Самые губительные тайфуны называют самыми ласковыми женскими именами. В этой истории всё наоборот – мужичок росту среднего, со светлыми волосиками, с носом картошечкой, со скромным именем Фомич сделался если не торнадо или самумом, то уж небольшим ураганом местного значения точно. А потом и притчей во языцех. А потом и легендой. За что и получил прозвище Ураган Фомич. Или Ураганыч. Или УФО (что адекватно НЛО). А с чего всё началось? С малого, как водится...
      На наши ежесубботние встречи в парке отставной инженер, а ныне лицо неопределенной профессии, Фомич имел правильное обыкновение приносить пластмассовую фляжечку с разбавленным спиртиком, настоянным на тоненьких перегородочках, содержащихся в грецких орехах. Называл он своё изделие «перепоновкой» или, по-фирменному, «фомичовкой». К фляжке прилагался кулёчек ржаных сухариков собственного же изготовления.
      Вел себя Фомич в те времена скромно и пристойно – выпивал помалу, закусывал, жил настоящим, о большем не мечтал. Увидит ворону – кинет ей сухарик. Любил эту птицу за долголетие – она, говорит, здесь паслась, когда еще императрица Екатерина Великая в эти места на полюстровские воды наезжала (не в нынешнем смысле этого глагола).
      Так и шло всё тихо-мирно, пока не стала в Фомиче пробуждаться гордыня. То ворона древнего шуганет, то «фомичовки» не дольет во флягу, то сухариков в пакетик недосыплет. А потом и вовсе дела пошли наперекосяк.
      Намекнул как-то раз Фомич, что недурно бы после столь щедрых угощений парковых сводить его в какое-нибудь местное кафе. Знал бы я, чем это закончится – нипочём не согласился бы. Потому что с того дня и пошел Фомич ураганить.
      Повадился он залетать в кафе, и, уже не довольствуясь малой крохой, увидит у кого-нибудь язык копчёный на тарелке – хвать! Бутерброд с икрой – кусь! Да еще верхней губой пришлепнет, чтобы «рыбьих яиц» побольше захватить. Стакан соку – хлёб! Но больше всего стали его остерегаться потому, что даже водку легко мог отпить. В общем, народ сильно пугался. И вскоре, завидев синее пальто Фомича, персонал всех окрестных забегаловок поспешал запирать двери заведения изнутри.
      Настали трудные времена. Просёлками и перелесками всё дальше уходили мы в поля – в поисках кафе, куда еще не долетала дурная слава Ураганыча. Но таковых оставалось всё меньше и меньше, пока не осталось совсем. А чего волновались-то, собственно? Ну, искал человек хлеба насущного...