Тви'лекка улыбнулась так, как никогда не улыбалась на людях. Эта улыбка предназначалась лишь для Гарика.

— Давай выясним, что нужно сделать, чтобы ты всегда помнил о должном порядке.

Мин Дойнос подтащил к стойке высокий табурет и уселся неподалеку от Лары.

— Фруктовый коктейль, двойной, льда не надо, — отбарабанил он.

Девушка наблюдала за ним с интересом.

— Тут бармена нет, не заметил?

— Знаю, но традиции необходимо поддерживать, — Мин огляделся по сторонам. — Иначе какой в них смысл?

Кроме них, в кают-компании никого не было. Чему удивляться — час по корабельному времени, а повод для веселья отсутствовал.

— Ты подумала о моей просьбе?

— То есть о тебе?

— Вообще-то о нас — О да, пока расставляла «маячки», перестреливалась со штурмовиками и ухаживала за раненными. У меня была масса свободного времени для размышлений!

— Так и думал, Лара смерила его злым взглядом.

— Лейтенант вы дадите мне абсолютно честный ответ?

— Меня зовут Мин Дойнос.

— Что вы ко мне прицепились? Чего вы хотите? Мин вздохнул, подыскивая слова.

— Хочу получше узнать тебя. Я вижу, чувствую — мы просто созданы друг для друга. Хочу, чтобы ты перестала твердить, будто этого не может быть. Чтобы ты перестала относиться к моему предложению как к теории, а вместе со мной нашла доказательства. Хочу, чтобы ты улыбалась, а не усмехалась. Хочу знать, кто ты на самом деле.

Ее смех, внезапный и злой, напугал кореллианина.

— О нет, вот этого ты точно не хочешь!

— А ты рискни. Лара, хоть кто-нибудь на свете знает, кто ты такая?

Смех, граничащий с истерикой, оборвался. Лара обдумывала вопрос.

— Нет, — сказала она.

— Даже ты сама?

— Меньше всех я сама.

— Так откуда же тебе известно, что недостойна любви? Пока ты считаешь, будто не можешь завести друзей или семью, будешь жить точно в вакууме, — Мин помолчал, он не ожидал, что собственные слова разбередят старые раны. — Лара, я прошу дать мне шанс И еше… пусть со мной у тебя ничего не получится, прошу тебя, дай шанс себе самой.

Девушка отвела взгляд, уставившись на темно-коричневую поверхность барной стойки — настоящее дерево, отполированное столькими локтями и не мень-шим количеством плавников, что сверкало точно стекло. Мину не было нужды смотреть Ларе в лицо, чтобы увидеть, как она взвешивает каждое его слово, рассортировывает по полочкам. Словно товар в лавке. Но цинизма в ней не было, только грусть.

Мин все-таки дождался ответа.

— Хорошо… — едва слышно выдохнула его избранница.

— Что именно хорошо?

— Хорошо, я перестану избегать тебя. Хорошо, да-вай познакомимся поближе.

— А как же «хорошо, давай все выясним про наше будущее»?

Лара виновато посмотрела на кореллианина.

— Я разобью тебе сердце, Мин.

— Уже теплее. Можно, я в ответ разобью твое? Лара не улыбнулась.

— Может быть, ты уже это сделал.

Обычно доклад начальству не вызывал у Мелвара ощущения короткой, но ожесточенной схватки. Но порой новости бывают плохими. Например, потеря «суперразрушителя» в сражении с эскадрой Соло. Ярчайший пример.

Или такие, как сегодня.

У дверей Мелвар кивнул двум часовым, лично отобранным бойцам с Корусканта, и активировал один из многих комлинков, распиханных по карманам кителя. Конкретно этот включал весьма специфическую систему гидравлики, которую под руководством Мелвара установили в дверных механизмах покоев, принадлежащих военачальнику Зсинжу. Двери открывались за долю секунды и практически беззвучно. Генерал бесшумно вошел, подождал, когда дверь закроется, расправил плечи и остановился у стола военачальника.

Зсинж поднял голову. Он больше не вздрагивал и не подпрыгивал так забавно от неожиданности. Очень жаль. Придется выдумать что-нибудь новенькое.

— В чем дело? — раздраженно буркнул военачальник.

— Рапорт с Саффалора, — Мелвар положил перед Зсинжем портативную деку. — Здесь подробный отчет.

— От доктора Гаст?

— Не совсем.

Зсинж насторожился и, чтобы скрыть тревогу, расслабился, сложив руки на круглом животике.

— Перескажите вкратце.

— Приблизительно тринадцать стандартных часов назад на «Бинринг» было совершено нападение. Можно смело утверждать, что без Призраков не обошлось.

— Они погибли? — оживился Зсинж.

— Никак нет.

— Ну хоть кто-нибудь?

— Не думаю. Но есть сведения, что многие из них тяжело ранены.

Военачальник свирепо выпятил челюсть.

— Дальше.

— Погиб капитан Нетберс. Зсинж поник.

— Вот это тяжелый удар. Радаф был верным и профессиональным солдатом. Это все?

Мелвар покачал головой.

— С ними был Разбойный эскадрон, очевидно, осуществлял поддержку с воздуха. В предварительном докладе указано, что Антиллес вновь летает с Пронырами, как и подозревал наш человек на «Мон Ремонде», так что в комплексе «Бинринг» его не было, и опасности он избежал. Точнее, его не было внутри комплекса. Зато он взорвал наш исследовательский центр, а забавы ради разгромил в придачу одну из близлежащих авиабаз.

— А что по этому поводу говорит доктор Гаст?

— Ничего. Ее взяли в плен.

Несколько минут Зсинж сидел абсолютно неподвижно. Мелвар ждал, не спуская глаз с начальства, но военачальник даже не мигал. Плохой знак. Отвратительный.

Зсинж встал, с грохотом отодвинув кресло.

— Ее взяли живой?

— Судя по всему. Один из штурмовиков уцелел в перестрелке, он засвидетельствовал, что пилот-гаморреанец захватил доктора, К тому же ее тело не было обнаружено.

Военачальник яростно зарычал. Не глядя, он выдернул из крепления короткий флагшток с красно-черно-желтым знаменем «Хищников» и словно дубиной замолотил им по столешнице.

— Она же все знает про «Чубар»! И про «Минное поле» ей тоже известно!

Генерал услышал за спиной шипение открывающейся двери, мгновением позже звук повторился; на этот раз дверь закрылась. Должно быть, охрана заглянула внутрь, увидела начальство в бешенстве, сообразила, что если кому и грозит опасность, так это Мелвару, и благоразумно вернулась на пост.

На следующем замахе импровизированная дубина чуть было не задела Мелвара и обрушилась на полку с трофеями многих военных кампаний. Полку сорвало со стены, безделушки посыпались на пол.

Зсинж жег взглядом обломки мебели, словно отыскав в них нового врага. Потом бросил флагшток и вытащил небольшой, но мощный бластер. Он выстрелил в полку один раз, другой, третий, с каждым разом прожигая все больше дыр в дорогостоящем дереве.

Кабинет наполнился дымом. Дверь за спиной Мел-вара вновь открылась и закрылась.

Не в силах сдержать крупную дрожь, Зсинж оглядел устроенный им хаос и грузно плюхнулся в кресло. Мелвар с облегчением перевел дыхание.

— Так не пойдет, — хрипло произнес военачальник. На лбу его выступили крупные капли пота, грандадмиральский белоснежный китель потемнел под мышками.

— Задействуйте нашего агента на «Мон Ремонде». Пусть уберет эту Гаст, если увидит ее В любом случае пусть нанесет удары по первоначальным мишеням. Нужно пожертвовать несколькими подразделениями, иначе Соло не заглотит наживку. И запускайте проект «Погребение».

Он отгородился ладонью от возможных возражений помощника, хотя генерал не промолвил и слова. И даже не собирался.

— Знаю-знаю! Немного преждевременно, да, но эти кусачие ранаты, что вцепились мне в пятки, могут нарушить все наши планы, если ничего не предпринять.

— Понял вас, сэр. Желаете, чтобы кабинет восстановили в прежнем виде или заказать новую меблировку?

Зсинж озадаченно глянул на подчиненного, посмотрел на дымящиеся обломки полки, рассыпанные трофеи, остатки разбитой деки и с трудом рассмеялся.

— Новую мебель. Благодарю вас, генерал. Можете идти.

На далеком от этих событий Корусканте, в одном из самых высоких зданий колоссального комплекса, где в прежние времена располагались правительственные учреждения Империи и где легко разместилось бы население не очень крупной планеты, Мои Мотма встала с кресла и в последний раз посмотрела на себя в зеркало.

Не то чтобы старший советник Новой Республики обожала проводить время в накладывании на себя слоев грима и косметики. Она не делала ни малейшей попытки скрыть серебристые пряди в темных от природы волосах. И никогда не прятала следы, которое оставило на ее лице время. Она заслужила каждый из прожитых годов и не собиралась укорять своих ровесников самим допущением, будто возраста нужно стесняться.

Но чтобы лицо не блестело под яркими прожекторами, когда включат голографические камеры, немного пудры не помешает. Да и бледность чересчур сильна, чтобы все поверили, будто с Мон Мотмой все в порядке. К пудре добавился и румянец, пусть искусственный.

Мон Мотма оправила белоснежное платье и, притворяясь энергичной и бодрой, подошла к дверям.

Те распахнулись, пропустив ее в холл, где ждали двое из свиты.

Того, кто пониже ростом, звали Малан Тугрика, он был родом с Алдераана, но потерял родную планету задолго до того, как на орбиту Алдеры вышла Звезда Смерти. Он входил в свиту Мон Мотмы с первых дней Альянса. В толпе Тугрика не выделялся — среднего возраста, заурядной внешности; если бы не окладистая борода и усы, на него вообще бы никогда не обращали внимания. И все же самыми примечательными у него были глаза, светлые и очень печальные. О его способностях нельзя было сказать ничего определенного, разве что отметить невероятную преданность хозяйке и великолепную память. Б качестве личного секретаря Малан Тугрика давал сто очков вперед любому из дроидов серии ЗПО.

— Доброе утро, — сказал он. — Через полчаса у вас…

— Обождите, — с улыбкой перебила его Мон Мотма. — Я еше не пила утреннего кафа. Вы хотите, чтобы я мужественно встретила новый день и принялась за дела, не проснувшись окончательно?

Она направилась к турболифту. -. Доброе утро, Толокай.

— Бодрое утро, советник, — прозвучал в ответ монотонный голос.

На почти человеческом лице готала с широким приплюснутым носом и пучком растительности на подбородке улыбки не было. Впрочем, Толокай никогда не улыбался. Два конусообразных роговых нароста на лбу на самом деле рогами не являлись, это была своеобразная радарная установка, благодаря которой готалы считались превосходными охотниками и разведчиками. А уж телохранителями они были почти непревзойденными.

Когда рядом был Толокай, Мон Мотма не боялась нападений и покушений. И неважно, как тщательно их готовили; в нынешние тяжелые времена Мон Мотме была необходима такая уверенность.

Советник вызвала лифт, дождалась, когда мужчины займут свои места подле нее.

— Если мне будет позволено, советник, — произнес Толокай, — я бы хотел коечто показать вам.

— Я надолго запомню сюрприз? — улыбнулась Мон Мотма.

— Нет, ненадолго. Во имя всех готалов! — из складов туники телохранитель вытащил длинный изогнутый клинок.

Время потекло еле-еле, словно кто-то пустил запись фильма на самой медленной скорости, чтобы зрители не пропустили ни малейшей детали, ни единого жеста. Клинок начал опускаться по широкой дуге. Кто-то закричал, Малан Тугрина, нелепо растопырив руки, бросился между готалом и женщиной. Острие кинжала вошло алдераанцу в грудь, но алдераанец сумел все-таки оттолкнуть обезумевшего телохранителя.

Малан обхватил готала обеими руками, лицо у него было белое, точно мел, на лбу вздулись синие вены. Секретарь разевал рот, но Мон Мотма не слышала ни единого слова. Толокай взялся за рукоять кинжала, торчащего из груди Тугрины.

Мон Мотма вдруг обнаружила, что способна двигаться, слух тоже вернулся.

— Бегите, бегите! — кричал секретарь.

В словах Толокая не было ни малейшего смысла: — Стой и прими заслуженную смерть!

Сама не зная как, Мон Мотма очутилась у дверей, ведущих на лестницу, услышала чей-то всхлип и тяжелый удар, оглянулась. Ее секретарь сползал на пол, хватаясь за портьеру, Толокай бежал к своей жертве, занося оружие. Путаясь в длинной юбке, Мон Мотма помчалась по ступеням вниз.

Недостаточно быстро. Она успела добраться лишь до первой площадки, когда ее схватили сзади за волосы, л в следующую секунду женщина уже катилась по ступенькам.

От удара о следующую плошадку в груди негромко хрустнуло, боль прошила тело от макушки до пальцев ног.

Мон Мотма не могла дышать, не могла шевельнуть даже мизинцем — только смотреть вверх, на убийцу. Широкоскулое лицо Толокая было такое же, как всегда, задумчивое и спокойное. Как у всех готалов. Мон Мотма попыталась спросить: за что? Но не сумела, в легких не было воздуха, Толокай и так все понял. Как всегда.

— За мой народ, — повторил он. — Чтобы избавить вселенную от напасти, которую ты называешь людьми. Мне жаль.

С достоинством и с нелепой в этой ситуации осторожностью готал сделал несколько шагов.

Он преодолел, наверное, половину лестничного пролета, когда сверху через перила перевалилось окровавленное тело. Малан Тугрина рухнул готалу прямо на голову, и под жутковатый аккомпанемент ломающихся костей оба скатились вниз.

И опять Мон Мотма не поняла, как ей удалось посторониться, мужчины должны были свалиться прямо на нее, но всего лишь придавили ей ноги.

Оба лежали неподвижно, у обоих были закрыты глаза; шея Толокая вывернулась под таким углом, что не оставалось сомнений: телохранитель мертв. У Малана Тугрины на губах пузырилась кровавая пена. Мон Мотма разглядывала своих давних помощников и, как она полагала, друзей и старалась понять, что творилось в голове Толокая… и каким образом Малану удалось застать его врасплох… и что вообще происходит?! Секретарь открыл глаза.

— Я не… — прошептал он. — Я не… Стиснув зубы, Мон Мотма нагнулась к нему.

— Я не… я не принес вам каф… Светло-голубые глаза алдераанца закрылись. Голова его запрокинулась, но грудь еще поднималась и опускалась, пусть и еле заметными толчками.

Нужно было что-то делать. Как всегда. Мон Мотма отыскала комлинк.

— Тревога, — выговорила она. — Сенаторский этаж, лестница номер один. Тревога.

По лицу ее что-то текло, Она стерла жидкость свободной рукой и уставилась на ладонь, ожидая увидеть там кровь. Но по пальцам размазались слезы.

Галей был не толстым, скорее, массивным. Мощный торс с широкими плечами был установлен на. слишком коротеньких ножках, отчего он напоминал божка какогонибудь первобытного племени. Но никому не приходило в голову сообщить ему об этом. Волосы Галея были огненно-рыжими, а на круглом лице, пестром от веснушек, навечно запечатлелось недоумение, словно он не совсем понимал, что творится вокруг.

Что не соответствовало действительности. Он великолепно справлялся с работой, которая заключалась в составлении программ, для пищевых процессоров в кафтериях и офицерских столовых на «Мон Ремонде», чтобы на совещаниях, инструктажах и отдыхе никто не мог пожаловаться, что каф сегодня холодный и сварен, как минимум, позавчера.

Весьма ответственная работа. Галей сознавал, что является на корабле значимой фигурой. Почти равный капитану. Боевой дух армии находится в прямой зависимости от состояния солдатских желудков.

Жаль, что многие этого не понимают. Работа не приносила Галею ни больших денег, ни должного уважения, и когда во время последней увольнительной к нему подошел господин с умным и понимающим лицом и предложил кучу кредиток, Галей очень внимательно выслушал его предложение.

И вот теперь предполагалось, что он должен кого-то убить. Кого-то важного. Для убийства требовалась серьезная подготовка и тщательный расчет времени, а также сноровка и информация.

Информацией Галей владел, он давно выяснил, что именно означают запросы. Они напоминали шифр, и он расщелкал загадку, как орех.

Запрос на большой кафейник и блюдо сладких пирожков в капитанскую каюту, например, означал незапланированное, но рутинное совещание, заправлять на котором будет генерал Соло, а не капитан Онома. Сборища у мон каламари всегда малочисленнее, кроме того, Онома не ест сладкого.

Литры свежего кафа — инструктаж у пилотов. Но если при этом в заказ входят сладости и пирожки с мясом, значит, пилоты собрались на боевой вылет.

Поэтому когда сегодня утром поступил именно такой запрос, Галей понял, что пришло время отработать деньги.

Он доставил тележку с едой в зал для инструктажа, а со второй тележкой остался в коридоре, предлагая чашку свежего кафа всякому, кто в ней отчаянно нуждался. Вскоре подтянулись пилоты всех четырех эскадрилий, базирующихся на «Мон Ремонде».

Галей помахал высоченному, атлетически сложенному тви'лекку из Разбойного эскадрона, о котором вечно шутили, что чтобы уместиться в кабине, ему приходится складываться втрое.

— Не уделите ли мне секундочку, лейтенант? Тви'лекк хмуро оглянулся. Посмотрел на остальных Проныр, но те спешили занять места поудобнее.

— Ладно, — произнес он. — Но только секунду. Инструктаж вот-вот начнется. Ты — Калей, верно?

— Галей, — поправил его буфетчик. — И у меня для вас важное сообщение от особы, которая наконец-то пришла к выводу, что ей не терпится встретиться с вами.

Он поманил тви'лекка подальше от шумной толпы. Заинтересовавшийся пилот шагнул следом.

— Хочешь сказать…

— Не я. Особа велела передать: «Ведж Антиллес хромает, у него одна нога из транспаристила».

Тви'лекк пошатнулся. Он даже схватился за стенку, чтобы устоять на ногах. Потом яростно тряхнул головой.

— Нет!

— Правда-правда. Он действительно хромает, присмотритесь сами.

Пилот сжал виски ладонями, когти глубоко впились в кожу, словно мозги могли взорваться, а тви'лекк хотел уберечь окружающих от осколочных ранений.

— Какая мерзость!

— Мне это тоже совсем не нравится. Никому не нравится.

Гигант выпрямился, расправив плечи. Выражение его лица изменилось.

— Но я могу его остановить.

— И вам следует поступить именно так. Только подождите окончания инструктажа. Во время полета вам будет сподручнее.

— Тоже верно, — пилот от души хлопнул буфетчика по спине, отчего Галей охнул и отлетел к переборке. — Ты — хороший друг!

— Как и вы…

Наверное, следовало ответно двинуть тви'лекка в бок кулаком, но Галей не рискнул.

— Да пребудет с вами Великая сила.

Пилот коротко мотнул головой и направился в зал.

Буфетчик с облегчением вздохнул и потер онемевшее плечо. Будем надеяться, что второй тви'лекк окажется менее экспансивным.

Последние несколько часов, — говорил Антиллес, — мы совершаем гиперпространственный прыжок к Джуссафету.

Слева от него над пластиной голографического проектора висел клочок звездного неба. В центре распускалась туманность, рядом ярко горело несколько звезд, одна из которых механически подмигивала. Мин Дойнос усмехнулся в ответ на свои мысли; в дискуссиях о тактике и стратегии Зсинжа Джуссафет упоминался не единожды.

— Система расположена на границе Империи и территории, которую контролирует военачальник Зсинж, — говорил тем временем Ведж. — Джуссафет IV обитаем, там какие-то шахты, хотя основные разработки ведутся в зоне астероидов.

Он увеличил изображение и указал на широкий пояс вокруг желтой звезды.

— Сегодня утром Джуссафет IV послал сигнал о помощи и сообщил о вторжении элитных отрядов Зсин-жа. Корабль дуро, который вошел в систему с целью совершения каких-то сделок, перехватил сигнал, который изначально предназначался Империи и переправил его нам. Начальство решило, что по Хищникам плачут намордники, а если нам повезет, то мы обгоним импов и, возможно, врежем «Железному кулаку» облагодетельствовав местное население.

Мин поднял руку, прося слово.

— А какие шансы на то, что Империя заявится поучаствовать в спасательной акции? Драться на два фронта — не самое веселое дело.

— Что верно, то верно, — согласился Антиллес. — Но шанс невелик. Империя по горло сыта и нами, и Зсин-жем. Скорее всего, она вышлет только разведчиков и наблюдателей. Но «Мон Ремонду» все равно будут сопровождать фрегаты, а «Мон Каррен» и «Преданность» останутся на границе системы в резерве. Понадобится, явятся на помощь.

Следующей поднялась рука Коррана Хорна.

— А какие шансы на то, что это не очередной капкан?

— Такие же. Возможно, но маловероятно. Дуро отслеживают ход боев в астероидном поле и на поверхности планеты, они подтверждают, что там действуют именно Хищники. Мы взлетаем, как только «Мон Ремонда» войдет в систему. «Ашки» проводят предварительный облет планеты, Разбойный эскадрон вместе с «бритвами» начинают зачистку астероидов. У Призраков в строю только четверо, поэтому они сопровождают десантные боты, Заговорил Мордашка Лоран, который сидел, наклонившись вперед, чтобы не задевать больной спиной спинку стула: — Вот — теперь в няньки загремела Призрачная эскадрилья, — в голосе бывшего актера проскользнуло узнаваемое высокомерие Тал'диры. — Отныне и навсегда.

Пилоты засмеялись. Все, даже Антиллес, как отметил про себя Мин, но не Тал'дира. Тви'лекк упер взгляд в пол и никак не отреагировал на шутку. Не только Мина заинтересовало необычное смирение шумного и вспыльчивого пилота. Хорн тоже бросил на тви'лекка удивленный взгляд.

— Пусть так, — отсмеявшись, сказал Ведж. — Навигационные данные уже загружены в память астродрои-дов и бортовых машин. Удачи.

Народ потянулся на выход. Дойнос решил не участвовать в общей толкучке и остался сидеть. Возле него остановились Мордашка и Диа.

— Хотел бы я лететь с вами, — завистливо вздохнул Гарик.

— Рад, что ты не можешь, — отозвался Мин, а когда Мордашка растерянно заморгал, ухмыльнулся и пояснил: — Так редко удается за кого-нибудь отвечать. Так что получай ранения, когда пожелаешь, не стесняйся.

— Спасибочки… — Лоран неуверенно рассмеялся.

В коридоре Мордашка задержался у тележки с ка-фом, взял протянутую чашку.

— Спасибо, Галей.

— Не за что, сэр.

Мин шел следом, поэтому слышал, как буфетчик произнес: — Прошу прощения, офицер Туалин! Не могли бы вы уделить мне минуту вашего драгоценного времени?

Тал'дира и раньше с нетерпением ждал команды на взлет, а сегодня и вовсе сгорал от нетерпения. Мысли были далеко отсюда. Как может Антиллес, герой Альянс и Новой Республики, пасть так низко, что скрывает хромоту? И уж совсем подло делать протез из транспаристи-ла! Не иначе как черная магия Императора! В сердце Та-л'диры кипел праведный гнев. Тви'лекк еле сдерживался но, как положено истинному воину, держал себя в руках.

— Командир группы — Пронырам, — раздался в наушниках ненавистный голос с кореллианским акцентом. — Подтвердите готовность.

Когда подошла его очередь, Тал'дира спокойно произнес: — Проныра-5, двигатели в норме, три на полной мощности, один на девяносто пять процентов.

Правый нижний двигатель барахлил. Надо будет сказать механикам, чтобы занялись его машиной.

Разумеется, после того, как он разделается с предателем.

О выходе из гиперпространства предупредил заунывный вой сирены. Водоворот всех оттенков ослепительно серого за магнитным полем створа внезапно рассыпался на картинку попроще. На фоне звездного неба одиноко висела небольшая планета, цветастый, яркий мячик.

Проныры один за другим покидали летную палубу, формируя строй в километре от «Мон Ремонды». Тал'дира, под чьим присмотром находилось второе звено, подождал ведомого. Сердце тви'лекка пело от радости, пульс ускорялся по мере того, как приближался великий момент.

Тал'дира выловил из общего галдежа знакомый голос: еще один уроженец Рилота, Секира-2, сообщал командиру о критическом сбое маршевого двигателя.

— Мощность падает до пятидесяти четырех процентов… сорока,., тридцати восьми…

— Секира-лидер — Секире-2, выйди из строя и возвращайся в ангар. Может, в следующий раз повезет больше.

Тал'дира наблюдал, как одиннадцать «ашек», набирая скорость,. уходят к Джуссафету IV, пока астродроид выводил на экран координаты. Потом он с отсутствующим видом просмотрел цифры, которыми не собирался воспользоваться.

— Проныра-лидер — группе, начинаем по моему сигналу. Десять, девять, восемь…

— Призрак-4, ты не на позиции.

Тирия испуганно вздрогнула, оглянулась. Это она была не на позиции, это к ней обращались. Следует отвалить от «Мон Ремонды», чтобы уступить дорогу остальным — Мину Дойносу, Ларе и Элассару Таргону.

Тогда почему ее понесло к носу крейсера? Руки управляли машиной, не советуясь с головой.

Впереди болталась в пространстве одинокая «ашка», мучительно медленно возвращаясь к створу корабля-матки. Очевидно та самая, с поврежденным двигателем.

Очевидно… но невероятно. Тирия до рези в глазах всматривалась в затемненный колпак кабины, сквозь кожу и плоть пилота, пока не добралась до светящегося клубка, который по эту сторону матрицы назывался сознанием.

— «Мон Ремонда», щиты на полную мощность! — закричала Тирия. — Секира-2…

— … стреляет в вас!

Хэн Соло не стал тратить время на глупости.

— Поднять щиты! Полная мощность!

«Ашка» выстрелила. Транспаристиловый иллюминатор потемнел, оберегая глаза экипажа от вспышки. Потом треснул, не выдержав натиска лазерной пушки.

Осколки разлетелись по мостику, а затем мощный поток уходящего воздуха высосал их сквозь пробоину в космос.

— Четыре…

Тал'дира поднял руку к верхнему дополнительному пульту, щелкнул тумблером. Плоскости «крестокрыла» раскрылись в боевое положение, к лицу пилота опустился блок системы наведения.

— Три…

Все четыре лазерные пушки были нацелены на хвостовое оперение и дюзы антиллесовской машины. Можно было решить вопрос протонной торпедой, но взрыв заденет ни в чем не повинных пилотов. Тал'дира, не торопясь, подкрутил верньер настройки.

— Два…

— Босс, уйди! — проорал Корран Хорн.

Тал'дира вздрогнул и раньше времени нажал на гашетку. Невозможно… тви'лекк не поверил собственным глазам, но Антиллес, не переспросив, в чем дело, бросил истребитель в сторону. Лазерные пушки, к радости Тал'-диры, все же полоснули лучами по левой плоскости «крестокрыла», отстрелив один из маршевых двигателей-и подпалив фюзеляж.

Эфир взорвался вопросами и недоуменными восклицаниями. Антиллес продолжил маневр на трех двигателях, теряя скорость и высоту относительно эскадрильи. Сорвавшийся следом капитан Селчу занял положенное ведомому место.

Тал'дира улыбнулся. Вызов. Это хорошо,

Взрывом Хэна чуть было не выбросило из кресла; не вцепись кореллианин изо всех сил в подлокотники, сейчас бы его волокло по палубе к расширяющейся дыре. Правда, встреча с пространством все равно обещала состояться; да, тяжелое кресло привинчено к полу, но винты вырвало из креплений. В нескольких метрах капитан Онома пребывал в еще более бедственном положении.

Надрывно орали аварийные сирены, перекрывая пронзительный визг уходящего воздуха. Хэн почему-то вспомнил, что в случае разгерметизации и течи дверь на мостик закрывается автоматически. А еще должны опуститься дополнительные переборки.

И как только это произойдет, он — мертвец. Как и все по соседству. Воздух улетучится, и если Хэна к тому времени не выкинет в пространство, самое меньшее, что ему грозит, это испытать восторг стремительной декомпрессии.

В столь экстремальном даже по кореллианским меркам развлечении Хэн участвовать не пожелал, поэтому уперся ногой в сопротивляющееся кресло. Хорошо еще, искусственная гравитация не отказала.

Соло вытащил из кобуры бластер и прицелился в контрольную панель сбоку от двери. Он даже умудрился попасть в нее с первого раза.

Опускающаяся дверь остановилась.

Шанс выбраться из передряги резко повысился. Правда, теперь воздух уходил и из коридора. Придется не зевать.

А сбрендившая «ашка» по-прежнему болталась снаружи.

— И вы не имеете права говорить от имени Новой Республики, — заключила доктор Гаст.

Непосредственный помощник (а по совместительству и личной инициативе юридический консультант) командира Разбойного эскадрона учтиво кивнул. Его лекку были красиво разложены по плечам.

— Меня уполномочило правительство. Как только мы придем к соглашению, вы избавитесь от всего этого, — Навара Вен обвел когтистым пальцем убогую каморку.

Вен занимал единственный стул, Эдда Гаст полулежала на койке, опираясь плечами и затылком о стену.

— Мои требования вам известны. Миллион кредиток без обложения налогом, амнистия за все известные и неизвестные преступления, в которых я соглашусь покаяться, и новые документы.

— Не пойдет, — терпеливо ответил Навара. — Амнистию мы можем предложить лишь после детального и обстоятельного рассказа о преступлениях. Утаите хоть одну деталь, этот пункт аннулируется, обвинения останутся в силе. Ста тысяч кредиток хватит для начала новой жизни. Большего вы не стоите. За каждую кредитку мы платим жизнями наших людей.

— А каждая деталь будет значить жизнь для десятка ваших людей, — парировала доктор Гаст. — Пункт об амнистии я принимаю в вашей редакции. Но миллион остается.

Вдалеке подали голос сирены.

— Это еще что? — недовольно поморщилась женщина. — Очередные военные игры? Забавно.

Она зевнула, прикрыв рот ладонью.

— Занятно, кто погибнет сегодня?

Навара подумал, что сейчас ударит собеседницу.

— В отличие от Империи мы не практикуем пытки, — вместо этого сказал тви'лекк. — С другой стороны, мы можем задержать вас по обвинению в некоторых преступлениях, список прилагается. И не станем делать тайны из вашего нового адреса. Как вы думаете, сколько времени потребуется Зсинжу, чтобы отыскать вас?

Эдда скривила губы.