– Пожалуйста, выслушай меня, Эдвард. Я знаю, ты плохо обо мне думаешь. Думаешь, что я эгоистичная и взбалмошная, но… – Она осеклась – ей показалось, что муж даже не слушал ее. Неужели ему не нужна ее любовь? Может, она опоздала? – Если я сделала тебе больно, Эдвард, прошу меня простить. Дело в том, что моя любовь… Я сама боюсь своих чувств.
      Виктория провела ладонью по его спине и почувствовала, как напряглись мышцы мужа.
      – Эдвард, ты должен понять, я испугалась своих чувств. Я изо всех сил боролась со своей любовью, но борьба закончилась ничем. Ты можешь простить мне мою глупость?
      Эдвард стряхнул с плеча ее руку и повернулся к ней лицом.
      – Пожалуйста, не издевайся надо мной, Виктория. Я уже сказал, что ты свободна. И не говори мне о своих чувствах к Полу О’Брайену. Я больше не могу это выносить. Немедленно прекрати.
      Слезы обожгли ей глаза. Эдвард ее не понял. Он все еще думает, что она любит Пола.
      – Эдвард, почему ты никак не поймешь, что я пытаюсь тебе сказать?
      Он схватил ее за плечи, и его глаза сверкнули.
      – Черт возьми, я больше ничего не хочу слышать! Неужели ты считаешь, что у меня нет сердца? – Он прижал ее к себе с такой силой, что у нее перехватило дыхание. – Виктория, я все понимаю. Я вынудил тебя выйти за меня замуж, хотя и знал о твоих чувствах к Полу О’Брайену. Прости меня. Я жестоко заплатил за свою ошибку. Проси меня, дорогая, о чем хочешь, я дам тебе все, но только не проси отказаться от тебя.
      – О, Эдвард, я только сейчас поняла, как ужасно мы мучили друг друга. – Виктория тихонько всхлипнула.
      Он судорожно сглотнул и оттолкнул ее от себя.
      – Вижу, дорогая, ты не успокоишься, пока не скажешь то, что хотела.
      Она увидела боль в его чудесных карих глазах, и сердце ее сжалось.
      – Ты думаешь, что знаешь, что я к тебе испытываю, Эдвард? Но ты ничего не знаешь. Ты рисковал жизнью, спасая меня, когда я упала с обрыва. Ты знал, что я беспокоилась за Консуэло и Мануэля, и взял их к себе, чтобы им не пришлось вернуться в Мексику. Потом, когда Консуэло рожала, ты пришел ко мне, чтобы поддержать и утешить. И ты снова спас меня в Сидарвилле, когда какой-то бродяга столкнул меня с лестницы. Потом ты женился на мне и взял под свою защиту. Я знаю: ты привез меня на Ямайку, чтобы оградить от неприятностей… скажи, Эдвард, что я должна к тебе испытывать?
      Какое-то время он сверлил ее взглядом. Наконец с усмешкой проговорил:
      – Ты хочешь сказать, что благодарна мне? Вот что, Виктория… Убирайся отсюда! Разговор окончен.
      – Эдвард!..
      – Виктория, я предупреждал тебя…
      – Эдвард, пожалуйста, я…
      – Ты свободна, Виктория. Что тебе еще от меня надо?
      – Эдвард, мне не нужна свобода. Я хочу остаться с тобой.
      Он взглянул на нее с удивлением.
      – Что ты сказала?
      – Я говорю, что люблю тебя, Эдвард. – Она утерла слезы, струившиеся по ее щекам. – Я люблю тебя, Эдвард.
      Он замер – словно окаменел. Виктория могла бы подумать, что муж остался равнодушен к ее признанию, если бы не заметила блеснувшие в его глазах слезы. Приподнявшись на цыпочки, она убрала с его лба завиток черных как вороново крыло волос и тотчас же почувствовала, что он обнял ее за талию. В следующее мгновение их губы слились в поцелуе.
      Прошла, казалось, целая вечность, прежде чем этот поцелуй прервался. Чуть отстранившись, Виктория заглянула мужу лицо и прошептала:
      – Ты мне еще не сказал, что любишь меня.
      Пристально глядя ей в глаза, Эдвард пробормотал:
      – О Господи, Виктория… – Он судорожно сглотнул. – Виктория, если я не говорил тебе, что люблю тебя, то только потому, что не смел. – Его голос дрогнул. – О, моя дорогая, я люблю тебя до безумия. Любовь жжет меня словно раскаленным железом. – Эдвард покрывал ее лицо поцелуями. – Я до сих пор не могу поверить, что ты меня любишь, Виктория. Скажи это еще раз.
      – Я люблю тебя, Эдвард.
      Он возвел глаза к потолку и рассмеялся.
      – Значит, Дэн был прав. Я всегда получаю то, что хочу. Я ничего так не желал, как твоей любви.
      Подхватив жену на руки, Эдвард сел на диван. Держа Викторию на коленях, он снова принялся осыпать поцелуями ее лицо.
      – Ты меня совершенно запутала, Виктория. Когда ты поняла, что любишь меня?
      Она обольстительно ему улыбнулась.
      – Я полюбила тебя с первого дня нашей встречи, Эдвард.
      – Этого не может быть!
      – Но почему? Уверяю тебя, с первого дня… но сегодня только я узнала, что и ты любишь меня.
      Эдвард улыбнулся:
      – А как ты об этом узнала? Нет, не говори, попробую отгадать. Я выдавал свои чувства каждый раз, когда смотрел на тебя.
      – Нет.
      – Может, я выдавал свои чувства, когда прикасался к тебе?
      – Нет.
      Он рассмеялся.
      – Придется тебе самой признаться.
      – Доротея дала мне письмо, которое ты написал ей и Каллэму. В письме ты говорил, что любишь меня.
      Эдвард нахмурился.
      – А если бы я сказал, что люблю тебя, когда просил стать моей женой, то ты сразу согласилась бы выйти за меня замуж?
      – Конечно, сразу. Я очень хотела, чтобы ты любил меня.
      Он закрыл глаза и пробормотал:
      – Я хотел сказать тебе об этом в тот день, но я думал, что ты любишь Пола О’Брайена. Что произошло между вами? Почему он уехал в Джорджию?
      – Я сказала Полу, что не могу выйти за него замуж, потому что люблю тебя, Эдвард.
      Он недоверчиво покачал головой.
      – Но почему ты позволила мне думать, что ты любишь Пола?
      – Я боялась, что ты догадаешься о моих чувствах к тебе. Я ведь не знала, что ты меня любишь.
      Эдвард привлек жену к себе и зарылся лицом в ее шелковистые волосы.
      – Дорогая, мы потеряли столько времени. Ведь мы уже давно могли бы быть счастливы. Я думал, что ты меня боишься. Думал, что если наберусь терпения, то ты проникнешься ко мне доверием. Я был почти уверен, что ты ко мне неравнодушна, но ты меня постоянно отталкивала, и я не знал, что делать.
      – Эдвард, я никогда не боялась тебя, но меня пугали те чувства, которые ты во мне пробуждал, когда целовал, когда прикасался ко мне.
      Он взял ее лицо в ладони и внимательно посмотрел ей в глаза.
      – Скажи, Виктория, ты когда-нибудь ощущала что-нибудь подобное с другими мужчинами? Ты чувствовала такое же с Полом?
      – Нет, Эдвард. Именно ты пробудил во мне женщину. Нет слов, чтобы выразить, как меня это напугало. Каждый раз, когда ты находился рядом, мое тело переставало мне подчиняться.
      – О, Виктория, я умираю от желания обладать тобой.
      Сердце ее гулко билось в груди. В смущении потупившись, она прошептала:
      – Эдвард, я хочу кое-что тебе сказать.
      Он поцеловал кончики ее пальцев и улыбнулся.
      – Говори скорее, Виктория. Я не уверен, что смогу долго продержаться.
      – Это очень важно, Эдвард.
      – То, что я собираюсь делать, тоже очень важно.
      – Эдвард, прошу тебя…
      – Хорошо, любимая. Так что же ты хочешь сообщить мне?
      Она уткнулась лицом в его плечо и пробормотала:
      – Я не знаю… не знаю, что должна делать.
      Виктория боялась, что муж рассмеется, но он ласково улыбнулся и проговорил:
      – Не волнуйся, любимая, я научу тебя всему, что тебе нужно знать. Я люблю тебя, Виктория. Одному Богу известно, как я тебя люблю.
      Виктория почувствовала, как муж потянул за концы пояска на ее пеньюаре. Затем он поставил ее на ноги. Пеньюар бесшумно соскользнул на пол, и Эдвард тотчас же потянулся к завязкам ее ночной сорочки. В следующее мгновение сорочка тоже оказалась на полу.
      Она услышала, как муж в восторге ахнул, впервые увидев ее обнаженной.
      – Любимая, ты прекрасна, – прошептал он, пожирая ее глазами.
      Виктория зарделась и опустила голову. Заметив, что она смутилась, Эдвард уложил ее на постель и прикрыл одеялом. Затем он начал распускать ремень, и Виктория, увидев это, поспешно закрыла глаза. Вскоре она услышала, как заскрипела кровать.
      – Мужчины передо мной никогда раньше не раздевались, Эдвард, – пробормотала она.
      Он рассмеялся и привлек ее к себе.
      – Не бойся, Виктория. Можешь открыть глаза. Ты, конечно, помнишь тот вечер, когда твоя бабушка отмечала свой день рождения?
      – Да, помню… – Виктория смотрела на губы мужа как загипнотизированная.
      – Тем вечером ты обвинила меня в неверности, помнишь?
      – Да.
      – А я был верен… тебе.
      Его ладони легли ей на грудь, и Виктория ахнула.
      – О, Эдвард… – простонала она.
      – С тех пор как я тебя увидел, у меня не было ни одной женщины, – продолжал он, обжигая ее своим горящим взглядом.
      – Я не понимаю, Эдвард…
      – Виктория, любовь моя, только ты одна способна погасить мою страсть, – прошептал он, лаская ее груди.
      Эдвард убрал разделявшее их одеяло, и теперь между ними не было никакой преграды. В следующую секунду она почувствовала, как он осторожно привлек ее к себе, и тут же ее опалил жар его обнаженного тела.
      – Расслабься, любимая, не бойся, – шептал Эдвард.
      Он принялся покрывать поцелуями ее шею и груди, и в какой-то момент Виктории показалось, что она вот-вот задохнется. Поцелуи и ласки Эдварда разжигали в ней пожар, и она трепетала в сладостном ожидании чего-то.
      Наконец, не выдержав, она крепко прижалась к мужу и прошептала:
      – Эдвард, пожалуйста… Я чувствую… Я хочу… но я не знаю…
      – Зато я знаю, любимая. Я знаю, чего ты хочешь.
      Его ладони заскользили по ее животу, а губы прижались к ее губам.
      – Виктория, ты мне нужна. Я так долго ждал тебя, любимая. – Его дыхание сделалось прерывистым, а в карих глазах словно полыхал пожар.
      Он уложил ее на спину и, склонившись над ней, проговорил:
      – Сейчас тебе будет немного больно, но боль скоро пройдет. Доверься мне.
      Виктория лежала неподвижно; она не знала, чего ожидать. В следующий миг она действительно ощутила боль и вскрикнула. Но Эдвард тотчас же впился в ее губы страстным поцелуем.
      – Прости меня, любимая. Но боли нельзя избежать.
      Виктория смотрела на мужа в недоумении. «Неужели это и все?» – подумала она.
      – Это и все, Эдвард?
      Он улыбнулся, понимая ее состояние.
      – Нет, любимая. Потерпи немного, пусть боль окончательно пройдет. Я так долго ждал этого мгновения… Я столько раз представлял это в своих мечтах…
      Он начал осторожно двигаться, и на Викторию накатила волна совершенно необыкновенных ощущений – ничего подобного она даже не представляла.
      – Моя любовь, моя жена, – шептал он снова и снова, и крылья любви возносили их все выше и выше.
      Эдвард вдруг ощутил жжение в глазах, а ведь прежде он не представлял, что способен плакать. По его щекам струились слезы. Слезы любви.
      Виктория тоже плакала, но ни она, ни Эдвард не стыдились своих слез – слишком долго они ждали этих чудесных мгновений, слишком долго ждали они полного единения.
      Потом, отдыхая в объятиях мужа, Виктория думала о пережитом. Ей очень хотелось поделиться с ним своими переживаниями, но она не находила слов.
      Эдвард осторожно провел ладонью по ее животу и прошептал:
      – Я сделал тебе больно, любимая?
      – Нет-нет… – Она заглянула ему в глаза. – Напротив. Ты был очень нежен… Я чувствовала себя так… Это было прекрасно. Мне казалось, что я неотделима от тебя, что мы с тобой – одно целое.
      К горлу Эдварда подкатил комок; он не мог вымолвить ни слова – лишь смотрел на жену с невыразимой любовью.
      – Виктория, я никогда не смогу любить тебя больше, чем сейчас, – пробормотал он наконец.
      – Я тоже безумно люблю тебя, Эдвард. Я даже не представляла, что можно так любить. – Она вдруг снова заглянула ему в глаза и прошептала: – Знаешь, Эдвард, я хочу еще раз все это испытать.
      – Но, дорогая, не слишком ли скоро? Я боюсь, что тебе будет больно.
      Виктория поцеловала его в губы и мысленно улыбнулась – она начинала понимать, какой властью обладала над мужем. Снова поцеловав его, она прижалась к нему покрепче, и он, не выдержав, громко застонал и впился в ее губы страстным поцелуем.
      Теперь Эдвард уже не контролировал себя; томление, владевшее им столько месяцев, желание обладать Викторией и невозможность получить желаемое – все вдруг вырвалось наружу. Чуть отстранившись, он снова овладел Викторией, и она, забыв обо всем на свете, раз за разом устремлялась ему навстречу. Ее тело трепетало в его объятиях, и временами ей казалось, что она вот-вот лишится рассудка.
      Выплеснув свою страсть, они затихли на несколько минут. Потом Эдвард вдруг приподнялся и, посмотрев жене в глаза, пробормотал:
      – Прости меня, любимая. Я в ужасе от того, что был с тобой так груб. Мне нет оправдания. Но я так долго этого ждал…
      Виктория улыбнулась и проговорила:
      – О, мой любимый, я тебя прекрасно понимаю. Тебе не следует извиняться. – Она убрала с его лба черный завиток и вдруг тихонько засмеялась. – Кроме того, дорогой, ты был невинной жертвой. А я – твоим невольным мучителем. – Немного помолчав, она добавила: – Возможно, мне придется прибегнуть к этому способу снова, чтобы достичь такого же результата.
      Эдвард расхохотался.
      – Ах ты, маленькая плутовка! Ты меня окончательно покорила. Я в плену твоих чар, от которых не могу… да и не хочу избавляться.
      Виктория приподнялась на локтях и, заглянув мужу в лицо, проговорила:
      – Сдавайся, янки. Тебе от меня не убежать. Ты мой навеки.
      – Я сдаюсь без боя. Я знаю, что встретил достойного противника, и не вижу смысла сопротивляться. – И Эдвард нежно поцеловал жену.
      Вскоре супруги уснули в объятиях друг друга. Время от времени они просыпались, чтобы любить, и снова засыпали.
 
      Виктория пробудилась, когда за окном занимался новый день – комната была залита лучами рассветного солнца. Эдвард лежал рядом; его голова покоилась на ее подушке, а рука обнимала ее плечи.
      Она осторожно отодвинулась, чтобы не потревожить мужа, и заглянула ему в лицо. О, как же она любила его. Не в силах противостоять искушению, Виктория поцеловала Эдварда в губы. И тотчас же его черные шелковистые ресницы дрогнули, и глаза раскрылись. В них промелькнуло удивление, тут же сменившееся радостью. Эдвард расплылся в улыбке, и его руки сомкнулись у нее на талии.
      – Ты чего-то хотела, дорогая? – Его белозубая улыбка стала еще шире.
      – Не сейчас. Пока я вполне удовлетворена.
      – Твое решение окончательное и пересмотру не подлежит? – спросил он, целуя ее в шею.
      Виктория внимательно посмотрела на него и, чуть нахмурившись, пробормотала:
      – Видишь ли, Эдвард, я такая неопытная…
      – Говори напрямую. – Он провел пальцем по ее губам.
      – Скажи, я тебя удовлетворяю? Сможешь ли ты… довольствоваться только мной?
      Эдвард невольно усмехнулся – при всей своей неопытности она волновала его кровь так, как ни одна другая женщина. Но как же ей объяснить, что у него не может возникнуть потребности в других женщинах?
      – Если я отвечу на твой вопрос, Виктория, и объясню, что чувствую, то, боюсь, ты обретешь надо мной абсолютную власть. Я предполагал, что нам с тобой будет очень хорошо, но не догадывался, насколько это будет прекрасно. Я никогда ничего подобного не испытывал. Мне никто, кроме тебя, не нужен сейчас и не понадобится потом. Тебя устраивает мой ответ?
      Она кивнула. Он развеял ее страхи.
      – Похоже, мне никогда не утолить своей страсти к тебе. Ты мне так же необходима, как воздух. Без тебя я перестану существовать.
      Виктория улыбнулась:
      – Я самая счастливая женщина на свете, потому что ты выбрал меня в жены. Я буду счастлива до тех пор, пока ты будешь меня любить, Эдвард.
      – Тогда приготовься быть счастливой до самой смерти, Виктория. Потому что моя любовь к тебе никогда не умрет. Я буду любить тебя всегда, поверь мне.
      Вскоре они снова уснули. Когда же Эдвард проснулся, Виктория еще спала, хотя солнце стояло уже высоко. Стараясь не потревожить жену, Эдвард осторожно поднялся и вышел в кухню.
      Люси, сидевшая на табурете, чистила картофель.
      – Доброе утро, мистер Эдвард.
      Он улыбнулся:
      – Люси, не приготовишь ли нам поднос с завтраком?
      – С удовольствием, мистер Эдвард. Да… у меня для вас записка от миссис Маршалл. – Служанка встала и достала из кармана передника сложенный листок.
      Он взял записку и прочитал:
      «Эдвард, Каллэм просил меня передать тебе, что отправился с утра в город, чтобы отменить вашу поездку в Техас.
      Доротея».
 
      Взяв у Люси поднос, Эдвард отправился в спальню. Поставив поднос на столик, он присел на край кровати и склонился над женой.
      – Проснись, дорогая, если не хочешь проспать завтрак.
      Виктория открыла глаза и потянулась, затем, закутавшись в простыню, села на постели. На ее лице заиграла улыбка.
      – Пахнет замечательно. Ты принес завтрак? Умираю от голода.
      – Нисколько не сомневаюсь, – усмехнулся Эдвард. Он поставил поднос ей на колени. – У меня записка от Доротеи. Она сообщает, что Каллэм отменил нашу поездку.
      – Как я рада! – воскликнула Виктория. – Я пока не хочу уезжать отсюда.
      – Я тоже, любимая.
      Когда они поели, Эдвард убрал поднос и вопросительно посмотрел на жену.
      – Виктория, что ты собираешься сегодня делать?
      Она лукаво улыбнулась.
      Он рассмеялся.
      – А кроме этого?
      – Можем, отправимся на побережье?
      – Если ты этого хочешь, дорогая. Я уже сказал тебе однажды, что не могу ни в чем тебе отказать. Но не могли бы мы немного отложить нашу прогулку?
      – Почему?
      – И ты еще спрашиваешь? – Эдвард снова опустился на кровать и привлек жену к себе.

Глава 25