Виктория кивнула:
      – Я в это верю, Эдвард. Но если бы мы признались в своих чувствах раньше, то не причинили бы друг другу столько страданий.
      Эдвард заглянул ей в лицо.
      – Ты должна понять, Виктория, что любовь – это совершенно новое для меня ощущение. Я не встречал таких женщин, как ты. Поэтому не имел представления, как с тобой обращаться.
      Виктория улыбнулась:
      – Ты хочешь сказать, что не сталкивался с женщинами, способными ответить тебе отказом?
      Он поцеловал ее в нос.
      – Ты, однако, ужасно дерзкая. Между прочим, я и раньше говорил, что люблю тебя. По крайней мере дважды говорил.
      – Когда, Эдвард? Я не слышала.
      – Тем не менее это так. Когда ты упала с утеса, я сказал тебе, что люблю тебя.
      – Но я же этого не слышала. А когда это было во второй раз?
      – Ты помнишь нашу свадьбу? Мы тогда стояли на балконе.
      – Как я могла бы забыть ту ночь? Ты тогда так разозлился на меня…
      – Ты попросила меня перевести тебе песню, которую пел Рафаэль. – Эдвард нежно поцеловал ее. – На самом деле я не стал переводить слово в слово, а рассказал тебе о своих чувствах.
      – О, Эдвард, как жаль, что я об этом не догадалась. Я плакала, потому что ты произносил слова, которые мне хотелось услышать больше всего на свете, но я думала, что это слова песни.
      – А я решил, что причина твоих слез – Пол О’Брайен. Я думал, что за него, а не за меня ты мечтала выйти замуж. Да, любимая, мы причинили друг другу много страданий, но я постараюсь больше никогда тебя не огорчать.
      – Обними меня покрепче, Эдвард. Люби меня…
      – Не сомневайся во мне. Я буду любить тебя всю жизнь.
 
      В последние дни Каллэм и Доротея почти не видели молодых супругов. Однако это обстоятельство нисколько не печалило их, так как они знали, что молодожены наконец-то нашли общий язык.
      Как-то вечером, после совместного ужина в особняке, Каллэм и Доротея наблюдали за молодыми, возвращавшимися к себе. Увидев, как Эдвард подхватил Викторию на руки, они весело рассмеялись. Каллэм обнял жену и проговорил:
      – Ты можешь гордиться, дорогая. Ты помогла Виктории и Эдварду обрести друг друга.
      Доротея кивнула и тут же заметила:
      – Ты знаешь, мне кажется, они все равно нашли бы друг друга. Нашли бы и без моей помощи. Я всего лишь немного ускорила неизбежное.
      – Я молю Бога, чтобы они не охладели друг к другу, – сказал Каллэм. – Они чудесная пара.
      – А мы с тобой? – спросила Доротея.
      – Мы с тобой – тоже, – улыбнулся Каллэм. – А эти двое… Они слишком страдали – пусть теперь залечивают свои раны.
 
      Однажды утром, отправившись на верховую прогулку, Эдвард и Виктория подъехали к живописному водопаду. Виктория спешилась и подбежала к краю уступа, чтобы полюбоваться дивным видом. Речной поток низвергался каскадами, образуя внизу белую пену, и далее уносился в море. Солнечный свет, отражаясь в капельках воды, рассеянных в воздухе, создавал над бурным потоком сверкающую радугу. Ошеломленная этой красотой, Виктория замерла на самом краю уступа.
      Привязав лошадей к дереву, Эдвард с улыбкой наблюдал за женой. И вдруг его лицо исказилось от ужаса – он вспомнил о ее падении в Техасе. В мгновение ока Эдвард преодолел разделявшее их расстояние и привлек Викторию к себе.
      – Проклятие… – пробормотал он. – Никогда больше не поступай столь неосмотрительно. Неужели я должен всю жизнь ходить за тобой по пятам? Ребенок, наверное, и тот ведет себя благоразумнее.
      Она уже собралась упрекнуть мужа за резкость, но тут же поняла, что он не на шутку за нее испугался.
      – Прости, Эдвард. Я и впрямь совершила необдуманный поступок. Но обещаю, что впредь буду осторожнее.
      – Надеюсь, ты сдержишь слово, – проворчал Эдвард.
      Он отвел жену от водопада и усадил под деревом. Усевшись рядом, вдруг посмотрел на нее с улыбкой и проговорил:
      – Я осыплю тебя бриллиантами, Виктория.
      Она поняла: муж уже не сердится и сожалеет о случившемся.
      – Мне не нужны бриллианты, любимый. Мне нужна только твоя любовь. Она для меня дороже всего на свете.
      Он снова улыбнулся и положил голову ей на колени.
      Какое-то время они молчали, думая каждый о своем. Внезапно Эдвард вскочил на ноги и заявил:
      – Полагаю, нам пора домой, Виктория. Пора возвращаться в Техас.
      – Да-да, конечно! – Она просияла. – Я тоже хочу домой. Хотя мне очень нравится наш маленький домик, я все же хочу вернуться…
      Эдвард снова улегся на прохладный травяной ковер и привлек жену к себе.
      – Ты знаешь, дорогая, мы могли бы уже позаботиться о пополнении семьи. Если у нас дома чего-либо не хватает – так это детского смеха.
      Виктория улыбнулась:
      – Думаю, ты прав, Эдвард. Нам нужны дети. Но кто знает, может, новая жизнь уже бьется во мне?
      – Ты действительно так думаешь? – Он уставился на нее в изумлении.
      – Я только высказываю предположение, дорогой.
      Он положил ладонь ей на живот, и его взгляд потеплел.
      – Тебе, наверное, это покажется смешным, Виктория, но до того, как я встретил тебя, я считал, что в брак вступают только для продления рода. Я много раз говорил это Дэну. Но теперь я чувствую: ребенок, рожденный нашей любовью, сделает нашу жизнь более полной.
      Виктория снова улыбнулась и поцеловала мужа.
 
      Прощание с Маршаллами было долгим и трогательным. Виктория искренне привязалась к Каллэму и Доротее. Она знала, что будет скучать по ним, и обещала часто писать. Маршаллы, в свою очередь, заверили молодых супругов, что в скором времени непременно их навестят.
      Эдвард и Виктория стояли на палубе и смотрели на удаляющийся берег Ямайки, пока он не скрылся из виду. Но в их сердцах не было места печали, ибо они возвращались домой, в Техас.
      Корабль, на котором они плыли на этот раз, оказался намного комфортабельнее «Голубого дельфина», и пассажиров было гораздо больше. Но Эдвард с Викторией почти ни с кем не общались, они предпочитали проводить время в своей каюте.
 
      Виктория сняла туфли и забралась с ногами на кровать.
      – Что ты собираешься делать, Эдвард? – полюбопытствовала она, увидев, что он извлек из саквояжа колоду карт.
      – Я подумал, что было бы неплохо перекинуться в карты, чтобы скоротать время до ужина. Если, конечно, ты не хочешь прогуляться по палубе.
      – О, я с удовольствием поиграю с тобой в карты, дорогой. А во что будем играть?
      Эдвард сбросил сапоги и тоже уселся на кровать. Вытащив из упаковки карты, он начал их тасовать.
      – Хочешь, я научу тебя играть в покер? – спросил он с улыбкой. – Это чисто мужская игра, но думаю, ты быстро ее освоишь.
      – Весьма польщена, что ты готов снизойти до меня и обучить настоящей мужской игре.
      Он посмотрел на нее влюбленными глазами.
      – Ну что, начнем?
      Эдвард раздал карты и принялся объяснять жене правила игры. Она внимательно слушала, задавая время от времени вопросы.
      – Какие будем делать ставки, Виктория?
      Она взяла свою сумочку и снова забралась на кровать.
      – Мы, конечно же, будем играть на деньги, не так ли, Эдвард? Бодайн перед нашей свадьбой дал мне этот золотой слиток стоимостью в пятьдесят долларов. Я ставлю его на кон.
      Эдвард ухмыльнулся.
      – Не хочется брать у тебя деньги, Виктория, но раз уж ты решилась играть в мужскую игру, то должна придерживаться соответствующих правил.
      Она с невинной улыбкой ответила:
      – Очень может быть, что я выиграю, Эдвард.
      Он рассмеялся и вытащил из кармана деньги.
      – Я сказал, Виктория, что покер – исключительно мужская игра. И я не позволю тебе выиграть, не жди от меня снисхождения.
      – Но я надеюсь, дорогой, что ты не будешь слишком безжалостным.
      После того как они разыграли партию, настал черед Виктории раздавать карты. Она тасовала их неловко и часто роняла, но Эдвард проявлял терпение и не торопил ее. Хотя муж выиграл у нее двадцать пять долларов, она радостно улыбнулась и сказала:
      – Ставлю еще двадцать пять долларов, Эдвард.
      Он принял ставку, но заметил:
      – Ты ведешь себя неправильно, Виктория. Нельзя показывать противнику, что у тебя на руках хорошая карта.
      – Милый, а что значит, если у меня собрались вместе туз, король, дама, валет и десятка – и все одной масти?
      Эдвард вскинул брови и сбросил свои карты.
      – Это называется флэш рояль, Виктория. Ничто не может побить такое сочетание.
      – Ты сбросил карты. Значит ли это, что я выиграла?
      – Да, эту партию ты выиграла. А ты не хочешь показать мне свой флэш рояль, дорогая?
      – У меня его не было, любимый. У меня были двойки. Я просто поинтересовалась, что значило бы такое сочетание, будь оно у меня.
      Эдвард запрокинул голову и расхохотался.
      – Похоже, ты меня на этот раз обхитрила, дорогая. – Он привлек жену к себе и заглянул ей в глаза. – Маленькая плутовка, ты усыпила мою бдительность своими невинными взглядами, а сама целеустремленно шла к цели. Ты очень опасна. – Он поцеловал ее. – Теперь ты отыгралась. Может, хватит?
      – Нет-нет, я еще не отыгралась, Эдвард. Я должна сначала отомстить за всех женщин.
      С этими словами Виктория отодвинулась от мужа и взяла в руки колоду. Эдвард с изумлением наблюдал, как она тасовала карты – тасовала с ловкостью, которой мог бы позавидовать и профессиональный игрок.
      – Когда же я перестану тебя недооценивать? – бормотал он с улыбкой.
      Виктория тоже улыбнулась.
      – Видишь ли, дорогой, я играла в покер с отцом и Бодайном с тех пор, как научилась держать в руках карты.
      Эдвард мысленно поблагодарил судьбу – он знал, что рядом с Викторией ему никогда не будет скучно.
      – Ты и впрямь меня перехитрила, моя маленькая колдунья.
      Виктория пристально посмотрела на мужа и принялась метать. Потом с усмешкой проговорила:
      – Вот так-то, янки, ты проиграл. Готовься к расправе. А покер – моя любимая игра.
      – Ах ты, пленительная плутовка! – рассмеялся Эдвард.
      Они играли еще час, и Виктория выигрывала почти каждую партию. Наконец Эдвард бросил свои карты.
      – Сдаюсь, ты преподнесла мне урок. – Он заключил жену в объятия и привлек к себе. – Но разве миссис Де Леоне тебе не говорила о том, что никогда нельзя обыгрывать мужчину в покер?
      – Я никогда больше не выиграю у тебя ни одной партии, – пообещала Виктория. – С этого момента ты неизменно будешь одерживать надо мной победу.
      Эдвард снова рассмеялся.
      – А я никогда больше не сяду играть с тобой в карты. Потому что если выиграю, то не буду уверен, что выигрыш – моя заслуга.
      – Но, дорогой, я хочу, чтобы всегда и во всем побеждал ты. Потому что твой выигрыш – это и моя победа.
      – Какая у меня мудрая женушка, – с улыбкой проговорил Эдвард.
      Через несколько дней корабль бросил якорь в Галвестоне. Дул холодный пронизывающий ветер, и Виктории пришлось надеть отороченную мехом шляпку. Эдвард тотчас же нанял экипаж, и они выехали из города. Через два дня они были в Сан-Антонио – здесь Эдвард решил дожидаться Эстансио.
      Они остановились в тех же гостиничных апартаментах, которые снимали перед поездкой на Ямайку. Эдвард знал, что Виктория устала, поэтому сказал, чтобы ужин принесли в номер. После ужина он стал просматривать местные газеты, а Виктория села писать письмо Каллэму и Доротее. Внезапно она оторвалась от своего занятия и пристально посмотрела на мужа. Почувствовав на себе ее взгляд, Эдвард поднял голову и улыбнулся. Отложив газету, он протянул к жене руки, и она тотчас подошла к нему. Усадив ее на колени, он заглянул ей в глаза.
      – Что заставило нахмуриться это прелестное личико? Виктория, что тебя волнует? Может, я смогу тебя успокоить?
      – Дорогой, я просто хотела спросить… Захочешь ли ты, чтобы я спала в той же комнате, что занимала до отъезда?
      – Тебе не нравится комната? Может, ты хочешь, чтобы ее переделали по твоему вкусу?
      – Нет, дело не в этом.
      – А-а-а… – протянул он с улыбкой, – ты, конечно же, хочешь комнату с видом на лужайку, не так ли?
      – Нет, и этого мне не надо.
      – Тогда чего же ты хочешь, Виктория?
      – Я хочу быть с тобой. – Она положила голову ему на плечо.
      Он подхватил ее на руки и закружил по комнате. Затем уложил на диван и пристроился рядом.
      – Неужели ты полагаешь, дорогая, что я позволил бы тебе спать отдельно?
      Виктория просияла.
      – Я счастлива, Эдвард, что ты чувствуешь то же, что и я. Я боялась, что ты заставишь меня спать отдельно.
      Он пристально взглянул на нее и проговорил:
      – Я почти всю жизнь спал один, Виктория. Но теперь, когда у меня есть ты, я просто не смогу уснуть, если тебя не будет рядом.
      Виктория надула губки.
      – Что ты имел в виду, когда сказал, что почтивсю жизнь спал один?
      – Я действительно так сказал? – удивился Эдвард.
      – Да, именно так. Я, конечно же, знаю, что у тебя были до меня другие женщины, но мне не нравится, что мне напоминают об этом.
      – Видишь ли, Виктория, – он тщательно подбирал слова, – до встречи с тобой я действительно вел далеко не монашеский образ жизни. Но я никогда не приводил женщин в свой дом.
      Ее глаза затуманились слезами.
      – А вдруг тебе окажется меня мало? Вдруг я надоем тебе, Эдвард?
      Он поцеловал ее в щеку и прижал к груди.
      – Поверь, моя девочка, мне никто, кроме тебя, не нужен. Другие женщины перестали для меня существовать после того, как я встретил тебя. Только ты можешь утолить мой голод.
      Он принялся покрывать ее лицо поцелуями, пока она не расслабилась в его объятиях.
      Внезапно в дверь постучали, но Эдвард не обратил на стук внимания.
      – Эдвард, стучат! – Виктория попыталась высвободиться.
      – Пусть уходят и не мешают, – пробормотал Эдвард, удерживая ее.
      – Но может быть, это важно, – упорствовала Виктория.
      Эдвард со вздохом поднялся и пробормотал:
      – Дорогая, иди в спальню. Приведи себя в порядок.
      Она вышла из гостиной, а он направился к двери. Минуту спустя Виктория вернулась и увидела Рея Кортни. Друзья, сидя за столом, о чем-то беседовали.
      Увидев Викторию, офицер вскочил на ноги и отвесил поклон.
      Виктория с улыбкой проговорила:
      – Рада видеть вас, майор.
      Рей просиял.
      – Ты выглядишь замечательно, Чарли. Отпуск, похоже, пошел тебе на пользу.
      Виктория рассмеялась.
      – Вы правы, майор. Почему бы вам не называть меня Викторией?
      – Почту за честь, Виктория. – Рей уселся на стул. – Но для меня ты навсегда останешься Чарли. – Заметив, что Эдвард нахмурился, гость поспешно сменил тему. – Пока ты в Сан-Антонио, Виктория, не хочешь ли посмотреть местные достопримечательности?
      Она ненадолго задумалась, потом проговорила:
      – Я бы хотела посетить Аламо.
      – Боюсь, ты разочаруешься, – ответил Рей. – Солдаты превратили его в конюшни. – Это место явно не для дам. Но если ты действительно хочешь взглянуть на Аламо, то я все устрою.
      Виктория повернулась к мужу.
      – А ты знал, что Аламо превратили в конюшню?
      – Да, знал, – кивнул Эдвард.
      – Как это грустно… – пробормотала Виктория. – Сомневаюсь, что мне хочется туда идти, майор.
      Рей пожал плечами:
      – Как хочешь, Виктория. Вообще-то я пришел поздравить тебя. Я счастлив, что обвинения, выдвинутые против тебя в Джорджии, сняты.
      Виктория одарила Рея обворожительной улыбкой.
      – Эдвард рассказал мне о вашей роли в этом деле. Я очень тронута, майор, и благодарю вас от всего сердца.
      – Уверяю тебя, что был счастлив помочь.
      Эдвард молча наблюдал за женой и приятелем. Внезапно он вспомнил рассказ Рея о том, как в Джорджии он поцеловал Викторию. Эдвард тотчас же помрачнел и невольно сжал кулаки.
      – Майор, вы должны непременно погостить у нас на ранчо, – сказала Виктория и вопросительно взглянула на мужа.
      – Обязательно, Рей, – кивнул Эдвард. – Только предупреди меня заранее о своем приезде.
      Рей без труда распознал в голосе друга скрытую угрозу. Он поднялся и проговорил:
      – Что ж, мне пора. Я только хотел засвидетельствовать вам свое почтение.
      – Так не забудьте же, майор, – сказала Виктория, не подозревавшая о том, что муж разгневан. – Вы должны в ближайшее время нас навестить.
      – Непременно, Виктория, – ответил Рей. – Кстати, почему бы тебе не называть меня по имени?
      – Хорошо, Рей. До свидания и до скорой встречи.
      – Спокойной ночи, Чарли.
      Рей отвесил галантный поклон и шагнул к двери. Обернувшись у порога, с улыбкой сказал:
      – Спокойной ночи, Виктория.
      Эдвард закрыл за гостем дверь и, подойдя к жене, схватил ее за плечи и заставил подняться на ноги.
      – Что за спектакль ты устроила? – осведомился он.
      – Я не понимаю, о чем ты, Эдвард. – Она с удивлением смотрела на мужа.
      – О том, как ты только что вела себя.
      – Но Рей – твой друг, Эдвард. Я решила, что тебе будет приятно, если я буду с ним дружелюбна.
      – Ах вот как ты это называешь? Я видел, как он глазел на тебя, Виктория. Выкладывай побыстрее, что было между вами в лагере?
      – На что ты намекаешь?! – возмутилась Виктория. – Как смеешь говорить мне подобные вещи?! Ты прекрасно знаешь, что у нас с Реем ничего не было.
      По-прежнему держа жену за плечи, Эдвард встряхнул ее с такой силой, что из ее волос выпала стягивавшая их ленточка, и золотистые локоны рассыпались по плечам.
      – Ты моя, – заявил Эдвард. – И я не потерплю, чтобы другие мужчины смотрели на тебя с вожделением.
      – Убери от меня руки, – проговорила Виктория ледяным голосом.
      – Я сказал, что не позволю пялиться на мою жену. Даже друзьям не позволю.
      – Тогда тебе придется более тщательно выбирать себе друзей, – бросила Виктория.
      Она не на шутку разозлилась – Эдвард еще не видел ее такой. И ему пришлось признать, что в гневе она стала еще прекраснее.
      Внезапно она улыбнулась и проговорила:
      – Дорогой, мы с тобой напрасно ссоримся. Я не хочу с тобой спорить. Я люблю только тебя. Или ты забыл об этом?
      Эдвард в смущении пробормотал:
      – Похоже, я просто ревную, Виктория. Я ревновал, когда видел тебя с Полом. И вот теперь – с Реем. Даже с Дэном, но в меньшей степени. Раньше я не знал, что такое ревность, но если ты проявишь терпение, я постараюсь преодолеть эту слабость.
      Она положила голову ему на плечо и прошептала:
      – Любимый мой, тебе не следует ревновать меня. Мне никто, кроме тебя, не нужен.
      – О, Виктория… – выдохнул Эдвард, заключая ее в объятия. – Ты так усложнила мою жизнь. До тебя все было просто.
      – Может, тогда тебе стоит вернуться к той жизни, которую ты вел до меня?
      – Это уже невозможно. Ты и есть моя жизнь.
      – А ты – моя, Эдвард. – Она убрала с его лба непокорный черный локон.
      Он подхватил ее на руки и отнес в спальню.
      – А теперь, любимая, покажи, что ты простила меня.

Глава 26