Но Конфетка воспринял известие очень серьезно. - Неприятности? - Я еще не уверен. - Похоже, Филдс уже пожалел, что заговорил на эту тему. Он огляделся по сторонам, поколебался, но наконец все-таки сказал: Генеральный инспектор снова здесь. - Филдс посмотрел на Конфетку, не уверенный в реакции. - Я слышал о нем. - Конфетка почесал затылок. - Но я не знаю, как он выглядит. Филдс снова потряс головой движением быка, отгоняющего овода: - Никто не знает. - Тогда откуда известно, что он снова здесь? - спросил Дэйв. Филдс каким-то образом умудрился одновременно улыбнуться и нахмуриться. - Я скажу откуда: неподалеку отсюда живет мясник, который обманывает покупателей, - он, когда взвешивает, пальцем нажимает на чашку... чашку... - Его руки стали жестикулировать еще энергичнее. - Чашку весов. - Да, чашку весов, так это называется. И он обманывал бедняков, когда продавал им мясо на рынке, зная, что те не осмелятся с ним спорить. Генеральному инспектору об этом стало известно - я знаю, потому что вчера мясник на рынке уже не появился, а на стене, около которой обычно стоял его лоток, было написано слово "правосудие" - кто-то написал его пальцем, точно так же, как мясник нажимал пальцем на чашку весов, - человеческой кровью. - Ну, это кто угодно мог сделать, - возразил Дэйв. - Верно, молодой человек. Но только генеральный инспектор оставил бы отрубленный палец в щели стены. Все переглянулись. Мистер Филдс, удовлетворенный произведенным впечатлением, сказал: - Ну, мне пора за работу. - Он передал Конфетке небольшой мешочек. Плата, как договаривались. - Он ухмыльнулся. - Да, тут есть еще один пациент. Мой молодой приятель Стефан страдает зудом. Может быть, одна из молодых леди займется им? - Теперь он уже не улыбался, а во все горло смеялся. Дэйв хихикнул тоже. - Или молодой человек, - продолжил Филдс, и Дэйв сразу перестал веселиться. Пастух поклонился и приподнял шляпу. При этом в его курчавых волосах мелькнули концы коротких тупых рожек, вновь скрывшиеся под шляпой, когда он выпрямился. Студенты в остолбенении смотрели, как он запрыгал по траве. Бидж была почти уверена, что, насколько можно было рассмотреть под широкими штанинами, его ноги кончались козлиными копытами. Единороги выстроились в ряд и все по очереди осторожно коснулись рогами каждого из студентов и Конфетки. Сами не понимая почему, люди стояли неподвижно, пока длился этот ритуал, а потом смотрели, как единороги быстро и бесшумно исчезли в расщелине скалы. Студенты снова влезли в грузовик, а Конфетка мастерски развернул его - ему явно не хотелось съезжать с дороги, - и фургон покатил обратно тем же путем, что и приехал. Конфетка каждый раз дважды сверялся с картой, прежде чем повернуть. Только когда дорога пошла берегом реки, Конфетка заговорил: - Анни. - Да, доктор Доббс. - Голос девушки прозвучал неуверенно, и она не повернула головы, продолжая глядеть в окно. - Как тебе понравились рожки? - Анни резко повернулась, а Конфетка с невинным видом закончил: - У единорогов? Девушка кивнула, стараясь взять себя в руки. - Они очень красивы. - Но она все оглядывалась, как будто могла увидеть то место, где они встретились с мистером Филдсом, и казалась встревоженной. - Не все укладывается в твою привычную картину мира, верно? - мягко спросил Конфетка. Анни, глядя в окно на ландшафт, который действительно не был похож на ее привычный мир, промолчала. На обратном пути Бидж обратила внимание на то, как много дорог и тропинок отходит в стороны; они возникали перед ними совершенно неожиданно и вились вверх и вниз по скалам. Конфетка резко нажал на тормоз, когда перед грузовиком вдруг появился олень; животное грациозным прыжком метнулось на шедшую в этом месте параллельно дороге грунтовую колею. В этот момент куст заслонил оленя от Бидж, и она повернула голову, чтобы посмотреть, как животное бежит по тропе. Олень так и не появился. Как ни высовывалась Бидж из окна и ни высматривала его, животное исчезло. Отпечатки его ног на влажной земле внезапно обрывались рядом с кустом. Бидж повернулась и посмотрела на остальных. Дэйв снова надвинул на глаза бейсболку, Анни в задумчивости смотрела в другую сторону, но Ли Энн заметила странное происшествие - она побледнела и широко раскрыла глаза. Конфетка не видел, что происходит со студентками. Он сосредоточенно рассматривал карту, и у Бидж внезапно пропало всякое желание отвлекать его от этого занятия. Когда грузовик пересек мост из цельной каменной плиты, Конфетка заметно расслабился, и Бидж рискнула сказать: - В библиотеке университета оказалось мало книг о единорогах. - Как и следовало ожидать, - ответил Конфетка, не оборачиваясь. - Ив ветеринарной библиотеке тоже. - Понятно, это ведь новая библиотека. Ветеринарный колледж существует всего три года. В разговор неожиданно вступила Ли Энн: - По моей теме я тоже не могу найти материала. - Уж ты постарайся. - Мы первые ветеринары, побывавшие на Перекрестке? - спросила Бидж. Конфетка ответил не сразу, возможно, потому, что боялся пропустить нужный поворот: - Во всяком случае, вы первые из студентов-ветеринаров. Я бывал там раньше. - Но вы не публиковали истории болезни. - Бидж снова почувствовала себя уверенно. - Все исследования о Перекрестке носят теоретический характер, описания конкретных пациентов там нет. Почему мы вдруг понадобились на Перекрестке? На этот раз пауза явно понадобилась Конфетке, чтобы собраться с мыслями; он молчал так долго, что они успели миновать первый вирджинский указатель - на столбе значился номер дороги, на которую выехал грузовик. Все студенты при виде указателя почувствовали облегчение. Конфетка искоса взглянул на них и сказал: - Я начал такие путешествия не по своей инициативе. За мной зашел Филдс просто явился ко мне в кабинет и до полусмерти напугал, когда снял шляпу. Он сказал, что ему нужен звериный доктор, - он именно так называет ветеринаров. А потом он почесал себе голову между рожками, как иногда чешешь голову теленку, и сказал нечто, что меня поразило: "Раньше мы всегда знали, в чем дело, если что-то шло не так. Теперь, похоже, нам грозит опасность". Вот я и отправился с ним; попав на Перекресток, я тоже почувствовал какой-то непорядок и решил организовать туда нашу поездку. Причина того, что вы туда попали, именно в этом. - Конфетка свернул в объезд Кендрика и продолжал: - Ты, Дэйв, достаточно отчаянный для того, чтобы сунуть нос туда, куда я не рискну. Ли Энн, ты имеешь больше здравого смысла, чем мы все, вместе взятые. Анни, ты умеешь понимать, что чувствуют и думают другие - и люди, и животные. Бидж... - Он помолчал, потом улыбнулся: - Ну, скажем, мне просто нравится, что ты умеешь думать. Бидж вовсе не была уверена, что они получили исчерпывающий ответ, но, прежде чем она успела что-нибудь сказать, вмешался Дэйв: - Ну и какого вы мнения о нашей работе? - Так это была работа? - Конфетка изобразил изумление. - Черт возьми, я думал, что это драка. Дэйв в порядке исключения не ответил на подначку. Он продолжал, как будто не слышал: - Клиент явно считает, что дело не идет на лад. Вы все умеете как ветеринар, но от этого оказалось не особенно много пользы, верно? Некоторое время все молчали: Дэйв притворялся, что удовлетворен данным Конфетке отпором, Бидж была обеспокоена, Ли Энн злилась, а Анни погрузилась в собственные невеселые мысли. Когда они свернули к стоянке за клиникой. Конфетка предупредил: - Я посвятил вас в важный секрет. Я не хотел бы узнать, что вы все разболтали своим приятелям. - Как будто нам поверят, - фыркнул Дэйв. - Что ж, Дэйв, твоим словам и так никто не верит, - любезно сообщил Конфетка. - Но остальным следует быть более осмотрительными. Ли Энн хихикнула. Разгружая вместе со студентами грузовик. Конфетка добавил: - Если у кого-нибудь нет спального мешка, его лучше приобрести и держать в готовности, как и собранный рюкзак. После некоторых выездов мы не будем успевать вернуться на ночлег в Кендрик. Он обвел взглядом возбужденные лица студентов и ухмыльнулся: - Да ладно. Все будет хорошо. Неожиданно Анни спросила: - Как вы думаете, мы встретимся с генеральным инспектором? Конфетка долго смотрел на такие привычные поля и холмы и наконец сказал: - Эта практика не похожа ни на что, знакомое нам по обычной жизни, - для меня так же, как и для вас. Это самое лучшее, в чем мне приходилось принимать участие. - Он повернулся лицом к студентам. - Но если бы я хоть на одну минуту предположил, что мы встретим генерального инспектора - кто бы это ни был, - я бы разорвал эту карту и никогда больше туда не сунулся. Конфетка собрал свои вещи и отправился к себе в кабинет. Студенты остались стоять рядом с мотоциклом Дэйва; каждый надеялся, что кто-то другой предложит пойти куда-нибудь поесть и обсудить увиденное. Когда никто этого так и не сделал, все попрощались и разошлись по домам.
      ГЛАВА 5
      Бидж смотрела в окно грузовика на мелькающие мимо деревья. Кусты сменились молодой порослью, потом потянулся строевой сосняк. Ли Энн опустила стекло со своей стороны и принюхивалась к лесным ароматам, как деревенская собака. Утренний ветерок был прохладен; Бидж поплотнее закуталась в ветровку. Ей очень хотелось спать - последнее время она недосыпала, - но она все же пыталась читать и делать выписки из "Справочника Лао": Ли Энн ждала своей очереди. Прошлым вечером Бидж засиделась допоздна над ксерокопиями статей, которые она нашла в библиотеке. Одна из них - "Неизлечимая болезнь и самоубийство: этично ли использование донорских органов" - была посвящена нарушающему душевное равновесие своей трагической простотой случаю: молодая женщина, ровесница Бидж, узнав, что оба ее родителя больны хореей Хантингтона и что она сама неизбежно ею заболеет, написала завещание, согласно которому ее мозг должен быть передан для исследований в госпиталь Джона Хопкинса, а затем приставила к груди двустволку двенадцатого калибра и нажала на оба курка. Приводимая в статье полемика по этическим вопросам была сложна, но одно оставалось несомненным: ценность исследований мозга девушки очень велика: "Поскольку получение тканей мозга больных до появления у них симптомов заболевания практически невозможно, препараты тканей донора были сохранены и подвергнуты исследованию еще до завершения дискуссии об этичности их использования. Этому способствовало понимание учеными того, что неповрежденный мозг больного, у которого еще не проявились болезненные симптомы, едва ли когда-либо будет доступен для исследования". Бидж дрожащей рукой внесла в свой список дел: "Завещать для исследований?"; когда ей наконец удалось той ночью уснуть, ей приснился Колин Клайв - Виктор Франкенштейн из старого черно-белого фильма; он был в ярости, а Игорь улыбался4. Но теперь статья казалась оставшейся где-то далеко, как если бы путешествие в другой мир начисто отделило ту часть жизни Бидж. Грузовик так же, как и в прошлый раз, спустился по крутому склону в долину; так же, как и в прошлый раз, дорога вилась, пока не вывела к мосту из каменной глыбы. Все студенты высматривали границу между Вирджинией и Перекрестком. Анни показала на первую появившуюся птицу с синей спинкой; как выяснилось, девушка с раннего детства интересовалась орнитологией. Дэйв заметил появление незнакомых лиственных деревьев: сначала они изредка мелькали среди другой растительности, но постепенно их становилось все больше. Бидж на этот раз обратила внимание на дорогу - из гравийной она постепенно превратилась в вымощенную булыжником. Только когда они выехали из ущелья и оказались на берегу реки, Конфетка со вздохом облегчения оторвал взгляд от дороги и от ксерокопии карты - новой ксерокопии, как заметила Бидж. - Пора докладывать, Анни. Ли Энн, которая сидела на заднем сиденье, как олицетворение "Здесь-был-Килрой"5, повернулась к девушке. - Ну так что у тебя за случай? - Ничего такого уж особенного, - спокойно ответила Анни. - Речь идет об отаре овец... - Саффолков? - немедленно встрял Дэйв. - Хемпширов? Линкольнов? - Будучи горожанином, Дэйв испытывал тщеславное удовольствие от знания пород. Анни покачала головой: - Это более древняя порода. Иногда таких овец можно встретить на старых фермах в Плимуте или Салеме в Массачусетсе. Так или иначе, животные страдают от внезапно появившейся анемии, вялости и истощения. Клиент прибег к дополнительному питанию концентратами, особенно для кормящих самок. Насколько ему известно, животным никогда не делалось никаких прививок, да и лечить их ни от чего обычно не приходилось. Контактов с другими овцами не было, и появления каких-нибудь новых паразитов он не заметил тоже... - И это все? - зевнул Дэйв. - Черт, да такого сколько угодно даже в Галаксе, Вирджиния. - Ли Энн, которая была родом как раз из тех краев, посмотрела на него с возмущением. - Работа ветеринара - часто просто рутина, - сказал Конфетка. - Пора бы к этому привыкнуть. А что необычного в этом случае? - спросил он Анни. - Пожалуй, клиент, - неуверенно ответила та. - Я видела его фотографию. Распространяться на эту тему она не стала. - У овец были выкидыши? - спросила Бидж. - А проблемы с вынашиванием ягнят? - включилась оживившаяся Ли Энн. - Все началось совсем недавно, так что об этом мало что известно, ответила Анни. - Овцы уже оягнились, когда хозяин заметил неладное. Вот в общем-то и все, что я знаю, - закончила она виновато. - Постарайся в следующий раз узнать больше, - произнес Конфетка неодобрительно. - Ведь овечка не придет к тебе и не скажет: "У меня болит живот - то ли это недоедание, то ли интоксикация, то ли инфекция". - Конечно, - ответила Анни. - И я... Я бы очень хотела знать больше. Это прозвучало как эпитафия надеждам ветеринара. Они миновали похожую на чашу долину, где останавливались в прошлый раз, и свернули на дорогу, ведущую вверх по склону; там она разделилась. Река осталась далеко внизу. На той дороге, что пошла вниз, показалась небольшая процессия, следующая за запряженным лошадью фургоном. Землекопы, несущие в руках длинные лопаты, посмотрели вверх, на проезжающий грузовик. Ли Энн высунулась из окна, глядя на них. - На что это ты там глазеешь? - спросил Дэйв. - Да ничего особенного, Дэйв, - сдержанно ответила Ли Энн, - тролли, эльфы и семь гномов. - Не смотри, если боишься, что померещится, - сказал Дэйв. В этот момент грузовик сделал резкий поворот направо, и Дэйв чуть не свалился с сиденья. Теперь перед ними расстилались мягкие волнистые холмы, совсем не похожие на гористую местность, по которой они ехали раньше. Вымощенная камнем дорога выглядела так же, но часто ветвилась. - Мы забираемся все дальше в глушь, - обратился Дэйв к Конфетке. - Это точно, - ответил тот. - Помолчи, пожалуйста, пару минут. Дэйв уже открыл было рот, чтобы продолжить обсуждение маршрута, но Ли Энн сильно толкнула его в бок; Дэйв охнул и промолчал. Проезжая через холмы, грузовик трижды сворачивал и еще большее число поворотов миновал. Наконец, обогнув вершину очередного холма, Конфетка перевел дух и сказал, показывая на лежащую перед ним долину: - Приехали. Открывшаяся картина показалась настолько знакомой, что студенты чуть не рассмеялись. От перекрестка разбегалось пять дорог. На вершине небольшого почти круглого холма с выступами скал тут и там стояла гостиница. Материал, из которого были сложены ее стены, напоминал вручную обработанные бревна, узкие окна закрывались тяжелыми ставнями. К дому, напоминающему ранчо, примыкало множество пристроек. Он состоял из двух образующих прямой угол крыльев, между которыми располагался навес. В центре, где крылья сходились, высилась большая квадратная башня. Сзади дома поднимался отвесный утес, а с одной стороны пенился и шумел поток, соединяющий два расположенных на разной высоте почти одинаковых пруда. Бидж подумала, что для гостиницы место выбрано не очень удачно: дорожка к ней вилась между выступами скал, да и само здание располагалось довольно далеко от основной дороги, так что даже потребовалась вторая вывеска - с изображением пивной кружки - на столбе у подножия холма. Около него на обочине дороги стояло несколько телег. Какой-то человек (по крайней мере, напомнила себе Бидж, кто-то похожий на человека), опираясь на палку, поднимался к низкой бревенчатой стене, которая тянулась по верхней кромке скал, окружающих гостиницу. Добравшись до цели, он почти исчез из виду: когда он вошел в проход между камнями, осталась видна только голова. Из-за гостиничной вывески над дверью торчал сухой сноп пшеницы прошлогоднего урожая. - Для чего это? - спросила Анни. - Это значит, что в гостинице только что сварили эль, - неожиданно сказал Дэйв и смущенно пояснил, когда остальные вытаращили на него глаза: - Об этом есть в рассказах про Робин Гуда. В детстве это была моя любимая книжка. - Хорошо бы у них оказалось и какое-нибудь безалкогольное питье, - с надеждой произнесла Анни. - Сидр. - Конфетка облизнулся. - Большая часть его, правда, перебродила за зиму, а остальной горчит, но все равно прелесть. - Золотые солнечные яблоки, - прошептала Бидж и тут же пожалела об этом. Мы здесь остановимся? - Мы здесь поедим, - ответил Конфетка. - Останавливаться лучше на открытом воздухе. Завтра мы вернемся в колледж, а остаток дня будет у вас свободный. Грузовик остановился. Когда Дэйв уже взялся за ручку дверцы, Конфетка сказал: - Погодите. Все замерли на месте. Конфетка, хмурясь, оглядел студентов: - Я хочу вам кое-что сказать, хотя вообще-то предпочитаю особенно о таком не задумываться. Если бы со мной что-то случилось, пока мы в Вирджинии, кто-нибудь из вас довел бы грузовик обратно. Черт, в крайнем случае вы дошли бы пешком. Он сложил пополам ксерокопии карт и сунул их в бардачок. - Если что-то случится со мной здесь, возвращайтесь, ориентируясь по карте. Если случится так, что до карты вы не сможете добраться, найдите Филдса и попросите проводить вас. Это рискованно, но лучше, чем ничего. Конфетка усмехнулся. - Если вы не найдете ни меня, ни Филдса, устраивайтесь здесь, как сможете. Притихшие студенты вылезли из грузовика. Бидж решила про себя, что стоит хорошенько рассмотреть Книгу Странных Путей и на всякий случай сделать себе копии некоторых карт. У гостиницы их ждал Филдс, но вместо того, чтобы глазеть на девушек, он разглядывал отару в два или три десятка овец, которая разбрелась по склону холма. Животные казались растерянными и испуганными, готовыми обратиться в бегство, но что-то удерживало их от паники и заставляло идти в одном направлении. Среди скал появился стройный юноша, посмотрел вниз, защищая глаза рукой, и крикнул Филдсу: - Эхой! Он прокричал еще какое-то слово, неизвестное студентам, и начал спускаться такими прыжками, что Бидж, глядя на него, ощутила боль в ногах. Оказавшись внизу, он обнял Филдса так, что голова его легла тому на грудь, хотя они были одного роста. Он был заметно тоньше Филдса, жилистый и мускулистый, с темными волосами на руках и курчавой порослью на груди, видневшейся из-под коричневой распахнутой рубахи. За плечами у него висел холщовый заплатанный солдатский рюкзак с многочисленными карманами для всякого снаряжения. Одежду, кроме рубахи, составляли шорты, похожие на спортивные, но сшитые из домотканой материи. Темные волосы покрывали и ноги тоже, спускаясь ниже колен, которые имели какой-то странный изгиб. Филдс рассмеялся и взъерошил юноше волосы; из густой шевелюры выглянули короткие рожки. Бидж во все глаза смотрела на раздвоенные копыта, которыми заканчивались ноги юноши. Филдс отпустил молодого фавна и сказал: - Говори-ка ты лучше по-английски, Стефан. Это доктора, которых мы ждали. - Мы еще не совсем доктора, - ответила Анни, растерянно улыбаясь и явно потрясенная увиденным. Дэйв отрывисто кивнул. - Сэр, вы наш пациент? - спросила Ли Энн. Стефан рассмеялся, показывая прекрасные белые зубы, и покачал головой. Он был явно очень возбужден, ему не стоялось на месте. - Я покажу вам пациентов. - Он говорил с еще даже более сильным акцентом, чем Филдс. - Они странно себя ведут, а одна из овцей поранена. - Он задумался и сказал, тщательно выговаривая звуки: - Одна овеца. Дэйв прыснул. - Мы поняли, - сказала Бидж, - только это слово произносится "овца". А множественное число - все равно сколько - пять, семь или десять, - она поочередно загибала пальцы. - будет "овец". - Ты уверена? - сосредоточенно нахмурив брови, спросил Стефан. - Ведь один гусь - много гусей, одна мышь - много мышей? - Верно, но английский не всегда подчиняется правилам, даже своим собственным. - Видя, как он смущен, Бидж добавила: - Ты очень хорошо говоришь по-английски. Стефан заулыбался: - Я все время практикуюсь - говорю сам с собой и с овцами. Говорю даже с одной... овцой. Зяблик со спинкой, отливающей глубоким синим цветом, попытался сесть на спину одной из овец, но отчаянно захлопал крыльями и в испуге взлетел, когда между мохнатыми овечьими боками мелькнула белая лапа. Стефан кинулся в гущу стада, нагнулся и, с трудом выпрямившись, вернулся, держа в охапке толстого белого котенка размером с немецкую овчарку. Юноша поставил пленницу на землю, но не отпустил, чтобы та снова не нырнула в гущу овец. - Дафни, так делать нельзя, - сказал он укоризненно. - Тебе не следовало давать ей имя, - заметил Филдс. - Никчемное животное. Стефан почесал котенку ухо, и тот немедленно, мурлыча, опрокинулся на спину, ловя лапами руку хозяина. - Не слушай его, - сказал он Дафни. - Она просто голодная, - объяснил Стефан Филдсу. - Ну да. Ты же все время ее кормишь. - Она не будет гоняться за птицами, если будет сыта, - попытался оправдаться Стефан. Анни и Бидж смотрели на котенка как зачарованные. Обе девушки присели рядом с животным и стали щекотать пушистый живот. Дэйв смотрел на это с выражением отвращения на лице. - Какого же размера она будет, когда станет взрослой? - спросил он Стефана. - Она уже взрослая, - ответил тот удивленно. - Разве ты их раньше не видел? - Никто из нас не видел, - сказала Анни, глядя на котенка, а не на Стефана. - К какому виду кошачьих она принадлежит? - Это цветочница. - Стефан осторожно повернул животное на бок, показывая несколько свежесорванных соцветий, вплетенных в густую шерсть. - Они носят цветы в качестве камуфляжа. У Дафни сейчас их совсем мало - она пряталась среди овец. - Он щелкнул котенка по носу. - Ах ты безобразница! Кошка-цветочница, ничуть не смущенная, стала теребить его за рукав. Ладно, подожди-ка... Сейчас поищем... Стефан порылся в рюкзаке и вытащил завернутый в бумагу небольшой кусок мяса. - Уж не для тебя ли это? - Стефан поднял лакомство повыше. Кошка-цветочница схватила добычу лапами, которые оказались вооружены трехсантиметровыми когтями, запустила в нее зубы и утащила подальше, чтобы съесть не отвлекаясь. - Почему ты не даешь ей охотиться на птиц? - спросила Ли Энн. - Ведь кошка есть кошка. - Но это плохо для овец, - начал объяснять Стефан. - Во-первых, погоня и птичий писк нервируют их, а во-вторых, я хочу, чтобы синеспинки не боялись садиться овцам на спины: они выклевывают клещей и вшей. - Ну так прогони кошку-цветочницу, - заметил Филдс, которого явно насмешили все эти объяснения. - Надо бы, - согласился Стефан. Он грустно посмотрел на Дафни, которая, съев мясо, старательно вплетала в мех какое-то вьющееся растение с розовыми цветами. - Только жалко. Ну ладно, - он тряхнул головой, - пора за работу. - Фавн выжидательно посмотрел на студентов, и Бидж с удивлением поняла, что он более взволнован их появлением, чем они сами - знакомством с ним и с Филдсом. - Это мои пациенты, - сказала Анни, нахмурившись и с сомнением глядя на Стефана и Филдса. Обойдя их на почтительном расстоянии, она приблизилась к стаду. Ягнята-сосунки, испугавшись ее, с блеянием заметались между взрослыми животными. Стефан показал девушке захромавшую овцу: ее левая задняя нога не сгибалась. Анни осторожно ощупала ногу и сказала с облегчением: - Это просто вывих. Хорошо бы ей полежать, если ты сможешь ее заставить. - Трудное дело, - ответил фавн, опускаясь на колени и тоже ощупывая ногу. - Как сказали бы кентавры, нужно бросить ее в реку, а не выплывет, так зарезать. - Он похлопал овцу по боку. - Ладно, можно продать ее Кружке, он бросил взгляд на гостиницу на холме, - я все равно собирался продать ему овцу. Студенты-ветеринары давно привыкли к такой смеси заботы и хладнокровной жестокости, часто свойственной людям, выращивающим мясной скот. Но Стефан удивил их; тихо сказав: "Ну, прощай, Кариата", он наклонился и поцеловал овцу в нос. Филдс накинул ей на шею веревку и потащил, блеющую и упирающуюся, к гостинице. - А теперь, - сказал Стефан, поднимаясь, - как насчет остальных? Дэйв быстро двинулся к стаду. - Ты осматривай ту половину, а я - эту, - бросил он Анни. Девушка загнанно посмотрела на него, но была слишком смущена, чтобы спорить. Ли Энн вперила в Дэйва уничтожающий взгляд, но прежде, чем она успела вмешаться, Бидж, к собственному удивлению, встала между Дэйвом и овцами и обратилась к Анни: - Я тоже помогу - если, конечно, ты этого хочешь, Анни. Анни улыбнулась: - Спасибо. Спасибо вам обоим. - Она повернулась к животным. - Дэйв, займись баранами. Мы с тобой, Бидж, осмотрим самочек. Ли Энн, не могла бы ты посмотреть ягнят? - С удовольствием. - Ли Энн улыбнулась Стефану и решительно вошла в гущу стада. Из всех студентов Ли Энн, родившаяся на ферме, где выращивали тяжеловозов-клайдсдейлов, лучше всех умела обращаться с крупными животными - может быть, потому, что не считала никаких животных, кроме клайдсдейлов, крупными. Дэйв отделил от стада барана, выслушал его, ощупал, посмотрел на слизистые глаз и рта и объявил: - Типичный случай ОКЖ. - ОКЖ? - озадаченно переспросил Стефан. - Отвращения к жизни. - Дэйв кивнул на стадо. - Плохо едят, усталые, нервные. Больше ничего. - Как же больше ничего? - сказал Стефан. - Я же все время с ними, целыми днями. Я чувствую: что-то не в порядке. - М-м, - задумчиво протянула Анни, - они в последнее время не соприкасались со свиньями? - Мельком, четыре или пять дней назад. Мы встретили стадо у ограды фермы. - Стефан выглядел озадаченным. - Разве это могло вызвать болезнь? Конфетка промолчал, но поднял брови. - Псевдобешенство? - пробормотала Ли Энн. - Голубушка, ну ты и хватила. - Да, - согласилась Анни, не поднимая глаз. - Они бы все подохли в течение двух суток, значит, тут что-то другое. Она вдруг резко подняла голову, на лице у нее появилось встревоженное выражение. - Если только здесь все не протекает нетипично. - Если это так, - рассудительно откликнулась Ли Энн, - мы просто даром теряем время. - Эта овечка совсем плоха, - объявила Бидж. - Эта тоже. - Анни пристально посмотрела на Бидж, и они сказали хором: Кормящие самки. Бидж осмотрела еще одну овцу; животное было слабым, но в гораздо лучшей форме, чем другие. - Не пойму, - сказала она обеспокоенно. - С этой как будто все в порядке. - Чего нельзя сказать об этой... Привет, малыш! - Голодный ягненок, тощий и маленький, оттолкнул Анни носом и на негнущихся ногах подобрался к матери, тычась в ее вымя. Что-то словно щелкнуло у Бидж в голове, и она жалобно взглянула в сторону грузовика, где осталась ее черная тетрадь. Она пододвинулась поближе к Анни: - Хуже всех дела у ягнят-сосунков, правда? Негнущиеся ноги, замедленный рост... - Да, - сказала Анни решительно. - Тощие, все время лежат - дефицит селениума. Овечья окостенелость. - Анни вздохнула с облегчением, знакомым любому врачу, поставившему ясный и логичный диагноз болезни, легко поддающейся лечению. - Они истощены, ягнята все еще сосут, но получают недостаточно питания, а кормящие матки выгрызают траву под корень. - Разве это плохо? - озадаченно спросил Стефан. - Они всегда кормят ягнят и пасутся одновременно. - Да нет, это нормально, но, когда они кормят, они расходуют больше энергии и чувствуют недостаток минеральных веществ. Стефан поскреб в затылке движением, удивительно похожим на то, каким теленок чешется об изгородь. Филдс быстро сказал что-то по-гречески, и лицо юноши просветлело. - Значит, вы можете дать им лекарство? - Да, и для ягнят, и для их матерей. Минеральная добавка. Пожалуй, полмиллиграмма селениума дважды в месяц. Мы привезем его в следующий раз. - Она вопросительно взглянула на Конфетку; тот кивнул. - А сейчас нужно взять анализы крови для проверки диагноза. - Воодушевление покинуло Анни, когда она окинула взглядом остальное стадо. - Но все равно нужно выяснить, почему они такие измученные. Не могло случиться так, что их все время кто-то гоняет? Все непроизвольно взглянули на Дафни, которая была теперь почти незаметна в траве в своем уборе из цветов. Стефан покачал головой: - Это не она. Она побаивается бегущих овец и всегда убирается с дороги. - И ни одна овца не пропала? - Нет, в этом я уверен. - И даже на овце с вывихнутой ногой нет ни укусов, ни царапин. Если какое-то животное и гоняет их, то разве что для развлечения. Все помолчали, пока Стефан обдумывал это. Бидж пыталась вспомнить, какие звери развлекаются подобным образом. Росомаха может убить, даже когда не голодна, а горностай... Тень от облака накрыла их, и Бидж поежилась. Здесь могли водиться странные существа, и кто знает, какие у них игры. - Пока что, - пожала плечами Анни, - ты не мог бы присматривать за ними по ночам или завести сторожевую собаку? - Собаку! - радостно воскликнул Стефан. - Еще одного избалованного любимчика, - простонал Филдс. - Посмотрим, - без прежнего воодушевления протянул юноша. - Я могу запирать их на ночь в загоне и спать там же. Это нетрудно, а помочь должно. - Стефан стоял рядом с Дэйвом и по сравнению с ним выглядел удивительно тонким, однако при ближайшем рассмотрении его руки и грудь оказывались очень мускулистыми, без всякого жира. - Ну и какие виды на урожай? - спросил Дэйв, оглядывая его. - Я не земледелец, - поправил его Стефан. - Сказал бы ты такое при фермере, он бы тебя обругал. - Юноша с интересом попросил: - Ты не разрешишь мне послушать через твой стетеоскоп? - Стетоскоп. Пожалуйста. - Дэйв передал инструмент фавну. - Позволь-ка. Он приложил мембрану к груди барана. - Слышишь что-нибудь? Уши Стефана, хоть и человеческие по форме, насторожились, как у зверя. Дэйв чуть не выронил стетоскоп. - Оно бьется так громко, - прошептал Стефан. На его лице неожиданно появилось выражение озабоченности. - И гораздо быстрее, чем у меня. Это нормально? - Я не знаю, какая у тебя нормальная частота пульса, - ответил Дэйв, - а баран, наверное, перепуган. У овец даже в покое сердце бьется немного быстрее, чем у человека, - ударов семьдесят - девяносто в минуту. Ты знаешь, что такое минута, верно? Стефан покачал головой: - Я просто слышу, когда медленнее, когда быстрее. И что это за звук: уушш? Удивленный Дэйв взял стетоскоп сам. Он старательно выслушал барана. - Верно, шум, - сказал он ворчливо. - Порок митрального клапана. Я забыл об этом сказать. - Он улыбнулся Стефану, но улыбка получилась натянутая. Хорошие у тебя уши, док. Стефан не обратил на его слова внимания. - Сердце - живое, а имеет клапан, - пробормотал он, посмеиваясь. - Как здорово, что я встретил настоящих ветеринаров.