На следующее утро Виктория разыскала Бодайна. Она нашла его в загоне, где он разговаривал со старым Недом. Бодайну хватило одного взгляда, чтобы понять: девушку что-то тревожит.
      – Что случилось, малышка? Как ты вчера отдохнула?
      – Неплохо, – пробормотала Виктория.
      – Хочешь со мной о чем-то потолковать? – спросил великан.
      – Я вчера… кое-что сделала и теперь мучаюсь, – проговорила Виктория, когда они отошли от загона.
      – И что же ты сделала? – улыбнулся Бодайн.
      – Вчера вечером меня отвез домой Эдвард Ганновер.
      – И что же? – Глаза Бодайна угрожающе сверкнули.
      – Я позволила ему меня поцеловать. – Виктория залилась краской.
      – И все?.. – У Бодайна отлегло от сердца.
      – Не понимаю, как это могло случиться. Мы с ним едва знакомы. Я вела себя предосудительно.
      – Малышка, ты слишком строго себя судишь.
      Девушка остановилась и заглянула мужчине в лицо.
      – Видишь ли… я хотела, чтобы он поцеловал меня. Не знаю, как это объяснить, но я чувствовала, что меня к нему тянет. Я ничего не могла с собой поделать. Даже мысли о Поле меня не остановили.
      – Дорогая, такое иногда происходит между мужчиной и женщиной, – проговорил Бодайн.
      – Но с Полом у меня такого не было, – возразила Виктория.
      – Может, Эдвард Ганновер позволил себе что-нибудь лишнее? – Бодайн внимательно посмотрел на девушку.
      – Да, позволил! – заявила Виктория. – Он сказал, что воздаст мне должное и не воспользуется моей невинностью.
      Бодайн невольно улыбнулся.
      – И теперь мне стыдно показаться ему на глаза, – продолжала девушка. – Сначала я ужасно на него разозлилась. А сейчас я злюсь на себя.
      Бодайн обнял Викторию за плечи и повел к дому.
      – Думаю, у тебя просто такой возраст, дорогая. Тебя всю жизнь опекали и оберегали, а теперь ты становишься взрослой.
      – Эдвард Ганновер считает меня ребенком, – возразила Виктория.
      – Нет, малышка, он ошибается. – Бодайн рассмеялся. – Но если он снова начнет приставать к тебе, то дай мне знать.
      – Теперь он вряд ли захочет меня снова видеть. – Девушка тихонько вздохнула.
      «Возможно, мне придется поговорить с этим Эдвардом Ганновером», – подумал Бодайн, провожая Викторию взглядом. В следующее мгновение она скрылась за дверью.

* * *

      Эдвард не лгал, когда говорил Клариссе, что на ранчо слишком много дел. Вместе со своими работниками он постоянно выезжал на весеннее клеймение скота и принимал участие в других сезонных работах. В хлопотах он даже не заметил, как пролетела неделя, – ему нравилось спать под открытым небом, нравилось общаться с мексиканцами и шутить с ними. Но так не могло продолжаться бесконечно, и в конце концов Эдвард вернулся к обыденной жизни.
      Вернувшись на ранчо, он первым делом принял горячую ванну и сбрил недельную щетину. Затем отправился в кабинет. Прайс Уильямс, его бухгалтер, сидел, склонившись над бумагами.
      – Добро пожаловать в мир цифр и счетов, мистер Ганновер, – приветствовал он хозяина.
      Эдвард взял со стола стопку нераспечатанной корреспонденции.
      – Знаешь, Прайс, я пришел к выводу, что мог бы стать прекрасным работником, если бы не являлся владельцем этого ранчо.
      Бухгалтер покачал головой:
      – Одни рождаются, чтобы править, другие – чтобы служить. Не представляю, как бы вы подчинялись чьим-либо приказам.
      – Да, с этим сложнее, – согласился Эдвард. – Но как бы то ни было, смена обстановки пошла мне на пользу.
      Обнаружив среди писем послание от Клариссы, Эдвард, не читая, бросил его в корзину для мусора.
      – Пока вас не было, приезжала с визитом Дженнифер Ролинз, – сообщил Прайс.
      – Что же привело ее сюда? – Эдвард нахмурился. До войны Дженнифер была его любовницей. Он хотел порвать с ней навсегда, но она сначала закатила ему сцену, после чего с рыданиями упала ему на грудь, а Эдвард терпеть этого не мог. – Чего она хотела? – Он пристально посмотрел на бухгалтера.
      – Она оставила записку. – Прайс указал на пачку писем в руках Эдварда.
      Снова просмотрев почту, Эдвард наконец нашел то, что искал. Он развернул записку:
 
      «Мой дорогой Эдвард, мне невыносима мысль, что ты вернулся, но до сих пор со мной не встретился. Пожалуйста, приезжай поскорее в Сан-Антонио. Буду ждать.
      Люблю тебя.
      Дженнифер».
 
      Эдвард скомкал письмо и бросил в корзину.
      – Если так будет продолжаться, нам придется обзавестись корзиной повместительнее, – с улыбкой проговорил Прайс.
      Эдвард насупился. Прайс же рассмеялся, затем снова уткнулся в свои бумаги.
      Тут Эдвард заметил на одном из конвертов знакомый почерк – это было письмо от майора Рея Кортни. Он сломал печать и прочитал следующее:
 
      «Дорогой Эдвард, клянусь Богом, ты не ожидал когда-либо снова обо мне услышать, но, подобно бумерангу, я возвращаюсь. Так вот, я остался на службе в армии. Ныне местом моей приписки является Сан-Антонио, штат Техас. Правда, жизнь в твоем диком Техасе меня не прельщает, и я с превеликой радостью сменил бы род деятельности. До сего дня я занимался розыском лиц, совершивших преступления против нашей армии. Но думается, что в Техасе меня ждет другая работа. Увидимся, как только я здесь обоснуюсь. С нетерпением жду встречи. На прошлой неделе я видел генерала, он велел передать тебе поклон.
      С уважением,
      майор Рей Кортни».
 
      Эдвард сложил письмо и сунул его обратно в конверт. Он знал, что будет с нетерпением ждать встречи с другом.
      Прайс встал из-за стола и, извинившись, направился к двери. В следующее мгновение он едва не столкнулся с Дэном.
      – Я не помешаю? – спросил доктор.
      – Помешаешь, но все равно проходи, – усмехнулся Эдвард. – Так чем же ты занимался в мое отсутствие?
      – Врачевал сломанные кости. – Дэн улыбнулся. – К сожалению, я не в силах врачевать разбитые тобой сердца.
      – О чем это ты? – удивился Эдвард.
      – У меня побывала Кларисса. Она просила меня выступить посредником от ее лица.
      – Прошу без подробностей. – Эдвард поморщился. – Женщины меня ужасно утомляют.
      – Полагаю, с этой проблемой ты справишься, – заметил Дэн.
      – Дружище, хочешь выпить?
      – Нет. Но с удовольствием перекушу.
      – Ты всегда голоден?
      – Нет, только изредка, – проворчал доктор.
      – Не сердись, Дэн, я тоже ужасно голоден, – с улыбкой проговорил Эдвард.
      Несколько минут спустя они уже сидели за столом.
      – Я только что от Матушки, – сообщил Дэн.
      – У нее все здоровы?
      Доктор насупился.
      – Почему ты считаешь, что кто-то непременно хворает, если я захожу в гости? Я самый обычный человек и интересуюсь не только сломанными конечностями.
      – А мисс Фарради входит в круг твоих интересов?
      – Мы с ней стали добрыми друзьями, – ответил Дэн.
      – Только друзьями?
      Доктор пристально посмотрел на собеседника.
      – Мне кажется, я немного в нее влюблен, но она для меня так же недосягаема, как солнце.
      – Ты выражаешься как поэт, – усмехнулся Эдвард. Немного помолчав, добавил: – Но она почти ребенок.
      – Ты что, спятил, приятель? – Доктор в изумлении уставился на друга. – Неужели ты и впрямь полагаешь, что Виктория – ребенок?
      – Возможно, я ошибаюсь. – Эдвард пожал плечами. – Так что же ты делал у Матушки?
      – Матушка просила передать тебе кое-что.
      – Что именно, Дэн?
      – Она говорит, что ты можешь купить у нее по сходной цене ту телку, на которую положил глаз Эстансио.
      – Хорошо, – кивнул Эдвард. – Я постараюсь заехать к ним завтра утром. Эстансио говорит, что его поразили размеры животного.
      – Послушай, Эдвард, – Дэн неожиданно сменил тему, – не старайся проверять на Виктории силу своих чар. Мне бы не хотелось, чтобы она страдала.
      Эдвард нахмурился и проговорил:
      – Дружище, повторяю: она совсем еще ребенок.

* * *

      На следующий день Эдвард отправился к Матушке. Они выпили по чашечке чаю, после чего гость проговорил:
      – Я приехал взглянуть на вашу телку.
      – Да-да, конечно, Эдвард.
      – Сначала я посмотрю на нее, а потом поговорим о цене.
      – Это справедливо, – кивнула Эллис. – Найди Бодайна. Он тебе и покажет телку.
      – А где ваша внучка? – спросил Эдвард, вставая из-за стола.
      – Она отправилась на верховую прогулку. Должна скоро вернуться.
      Эдвард подошел к загону и увидел седоволосого великана, полировавшего седло. Мужчина поднял голову и уставился на Эдварда холодным колючим взглядом.
      – Вы, должно быть, Бодайн?
      – Верно, – кивнул великан. Отложив седло, он подошел к гостю.
      – Я Эдвард Ганновер, – представился молодой человек и протянул руку.
      С любопытством глядя друг на друга, мужчины обменялись рукопожатиями.
      – Я знал вашего отца, – сказал Бодайн.
      – А я много про вас слышал, – сообщил Эдвард. – Матушка сказала, что вы можете показать мне телку.
      – Да, конечно.
      В этот момент у ворот загона появился всадник на изумительном черном жеребце – шкура животного лоснилась на солнце, а блестящая грива переливалась, когда конь вскидывал голову.
      Какое-то время Эдвард любовался черным красавцем. Затем поднял взгляд на всадника – и узнал Викторию. В следующее мгновение она спешилась и взяла под уздцы своего жеребца. На ней были бриджи для верховой езды, белая полотняная рубашка и элегантные черные сапожки. Золотистые локоны крупными кольцами обрамляли лицо и ниспадали на плечи.
      – Доброе утро, мистер Ганновер, – проговорила она ледяным тоном.
      – Доброе утро, мисс Фарради. – Эдвард улыбнулся.
      Девушку била дрожь, но она надеялась, что этого никто не замечает. Надо же такому случиться! Он увидел ее в мужском наряде! Он и так был о ней не очень-то высокого мнения – так что же подумает теперь?
      – Мне кажется, у Бунтаря в копыте застрял камешек, – проговорила Виктория, демонстративно не замечая Эдварда.
      – Сейчас взгляну. – Бодайн подошел к коню. – Какое копыто?
      Она указала на правую заднюю ногу. Бодайн поднял ногу жеребца и аккуратно выковырнул камешек перочинным ножом.
      – Откуда у вас этот жеребец? – спросил Эдвард.
      – Мне его подарил Пол О’Брайен. – Виктория с вызовом взглянула на гостя.
      – Замечательный жеребец! – воскликнул Эдвард.
      – Не подходите к нему слишком близко, – предупредила девушка. – Он не подпускает чужих.
      Эдвард протянул к коню руку, но тот попятился и встал на дыбы.
      – Я же предупреждала, – сказала Виктория.
      – Почему он не хочет меня подпускать? – удивился Эдвард.
      – Он никому не позволяет садиться в седло, – пояснил Бодайн. – Кроме Виктории, конечно. Впрочем, однажды он сделал исключение. Я был ранен, и Бунтарь позволил мне вскарабкаться ему на спину, но и тогда Виктория сидела в седле.
      – Удивительный жеребец, – пробормотал Эдвард. – Я завидую вам, мисс Фарради.
      – Сумеете его объездить, забирайте, – с усмешкой проговорила Виктория.
      И тут Эдвард вдруг вспомнил историю, рассказанную Реем Кортни, – историю о черном жеребце и переодетой девушке. Он внимательно посмотрел на Викторию.
      – Скажите, мисс Фарради, вы на этом коне приехали из Джорджии?
      – Конечно, – кивнула она.
      Эдвард снова посмотрел на девушку. Он почти не сомневался: перед ним стояла таинственная незнакомка Рея Кортни.
      – Может, ты проедешь на нем круг? Я хочу посмотреть, не хромает ли он, – проговорил Бодайн. – Впрочем, едва ли он хромает. Камень вошел неглубоко.
      Виктория вставила ногу в стремя и взлетела в седло. Развернув Бунтаря, она направила его к воротам конюшни.
      – Что насчет телки? – Бодайн повернулся к Эдварду.
      – Я не стану ее смотреть. Возьму не глядя. – Эдвард не сводил глаз с всадницы.
      Бодайн улыбнулся и кивнул.
      Виктория же тем временем снова развернула коня и пустила его рысью. Сделав круг и убедившись, что Бунтарь не хромает, девушка подъехала к загону и спешилась. Не обращая на Эдварда внимания, она завела коня в стойло и принялась его расседлывать. Эдвард направился к ней, чтобы помочь.
      – В этом нет необходимости, – заявила она. – Я привыкла сама ухаживать за Бунтарем.
      – Мне бы хотелось поговорить с вами, – сказал Эдвард.
      Виктория закрыла дверцу стойла и с неприязнью взглянула на молодого человека.
      – Мне кажется, вы уже об этом говорили, мистер Ганновер.
      – Нет-нет, я сейчас о другом.
      Девушка заглянула ему в лицо. Глаза молодого человека смотрели на нее с мольбой.
      – Очень сожалею, мистер Ганновер, но я обещала бабушке помочь на кухне, – заявила она и прошла мимо. – Бодайн, я ухожу!
      Великан молча кивнул.
      – Всего хорошего, мистер Ганновер, – бросила Виктория через плечо.
      Эдвард проводил девушку взглядом, потом подошел к Бодайну.
      – Мисс Фарради когда-нибудь попадала в лагерь армии Шермана? – спросил он напрямик.
      – Почему вас это интересует? – Бодайн пристально взглянул на молодого человека.
      – Это важно. Мне кажется, я знаю человека, который видел ее там.
      Бодайн пожал плечами и проговорил:
      – Давайте оставим эту тему, мистер Ганновер. Виктория и так натерпелась.
      Эдвард видел угрозу в холодных серых глазах, но все же не удержался от вопроса:
      – Ее плантацию захватили северяне?
      – Их было трое, – кивнул Бодайн.
      – Вы в это время находились дома? – спросил Эдвард, холодея при ужасной мысли, посетившей его в это мгновение.
      – Нет, она была одна.
      У Эдварда перехватило дыхание. Немного помедлив, он прошептал:
      – Ее изнасиловали?
      – Пытались, но им это не удалось. – Глаза Бодайна сверкнули.
      – Вы уверены?
      Бодайн промолчал и повернулся к Эдварду спиной. Он видел, что молодого человека влекло к Виктории; он также видел, что и ее влекло к Эдварду Ганноверу.
      – Мертвые янки не могли причинить ей вред, – бросил Бодайн, выходя из загона.
      Эдвард с облегчением вздохнул. Он узнал гораздо больше, чем рассчитывал. Разумеется, всей правды он не знал, но полагал, что непременно узнает.
      Эдвард представил, как солдаты пытались изнасиловать Викторию, и невольно сжал кулаки – сама мысль об этом казалась ему невыносимой.
      Вскочив на лошадь, Эдвард направил ее в сторону Рио-дель-Лобо. Он решил, что пришлет к Матушке Эстансио – пусть тот сам занимается телкой.

      День был необычайно знойным, и Виктория после обеда приняла прохладную ванну. Затем надела легкое ситцевое платье, собрала волосы в пучок, чтобы было не так жарко, и вышла на веранду.
      – Иди сюда, малышка, посиди со мной, – раздался голос Бодайна. – Здесь немного прохладнее. – Он подвинулся, чтобы девушка могла присесть рядом с ним на верхней ступеньке.
      – Как ты думаешь, бабушка вернется сегодня вечером? – спросила Виктория.
      – Не думаю. Скорее всего до утра она не появится. Уезжая в Сан-Антонио, она обычно проводит там дня два. Тебе следовало бы поехать с ней и немного развлечься. Уверен, тебе бы там понравилось.
      – Я поеду с ней в другой раз. В такую жару не хочется никуда ехать. Почему здесь так жарко, Бодайн?
      – Главным образом потому, что давно не было дождей. Если в ближайшие дни ничего не изменится, жди беды.
      Солнце уже клонилось к закату, и небо окрасилось в розовые, красные и оранжевые тона – словно кто-то плеснул на небосвод разноцветными красками.
      – О таких вот закатах ты мне рассказывал в Джорджии, – проговорила девушка. – Мне представляется, что день сражается с ночью, не подпускает ее близко и не сдается, но тьма в конце концов берет верх.
      – Я никогда об этом не думал, – ответил Бодайн с улыбкой. – Ты очень красиво говоришь.
      Тут послышался топот копыт, и вскоре к дому приблизились всадники – Эдвард Ганновер и десять мексиканцев.
      – Добрый вечер, мисс Фарради, – поздоровался Эдвард.
      – Здравствуйте, мистер Ганновер.
      Эдвард был вооружен; на поясе у него висела кобура с пистолетом, а за спиной болталось ружье.
      – Собрались поохотиться? – спросил Бодайн.
      Эдвард спешился и сунул ружье в чехол, притороченный к седлу. Затем подошел к крыльцу и пожал Бодайну руку.
      – Мы охотимся на пуму. Я подумал, может, и вы захотите к нам присоединиться.
      – Я уже забыл, когда в последний раз охотился на пуму, – усмехнулся Бодайн.
      – Эта – на редкость крупная, – сказал Эдвард. – Лапы – с мою голову.
      Бодайн присвистнул.
      – На прошлой неделе она передавила у нас с дюжину коров, – продолжал Эдвард. – Но этим не ограничилась. Прошедшей ночью она забралась в загон к Паттерсонам и убила двух лошадей.
      – Пума потеряла осторожность, если не боится подходить так близко к человеческому жилью, – заметил Бодайн. – Вы знаете, где ее искать?
      Эдвард кивнул.
      – Эстансио выследил ее. Логово на равнине, милях в десяти отсюда.
      – Это во владениях Андерсонов, – сказал Бодайн.
      – Поэтому я и решил узнать, не захотите ли вы к нам присоединиться.
      – Собираетесь ночевать под открытым небом?
      – Если мы сегодня не найдем зверя, то будем продолжать охоту, пока не добьемся своего. Так вы едете?
      – Мне нужно несколько минут, чтобы собраться и оседлать лошадь, – ответил Бодайн и тотчас же направился к двери.
      Эдвард повернулся к Виктории и с улыбкой проговорил:
      – Для такого жаркого дня вы выглядите удивительной свежей, мисс Фарради.
      – Пума – очень опасный хищник? – спросила девушка, проигнорировав комплимент.
      – Эта – очень опасная. – Молодой человек снова улыбнулся.
      В этот момент из дома вышел Бодайн с седельной сумкой. Оставив сумку у изгороди, он направился к конюшне.
      – Так ли необходимо убивать животное? – спросила Виктория.
      – Боюсь, что да. Пума стала серьезной угрозой. Мисс Фарради, вы все еще сердитесь на меня?
      – Я не думаю об этом, мистер Ганновер.
      – Когда подумаете, вспомните, пожалуйста, что я раскаиваюсь и прошу прощения. – С этими словами Эдвард отошел от крыльца и вскочил в седло.
      Тут из конюшни вышел Бодайн с оседланной лошадью. Он подхватил свою сумку и приторочил к седлу. Виктория приблизилась к нему и тихо сказала:
      – Береги себя.
      Бодайн сунул ружье в чехол и повернулся к девушке.
      – Не волнуйся, малышка. Уверяю тебя, мне никакая опасность не угрожает. – Запрыгнув в седло, он добавил: – Передай бабушке, что я поехал на охоту. Вернусь, как управимся. Доброй ночи, дорогая.
      Виктория подняла глаза на Эдварда, смотревшего на нее с улыбкой.
      – Мы привезем вам шкуру в качестве охотничьего трофея, – сказал он.
      – Не нужно, мистер Ганновер. Главное – верните мне Бодайна живым и здоровым.
      Мужчины пришпорили лошадей и ускакали. Виктория вздохнула и пошла в дом. Было по-прежнему жарко и душно, но девушку била дрожь.
 
      Бодайн сидел у костра с кружкой кофе в руках. Мексиканцы собрались в лагере, а Эдвард Ганновер пошел проведать лошадей. Уже два дня они выслеживали пуму, но безрезультатно.
      Вернувшись, Эдвард сел напротив Бодайна.
      – Лошади волнуются, – сообщил он. – Похоже, кошечка где-то поблизости.
      – Она ставит меня в тупик, – признался Бодайн. – Такое впечатление, что эта кошка прекрасно знает, что мы собираемся делать.
      – Если Эстансио, лучший в штате следопыт, не может ее найти, значит, это никому не по силам, – пробормотал Эдвард.
      – Тогда пусть она сама нас ищет.
      – Она и сейчас наблюдает за нами, – сказал Эдвард. – Я нутром чую…
      – Может, и наблюдает, – кивнул Бодайн.
      Какое-то время оба молчали. Эдварду вспомнилась Виктория, вспомнилось, с каким беспокойством она смотрела на Бодайна, когда провожала его. Он взглянул на великана, сидевшего напротив.
      – Похоже, мисс Фарради тебя очень любит. Я прав?
      Бодайн кивнул.
      – И я ее люблю. Люблю как родную дочь.
      – Расскажи мне о ней, – попросил Эдвард.
      Бодайн внимательно посмотрел на собеседника. За два дня, проведенных на охоте, он проникся к молодому человеку симпатией. Бодайн видел, как Эдвард общался со своими людьми, и знал, что они очень его уважают.
      – О Виктории трудно рассказывать, – пробормотал великан. – Она совершенно не похожа на других женщин. Она может быть бесконечно женственной… и может тут же измениться, прямо на глазах. Она храбрая и бесстрашная и ненавидит любую ложь. Эта девушка стойко перенесла все трудности войны и долгого пути. Она способна скакать на лошади дни и ночи напролет. Думаю, что в этом и моя заслуга, – с гордостью добавил Бодайн. – Я впервые посадил ее в седло, когда ей было всего два года. С другой же стороны, она очень начитанная и образованная…
      – Пол О’Брайен, о котором она говорила… Он жив или погиб, как ты думаешь?
      – Трудно сказать. – Бодайн пожал плечами. – Но если жив, то в один прекрасный день он непременно здесь объявится.
      – Она выйдет за него замуж?
      – Они вместе росли и были неразлучны. – Бодайн внезапно умолк, потом вдруг спросил: – Кто будет первым нести караул – ты или я?
      Эдвард поднялся на ноги.
      – Начинай ты. Разбудишь меня часа в два, и я тебя сменю.
      Бодайн молча кивнул и погрузился в раздумья. Почему Эдвард проявлял к Виктории такой интерес? Только потому, что она ему понравилась? Или имелись еще какие-то причины?
      Прошел час. В лагере царила тишина, временами нарушаемая лишь заунывным воем койотов. Бодайн поднялся, потянулся… И вдруг услышал нервные всхрапы лошадей, привязанных поодаль. Немного помедлив, Бодайн пошел выяснить, что происходит. Осмотревшись, он, однако, ничего необычного не заметил. «И все же Эдвард прав, – подумал Бодайн, – пума где-то поблизости». Он повернулся и направился обратно к костру. Несколько секунд спустя над головой раздался какой-то подозрительный шорох, и тотчас же треснула ветка. Бодайн мысленно выругался – конечно же, он свалял дурака, отлучившись из лагеря без оружия.
      Окинув взглядом кроны ближайших деревьев, Бодайн увидел над головой огромную пуму. Желтые глаза хищника грозно сверкали – пума приготовилась к прыжку. Бодайн не пошевелился, он ждал неизбежного…
      В следующее мгновение зверь прыгнул – и тотчас же прогремел выстрел. Огромная кошка рухнула в метре от Бодайна и, дернувшись несколько раз, замерла. Бодайн издал вздох облегчения и повернулся к своему спасителю. Им оказался Эдвард Ганновер. Он подбежал к лежавшему на земле хищнику и осмотрел его. Затем пнул пуму кончиком сапога. Убедившись, что кошка мертва, Эдвард опустился на корточки, чтобы получше рассмотреть зверя. Бодайн присел рядом.
      – Меткий выстрел. Прямо в сердце, – пробормотал великан.
      – Это самая большая пума из всех, что я видел, – сказал Эдвард и посмотрел на Бодайна. Их взгляды встретились.
      – Спасибо, – кивнул Бодайн.
      – Кони забеспокоились, и я решил посмотреть, что случилось, – пояснил Эдвард.
      – Мне повезло, – обронил Бодайн.
      – Ты почему-то не счел нужным взять с собой ружье. – Эдвард улыбнулся.
      – Верно. – Бодайн вздохнул. – Теперь я чувствую себя идиотом. Я слишком долго жил в Джорджии и забыл, что такое опасность.
      Мексиканцы, разбуженные выстрелом, тоже собрались вокруг пумы; все с изумлением разглядывали огромного хищника.
      – Кто ее застрелил? – спросил Эстансио.
      – Твой хозяин, – ответил Бодайн. – Он использовал меня в качестве приманки.
      Эдвард и Бодайн рассмеялись. Великан протянул руку молодому человеку, и они обменялись рукопожатиями.

      Зной не спадал, и благословенный дождь не приходил. Высоко в небе проплывали белые облачка, но они не приносили выжженной земле долгожданной влаги.
      Однако Виктория быстро привыкла к техасскому климату и уже не обращала внимания на жару. Она познакомилась с сыновьями и дочерьми соседних фермеров и с удовольствием общалась с ними. Дэн неизменно сопровождал ее на вечеринки, устраиваемые молодыми людьми; среди них Виктория уже не чувствовала себя чужой. И все же время от времени девушка вспоминала о плантации своего отца, и тогда ею овладевала тоска по дому. И еще она мечтала увидеться с Полом.
      Как-то раз в округе устроили благотворительный ужин для сбора денег на строительство школы. Эллис Андерсон объяснила внучке, что каждая девушка должна приготовить коробку со снедью, а молодые люди будут выкупать эти картонки на аукционе. Молодой человек, купивший коробку по самой высокой цене, получит в награду общество девушки – на весь остаток дня.
      – А что, если девушке не по душе общество молодого человека, купившего ее коробку? – осведомилась Виктория.
      – К этому не следует относиться серьезно, – с улыбкой ответила бабушка. – Это только шутка и повод повеселиться. Хотя мне кажется, что некоторые девушки ведут себя не очень честно и рассказывают своим возлюбленным, как выглядят их картонки. Я однажды и сама так поступила. В результате твой дедушка сделал мне предложение.
      – Как романтично…
      – Дэн был у нас утром, когда я собирала твою коробку. – Эллис многозначительно взглянула на внучку.
      – Значит, он будет знать, как она выглядит? – Виктория улыбнулась.
      – Я ничего не могла поделать. – Эллис пожала плечами. – Он видел, как я повязала красную ленточку на картонку с красными сердечками.
      – О, бабушка, я так рада! С Дэном мне очень легко общаться.
      – Это и все, что ты к нему испытываешь, Виктория? – удивилась Эллис.
      – Да, конечно. Мы с ним добрые друзья. И он знает, что я жду Пола О’Брайена.
      – А если Пол не вернется?
      – Я не допускаю подобной мысли. Если он жив и здоров, то непременно заберет меня отсюда.
      – Что ж, если он и впрямь такой… – Эллис положила руку на плечо внучки. – Я буду молиться, чтобы он вернулся невредимым. И все же… Война уже закончилась, а его все нет. Вероятно, будет лучше, если ты свыкнешься с мыслью, что он может не вернуться.
      – Нет! – воскликнула девушка. – Ни за что.
      – И вот еще что… Я должна предупредить тебя, девочка, что Дэн, похоже, испытывает к тебе не только дружеские чувства. Я бы не хотела, чтобы ты заставила его страдать.
      – О нет, бабушка. Мы просто друзья. Он никогда не говорил, что испытывает ко мне нечто большее, чем дружеское расположение.
      – Ладно, иди. Пора собираться. – Эллис Андерсон поднялась со стула. – Сегодня нас везет Бодайн. Ты знаешь, как он не любит ждать.
      Виктория отправилась в спальню и начала одеваться. Она решила надеть простенькое голубое платье с маленькими синими пуговками впереди и воротом под горло. Волосы же перевязала голубой лентой под цвет платья.
      «Интересно, а Эдвард Ганновер будет участвовать в благотворительном ужине?» – подумала вдруг Виктория. Почему-то она снова и снова о нем вспоминала. А ведь они не встречались с того дня, как он пригласил Бодайна на охоту…
      – Виктория! – раздался голос Бодайна. – Ты заставляешь лошадей ждать.
      Девушка надела голубую шляпку и бросилась к лестнице.
 
      Бодайн помог бабушке и внучке выбраться из коляски и проводил их к столам, установленным на лужайке. Благотворительный ужин должен был состояться в том же месте, где устраивался ежегодный пикник.
      Викторию тотчас же окружили друзья.
      – Пошли посмотрим состязания в стрельбе. – Шарлотта Бакстер взяла ее под руку.
      К девушкам вскоре присоединились Дэн и несколько молодых людей. Сначала они наблюдали за стрелами, потом смотрели скачки; когда же стали метать подковы, Виктория всей душой болела за Дэна. Он стал победителем и подарил ей маленького деревянного клоуна. Когда куклу дергали за веревочку, у нее двигались ручки и ножки. В три часа громко зазвенел колокольчик, возвещавший о начале аукциона.
      – Вот теперь начнется настоящее веселье, – шепнул Дэн на ухо Виктории.
      Девушек выстроили в ряд. Когда очередная коробка уходила с аукциона, ее хозяйка должна была покинуть строй, чтобы отправиться со счастливым покупателем картонки. Роль аукционера играл преподобный Блэкстон. Он ударил молотком по столу, призывая собравшихся к порядку, и торжественно объявил:
      – Итак, я начинаю!..
      Виктория почти сразу же убедилась в том, что бабушка была права. Некоторые девушки сообщали своим возлюбленным, как выглядят их картонки, и молодые люди уходили с аукциона со своими подругами.
      – Интересно, сколько мне просить за эту? – Святой отец взял коробку Виктории. – На ней красные сердечки. – Тут священник улыбнулся и обнюхал картонку со всех сторон. – Слушаю вас, мужчины. Называйте вашу цену.