Те единороги, рога которых звучали не в унисон, инстинктивно начинали избегать друг друга. Соударение рогов двух животных, оказавшихся рядом с Бидж и Стефаном, вызвало такой мощный чистый звук, все нарастающий и нарастающий, что у Бидж захватило дух. Другие единороги, замерев, повернули головы и насторожили свои изящные белые ушки. Самка положила рог на шею самцу, тот - на шею подруги, и звук замер. Единороги встали бок о бок и медленно двинулись в чащу. В этот момент Бидж заметила совсем близко от себя животное с восстановленным рогом, приближающееся к самке. Бидж зажала рот рукой, как героиня мелодрамы, боясь пошевельнуться и даже дышать. Что, если при ударе рог снова обломится? Или издаваемый рогом звон после лечения потерял свою звучность? Другая рука Бидж нашла руку Стефана, он сжал ее руку в ответ. Животные взмахнули головами, и их рога пришли в соприкосновение. Единая чистая нота набирала силу до тех пор, пока единороги не положили рога на шеи друг другу. Стефан радостно обнял Бидж за плечи. - Ты все-таки добилась этого, - сказал он. - Чего бы я только не отдал за то, чтобы оказать единорогу такую же услугу! Бидж казалось, что сейчас она способна летать. - Какова вероятность, что у них появится... появится жеребенок? - Отпрыск, - поправил ее, глядя на Бидж сияющими глазами, Стефан. - Он появится обязательно. Раз единорог нашел себе пару, обязательно. Поздравляю, доктор Бидж. - Спасибо. Они смотрели, как, пока длится затмение, животные, найдя тех, чей рог звучит в унисон с их собственным, парами уходят с лужайки. Наконец осталась единственная самка, она опустила голову и ударила рогом по камню на берегу, позволив звуку заполнить всю долину. Когда ни один самец так и не появился, она опустила рог в воду, заглушив звон. Войдя в озеро, самка в одиночестве пересекла его и стала подниматься по тропе мимо водопада. - Ну вот и все, - сказал Стефан. - Теперь начнется спаривание, потом животные вернутся в содружество, а к осени все самки принесут отпрысков. - А что будет с той, которая не нашла себе пары? - Она постарается найти себе супруга в следующее весеннее затмение. - Это будет через год? - Не знаю, - честно ответил Стефан. - Тебе понравилось? - Я... - Бидж замолчала, не находя слов. Стефан удрученно посмотрел на нее. - Тебе нечего сказать? Тебе не понравилось? - Мне ужасно понравилось. Это было великолепно, - ответила Бидж, наблюдая, как одинокий единорог скрывается за гребнем горы. - Я рад. Я хотел, чтобы ты это увидела. - Я так тебе благодарна, - сказала Бидж, в порыве чувств целуя его в щеку. Он робко поцеловал ее в щеку тоже, потом придвинулся ближе и поцеловал в губы. Бидж ответила на его поцелуй, и тут же ощутила внезапный удар, с ужасом вспомнив тест в кабинете доктора Хитори: как она пыталась оставить свой язык высунутым и не смогла. Она отстранилась: - Пожалуй, не стоит делать этого. - Почему? - Стефан был огорчен и задет. - Потому что я... Ну, в общем, я думаю, что не стоит. - Как могла она объяснить ему, что не смеет позволить себе близости? Он спросит, почему, а Бидж еще не была готова говорить об этом ни с кем. К тому же Стефан с его чувствительностью будет несчастен почти так же, как и она сама. Но его и не интересовала возможная причина отказа. - Ладно, - проговорил он оскорбление. - Может быть, я кажусь тебе странным. Ты ничего не должна объяснять. - Он отвернулся. - Нам пора возвращаться. Бидж в темноте несколько раз чуть не упала. Перелезая через упавший ствол, она споткнулась и съехала с дорожки в кусты. Стефан осторожно помог ей подняться, избегая прикосновений к ее телу. - Может быть, я и странный, - сказал он с намеком на злорадство в голосе, - но зато ты неуклюжая. - На это Бидж ответить было нечего. Бидж на цыпочках пробиралась к своему спальнику, но - что было неизбежно в темноте наткнулась на чей-то рюкзак. Он с грохотом упал - в нем оказались книги. - А обо мне еще говорят всякие гадости, - сонно бормотал Дэйв, пока Бидж залезала в свой мешок. - И правильно делают, - столь же сонно отозвалась Ли Энн. - С тобой все в порядке? - тихо спросила Анни, когда остальные снова уснули. Бидж съежилась в своем спальнике, отвернувшись ото всех, чтобы никто не заметил, что она вот-вот заплачет. "Ох, да у меня же все прекрасно, подумала она. - Я скоро умру. Я уже теряю двигательные навыки, и я больше не смею влюбиться". - Все о'кей, - ответила она вслух.
      ГЛАВА 19
      Конфетка разбудил их, решительно посигналив и крикнув в окно грузовика: - Рассвет в джунглях! - В каких это джунглях? - спросил Дэйв, но невольно бросил взгляд по сторонам, как будто ожидая, что местность изменилась за ночь. Студенты вылезли из мешков и быстро собрали вещи. В кабине грузовика Конфетка раздал всем ломти свежего черного хлеба с маслом. Хлеб был теплый, и от него еще шел пар. - Только мне и не хватает, чтобы вы тут начали падать в голодный обморок. У нас сегодня работы по горло! Все насторожились. Анни по привычке посмотрела на "Справочник Лао", лежащий на приборной доске. Конфетка заметил ее взгляд и сунул книгу в сумку: - Сегодня не понадобится. - Грузовик свернул на дорогу, которую Конфетка выбрал, сверившись с картой - на сей раз, как заметила Бидж, это был карандашный набросок, сделанный дрожащей, явно старческой рукой. - Вас ждет что-то вроде экзамена - посмотрим, чему вы научились во время других практик. Студенты расслабились, но ненадолго. Дальнейшая поездка прошла в молчании, все были заняты размышлениями о том, что им может понадобиться, и прикидывали, что они знают, а что - нет. На повороте дороги их встретил Филдс: - Доброе утро, доброе утро! Вы, я смотрю, не такие уж ранние пташки! - Он доброжелательно улыбнулся студентам. Даже Анни набралась мужества улыбнуться ему в ответ, хотя и постаралась тут же застегнуть свою блузку до горла. Имя пастуха, с которым их познакомил Филдс, было Б'ку и произносилось с придыханием. Он оказался человеком, английского языка он не знал и говорил только на суахили. Филдс выступал в роли переводчика. - Я его учил, как ухаживать за овцами, Стефан его учил, но он хочет знать, что ему скажут настоящие специалисты. Под руководством Конфетки студенты по очереди читали что-то вроде лекций о рационе животных, об опасности обезвоживания, оптимальном режиме спаривания, предосторожностях во время окота, завороте века у новорожденных ягнят. Большую часть этого пастух вежливо выслушивал и кивал, некоторая информация вызывала у него изумление, и тогда он улыбался ослепительной благодарной улыбкой. В отаре Б'ку оказалось несколько ягнят, еще сосущих матерей. Он с улыбкой наблюдал, как студенты пытаются поймать их, потом без всяких усилий, сделав всего несколько шагов, догнал и ухватил двоих малышей. Пока Анни показывала ему, как нужно осматривать зубы овец, Бидж спросила Филдса: - А он запомнит то, что мы ему рассказываем? - Запомнит лучше, чем вы запоминаете прочитанное в книге. Он в жизни не пользовался ничем, кроме устных советов. Конфетка не скрывал своего удивления: Анни оказалась лучшей учительницей. Она говорила медленно, строила фразы просто, повторяла, когда это было необходимо, предлагала задавать вопросы и извинялась, если что-то оставалось неясным. Под конец урока Б'ку поклонился ей, погладил ее белокурые волосы и, смеясь, что-то быстро сказал на своем щелкающем языке. Девушка неуверенно улыбнулась в ответ и вопросительно посмотрела на Филдса. - Он говорит, - перевел тот, - что теперь он будет учить вас. Б'ку что-то начертил на земле и заговорил ясным твердым голосом. Если кто-то из студентов отвлекался, ожидая, пока Филдс переведет сказанное, пастух стучал своим длинным посохом. Он говорил о болезнях новорожденных ягнят, о занозах в вымени кормящих самок, о том, как ритм жевания говорит о рационе и здоровье овцы, о признаках, по которым можно определить лучшего производителя, о защите молодых племенных животных от более сильных и агрессивных баранов. Он прочел целую лекцию о скрещивании пород, обнаружив знание предметов, о которых студенты слышали на спецкурсе по генетике, но никогда еще не применяли на практике. Слушая это все, Конфетка довольно улыбался, но Бидж заметила, что периодически он делал пометки на клочках бумаги, которыми вечно были полны его карманы. Бидж услышала стук копыт по камню и обернулась, хоть и рисковала навлечь неудовольствие Б'ку. На них с высокой скалы смотрела Мелина с сумкой из домотканого холста в одной руке и посохом в другой. Бидж поймала взгляд Конфетки, тот кивнул. Девушка с помощью Филдса извинилась перед пастухом и пошла вверх по откосу, улыбаясь Мелине. Мелина не ответила на ее улыбку. Бидж неловко остановилась перед ней, не зная, что сказать. Где-то вдали звучала теперь уже такая знакомая песня синеспинок. - Привет, - наконец выдавила из себя Бидж. - Йо. - Голос Мелины, при последней встрече целовавшей Бидж в губы, звучал теперь сухо. - Какая у тебя красивая сумка. - Мелина сегодня обходилась без одежды. Дэйв, уж конечно, не преминул бы поскалить зубы, но он был занят с овцами и не смотрел вверх. - А почему ты не пользуешься рюкзаком из нашего мира, как Стефан? Мелина напряглась: - Я сама ее сшила. Стефан больше, чем я, увлекается всякими штучками из вашего мира. - Как он поживает, кстати? - Прекрасно, я думаю. - Мелина пристально смотрела на лужайку внизу, где Б'ку объяснял Ли Энн, Анни и Дэйву тонкости диагностики овечьих болезней по навозу. - Ты его видела? - Сегодня утром. Он держится в стороне от всех. - Мелина метнула в Бидж сердитый взгляд. Бидж сглотнула и задала вопрос о том, что, как она себя уговаривала, не должно иметь для нее никакого значения: - Извини меня, вы с ним... связаны, близки или как это у вас называется? Мелина обдумала вопрос и ответила жестко и прямо: - Я ему не сестра. Мы не любовники. Но мы выросли вместе, и мне неприятно, когда ему причиняют боль, Бидж ничего не ответила. Медина пожала плечами, повернулась и пошла по направлению к "Кружкам" быстрым ровным шагом. Бидж обернулась и обнаружила, что за ней наблюдает Филдс - грустно и даже без обычного для него сексуального интереса. Вспыхнув, она резко спросила его: - Вы тоже хотите мне что-то сказать? Филдс покачал головой так медленно, что его косматые кудри почти не колыхнулись. - В этом нет необходимости. Я думаю, что ваш собственный мир преподал вам важный урок: хорошие люди, а вовсе не плохие, сами куют себе проклятие. Бидж присоединилась к остальным и была искренне рада, когда они наконец погрузились в грузовик, чтобы ехать домой. Полдень давно миновал, и желудки студентов начинали требовать чего-то большего, чем ломоть хлеба с маслом. Если только активность дорожных команд не привела к тому, что и этот маршрут неузнаваемо изменился, дорога, по которой они ехали, должна была идти мимо "Кружек". Бидж подумала, что согласилась бы снова встретиться с разгневанной Мелиной, лишь бы получить горячую еду. Но прежде чем они добрались до гостиницы, Конфетка затормозил у подножия холма, увидев стоящего на вершине Каррона, открыл дверцу, высунулся и прокричал вопрос. Каррон махал им рукой, и, хотя шум ветра заглушал его голос, до студентов донеслось: - Полита! Конфетка, не обращая внимания на риск, погнал грузовик прямо вверх по склону. Машина скрипела и дребезжала на камнях, угрожающе раскачиваясь. Ли Энн, пристально глядя вперед, не удержалась от восклицания: - Вот дерьмо! Полита лежала на боку почти у самой вершины. Тело жеребенка у нее в животе образовывало ясно видимую выпуклость. Бидж не понимала, почему Ли Энн так обеспокоена, пока не вспомнила, что анатомия этой части тела Политы чисто лошадиная. Полита выглядела совершенно обессилевшей. Было ясно: если она не разродится быстро, она погибнет. Не говоря ни слова. Конфетка вынул из ящика в кузове резиновый нарукавник, а Ли Энн прямиком направилась к Полите и подняла ее хвост. Вульва Политы была отечной и воспаленной в результате затянувшихся родов. Ли Энн погладила роженицу по боку. - Расслабься, милая, - сказала она успокаивающе. - Мы сделаем все, что надо. Ты только расслабься. Полита повернула голову: - Не могу. - Ее глубоко запавшие глаза были полны предчувствием беды. Конфетка смазал нарукавник дезинфектантом и ввел руку в матку. Почти немедленно он сказал Полите: - Думаю, ты уже догадалась - жеребенок... ребенок в неправильном положении. Мы называем это ягодичным предлежанием. Вы с Карроном знаете, конечно, что это ничего хорошего не сулит. - Можешь ты развернуть его? - спросила Полита и тут же вскрикнула - ее тело сотрясла сильная схватка. - Едва ли. Даже жеребенок имеет слишком вытянутое тело, чтобы это можно было сделать, а кентавр... Нет, мне очень жаль, но ничего не выйдет. - Все из-за того, что мы разных пород и разного размера, - сказал Каррон мрачно. - Я виноват - ведь это я выбрал Политу. - Это я выбрала тебя, - поправила Полита, пытаясь улыбнуться ему. Каррон не ответил на ее улыбку. - Дело не в размере, сэр, - ответила ему от грузовика, моя и обеззараживая руки, Ли Энн. - У лошадей совсем не обязательно возникают проблемы при родах, если родители разного размера... - Она запнулась, поняв, что Каррону на самом деле не до причин несчастья. - Иногда такое предлежание случается, а почему - мы не знаем. - Иногда это случается, - согласился Каррон, отворачиваясь. Когда он снова повернулся к ветеринарам, на его лице была написана решимость. - У вас ведь есть с собой проволока, которой вы распилили жеребенка моей кобылы? - Нет! - выдохнула Полита. По ее лицу текли струйки пота. - Лучше убить мать, чем младенца. Разрежьте мне живот. - Кесарево сечение? - резко спросила Ли Энн Конфетку. Тот, глядя на лишенное всякого выражения лицо Каррона, покачал головой: - Наверняка она скоро должна быть готова к путешествию. - Через два дня, - тихо, но твердо сказал Каррон. - Ей предстоит идти по скалам и переплывать потоки. Мы отправляемся в низовья реки. - А если она не сможет идти? - Тогда ей пришлось бы остаться, и ее ждал бы голод. Мы должны будем ее убить, чтобы избавить от страданий. - Он прямо посмотрел на людей, оправдываться перед которыми не собирался, но отвел взгляд от Политы. - Я не могу задерживать здесь мой народ, заставлять его голодать - только потому, что люблю кого-то. - Ну так убей меня сейчас, но спаси маленького. - Слезы струились из глаз Политы, но голос ее звучал решительно. - Нет. - Каррон встал так. чтобы она видела его лицо. - Мы будем спасать мать. - Будет жить или ребенок, или никто из нас, Несиос. - Кто здесь Каррон? - спросил он резко. - Ты, - ответила она сквозь стиснутые зубы, - но только до тех пор, пока я не убью тебя. Он посмотрел вниз на распростертую Политу, неожиданно улыбнулся, наклонился и протянул ей руку. Она с усилием приподнялась, чтобы коснуться его пальцев, и так они несколько мгновений держались за руки. Но скоро силы Политы иссякли, ее рука упала, и она снова откинулась на траву. Каррон повернулся к Конфетке и студентам. - Расчлените младенца, - сказал он жестко. - Не тяните. Левой рукой Ли Энн открыла ящик и замерла, глядя на хирургическую проволоку для расчленения плода. Бидж почувствовала дурноту. Но вместо того, чтобы вынуть проволоку Гигли, Ли Энн расстелила стерильную салфетку и стала раскладывать на ней акушерские цепи - гладкие и блестящие, с прямоугольными захватами на обоих концах. - Тебе когда-нибудь приходилось вытаскивать жеребенка? - спросил ее Конфетка. - Несколько раз, - ответила девушка, пропуская цепь через пальцы, чтобы удостовериться в ее гибкости и отсутствии дефектов. - Обычно жеребята чуть не сами выскакивают. - А как насчет ягодичного предлежания? - У меня было два таких случая, - неохотно ответила Ли Энн. - Жеребята выжили? Ли Энн не ответила и повернулась к Каррону: - Со всем должным почтением, сэр, сообщаю, что собираюсь помочь младенцу появиться на свет. - Если ты потеряешь и мать, и ребенка, - ответил он холодно, - это будет означать, что ты их убила. Ты умрешь тоже, затоптанная копытами, - таков обычай кентавров. - В этом случае должен быть убит я, - возразил Конфетка. - Эти молодые люди... ну, они мои жеребята, мои подопечные, и с этим ты ничего не сможешь поделать. Каррон быстро кивнул: - Я понял. - Казалось, ему все труднее говорить, все труднее преодолевать напряжение. Конфетка повернулся к студентам: - Надеюсь, ребята, вы сумеете действовать слаженно. Мне хотелось бы быть с вами, когда вы поедете домой. - Он с уважением кивнул Ли Энн: - Полита твоя пациентка. Тебе и начинать. Ли Энн хотела что-то сказать ему, но передумала. - Ну, госпожа, теперь нужно встать. Давай. Ты можешь это сделать. Полита, преодолевая слабость, поднялась. Это оказался единственный раз, когда Бидж видела, как кентавр взмахнул руками, чтобы сохранить равновесие, - бесполезный жест для четвероногого существа. Ноги Политы разъезжались, как у новорожденного жеребенка. Ли Энн натянула нарукавник, смазала его и, встав сбоку, ввела руку вместе с акушерской цепью в матку. Выражение лица Каррона оставалось таким же непримиримым. На лице Политы были написаны изнеможение и страдание. Ли Энн выглядела как персонаж мультфильма - гримасничала и хмурилась в ответ на каждое движение своей руки. Наблюдая за ней, Бидж вспомнила, как на первом курсе она впервые надела смотровой нарукавник, чтобы обследовать репродуктивные органы коровы через прямую кишку. Доктор Лурье тогда не обратил никакого внимания на смущение девушки и уверенно сказал: "Хорошенько все ощупывайте, пока не обнаружите яичники. Они должны быть как раз там, где сейчас ваша рука". Бидж, отвернув лицо в сторону, послушно стала шарить вокруг шейки матки, но так и не смогла найти яичники. Потребовались еще три попытки, прежде чем она сумела это сделать. Ли Энн пыталась ухватить вторую заднюю ногу жеребенка, не имея никакой гарантии, что сумеет до нее дотянуться или что нога не подогнута так, что ее не удастся нащупать. Если ей не удастся надеть захват на это копытце, ничто не поможет извлечь плод, не нанеся матери смертельных повреждений. Ли Энн вытянула руку как можно дальше, жилы на ее шее напряглись, и тут она неожиданно сказала: - Есть. Конфетка был в полной готовности: закатав лечый рукав, он смазал руку дезинфектантом и спросил: - А ты узнаешь зажим, случись тебе его увидеть? Ли Энн ухмыльнулась в ответ, хотя по ее лицу тек пот, а нижняя губа была искусана до крови. - Видеть его не могу, но на ногу я его надела. - О'кей. Следи, чтобы цепь не дала слабины, а когда начнешь тянуть, делай это очень медленно. Ли Энн начала вытаскивать кентавренка. Ничего не получилось. Она зажмурилась, сделала глубокий вдох и начала снова. Наконец она выдохнула: - Он не движется. - Такое случается. - Конфетка как мог глубоко засунул внутрь утробы левую руку, и они с Ли Энн оказались, подобно танцорам, лицом к лицу. Ли Энн была высокой девушкой, но все равно голова ее доставала Конфетке лишь до плеча. - А теперь, - сказал он, - кто-нибудь, дайте мне вторую цепь. Через секунду он сказал: - Порядок. Я держу и ногу, и цепь. Надел захват. Начинаю тянуть. Остальные студенты наблюдали за происходящим, остро чувствуя свою беспомощность, Бидж не могла спокойно устоять на месте, Анни, нахмурившись, старалась не выдать страха, а Дэйв стиснул кулаки. Ли Энн, которая натягивала свою цепь, не давая ей провиснуть, выдохнула: - Начали? - Рад бы, да не могу. Эта нога застряла тоже. - Подадим плод назад? - несчастным голосом спросила Ли Энн. Потом она обратилась к Полите: - Госпожа, нам придется затолкать плод глубже ненадолго. Пожалуйста, постарайся этому не противодействовать. Бидж схватила кювету, налила в нее дистиллированной воды и похлопала по плечу Дэйва, указывая на напрягшийся человеческий торс Политы: - Я могу сама это сделать, но Анни легче меня. Анни непонимающе посмотрела на нее, потом до нее дошло. Она вскарабкалась на плечи Дэйву и губкой обтерла Полите лицо и грудь. - Держись, голубушка, ты только держись, - сказала она успокаивающе. - Все будет хорошо. Конфетка, оскалив зубы, прохрипел: - Давай! Они с Ли Энн, держа свободные концы цепей вне матки, одновременно толкнули плод вглубь и рывком попытались выпрямить задние ноги кентавренка. Все это, подумала Бидж, добром не кончится. Ей приходилось видеть применение акушерских цепей только у телящихся коров, и никто из студентов, кроме Ли Энн, не имел опыта работы с ними даже при нормальном положении плода. Конфетка еще раз проверил натяжение цепей и сказал: - Теперь ноги, пожалуй, расположены более удачно. Приготовьтесь. - Дэйв и Анни подбежали и заняли нужную позицию. Конфетка передал концы цепей студентам и распорядился: - Вот что, сначала тяните слегка, но постепенно увеличивайте усилие. И главное, тяните не переставая. Студенты начали тянуть, как им было сказано. Ничего не произошло. - Ну-ка, еще, - пробормотал Конфетка. - Еще, еще... Не переставайте. Что у тебя? - спросил он Ли Энн. Она безуспешно попыталась дунуть на мокрую от пота прядь волос, которая лезла ей в глаза. - Может быть, чуть-чуть продвинулся. Ничего радикального. - Продолжайте тянуть. Ты, Ли Энн, попытайся дотянуться до туловища. Ли Энн прижалась щекой к бабке Политы, стараясь просунуть руку как только можно глубоко. - С моей стороны не получается. - С моей тоже. Ну-ка тяните сильнее, - сказал Конфетка, крепче упираясь ногами в землю. Студенты навалились на цепи, которые от напряжения вибрировали, как струны, между ними и Политой. У Бидж руки болели от усилия, и даже Дэйв кряхтел и гримасничал. Показались два маленьких копытца. - Движется! - громко сказала Ли Энн. - Не спешить! - рявкнул Конфетка. Студенты продолжали тянуть изо всех сил, стараясь не делать рывков, что в их возбужденном состоянии было нелегко. Ножки кентавренка медленно скользили наружу, потом остановились. - Сейчас пойдет таз, - предупредила Ли Энн. - Тяните не переставая и сильно, но будьте готовы прекратить по первому слову. - Она оборвала себя и вопросительно посмотрела на Конфетку. Тот мрачно кивнул: - Сейчас начнется самая работа. Ли Энн, направляй его легонько, кончиками пальцев. Как у тебя дела? - Прекрасно. - Девушка сказала это громко, чтобы слышала Полита. - Держу пари, скоро все кончится. - Полите не были видны ее нахмуренные брови и напряженная поза. - Что-то все идет гораздо медленнее, чем обычно у лошади, - добавила она тихо. - Тяните, тяните, - громко подбодрил студентов Конфетка. - Эй, ухнем! - скомандовал Дэйв, упираясь ногами в землю. Бидж и Анни удвоили усилия, Бидж лихорадочно молила Бога, чтобы ее мышцы делали именно то, что от них требуется. Ничего. Студенты налегли на цепи изо всех сил. Ничего. Наконец Конфетка выдохнул: - Сейчас пойдет. Держи голову. Ли Энн. Конфетка и Ли Энн как могли откинулись в стороны, Полита взвизгнула, и появились задние ноги кентавренка целиком, а следом за ними вся задняя часть туловища. - Теперь мы по крайней мере знаем, что это мальчик, - пробурчал Дэйв. Конфетка провел рукой по ножке новорожденного, нащупал бедренную артерию и протянул: - Чертовски слабый пульс. Но наш голубчик жив. Неожиданно все ветеринары перестали чувствовать усталость. Ли Энн по плечо засунула руку внутрь и объявила: - Я добралась до правой передней ноги... Сейчас выпрямлю ее... Есть! - У меня левая... Проклятие! - Конфетка умолк на показавшееся всем бесконечно долгим время и наконец выдавил из себя: - Вот что держит: нога зажата тазовыми костями. Ветеринары молча обдумывали услышанное. В тишине раздавалось только тяжелое, со всхлипами, дыхание Политы. Наконец Ли Энн сказала: - Придется снова подать плод внутрь. Но такой возможности им уже не представилось: Полита застонала, ее ноги подкосились. Конфетка еле успел вынуть руку и оттащить Ли Энн, прежде чем Полита рухнула на бок. Каррон упал на колени и подхватил голову Политы, не дав ей удариться о землю. - Ты сможешь встать, госпожа? - спросила Ли Энн. Ответа не последовало. Ли Энн легла на бок рядом с Политой и ввела руку в нарукавнике внутрь. Ладно, попробую так. Теперь работать вдвоем было нельзя. Конфетка спросил с сомнением: - Ты полагаешь, тебе хватит сил справиться, когда она лежит? Ли Энн облизнула кровоточащие губы и наконец сказала: - Не знаю, сэр. Но хочу попытаться. Она нажала на туловище кентавренка. Ничего не получилось. Рука Ли Энн соскользнула. - Прости меня, госпожа. С тобой все в порядке? - Никакого ответа. - Полита! - с отчаянием в голосе окликнул подругу Каррон. Полита только бессвязно пробормотала что-то, как спросонья. - Нам нужно поднять ее, - сказал Конфетка почти умоляюще. Каррон наклонился и обхватил ее, его мышцы напряглись так, что стали видны вены. - Я помогу, - проговорил он сквозь стиснутые зубы. Ноги Политы дернулись, и она устало посмотрела на Каррона. - Вставай, любимая. - ласково сказал он. Полита ничего не ответила. Каррон потянул ее вверх. - Полита, нужно встать. Ради маленького. Полита одним гневным движением поднялась на ноги, отшвырнув Ли Энн в грязь. Ли Энн растянулась на земле, умудрившись при этом поднять руку в нарукавнике вертикально вверх, как регбист, в падении ловящий мяч. Каррон обхватил Полягу, не давая ей снова упасть. Конфетка поднял на ноги Ли Энн: - Нарукавник не запачкала? - Нет. - Ли Энн снова двинулась к Полите. Конфетка присоединился к ней. - Нам все-таки придется подать плод назад. Полита, постарайся расслабиться и не сопротивляться этому. - Он обернулся к студентам: - Вы, которые с цепями. Потяните сильно один раз, а потом отдыхайте. - Для тех, кто знал Конфетку, в его голосе явственно прозвучала паника. Студенты налегли на цепь, потом отпустили, и Конфетка, почти касаясь лицом лица Ли Энн, выдохнул: - Ну же, черт возьми, ну! Ли Энн надавила на кентавренка с таким усилием, что ее ноги почти оторвались от земли, Конфетка, нажавший одновременно с ней, стал похож на Атласа, поддерживающего небесный свод. Тело новорожденного подалось на восемь-десять сантиметров, и Конфетка буквально нырнул в утробу Политы, изогнув руку, чтобы высвободить ножку малыша. Наконец он сказал нетвердым голосом: - Левая передняя нога в порядке, мне кажется. На твоей стороне по-прежнему все хорошо. Ли Энн? - По-моему, да. - Она буквально распласталась по крупу Политы, введя руку как можно глубже. - Я готова продолжать. - О'кей. - Конфетка глубоко вздохнул и сказал тихо: - Слегка потянули за цепи. Студенты начали тянуть. После всех мучительных приготовлений сами роды заняли меньше тридцати секунд: кентавренок выскользнул легко и быстро. Ли Энн и Бидж подхватили его, положили на землю и быстро сняли цепи с задних ног. Человеческий торс малыша был вытянут горизонтально, как продолжение его лошадиной части, словно тот собрался нырять. Бидж подумала, что при нормальных родах так оно и было бы: новорожденный выскользнул бы головой вперед. Конфетка похлопал распростертого на земле малыша между лопатками, тот закашлялся, вздрогнул, срыгнул и закричал, но через несколько секунд крик прекратился. - Это хорошо или плохо? - спросил Дэйв шепотом. - Плохо для человеческого младенца, нормально для жеребенка, - тоже шепотом ответила Ли Энн. Кентавренок с трудом встал, его ноги подгибались, он широко расставил их, чтобы сохранить равновесие. Его человеческая часть медленно выпрямилась. Выглядел он как немного отстающий в развитии восьмилетний мальчик. Мокрые волосы прилипли к головенке, из открытого рта вырывались детские всхлипы, странно похожие на ржание. Неожиданно из сосцов Политы хлынуло молоко, и она с нечленораздельным криком крепко прижала к себе малыша. Каррон, стоявший бок о бок с Политой, казалось, был погружен в мечты. Встряхнувшись, он повернулся к Конфетке: - Как твое настоящее имя? - Чарльз Фрэнклин Доббс. - А твое? - Ли Энн Редфорд Гаррисон. - Тогда это будут и его имена, - объявил Каррон. - Мы как-нибудь объединим их для него. - Он согнулся почти вдвое, осторожно гладя своего сына по голове. - Для одного ребенка это слишком много, - вмешалась Ли Энн. - Почему не назвать его просто Конфетка Ли? - Конли, - проговорила Полита, объединяя имена. - Сладкий мой. Да. - Она засмеялась, счастливая, но совершенно обессиленная. - Вот это звучит хорошо. - Ли Энн прислонилась к грузовику. Остальные механически занимались наведением порядка - мыли и убирали на место инструменты, поглядывая одним глазом на начавшего сосать малыша. Конфетка подошел к Ли Энн: - Ты перемажешь нам весь фургон. - Мне очень стыдно. - Ладно уж, потом наведем чистоту. - Он улыбнулся девушке. - Здорово ты справилась. Деревенские навыки помогли? - Можете спорить на последние штаны, что это именно так, - как ни устала Ли Энн, она ответила, ухмыляясь во весь рот, - сэр. Конфетка потянулся: - А не пора ли нам это дело отпраздновать? Ли Энн сделала шаг к кабине, потом повернулась к Каррону: - Не хотите ли вы выпить с нами, мистер Каррон? Он решительно помотал головой, Бидж сразу вспомнила, как лошадь отгоняет мух. - Конечно, нет. Я же не могу войти в здание. - Но он сунул руку в свой мешок и вытащил пригоршню монет. - Выпейте вместо меня. Рука Конфетки, который взял деньги, непроизвольно дернулась вниз. Дэйв глянул на количество монет и присвистнул: - Ну, братец, если это на выпивку за тебя, то и пьешь же ты. - Каррон, мы не можем взять и половину этого, - сказал Конфетка. - Я очень прошу. - Каррон встревоженно взглянул на него. - Я ведь не сумею спасти вам жизнь, и всю жизнь кормить вас тоже не смогу - так что возьмите это, пожалуйста. Конфетка неохотно сжал монеты в руке: - Ну что ж, огромное спасибо. - Он переложил деньги в левую руку и обменялся с кентавром рукопожатием, поморщившись, когда от полноты чувств тот чуть не раздавил его руку. Каррон молча подошел к Ли Энн, не обратил внимания на ее протянутую руку и сгреб ее в охапку, оторвав от земли и крепко прижав к своей голой груди. Когда он снова поставил ее на ноги, девушка ошарашенно стала щупать, целы ли ее ребра. - Прости меня. Я не проявил должного почтения. - Ничего. Каррон медленно подошел к Полите, обнял ее и стал целовать снова и снова, как будто они были одни в целом мире. Потом наклонился, поднял своими сильными руками брыкающегося сына и протянул его навстречу лучам послеполуденного солнца: - Склонись над ним. Бог, и благослови. Он твой, но также и дитя Политы. Каррон громко рассмеялся сквозь струящиеся по лицу слезы. - Твое тоже, - сказала Полита, с шутливым гневом пытаясь отобрать у него малыша, которого Каррон поднял так высоко. Конфетка сделал знак студентам, и те без шума погрузились в фургон. Только когда они отъехали достаточно далеко по дороге к "Кружкам", разразились они наконец радостными воплями. В гостинице трактирщик сообщил Конфетке, что его ждет известие от Оуэна. Конфетка извинился и ушел с ним. Веселье этим вечером - игра в ловилки, метание дротиков в цель, болтовня и выпивка - длилось много дольше, чем должны были бы себе позволить ветеринары, которым на следующий день предстоит с раннего утра лечить пациентов. Когда в два часа ночи они выехали на дорогу, "чтобы полюбоваться на звезды", только Дэйв не был сонным, и только Анни была совсем трезвой. Дэйв, сидя за рулем, все время пугал Анни, высовываясь в окно с громким криком: "Освободите дорогу! Освободите дорогу!" - Осторожнее, смотри, куда едешь, - сказала Бидж, удобно устроившаяся на куче грязных комбинезонов. - Здесь не такие дороги, как в Вирджинии. - Сбавь скорость, - немедленно поддержала ее Анни. Дэйв послушался и тем, возможно, спас жизнь человеку, появившемуся перед грузовиком в следующий момент.