12

Джереми зашел в аптеку, купил жвачки. Теперь, внимательно вглядываясь во вполне мирную улицу, он возвращался назад, собираясь зайти к Лори. Никаких буйнопомешанных. Висят плакаты – парад начнется в три, – грузовичок с громкоговорителем разносит эту новость по всему городу. Навстречу попалась Дебби Фернандес, очень довольная, в короткой белой юбочке с блестками, украшенной лазурными помпончиками, – она шла репетировать с девочками праздничное шествие. Ну и дура же эта Дебби.

Вечно размалевывает себе лицо и ломается на все лады, отбрасывая назад жирные бесцветные волосы.

На улице было много взрослых – улыбающиеся, чисто одетые, они спешили за покупками, собираясь достойно отметить славный День Независимости; многие несли под мышкой целые упаковки пива. Общественное мнение относило теперь убийство Сибиллы на счет некоей шайки накачавшихся наркотиками рокеров, а в смерти Верны винили Дуга Арройо. Слухи расходятся быстро – теперь им аж до Рождества будет о чем языки почесать. А о самом Дуге Арройо, о Томми Уэйтсе, Пите Мидли и Бене Картере никто еще ничего не знал.

Джем внимательно рассматривал каждого прохожего, особое внимание обращая на ноги – прочно ли они стоят на земле – и на голову – не торчит ли из нее что-нибудь. И вдруг так и замер на месте.

Пожилая дама в домашнем платье в оранжевый горошек и домашних тапочках, выставив перед собой швабру, чуть ли не бегом бежала через дорогу. На голове подпрыгивали розовые бигуди. Она бежала прямо на него, и он поспешно отскочил в сторону. Рут окликнула его:

– Джереми Хокинз! Иди-ка сюда!

Он узнал старую миссис Миралес. Иногда она заходила к Деду купить «какую-нибудь добрую старую вещицу, еще способную послужить». Джем метнул на нее подозрительный взгляд. Штуки с метлами мы уже проходили. Старая дама просто кипела от возбуждения и негодования.

– Нужно предупредить полицию! Беги за шерифом Уилкоксом! Поторопись, мальчик мой, слышишь! Позор, какой позор!

Слово «полиция» несколько успокоило Джема.

– Что случилось?

– Случилось то, что этот город летит к чертям в ад! Посмотри, ты только посмотри, что они сделали с моим домом! Посмотри!

Джем повернул голову в том направлении, куда она ткнула шваброй, и заметил небольшой особнячок – он был совершенно черным.

– Они выкрасили его в черный цвет?

Швабра взметнулась, Джем быстро нащупал рукой нож в кармане шортов.

– Они захватили его, сантиметр за сантиметром, они его захватили, а теперь празднуют победу – смотри, как они разгуливают по стенам, и знаешь, что они при этом делают? Поют! Издеваются, распевая своими ужасными дьявольскими голосами! И это в праздничный день – какой позор! Беги скорее, малыш!

– Но о ком вы говорите?

– О тараканах! Разве ты не видишь их? Не видишь, как они пожирают дом?

Джем сощурил глаза и почувствовал словно бы легкий толчок в солнечное сплетение. Дом не был выкрашен в черный цвет, он был покрыт черными копошащимися тварями; создавалось такое впечатление, будто изнутри его колышет легкий ветерок, заставляя стены шевелиться. Тут уже нет смысла бежать за инсектицидной бомбой. Тут разве что настоящая бомба сгодится… Он огляделся, размышляя о том, как поступить, потом махнул в сторону капота стоящей рядом машины:

– Присядьте сюда на пару минут, я сбегаю за фараонами.

– Поторопись! Если они доберутся до меня…

Джем уже не слушал – он бросился бежать. Голос старой дамы прокричал ему вслед:

– И будь осторожен: если встретишь женщину с сынишкой, не открывай им дверь!

Какую дверь? Он же не черепаха, чтобы таскать на спине свой дом. А если старушка спятила и он побеспокоит Уилкокса зазря? Хуже всего то, что Уилкокс – вылитый Дед. Он обернулся, взглянул на дом – весь, до самого основания, он ходил ходуном, будто плясал. Нет, она совсем не спятила. Джем пустился быстрее.

На пустынной стоянке возле городской библиотеки он заметил грузовик. Мотор выключен, из-за опущенного брезента не видно, что там внутри. Джем пулей несся вперед, искоса разглядывая машину. Это, конечно же, обещанное подкрепление – солдаты приехали из-за проклятого отравляющего газа! Но сами-то они где? Тут он обо что-то споткнулся и упал. Вскочил – коленки ободраны – и со злостью глянул вниз – посмотреть, обо что же споткнулся. На земле лежала винтовка и вцепившаяся в нее рука. Большая белая рука с квадратными ногтями и обручальным кольцом на среднем пальце. Поросшая рыжими волосами. На запястье висел огрызок рукава военной формы.

Джереми остолбенело уставился на руку. Он даже не испытывал отвращения. Прекрасно видел, что это – настоящая человеческая рука, но никак не мог ощутить, казалось бы, неизбежного в таких случаях ужаса. «Шоковое состояние», – констатировал он, неотрывно глядя на руку. Рука солдата. Он поднял глаза на грузовик. Сзади брезент приподняло ветром. Он сощурил глаза. Брезент снова приподнялся, оттуда высунулась какая-то рука – на сей раз вполне живая – и поманила его. Женская рука. Мелькнули длинные черные волосы и палец, который манил его. Ведьма – это о ней предупреждала его миссис Миралес! Он повернулся, собираясь убежать.

– Привет, Джереми.

На него, ухмыляясь, смотрел Пол Мартин – губы вымазаны свежей кровью, темный костюм порван, белая рубашка уляпана красными, розовыми, коричневыми пятнами. На шее болтаются связанные между собой шнурками ботинки. Из них торчат куски посиневших лодыжек.

Этого не может быть. Пол мертв. Джереми сжал в руке нож.

– Я прекрасно знаю, что ты – галлюцинация! Пошел вон!

– Ты все такой же дурак, Джем; если я – галлюцинация, то почему ты меня боишься?

У Джереми возникло ощущение, будто его собственный мозг замигал, словно пораженный вирусом компьютер. «Галлюцинация» смотрела на него злющими красными глазками, от «галлюцинации» разило какой-то гниющей гадостью. Он твердил себе, что Пол Мартин не может быть реальностью, – он ведь умер, и его закопали в землю, а значит, перед ним сейчас нет ничего, кроме его собственного страха, – совсем как в серии книжонок «Героическая фантастика». Или эти атомные штучки перевернули весь жизненный процесс?

Пол Мартин выплюнул застрявший меж желтых зубов кусочек мяса. Ногти у него были черные, запачканные землей. Кожа на лице имела мерзкий оттенок перезревшего банана.

– Вот увидишь: на кладбище жить просто классно. Тебе понравится быть мертвым, – тонким девчоночьим голоском объявил он.

– На кладбищах не живут, – возразил Джем весьма нерешительно, ибо сознавал, что несет невесть что.

– Как это не живут? А мы, по-твоему, кто? Крысиное дерьмо, что ли? Огорчаешь ты меня, Джем, ох как огорчаешь. Мы, обитатели кладбищ, не слишком любим, когда нас огорчают. Мы, знаешь ли, очень чувствительны.

Он засунул палец в нос, извлек оттуда жирного белого червя и раздавил его большим и указательным пальцами.

– Не представляешь, до чего эти твари достали…

– Ты – видение, паршивое видение, и стал еще паршивее, чем был при жизни!

Но вообще-то ты не так уж похож на видение. Пол рассмеялся – странным перекатистым смехом.

– Из твоей смерти мы сделаем настоящий бум; зажжем все блуждающие огоньки, блуждающие огоньки у нас вместо прожекторов; во всех склепах будут танцевать – как в Париже в Сен-Жермен-де-Пре! Мы вообще любим танцевать. Компанейские традиции храним свято… Знаешь что, дурень, сейчас я тебя поимею! – заявил он вдруг, улыбнувшись во весь рот, так что стали видны обнаженные кости десен.

Какие острые у него зубы! И еще этот тонкий длинный красный язык, которым он облизывает лицо… Галлюцинация или нет, но Джем вытащил нож и, запинаясь, проговорил, самым плачевным образом пытаясь изобразить из себя какого-то главаря банды:

– Мотай отсюда, а то порежу!

– Ну это уж слишком, Джем, это уж слишком!

Пол смеялся, но его красные, неподвижные, похожие на кончики зажженных сигарет глаза совсем не смеялись и пристально смотрели на Джема.

Слева раздался какой-то шум. Краем глаза Джем увидел, что под грузовиком ползет женщина с черными волосами. Ее розовое с белым летнее платье было грязным и почти утратило свой цвет. Я сейчас умру. Он резко отскочил в сторону. Пол яростно взвизгнул, выбросил вперед руку, и длинные обнаженные кости пальцев царапнули плечо Джема. Джем почувствовал, как разорвалась кожа и брызнула кровь. Разве галлюцинации царапаются?

– Давай, Пол, давай, – взвыла женщина и принялась швыряться кусками человеческих тел; потом схватила попавшееся под руку мускулистое бедро и устроилась на корточках под грузовиком, занявшись своей добычей.

Я не могу умереть, потому что Пола на самом деле нет. Я не могу умереть. Вместо того чтобы попытаться убежать, Джем отскочил в сторону и, схватив болтавшиеся на шее Пола ботинки, изо всех сил их стянул, пытаясь его придушить, одновременно молотя противника коленом в живот. Пол отрыгнул – куча червей пополам со слизью полетела прямо в лицо Джему.

По идее Джем, наверное, должен был потерять сознание. Но вместо этого, не выпуская из рук «галлюцинации», он лишь помотал головой, стряхивая с себя налипшую дрянь, и продолжал тянуть за ботинки; он видел, как шнурки вонзились в шею Пола, похожую на плоть мертвого цыпленка, – желтая кожа внезапно лопнула, а из дыры валом повалили вонючие тараканы. Тараканы! Так, значит, они вылезают из мертвецов! Отрезанная голова Пола покатилась по бетонному покрытию стоянки – рот был разинут в яростном вое. Услышав вой, женщина перестала грызть бедро и подняла голову; потом бросила свою добычу и кинулась к детям. Джем со всех ног бросился прочь.

За спиной Пол Мартин, изрыгая проклятия, в ярости гонял по бетону собственную голову.

– Ох, поимею я тебя, Джем, ох поимею, затолкаю еще тебе что-нибудь в твою хорошенькую глотку, подпевала ты этакий; все вы скоро подохнете, слышишь! Все!

Джем бежал по улицам, а в ушах все еще звенел невероятно пронзительный голос Пола. Локти – к корпусу, колени – выше, раз-два, раз-два – Джем несся со скоростью Толстого Котенка, которому привязали к хвосту динамит. И едва не растянулся, со всего размаху налетев на Чеви Алонсо, – тот шел со своим неразлучным приятелем Б. 2.

– Ослеп ты, засранец, что ли? – зарычал Чеви, отпустив ему затрещину.

– Не ходите туда, ребята! – задыхаясь, крикнул Джем.

– А с чего это вдруг, а, засранец? Мы с Б. 2 как раз туда и собирались…

– Там мертвецы бродят, – в отчаянии проговорил Джем.

– Как же, идиот, так мы тебе и поверили! Сейчас мы тебя издеваться-то над нами научим; Б. 2, держи его.

– Нет! – взвыл Джем, изо всех сил двинул Б. 2 ногой в пах и сломя голову бросился бежать.

– Ну, идиотина, мы тебя еще за это прибьем! – заорал Чеви, поддерживая Б. 2, – тот, согнувшись пополам, ревел, как младенец.

Да уж, конечно. Черт, я стал уже настоящим убийцей. Брюсом Ли Джексонвилля; ну, берегитесь, ребята, я вас предупредил; вот черт – когда они нарвутся на Пола… Быстрее спринтера он вылетел на главную улицу; в легких будто огонь горел. Господи! Миссис Миралес! Одна посреди улицы, и защитить некому. Джем взлетел по ступенькам, ведущим в полицейский участок, даже не постучав, толкнул плечом дверь и, бледный как смерть, задыхаясь, ввалился внутрь.

Восемь пар глаз вопросительно уставились на него в полной тишине. Схватившись за бок, он попытался отдышаться. Никогда в жизни ему не приходилось бегать с такой скоростью… Шериф Уилкокс сидел за письменным столом; перед ним лежал недоеденный сандвич. Женщина-фараон и черный гигант с озадаченным видом стояли по обеим сторонам стола. Еще в конторе был Стивен Бойлз – сидел за пишущей машинкой и смотрел на него своими черными очками – ну вылитый садист. И тощий мускулистый тип, затянутый в форму коммандос, – тот стоял спиной.

– Ну, Джереми, что случилось? – с видом Всевышнего – но очень усталого и нетерпеливого Всевышнего – спросил Герби Уилкокс, взглянув при этом в окно, куда-то во двор.

– Я по поводу миссис Миралес и еще… Пола Мартина.

– То есть?

Джем забормотал с бешеной скоростью, прекрасно понимая, что выглядит сумасшедшим. Когда он закончил, повисла тишина – просто невероятная. Потом Уилкокс повернулся к военному:

– Вот с такого рода проблемами нам приходится иметь дело, капитан. Нужно, чтобы вы попытались навести здесь хоть относительный порядок. Если пронюхает пресса, то получится сумасшедший дом похлеще Перл-Харбора.

– С прессой проблем не будет. Я приказал закрыть город санитарным кордоном. Теперь ни въехать, ни выехать никто не сможет. Государственный секрет, операция оборонного характера. Мы разобьем территорию на квадраты и быстро выясним, что тут происходит. Или выявим то, что за этим кроется. А пока, как вы понимаете, – полный карантин.

Саманта удивленно спросила:

– В бюро полагают, что мы можем заразиться?

– Не знаю, мисс. Я всего лишь выполняю приказ. Санитарный кордон, комендантский час, законы военного времени – пока не восстановится общественный порядок. Джексонвилль объявлен зоной ограниченного передвижения. Если позволите, я пойду – мне надо проинструктировать подчиненных.

– А как же миссис Миралес? – не удержался Джем.

Капитан взглянул на него холодными черными глазами:

– Не беспокойся, мы сделаем все необходимое, если отыщем ее.

– Капитан Строберри прислан нам в подкрепление, – пояснил Уилкокс; очевидная попытка придать голосу побольше энтузиазма успехом явно не увенчалась.

Джем, запинаясь, пробормотал:

– Но ведь вы же не поняли: грузовик, солдаты, они…

Капитан Строберри потрепал его по голове жесткой, словно железка, рукой:

– Любишь пофантазировать, а?

Он пошлепал по рации на поясе:

– Я постоянно поддерживаю связь с сержантом Уилкинсоном. Если бы что-то случилось, я бы уже об этом знал. Через час – собрание в штабе. До встречи, дамы и господа!

Он галантно откланялся и повернулся к Джему. Орлиный нос, черные волосы, тонкие усики и стройная прямая фигура придавали ему сходство с тореадором. Джем смешался. Капитан Строберри стоял спиной ко всем, и лишь Джему было видно его лицо. Капитан сделал следующее: подмигнул правым глазом, вытряхнул из носа пару белых червей и подхватил их кончиком языка. А потом проглотил, с удовлетворением прищелкнув языком. Изумленный Джем, не веря своим глазам, ткнул в сторону капитана пальцем, но не смог выдавить из себя ни звука.

А капитан был уже на улице – оттуда доносился звук его шагов по раскаленному асфальту. Уилкокс, взлохматив свою тронутую сединой шевелюру, вздохнул:

– Ну и сухарь этот Строберри.

Он тоскливо взглянул на настенный календарь, где обнаженная девушка любовно оглаживала японский садово-огородный трактор.

– И подумать только, всего лишь пару дней назад всего и забот было, что решить, где же все-таки выпить пива: у Сэмми или у Мосса… «Заражение». «Закрыть карантином». Не знаю, как вам, но мне все это здорово напоминает какую-то сценку из кино – что-нибудь на предмет «радиоактивного заражения».

Джем изо всех сил старался успокоиться и быстро все обдумать. Судя по всему, капитан Строберри заодно с этой шайкой трупов. Но как убедить в этом остальных?

Саманта опять пыталась набрать какой-то номер. Нетерпеливо стучала пальцами по кнопкам.

– Опять ничего не слышно. Не понимаю, что случилось, – Болдуин мог бы и перезвонить. Черт возьми, у вас тут даже информационной системы нет!

– Знаете, здесь ведь самая задница Америки. Оплот цивилизации посреди пустыни. В окружении индейских резерваций, одурманенных Санта ТВ. А вопрос об информационной системе включен в повестку дня следующего муниципального собрания.

– Кстати, может, имеет смысл созвать его сейчас, это муниципальное собрание? – спросил Хейс.

– А чем оно сможет помочь? Поставит на голосование закон о введении запрета на сумасшествие? У меня и так уже Андерсон в печенках сидит – этого за глаза и за уши достаточно. Вы отдаете себе отчет в том, что все это началось каких-то четыре дня назад?

– Успокойтесь, Великий Вождь, если и дальше будете так нервничать, вас кондрашка хватит, – язвительно бросила Саманта.

Покраснев как рак, Уилкокс развернулся к ней, потом коротко сказал:

– Будь я на двадцать лет помоложе!..

– И не мечтайте, товарищ шериф, что вам удастся развести здесь дискриминацию женщин! – парировала Саманта.

Вдруг она, похоже, вспомнила о существовании Джема – он стоял неестественно тихо, с расширенными от ужаса зрачками.

– Капитан Строберри позаботится о миссис Миралес. Знаешь, а я ведь с ней знакома – очень милая старая дама.

– Она не сумасшедшая…

– А я и не говорю, что она…

– Да уж – капитан о ней позаботится, все солдаты погибли, а вы не понимаете, что он со всеми этими заодно!

Все два метра Хейса разом повернулись к нему.

– То есть?

– Капитан тоже из этих! Убьет он ее, вот и все!

– Ну-ка успокойся, Джем, – вмешался Уилкокс, – мы все тут устали. Возвращайся и сиди дома, о'кей? А мы всем этим займемся.

– Вчера вы то же самое говорили! А Пол Мартин вылез из могилы! И тараканы чуть не убили миссис Миралес. А я не хочу, чтобы меня съели! Вы что, не видите, что вокруг полно зомби?

Джем как с цепи сорвался. Все накопившееся за три дня напряжение внезапно вылилось в безудержный словесный взрыв. Он чувствовал, что вот-вот заплачет, и изо всех сил старался сдержать слезы.

Саманта встала, подошла к нему, но он гневно шарахнулся от нее.

– Слушай, малыш, ты должен нам доверять, – примирительно сказал Хейс. – Ни о каких зомби и речи нет. Понимаешь, это все – галлюцинации. Скоро приедут военные специалисты. Район очистят, и все опять будет нормально.

– Да что вы понимаете? Где они, ваши военные? Где специалисты?

– Джереми! Прекрати сейчас же!

В голосе Уилкокса ясно слышался гнев.

– Нам и без тебя тут неприятностей хватает. Ступай домой. Пожалуйста. Мы делаем все, что можем, понимаешь? Все, что можем, а большего здесь и не сделаешь.

Джем вгляделся в окружавшие его осунувшиеся, усталые, напряженные лица и понял, что они из последних сил стараются держаться. Последний оплот на пути страшного безумия, которое вот-вот захлестнет Джексонвилль. И оплот не слишком крепкий. Крошечный колеблющийся огонек среди нарастающей тьмы. Но они ошибаются. Даже если зомби на самом деле и не существует, их тем не менее в городе полно.

Джем молча вышел, оставив их тешить себя иллюзиями. Жар со всех сторон охватил его, словно он попал в сауну. Ни ветерка. На клумбах засыхают цветы. Кондиционеры работают на полную мощность, из них на тротуар падают капельки воды. Прохожих мало – час обеда, по всему городу разносится запах жареного мяса. Как следует поджаренные отбивные, веселое праздничное шествие, а потом – добрая пьянка – так представляет себе сегодняшний день подавляющее большинство жителей Джексонвилля. О случившихся убийствах сейчас и вовсе забыли или, по крайней мере, отложили все это до понедельника.

Джем смотрел, как через дорогу неспешно переходят мистер и миссис Херрера: Хосе Херрера все еще сильной рукой поддерживал жену; длинные седые волосы миссис Херрера, как всегда, стянуты в узел на затылке; оба вежливо раскланиваются с Тони Ллойдом – тот сидит за рулем своего «универсала», набитого светловолосой ребятней. Машина удаляется, вместе с ней – грохочущие ритмы рэпа.

Джереми попытался совместить свое восприятие мирного, улыбающегося, залитого солнцем Джексонвилля с образами Томми Уэйтса, миссис Миралес, Пола Мартина и всем прочим, но одно с другим никак не сочеталось. Он потер виски, с силой надавил на глаза, до крови укусил себя за большой палец. Ничего тут не поделаешь. У него было такое ощущение, будто мерзкий запах Пола Мартина въелся в кожу и отравляет все вокруг. В плече пульсировала острая боль, и он чуть не свернул себе шею, пытаясь разглядеть рану. По футболке расплылось темное пятно, но кровь, похоже, больше не шла. Тем не менее мысль о том, что когти Пола – ну и чудеса – когти Пола – вонзились в его тело, наполняла его отвращением. Не мешало бы продезинфицировать рану. Джем стянул с себя футболку – она была омерзительно грязной – и, невзирая на боль, сильно сдавил края раны – оттуда снова пошла кровь; он направился к украшенному языческим божком фонтану в центре площади и принялся старательно промывать рану.

– Ты поранился, Джереми?

О черт. Мистер Джонс в своем бесподобном тренировочном костюме из полиамида ярко-фиолетового цвета.

– Да нет, ерунда.

– Но ведь кровь идет сильно. Надо это обработать каким-нибудь антисептиком, ты ведь знаешь, что это опасно: раны необходимо дезинфицировать.

– Да, мистер Джонс. – Спокойнее, Джем, спокойнее. – Я сейчас пойду домой и смажу ее меркурохромом.

– Подожди, у меня с собой есть как раз то, что нужно.

Ох нет, катился бы ты отсюда!

Мистер Джонс порылся в маленькой сумочке на поясе и вытащил оттуда антисептик и бинт.

– Я всегда ношу с собой все, что необходимо для оказания первой помощи, никогда не знаешь, что может случиться…

Джем терпеливо ждал, пока его перевяжут, – пальцы мистера Джонса двигались слишком уж нежно и мягко… Ну что ж, хоть какая-то от тебя польза, жалкий старикан…

— Ну вот, готово.

– Большое спасибо, мистер Джонс, до свидания, мистер Джонс.

Шел бы ты к черту, мистер Джонс.

— Джем! Эта гадкая футболка – твоя?

Голос Джонса сорвался на петушиный крик.

Я сейчас убью его, еще одна минута – и просто убью… ладно, сматываюсь.

— Ничего страшного, мистер Джонс, ее просто один мертвец заблевал… – невинно объяснил Джем и со всех ног бросился прочь.

– Джем! Дерзить себе я не позволю, слышишь!

Но Джем был уже далеко. Весьма сожалею, мистер Джонс, но, поскольку все эти зомби решили прогуляться, мне и в самом деле некогда вести с вами беседы, понимаете? На ходу натягивая чертову футболку – она и вправду совсем загвазданная, — он бежал к тому месту, где должна была его ждать Рут Миралес. Нужно предупредить ее, чтобы спряталась куда-нибудь. С ребятами Рут всегда была в хороших отношениях – не то что те тетеньки, что поднимают жуткий визг из-за закатившегося на их лужайку мяча. Этот болван Джонс отнял у него массу времени. На бегу Джем искоса оглядывал каждого прохожего, ожидая самого худшего. Но в настоящий момент Джексонвилль был совершенно нормальным городом.

Рут на месте не оказалось. Джем подошел к старенькому «бьюику», возле которого оставил ее, и огляделся. Ушла. Он вздохнул. Лишь бы только не к себе домой! Отчаявшись, он уже собирался уйти, как вдруг увидел, что на пыльном ветровом стекле что-то написано. Неужели она оставила ему записку? Он встал на цыпочки и прочитал: «Они повсюду. Спасайся». Джем огляделся еще раз. Откуда ему знать: вдруг это вовсе и не Рут написала?

Внезапно ему в голову пришла жуткая мысль, от которой желудок перевернулся: а что, если она лежит внутри, на сиденье – со вспоротым животом, разорванная на кусочки. Он закрыл глаза и прислонился лбом к стеклу, готовясь к худшему. Сосчитал до трех и открыл глаза. В машине было пусто. Должно быть, Рут куда-то убежала и спряталась. Если, конечно, есть еще в этом городе место, где можно спрятаться. Какое-то мгновение он раздумывал, потом рысцой пустился к дому Лори. Этой доброй надежной рожи ему сейчас очень не хватало.