Глава 15

Боевой арсенал миссис Ортеги состоял из порошков, баночек с чистящими средствами, мочалок, тряпок и других принадлежностей ее профессии. Морально готовясь к ужасающему для любой уборщицы зрелищу, она с мрачной решимостью и скрипящей тележкой направлялась к квартире Рикера. В карманах ее фартука позвякивали монеты в двадцать пять центов – специально для стиральных машин на нижнем этаже. Наверняка у Рикера горы нестираной одежды. Миссис Ортега планировала выкурить его из квартиры в это раннее утро, сонного, беспомощного, чтобы не мешал ей проводить уборку. На этот раз запои Рикера были только на руку: стоило включить пылесос, и его головная боль от похмелья заставит его быстро покинуть квартиру, и тогда она сможет спокойно работать. Так оно и будет.

Внезапно миссис Ортега заметила, что дверь Рикера немного приоткрыта. Для любого ньюйоркца этого было достаточно, чтобы всерьез забеспокоиться. Запирать дверь давно стало такой естественной привычкой в этом городе, что, думается, даже собаки делали бы это, если бы могли. Внутренний голос взывал: «Не входи!»И все же она подняла руку и коснулась двери, приоткрывшейся на пару сантиметров, и натолкнулась на какое-то препятствие. В дверной проем миссис Ортега увидела пистолет на полу и мгновенно поняла, какое препятствие мешало двери открыться. Навалившись всем весом, она принялась толкать мощную дубовую дверь, снова и снова. Неподвижное тело Рикера нехотя отодвигалось. Живой или мертвый, он не устоит против железной воли миссис Ортеги.

В номере Джоанны Аполло зазвонил телефон, Мэллори сняла трубку. Сначала она услышала возбужденные крики уборщицы, потом к телефону подошел Чарльз Батлер, но его голос был не менее взволнованным.

– Послушай меня, – сказала Мэллори. – Миссис Ортега абсолютно права. Не трогайте его. Вообще не делайте ничего, пока я не приеду, я буду через пару минут, – Мэллори бросила трубку, не дослушав протесты Чарльза, рванула дверь в ванную и закричала, чтобы ее было слышно поверх шума воды: – Доктор, нам нужно уходить. Быстро.

Она подошла к открытому шкафу и потянулась за пальто, но вдруг резко развернулась и увидела перед собой маленькое животное, которое выбралось из ванной, где его, очевидно, заперла хозяйка. Оно хотело тайком подкрасться к ней сзади, но Мэллори уловила тонкий возбужденный визг, единственный, который не смог сдержать кот. Их взгляды встретились, и он замер на месте. Оба решили, что она могла убить его в любую секунду.

Гам, мудрый кот, ретировался к своей корзине.

– Она сказала ничего не трогать, – возразила миссис Ортега. – И его тоже.

– Мэллори много чего говорит, – Чарльз не мог больше смотреть, как Рикер лежит там с открытыми, ничего не видящими глазами. Он поднял его на руки и перенес на диван. – Понять не могу, почему я послушал тебя и не позвонил…

– Никаких звонков, – миссис Ортега выбежала из спальни с одеялом в руках. – Поверь мне, он бы не захотел, чтобы кто-то видел его в таком состоянии, – на ее лице невозможно было прочитать, что она чувствовала в тот момент, но то, как она аккуратно накрыла Рикера одеялом и расправила складки, говорило само за себя. Если миссис Ортега и не могла вернуть его к жизни, то могла слегка привести в порядок.

Чарльз взглянул на часы. Мэллори должна бы уже приехать. Чарльз знал, как она гоняет на машине. В коридоре послышались шаги, и в комнату влетела детектив.

– Я же сказала не трогать его, – Мэллори едва взглянула на Рикера и быстро повернулась к нему спиной, словно он был уликой на месте преступления, а не жертвой. Она достала пистолет и обошла квартиру, проверив ванную, туалет и наконец исчезла в спальне. Минуту спустя Мэллори вернулась в гостиную, пистолет был в кобуре.

– Надеюсь, вы больше никому не звонили? – спросила она.

– Нет, – ответил Чарльз, – но уже жалею. Рикеру нужен врач.

– Я привела вам врача, – Мэллори кивнула в сторону двери.

На пороге стояла Джоанна Аполло с докторским саквояжем в руках.

– Вы не сказали, что в него стреляли, – произнесла она. Взгляд ее больших карих глаз был прикован к пистолету на полу.

– На нем нет ни следа, – ответила миссис Ортега, подозрительно глядя на саквояж у нее в руках. – Вы и есть доктор? – спросила она недоверчиво, словно Мэллори привела шарлатана.

Видимо, Джоанну не удовлетворил ответ миссис Ортеги об отсутствии следов от пуль. Она откинула одеяло, повернула Рикера на бок и тщательно его осмотрела. Не найдя ничего подозрительного, Джоанна повернула его обратно на спину.

– Рикер почти не моргает, – сказала миссис Ортега. – Но он жив.

Потянув горничную за рукав, Мэллори увлекла ее за собой к двери.

– Покажите мне, где вы нашли тело.

Тело?Чарльз вздрогнул.

– Он лежал вот тут, – миссис Ортега неопределенно показала на коврик возле двери.

Мэллори взглянула на пистолет, возле которого лежал круглый металлический предмет с отверстиями для патронов по кругу. Ранее миссис Ортега, заядлая любительница детективных сериалов, определила его как дополнительный магазин.

Джоанна Аполло склонилась над своим пациентом, проверяя зрачки на свет, но не находя никакой реакции.

– Обширный шок.

Не обратив на это никакого внимания, Мэллори надела перчатки и наклонилась к оружию.

– Пистолет не Рикера, – она осторожно подняла его, открыла барабан и высыпала два оставшихся патрона на ладонь.

У Чарльза не было такого большого опыта детективных сериалов, как у его горничной, но он точно знал, что это необычные патроны. Эти были скорее похожи на половинки обычных патронов, запечатанные сзади воском.

– Холостые, – удивленно произнесла Мэллори. – Кто-то проник сюда и стрелял в него холостыми патронами.

Миссис Ортега и Чарльз облегченно вздохнули: их единственная версия о самоубийстве оказалась ошибочной.

– Значит, это было ограбление, – оживилась уборщица. Очевидно, такой ход событий пришелся ей больше по душе. – Холостые. Гм, поди-ка разбери, – она вернулась к дивану и подобрала откинутое одеяло. – Криминальный элемент глупеет с каждым годом. Рикер всегда так говорит, – миссис Ортега снова накинула на Рикера одеяло. – Его нужно держать в тепле, – обратилась она к доктору.

– Вы правы. Спасибо, – Джоанна Аполло отошла, чтобы позволить уборщице аккуратно подоткнуть одеяло и расправить складки. Это больше походило на маниакальный ритуал, но Джоанна терпеливо ждала, пока миссис Ортега закончит, словно действия уборщицы были очень важны. Чарльз был глубоко признателен Джоанне за этот маленький акт милосердия, она верно догадалась, что хрупкая женщина с бруклинским акцентом сама очень сильно переживала. Миссис Ортега действительно еле сдерживала эмоции, которые могли бы смутить остальных и поставить в неловкое положение ее саму.

Чарльз перевел взгляд на Мэллори, единственного человека, который, казалось, остался совершенно равнодушным к произошедшему.

Сейчас все ее внимание было сосредоточено на оружии.

– Должно быть, это пистолет, который он забрал у того идиота, присяжного. Рикер сказал, что бедняга со страху израсходовал все патроны сразу. Значит, тот, кто сюда пробрался, воспользовался дополнительным барабаном Макферсона, – в другой руке Мэллори держала оставшиеся холостые патроны, словно они имели сейчас какое-то значение. – Стрелявший уже находился в квартире и стоял здесь, посередине комнаты. Когда Рикер открыл дверь, света не было, освещенным оставался лишь коридор, – Мэллори подняла руку с пистолетом, целясь в дверь. – Он выстрелил ровно четыре раза.

Чарльз на секунду закрыл глаза, и картина случившегося ясно предстала перед его глазами. Он посмотрел на неподвижное тело своего друга: вот уже дважды на Рикера нападали в его собственной квартире. Затем он перевел взгляд на Джоанну, перебирающую баночки с растворами лекарств.

– Джоанна, думаю, вам следует знать об этом: это произошло в Бруклине, в старой квартире Рикера. Ненормальный подросток стрелял в него четыре раза. Рикер получил четыре пулевых ранения в торс, все очень серьезные и опасные для жизни.

– Он чуть не умер, – вставила миссис Ортега.

– Он на самом деле умер, – поправил Чарльз. – Рикер три минуты находился в состоянии клинической смерти, пока врачам не удалось его откачать, – в определенной степени Рикер снова пережил смерть, поскольку выстрелы показались ему более чем реальными.

– Четыре огнестрельных ранения, – повторила доктор. – А теперь снова четыре выстрела, но холостые. Должно быть, он подумал, что парень вернулся…

– Нет, – возразила Мэллори. – Тот парень мертв.

– Я бы сказал, мертвее некуда, – согласился Чарльз.

– Да уж, вы и представить себе не можете, насколько он мертв, – миссис Ортега повернулась к Мэллори. – Значит, так. Когда Рикер упал, тот, кто стрелял, поспешил скрыться, очевидно решив, что застрелил его, правильно? Он не видел, что на теле Рикера нет ран. Так вы поняли, что света не было. Да, точно. Бедняга, даже не успел включить свет.

На лице Мэллори появилось обычное презрительное выражение, но на этот раз то, что она никак не отреагировала на болтовню уборщицы, можно было почти принять за вежливость. Чарльз решил, что логики миссис Ортеге не занимать, но в ту же секунду заметил, что выключатель на стене был в положении «включено», но свет не горел. Отсюда следовал вывод, что дилетанту все же не следует лезть не в свое дело.

– Если негодяй влез сюда, – начала Мэллори, – то он наверняка знал, что единственного соседа Рикера нет в городе. Следовательно, никакого риска.

– И толстые стены, – вставил Чарльз. – Никто не услышит выстрелы и не забьет тревогу.

Мэллори покачала головой:

– Не думаю, что он собирался тут шуметь. Ему было нужно что-то другое. То, что он нашел здесь пистолет Макферсона – счастливая случайность.

– Значит, Рикер спугнул вора, – заключил Чарльз, очевидно, не усвоив урока миссис Ортеги. – Все сходится. Должно быть, профессионал, раз ему удалось пробраться через замки на двери Рикера.

– Ты не заметил сквозняка? – детектив кивнула в сторону ванной, которую проверила сразу, как пришла.

Дверь была немного приоткрыта, Чарльз толкнул ее, и перед его взором предстало разбитое окно, которое выходило на пожарную лестницу.

– Уж точно не профессионал, – сказала Мэллори. – Только любители такое вытворяют.

– Но должна была сработать сигнализация. До того, как сюда въехал Рикер, я установил охранную систему. Меня заверили, что полиция выедет сразу, как только…

– Нет, – перебила Мэллори. – Вот если бы Рикер ежемесячно платил за эти услуги, полиция, может, и приехала бы. – Она заглянула на кухню, где валялись горы нераспечатанных писем. Мэллори давно советовала Рикеру поставить решетки на окно в ванной, но тот все отнекивался, аргументируя тем, что у него нечего красть.

Чарльз посмотрел на жуткий беспорядок вокруг и решил, что охотникам за драгоценностями и другой наживой здесь действительно нечего было делать. Его взгляд остановился на Джоанне, которая перетянула Рикеру руку чуть ниже плеча, очевидно, намереваясь сделать укол. Она не заметила, как сзади к ней подошла Мэллори.

– Косарь любит играть с людьми, не правда ли, доктор? – тихо произнесла она на ухо Джоанне.

Джоанна замерла, словно своим шепотом Мэллори оглушила ее, но быстро пришла в себя и спокойно набрала шприц.

– Да, это правда, – она прыснула струйкой вверх и, не дрогнув, ввела Рикеру лекарство. – Мне понадобится еще кое-что из аптеки.

Когда миссис Ортега с кучей рецептов отправилась в аптеку, а Чарльз занялся переодеванием Рикера, Джоанна осталась наедине с молодым детективом, которую она уже привыкла считать своей тюремщицей. По крайней мере, у нее не возникало сомнения, кто из них двоих был главнее.

– Сколько времени это займет? – поинтересовалась Мэллори, словно они разговаривали о замоченном белье.

– У него обширный шок, – ответила Джоанна. – Он сможет прийти в себя лишь через несколько часов.

Мэллори покачала головой: «Нет, доктор, я не об этом, ты знаешь, что я имею в виду.»

– Сколько времени потребуется на то, чтобы привести его в норму?

– Состояние, в котором Рикер находится сейчас – только показатель более серьезных внутренних нарушений, – Джоанна опустилась глубже в кресло, принимая свои меры предосторожности от хищников на воле. Она не хотела давать Мэллори повод чувствовать себя главной в комнате. Эта девушка была всего лишь человеком (это Джоанна понимала), но человеком опасным. – Лечение может занять годы. Потребуется длительная терапия.

Судя по внезапной вспышке гнева в глазах детектива, Джоанна догадалась, что Мэллори и понятия не имела о подлинном состоянии Рикера. Он не рассказал ей обо всем, что произошло тогда на подземной стоянке. Конечно, Рикер бы никогда не упомянул о параличе, который спровоцировали выстрелы, особенно полицейским, особенно вот этой.

– Ты же знаешь, что с ним произошло, – сказала Мэллори. – Это простой…

– Проблема далеко не в том, что, услышав выстрелы, Рикер мысленно вернулся к прошлому нападению.

Реакция его организма должна носить временный характер. Уже дважды она видела, как он приходил в себя очень быстро.

– Я проходила практику в городской больнице и видела много пациентов с посттравматическим синдромом. Его состояние вызвано не конкретным случаем, все гораздо сложнее. – Джоанна чувствовала, что разговаривает со стеной.

– Ты ошибаешься, – детектив покачала головой. – Мне он нужен к концу этого дня. На ногах и полностью здоровый. Косарь теперь следит за ним. Или ты действительно решила, что ровно четыре холостых выстрела – простое совпадение?

Джоанна уступала Мэллори в области психологического терроризма. Интересно, именно эту молодую социопатку Тимоти имел в виду, когда написал: играть в эту игру способно только чудовище.Ни в одном преступлении виновность Косаря будет невозможно доказать, невозможно будет совершить правосудие ради убиенных, применяя обычные человеческие средства, разве что Мэллори сумеет добиться правосудия, применяя свои, особенные средства. Джоанна обвела взглядом комнату и увидела собственное отражение в большом зеркале в ванной. Оценивающе взглянув на свой горб, Джоанна решила, что она далеко не самый страшный монстр в этой комнате.

– Я дорожу Рикером больше, чем кем-либо, – произнесла Джоанна. – Я бы лучше умерла, чем позволила такому с ним случиться. Но ты, ты втянула его в это. С таким же успехом ты могла бы сама его застрелить. Игра важнее для тебя, чем он.

Мэллори сидела на самом кончике стула, словно кошка перед прыжком.

– Рикер тебе так дорог? Отлично, – она ударила кулаком по столу, словно забила с одного удара гвоздь. – Тогда приведи его в порядок.

Эта маленькая демонстрация силы означала многое, но уж точно не внезапную смену настроения. Мэллори сделала это нарочно, чтобы показать свое превосходство. За долгие годы, пытаясь сойти за нормальную,Мэллори отлично научилась сдерживать эмоции.

– Так быстро привести его в норму? – Джоанна окончательно убедилась, что Мэллори не причинит ей физического вреда, а значит, никакой власти над ней у детектива не было. – Рикер в сознании. Я уверена, он воспринимает все, что творится вокруг, – Джоанна кивнула в сторону спальни Рикера. – Что, если тебе пойти туда, крепко его обнять и сказать, что тебе небезразлично, умрет он или выживет. Или можешь выстрелить в него настоящимпатроном. В любом случае шок будет одинаковым. Клин клином, что называется, – Джоанна спрашивала себя, какой из двух вариантов Мэллори было проще осуществить. – Но я все-таки рекомендую терапию.

– Длительную терапию. Годы, – в голосе Мэллори звучала скорее злоба, чем сарказм. Детектив внезапно поднялась, и сверху взглянула на Джоанну. – Нет времени, доктор. – Достав из кармана бархатный мешочек, Мэллори вытащила оттуда длинный металлический предмет, затем подошла к письменному столу на другом конце комнаты. Взломав замок, она вытащила из ящика еще одно оружие. – Это пистолет Рикера. Полгода назад я почистила его, Рикер бы никогда не сделал этого сам, он такой неряха, – Мэллори вернулась к Джоанне и приблизила пистолет к ее лицу, достаточно близко, чтобы увидеть барабан, заполненный смертоносными патронами. Чего ожидала молодой полицейский? Что Джоанна вздрогнет? Закроет глаза? Да, теперь в ее взгляде читалась досада.

– Дыши глубже, – сказала Мэллори. – Чувствуешь запах масла? С тех пор, как Рикер вышел из больницы, он чистил пистолет каждый день. Под раковиной стоит новая канистра с маслом и еще три пустые валяются в мусорном мешке, который он выносит раз в месяц.

«Неужели Мэллори периодически вламывалась в квартиру Рикера, чтобы следить за ним?» – подумала Джоанна. Ну конечно, она ведь легко обращается с замками.

Детектив медленно повернулась к ней спиной, оглядывая беспорядочно разбросанные по комнате вещи.

– Мне не нужны были годы, чтобы понять, что с ним происходит. Посмотри, что здесь творится, а теперь посмотри на этот аккуратный, начищенный блестящий пистолет. – Мэллори крепко сжала рукоятку. – Просто безумие столько раз чистить оружие. – Ее бледная рука мягко, почти ласково опустилась на спинку кресла. – Он сидит здесь со своей сигаретой, виски и пистолетом. Утром пепельница переполнена, бутылка пуста, а пистолет идеально начищен. Вот откуда я знаю, о чем он думает каждую ночь. Он привыкает, планирует свое собственное место преступления, инсценируетего. Вот почему пустая бутылка и масло так важны – это реквизиты к будущему действу. Когда он наконец решит это сделать, я знаю, он не оставит записки. Он захочет, чтобы я думала об этом как о несчастном случае. Рикер считает, что так мне будет не больно его потерять.

Ошеломленная, Джоанна решила, что недооценивала эту женщину. Не стоило так однозначно считать ее социопаткой. Это существо стояло особняком и не поддавалось четкому описанию. Кем бы она ни была, Мэллори являлась единственной в своем роде.

Молодой детектив стояла у окна, внимательно следя за чем-то там, внизу. Она положила пистолет на стол. Ее движения стали слегка напряженными.

– Пистолет полностью заряжен, так что не трогай его. Считай, что это бомба. Ты все еще полагаешь, что у него есть время? Годы? – Мэллори быстро пересекла комнату, дверь за ней с грохотом захлопнулась.

Джоанна посмотрела на оружие, потом заметила Чарльза Батлера, который стоял в дверях на противоположной стороне комнаты. Должно быть, он слышал большую часть разговора, поскольку казался бледным, и лицо его выражало сочувствие.

– Рикер делает то же самое, – заметила Джоанна. – Постоянно хлопает дверьми.

Чарльз подошел к столу и с явным отвращением убрал пистолет в ящик.

– Мэллори делает это, только когда раздражена.

– Или чтобы запугать.

– И это тоже, – он подсел к ней на диван и глупо улыбнулся, пристраивая свои длинные ноги.

Мэллори летела по лестнице, перепрыгивая через три ступени. Наконец, оказавшись в холле, она подбежала к двери и толкнула ее. Человек, которого она заметила из окна, направлялся к метро. На некотором расстоянии Мэллори спустилась за ним в подземку, села на поезд, стараясь не упустить из виду рыжий парик, черное пальто и белую трость. Человек заторопился, увидев за собой слежку. Мэллори даже не пыталась спрятаться. Он уронил трость, и она остановилась, терпеливо ожидая, когда он подберет ее. Человек отступил назад, Мэллори шагнула вперед. Человек повернулся и побежал, задержавшись лишь возле ступеней. Он споткнулся и схватился за перила. Так, играя в кошки-мышки, они ездили по городу из конца в конец.

Джоанна опустила глаза.

– Я думала, Мэллори использует Рикера, чтобы добраться до меня… и продолжать играть в свою игру.

– А теперь, – произнес Чарльз, – вы понимаете, что все как раз наоборот. Рикеру нужна помощь. Согласен, было жестоко со стороны Мэллори втягивать его в это, но и необходимо. Я бы не смог этого сделать. Вы тоже.

Джоанна кивнула.

– Может, из Мэллори вышел бы хороший психиатр.

– Едва ли. То, что она сделала, весьма опасно. Не думаю, что кто-то мог предположить подобный исход. И все же Рикер еще жив, не так ли? Кстати, переехать сюда – тоже идея Мэллори. Вы можете подумать, что это ради удобства, чтобы присматривать за ним тут, а не тащиться для этого в Бруклин, – Чарльз оглядел комнату. – Это единственная страховка, которую Мэллори смогла для него создать. У вас сложилось определенное мнение о Мэллори, должно быть, вам покажется это странным, но…

– Она поняла, к чему идет Рикер.

– Да, задолго до того, как это понял я. Мэллори всегда знала, насколько все серьезно. У нее отличные инстинкты. Это делает честь и вам. Она, похоже, твердо верит в то, что вы сможете…

– Она думает, я могу восстановить его за один день. Это невозможно. Все гораздо серьезнее и не ограничивается данным инцидентом. На то, чтобы узнать все причины, уйдут месяцы и даже больше, если еще начать разбираться с его злостью. Ведь именно поэтому он хлопает дверьми. Где-то на подсознательном уровне он постоянно озлоблен.

– Это началось не так давно. Я согласен, что проблема намного сложнее, чем кажется. Но может быть, все началось полгода назад. До этого…

– До этого он много пил. И это продолжалось многие годы, так?

– Ну… да.

Джоанна обвела взглядом комнату: вездесущий мусор и хлам свидетельствовали о депрессии и отчаянии, которые довлели над живущим здесь человеком. Вид комнаты навевал уныние.

– Чарльз, Рикер говорил мне, что вы знакомы с ним уже около четырех или пяти лет. Он всегда был таким неаккуратным?

– Да, но его старая квартира в Бруклине производила не такое удручающее впечатление, – Чарльз толкнул ногой коробку, где оказалась какая-то еда. По треугольной форме плесени можно было предположить, что это кусок пиццы.

– Там все по-настоящему заплесневевшие продукты он держал в холодильнике, – Чарльз попытался улыбнуться. – Ладно, в любом случае Рикер никогда не был неуравновешенным человеком. Никаких признаков нестабильного психического состояния. И он никогдане хлопал дверьми.

Джоанна кивнула, последние слова подтверждали теорию Мэллори: озлобленность Рикера началась после нападения на него полгода назад.

Ее мышь в рыжем парике обучалась быстро. Мэллори не подходила ближе, чем на двадцать шагов. Лишь на несколько минут он остановился, чтобы позвонить со станции «Уолл-Стрит», а потом они снова продолжили гонку по всему городу – поезда, станции, станции, поезда. Он был напуган, Мэллори видела: его черные очки съезжали, лоб покрылся испариной. Он обернулся – она улыбнулась, заставляя его почти споткнуться от неожиданности и страха. Мэллори знала, что его следующей остановкой будет «Гранд-Сентрал».

Джоанна наклонилась и дружески похлопала Чарльза по руке:

– Я вижу, что вы хотите мне что-то сказать. Что-то очень личное?

Да, она угадала, Чарльз покраснел, словно извиняясь за то, что ему приходится об этом говорить.

– Только между нами, – нерешительно начал он.

– Как доктор доктору, – ответила Джоанна.

– Я слышал эту историю от третьего лица, Луи Марковица.

– Приемного отца Мэллори.

– Да. Луи был начальником специального криминалистического отдела, и он очень беспокоился за Рикера, – Чарльз замолчал: только что он сам признал, что проблемы Рикера начались задолго до того, как в него стреляли полгода назад. – Не то чтобы я давал Луи консультацию. Вы знаете, я не практикую сам, я просто поговорил с ним, чтобы его успокоить. Луи не мог решить эту проблему с полицейским психологом, поскольку, по его словам, тот не вызывал в нем никакого доверия. Поэтому я оказался единственным, с кем Луи мог поговорить. Рикер зациклился на своей бывшей жене. К тому времени они были в разводе около пятнадцати лет. И то, что он был ей просто одержим – это мягко сказано.

Чарльз улыбнулся, угадав мысли Джоанны:

– Я знаю, вы считаете это безумием. Но в открытую на поведении Рикера это не отразилось. Он снял квартиру в квартале от своей бывшей жены, следил за всем, что она делает, знал, куда пойдет и где будет в определенный день, чтобы нечаянно пройти мимо по противоположной стороне улицы. Он пользовался своим положением полицейского, чтобы найти все ее штрафы за неправильную парковку, и это как раз привлекло внимание Луи Марковица. У бывшей жены Рикера было полно штрафов, он их все анонимно оплачивал. Вот до чего дошло. Но Рикер никогда не подходил к ней, даже не хотел с ней разговаривать, сомневаюсь, что он все еще ее любил, просто ее образ, образ их жизни вдвоем…

– Романтическое представление?

– Да. Несмотря ни на что, я считаю, что Рикер – очень романтичный человек. Ну вот, если вы повторите все это ему, полагаю, он меня четвертует. Его бывшая жена являлась лишь образом его прежней жизни, которую он не мог просто так забыть.

– Его прежней жизни, когда он был счастлив, – Джоанна попала в точку – Чарльз кивнул и опустил глаза. Повисла неловкая пауза. – А потом? – подтолкнула его Джоанна.