Брайн ОЛДИСС

ПЕРЕД ЗАКАТОМ ЗЕМЛИ.

Перевод – ОК, 2001

Часть первая

Глава первая

Подчиняясь неизбежным законам, все росло, являя себя удивительным и необычайным в своем стремлении к росту.

Жара, солнечный свет, влажность – не менялись, оставаясь постоянными в течение… никем неведомого времени. Вопросы вроде «В течение какого времени?..» и «Почему?..» стали бессмысленными. Таким вопросам просто больше не было места. Разум отошел на второй план. Вперед выдвинулась проблема безостановочного роста, появления все новых и новых форм растений. Мир превратился в одну огромную оранжерею.

Дети играли в сочащихся сверху лучах зеленого света. Оглядываясь по сторонам в постоянном поиске врагов, они ловко передвигались по ветвям дерева, голосочками перекликаясь друг с другом. Быстрорастущий ягодник-метелочник тянулся вверх, поблескивая своей липучей пурпурной ягодной массой. Дети знали, что ягодник-метелочник, достигший семенной поры, не представляет для них опасности. Без страха они пробежали мимо. Неподалеку от детской стайки зашевелился, пробуждаясь от сна и почуяв добычу, мох-жигун. Дети были близко, и растение приготовилось к атаке.

– Убьем его! – крикнула Той. Она была главной среди детей, предводительствовала над ними. Ей уже было десять – она пережила десять сезонов созревания фигового древа. Все дети подчинялись ей, даже Грин. Выхватив из-за пояса палки, которые они носили с собой в подражание взрослым, дети набросились на мох-жигун. Оторвав ядовитое растение от ствола дерева, они принялись избивать его. По мере того, как беспомощный мох обращался в бесформенные лохмотья, в детях росло возбуждение.

Потеряв от восторга голову, Клат оступилась и упала лицом вниз. Ей было всего пять, она была самой младшей среди детей. Ее руки по кисти погрузились в ядовитую субстанцию мха. Громко вскрикнув, она откатилась вбок. Дети вокруг нее тоже закричали, но ни один из них не бросился в гущу мха-жигуна, чтобы спасти подружку.

Пытаясь вырваться, Клат снова пронзительно закричала от боли. Ее руки оперлись о круглый край, потом она скользнула вперед и сорвалась с ветви.

На глазах у остальных детей, Клат упала на широко раскинувшийся в стороны лист недалеко внизу, крепко вцепилась в него ручонками и дрожа замерла на покачивающемся и дрожащем зеленом покрывале. С мольбой она смотрела вверх на своих друзей, насмерть перепуганная и не смея позвать на помощь.

– Приведи Лили-Йо! – скомандовала Грину Той. Мгновенно повернувшись, тот бросился обратно, чтобы разыскать Лили-Йо. Через несколько мгновений на него с грозным злобным гудением спикировала тигромуха. Не останавливаясь, ловким и точным ударом кулака он отразил атаку насекомого, отбросив его в сторону. Грин, мальчик, девяти лет, в эти трудные времена был редким даром судьбы, смелым, гордым, самостоятельным и находчивым. Он проворно добрался до обиталища женщины-вождя.

Под широкой ветвью дерева ютилось восемнадцать обитаемых орехов, пустотелых внутри и прикрепленных к ветви прочным цементным раствором, который добывался из сока уксусного дерева. Здесь обитали восемнадцать членов крохотного людского племени, по одному на каждый орех – вождь, пять ее женщин, их мужчина и одиннадцать детей, которым удалось выжить.

Услышав крик Грина, Лили-Йо выскочила из своей хижины и мгновенно вскарабкалась по удобным ветвям лестницей, поднимающимся сразу позади ореха.

– Клат упала! – крикнул Лили-Йо Грин.

Прежде чем сорваться с места и броситься на помощь вслед за мальчиком, Лили-Йо сильно ударила своей палкой по суку рядом с собой.

По ее сигналу наружу выбрались все шестеро взрослых членов племени, женщины Фло, Дафи, Хай, Ивин и Джури, а также их мужчина, Харрис. Они появились из своих хижин, держа наготове оружие, готовые броситься в атаку или защищаться.

Лили-Йо бросилась бежать, на бегу испустив пронзительный высокий свист.

Моментально к ней из густой листвы выскользнул глупыш, опустился по воздуху к ее плечу. Глупыш, шерстистый зонтик, вращался в воздухе, направляя свое перемещение меняя положение расставленных по сторонам спиц. Растение ловко сравняло скорость своего полета с бегом Лили-Йо.

Вскоре, остановившись возле детей, Лили-Йо вместе с остальными взрослыми членами племени уже смотрела на лежащую внизу на просторном листе Клат, которая боялась шевельнуть рукой или ногой.

– Лежи тихо, Клат! – крикнула ей Лили-Йо. – Не двигайся! Я сейчас спущусь к тебе.

Превозмогая боль и страх, Клат и не думала двигаться с места и лишь с надеждой смотрела вверх в сторону своих спасителей.

Взобравшись на глупыша, Лили-Йо уселась верхом на его загнутое крючком основание и тихо свистнула. Единственная из всего племени, она полностью овладела искусством управления глупышами. Глупыши, полуразумные растения, были плодами чертополоха-свистуна. На концах их мохнатых спиц имелись коробочки с семенами; необычная форма семенных коробочек, превратившая их по сути дела в уши, позволяла глупышам с чуткостью реагировать на любой даже самый слабый ветерок, чтобы использовать его для возможного распространения. После долгих лет тренировок некоторым людям удавалось овладеть искусством управления глупышами, чьим грубым слухом возможно было пользоваться с целью отдачи им осмысленных приказов, как Лили-Йо теперь и поступила.

Глупыш опустил ее вниз для спасения беспомощного ребенка. Глядя на летящую к ней на помощь верхом на глупыше Лили-Йо, Клат осталась лежать неподвижно, уповая на то, что вождь спасет ее. Она все еще оставалась на месте, когда острые зубы начали прорезаться сквозь зеленую мякоть листа по сторонам от нее.

– Прыгай, Клат! – в отчаянии крикнула ей Лили-Йо.

Девочка успела только подняться на колени. Растение-хищник не обладало проворством людей. Но сразу же после этого зеленые челюсти сомкнулись у нее на талии.

Внизу, под листом, учуяв сквозь не слишком толстый слой зелени добычу, давно уже изготовился к атаке лови-хватай. Он представлял собой коробку квадратных челюстей, с парой суставов и огромным количеством острых и длинных зубов. Из одного угла его челюстной коробки рос стебель, весьма мускулистый и мощный, толщиной превышающий человеческое тело и с виду напоминающий шею. Схватив Клат, лови-хватай мгновенно начал загибаться вниз, унося свою жертву к своему настоящему рту, расположенному далеко внизу, поблизости от незримой лесной Почвы, во тьме и теплоте непрекращающегося гниения.

Свистнув, Лили-Йо приказала глупышу поднять себя обратно на родную ветвь. Помочь Клат уже было невозможно. Таков был Путь.

Группа на ветви уже рассеялась. Стоять всем вместе означало навлекать на себя опасность, притягивая внимание бесчисленных врагов, скрывающихся в лесу повсюду. Кроме того, ничего любопытного гибель Клат не представляла, потому что эта смерть была не первая, что древесные люди повидали на своем веку.

Некогда племя Лили-Йо состояло из семи младших женщин и двух мужчин. Две женщины и один мужчина пали в зелень. За это время восемь женщин успели родить племени двадцать одного ребенка, из них пять мальчиков. Смертность среди детей тоже была очень высока. Учитывая погибшую только что Клат, половина детей пала в зелень. Чутьем Лили-Йо понимала, что такой урон был необычайно, пугающе большим и, как вождь племени, в первую очередь винила в этом себя. В ветвях таилось много опасностей, большинство из которых были известными, их можно было предупредить и против них можно было уберечься. Более всего она корила себя за то, что не смогла сохранить в полном числе потомство племени, среди которого на сегодняшний день только трое появившихся на свет мальчиков уцелело: Грин, Поас и Вэгги. Из троих мальчишек, и она точно это знала, от Грина следовало ожидать неприятностей.

Уже никуда не торопясь, Лили-Йо вернулась по ветвям к зеленому свету. Неподалеку от нее летел к месту своего всегдашнего обитания глупыш, прислушиваясь к говору леса, дожидаясь от него указаний, где находится место для наилучшего высева семян. Никогда доселе в этом мире не было такого столпотворения жизни. Вокруг не оставалось ни одного пустого пространства, где бы не гнездилась жизнь. Иной раз глупышам приходилось странствовать меж ветвями по много столетий, дожидаясь сигнала, тоскуя от едва ли понятного растениям одиночества.

Поднявшись к одному из орехов, Лили-Йо спустилась внутрь его по специально повешенной лиане. В этом орехе еще недавно обитала Клат. Вождь едва смогла пролезть внутрь, таким узким был лаз в жилище девочки. Люди старались, чтобы вход в их жилища оставался как можно более узким, расширяя его только по мере своего роста. Это был один из способов удерживать в стороне непрошеных гостей.

Внутри ореха Клат все было аккуратно прибрано. Из мягкой пробки была вырезана циновка, служившая пятилетней крохе постелью, на которой та спала, когда желание спать застигало ее посреди неизменного зеленого света лесного дня. В головах постели лежала душа Клат. Взяв душу Клат, Лили-Йо засунула ее себе за пояс.

Выбравшись по лиане наружу из обитаемого ореха, Лили-Йо, вытащив нож, принялась рубить то место, где кора дерева была срезана и орех крепился к живой древесине. После нескольких ударов ножом цемент подался и ослаб и бывшая хижина Клат, повиснув на мгновение на одной стороне, накренилась и полетела вниз в листву.

Как только обитаемый орех исчез из виду, на месте его падения среди огромных листьев что-то быстро зашуршало, кто-то с кем-то принялся драться или что-то делить. Невидимые существа сражались за право первым отведать огромного ореха.

Лили-Йо взобралась обратно на ветвь. На несколько мгновений она там задержалась, чтобы отдышаться. С некоторых пор она стала замечать, что для того, чтобы восстановить дыхание и силы, ей требуется больше времени, чем когда-то. Слишком много охот осталось у нее за плечами, слишком много детей она произвела на свет, в слишком многих боях приняла участие. Ощутив столь редкое для себя быстротечное чувство отчужденности и отстраненности, она опустила взгляд на свои обнаженные зеленые груди. Сегодня ее груди выглядели гораздо менее налитыми, чем бывало в те времена, когда она впервые взглянула на мужчину, Харриса. Форма грудей стала не такой красивой и висели они ниже.

Инстинктивно она понимала, что ее юность прошла. Инстинктивно она понимала, что настало время, когда ей пора самой подниматься к Вершинам на Небеса.

Племя собралось возле Ямы и явно дожидалось ее. Она бодро подбежала к ним, внешне такая же живая и энергичная, как и всегда, внутренне мертвая и пустая. Яма была подобна перевернутой локтевой впадине, образовавшейся там, где ветвь соединялась со стволом. В Яме собирался запас воды, которой жило племя.

Стоя возле Ямы, племя следило за тем, как вверх по стволу поднимается вереница термитов. То один, то другой термит, поворачиваясь к людям, приветствовал их взмахом конечности. Люди махали насекомым в ответ. Настолько, насколько было вообще применимо к термитам понятие «союзники», эти насекомые были союзниками людей. В этом вечнозеленом круговороте жизни из животных выжило только пять семейств: тигромухи, древесные пчелы, плантаторщики и термиты – все они были общественные насекомые, представляющие собой мощную силу и неуязвимые для врагов. Пятым семейством были люди, низкорослые и легкоуязвимые, не настолько организованные, как насекомые, но до сих пор не истребленные окончательно, последняя разновидность высших животных, еще влачащая свое существование в этом почти целиком растительном мире.

Добравшись до людей своего племени, Лили-Йо поднялась на возвышенность. Она тоже, как и остальные люди, подняла глаза, чтобы взглянуть на цепочку термитов, один за другим исчезающих среди переплетений зелени и листьев. Термиты способны были жить на любом уровне леса, от Почвы до самых Вершин; они были первыми и последними среди насекомого мира; пока вокруг теплилась хоть какая-то жизнь, термиты и тигромухи тоже существовали.

Опустив глаза, Лили-Йо воззвала к своему племени.

Как только взгляды всех оказались устремленными на нее, Лили-Йо, достав из-за пояса душу Клат, подняла ее высоко над головой, так, чтобы всем было видно.

– Клат пала в зелень, – объявила она. – Ее душа должна подняться к Вершинам, так велит обычай. Фло и я отнесем к Вершинам душу Клат и отправимся туда прямо сейчас, покуда мы еще можем идти вместе с термитами. Дафи, Хай, Ивин и Джури, вы останетесь и будете охранять Харриса и детей пока мы не вернемся.

Названные женщины мрачно кивнули. Затем, одна за другой, подошли, чтобы прикоснуться к душе Клат.

Душа была грубо вырезана из дерева и формой напоминала тело женщины. Как только ребенок появлялся на свет, его родители по обычаю вырезали из дерева его душу, куклу, тотемный знак – ибо в лесу, после того как волею судьбы кому-то суждено было пасть в зелень, от него не оставалось практически ничего, даже костей, с тем чтобы похоронить или оплакать. От человека оставалась душа, которую поднимали к Вершинам, чтобы там отпустить ее к небесам. После того как все племя попрощалось с душой Клат, Грин незаметно отделился от стоящих возле Ямы. Почти такой же взрослый как Той, он не уступал девочке-вожаку детей в ловкости и силе. Он был быстр в беге, что не так давно сумел доказать. Кроме того, он обладал искусством плавания. Более того, всегда и во всем он испытывал неугасимое желание жить по своей воле. Не обращая внимания на предостерегающий крик своего приятеля Вэгги, Грин взобрался на край Ямы и нырнул в воду.

Очутившись под водой, он открыл глаза и обнаружил вокруг себя новый поразительный мир изумительной чистоты. Несколько зеленых существ, похожих на листья кувшинок, выглянули при его приближении из складок древесного ствола, норовя схватить пловца за руки и ноги. Взмахнув руками и толкнувшись ногами, Грин легко избежал встречи с лиственными хищниками и опустился глубже. Сразу же вслед за этим он увидел перед собой кувшинку-пиявку – раньше, чем та заметила его.

Подводный обитатель, кувшинка-пиявка была растением, ведущим полупаразитический образ жизни. Обитая в выемках дерева, напоминающая по форме носок кувшинка запустила в древесину свои длинные зубчатые корни, с тем чтобы питаться его живыми соками. При этом верхняя часть растения, огрубевшая и вытянутая в форме языка, тоже, в свою очередь, обладала способностью добывать и усваивать пищу. Мгновенно развернувшись, «язык» кувшинки обернулся вокруг запястья ныряльщика, при этом волокна «языка» отвердели и намертво схватили свою жертву.

Грин был готов к подобной атаке. Одним точным ударом ножа, он рассек «язык» кувшинки надвое, оставив нижнюю часть бессильно извиваться в попытках дотянуться до ускользающей жертвы, торопливо поднимающейся к свету.

Прежде, чем он достиг поверхности, рядом с ним появилась опытная охотница Дафи, обратив к нему разгневанное лицо, выпуская меж зубов в воду серебристые пузыри ругани. В руке она сжимала нож, готовая броситься на защиту Грина.

Широко улыбнувшись женщине, мальчик выскочил на поверхность и ловко выбрался на сухой берег. Сразу вслед за ним из воды появилось Дафи и резво, по-звериному, отряхнулась.

– Никто не должен лазить по ветвям или плавать в одиночку, – бросила ему в спину Дафи, повторяя один из известных законов. – Разве у тебя, Грин, нет страха? Или в голове у тебя одна труха?

Остальные женщины тоже были рассержены. Но ни одна из них не позволила себе прикоснуться к Грину. Он, ребенок мужского пола, был табу. В его руках имелась волшебная сила вырезать из дерева души и делать женщинам детей – по крайней мере подобная способность должна была у него появиться, как только он окончательно повзрослеет, ждать чего осталось уже недолго.

– Я, Грин, будущий мужчина! – насмешливо крикнул он им в ответ, ударив себя кулаком в грудь. Разыскав глазами Харриса, он ожидал от него одобрительной реакции. Но Харрис отвел от него глаза. Теперь, после того как Грин повзрослел, былая близость между ним и Харрисом ушла, может быть потому, что выходки мальчика с недавних пор становились все решительней и отчаянней, выдавая в нем смелость и силу характера.

Почувствовав легкое разочарование, чтобы скрыть свои чувства, Грин запрыгал кругом, размахивая «языком» подводной кувшинки, все еще висящим на его руке. Прыгая, он кричал и насмехался над женщинами, чтобы показать, как мало значит для него их мнение.

– Ты еще ребенок, – шикнула на него Той.

Ей было уже десять и она была старше Грина на целый год. Грин притих. Когда-нибудь, очень скоро, обязательно придет время, и он докажет, что не такой как все, а особенный человек.

Нахмурившись, Лили-Йо проговорила:

– С детьми уже не сладить, они повзрослели. После того, как я и Фло побываем на Вершинах и похороним душу Клат, мы вернемся и разделим наше племя. Пришло время половинам нашего племени идти каждой своим путем. Берегите себя!

Отсалютовав остающимся, она повернулась и в сопровождении Фло принялась взбираться вверх по стволу.

Племя молча наблюдало за тем, как их вождь поднимается вверх по стволу дерева. Для всех давно уже было понятно, что время разделиться настало; но до сих пор никто не думал об этом всерьез. Их время счастливой и безопасной жизни – по крайней мере так они вспоминали это время теперь – прошло, и по всей вероятности, возврата этому времени не будет. Детям придется остаться одним и заботиться о себе самостоятельно, что было нелегко. До тех пор, пока их жизнь не наладится, им придется защищать себя самим. Быть может, им удастся найти другое племя и присоединиться к нему. В свою очередь взрослые тоже обрекали себя на тяжкие испытания и возможно на смерть, которая ожидала их среди неизвестности Вершин.

Глава вторая

Взбираться по грубой коре древа для Лили-Йо и Фло не составляло особого труда. С их точки зрения подобное передвижение напоминало ходьбу по более или менее равномерно распределенным по поверхности земли кочкам. Время от времени, довольно часто, на их пути попадались растения-враги, острошип, например, или хватун-ковер, исходящая от которых опасность была мизерной, потому что заметить их среди зелени над головой и избежать с ними встречи не составляло особого труда. Их враги были также и врагами термитов, движущаяся впереди колонна которых успевала расправиться с любыми неприятностями, если те попадались у нее на пути. Радуясь в душе такой возможности, Лили-Йо и Фло взбирались по стволу, держась почти вплотную к термитам.

Их подъем длился уже довольно долго. Один раз они присели на ветвь отдохнуть, поймали двух зазевавшихся жужелиц, разделали их ножами и подкрепили силы их белым маслянистым мясом. По пути к Вершинам, несколько раз Лили-Йо и Фло замечали быстро промелькнувших между ветвями незнакомых людей из других племен, иногда эти люди приветствовали их коротким взмахом руки, а иногда нарочно не обращали внимания. Постепенно люди исчезли, потому что вблизи Вершин человек не жил.

Вблизи Вершин появилась новая опасность. Племя Лили-Йо обитало в средней части леса, избегая ужасов, обитающих как на Вершинах, так и на Почве.

– Пора идти дальше, – сказала Лили-Йо Фло, поднимаясь, после того как они отдохнули. – До Вершин уже недалеко.

Внезапный шум заставил вождя замолчать. Прижавшись к стволу древа в поисках защиты, они взглянули вверх. Над их головами в шелесте листьев шевелилась смерть.

Ползун-прыгун метался вокруг изломанного трещинами ствола дерева, раз за разом нападая на колону термитов. Обвившись вокруг ствола, хищное растение метало свой липкий язык в термитов. В противостоянии с этим ловким и проворным врагом, крупным и отлично снаряженным, термиты были практически беспомощны. Рассыпавшись по стволу, они отчаянно продолжали подъем, карабкаясь к своей цели, доверив свои жизни произволу судьбы.

Что касается людей, то для них ползун-прыгун представлял меньшую угрозу, по крайней мере при встрече с ним среди ветвей. Столкнуться же с липким языком-стеблем на голом стволе означало неизбежно погибнуть и пасть в зелень.

– Поднимемся по другому стволу, – прошептала Лили-Йо.

Ловко балансируя, Лили-Йо и Фло побежали вдоль ветви, довольно скоро столкнувшись хотя и с меньшей, но тоже серьезной угрозой в виде цветка-паразита, вокруг которого гудели древесные пчелы – предвестники яркого цветного мира, ожидающего наверху. Они умело избежали встречи с цветком.

Более серьезная опасность таилась в совершенно невинном на первый взгляд дупле в ветви древа. При приближении Лили-Йо, из дупла навстречу им вылетела тигромуха. Размерами муха не уступала людям и к несчастью обладала как разящим оружием, так и разумом, а кроме того – неукротимой злобой. С гудением муха устремилась в атаку, выпучив свои фасетчатые глаза, хищно работая челюстями и мощно разгоняя воздух полупрозрачными крыльями. Голова мухи представляла собой покрытый острой щетиной бронированный шар, крепящейся посредством изящной талии к веретенообразному телу, раскрашенному чередующимися желтыми и черными полосами, в конце которого скрывалось острейшее смертоносное жало.

Устремившись в промежуток между женщинами, муха вознамерилась сбить из с ветви ударами своих крыльев. Когда до насекомого оставались считанные метры, Лили-Йо и Фло проворно кинулись вниз и крепко прижались к ветви. Со злобным воем муха пронеслась над ними, но быстро развернувшись, устремилась обратно; темно-золотое жало насекомого яростно подрагивало и сновало туда и обратно.

– Я разберусь с ней! – крикнула Фло. Тигромуха убила одного из ее детей.

На этот раз муха летела гораздо ниже, целясь в ноги. Увернувшись, Фло быстро схватила муху за выступающую щетину, резко развернув ее в воздухе и лишив равновесия. Нож Фло взлетел словно молния. Одним сильным и точным ударом она перерубила тонкую талию мухи, соединяющую ее голову и брюшко.

Две половинки тигромухи полетели вниз, в зелень. Женщины поспешили дальше вверх.

Главная ветвь на своем протяжении не становилась тоньше. Вместо того, на некотором расстоянии от одного ствола она упиралась в соседний ствол и срасталась с ним. Дерево, старейший долгожитель посреди этого растительного мира, представляло собой хитросплетение миллионов стволов. Когда-то давным-давно – две тысячи миллионов лет назад – деревья росли повсюду во множестве разновидностей, определяющихся климатом, почвой и многими другими факторами и условиями. По мере того как поднималась температура, деревья все более процветали, в то же время вступая в жестокую конкурентную борьбу друг с другом. В конце концов именно баньян, чудесно разросшийся в тепле и использующий собственную систему самоукореняющихся стволов, постепенно захватил лидерство над всеми остальными разновидностями растительного мира. Другие же растения, оказавшись под накрывшей все сенью баньяна, были вынуждены либо исчезнуть полностью, либо эволюционировать и адаптироваться, совершенно изменив свой вид. Баньян же распространялся с неукротимой силой, иной раз возвращаясь назад и сплетаясь и срастаясь с самим собой для пущей жизнестойкости. С течением времени баньян отвоевывал все новые высоты над планетой, поднимаясь в росте и захватывая все новые и новые территории, защищая свои родительские стволы, по мере того как враги становились все злее и изощреннее, пуская в Почву новые корни, оплетая пространство сетью новых ветвей, постепенно научившихся срастаться друг с другом, после чего завеса над Почвой стала такой густой, что туда уже не проникал ни единый солнечный луч, что означало неизбежную гибель всех других растений. С этого момента власть баньяна стала бесспорной, его могущество непоколебимым, срок его жизни – неограниченным.

На том континенте, где обитали древесные люди, сегодня росло только одно дерево баньян. Баньян стал сначала Царем Леса, а затем и самим Лесом. Он покорил горы и пустыни, болота и равнины. Весь материк оказался под властьпредержащей крышей его сетчатого тела. Только самые широкие реки и близость океанского побережья, где властвовала смертоносная морская трава, заставляли баньян отступить, но совсем ненамного.

Другой неприступной преградой был терминатор, где заканчивался день и наступала ночь. Там баньян тоже оказывался бессилен.

Женщины продолжали подъем, внимательно прислушиваясь к злобному жужжанию тигромух, снующих в этой области дерева в особенном изобилии. Со всех сторон вокруг них теперь пестрели бутоны ярких цветков, растущие из дерева, укрепившиеся на лианах или свободно парящие в воздухе. Здесь процветали лианы, мхи и лишайники. Тут и там можно было заметить глупышей, бесцельно проталкивающихся сквозь переплетения лиан. По мере приближения к Вершинам воздух становился свежее, цвета вокруг – ярче, прибавлялось лазури и пурпура, канареечно-желтого и лилового, всех волшебных красок и чудес, которыми была богата природа.

С длинного языка липун-губы на ствол стекал сладкий и густой клейкий алый сок. Несколько острошипов с растительной глупостью погрузили свои ползучие корни в питательный сок и сейчас растворялись в нем и погибали. Лили-Йо и Фло благоразумно обогнули ствол и продолжили подъем по его другой стороне.

Там их встретила нож-трава. Выхватив свои ножи, они отразили атаку и продолжили подъем.

Здесь, в океане света и свежего воздуха обитало множество совершенно фантастических форм растений, некоторые в облике птиц, некоторые бабочек. Из гущи зелени то и дело стремительно появлялись ловкие руки и языки, выхватывая лакомых летунов прямо из воздуха.

– Смотри! – прошептала Лили-Йо и указала вверх.

Перед ними на стволе дерева виднелась едва различимая трещина. Едва различимая, но все-таки живая и движущаяся. Вытянув вперед руку, Фло осторожно продвинулась вперед, пока край палки не повис прямо над живой трещиной. После чего она опустила палку и дотронулась до странного места.

Моментально часть ствола раздвинулась шире, распахнув белесый смертоносный зев. Устричный рот, мастер маскировки, устроил для себя укрытие в выемке ствола. Сильно размахнувшись, Фло воткнула свою палку в самую середину рта. Как только челюсти сомкнулись, она сильно дернула палку на себя. Лили-Йо поддержала подругу. Устричный рот, не подготовленный к такому обороту событий, не удержался и был вырван из своего укрытия.

Разжав челюсти, хищник полетел вниз в зелень. Не успел устричный рот исчезнуть из виду, как птицелист ловко подхватил его на лету.

Лили-Йо и Фло двинулись дальше.

Вершины были странным ослепительным миром в себе, растительным царством, самым экзотическим и властным.

Если баньян правил Лесом, сам был Лесом, то правителями Вершин были странники. Они определяли собой типичный для Вершин ландшафт. Бескрайние сплетенные странниками сети тянулись над лесом во все стороны, гнезда-логова странников имелись тут и там среди макушек деревьев Вершин.

После того как странники покидали свои гнезда, в их гнездах поселялись другие создания, разрастались другие растения, яркие, хищные и ядовитые, пестрея разноцветными красками на фоне неба. Остатки пищи и отходы жизнедеятельности слеживались на дне гнезда в твердое дно, ровную платформу. Именно в таком месте росло дерево огнелинз, к которому Лили-Йо несла душу Клат.

Отталкиваясь ногами и подтягиваясь вверх, женщины наконец поднялись на дно одной из платформ. Разыскав себе укрытие от небесных врагов под одним из просторных листьев, они отдохнули от трудного подъема. Даже в тени листа, даже для них, привычных к условиям леса, жара Вершин была едва переносимой. Над их головами, замерев в самом центре великих небес, ослепительно полыхало огромное и великолепное солнце. Солнце светило безо всякого перерыва, неподвижно повиснув в одной точке, выбранной раз и навсегда, дожидаясь того последнего дня – теперь уже отнюдь не невозможно далекого – когда сила его жара иссякнет совсем.

Здесь на Вершинах, избрав для себя солнце в качестве удивительного способа защиты, рос огнелинз, сделавшийся правителем среди остальных неподвижных деревьев. О приближении посторонних чувствительные корни огнелинза предупреждали хозяина загодя. Лили-Йо и Фло увидели, как в листве над их головами движутся пятна света; пятна света скользили по дну гнезда, замирая, нащупывая, сокращаясь. Потом один из листьев съежился и обуглился, его внезапно охватило пламя. Фокусируя на чужаках свои линзы, огнелинз боролся с врагами при помощи самого страшного оружия – огня.

– Бежим! – скомандовала Лили-Йо и они прыгнули на проплывающего мимо глупыша, который понес их выше, петляя между шипами, все время не выпуская из виду линзы огненного растения.

Зрелище было воистину потрясающим.

Над ними в воздухе парило растение, покрытое, может быть, полудюжиной светло-вишневых цветков, каждый размером не меньше человека. Другие цветы, уже опыленные, смыкались друг с другом, образуя правильные линзы. Далее были видны более поздние стадии созревания, на которых линзы постепенно обесцвечивались, по мере того как на их дне готовились к плодоношению семена. В конце концов, после того как семена созревали, линзы соцветий – теперь пустые и очень прочные – становились прозрачными словно стекло и превращались в самое могущественное тепловое оружие огнелинза, которым тот пользовался после того как семена рассеивались.

Все до единого растения и прочие существа боялись огня и бежали от него – исключая людей. Только люди знали, как управиться с огнелинзом и использовать его себе на пользу.

Передвигаясь с крайней осторожностью, Лили-Йо прокралась вперед и срезала своим ножом широкий лист, растущий над платформой, на которой стояли они с Фло. Лист был огромен и высотой превышал ее рост. Прижав к себе лист и защитив им себя словно щитом, Лили-Йо бросилась бежать прямо к огнелинзу, прямо сквозь листву и мелкие ветви и испепеляющие лучи света, все ближе и ближе к Вершинам, без остановки, прежде чем огнелинз успевал повернуть в ее сторону и сфокусировать на ней свои мечущие жар линзы.

– Давай! – крикнула она Фло.

Фло уже бежала, петляя между ветвями, стремительно приближаясь к своему вождю.

Вскинув свой лист над огнелинзом, Лили-Йо расположила его так, чтобы он оказался между солнцем и деревом, чтобы на линзы дерева упала тень. Словно бы уразумев, что пытаться защищаться дальше бесполезно, огнелинз поник ветвями, явив собой картину растительного отчаяния цветов и обвисших к низу бесполезных линз.

С одобрительным рычанием Фло бросилась вперед и быстро отсекла одну из прозрачных линз. Обратно в укрытие под кустом чертополоха свистуна они несли линзу вдвоем. Как только лист отклонился и солнце упало на место произрастания огнелинза, растение снова вернулось к своему яростному существованию и вскинуло свои линзы, рассылающие сфокусированные и сконцентрированные солнечные лучи во все стороны.