Первые дни они скакали днем и ночью. Вокруг царили запустение и разруха, но иногда путники все же находили кров в каком-нибудь гостеприимном доме. Порой же им приходилось довольствоваться заброшенным сараем. Солдаты-янки попадались им повсюду, хотя Бодайн с Викторией старались их избегать. Одежда Пола О’Брайена пришлась Виктории по вкусу. Поначалу она чувствовала себя в ней непривычно и неловко, но постепенно освоилась и теперь сомневалась, что сможет когда-либо снова надеть женское платье.
      Накануне они остановились у небольшого ручья и спали под открытым небом. На рассвете же Бодайн, отправившийся на разведку, попросил Викторию сидеть тихо и никуда не отлучаться до его возвращения. Какое-то время девушка сидела у ручья. Затем поднялась и направилась к Бунтарю – он пасся по соседству. Виктория потрепала жеребца по холке, и тот, вскинув голову, ударил копытом в землю.
      – Бедный мальчик, – прошептала Виктория. – Хочешь, чтобы тебя почистили? Как это я не сообразила захватить для тебя щетку?
      Тут за спиной девушки хрустнула ветка, и она в испуге оглянулась.
      – Бодайн, это ты?
      Ответа не последовало, и Виктория почувствовала, как по спине ее пробежали мурашки. Однако тишина больше не нарушалась, и девушка с облегчением вздохнула. «Вероятно, это какое-то дикое животное, – подумала она. – Олень, к примеру». Погладив жеребца, Виктория вернулась в лагерь. Завернувшись в одеяло, она вскоре задремала. Проснулась же от внезапного толчка. Открыв глаза, девушка увидела стоявшего над ней мужчину в ненавистной синей форме. Солдат целился в нее из ружья.
      – Одно движение – и я снесу тебе голову, – предупредил северянин. Ему было лет сорок, и он был невысок ростом и худощав. – Поднимайся, парень, – проговорил мужчина.
      У Виктории отлегло от сердца – было очевидно, что янки принял ее за юношу.
      – Что ты делаешь возле нашего лагеря? – продолжал солдат. – Шпионишь за нами? – Виктория медленно поднялась. Она пыталась что-то сказать, но не могла вымолвить ни слова. – Отвечай, парень. Что ты тут делал?
      – Охотился, – пролепетала наконец Виктория.
      – Эй, сержант Бейтс, взгляните, что я тут обнаружил, – раздался голос еще одного мужчины. Солдат вел под уздцы Бунтаря.
      – Очень интересно… – пробормотал сержант. – Тебе, парень, на вид лет четырнадцать, не больше. Этот конь явно не твой.
      – Жеребец мой, – заявила Виктория.
      – Неужели? – Сержант усмехнулся и опустил ружье.
      Виктория решила подобраться поближе к Бунтарю, запрыгнуть в седло и ускакать. Но сержант догадался о ее замысле и подставил ногу. Девушка споткнулась и упала. Бейтс тотчас же поднял ее и заломил ей руки за спину, так что она едва не взвизгнула от боли.
      – С ним нужно как следует разобраться, Тейлор, – сказал сержант солдату.
      – Оставь его, Бейтс, – ответил мужчина, державший под уздцы коня. – Давай отведем мальчишку в лагерь. Майор Кортни с ним разберется. Лучше посмотри на этого жеребца. Разве он не хорош?
      Бейтс отпустил руку девушки, и она снова упала.
      – Может, пристрелить тебя прямо здесь и сейчас? – пробормотал сержант.
      Виктория с трудом поднялась на ноги. Она представила, как Бодайн вернется на стоянку и обнаружит ее труп…
      – А впрочем, Тейлор прав. Лучше я отведу тебя к майору Кортни, – в задумчивости проговорил Бейтс. – Уж он-то выбьет из тебя правду.
      Не успела Виктория и глазом моргнуть, как сержант усадил ее в седло, а сам уселся у нее за спиной. Тейлор тоже вскочил на коня, Бунтаря же привязал за узду к своему седлу.
      Виктория прикусила губу. Она знала, что должна сохранять самообладание. Мужчины принимали ее за юношу, и, следовательно, Бодайн не ошибся. Если ей удастся не потерять голову, то, возможно, северяне ее отпустят. Если же они узнают, что она девушка, то, конечно же, сразу вспомнят о происшествии на плантации Фарради.

* * *

      В лагере царила невообразимая суета. Повсюду сновали мужчины в синей униформе, и везде стояли фургоны, загруженные военными трофеями, – солдаты грабили дома южан. «Слава Богу, что усадьба отца избежала столь унизительной участи», – подумала Виктория.
      В лагере она увидела много бывших рабов. Некоторые из них были вооружены мотыгами и лопатами. Кое-кто щеголял в дорогих господских нарядах. Одна пожилая женщина с белой повязкой на голове чем-то походила на Бесс. Она сидела на низкой скамеечке, качала младенца и тихо напевала: «Ты свободен, ты свободен, нет больше ни цепей, ни кандалов».
      Сержант Бейтс подъехал к палатке, стоявшей чуть в стороне от остальных. Он спрыгнул с лошади и стащил Викторию на землю.
      – Тейлор, присмотри за ним, а я пойду выясню, свободен ли майор.
      У девушки подгибались колени, и она прислонилась к ближайшему дереву. Ждать ей долго не пришлось. Вскоре сержант высунул голову из палатки и жестом велел ей войти.
      – Давай, парень, поторапливайся. Майор занят, у него нет времени.
      В палатке царил полумрак, и глаза девушки не сразу привыкли к тусклому освещению. Наконец она заметила мужчину, сидевшего за письменным столом. Он что-то писал и даже не взглянул на Викторию. Прошло несколько минут, прежде чем майор поднял голову. Взглянув на сержанта, он спросил:
      – Так в чем же дело, Бейтс?
      – Мы с Тейлором нашли этого мальчишку в двух милях от лагеря, в кустах. Он показался нам подозрительным. Может, лазутчик?
      – Возможно, – кивнул офицер. – Но неужели Джонни Ребс стал использовать для этого детей? Как тебя зовут, парень?
      – Чарлз, – ответила Виктория после секундного замешательства.
      – Чарлз? А дальше?
      – Ми… Миллер. Чарлз Миллер.
      – Что ж, Чарлз Миллер, сержант выдвигает против тебя серьезные обвинения. Что скажешь в свое оправдание?
      – Я не шпионил за вами, – пролепетала Виктория.
      Майор встал из-за стола и приблизился к девушке. Окинув ее взглядом, проговорил:
      – Шпионаж – очень серьезное преступление, и оно карается смертью.
      – Но я же не шпионил за вами… – Виктория потупилась.
      – Что же ты делал в кустах, если не шпионил?
      – Спал. Я спал.
      – Сержант, он действительно спал?
      – Видите ли, сэр, было похоже, что он спит. Но он мог притворяться.
      Виктория по-прежнему не поднимала головы. Сержант же тем временем продолжал:
      – Прошу прощения, сэр, но у этого мальчишки прекрасный жеребец. Я таких раньше не видел. Этот конь не может ему принадлежать. Возможно, он украл его. Скорее всего – у кого-нибудь из наших офицеров.
      – В самом деле? Где же этот конь?
      – Тейлор караулит его снаружи, сэр.
      – Что ж, сержант, давай взглянем на жеребца. Приведи его.
      – Слушаюсь, сэр. – Бейтс отдал честь и выбежал из палатки.
      Офицер немного помолчал, потом вдруг сказал:
      – Чарлз Миллер, взгляни на меня.
      Что-то в тоне майора заставило девушку подчиниться. Она медленно подняла голову и с удивлением обнаружила, что майор Кортни гораздо моложе, чем ей до этого казалось. У него были каштановые, аккуратно подстриженные волосы и приятное лицо с голубыми глазами. Офицер смотрел на нее так пристально, что Виктория в страхе подумала: «Неужели он догадался, что я девушка?»
      Тут раздался голос сержанта:
      – Я привел лошадь, майор! Она здесь, у входа!
      – Давай взглянем на твою лошадь, Чарлз Миллер, – произнес офицер, не спуская с девушки глаз.
      Они вышли из палатки, и Виктория увидела Бунтаря. Его черная шелковистая шкура лоснилась на солнце, и он то и дело вскидывал голову и рыл передними копытами землю.
      – Разве не красавец? – проговорил сержант. – Только ни за что не поверю, что он принадлежит этому парню. – Бейтс покосился на Викторию.
      – А я утверждаю, что это мой конь, – заявила девушка.
      Офицер оглядел жеребца, затем подошел к нему поближе и протянул руку, чтобы погладить. Но Бунтарь тут же попятился и встал на дыбы. Майор невольно отшатнулся, а Виктория сказала:
      – Он никого не подпускает к себе.
      – Как же зовут этого черного дьявола? – спросил майор.
      – Бунтарь, – ответила девушка.
      – Подходящее имя. Как он к тебе попал?
      – Мне его подарил друг.
      – Брось, Чарли. Ты же не против, если я стану звать тебя Чарли? Так вот, будет лучше, если ты скажешь мне правду.
      – Майор, у меня на руках мать и пять сестер, – проговорила Виктория. – Я выехал на охоту, и дома будут беспокоиться, если я вовремя не вернусь.
      – Значит, ты утверждаешь, что отправился поохотиться? И что у тебя на руках мать и пять сестер? У него было ружье, сержант?
      – Нет, сэр.
      – Охотиться – без ружья? И приятель подарил тебе такого прекрасного коня?
      Виктория понимала, что офицер ей не верит, но все же заявила:
      – Я не лгу вам, майор. И могу это доказать. Скажите, если я докажу, что Бунтарь принадлежит мне, вы меня отпустите?
      – О, Чарли, ты со мной торгуешься? – На губах майора появилась улыбка. – Что ж, Чарли, я согласен. Если ты сможешь убедить нас в том, что конь действительно твой, мы, возможно, отпустим тебя. Но как же ты собираешься это доказать? Может, у тебя есть какие-то документы?
      – Нет, – ответила девушка. – Но я все равно могу доказать, что Бунтарь принадлежит мне.
      – Прошу, Чарли… – Офицер снова улыбнулся. – Признаюсь, ты возбудил мое любопытство.
      У палатки уже собралась толпа солдат; все любовались красавцем жеребцом, но никто не осмеливался к нему приблизиться. Виктория обвела солдат взглядом и проговорила:
      – Я подарю коня тому из вас, кто сумеет оседлать его.
      Девушка вопросительно взглянула на майора, желая заручиться его поддержкой, и тот молча кивнул. Солдаты тотчас же оживились, почти все хотели испытать судьбу.
      – Я нашел мальчишку и коня, поэтому попробую первый, – заявил Бейтс.
      – Пожалуйста, сержант. – Виктория невольно улыбнулась. – Будет справедливо, если доброта, с которой вы ко мне отнеслись, будет вознаграждена.
      Сержант подошел к Бунтарю, взялся за луку седла и занес одну ногу в стремя. Но жеребец тотчас же взвился на дыбы. Бейтс растянулся на земле рядом с майором. Солдаты покатывались со смеху.
      – Сержант, вы не ушиблись? – с улыбкой проговорила Виктория.
      Неудачник с трудом поднялся на ноги и, что-то пробормотав себе под нос, отошел в сторону. Затем к коню подошел другой солдат, за ним – еще один. Так повторялось много раз, но результат был один и тот же: никому не удавалось оседлать черного красавца – все оказывались на земле. Наконец майор Кортни поднял руку.
      – Довольно, – произнес он и повернулся к Виктории. – Если мы не прекратим, я останусь без подчиненных.
      – Было бы жаль. – Виктория снова улыбнулась.
      – Но мальчишка не доказал, что это его конь, – неожиданно проговорил Бейтс. – Он только доказал, что никто не в состоянии оседлать черного дьявола. Полагаю, нужно пристрелить жеребца.
      – Верно, Чарли, ты ничего не доказал нам, – сказал майор. – Боюсь, что не смогу тебя отпустить.
      – Подождите, ведь теперь настал мой черед, – заявила Виктория.
      Девушка ласково позвала жеребца, и тот сразу же подошел к ней и уткнулся мордой в ее шею. Солдаты в замешательстве переглядывались – оказалось, что юноша и впрямь мог укротить черного дьявола. Виктория же, вставив ногу в стремя, легко взлетела в седло и совершила круг почета. Солдаты смотрели на нее с восхищением. Девушка остановилась напротив офицера и сказала:
      – Видите, майор, Бунтарь знает своего хозяина.
      – Согласен, Чарли. А теперь слезай, ты доказал свою правоту.
      Девушка колебалась, ей хотелось пришпорить коня – и умчаться. Майор, казалось, прочел ее мысли.
      – Слезай, – проговорил он тоном, не терпящим возражений. – У меня нет времени играть в твои игры. – Виктория повиновалась. – Иди за мной, Чарли. У меня будет к тебе несколько вопросов.
      Девушка молча проследовала за офицером в палатку. Он уселся за стол и пристально посмотрел на нее.
      – Вы и не собирались меня отпускать, ведь так? – спросила Виктория.
      – Довольно. Ты испытываешь мое терпение. Тебя следовало бы выпороть. И помыться тебе не мешало бы.
      – Как вы смеете! – возмутилась Виктория. – Вы со своими солдатами вторглись в наш штат, сжигаете наши дома, убиваете нас и пристаете к нашим женщинам.
      – Ошибаешься, я не пристаю к женщинам, – возразил майор.
      – Почему бы вам не убраться отсюда и не оставить нас в покое? – продолжала Виктория.
      – Ах, Чарли, – пробормотал офицер, вставая из-за стола, – если бы это было в моей власти… Я и сам уже порядком устал от этой войны.
      Тут послышался какой-то шум, а затем в палатку вошел рослый офицер. Он подошел к майору и, щелкнув каблуками, представился:
      – Лейтенант Гартнер. У меня депеша от генерала Шермана, майор.
      Кортни взял письмо и отпустил лейтенанта. Потом снова повернулся к Виктории.
      – Я не поверил ни единому твоему слову, но все же я тебя отпущу. – Майор приблизился к девушке, затем вдруг привлек ее к себе и проговорил: – Не могу поверить, Чарли, что мои солдаты приняли тебя за мальчика. – Тут он наклонился и поцеловал Викторию в губы.
      – Как вы смеете?! – Она оттолкнула офицера.
      Он улыбнулся и сказал:
      – Жаль, что у меня нет времени познакомиться с тобой поближе, Чарли.
      – Не желаю знакомиться с янки! – воскликнула девушка.
      Майор запрокинул голову и громко расхохотался.
      – Беги, Чарли. Может, мы еще когда-нибудь встретимся. Хотелось бы увидеть тебя в платье.
      – Если мы снова встретимся, я отплачу вам за гостеприимство такой же монетой, – заявила Виктория.
      – Я тоже на это надеюсь, – усмехнулся офицер.
      – Вы… вы янки! – выпалила Виктория, не в силах придумать более обидное прозвище. Выбегая из палатки, она слышала хохот за спиной.
      Подбежав к Бунтарю, девушка вскочила в седло и натянула поводья. Сердце ее бешено колотилось, и она успокоилась только тогда, когда оказалась вдали от неприятельского лагеря.
      Майор Рей Кортни, стоя у палатки, провожал всадницу взглядом. Он ужасно устал от этой войны и надеялся, что она скоро закончится. Тяжко вздохнув, майор вернулся к себе и, снова усевшись за стол, склонился над бумагами. Внезапно полог палатки откинулся, и на пороге появился Эдвард Ганновер, приятель Рея.
      – Вот как ты, оказывается, воюешь. Сидя за письменным столом? – Эдвард расплылся в улыбке.
      Рей тоже улыбнулся:
      – Ты прав, дружище. Человек, сказавший, что армия ползет на брюхе, был неверно информирован. Армия утонула в бумажной работе.
      Эдвард Ганновер, широкоплечий и черноволосый, громко рассмеялся. Они с Реем знали друг друга уже не один год и были добрыми друзьями.
      – Ты от генерала Шермана? – осведомился Кортни.
      – От него, – кивнул Эдвард. – Послезавтра он намерен направиться в Саванну.
      – Южане почти полностью разбиты, – проговорил Рей.
      – Ты прав, – подтвердил Эдвард. – Война вот-вот закончится. Генерал сказал, что собирается преподнести Саванну президенту Линкольну в качестве подарка на Рождество.
      – Достойный подарок, – согласился Рей. – Но похоже, что победа тебя не радует.
      – Да нет, радует, – пробормотал Эдвард. – Но я, к сожалению, в Саванну не поеду.
      – Почему?
      – Я возвращаюсь в Техас, – со вздохом проговорил Ганновер. Усевшись на стул, он добавил: – У меня умерла мать.
      – Я очень сожалею, Эдвард…
      – Она была замечательной женщиной, – продолжал Ганновер, и глаза его увлажнились. – Жаль, что меня не было рядом с ней в ее последние часы.
      – Может, тебе лучше не спешить с возвращением домой?
      – Но я не могу не ехать. На таком огромном ранчо, как Рио-дель-Лобо, должен находиться хозяин.
      – Странно, что генерал тебя отпускает, – сказал Рей.
      – Генерал проявил понимание. По правде говоря, он сам предложил мне вернуться домой.
      – Как отнесутся к тебе соседи, Эдвард? Ведь почти весь Техас сражался на стороне Конфедерации, а ты – на стороне Севера.
      – Пока что я ничего не знаю, – пробормотал Эдвард. – Но думаю, что у меня не будет проблем.
      – Ты уверен? – спросил Рей.
      – Если возникнут проблемы, я смогу все уладить, – улыбнулся Эдвард.
      Рей кивнул – он прекрасно знал, что Эдвард Ганновер сумеет за себя постоять.
      – Когда же ты намерен отправиться в путь? – спросил Рей.
      – Если ты оставишь меня на ночь у себя, то я отправлюсь в путь завтра поутру, – ответил Эдвард.
 
      Вечером, после плотного ужина, друзья сидели за чашечкой кофе.
      – Думаю, дома у тебя проблем не будет, – с улыбкой заметил Рей. – Во всяком случае, дамы за тебя заступятся. Ведь техасские женщины, наверное, глазеют на тебя так же, как и здешние.
      – Дамы везде одинаковые, – кивнул Эдвард.
      – Но даже ты должен признать, что южные красотки оказались нам не по зубам. – Рей рассмеялся.
      Эдвард поставил чашку на стол и, пожав плечами, проговорил:
      – Я бы не сказал, что южные красотки отказываются от знакомства.
      – Ах, я и забыл о рыжей бестии из Атланты. – Рей снова засмеялся. Немного помолчав, он продолжал: – Что касается южных красоток, то сегодня я встретил одну из них, и она очень меня заинтересовала. – Рей рассказал приятелю о девушке, выдававшей себя за мальчика по имени Чарли, и добавил: – Но я-то с самого начала понял, что она не мальчик.
      – Еще бы! – расхохотался Эдвард. – Ничуть не удивлен. Ведь ты знаток прекрасного пола.
      – Но кто же она такая? – в задумчивости пробормотал Рей. – Уверяю тебя, эта девушка – настоящая красавица.
      – Почему же ты не проследил за ней? – полюбопытствовал Эдвард.
      – Во-первых, у меня не было времени, – ответил Рей. – К тому же я сразу понял, что у нее какие-то неприятности. Но ради этой женщины я смог бы драться со всем миром.
      – Похоже, она задела тебя за живое. – Эдвард пристально взглянул на друга. – Жаль, что я появился здесь слишком поздно. Хотелось бы увидеть ее собственными глазами.
      – Полагаю, у тебя ничего бы не вышло. – Рей покачал головой. – Это была настоящая леди. Совершенно очевидно, что из благородной семьи.
      Эдвард рассмеялся и похлопал приятеля по спине.
      – Что-то я не припомню, чтобы ты так отзывался о женщине.
      – После того как она ушла, я пожалел, что отпустил ее так быстро, – проговорил Рей. – Не знаю, как ее найти. Мне даже неизвестно ее подлинное имя.
      – Не унывай, – усмехнулся Эдвард. – Может, вам еще суждено увидеться.
      – Не думаю, – пробормотал Рей. – Однако я поцеловал ее на прощание.
      – Мне показалось, ты назвал ее настоящей леди? – Эдвард вскинул брови.
      – Но я же не сказал, что и она меня поцеловала. – Рей рассмеялся.
      – Может, угостишь меня бренди, приятель? – сказал Эдвард. – И мы выпьем за твою незнакомку. А потом, если ты покажешь, где тут сарай, я лягу спать.
      Друзья выпили по стаканчику бренди, Эдвард, протянув Рею руку, проговорил:
      – Что ж, а теперь пора прощаться. Я уеду на рассвете. Будешь в Техасе – мой дом всегда для тебя открыт.
      – Постараюсь не забыть об этом. – Рей крепко пожал руку другу. Он знал, что ему будет не хватать Эдварда Ганновера, но сомневался, что их дороги когда-либо пересекутся.

      После происшествия у ручья Бодайн уже не оставлял девушку одну. Всю следующую неделю они ехали, соблюдая предельную осторожность, и вскоре пересекли границу Алабамы. Виктория испытывала облегчение и в то же время грустила. Как знать, может, ей не суждено снова увидеть плантацию отца? Техас же по-прежнему представлялся ей далеким и загадочным. Впрочем, Виктория не очень-то задумывалась о будущем, даже каждый следующий день казался ей призрачным.
      Часы складывались в дни, а дни – в недели. И вот как-то утром Бодайн сказал, что можно больше не торопиться и не опасаться преследования. Теперь путникам стало легче, и на ночлег они останавливались в придорожных гостиницах. Как правило, это были довольно грязные заведения без всяких удобств. Но они радовались и этому – погода начинала портиться, и ночевать под открытым небом было бы очень неуютно.
      Как-то вечером путники остановились в небольшой гостинице в окрестностях Джексона и, поужинав, тотчас же отправились спать. Уже ночью их разбудил какой-то шум, доносившийся из стойла, где были привязаны их лошади. Услышав ржание Бунтаря, Бодайн спустился вниз и увидел двоих мужчин, пытавшихся накинуть на шею черному жеребцу веревку. При виде великана воры обратились в бегство, но после этого случая Бодайн оставался ночевать рядом с животными – ведь без лошадей они не смогли бы добраться до Техаса.