время.

— Когда вылетаем? — спросил он.

— Встретимся завтра утром в транзитном аэропорту ровно в семь тридцать.

— В транзитном... значит, лететь на одном из этих попрыгунчиков? — Он почувствовал тошноту.

— Спокойно. Я знаю пилота. Так до завтра. — Она быстро взглянула на него, повернулась и пошла к машине. Джонас стоял и смотрел, как она отъезжает по аллее.

Джонас закрыл за собой дверь и включил свет. На какое-то мгновение он почувствовал себя чужим в собственном доме. В воздухе еще пахло духами Мэгги. «Она вернется очень поздно», — подумал он.

Джонас пошел в кухню, вытащил бутылку водки из холодильника, но вдруг передумал. Включил кофеварку, сменил фильтр, насыпал кофе и залил воду. Глотнув из крана, прополоскал рот, закрыл кран и, пока варился кофе, пристально смотрел в окно, в темноту. Но там было только его отражение в стекле.

Когда кофе был готов, он поставил все на поднос и пошел в кабинет. Вернее, в святилище. Единственную комнату, которая действительно принадлежала ему. По стенам висели карты океанских побережий, горных цепей, глубоководных равнин и бездонных каньонов. На столах — множество окаменелых мегалодоновых зубов. Некоторые стояли в стеклянных футлярах, другие, как пресс-папье, прижимали стопки исписанных листов. Над письменным столом висела картина в раме с изображением большой белой акулы и рядом с ней — анатомический разрез этого животного.

Джонас поставил кружку возле компьютера и сел за клавиатуру. Подвешенные над монитором, на него скалились челюсти двенадцатифутовой акулы. Он нажал на клавиши, чтобы выйти в «Интернет», потом ввел адрес Океанографического института Танаки.

Титан...

Даже Джонасу трудно было поверить.

ПОЛУНОЧНИКИ

Джонас глотнул горячей жидкости и стал ждать, когда перед ним появится меня.

Он набрал слово:

ЮНИС.

ЮНИС

Беспилотный морской подводный аппарат для сбора информации. Сконструирован и построен главным инженером Океанографического института Танаки Macao Танакой для изучения китовых популяций в естественных условиях. Модернизирован в 1997 году при участии Японского технологического центра морских исследований с целью регистрации и отслеживания сейсмических волн в глубоководных каньонах. Имеет трехдюймовый наружный корпус из титана. Аппарат может стоять на трех выдвижных опорах, вес 2600 фунтов. Система ЮНИС рассчитана на давление 35000 фунтов на квадратный дюйм.[8] Информация на базовое судно передается по волоконно-оптическому кабелю.

Джонас просмотрел технические отчеты о системе ЮНИС и был поражен простотой конструкции. Расставленные по сейсмически опасной линии дистанционные датчики ЮНИСов могут обнаружить признаки надвигающегося землетрясения.

Несчастная Южная Япония расположена в сейсмически опасном районе. Каждое десятое из происходящих за год во всем мире землетрясений случается там. Только один катастрофический толчок в 1923 году унес более ста сорока тысяч жизней.

В 1994 году Macao Танака прилагал отчаянные усилия, чтобы найти средства на завершение проекта своей мечты — огромной китовой лагуны, прибежища для китов. Японский технологический центр морских исследований согласился финансировать весь проект при условии, что Институт Танаки предоставит двадцать пять ЮНИСов для наблюдения за сейсмической активностью во впадине Челленджер. Через три года эти системы были успешно развернуты. Несколько недель сигналы с глубины семь миль передавались на надводную базу, потом что-то испортилось. И теперь Macao Танака просит у Джонаса помощи, чтобы восстановить один из дистанционных приборов и найти причину поломки.

Джонас хлебнул водки.

«Впадина Челленджер, — мысленно произнес он. — Специалисты-подводники называют ее вратами ада». Но сам Джонас называл проще — ад.

В двадцати милях от него, в отеле «Холидей Инн», Терри Танака, только что из-под душа, завернувшись в полотенце, сидела на краю по-королевски широкой постели. Тэйлор своим мужским шовинизмом и упрямством сильно уязвил ее. Она никак не могла понять, зачем он так понадобился отцу. Надо еще раз взглянуть на личный файл профессора Тэйлора.

Все самое главное она и так знала на память. Окончил Пенсильванский университет. Высшие степени университетов Калифорнии, Сан-Диего и Океанографического института Вудса. Профессор Института Скрипса, автор трех книг по палеобиологии. Кроме того, его считали одним из самых опытных акванавтов в мире... Но что же случилось потом? Терри просмотрела файл. Доктор Тэйлор семнадцать раз пилотировал «Элвин», в восьмидесятых возглавлял несколько экспедиций к четырем глубоководным каньонам. И вдруг семь лет назад по какой-то непонятной причине отказался от всего этого.

«Ничего не понимаю», — громко произнесла Терри. Мысленно вернувшись к сегодняшней лекции, она вспомнила человека с кустистыми бровями, который сообщил публике об участии Тэйлора в экспедиции к Марианам.

Но в файле не было ничего о плавании к впадине Челленджер.

Терри отставила компьютер и, набрав свой личный код, вошла в компьютерную сеть института.

Она ввела слова: «Марианский Желоб».

ИМЯ ФАЙЛА: МАРИАНСКИЙ ЖЕЛОБ

ГЕОГРАФИЧЕСКОЕ ПОЛОЖЕНИЕ

Западная часть Тихого океана, восточнее Филиппинских островов, вблизи острова Гуам.

ФАКТИЧЕСКИЕ ДАННЫЕ

Самая глубокая известная на планете впадина. Глубина 35827 футов (10920 м), протяженность 1550 миль (2500 км). Вторая по длине. Самое глубокое место Марианского Желоба — впадина Челленджер, названная в честь исследовательского судна «Челленджер-II», открывшего ее в 1951 г.

Примечание: если бросить там в воду камень весом 1 кг, он будет падать на дно более часа.

ИССЛЕДОВАНИЯ (ПИЛОТНЫЕ)

23 января 1960 г. американский военный батискаф «Триест» достиг глубины 35800 футов (10911 м), почти коснувшись дна впадины Челленджер. Батискаф пилотировали: лейтенант флота Дональд Уолш и швейцарский океанограф Жак Пикар. В том же году французский батискаф «Архимед» совершил такое же погружение. В обоих случаях батискафы только спускались и возвращались на поверхность.

ИССЛЕДОВАНИЯ (БЕСПИЛОТНЫЕ)

В 1993 г. японский беспилотный аппарат-робот «Кайко» достиг глубины 35798 футов и разрушился. В 1997 г. Океанографическим институтом Танаки были развернуты аппараты-роботы ЮНИС.

Терри просмотрела файл. Ничего о Джонасе Тэйлоре. Она набрала: «Военные исследования».

ВОЕННЫЕ ИССЛЕДОВАНИЯ: (См. ) «ТРИЕСТ», 1960

«СИКЛИФ», 1990

«Сиклиф»? Но ведь в просмотренном файле такого названия не было. Почему? Она запросила данные.

«СИКЛИФ»: ДОСТУП К ДАННЫМ ТОЛЬКО ДЛЯ ПЕРСОНАЛА ФЛОТА США.

Несколько минут Терри еще пыталась войти в файл, но безуспешно. Она ощутила в животе какой-то комок.

Убирая портативный компьютер, она вспоминала сегодняшнюю лекцию. Впервые она встретилась с Джонасом Тэйлором десять лет назад на симпозиуме в отцовском институте. Джонаса пригласили прочесть лекцию об аппарате «Элвин». Тогда Терри было семнадцать, и она уже по-настоящему работала с отцом, организовывала прием более семидесяти ученых со всего мира. Она заказывала Джонасу билеты, встречала его в аэропорту. И, как школьница, по уши влюбилась в акванавта с атлетической фигурой. Терри снова взглянула на его фото в файле. Сегодня профессор Тэйлор выглядел уверенно, но все-таки казался чуть-чуть беспомощным. Красивое лицо, загар, еще несколько морщинок у глаз. Темноволосый, уже с сединой на висках. «Наверное, шесть футов с дюймом, — подумала она. — Фунтов на сто девяносто пять. Но все еще спортивная фигура».

Что с ним случилось? И зачем отцу понадобилось искать его? С точки зрения Терри, в участии Тэйлора проект ЮНИС если и нуждался, то в самую последнюю очередь.

Джонас проснулся. Он так и не раздевался с самого вечера. Где-то недалеко лаяла собака. Он покосился на часы. Шесть утра. Тэйлор лежал на диване у себя в кабинете, вокруг валялись листы принтерных распечаток. Он сел. Голова гудела, ногой он опрокинул пустой кофейник и запачкал бежевый ковер коричневым. Протер покрасневшие глаза и взглянул на компьютер. Монитор все еще был включен. Он взял мышь и вызвал схему дистанционных датчиков ЮНИСа. И все снова всплыло в его памяти.

Собачий лай прекратился. В доме было как-то необычно тихо. Джонас встал и по коридору прошел в спальню.

Мэгги там не было, к постели никто не прикасался.

МОНТЕРЕЙ

Терри увидела его, когда он уже шел от паркинга.

— Доброе утро, профессор, — сказала она чуть громче обычного и улыбнулась. — Как голова?

— Потише, пожалуйста. — Он перевесил на другое плечо свою спортивную сумку и недовольно посмотрел на самолет: — А вы не сказали мне, что он... так мал.

— Да нет же, совсем не мал для гидросамолета. — Она заполняла полетный лист. На фюзеляже двухмоторной машины был изображен кит и буквы "О. И. Т. ".

Джонас опустил сумку и осмотрелся.

— А где же летчик?

В ответ она подбоченилась и улыбнулась ему.

— Так это вы?

— Эй, не гоните волну. Вы что, боитесь?

— Да нет, но...

— Может быть, вам полегчает, если я скажу, что летаю уже шесть лет.

Джонас неловко кивнул. Это нисколько не успокаивало, а лишь напоминало, как он не молод.

— У вас все в порядке? — спросила она, глядя, как он возится с пристежным ремнем. Джонас был бледен. Сев в самолет, он не вымолвил ни слова.

— Если вы пересядете назад, там хватит места, чтобы вытянуться. А мешочки в боковом кармане. — Она опять улыбнулась.

— Я вижу, вам все это очень нравится.

— Вот уж не думала, что такой опытный подводник может быть так мнителен.

— Да нет, я привык держать себя в руках. Мне и впереди хорошо. — Он стал рассматривать циферблаты и счетчики на приборной панели. Кабина была тесновата. Второй пилот почти упирался в ветровое стекло.

— Он уже и так в самом заднем положении, — сказала Терри, видя, как Джонас ищет рычаг кресла.

— Дайте мне воды. — Он сделал глотательное движение пересохшим ртом.

— Сзади, в зеленом ящике. Там в холодильнике есть пиво. — Она увидела его подрагивающие пальцы.

Джонас пересел назад, открыл свою спортивную сумку и достал флакон с маленькими желтыми таблетками. Клаустрофобия. После того дня доктор определил это как психосоматическую реакцию на перенесенный стресс. Глубоководный пилот с клаустрофобией — все равно что ныряльщик, страдающий головокружением. Нонсенс.

Джонас проглотил две таблетки, запил из бумажного стаканчика и скомкал его в кулаке. Увидев свои дрожащие пальцы, на минуту закрыл глаза и сделал глубокий вдох. А когда открыл их и посмотрел на смятый стаканчик у себя в руке, пальцы его успокоились.

— Все нормально? — спросила Терри, выглядывая из двери пилотской кабины.

— Я же сказал, все в порядке.

Полет в Монтерей занял два с половиной часа. Джонас пообвыкся, и ему стало даже приятно. Над побережьем Бит-Cap Терри заметила пару китов, плывших на юг.

— Голубые полосатики, — сказала она.

— Идут к Байе, — ответил Джонас, глядя вниз.

— Послушайте, Джонас. Я не хотела быть такой грубой на лекции. Просто отец потребовал найти вас, а я, честно говоря, никак не пойму, зачем отнимать у вас время. Ведь нам не нужен еще один пилот-подводник.

— Оно и хорошо, это было бы для меня ничуть не интересно.

— Да нам совсем и не надо. — Она почувствовала, что опять раздражается. — А может быть, вы убедите отца позволить мне сопровождать Ди Джея на втором глубоководном планере?

— Здесь я пас. — Он снова выглянул в окно.

— Почему нет?

— Во-первых, — Джонас посмотрел на девушку, — я никогда не видел, как вы пилотируете аппарат, а это чертовски не похоже на управление самолетом. Там ведь такое давление...

Она вспыхнула:

— Давление? Вы хотите давления? — Терри потянула на себя рукоятку и заставила маленький «Бичкрафт» сделать несколько полных оборотов.

На полутора тысячах футов машина выровнялась, но к этому моменту у Джонаса все внутренности уже вывернуло на крыло.

РЕПОРТЕР

Дэвид Адашек поправил очки в тонкой оправе и постучал в двустворчатую дверь номера 810. Потом еще раз, уже громче. Дверь отворилась, на пороге на нетвердых ногах стояла Мэгги Тэйлор в одном расстегнутом белом платье, открывавшем ее загар.

— Боже, Дэвид, сколько сейчас времени?

— Почти полдень. Что, крутая ночь?

— Ну, не такая крутая, как у мужа, — улыбнулась она, все еще не совсем проснувшись. — Садись. — Она показала на два белых дивана перед большим телевизионным экраном.

— Неплохое помещеньице. А где Бад?

Мэгги свернулась на втором диване напротив Адашека.

— Уехал часа два назад. Ты хорошо прижал Джонаса на лекции.

— А это нужно, Мэгги? Он выглядит вполне приличным парнем.

— Вот и выходи за него замуж. А мне хватит и этих десяти лет.

— Почему бы просто не развестись и покончить все дела?

— Это не так просто. И мой агент говорит: теперь, когда я на виду, надо быть очень осторожной и считаться с мнением публики. У Джонаса еще много друзей здесь. Нужно, чтобы он выглядел сумасшедшим. Пусть все думают, будто именно он виноват в разводе. Вчерашний вечер был неплохим началом.

— А дальше?

— Где сейчас Джонас?

Адашек вынул свои записи.

— Он поехал домой с этой бабой, Танакой...

— Джонас? С другой женщиной? — Мэгги истерически захохотала.

— Все вполне невинно. Она его только подвезла после награждений. А сегодня утром я ехал за ним в транзитный аэропорт. Они отправились в Монтерей. Думаю, все это связано со строительством новой китовой лагуны для Океанографического института.

— О'кей, следи за ним и держи меня в курсе. К концу следующей недели нужно показать публике эту историю с военным флотом. Особенно напирай, что двое из команды погибли. Как только это сработает, возьмешь у меня интервью, и я пойду на развод со всеми этими публичными унижениями.

— Ты хозяйка — ты и решаешь. Но чтобы следить за Джонасом, нужны деньги.

Мэгги достала из кармана толстый конверт.

— Но учти, Баду нужны квитанции.

«А по-моему, — подумал Адашек, — ему нужно то, что „выпадет в осадок“ после развода».

ЛАГУНА

— Вот здесь. — Терри показала на линию берега. Они снижались над сверкавшей Монтерейской бухтой.

Джонас посасывал теплую газировку, все еще чувствуя легкие спазмы в желудке после устроенного Терри воздушного шоу. В голове стучало, и он уже твердо решил уехать сразу после разговора с Macao. А что до Терри, то именно ее-то он рекомендовал бы для спуска к впадине «Челленджер» в самую последнюю очередь.

Под ними была еще не заполненная водой лагуна, расположенная на участке побережья в десять квадратных миль с южной стороны Мосс-Лэндинга. С воздуха она выглядела как гигантский овальный бассейн для плавания. Протянувшееся на три четверти мили, это сооружение занимало четверть мили в ширину. В центре его глубина достигала восьми-десяти футов, стены с огромными акриловыми окнами возвышались на два этажа. Бетонный канал соединял лагуну с глубокими водами Тихого океана.

По стенам и строительным лесам ползали рабочие. Если не нарушится график, меньше чем через месяц ворота канала отворятся и морская вода заполнит лагуну. Это будет самый большой аквариум в мире.

— Глазам своим не верю, — сказал Джонас, когда они заходили на посадку.

Терри с гордостью улыбнулась. Лагуна была для Macao Танаки смыслом всей жизни. Спроектированная как природная лаборатория, она должна была также служить естественной, но защищенной средой для ее будущих обитателей — самых больших из всех когда-либо живших на земле существ. Каждую зиму десятки тысяч этих млекопитающих проходили через калифорнийские прибрежные воды для выведения потомства. Когда аквариум будет построен, он примет всех этих гигантских китообразных — серых китов, горбачей и, возможно, даже голубых полосатиков.

Мечта Macao становилась реальностью.

Через сорок пять минут Джонас уже улыбался создателю лагуны.

— Джонас! Боже мой! Как я рад видеть вас! — Маленький Macao, на добрый фут короче Тэйлора, прямо-таки сиял от удовольствия. — Дайте хоть посмотреть на вас. Да, вид-то довольно дерьмовый. Что с вами? Не понравилось лететь с моей дочкой?

— Нет, конечно же нет. — Джонас посмотрел на девушку убийственным взглядом.

— Терри? — Macao тоже повернулся к ней.

— Он сам виноват, пап. Я же не знала, что он не переносит давления. Ладно, встретимся в просмотровой. — Она пошла к трехэтажному зданию в конце лагуны.

— Примите мои извинения, Тэйлор-сан. Терри очень упряма, у нее просто дух противоречия, правильно я говорю? Очень трудно воспитывать дочь без женского примера.

— Забудем об этом. Я ведь прилетел, чтобы посмотреть на вашу лагуну. Просто поразительно.

— Мы пойдем туда позже. А пока вам нужна свежая рубашка, и я хочу, чтобы вы поговорили с моим главным инженером Альфонсом Де Марко. Он сейчас занят видео — тем, что Ди Джей снял в Желобе.

Джонас последовал за Macao в просмотровый зал. Когда они вошли, там было темно и уже крутилось видео. Пока Де Марко здоровался с Macao, Джонас сел возле Терри. На экране луч прожектора прорезал чистую темную воду. Появился поврежденный ЮНИС, он лежал на боку у стены каньона в топкой тине, заклинившись между валунами.

— Ди Джей нашел его в сотне ярдов от первоначального положения, — сказал Альфонс Де Марко.

Джонас встал со стула и подошел к монитору:

— А что вы думаете о случившемся?

Де Марко посмотрел на экран, где луч скользил по металлической поверхности разорванного аппарата:

— Он попал в сдвиг грунта. Это самое простое объяснение.

— Сдвиг грунта?

— Я уверен, вам хорошо известно, как часто это случается там, внизу.

Джонас подошел к столу, стоявшему позади них. На нем лежала поднятая со дна половина корпуса панели сонара, напоминающая упрощенные формы абстрактной скульптуры. Джонас потрогал разорванный край металлической тарелки:

— Это титановый корпус, закрывающий четырехдюймовые стальные опоры. Я видел данные механических испытаний...

— Корпус мог треснуть при ударе. Там невероятно сильные течения.

— А есть какие-нибудь свидетельства?..

— За две минуты до потери связи ЮНИС зарегистрировал завихрения в воде.

Джонас помолчал, потом снова посмотрел на Де Марко:

— А еще что-нибудь?

— Два других пропавших ЮНИСа передали перед потерей контакта такие же завихрения. Если этот аппарат попал в сдвиг грунта, вполне вероятно предположить то же и об остальных.

— Вы потеряли четыре аппарата, — сказал Джонас, направляясь к монитору. — Вам не кажется, что вы заехали за пределы вероятного, полагая, будто все они были разрушены сдвигом грунта?

Де Марко снял очки и протирал глаза с таким видом, словно уже слышал подобное возражение. Macao не раз говорил ему то же самое.

— Мы знаем, что каньоны сейсмически активны. Проложенные по ним кабели все время разрываются оползнями. Все это означает лишь то, что Марианский Желоб более нестабилен, чем мы предполагали.

— Часто подвижкам грунта предшествуют изменения глубоководных течений, — вклинилась Терри.

— Джонас, — сказал Macao, — весь наш проект зависит от того, удастся ли нам определить, что же случилось с этими аппаратами, и немедленно исправить положение. Я решил поднять этот ЮНИС. Мой сын не сможет сделать это в одиночку. Нужна совместная работа двух аппаратов. Один должен разобрать обломки и выровнять ЮНИС, второй — закрепить трос...

— Пап! — Терри вдруг поняла, зачем отцу понадобился Тэйлор.

— Остановите пленку. Теперь немного назад, — сказал Джонас. Он что-то увидел на мониторе. — Хорошо. Крутите.

Все уставились на перемещавшееся по экрану изображение. Прожектор кружил на другой стороне ЮНИСа. Часть сферического корпуса была завалена камнями и погружена в тину. Прожектор высвечивал обломки, лежавшие у самого днища.

— Вот здесь! — воскликнул Джонас. Пленка остановилась. Он указал на небольшой белый кусок, заклинившийся под аппаратом: — Можете увеличить этот кадр?

Несколько нажатий на клавиши, и на мониторе появился квадратный контур, переместившийся на объект, который после этого занял собой весь экран. Джонас так и впился в размытое и неотчетливое изображение.

— Это зуб, — уверенно заявил он.

Де Марко подошел ближе и тоже разглядывал экран.

— Вы совсем чокнулись, Тэйлор.

— Де Марко, — строго одернул его Macao, — уважайте нашего гостя.

— Прошу прощения, Macao, но то, что говорит профессор, просто невозможно. Видите вот это? — Он указал на задвижку, свисавшую со стальной опоры. — Длина этой задвижки три дюйма. А вот это, — он ткнул пальцем в белый объект, — это... эта штука... значит, она не менее восьми дюймов. На Земле нет существа с такими зубами.

Джонас держал отпечаток увеличенного видеокадра. Они с Терри шли за Macao по коридору, который вел к гигантскому аквариуму-лагуне.

— Если это зуб, то кто сказал, что он попросту не был вывернут со дна во время сдвига? — спросила Терри.

— Никто. Но он белый, Терри. Все найденные нами окаменелые остатки мегалодонов или серые, или черные. А раз зуб белый, значит, его обладатель или погиб совсем недавно, или, быть может, жив и до сих пор.

— Я вижу, вас это действительно очень увлекает, — сказала Терри, стараясь поспевать за отцом.

Джонас остановился:

— Терри, я должен поднять этот зуб. Для меня он очень важен.

Она посмотрела на него снизу вверх:

— He получится. Если кто-нибудь будет спускаться с братом, то только я! Почему это так важно для вас, Джонас?

Но прежде, чем он успел ответить, Macao прикрикнул на них:

— Эй, я вам здесь не нянька! Хотите видеть лагуну — поспешите.